Текст книги "Самые богатые люди Древнего мира"

Вавилонское столпотворение

Человек издавна хотел быть ближе к Богу. Вначале люди избирали для этого самый простой способ: поднимались высоко в горы, вершины которых, казалось, упирались в небеса, и там просили благословения. Когда народы заселили равнины, и гор поблизости не оказалось, стали строить высокие многоярусные храмовые башни ― зиккураты.

Бог такое стремление дотянуться до него не приветствовал. В библейской книге Бытия по этому поводу имеется широко известный рассказ:

«На всей земле был один язык и одно наречие.

Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там.

И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести.

И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде, нежели рассеемся по лицу всей земли.

И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие.

И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать;

Сойдем же и смешаем там язык их, так, чтобы один не понимал речи другого.

И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город.

Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле».

Несомненно, библейский автор писал о вавилонской башне. Зиккурат, посвященный верховному богу Мардуку (Бэла-Мардуку) существовал в городе с незапамятных времен. Известно, что он имелся в период правления царя Хаммурапи (1792–1750 гг. до н. э.). В 689 г. до н. э. Ассирийский царь Синахериб разрушил башню вместе с Вавилоном, но в том же веке священное сооружение начал восстанавливать Асархаддон. Так же, как и в библейском рассказе, ее строили из обожженных кирпичей, скрепляя «земляной смолой» ― асфальтом.

Но самый большой зиккурат возвел Навуходоносор, и его часто отождествляют с библейским. Это не совсем сходится со священным писанием: зиккурат Навуходоносора возводило упоминаемое «смешенье языков» ― халдеи, ассирийцы, мидяне, финикийцы, египтяне, евреи, ― и представители прочих народов, что были захвачены в плен и приведены в Вавилон. И языковое различие не помешало довести объект до запланированного окончания.

Древний небоскреб высотой 91 м (хотя Страбон говорит о высоте в стадию ― 185,1 м) довольно подробно описан Геродотом, причем, приведенные им нижние размеры подтверждаются археологическими раскопками:

«В середине храмового священного участка воздвигнута громадная башня, длиной и шириной в 1 стадию. На этой башне стоит вторая, а на ней ― еще башня, в общем восемь башен ― одна на другой. Наружная лестница ведет наверх вокруг всех этих башен. На середине лестницы находятся скамьи, должно быть, для отдыха. На последней башне воздвигнут большой храм. В этом храме стоит большое роскошно убранное ложе и рядом с ним золотой стол. Никакого изображения божества там, однако, нет. Да и ни один человек не проводит здесь ночь, за исключением одной женщины, которую, по словам халдеев, жрецов этого бога, бог выбирает себе из всех местных женщин».

Александр Македонский, желавший сделать Вавилон своей столицей, застал башню в плачевном состоянии, ― бывшему до него Ксерксу пирамида не понравилась, и персидский царь приказал ее срыть. По словам Страбона, «Александр хотел восстановить эту пирамиду; однако для этого требовалось много труда и продолжительное время (только одна расчистка мусора заняла бы 10000 человек в течение двух месяцев), поэтому царь не успел окончить предприятие, так как вскоре его постигли недуг и кончина. Никто из его преемников не заботился об этом. Да и то, что осталось от города, было заброшено и разрушалось частью персами, частью от времени и в силу пренебрежительного отношения македонян к подобным сооружениям, в особенности же после того как Селевк Никатор укрепил Селевкию на Тигре, поблизости от Вавилона, приблизительно в 300 стадиях… А в настоящее время (на рубеже н. э.) Селевкия стала больше Вавилона, последний же в значительной части опустел, так что без колебания можно повторить о нем сказанное одним из комических поэтов относительно Мегалополя в Аркадии:

Великая пустыня теперь Великий град.»

Нитокрис

Основой вавилонской экономики было ирригационное земледелие. Его Навуходоносор поднял на высочайший уровень благодаря чрезвычайно удачной женитьбе. В 582 г. отношения Вавилона с Египтом приняли некое подобие мирного сосуществования, и к удовольствию уставших от постоянных войн Азии и Африки состоялся брак Навуходоносора и дочери фараона ― Нитокрис. Вместе с принцессой в столице Месопотамии появились толпы египетских специалистов по ирригационным сооружениям. На то время они достигли такого мастерства, что заставляли Нил, поить, кормить густонаселенную страну, да еще и поставляли зерно в соседние государства. В общем, могучий Евфрат после свадьбы царя превратился в подопытного кролика.

Геродот был в восхищении от Нитокрис, и даже ставил ее выше легендарной Семирамиды:

«Вторая царица, которую звали Нитокрис, была еще более мудрой, чем ее предшественница, и оставила памятники, о которых я расскажу… Эта царица видела, как велико могущество мидян, сколь это беспокоит народ и как много городов они уже завоевали. Поэтому-то она и решила принять заранее все возможные меры предосторожности. Прежде всего она изменила течение реки Евфрата, который протекал раньше прямо через середину города. Для этого Нитокрис велела прокопать канал выше города, и таким образом река стала настолько извилистой, что, например, мимо одного селения в Ассирии она протекала трижды».

Кроме того, она приказала выкопать огромнейший водоем «в окружности 420 стадий» (77,7 км). (Благо, рабов у воинственного мужа было в избытке). Затем вся прокапанная площадь была заболочена, чтобы затруднить врагу подступы к городским стенам. Из-за этого болота Александр Македонский долго не мог попасть в Вавилон, который встречал его с распростертыми объятиями. В конце концов, в болотах великий завоеватель получил лихорадку, которая приблизила его смерть.

Огромный водоем царица использовала для решения нескольких задач. Обратимся к Геродоту:

«Город состоял из двух частей, разделенных рекой. При прежних царях, чтобы попасть из одной половины города в другую, нужно было переправляться на лодке, что, мне думается, было неудобно. Нитокрис позаботилась и об этом. Когда был вырыт водоем для озера, она оставила в память об этих работах вот еще что. Она повелела вырубить огромные камни. Когда эти камни были изготовлены и водоем выкопан, Нитокрис отвела весь речной поток в этот водоем, и по мере наполнения водоема старое русло высыхало.

Затем Нитокрис приказала укрепить берега реки вдоль города и спуски, ведущие от стенных ворот к реке, облицевать обожженным кирпичом таким же способом, как и городские стены. Потом приблизительно в середине города она велела построить мост из вырубленных камней (камни были скреплены железом и свинцом). Днем на мост настилали поперек четырехугольные доски, по которым вавилоняне переходили через реку. На ночь же этот настил убирали, для того чтобы люди не бродили туда и сюда и не грабили друг друга. После сооружения моста, когда выкопанное озеро наполнилось водой, царица велела отвести реку в Евфрат из озера в старое русло. Таким образом, озеро превратилось в болото, для чего и было предназначено, а горожанам, кроме того, был построен мост».

Остатки моста найдены при раскопках; по ним можно определить размеры сооружения: общая длина моста составляла 115 м, ширина проезжей части ― 6 м. Высокие укрепленные набережные были включены в линию оборонительных сооружений Вавилона. Пожалуй, это был первый в истории разводной мост.

Мост и озеро хотя и стоили немало труда, но являлись второстепенными сооружениями; основные работы были направлены на отвоевания у природы земли, пригодной для земледелия. Единственный способ в засушливом краю, ― это охватить нитями каналов как можно большую территорию. «Дождей в Ассирийской земле выпадает мало, ― рассказывает Геродот, но и этих незначительных дождей достаточно для первоначального питания и роста корней злаков. При этом посевы орошаются из реки, зреют и злак растет. Сама река, однако, здесь не заливает поля, как в Египте, но орошение производится вручную водочерпальными приспособлениями (журавлями). Вся Вавилония, подобно Египту, всюду перерезана каналами. Самый большой из этих каналов судоходен; в юго-восточном направлении он течет из Евфрата в другую реку ― Тигр».

Канал, соединивший обе великих реки, добавил в сельскохозяйственный оборот огромные массивы неиспользованных ранее земель. Вавилон переживал небывалый расцвет. Однако некоторые ученые считают, что гигантская оросительная система и погубила город. Евфрат, из-за того, что большая его часть воды забиралась большими и малыми каналами, начал течь медленнее и мелеть. Все больше ила, песка, гравия оседало на дне, а не уносилось в море, каналы часто засорялись. Воды каналов, в свою очередь, вызвали засоление почв. Нарушился баланс, установленный разумной природой. Эта теория имеет право на жизнь, ибо человечество постоянно наступает на излюбленные экологические грабли: теперь мы подсчитываем убытки от сплошного осушения болот, поднятой целины и плачем о погубленном Аральском море.

Впрочем, больше бедствий Вавилону принесли вражеские вторжения. В 482 г. до н. э. вавилоняне подняли восстание против персов, царь Ксеркс в очередной раз его подавил и в ярости приказал разрушить город. Естественно, жителям было не до поддержания сложной оросительной системы. Александр Македонский застал ее в крайне запущенном состоянии. Вода, особенно в весенний период, выходила за берега давно нечищеных каналов и заливала пашни, постепенно превращая их в болото. «Как рассказывает Аристобул, Александр поднимался вверх по реке с большой свитой, сам управлял судном и осматривал каналы и очищал их; точно так же он открывал одни устья, а другие закрывал» (Страбон). Александр хотел вернуть Вавилонию в пору цветущей юности, но это оказалось столь же нереально, как изобрести эликсир жизни.

Валтасаров пир

Как мы упоминали выше, Навуходоносор проявлял звериную жестокость в отношении народов, вовремя не изъявивших покорность. Особенно досталось евреям. Кровожадность не была единственной его нехорошей чертой; к старости царя одолела профессиональная болезнь властителей ― мания величия. Расхаживая по дворцу, Навуходоносор восхищался собой:

«Это ли величественный Вавилон, который построил я в дом царства силою моего могущества и в славу моего величия!» (Книга пророка Даниила).

Восхищался собой слишком долго, пока не потерял способность мыслить разумно. На закате жизни возмездие пришло и к нему: Навуходоносора поразило особого рода безумие, когда человек воображает себя животным и копирует все его повадки.

«… и отлучен он был от людей, ел траву, как вол, и орошалось тело его росою небесною, так что волосы у него выросли как у льва, и ногти у него ― как у птицы».

Таким способом божественная сила напомнила величайшему царю, что он всего лишь человек, и что высоко поднявшемуся ― низко падать. Но важно было, чтобы Навуходоносор вновь стал самим собой; всесильный владыка Азии должен осознать, что никакие богатства и победы не могут защитить от падения в пропасть ― не только на том свете, но и на этом.

Бог смилостивился над Навуходоносором:

«В то время возвратился ко мне разум мой, и к славе царства моего возвратились ко мне сановитость и прежний вид мой; тогда взыскали меня советники мои и вельможи мои, и я восстановлен на царство мое, и величие мое еще более возвысилось.

Ныне я, Навуходоносор, славлю, превозношу и величаю Царя Небесного, Которого все дела истинны, и пути праведны, и Который силен смирить ходящих гордо» (Книга пророка Даниила).

Навуходоносор умер в 562 г. до н. э. после 43-летнего царствования. Умер в свою счастливую пору. Некоторые грехи царя искупил его старший сын после восшествия на престол: согласно Иосифу Флавию, он «немедленно освободил от оков иерусалимского царя Иехонию, принял его в число ближайших друзей своих, одарил его богатыми дарами и сделал его заведующим царскими имуществами в Вавилонии. Ведь отец его (Навуходоносор) не сдержал клятвы верности по отношению к Иехонии, который добровольно с женами, детьми и всеми родственниками своими сдался ему ради спасения своего отечества, чтобы город после осады не был разграблен при своем падении».

Благородный жест не мог исправить общую ситуацию в Азии; над небом благополучной Вавилонией собирались тучи. Соседняя Мидия давно намекала, что пора поделиться богатствами и землями, но главную опасность представляла быстро растущая Персия. Очень скоро молодой энергичный Кир окажется под стенами Вавилона.

Городом правил младший сын Навуходоносора от египтянки Нитокрис. Имя его широко известно благодаря выражению «Валтасаров пир» ― еще одному из той далекой эпохи.

Враги окружили Вавилон; в таких обстоятельствах правитель предпринимает все необходимое для защиты города, но Валтасар, видимо с отчаянья или страха, поступил иначе. Этот эпизод имеется у Иосифа Флавия, но в библейском изложении, он, пожалуй, красочнее:

«Валтасар царь сделал большое пиршество для тысячи вельмож своих и перед глазами тысячи пил вино.

Вкусив вина, Валтасар приказал принести золотые и серебряные сосуды, которые Навуходоносор, отец его, вынес из храма Иерусалимского, чтобы пить из них царю, вельможам его, женам его и наложницам его.

Тогда принесли золотые сосуды, которые взяты были из святилища дома Божия в Иерусалиме; и пили из них царь и вельможи его, жены его и наложницы его.

Пили вино и славили богов золотых и серебряных, медных, железных, деревянных и каменных.

В тот самый час вышли персты руки человеческой и писали против лампады на извести стены чертога царского, и царь видел кисть руки, которая писала.

Тогда царь изменился в лице своем; мысли его смутили его, связи чресл его ослабели, и колени его стали биться одно о другое.

Сильно закричал царь, чтобы привели обаятелей, Халдеев и гадателей. Царь начал говорить и сказал мудрецам Вавилонским: кто прочтет это написанное и объяснит мне значение его, тот будет облечен в багряницу, и золотая цепь будет на шее у него, и третьим властелином будет в царстве.

И вошли все мудрецы царя, но не могли прочитать написанного и объяснить царю значения его».

И тогда посоветовали привести пророка Даниила, томившегося в вавилонском плену. Мудрец согласился помочь царю:

«Тогда отвечал Даниил и сказал царю: дары твои пусть останутся у тебя, и почести отдай другому; а написанное я прочитаю царю и значение объясню ему».

Слова были написаны арамейским языком: «МЕНЕ, МЕНЕ, ТЕКЕЛ, УПАРСИН»; дословно переводились: «ИСЧИСЛЕН, ИСЧИСЛЕН, ВЗВЕШЕН, РАЗДЕЛЕН».

Смысл фразы пророк объяснил следующим образом: Бог исчислил Вавилонское царство и положил ему конец, Валтасар взвешен на весах и найден очень легким, а царство его будет разделено между мидянами и персами.

«В ту же самую ночь Валтасар, царь Халдейский, был убит».

Сбылось и последнее слово пророчества.

Крез и Кир

Кто самый счастливый?

Лидийскому царю Крезу (560–546 гг. до н. э) достались корона и трон в 35 лет. Однако успел он многое. Во время его правления Лидия превратилась в одну из могущественнейших держав мира.

Воинственный царь захватил крупнейшие греческие города в Азии ― Милет и Эфес, а со временем стал обладателем всей западной части Малой Азии. Процветающая страна стала привлекательной для разного рода мигрантов, ― утечка мозгов имела место и в древности. «После того, как Крез покорил все эти народности и присоединил их к лидийскому царству, ― рассказывает отец истории ― Геродот, ― в богатые и могущественные Сарды стали стекаться все жившие тогда в Элладе мудрецы (каждый из них – по самым различным побуждениям). Прибыл, между прочим, и афинянин Солон, который дал афинянам по их желанию законы и затем на десять лет уехал из страны».

Философ из Афин получил радушный прием во дворце Креза. Взамен требовалось, в сущности, немного; Крезу, как человеку, имеющему все, что возможно иметь на этой земле, необходимо было чуточку лести от прославленного грека. Ибо известнее собеседник, тем этот продукт, в сущности, ничего не стоящий для дающего, становился ценнее для получающего.

Согласно истории, рассказанной Геродотом, «на третий или четвертый день слуги по приказанию Креза провели гостя по царским сокровищницам и показали ему все огромные царские богатства. После осмотра и любования всем, что заинтересовало гостя, Крез обратился к Солону с таким вопросом:

– Гость из Афин! Мы много уже наслышаны о твоей мудрости и странствованиях, именно, что ты из любви к мудрости и чтобы повидать свет объездил много стран. Теперь я хочу спросить тебя: «Встретил ли ты уже счастливейшего человека на свете?»

Царь задал этот вопрос в надежде, что гость объявит его самого счастливейшим человеком. Солон же нисколько не желал льстить Крезу и сказал то, что думал:

– Да, царь, я видел самого счастливого человека. Это ― афинянин Телл.

Крез очень удивился такому ответу и с нетерпением спросил:

– Почему ты считаешь Телла самым счастливым?

Солон ответил:

– Этот Телл жил в цветущее время родного города, у него были прекрасные и благородные сыновья, и ему довелось увидеть, как у всех них также родились и остались в живых дети. Это был по нашим понятиям зажиточный человек. К тому же ему была суждена славная кончина. Во время войны афинян с соседями он выступил в поход и при Элевсине обратил врагов в бегство, но и сам пал доблестной смертью. Афиняне же устроили ему погребение на государственный счет на месте гибели, оказав этим высокую честь.

Рассказ Солона о великом счастье Телла возбудил дальнейшее любопытство Креза, и царь спросил его: «Кто же самый счастливый после Телла?», совершенно уверенный, что уж, по крайней мере, на втором месте Солон укажет его. Но Солон сказал:

– После Телла самые счастливые ― Клеобис и Битон. Родом из Аргоса, они имели достаточно средств к жизни и к тому же отличались большой телесной силой. Помимо того, что оба они были победителями на атлетических состязаниях, о них рассказывают еще вот что: у аргосцев есть празднество в честь Геры Аргосской. Их мать, жрицу богини, нужно было обязательно привезти на повозке в святилище богини. Однако быки их не успели вернуться с поля. Медлить было нельзя, и юноши сами впряглись в ярмо и потащили повозку, в которой ехала их мать. 45 стадий пробежали они и прибыли в святилище. После этого подвига, совершенного на глазах у всего собравшегося на праздник народа, им суждена была прекрасная кончина. И божество дало ясно этим понять, что смерть для людей лучше, чем жизнь. Аргосцы, обступив юношей, восхваляли их силу, а женщины ― их мать за то, что она обрела таких сыновей. Мать же, возрадовавшись подвигу сыновей и народной молве о них, стала перед кумиром богини и молилась даровать ее сыновьям Клеобису и Битону, оказавшим ей столь великий почет, высшее благо, доступное людям. После этой молитвы, жертвоприношения и пиршества юноши заснули в самом святилище и уже больше не вставали, но нашли там свою кончину. Аргосцы же велели поставить юношам статуи и посвятить в Дельфы за то, что они проявили высшую доблесть.

Когда Солон объявил этих юношей на втором месте по счастью, Крез в гневе сказал ему:

– Гость из Афин! А мое счастье ты ни во что не ставишь, даже не считаешь меня наравне с этими простыми людьми?

Солон отвечал:

– Крез! Меня ли, который знает, что всякое божество завистливо и вызывает у людей тревоги, ты спрашиваешь о человеческой жизни? За долгую жизнь много можно увидеть и многое пережить. Пределом человеческой жизни я считаю 70 лет… И из всех дней, приходящихся на 70 лет, т. е. из 26250 дней, нет ни одного совершенно похожего на другой: каждый день несет новые события. Итак, Крез, человек ― лишь игралище случая. Я вижу, что ты владеешь великими богатствами и повелеваешь множеством людей, но на вопрос о твоем счастье я не могу ответить, пока не узнаю, что жизнь твоя окончилась благополучно. Ведь обладатель сокровищ не счастливее человека, имеющего лишь дневное пропитание, если только счастье не сопутствует ему, и он до конца жизни не сохранит своего богатства.»

Слова Солона пришлись не по душе Крезу, и он не пожелал больше видеть афинского мудреца при своем дворе. «Крез счел Солона совершенно глупым человеком, который, пренебрегая счастьем настоящего момента, всегда советует ждать исхода всякого дела». Довольно скоро царю придется изменить свое мнение о мудреце.

Сомнения Солона насчет вечного счастья разделяла и древняя легенда, имевшая хождение в тех краях. Согласно ей судьба Креза была предопределена задолго до его рождения.

Когда-то Лидией правил царь Кандавл. Он был страстно влюблен в собственную жену и считал ее самой красивой женщиной в мире. Но человеческой гордыне нет предела; царю вдруг понадобилось, чтобы еще кто-то убедился в совершенстве форм его возлюбленной.

У Кандавла служил телохранителем юноша по имени Гигес. Ему правитель доверял самые сокровенные тайны и, между прочим, расхваливал красоту собственной жены. И однажды он предложил телохранителю увидеть царицу обнаженной.

Верный слуга пришел в ужас от подобного предложения:

– Что за неразумные слова, господин, ты говоришь! ― воскликнул он. ― Ты велишь мне смотреть на обнаженную госпожу? Ведь женщины вместе с одеждой совлекают с себя и стыд! Давно уже люди узнали правила благопристойности, и их следует усваивать. Одно из них главное: всякий пусть смотрит только за своим. Я верю, что она красивее всех женщин, но все же прошу: не требуй от меня ничего, противного обычаям.

Тщеславный царь и не подумал отказываться от своей затеи, а только еще настойчивее принялся уговаривать телохранителя:

– Будь спокоен, Гигес, и не бойся: я сказал это не для того, чтобы испытать тебя, и моя жена тебе также не причинит никакого вреда. Я подстрою все так, что она даже и не заметит, что ты ее увидел. Тебя я поставлю в нашем спальном покое за закрывающейся дверью. За мной войдет туда и жена, чтобы возлечь на ложе. Близко от входа стоит кресло, куда жена, раздеваясь, положит одну за другой свои одежды. И тогда ты сможешь спокойно ею любоваться. Если же она направится от кресла к ложу и повернется к тебе спиной, то постарайся выйти через дверь, чтобы она тебя не увидела.

«Тогда Гигес уже не мог уклониться от такого предложения и выразил свою готовность, ― рассказывает Геродот. ― Когда Кандавл решил, что настала пора идти ко сну, то провел Гигеса в спальный покой, куда затем тотчас же пришла и жена. И Гигес любовался, как она вошла и сняла одежды. Как только женщина повернулась к нему спиной, Гигес постарался незаметно выйти из покоя. Тем не менее, женщина видела, как он выходил. Хотя она поняла, что все это подстроено ее мужем, но не закричала от стыда, а напротив, показала вид, будто ничего не заметила, в душе же решила отомстить Кандавлу.

Как ни в чем не бывало, женщина хранила пока что молчание. Но лишь только наступил день, она велела своим самым преданным слугам быть наготове и позвать к ней Гигеса. Гигес пришел на зов, уверенный, что ей ничего не известно о происшествии, так как и прежде он обычно приходил всякий раз, когда царица его призывала к себе. Когда Гигес предстал перед ней, женщина обратилась с такими словами:

– Гигес, перед тобой теперь два пути; даю тебе выбор, каким ты пожелаешь идти. Или ты убьешь Кандавла и, взяв меня в жены, станешь царем лидийцев, или сейчас же умрешь, для того чтобы ты, как верный друг Кандавла, и в другое время не увидел, что тебе не подобает. Один из вас должен умереть: или он, соблазнивший тебя на этот поступок, или ты, который совершил непристойность, увидев мою наготу.

Пораженный ее словами, Гигес сначала не знал, что ответить, а затем стал молить царицу не вынуждать его к такому страшному выбору. Гигесу не удалось все же убедить ее. Тогда, видя, что выбор неизбежен ― или убить своего господина, или самому пасть от руки палачей, ― он избрал себе жизнь и обратился к царице с таким вопросом:

– Так как ты заставляешь меня против воли убить моего господина, то скажи же, как мы с ним покончим?

На это царица дала такой ответ:

– Мы нападем на него на том самом месте, откуда он показал тебе меня обнаженной, и ты убьешь его во время сна.

Обдумав совместно коварный план, Гигес с наступлением ночи проник в спальный покой вслед за женщиной (ведь она не отпускала Гигеса; выход ему был отрезан, и предстояло или самому умереть, или умертвить Кандавла). Царица дала ему кинжал и спрятала за той же дверью. Когда Кандавл уснул, Гигес, крадучись, пробрался к нему и, заколов его, овладел таким образом его женой и царством».

Лидийцы в негодовании взялись за оружие, но сторонникам царицы и Гигеса удалось договориться с ними. Было решено оставить царство за Гигесом, если дельфийский оракул подтвердит его право на престол. В Дельфы отправили немалое количество золота, и боги благосклонно восприняли смену властителя. Однако в конце предсказательница Пифия изрекла: Кандавл получит возмездие в пятом потомке Гигеса.

Крез и являлся тем самым пятым потомком.