Текст книги "Отечества славные сыны. Их подвиг бессмертен"

Часть 10. Вперед и только вперед

Итак, мы знаем, что 42-я дивизия, об которую сломала себе зубы отборная эсэсовская часть, собравшись с силами, перешла в наступление и, вместе с другими, пошла вперед, круша и уничтожая на своем пути живую силу и технику противника.

Началось победоносное шествие на запад. Теперь уже навсегда перевес будет у наших. Наши будут господствовать на земле, в воздухе и на море.

Сломали хребет зверю. И отныне он только в силах огрызаться. Однако по-прежнему опасен. Будет добит. Но это будет стоить жизни еще многим тысячам и тысячам наших воинов.

Из письма моего героя домой:

«Ведем день и ночь упорные наступательные бои. Шаг за шагом очищаем Украину. На очереди освобождение Киева. Его так легко не взять, как Харьков…

Действующая армия. 25 августа 1943 г.».

Идет вперед наш солдат, отвоевывая у врага каждую пядь родной земли.

Полковник Андреев, ВрИО начальника отдела по присвоению воинских званий офицерам кадра и награждениям Главного управления кадров Министерства обороны, пишет:

«Сообщаю, что по учетным данным отдела Гробов Анатолий Александрович, командир саперной роты 46 саперного батальона… значится награжденным: орденом Красной Звезды (приказ по 42-й гвардейской стрелковой дивизии №020 от 30. 08. 1943 г.)».

Смею предположить, что так был отмечен ратный труд моего земляка в боях на Орловско-Курской дуге.

…Осень. Дожди. Украинские черноземы превратились в вязкое месиво. Увязает солдат по колено, но идет. И уже видит гладь гордости украинского народа – гладь реки Днепр.

Правый берег Днепра, где немец укрепился, крутой. Не так-то просто подобраться и «выкурить» врага. Ясно, первыми идут саперы. В числе первых перебрались через широкий и могучий Днепр саперы, которыми командовал гвардии старший лейтенант Гробов.

Закрепившись на каменистом пятачке высокого правого берега, он и его ребята (по сути, горстка храбрецов против сотен и сотен фашистов) много часов отражали атаки врага. И удержали занятый пятачок, давая тем самым возможность другим саперам наводить мост для пропуска через водную преграду танков и артиллерии.

Из письма-воспоминания сослуживца моего героя Николая Дмитриевича Молчанова:

«Осенью 1943 года (точную дату не помню) дивизия подошла к Днепру, южнее Киева. На одном из участков меня и Гробова1212
  Николай Дмитриевич, очевидно, имеет в виду личный состав их саперных рот.


[Закрыть] в первую же ночь придали пехоте и перебросили на другой берег, занятый врагом. Оборона врага располагалась прямо над водой, на нависшей скале. Нас (человек 20 саперов и до 50 пехотинцев) на лодках и скрытно переправили и высадили под скалой… Потом поступил приказ: подняться на скалу и, завязав бой, выбить немцев… Мы поднялись на скалу и там били немцев кто и чем мог, в том числе и прикладами. Враг бежал. Мы захватили немецкие пулеметы и из них стали растреливать противника. Вот за эту операцию Гробова и представили к званию Героя Советского Союза».

Он, парень из уральской глубинки, был первым. А первым, как известно, всего труднее.

И вновь я обращаюсь к письму начальника архивохранилища Министерства обороны полковника Симонова:

«Пройдя с боями более 500 км и освободив до 600 населенных пунктов, к 24 сентября 1943 г. дивизия сосредоточилась на левом берегу Днепра в районе села Гусеницы. В ночь с 25 на 26 сентября 1943 г. части дивизии, с использованием подручных средств, – имеются в виду лодки местного населения и плоты, сооруженные на быструю руку, – и средств переправы, установленных саперным батальоном, начали форсирование реки.

В этой обстановке, как никогда, проявился массовый героизм воинов дивизии…»

Я верю полковнику Симонову, но не верю «Истории второй мировой войны…», где вновь нет ни слова ни о дивизии, ни о бойцах ее.

Полковник Симонов далее уточняет:

«Наиболее отличившимся при форсировании реки Днепр… Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 октября 1943 г. присвоено звание Героя Советского Союза».

Вспоминает, спустя многие годы, командир взвода 1 роты 46-го отдельного саперного батальона 42-й гвардейской стрелковой дивизии Степан Алексеевич Зырянов1313
  Он, кстати, земляк Гробова Анатолия Александровича, то есть уралец. Более того, из города Талица, где располагается лесной техникум и который заканчивал мой герой. Как говорится, мир так тесен.


[Закрыть]:

«Дивизия, заняв с боями Белгород, Сумы, Ромны, Прилуки, станцию Лесная, Переяслав-Хмельницкий, вышла на левый берег Днепра.

Бой за Днепр был очень трудный. Нашей роте было дано задание: форсировав первыми Днепр, частью личного состава закрепиться на правом берегу, а другой частью обеспечить перевозку по реке пехоты.

С наступлением утра враг нас заметил. Начались непрерывные бои. Мы стояли на смерть, но плацдарм удерживали. Мы задачу выполнили. Дорогой ценой выполнили: восемь человек ранено и остальные убиты. Но мы создали возможность основным нашим силам занять правый берег Днепра и всей мощью ударить по врагу».

Из письма моего героя:

«Здравствуйте, родные!

Простите, что давненько не писал вам. Но вот появилась возможность, и я пишу о своем житье-бытье.

Живу, должен сказать, хорошо. Последние дни пришлось здорово подраться с фрицами. И хотя я не пехота, но и мне своими руками пришлось бить… Командование представило к награде – к ордену Отечественной войны. Но не знаю, утвердят ли наверху.

Конечно, я никогда и не думал биться с врагом из корысти. Я сражаюсь за Родину, а награды… Они только показывают, что обязанности воина Красной армии выполняю честно, так же честно, как и вы там, не щадя сил, работаете на оборону.

Деремся на правом берегу Днепра, шаг за шагом освобождаем родную землю.

В каждую свободную минуту вспоминаю вас. За войну сердце стало каменным. И только воспоминания о родном доме, о родной семье согревают.

Ваш Анатолий Гробов. Действующая армия. 15 октября 1943 г.»

Полковник Андреев, ВрИО начальника отдела по присвоению воинских званий офицерам кадра и награждениям Главного управления кадров Министерства обороны, пишет:

«Сообщаю, что по учетным данным отдела Гробов Анатолий Александрович, командир саперной роты 46 саперного батальона… значится награжденным: орденом Отечественной войны 1 степени (приказ по войскам 40-й армии №100/н от 15. 10. 1943 г.)».

Но ведь и это еще не все…

«ГЕРОЮ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

Тов. Гробову Анатолию Александровичу

ЗА ВАШ ГЕРОЙСКИЙ ПОДВИГ, проявленный при форсировании реки Днепр, прочное закрепление плацдарма на западном берегу реки Днепр

ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР СВОИМ УКАЗОМ от 29 октября 1943 г. ПРИСВОИЛ ВАМ ЗВАНИЕ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА.

Председатель Президиума Верховного Совета СССР

Секретарь Президиума Верховного Совета СССР

Москва. Кремль».

Из письма-воспоминания сослуживца моего героя Николая Дмитриевича Молчанова:

«После форсирования Днепра я больше с Гробовым не встречался. При каких обстоятельствах он погиб? Я не знаю. Знаю лишь, что о форсировании Днепра много писалось в нашей дивизионной газете. Вырезки из газет я долго хранил. Но после тяжелого ранения в 1944 году утратил».

Мой герой пишет домой:

«Здравствуйте, мама, Зина, Галочка!

Шлю я вам свой сердечный привет. Спешу поздравить с праздником Великого Октября.

Вот уже пятую годовщину замужества, Зина, встречаем вдали друг от друга. Вот уже два с лишним года я сражаюсь с фашизмом. Как много за это время пережито! Едва ли можно все описать в письме…

У нас сейчас одна задача – скорейший разгром Гитлера, чтобы мы могли встретиться, поднять бокалы за победу. Даже в бою я всегда помню, что борюсь с фашизмом ради вашей спокойной жизни, ради вашей свободы и независимости. Родные, помните: если придется помереть, то я отдам свою жизнь во имя вашего счастья, во имя замечательного будущего моей дочери. До свидания! Ваш Гробов А. А. 4 ноября 1943 г.».

Гробов со своей ротой продолжает победное шествие на запад. Позади Днепр и сотни освобожденных населенных пунктов. Сейчас путь лежит на Житомир.

Вспоминает Яков Григорьевич Самборский, командир 46-го саперного батальона, то есть непосредственный командир моего героя (письмо датировано 15 сентября 1965 года):

«…В районе города Канев (на Днепре) я принял командование 46-м отдельным гвардейским саперным батальоном 42-й гвардейской стрелковой дивизии. В то время Гробов А. А. был в должности командира роты… Его я знал как смелого, волевого командира. Не было задания, которое он не выполнил бы. Солдаты его любили, потому что он личным примером увлекал своих подчиненных на выполнение приказа. В районе Канева (во время форсирования Днепра) Гробов А. А. под огнем противника руководил переправой для захвата плацдарма на другом берегу. Вместе с первыми воинами он переправился на другой берег и удерживал плацдарм до подхода основных частей. За этот подвиг Гробов А. А. командованием был представлен к званию Героя Советского Союза. Через какое-то время в другом бою он погиб. Насколько я помню, погиб от выстрела снайпера. В мае 1944 года я был ранен, и после выздоровления больше не попал в свою часть».

И вновь я обращаюсь к письму начальника архивохранилища Министерства обороны полковника Симонова:

«В это время дивизия, совершив 96-ти километровый марш-бросок в условиях осенней распутицы, сосредоточилась к 17 ноября для обороны магистрали Житомир – Киев».

Из письма домой:

«Здравствуй, дорогая Зиночка! Здравствуй, милая дочка Галочка!

Шлю вам свой горячий привет… Давно не получал писем. Очень скучаю без них. Скоро, наверное, сразу получу пачку…

Сегодня 1 декабря. Скоро Галчонку исполнится пять лет, и я спешу поздравить её с днем рождения. Очень жалею, что не могу выслать никакого подарка. Зина, за меня обрадуй чем-нибудь дочь.

Погода здесь стоит пока ничего. Правда, прошли дожди. С ними приходится мириться. Здешние старожилы говорят, что скоро придет и зима. Обмундированы мы по-зимнему. Но валенок не носить. Зимы здесь теплые. Я здесь всем обеспечен. А вы? Как переживаете зиму? Как насчет дров? Неужели леспромхоз и поселковый совет не обеспечат мою семью дровами? Напишите. Я их по партийной линии покрою, – не знает мой герой, что в тылу всяк выживает, как может, что те, которых он собирается «покрыть», думают о себе и о своих близких, хотя на собраниях и митингах трещат о внимании и заботе о семьях бойцов Красной Армии1414
  Вот с какой поры прекраснодушные патриоты России краснобайствуют, думая при этом только о себе.


[Закрыть]. – Милая Зина! Страшно скучаю по тебе. Часто стал видеть тебя во сне. Очень хочется побыть с тобой. Не могу передать того, что творится со мной: день и ночь думаю о тебе. Не знаю, чем это объяснить? Когда же придет тот долгожданный час нашей встречи?! Если со мной что-то случится, то… Мне жаль тебя… Столько лет ждешь и… Я прекрасно понимаю тебя, а потому еще больше люблю. Все мечты в том, чтобы увидеть вновь тебя.

Мой дорогой друг!

Жди и я обязательно приеду. Свои силы я черпаю в нашей любви, а это значит, что я сумею, преодолев любые преграды, прилететь к тебе.

Писать кончаю. Мой горячий сыновний привет маме. Скажи, что ее материнская любовь всегда в моем сердце. Поцелуй Галочку!

Твой Анатолий Гробов. 1 декабря 1943 г.».

Из письма к жене и дочери:

«Здравствуйте, мои дорогие Зинуша и Галочка!

Шлю привет и спешу поздравить вас с Новым годом! 1944-й год будет годом победы, а, значит, и годом нашей встречи после долгой разлуки.

Я многому научился, прежде всего тому, как успешно бить фашистов. Скоро наступит победа – она и есть единственная наша цель. К ней стремимся все, как и вы.

Живу хорошо. Здесь можно зимовать: 20 декабря, а мы все еще не видели морозов. И снега по-прежнему нет. В марте, рассказывают, уже сеют.

Как живете вы? Пишите. Ваш Анатолий Гробов. 20 декабря 1943 г.».

Из письма к матери:

«Здравствуй, мама!

Шлю привет и поздравляю с Новым годом! Желаю много сил, здоровья и нашей встречи в 1944-м.

Я живу хорошо. Наша боевая жизнь движется вперед. Мы всё ближе и ближе к цели – к победе. Работы много. Скучать не приходится. Ведь я не только советский офицер, но и Герой Советского Союза, – обращаю внимание на тот факт, что Анатолий Александрович впервые об этом факте упоминает да и то вскользь, – поэтому мне надо вдвое, втрое больше работать, чтобы оправдать это высокое звание1515
  Замечу: звание Героя Советского Союза предусматривало одновременное вручения ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».


[Закрыть].

Пишите, как живете, что нового в жизни? До свидания! Твой сын Анатолий. 22 декабря 1943 г.».

Из письма полковника Симонова, начальника архивохранилища Министерства обороны:

«24 декабря 1943 г. в районе села Брусилов Житомирской области, прорвав оборону противника, части дивизии вновь перешли в наступление…»

Вот и настал тот самый момент истины, тот день, события которого мне придется реконструировать по одному-единственному сколько-нибудь достоверному воспоминанию одного из тех, кто в последние минуты жизни моего героя находился где-то неподалеку, может быть, даже рядом (прошу простить меня за многочисленные мои оговорки, но многое в истории гибели Гробова вызывает либо недоумение, либо удивление, либо мое возмущение). Это – Зырянов, почти, напоминаю, земляк Гробова. Почему «почти»? Потому что, напоминаю, родом из деревеньки под городом Талица Свердловской области, то есть оттуда, где заканчивал свою учебу в техникуме мой герой.

24 декабря 1943 года. Небольшая деревенька. По одну сторону – наши, по другую – враг. Их разделяет сухой и глубокий овраг. Украинские мазанки и плетни вокруг них – плохое укрытие от пуль, тем более – от мин. Начались ожесточенные бои. Не стихает уже несколько часов автоматно-пулеметный огонь. То и дело рвутся немецкие мины и над головами свистят осколки.

Рота саперов гвардии старшего лейтенанта Гробова на передовой линии, рядом с пехотой и ведет стрельбу по неприятелю. Метр за метром под шквальным огнем солдаты продвигаются вперед. Командир рядом со своими бойцами. Он старается появляться во всех взводах, чтобы своим видом поднимать боевой дух подчиненных.

Вспоминает, спустя многие годы, командир взвода 1 роты 46-го отдельного саперного батальона 42-й гвардейской стрелковой дивизии Степан Алексеевич Зырянов:

«Я находился в 150 метрах от насыпи, которую нам следовало преодолеть. Неподалеку, помню, стояли крестьянские сараи. Слышу: кто-то меня спрашивает. Обернулся. Вижу: командир роты Гробов. Он одет в синие брюки и зеленую фуфайку, по верху – офицерский ремень и на нем расстегнутая кобура. Гробов расспрашивает об обстановке. И в эту минуту почти рядом разорвалась одна из мин».

Тут командир взвода Зырянов теряет из вида командира роты Гробова. По словам Зырянова, прошло двадцать или тридцать минут, в течение которых он пытался отыскать глазами командира роты, но его нигде не было.

Бой, тем временем, не прекращается.

Зырянов видит, что от насыпи бегут несколько солдат. Зырянов их спрашивает: «В чем дело?» Один из солдат отвечает: «Какой-то командир тяжело ранен, саперы пытаются вынести его из огня».

Вспоминает, спустя многие годы, командир взвода 1 роты 46-го отдельного саперного батальона 42-й гвардейской стрелковой дивизии Степан Алексеевич Зырянов:

«Подбегаю. Это – он, Гробов. Переносим раненого в какой-то сарай (может, это была конюшня). Ранение в ногу, выше колена. Ранение тяжелое, потому что две разрывных пули вышли насквозь. Сделали перевязку. Я выделил четырех солдат и на носилках, сооруженных из плащ-палатки, они отправили Гробова в медсанбат».

Наверное, командир взвода Зырянов в этой обстановке сделал все, что мог для своего земляка и командира. Наверное… Но… У меня вопросы не к нему. У меня, человека, никогда не воевавшего, вопросы к другим. Почему не оказалось санитаров? Где в это время находился военфельдшер или медсестра? Где и что делала прославленная фронтовая медицина, которая, якобы, спасала тогда солдат, оказывая первую медицинскую помощь прямо на передовой? Увы, в самую критическую минуту никого из перечисленных рядом с моим героем не оказалось. И он, видимо, пролежал долго, истекая кровью. Потому что… Потому что Герою Советского Союза Гробову Анатолию Александровичу медсанбат не понадобился: он на пути к медикам умер от большой потери крови.

Я с горечью подчеркиваю: он должен был жить! Ведь ранения получил хоть и тяжелые, но непосредственно не опасные для жизни. Не опасные для жизни, если бы ему была оказана квалифицированная первая медицинская помощь. Этого не случилось. Хотя сам мой герой десятки раз спасал жизни другим раненым.

Представление к первому ордену.

Письмо командира 46-го саперного батальона Якова Григорьевича Самборского.

Третья страница письма полковника Симонова.

Представление к награждению Гробова Анатолия Александровича ко второму ордену.

Часть 11. Генерал Бобров: биографическая справка

Фёдор Бобров родился 6 марта 1898 года в деревне Чакши Резекненского района (ныне – Латвия) в крестьянской семье. В 1912 году окончил начальную школу, после чего был батраком. Был призван на службу в царскую армию, первоначально проходил службу в учебно-пулемётной команде. Принимал участие в боевых действиях в ходе Первой мировой войны. В 1917 году вступил в Красную Гвардию. Участвовал в Октябрьской революции. Сформировал пулемётную команду из остатков бывшего 141-го Можайского полка, был избран её командиром. В 1918 году вступил в РКП (б). Бобров участвовал в отражении наступления немецких войск под Псковом в феврале 1918 года, подавлении контрреволюционного восстания в Твери, ликвидации антисоветских формирований в Тульской губернии, нёс охрану Московского Кремля.

Летом 1918 года под Казанью участвовал в боях с армией Колчака. Во время одного из боёв отряд из пятидесяти бойцов под его руководством отбил атаку полка противника. В бою Бобров получил ранение, но продолжил руководство боем. Бобров участвовал в боях с Добровольческой армией генерала Деникина, в боях несколько раз был ранен. После окончания Гражданской войны был направлен на Военно-политические курсы, которые окончил в 1921 году, вскоре стал начальником этих курсов. Впоследствии был комиссаром школы старшего комсостава. В 1926 году он окончил курсы «Выстрел» и стал комиссаром Вятской пехотной школы, а затем комиссаром Калужских пехотных курсов. В 1931 году Бобров окончил зенитную школу в Севастополе, а в 1932 году – курсы противовоздушной обороны, после чего командовал отдельной бригадой ПВО Москвы. Весной 1941 года был назначен командиром 222-й стрелковой дивизии.

С первых дней Великой Отечественной войны дивизия участвовала в боевых действиях. Дивизия принимала участие в Ельнинской операции в сентябре 1941 года. В октябре 1941 года она попала в окружение, но с относительно небольшими потерями сумела пробиться к другим советским частям. Во время этого Бобров был ранен в плечо. Зимой 1942 года дивизия Боброва принимала участие в контрнаступлении под Москвой, освобождала Клин, Наро-Фоминск, Верею, Гжатский район Смоленской области. К лету 1943 года Бобров командовал 42-й гвардейской стрелковой дивизией 40-й армии. В этой должности Бобров участвовал в Курской битве и освобождении Украины, битве за Днепр и освобождении Румынии. За успешные бои за город Прилуки Черниговской области его дивизия получила почётное наименование «Прилукская». В августе 1944 года дивизия успешно прорвала мощную линию обороны немецких войск в районе города Пашкани. 25 сентября 1944 года Бобров приехал к реке Быстрица с целью осмотра разрушенного моста через неё. Он приказал инженерным частям ускорить восстановление моста и сел в машину, намереваясь ехать на другой участок фронта. При развороте машина Боброва наехала на мину. Получив смертельные ранения, генерал-майор Бобров скончался через несколько минут. Он был похоронен в братской могиле в Центральном парке города Черновцы.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 апреля 1945 года за «образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство» генерал-майор Фёдор Бобров посмертно был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.

До этого он был также награждён двумя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Суворова 2-й степени, Кутузова 2-й степени, Богдана Хмельницкого 2-й степени, а также рядом медалей. В Черновцах на могиле Боброва установлен его барельеф, одна из улиц этого города носит его имя. В посёлке Издешково Сафоновского района Смоленской области у местной школы установлен бюст Боброва.

Эпилог

В крохотной украинской деревеньке, на границе двух областей – Киевской и Житомирской – пал смертью храбрых мой герой. Он прошагал от Москвы всю Россию и половину Украины. Прошагал с честью, не прячась за чужие спины. Погиб, не дожив до Нового, 1944 года, который он ждал с таким нетерпением, всего неделю. Погиб, когда ему было только двадцать семь. Погиб, когда ему так хотелось увидеть свою Галочку-дочь, самого дорогого ему человечка. Судьбе не угодно было дать возможность встретиться этим двум любящим друг друга сердцам. Но его Галочка, то есть Галина Анатольевна, живет! Живет и свято бережет каждую крупицу памяти о своем отце, отдавшем за честь, свободу и независимость ее Родины самое дорогое, что имел, – свою жизнь. И это я говорю не ради красного словца. Это она, Галина Анатольевна, разыскала безымянную могилу своего отца, похороненного вместе с другими тридцатью шестью погибшими солдатами в украинской земле. Она приехала к отцу. Она до земли поклонилась. И долго-долго стояла молча. Она пребывала в горестных муках. Ее, дочь Героя Советского Союза, охватывала обида. Обида праведная.

Из письма начальника архивохранилища Министерства обороны полковника Симонова:

«Командованием и боевыми друзьями он похоронен на северной окраине деревни Рожев Макаровского района Киевской области».

Да, похоронен. Но как? Наспех, кое-как прикрыто землей тело героя. Потом перезахоронят, но местные власти не удосужатся на памятнике назвать фамилии захороненных, в том числе и гвардии старшего лейтенанта Гробова, Героя Советского Союза.

Таковы власти, крикливо заявлявшие, что … «никто не забыт, ничто не забыто».

Из пронизанного горечью письма дочери моего героя:

«В 1961-м ездила в деревню Рожев, на могилу отца. Разговаривала с очевидцами, в частности, с Лищитовичем Мусием Ивановичем. Он рассказал, что декабрь 1943 года выдался холодным и бесснежным. Есть там речушка Сдвиж. Она разлилась, так как плотину взорвали. И в этой грязи хоронили погибших. Выроют неглубокую могилу, положат в карман записку с указанием фамилии погибшего и зарывают».

В письме Галины Анатольевны, на мой взгляд, есть еще одна принципиальная деталь:

«В феврале 1944 года, по поручению райвоенкомата, Мусий Иванович и еще один старичок перенесли тела погибших в братскую могилу. Похоронено в этой могиле 36 человек. В военкомате имеются фамилии похороненных, но на установленном памятнике не указано ни одной фамилии».

Она закончила письмо этими словами:

«Вот так я и встретилась со своим отцом почти через двадцать лет после его гибели1616
  Прошло пятьдесят лет. Связь с дочерью Героя утрачена. Неоднократно пытался разыскать, но всё безуспешно. Очень жаль…


[Закрыть]».

На этом и я считаю нужным в своем повествовании о замечательном земляке-уральце Гробове Анатолии Александровиче, Герое Советского Союза, кавалере орденов Ленина, Отечественной Войны первой степени, Красной Звезды, а также медали «Золотая Звезда» поставить жирную точку1717
  Эту документальную повесть написал много лет назад. Некоторые ее фрагменты уже были опубликованы в литературно-художественных альманахах, а также в Екатеринбургском региональной издании «Областная газета».


[Закрыть].

Первая страница письма полковника Федотова.

Вторая страница письма полковника Федотова.

Фрагмент письма Галины. Также неоднократно писал по указанному адресу и просил Безрукову Зинаиду Илларионовну поделиться воспоминаниями, но, увы… Ответа не дождался.

Письмо Аркадия. Старшего брата. Обращался и не раз к Петру Дмитриевичу Мочалову. Увы, не ответил. Такие вот «друзья детства».

Послевоенная идиллия, но именно на этом поле погиб Анатолий Александрович Гробов.

Вот это братское захоронение, где (среди 36-ти однополчан) нашел упокоение Гробов Анатолий Александрович (1961 год).

В селе Рожев несколько лет назад благодарные украинцы установили вот этот величественный памятник Герою Гробову, погибшему при освобождении их земли.