Текст книги "Ритуал для посвященных"

9

В пятницу Кужугет остановил Воронова в коридоре учебного корпуса:

– Виктор, вы не могли бы с Роговым помочь мне передвинуть мебель в квартире? Жена затеяла перестановку, я один не справлюсь.

– Конечно, поможем! – охотно согласился Воронов.

Рогов, узнав о приглашении, посмеялся:

– Вот будет потеха, если он действительно перестановку затеял!

– Кужугет – нормальный мужик. Попросит – переквалифицируемся в грузчиков.

В субботу после занятий приятели были у Кужугета. Жена Ивана Андреевича, полненькая русоволосая женщина лет сорока, накрыла стол на кухне и ушла с детьми в гостиную. Угощение у Кужугета было скромным: бутерброды с вареной колбасой, филе горбуши в масляной заливке, хлеб, масло, красная икра – обычный набор для перекуса на Дальнем Востоке.

– Я знаю ситуацию, в которой оказался Биче-Оол, – разливая чай, сказал преподаватель. – Чтобы в ней разобраться, надо вспомнить историю развития и падения цивилизаций. Некогда могущественный Египет, самое большое государство Древнего мира, был вначале эллинизирован наследниками Александра Македонского, в 30 году до нашей эры вошел в состав Римской империи, а после ее падения был поглощен арабами. Египтяне, те, что строили пирамиды и поклонялись богу Гору, исчезли как нация. Следом за ними исчезли римляне. Они превратились в итальянцев, говорящих на итальянском языке, а не на латыни. Еще раньше исчезла некогда могущественнейшая Ассирия. Гунны, покорители Европы, растворились среди других кочевых народов. Рассыпалась на мелкие государства империя Чингисхана. Монголы из завоевателей мира вновь превратились в отсталых кочевников.

Тувинцы после распада монгольского государства откочевали из Монголии на запад, в верховья Енисея, создали свое государственное образование, которое не играло заметной роли в Центральной Азии. В 1911 году Тува добровольно вошла в состав Российской империи. В 1921 году в Кызыл вошли войска Красной армии. Местные революционеры воспользовались их поддержкой и провозгласили создание Тувинской народной республики. По факту Тува – третье социалистическое государство в мире. В 1944 году Тува была присоединена к СССР и стала называться Тувинской областью. Это был интереснейший момент в истории Советского Союза. Представьте, было самостоятельное, независимое государство, которое вдруг исчезло с политической карты мира и стало всего лишь одной из областей РСФСР. Почему Сталин решил ликвидировать независимость Тувы, осталось загадкой, но само присоединение произошло бескровно. Из Москвы в Кызыл приехал Микоян и объявил, что Тува присоединяется к СССР на правах области в составе РСФСР. Это решение тут же было оформлено местным парламентом, и тувинцы стали одним из многочисленных народов СССР. Теперь перейдем ближе к теме. Воронов, вы, кажется, родом из крупного областного центра? Сколько жителей в вашем городе?

– 500 тысяч.

– Полмиллиона! Много это или мало? Все познается в сравнении. У Воронова в родном городе проживает 500 тысяч человек, а тувинцев всего 200 тысяч.

– Так мало? – поразился Виктор.

– 200 тысяч – в СССР, еще несколько тысяч – в Монголии и Северо-Западном Китае. Если собрать всех тувинцев вместе, то их будет не более 230–240 тысяч. Идем дальше. Якутов примерно 450 тысяч, бурят – столько же.

– Я думал, что якутов примерно миллион, а бурят – миллиона три, не меньше.

– У вас в группе обучается четыре бурята, вот вам и кажется, что их много. На самом деле якуты, тувинцы, чукчи, буряты – это очень небольшие нации, которые постепенно растворяются в соседних народах. У коренных жителей Сибири и Дальнего Востока генетически слабая кровь, не способная противостоять натиску цивилизации. Если бы народы Сибири жили в замкнутом пространстве и не контактировали с соседями, то они бы еще долго сохраняли свою идентичность и генетическую независимость. Но в наш бурный век это невозможно. Нации, в силу развития цивилизации, стали перемещаться из национальных республик по всей Сибири, образовалась прослойка лиц со смешанной кровью.

Об этой прослойке я бы и хотел поговорить с вами. Я имею четверть русской крови, но по национальности считаюсь тувинцем. Я вырос в тувинской семье. Мой родной язык – тувинский. Среди тувинцев я считаюсь своим, а мои дети – уже нет. Они – русские. Они родились в Хабаровске и воспитаны как русские. Если бы они родились в Кызыле, то могли бы быть тувинцами, а могли бы быть русскими, в зависимости от пожелания родителей. На первый взгляд может показаться странным, что национальность человека зависит от воспитания и места рождения, но если присмотреться, то ничего странного в этом нет. Тувинцы считают русскую кровь промежуточной, предназначенной для временного оздоровления нации.

Коренные народы Сибири не смогут существовать как отдельные этносы, если их не укрепить здоровой европейской кровью. За Уралом единственные европейцы – это русские. Второй могущественной нацией со здоровой кровью являются китайцы, но они, слава богу, живут в другом государстве, иначе давно бы поглотили мелкие народы и растворили их в своей массе. Русские, в отличие от китайцев, не ассимилируют народы, с которыми живут бок о бок. Русские только впрыскивают в соседей заряд здоровой крови, не вмешиваясь в национальные обычаи и верования.

По отношению друг к другу коренные народы Сибири ведут себя настороженно. Тувинцы считают якутскую или бурятскую кровь слабой, не способной укрепить генофонд нации. Это недоверие происходит на бытовом уровне. Оно не подкреплено никакими научными исследованиями, но оно так сильно, что побороть его в настоящее время невозможно. Пастухи в горных районах Тувы не знают слова «генетика», но они твердо убеждены, что для тувинца русская кровь – это хорошо, монгольская – хуже, но терпимо, а кровь остальных народов Сибири вредна для воспроизводства. Хотя слова такого – «воспроизводство» – пастухи тоже не знают. Теперь вам понятно, в какую ситуацию попал Биче-Оол? В Туве его ребенка не признают за тувинца, будут считать чужаком – якутом или вообще не понять кем. В Якутии произойдет то же самое. Если Биче-Оол женится на якутке и признает ребенка своим, то у него один выход – жить среди русских, где никто не обратит внимания на национальность нового гражданина Советского Союза.

– Его никто не оставит в Хабаровске, – задумчиво сказал Воронов. – Биче-Оол…

Виктор сбился, не зная, как продолжить мысль. Кужугет пришел ему на помощь:

– Биче-Оола не возьмет ни один райотдел, – сказал он. – Судя по его успеваемости и отношению к учебе, специалист из него получится слабенький.

– Ничего из него не получится, – более жестко заметил Рогов. – У нас в группе есть несколько человек, которые не понимают сущности права. Они считают, что право – это книжка с перечнем законов, а не общественные правоотношения. Любой начальник милиции в Хабаровске, прежде чем принять на работу незнакомого человека, проведет собеседование. Задаст пару-тройку вопросов и покажет на выход. Скажет: «Я лучше русского балбеса на службу приму, чем необразованного тувинца. Русского можно держать в узде, а тувинец как напьется, так в какую-нибудь историю влипнет». Слухи ведь быстро распространяются. Один звонок в школу, и для Биче-Оола все двери в Хабаровске будут закрыты.

– Они смогут жить в Бурятии или на Чукотке? – спросил Воронов.

– Смогут, если работу найдут. Для бурят они все втроем будут представителями другой нации.

– Куда ни кинь, всюду клин! – воскликнул Рогов. – Для Биче-Оола единственный выход – уволиться из милиции и пойти работать грузчиком в речной порт.

– Ради якутки он милицию не бросит, – сказал Воронов. – Он еще не определился, признавать ребенка своим или нет.

– Не признает, – высказал свое мнение преподаватель. – В Кызыле Биче-Оол будет уважаемым человеком, начальником, а тут он – никто, без перспектив занять достойное положение в обществе. Я присматривался к Биче-Оолу и пришел к выводу, что он – амбициозный человек, способный перешагнуть через внебрачного ребенка и его доверчивую маму.

– Иван Андреевич, чем больше я вникаю в эту историю, тем больше начинаю сомневаться в существовании интернационализма как такового, – сказал Воронов. – Он вообще существует или это пропагандистский штамп наподобие «всевозрастающего удовлетворения потребностей трудящихся»?

– Лет пять назад такой вопрос был бы провокационным, но сейчас, во времена перестройки… Выскажу свое мнение. У меня жена – русская, дети – полукровки. Я общаюсь с русской родней жены, она – с моими тувинскими родственниками. Это – интернационализм. За пределами нашего семейно-родственного круга я – тувинец, она – русская. Для вас я – преподаватель, не имеющий национальности, а для продавщицы в гастрономе – нерусский мужик. Интернационализм может существовать только в сообществах, объединенных по родственно-семейному, профессиональному или религиозному признаку. Большие нации меньше заботятся о «чистоте» крови, чем малочисленные народы. Чем меньше численность этноса, тем с большим упорством он будет цепляться за свою национальную идентичность. Возьмем, к примеру, кавказские народы. Хотя… Я не специалист по Северному Кавказу и не буду высказывать свое суждение по этому поводу.

Они еще немного посидели за столом, поговорили на отвлеченные темы. Кужугет, чтобы отвлечь парней от невеселых мыслей, рассказал, как происходила перепись населения в Туве.

– У тувинцев не было фамилий, только имена по названию рода. Представьте, сидит царский чиновник, ведет перепись, выдает документы. «Тебя как зовут? Кужугет? Фамилия? Нет фамилии? Будешь Петров. У меня в школе был друг по фамилии Петров… Ты кто? Кужугет? Будешь Иванов, как наш начальник департамента. Следующий! Ты что, тоже Кужугет?! Все, хватит! Теперь Кужугет будет фамилией, а имена себе любые выбирайте по святцам». Теперь вам понятно, почему у тувинцев распространены русские имена?

Простившись с преподавателем, ребята решили пойти в столовую. Ужин в школе они пропустили, а одними бутербродами сыт не будешь. Ближайшая столовая располагалась недалеко от института культуры. Столовая была двухэтажная, обеденный зал располагался на втором этаже. Иногда в ней подавали вкуснейшие хинкали, иногда – только рыбу или курицу. В эту субботу повара налепили хинкали, но к приходу приятелей они уже закончились.

Воронов и Рогов заказали по порции жареного минтая с картофельным пюре, сели за свободный столик в углу.

Алину и Золушку первым заметил Рогов. Девушки ужинали в компании двух хорошо одетых парней, лет примерно двадцати пяти. Судя по доносившемуся смеху, парни уже давно нашли общий язык со студентками. Воронов не сразу узнал Таню-Золушку. С момента последней встречи она изменилась: перекрасилась в брюнетку, подстриглась, стала выглядеть старше. В разгар веселья Золушка посмотрела в глубь зала, встретилась взглядом с Вороновым, смутилась и потеряла к еде всякий интерес.

Воронов с усмешкой подумал:

«Забавно было бы сейчас подойти к их столику и сказать: «Танюха, давай тарелками поменяемся, а то я голодный как собака».

– Ворон, ведь это свинство – разгуливать с какими-то уродами, не попрощавшись со мной, – вполголоса сказал Рогов. – Я вроде бы до сих пор числюсь ее парнем.

– Считай, что она избавила тебя от ненужных объяснений. Теперь ты свободный мужчина, можешь флиртовать налево и направо.

Виктор, не таясь, стал рассматривать девушек. На Золушке был неказистый свитер с высокой горловиной, суконная юбка, на ногах – скромные войлочные бурки. На Алине был модный турецкий свитер с зеленым узором на груди, джинсовая юбка, югославские сапоги, которые на базаре стоили 240 рублей.

«Алина специально взяла с собой Золушку, чтобы максимально выигрышно смотреться на ее фоне, – подумал Воронов. – К тому же с новой прической Таня выглядит года на три старше подруги».

Закончив с ужином, девушки поднялись и пошли к выходу. Парни галантно отнесли использованную посуду к окошечку мойки. Воронов и Рогов без аппетита доели рыбу, оделись, спустились вниз. На первом этаже их поджидала запыхавшаяся Золушка.

– Сказала, что рукавичку забыла, – объяснила она свое возвращение.

Рогов сунул сигарету в зубы, ни слова не говоря, вышел на улицу. Воронов и Золушка остались в фойе.

– Я не хотела идти! – стала оправдываться Таня. – Алина меня уговорила, сказала: только на один вечер. Ты ничего не подумай…

– Ко мне поедем? – напрямую спросил Воронов.

– Ты что, она обидится, – испугалась Таня. – Давай в другой раз?

Виктор пожал плечами: «Не хочешь, как хочешь!» – и направился к выходу. Золушка тяжело вздохнула, пошла следом. На крыльце она не стала задерживаться, побежала догонять свою компанию.

– Кажется, я тоже свободен от обязательств, – сказал Воронов.

Рогов щелчком отправил окурок в сугроб, сплюнул с досады.

– Ворон, давай купим бутылку у таксистов и забудем об этих бабах. Хабаровск – город большой, завтра же себе новых найдем.

Бутылка «Столичной» обошлась им в двадцать рублей, ровно в два раза дороже госцены. Спиртное временно улучшило настроение Рогова, но в воскресенье он вновь помрачнел. Воронов же отнесся к потере подруги с философским спокойствием.

В понедельник Рогов получил телеграмму, после которой забыл и об Алине, и о неприятной встрече в столовой.

«Снежана родила мальчика 16 ноября. Папа».

Рогов бегал с телеграммой по общежитию, как черт с письмом, и всех спрашивал:

– Женщина может родить восьмимесячного ребенка?

– Вроде бы нет, – подумав, ответил многоопытный Вождь. – Бабы рожают или семимесячных, недоношенных, или девятимесячных, нормальных. Про восьмимесячных я никогда не слышал.

– Рог, – попробовал остановить бессмысленную беготню Воронов, – какая тебе разница, на каком месяце она родила?

– Если она родила доношенного ребенка, то она забеременела в январе, когда я был в Хабаровске, если семимесячного – то меня там и близко не было. Восьмимесячные, как говорят, не рождаются. У кого бы узнать, может женщина родить восьмимесячного или нет?

– Сходи на кафедру судебной медицины, поинтересуйся у преподавателей, они должны знать.

На кафедре никого не было. Рогов вернулся до предела возбужденным, раз за разом рисовал временную линию, высчитывал дни и месяцы предполагаемой беременности.

– Не получается! – наконец воскликнул он. – Это не мой ребенок.

Внезапно его осенила идея:

– Ворон, попроси у Демидова, пусть он даст отдельное поручение в мой город. Местные опера изымут в женской консультации медицинскую карточку Снежаны и увидят, что там написано. Врачи же должны точный срок беременности установить.

– Кто тебе не давал эту карточку изъять, когда ты в отпуске был?

– Черт! – взвыл Рогов. – Ты, как всегда, прав! Почему я раньше не додумался?

К ним в комнату заглянул озадаченный дневальный по курсу:

– Ворон, тебе на КПП письмо принесли.

Заинтригованный Виктор надел шапку и выбежал на улицу. Дежурный по КПП объяснил, что письмо принесла девушка в пальто с воротником из искусственного меха. Ответа дожидаться не стала, тут же ушла.

Воронов нетерпеливо вскрыл конверт.

«Витя! Не вини меня ни в чем. Я из-за Алины в эту ситуацию попала. Давай встретимся, и я все объясню. Буду ждать тебя в восемь вечера в фойе кинотеатра «Октябрь». Билеты я уже купила. Таня».

Воронов спрятал письмо в карман и пошел одеваться. До встречи оставалось совсем немного.

10

В середине декабря Рогов получил письмо из дома. Несколько раз перечитал его и спросил Воронова:

– Ты знаешь, кто такой Мендель?

– Композитор?

– Нет, ученый.

– Физик? Я в физике не силен.

– Какой ты отсталый человек, Ворон! – весело воскликнул приятель. – Мендель – это самый известный ученый на свете, генетик, умница, красавчик! Он вывел самый важный для человечества закон, который назвали его именем. Менделю надо поставить памятник из чистого золота. Если бы на памятник сбрасывались, я бы последний рубль отдал.

Рогов развернул письмо и зачитал послание отца:

«Сразу после рождения ребенка мать Снежаны пришла к нам и заявила, что как только дочку выпишут из роддома, они придут к нам и покажут младенца. Если он будет похож на тебя, то ты будешь обязан жениться на Снежане. Я намекнул матери роженицы, что ее дочь родила не в срок, восьмимесячного. Она устроила истерику, тряслась, как припадочная, и визжала: «Если ребенок может родиться семимесячным, то почему он не может появиться на свет через месяц?» Предоставить выписку из медицинской карточки дочери она категорически отказалась, заявила, что при необходимости предоставит выписку в судебное заседание о назначении алиментов. Шестого декабря, в воскресенье, она пришла с дочкой и младенцем. Я посмотрел на ребенка и сказал, что, согласно закону Менделя, у кареглазых родителей не могут родиться голубоглазые дети. Ты и Снежана – кареглазые, а ребенок – голубоглазый. Видел бы ты ее мать! Она на глазах сдулась и даже ростом меньше стала. Закон Менделя – непреодолимая сила! Против него не попрешь. У белых родителей не может родиться чернокожий ребенок, это противоречит здравому смыслу. С глазами – то же самое. Мать Снежаны стала мямлить, что все дети рождаются голубоглазыми, а потом глаза у них темнеют. Я взял авторучку, намазал пастой младенцу пальчик, поставил оттиск пальца на листе бумаги и сказал: «Даю срок – неделя! Если у ребенка глаза не станут карими, то даже не вздумайте приближаться к моему дому! Вызову милицию и скажу, что две мошенницы вымогают у меня деньги на содержание какого-то ребенка. Отпечаток пальца я взял для того, чтобы вы не подменили младенца, а то притащите черт знает кого». Мамаша оскалилась, обозвала меня козлом и ушла, пообещав встретиться в суде. На этом, я думаю, история с твоим «отцовством» закончена. Закон Менделя сокрушил их планы и расставил все по своим местам».

– Круто! – восхитился Воронов. – Никогда не слышал о таком законе. Так-с, у меня отец – кареглазый, мать – зеленоглазая. Сестра – сероглазая, я – голубоглазый. Тут закон Менделя не применишь. А у тебя в семье как?

– Все кареглазые.

Воронов заинтересовался законом Менделя, нашел в библиотеке соответствующую литературу и выяснил, что отец Рогова был не прав. Цвет глаз ребенка зависит от распределения меланина, или коричневого пигмента, в радужной оболочке. Чем больше количество меланина, тем более коричневым будет цвет глаз. Чем меньше меланина, тем светлее будет их цвет. То есть у голубоглазых родителей ребенок не может родиться кареглазым, с повышенным содержанием меланина, коричневому пигменту будет просто неоткуда взяться. У кареглазых же родителей цвет глаз ребенка может быть любым, если у одного из родителей содержание меланина в организме окажется пониженным.

«Какой классный закон! – подумал Виктор. – Какое широкое поле для его применения! Так, прикинем: у Золушки глаза серые. Если я буду неосторожен и у нас родится ребенок, то он будет голубоглазым. У Алины глаза темные, значит, наш ребенок может родиться с любым цветом глаз. Тут все понятно. А как закон Менделя действует у наших северных братьев? Теоретически в бурятской или тувинской семье может родиться голубоглазый ребенок».

Не откладывая дело в долгий ящик, Воронов опросил однокурсников-северян о цвете глаз. Буряты, тувинец и якуты удивились глупому вопросу и разъяснили, что у коренных народов Севера голубоглазых детей не бывает, если, конечно, на горизонте не появлялся голубоглазый геолог. Никифоров был единственным, кто сказал, что все это чушь.

– У моего дяди в одном из отдаленных оленеводческих совхозов в обычной якутской семье родилась голубоглазая девочка. С русскими мать девочки не встречалась, бабушка – тоже. Родители голубоглазой девочки съездили к шаману, и он сказал, что необычный цвет глаз ребенка – это воля духов. Отец и мать девочки были счастливы. Не в каждой семье встретишь человека, которого духи предков выделили из остальных.

– У вас до сих пор верят в существование духов предков? – удивился Воронов.

– Ворон, ты посмотри, как буряты или якуты водку пьют. Все они комсомольцы, все атеисты, но как только берут стопку в руки, так тут же окунают кончик пальца в спиртное и сбрызгивают капельку водки на пол. Это называется «принести жертву духам». Первая капля – им.

– Ты тоже так делаешь?

– Конечно! Я же не хочу с духами предков поссориться. Атеизм атеизмом, но как только дело касается религии, тут лучше не рисковать.

– Я фигею, замполит! – воскликнул Воронов. – Мы живем в перевернутом мире. На словах все интернационалисты, а на практике тувинец не может жениться на якутке. На первом курсе все сдали зачет по научному атеизму, а по вечерам духам предков жертву приносят. Мимикрия! Борода Карабаса-Барабаса.

– Какая борода? – не понял Никифоров.

– Это я так, к слову, – увильнул от ответа Воронов.

Про себя подумал:

«Если бы я не учился в многонациональной школе, то вряд ли бы познал жизнь во всем ее разнообразии. Наша школа – это не просто образовательное учреждение, это школа жизни, реализма и скрытой от посторонних глаз правды».

Через два дня в комнату к Воронову заскочил ликующий Биче-Оол.

– У меня сын родился! – выкрикнул он и побежал в соседнюю комнату – сообщить радостную весть остальным одногруппникам.

Рогов выскочил следом и затащил Бича назад.

– Ты не представляешь, какое это счастье! – захлебываясь от восторга, воскликнул новоявленный отец.

– Бич, слушай меня внимательно, – жестко и безапелляционно сказал Рогов. – Если ты надумаешь обмывать младенца, я тебя первый застучу. Пока я поручитель, не вздумай к спиртному прикасаться.

Биче-Оол заверил, что рождение сына отметит очень крепким чаем, таким, каким у него на родине пастухи взбадриваются перед многодневным переходом по горам.

Рогов отпустил счастливого отца, и тот побежал по общежитию, каждому встречному сообщая, что у него родился сын – наследник, красавец, богатырь.

Воронов, прислушавшись к радостным воплям в коридоре, сказал:

– Чую, сейчас начнется! Бич побегает, попрыгает и призадумается, что дальше делать. Женитьба на якутке ему ничего не даст. Остаться здесь, в Хабаровске, он не сможет. Скорее всего, Бич посмотрит на ребенка и скажет, что в нем нет ни капли тувинской крови.

– Зря ты так! – возразил Рогов. – Не сможет он от родного сына отказаться.

– Он не сможет – жизнь заставит. Помяни мое слово, Бич подумает-подумает и откажется от ребенка. Якуты в ответ встанут на дыбы и начнут за ним охоту. Так или иначе, они вовлекут нас в свои разборки. Не кончится это дело миром! Подкараулят они его и ребра переломают.

В субботу рано утром, еще до развода, в комнату к Воронову заглянул Биче-Оол и заявил, что хочет сходить в роддом посмотреть на сына.

– Ты какую-то ерунду придумал! – воспротивился Рогов. – Где она лежит? В третьем роддоме? Я был там, когда у земляка жена рожала. В этом роддоме роженицы лежат на втором и третьем этажах. Как ты ребенка увидишь? В палату к ней зайдешь, как Штирлиц к радистке Кэт? Здесь не Берлин 1945-го года, и ты не штандартенфюрер СС, тебя с порога вахтерши на три буквы пошлют.

– Она мне ребенка в окно покажет. Я знаю, в какой она палате лежит. Покричу снизу, она ребенка возьмет на руки и покажет.

– Что ты там рассмотришь на втором этаже? Младенцы все одинаковые: личико маленькое, красное, глаза зажмурены, волос нет. Сходи в магазин «Детский мир», посмотри на кукол и успокойся.

– Нет, я пойду, – твердо заявил Биче-Оол. – Отцовский долг зовет меня проведать сына.

Рогов психанул, обозвал молодого отца упертым ослом и ушел на построение.

– Бич, Рог за тебя отвечает, – напомнил Воронов. – Если что-то случится, начальник школы его не пощадит.

– Да не собираюсь я пить! – разозлился тувинец. – Схожу, посмотрю на сына и тут же вернусь.

Воронов немного подумал и сказал:

– Один не ходи. Попроси кого-нибудь составить тебе компанию. Сам понимаешь, мало ли что…

– Пошли со мной, – предложил Биче-Оол.

– Не могу. У меня сегодня свидание с девушкой.

Биче-Оол и Воронов за секунду до выхода Трушина успели встать в строй и пошли на завтрак. В столовой слушатели сидели по четыре человека за столом. Соседом Биче-Оола был Юрий Величко, парень недалекого ума, но физически крепкий. Биче-Оол уговорил его составить ему компанию вечером прогуляться до роддома.

После занятий Рогов помрачнел, даже отказался переброситься в карты с соседями. Воронов не приставал с расспросами. Приятель сам объяснил перемену настроения.

– Если я пойду в город, то ни о ком, кроме Бича, думать не смогу. Пока он не вернется трезвый, я места себе не найду. Придется пожертвовать субботним вечером и провести его в общаге.

Воронов за Биче-Оола не отвечал и свободным вечером жертвовать не собирался. В половине восьмого на проспекте Карла Маркса он встретился с Золушкой.

– Куда пойдем? – спросила девушка.

– В одно классное место, – напустил тумана Виктор. – Здесь недалеко, буквально пару шагов.

Воронов привел подругу в здание, где располагалось Управление уголовного розыска УВД Хабаровского края. Милиционеру на вахте Виктор объяснил:

– Свидетельница! Допросить надо.

Милиционер в лицо знал Виктора, много раз видел его с оперативниками отдела по борьбе с наркоманией.

– Проходи! – махнул он рукой и раскрыл книгу на закладке.

Заинтригованная девушка покорно поднялась на второй этаж в кабинет Демидова. Воронов открыл его своим ключом, пропустил гостью вперед. Свет в кабинете включать не стал.

– Ну, вот мы и одни! – понизив голос до интимного шепота, сказал Воронов.

Девушка ничего не поняла. Виктор, чтобы настроить Золушку на нужный лад, стал целовать ее, расстегнул пуговки на пальто.

– Зачем ты меня сюда привел? – тихо спросила Золушка.

– Не прикидывайся маленькой девочкой! – между поцелуями прошептал Воронов. – Сегодня суббота, в этом здании не осталось никого, кроме дежурного наряда, но они сидят на другом этаже. Мы вдвоем, Таня, вдвоем!

– Ты на что намекаешь?

Девушка отстранила Виктора, чтобы рассмотреть выражение его лица в полутьме.

– Я не намекаю, а прямым текстом говорю: я соскучился по тебе. Здесь мы – вдвоем. Нам никто не помешает. Давай не будем зря терять время.

– Я здесь не буду! – нормальным голосом сказала Татьяна.

– А где ты будешь? – перешел на обычный тон Воронов. – У тебя есть другое место? Скажи – где, и мы поедем туда.

– У меня другого места нет, но здесь я не буду! – твердо заявила Золушка.

Воронов попробовал ее уговорить, но быстро понял, что ничего не получится.

«Ну и дура! – решил он. – Были у меня сомнения – поддерживать отношения или нет, но сейчас она сама все решила. Мне такая привередливая подруга не нужна. Если бы она меня любила, то ни минуты бы не раздумывала».

– Хорошо! Я все понял, пошли.

– Витя, я здесь не могу, – стала оправдываться Золушка. – Давай в другой раз у тебя встретимся.

– Объясни, что здесь-то тебя не устраивает? Кровати нет? Какой кошмар! Нет кровати – нет любви. Я-то думал…

Воронов открыл дверь, давая понять, что разговор закончен. Настроение у него стало – хуже некуда. Чтобы не чувствовать себя неудачником, оконфузившимся там, где не думал получить отказ, он стал расспрашивать Золушку о беременной якутке.

– Как-то в сентябре я пошел тебя проведать, – выйдя на улицу, сказал Воронов, – но ты была в колхозе, и мы не увиделись. У тебя на этаже я встретил беременную якутку. Мой одногруппник утверждает, что отец будущего ребенка – он. Где сейчас эта якутка? Она вроде бы родила?

Золушка обрадовалась, что Воронов не сердится на нее.

– Ты про Алексееву Надю спрашиваешь? Ей перед тем, как лечь в роддом, родственники квартиру в городе сняли.

– У нее такая богатая родня? Однокомнатная квартира в панельном доме обойдется рублей в сорок в месяц. Без штанов остаться можно.

– В Якутии же не такие заработки, как здесь. У нас одной русской девочке из Якутска родители каждый месяц по двести рублей высылают на расходы. Алексеевой, конечно, меньше высылали, но не сравнить, как мне или Алине. И потом, она же не одна в городе будет жить. К ней соседка по комнате переехала. Тоже якутка.

Они подошли к остановке общественного транспорта. Золушка не стала спрашивать, куда они дальше поедут, чувствовала себя виноватой. Виктор заметил приближающийся трамвай.

– Таня, твой номер подошел! Пока! У меня дела. На той неделе встретимся.

Обиженная девушка поджала губы и поехала в общежитие. Воронов сделал вид, что пошел вдоль проспекта, дождался, когда трамвай отъедет, и вернулся на остановку. Через полчаса он был в школе, где узнал сногсшибательные новости.

– Наши у роддома с якутами схлестнулись, – ввел его в курс дела Рогов. – Бич говорит, что когда они подошли к окнам, там уже стояли якуты. Родственник его чувихи сразу спросил: «Ты на ней жениться будешь?» Бич отвечает: «Вначале на ребенка посмотрю, потом скажу». Родственник якутки, Алексеев, крикнул: «Смотри!» и врезал Бичу по глазу. Юра заступился, началась драка. Выбежали сотрудники роддома, якуты убежали. Потери противника неизвестны. У Бича фингал на пол-лица, а Юре губу так расквасили, что пришлось в травмпункте зашивать.

– Сколько их было?

– Кого? Якутов? Трое. Наши бы отбились, но те внезапно напали. Ворон, я велел Бичу пойти к дежурному по школе, доложить, что он нечаянно глаз травмировал, когда форточку в комнате открывал. Дежурный посмеялся, сказал, чтобы в следующий раз он был осторожнее. Если будут разборки, то дежурный подтвердит, что Бич был трезвым. Как ты думаешь, я правильно поступил?

– Правильно, – упавшим голосом ответил Виктор.

– Это еще не все, – продолжил Рогов. – Полюбуйся, что час назад на КПП принесли.

Он протянул Виктору распечатанный конверт. Послание было коротким:

«В новый год – с чистой совестью! 30 декабря ждем вас в 20.00 на пустыре у Гортопа со стороны ул. Калараша. Если среди вас есть мужики – приходите!»

– Я как чуял, что они нас на разборки вызовут! – сказал Воронов. – Придется идти. Честь школы дороже. Бича с собой брать не будем.