Текст книги "Коммунисты – 21"

В заложниках у провокаторов

Нелегко было осмыслить необычные политические реалии, которые сложились к моменту создания ГКЧП. К лету 1991 года в организационных рамках одной политической организации, КПСС, окончательно сложились две фактически самостоятельные и непримиримые партии: партия манипуляторов и изменников и партия государственников и патриотов. Процесс размежевания не только «пошел», как любил говорить Горбачев, но и «зашел» слишком далеко.

Углубилось расхождение политических пристрастий среди основной массы населения страны, причем люди принимали на веру упрощенные и примитивные схемы преодоления кризиса и дальнейшего экономического развития. При этом все больше людей дистанцировалось от коммунистов и уповало на «демократов», искренне веря, что все накопившиеся проблемы можно, например, решить за 500 дней (программа Явлинского), как объявлялось в популярной программе перехода на рыночную экономику. Усилилось идейное брожение в армии, для дискредитации которой широко использовалась окончившаяся война в Афганистане.

Подлинные партийцы вынуждены были вести идеологическую борьбу со значительно превосходящими силами, отмобилизованными предательской верхушкой КПСС, в условиях круговой обороны. Очередной натиск лидеры «демократов» А. Яковлев, Э. Шеварднадзе, Г. Попов, А. Собчак, С. Шаталин, А. Вольский предприняли в начале июля 1991 года, выступив с заявлением о создании Движения демократических реформ. К сожалению, вместо адекватного, конструктивного ответа ЦК КПСС на следующий день распространил информацию, в которой говорилось, что руководство КПСС «не исключает возможность конструктивного сотрудничества членов партии в рамках Движения демократических реформ, если провозглашенные им цели будут подтверждены практикой его действия». Такое «подтверждение» не заставило себя ждать: Шеварднадзе после своего избрания председателем оргкомитета ДДР заявил о выходе из КПСС.

Поскольку Яковлев снимать маску перерожденца не спешил, это сделала Центральная контрольная комиссия при ЦК КПСС, которая 15 августа 1991 года, рассмотрев вопрос о его публичных выступлениях, постановила: «За действия, противоречащие Уставу КПСС и направленные на раскол партии, считать невозможным дальнейшее пребывание члена КПСС А. Н. Яковлева в рядах КПСС». Большинство коммунистов расценивают это решение как первый акт неотвратимого возмездия.

Однако накануне августовских событий идейная позиция здоровых сил партии становилась все более невнятной. При этом все меньше людей всерьез верили в способность Компартии или какой-либо другой силы, приверженной социализму, переломить ход событий.

Было ясно: в борьбе за социализм и Советскую власть коммунисты, способные дать отпор ревизионистам и предателям, проявляют недопустимую терпимость, часто идут на неоправданные компромиссы и сотрудничество, нередко руководствуются ложно понятой партийной дисциплиной. Именно поэтому Горбачев сумел досидеть на своем посту до тех пор, пока не развалил все, что ему отводилось по сценарию разрушения СССР и КПСС.

Отсюда берут начало и основные причины неудачи ГКЧП. Партийные и государственные круги, поддержавшие его, давно и безнадежно утратили стратегическую инициативу, без которой наивно было рассчитывать на какие-либо позитивные результаты. И уж тем более трудно было, а по сути, невозможно на тот исторический момент, переломить общественное мнение, практически полностью монополизированное и управляемое «демократами» с помощью яковлевских СМИ.

* * *

На удивление спокойно 25–26 июля 1991 года прошел последний в истории КПСС пленум ее Центрального Комитета. Несмотря на чрезвычайный характер обстановки в стране, вышедший накануне ельцинский указ о департизации государственных учреждений, члены ЦК «выяснение отношений» внутри партии откладывали на конец года, до проведения съезда. Вновь была проявлена непростительная инертность, и это в то время, когда каждый день промедления был смерти подобен.

Вполне соответствует атмосфере и сложившимся взаимоотношениям в верхних эшелонах власти и характер документов, обнародованных 19 августа ГКЧП. Нетрудно заметить, что в них не фигурируют какие-либо реальные лица или силы, ответственные за бедственное положение страны, а трудящиеся не призываются к конкретным действиям во имя защиты Родины и социализма. Естественно, столь странная «тактика», характеризующаяся полным отсутствием организаторской работы в массах, привела к тому, что никаких значимых организованных выступлений в поддержку ГКЧП в столице и других городах страны не наблюдалось.

Главный просчет членов ГКЧП был в том, что они оказались страшно далеки от народа и не думали на него опереться в своих действиях. Даже не ставился вопрос о проведении забастовок, демонстраций, митингов, способных противостоять массовым шабашам «демократов». Партийные и советские руководители, взявшие на себя ответственность за наведение конституционного порядка в стране, напрасно рассчитывали, что все, как и прежде, удастся решить путем кадровых перестановок в верхах в духе не лучших традиций КПСС.

Сказалась неопределенность в отношении членов ГКЧП к политике Горбачева и его ближайшего окружения. Долгое время все они были в одной команде и поддерживали его, а некоторые довольно спокойно созерцали опасный характер политических и экономических реформ, не имеющих ничего общего с задачами выхода из кризиса и дальнейшего развития страны в рамках социалистического выбора. Трудно было не видеть, как СССР стремительно скатывается к капитализму и в стране устанавливается диктатура буржуазии. И в то же время члены ГКЧП, как и многие другие честные руководители КПСС, не набрались мужества решительно и вовремя прервать горбачевскую вакханалию.

Близость членов ГКЧП к Горбачеву, в большинстве случаев – их личная преданность ему, надежды на то, что он в конце концов образумится и не допустит дальнейшего обострения ситуации в стране, привели к тому, что ГКЧП стал инструментом осуществления чужих замыслов, направленных на окончательное разрушение Советского Союза и КПСС. При попустительстве первых лиц государства и партии либерально-демократической верхушке страны удалось использовать ГКЧП в своих интересах, превратить его создание и деятельность в одну из самых гнусных политических провокаций XX века, перед которой меркнут поджог рейхстага и убийство Кирова.

Одни и те же лица сами все затеяли, сами все спровоцировали и сами же обвинили тех, кого выдвинули в ГКЧП и побудили к активным публичным действиям. Многие из тех, кто метал гром и молнии в адрес ГКЧП, еще за две недели до августовских событий расписывали общий порядок его действий. Сценарий введения чрезвычайного положения в стране не допускал никакого исхода, кроме поражения ГКЧП.

* * *

Мы далеки от того, чтобы заподозрить в нечестности или неискренности людей, которые вошли в состав ГКЧП. Однако факт остается фактом: их беззастенчиво использовали «втемную». А они, в свою очередь, своим нерешительным поведением и невразумительной позицией подставили под удар тысячи коммунистов и руководителей, поддержавших их в центре и в регионах.

Сейчас хорошо известно, что эта акция долго и тщательно готовилась: ведь впервые Горбачев заговорил о необходимости принятия чрезвычайных мер еще в феврале 1991 года. И, конечно же, не случайно А. Н. Яковлев весной и летом «предупреждал» о неизбежности «государственного переворота», последний раз, о чем с гордостью свидетельствуют его поклонники, – 17 августа. Мастер закулисных интриг, как всегда, проявил завидную осведомленность и занимался подготовкой декораций, имитирующих достоверность всего происходящего.

В интервью «Независимой газете», опубликованном 18 мая 2010 года, бывший Председатель Верховного Совета СССР А. И. Лукьянов подчеркивал, что есть вещи, о которых очень долго молчали. Например, о том, что Государственный комитет по чрезвычайному положению был образован самим Горбачевым. Состав соответствующей комиссии, которая должна была подготовить введение чрезвычайного положения, был определен на совещании у Горбачева. Оно состоялось 28 марта 1991 года, и Лукьянов на нем присутствовал. Тогда же в состав ГКЧП под руководством Янаева были включены все те, кто позже, в августе, в него и вошел. Членам комиссии было предложено подготовить закон о порядке введения чрезвычайного положения, а группе генералов КГБ – и они сделали это – написать обращение к народу. Все так и было осуществлено.

Становится понятным, почему накануне заявления о создании ГКЧП, в воскресенье, 18 августа, О. Бакланов, В. Болдин, О. Шенин, В. Варенников и Ю. Плеханов посещают Горбачева в Форосе, куда он 4 августа предусмотрительно улетел в отпуск, и получают от него принципиальное одобрение на решительные действия. Их позиция известна: заручиться его согласием на введение чрезвычайного положения в стране и отложить принятие новоогаревских соглашений, поскольку те не имеют никаких правовых основ. Ведь после ряда изменений последний вариант договора обсуждался в Ново-Огареве 23 июля 1991 года и, по заключениям трех групп экспертов, означал не только отход от принципов федеративного государства, но и создание даже не конфедерации, а своеобразного «клуба государств». Во многих отношениях проект был лишен какой-либо логики и являлся нагромождением противоречий.

Вопрос о новом Союзном договоре, по мнению членов ГКЧП, должен был решать Съезд народных депутатов, провести который намечалось в сентябре.

Участники встречи в Форосе единодушно вспоминают: Горбачев выслушал их, пожал им руки и сказал: «Действуйте, черт с вами!» Этот факт был зафиксирован судом. Никакой блокады Горбачева не было: ведь приехали к нему пять человек, а у него было около ста человек охраны. Суд также подтвердил потом, что все средства связи работали.

В. И. Варенников позицию Горбачева в Форосе сформулировал просто и понятно: он давал добро на введение чрезвычайного положения, но сам объявлять это положение не желал.

Предрешенный финал

Что же такое ГКЧП – путч, заговор, переворот? Ведь именно такие версии августовских событий больше всего по душе либерал-демократам, именно в такой трактовке хотят они сохранить их в истории.

Попробуем разобраться. Если бы, к примеру, это был заговор, то вряд ли бы заговорщики добровольно поехали к Горбачеву – к тому, против кого они сговариваются. Путч означал бы ломку всей государственной системы, чего в планах ГКЧП, выступавшего за сохранение СССР и существовавшей политической системы, и в помине не было, да и быть не могло. А действия в защиту того строя, который существует, даже при самой богатой фантазии, трудно признать переворотом.

Пожалуй, тот же А. И. Лукьянов дал наиболее точную характеристику действиям ГКЧП: это была отчаянная, но плохо организованная попытка группы руководителей страны спасти Союз, попытка людей, веривших, что их поддержит президент, что он отложит подписание проекта Союзного договора, который означал юридическое оформление разрушения Советской страны.

Ночью 21 августа 1991 года на совещании ГКЧП подавляющее большинство присутствовавших решили не штурмовать здание Верховного Совета, где засели ельцинисты. Осуществляется вывод войск из Москвы. А днем члены ГКЧП – Бакланов, Крючков, Тизяков, Язов, а также Ивашко и Лукьянов – снова летят к Горбачеву в Форос. В этот же день Генеральный прокурор СССР Н. Трубин возбуждает уголовные дела против членов ГКЧП, а Президиум Верховного Совета СССР выносит постановление о незаконности отстранения Горбачева от власти.

22 августа самолет с Горбачевым и ельцинистами, прилетевшими к нему в Форос накануне, а также председателем КГБ В. А. Крючковым прибывает в Москву. Крючкова арестовывают прямо в аэропорту. Президиум Верховного Совета СССР дает согласие на арест членов ГКЧП – депутатов Верховного Совета. Вместе с членами ГКЧП к уголовной ответственности привлекаются лица, по мнению следствия, активно сотрудничавшие с Государственным комитетом по чрезвычайному положению. Среди них О. С. Шенин – член Политбюро ЦК КПСС, Ю. А. Прокофьев – член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь МГК КПСС, В. И. Варенников – генерал армии, Главнокомандующий Сухопутными войсками – заместитель министра обороны СССР, В. И. Болдин – заведующий Общим отделом ЦК КПСС. С арестом А. И. Лукьянова 29 августа разгром ГКЧП был фактически полностью завершен.

На местах были освобождены от своих должностей практически все региональные руководители, поддержавшие ГКЧП.

Как мы уже говорили, финал событий был предрешен. Но он вылился в трагедию не только для людей, выступивших под руководством Г. Янаева. Это было крупнейшим поражением для всей нашей партии, ибо ГКЧП продемонстрировал, что идеологические и организаторские ресурсы ее здоровой части практически полностью иссякли. Доминирующая роль в стране отошла к иным политическим силам, которые, спекулируя на ожиданиях людьми перелома к лучшему, ловко манипулируя их сознанием, ввергли население страны в длительную эпоху бед и несчастий, которая продолжается и по сей день. Произошла национальная трагедия.

В августовские дни окончательно выявляется политическая и моральная сущность Горбачева. Вернувшись из Фороса в Москву, он отрекается от партии и рекомендует ЦК КПСС самораспуститься. Таким образом он подтвердил предательский характер всей своей деятельности на посту Генерального секретаря ЦК КПСС, подал ясный сигнал Ельцину о своей капитуляции, открыл путь к установлению в России одного из самых реакционных и криминальных режимов за всю ее историю.

Позиция Горбачева означала, что ельцинская группировка сумела одержать победу над союзным Центром и подмять его под себя. С осени 1991 года Конституция и законы РСФСР, Съезд народных депутатов и Верховный Совет РСФСР, а также президент РСФСР получили на территории России полное верховенство над законами СССР.

Ельцину не только была открыта прямая дорога к власти. По существу его больше ничего не сдерживало на пути реализации самого черного замысла – окончательного уничтожения СССР и юридического оформления распада Союза. За этим стремлением беспристрастные историки вряд ли смогут что-либо разглядеть кроме властных амбиций Ельцина. Вожделенная цель стать властителем России значила для него несравнимо больше, чем судьбы миллионов людей.

Логическим финалом процесса развала Советского Союза стали Беловежские соглашения, которые были ратифицированы Верховным Советом РСФСР буквально через три дня после подписания – 12 декабря 1991 года. Отметим, что за ратификацию проголосовали подавляющее большинство депутатов.

* * *

В последнее время исследователи все чаще задают вопрос: а существовали ли объективные, прежде всего экономические предпосылки столь быстрого распада СССР? Ведь «архитекторы» и «прорабы» горбачевской «перестройки» и всех мастей «демократы» так любят ссылаться на якобы неразрешимые кризисные и застойные явления, поразившие Советский Союз.

Известный экономист и социолог, глава Центра российских исследований при Американском институте предпринимательства Леон Арон считает, что веских причин для скорой гибели Советского Союза не было.

В 1985 году, отмечает он, СССР располагал во многом теми же природными и человеческими ресурсами, что и за 10 лет до того. И ни один из ключевых экономических показателей до 1985 года не указывал на быстрое приближение катастрофы. С 1981 по 1985 год рост ВВП страны хотя и несколько замедлился по сравнению с 60-ми и 70-ми годами, но все же составлял в среднем 2 процента в год. Такое же, едва ли катастрофическое, положение сохранялось вплоть до 1989 года. Бюджетный дефицит, со времен Великой французской революции считающийся одним из признаков грядущего революционного кризиса, тоже составлял в 1985 году меньше 2 процентов ВВП. Несмотря на рост, к 1989 году он все еще был ниже 9 процентов, то есть на уровне, который многие экономисты считают вполне контролируемым.

В то же время советские доходы в 1985 году возросли более чем на 2 процента, а зарплата, даже с учетом внесения поправок на инфляцию, продолжала расти в следующие пять лет, вплоть до 1990 года, в среднем на 7 процентов.

Хотя положение в целом было довольно тяжелым, но, как подчеркивал профессор Уэслевского университета Питер Рутланд, «хронические болезни, в конце концов, не обязательно смертельны». Известный специалист в области российской политики и экономики Андерс Ослунд отмечает, что с 1985 по 1987 год ситуация «вовсе не была драматической».

Аргументированные мнения западных исследователей лишний раз убеждают нас, что в основе процессов, происходивших в СССР во второй половине 80-х – начале 90-х годов, серьезный анализ макроэкономической ситуации и социально-политической атмосферы в стране подменялся авантюризмом и волюнтаризмом, мелкими личными амбициями, абсолютной некомпетентностью, невежеством политиков «новой волны», которых горбачевская «перестройка» плодила в геометрической прогрессии.

Эстафета предательства

С годами все очевиднее становится чудовищность деяний Ельцина и его подельников, разорвавших страну на части ради того, чтобы войти в Кремль. За беловежским сговором, как известно, последовали другие, беспрецедентные по своим масштабам ельцинские преступления.

С января 1992 года по декабрь 1993 года была проведена незаконная приватизация. В это же вермя Ельцин вместе с Гайдаром обобрал все население страны: были отняты все вклады, цены выросли в сотни раз. В результате, большая часть населения была обречена на нищенское и полунищенское существование.

В 1993 году – расстрелял Верховный Совет России.

В 1994–1996 годах – утопил в крови всю Чечню.

В 1998 году обманул всех своих избирателей, устроив по согласованию с МВФ дефолт и пустив по ветру собственность граждан. Порушил все структуры, даже те рыночные, которые им же создавались.

В 1999 году предал Югославию, изгнал правительство Примакова – Маслюкова и породил очередной правительственный кризис.

Решающее значение в борьбе с мрачным режимом девяностых сыграл инициированный коммунистами в Государственной думе импичмент президента России, который прошел в мае 1999 года. В качестве главных обвинений фигурировали Беловежские соглашения, кровавый разгон Верховного Совета России, чеченская война, ослабление обороноспособности страны, геноцид по отношению к российскому народу.

Формально из-за сложности процедуры Ельцин отрешения от власти тогда избежал. Однако позиция подавляющего большинства депутатов была однозначной: президент России заслуживает импичмента по всем выдвигаемым против него обвинениям. Всем стало очевидно, что лимит доверия им полностью исчерпан даже в кругах, долгое время оказывавших ему поддержку.

Именно в те драматические для страны дни у кремлевских манипуляторов родился проект «Преемник». Образованный осенью 1999 года блок «Единство», из которого позднее, после слияния с «Отечеством», возникла «Единая Россия», создавался как партия бессмертного и всесильного, сформированного при Ельцине нового чиновничьего класса, облепившего исполнительную вертикаль власти.

Ни сколоченное наспех, «под Путина», «Единство», ни позднее «Единая Россия» никогда не имели внятной программы. Ведь для того, чтобы выполнять охранную функцию при действующей власти, ничего подобного не требуется. Узкая прагматичность не нуждается в идеологии – ее вот уже десятилетие заменяют мифические «планы Путина», которыми «единороссы» морочат голову людям.

Заметим, что основной задачей ельцинского наследника было обеспечение безопасности как для самого Ельцина, так и для его «семьи». Ведь все понимали, что слишком велика вероятность того, что виновники содеянного рано или поздно будут привлечены к ответу. Но главная задача Путина, конечно же, заключалась в сохранении политического, социального и экономического курса ельцинских «реформаторов».

У кремлевских политологов с некоторых пор вошло в обычай противопоставлять «лихим 90-м» двухтысячные годы, которые они, связывая с именем Путина, пытаются представить как период расцвета и едва ли не всеобщего благоденствия. Однако они лукавят: причин для гордости у российских правителей не прибавилось.

* * *

Путин стал дисциплинированным исполнителем заказа олигархического клана и закончил то, чего не сумел или не успел сделать Ельцин за годы своего правления. Главной отличительной особенностью России «путинской эпохи» стало завершение в ней реставрации капитализма, причем российская «элита» вывела для себя особый вид капитализма – криминально-олигархический, вцепилась в него и не хочет даже слышать о необходимости перехода, пока еще не поздно, к жестким мерам государственного регулирования. В этом заключается ее главное отличие от государственных и политических руководителей Запада, понимающих неизбежность отказа от модели «бесконтрольной саморегулирующейся рыночной экономики», которая зашла в тупик и больше не имеет будущего.

Есть у Путина и свои «знаковые вехи», оставшиеся на разных этапах реанимации капитализма в России. К ним относятся, например, принятые в 2001 году в Государственной думе Земельный и Трудовой кодексы. Первый из них установил свободную куплю-продажу земли, второй – феодальную зависимость трудящихся от работодателей. Причем в последнее время правительство явно не прочь еще более упрочить их закрепощение и периодически вбрасывает в общество от имени героя Куршевеля Прохорова «пробные шары» – об увеличении пенсионного возраста и установлении 60-часовой рабочей недели.

За годы своего президентства Путин умудрился провести практически полный демонтаж системы социальных гарантий. Для миллионов пенсионеров, инвалидов, других категорий граждан настоящей черной полосой стал 2005 год, когда вступил в силу Федеральный закон № 122 о «монетизации» льгот.

В 2006 году «Единая Россия» продавила в Госдуме Водный и Лесной кодексы. Наряду с Земельным и Трудовым кодексами, законом о «монетизации» льгот эти документы навсегда войдут в историю первого десятилетия XXI века как свидетельства окончательного разворота политики российской власти против собственного народа.

Лесной кодекс, оставивший бесхозными огромные лесные массивы страны, продавливали, несмотря на непримиримую позицию фракции КПРФ, игнорируя протесты общественности, требования снять антиконституционный и антинародный проект с рассмотрения, объявить леса общенародным, национальным достоянием – собственностью всех граждан России и сохранить государственное управление лесными ресурсами.

И беда к нам в 2010 году нагрянула отнюдь не внезапно. Напомню: Лесной кодекс вступил в силу с 1 января 2007 года, а уже летом совершенно не жаркого 2008 года пожаров в стране стало в 41 раз больше (!), чем за аналогичный период предшествующего года. Площадь, поврежденная огнем, выросла в сотни раз.

Заметим кстати, что первыми прямых виновников пожаров 2010 года назвали не представители российской оппозиции, а тележурналисты «Евроньюс», которые сразу же заявили: в невиданных лесных пожарах виноваты Лесной кодекс и тот, кто его подписал.

Для коммунистов совершенно ясно: ушли с политической арены обанкротившиеся «реформаторы» девяностых годов, на смену им пришли другие, но бразды правления остаются в одних и тех же руках. По-прежнему «музыку заказывают» те, кто сумел присвоить львиную долю народных богатств и государственной собственности. Как показали прошедшие годы, их новые ставленники, получившие власть на рубеже столетий, и не помышляли о том, чтобы вытащить страну из вороватой ельцинской колеи. А большинство населения страны продолжает, как и прежде, вкушать горькие плоды, порожденные предательством и обманом.