Текст книги "Перстень царицы Савской"

Глава VI. Как мы спаслись из Хармака

Наконец все было готово, мы отправились в путь. Впереди ехал в качестве проводника один абати, имени которого я не припомню, но нас заверили, что он знает в этой местности каждую пядь земли. За ним шли Квик и Орм, ведя в поводу верблюдов, навьюченных ящиками с взрывчаткой. Далее следовал я и зорко наблюдал за животными, нагруженными прочим багажом, в том числе водой и съестными припасами. Позади всех, в арьергарде, находились профессор Хиггс, Шадрах и двое незнакомцев из племени абати.

Именно Шадрах предложил нам построиться в таком порядке. Он убедил нас, что если после всего происшедшего он пойдет во главе каравана, то любую ошибку или несчастный случай мы припишем его злому умыслу, а если он будет позади, мы не сможем оклеветать его. Услышав такие доводы, благородный профессор заявил, что тоже хочет доказать Шадраху свое доверие к нему, а потому предпочитает остаться с ним в арьергарде. Орм пытался протестовать, но Хиггс настоял на своем, тем более что Шадрах, казалось, был польщен таким расположением со стороны человека, еще недавно бывшего его врагом. Что касается меня, я придерживался мнения, что если бы мы, четверо европейцев, шли рядом, то в случае вражеского нападения в непроглядной мгле нас еще быстрее оттеснили бы от верблюдов и груза, который мы ценили не меньше, чем свои жизни.

Солнце давно закатилось, небо заволокла тьма, поднялся ветер и полил дождь. Мы вышли из заброшенного города на прежнюю дорогу и бесшумно двинулись к огням Хармака, которые сверкали впереди чуть левее от нас. Пройдя часа три, мы очутились напротив городских огней, а справа показались какие-то другие источники света. До сих пор все обстояло благополучно: об этом нас извещал головной проводник, а мы шепотом передавали его сообщения дальше по цепочке. Внезапно блеснула вспышка, и по всей колонне пронесся приказ: «Стоять!» Мы замерли, один из шедших впереди абати пробрался к нам ползком и объявил, что на дороге замечен кавалерийский отряд фангов. Мы принялись совещаться, как поступить. Шадрах приблизился к нам и сказал, что надо немного подождать, и фанги удалятся сами. Он полагал, что они появились чисто случайно, возможно, потому, что идет подготовка к большому празднику в стенах города. Шадрах попросил нас соблюдать тишину. Мы набрались терпения и стали ждать.

Я, кажется, забыл упомянуть, что во избежание непредвиденных обстоятельств Фараона мы везли в большой корзине. Он уже не раз путешествовал в ней, когда был утомлен, а сама корзина висела на боку у верблюда Оливера Орма. Пес спокойно лежал в ней, пока Шадраха не угораздило приблизиться к капитану. Почуяв врага, Фараон начал громко лаять. Вмиг все смешалось. Шадрах бросился назад в арьергард. Свет впереди начал стремительно приближаться, направляемый в нашу сторону. Передние звенья каравана дрогнули и сошли с дороги: и проводники, и верблюды.

Капитан, сержант и я в темноте очутились друг подле друга, но Хиггса с нами не было. Вдалеке послышались грубые голоса и возгласы на непонятном языке. Внезапно началась гроза, и при вспышке молнии мы увидели профессорского верблюда, которого нельзя было спутать ни с каким другим животным, потому что он имел белый окрас и держал голову как-то по-особенному, наклонив ее набок. Так вот, верблюд Хиггса стоял в десяти шагах от нас, между нами и дорогой, и на его спине сидел человек, но не профессор. Мы поняли: с Хиггсом что-то случилось, и встревожились за него.

– Наверное, профессорского верблюда захватил фанг, – с опаской прошептал я. – Видите? Вон он сидит.

– Нет, – возразил сержант, – там сидит не фанг, а Шадрах. Я успел разглядеть его противную рожу.

В следующую секунду мы с ужасом заметили, что наши вьючные верблюды быстро удаляются в сторону от дороги, которую занимал теперь большой отряд всадников в белых плащах. Оливер коротко распорядился, чтобы мы последовали за своими верблюдами, с которыми, вероятно, был профессор. Мы так и сделали, но не успели проехать и двадцати ярдов по вспаханному полю, как услышали голоса, не принадлежавшие нашим абати. Похоже, вспышка молнии выдала фангам наше присутствие, и они двинулись наперерез, чтобы убить нас или взять в плен. Нам оставалось одно – повернуть назад и бежать. Так мы и поступили, сгруппировавшись все вместе и направившись неведомо куда.

Минут через пятнадцать мы остановились в пальмовой роще. Дорогу мы совершенно не знали и ехали наугад. Опять сверкнула молния, на этот раз не такая яркая, поскольку гроза уже пронеслась, и я, случайно взглянув через плечо, заметил, что всадники фангов рассредоточились ярдах в пятидесяти и стараются, сомкнув кольцо, окружить нас. Но, возможно, мне это просто показалось, я не был уверен, что фанги обнаружили нас в густой тени деревьев.

– Вперед! – скомандовал я товарищам. – Скоро фанги будут здесь!

Я услышал голос Квика, который обращался к Орму:

– Предоставьте своему верблюду идти туда, куда он хочет, капитан. Он хорошо видит в темноте и наверняка выведет нас обратно на дорогу.

Орм послушался разумного совета, и в итоге мы энергично двинулись вперед. Три верблюда, вытянувшись цепочкой, долго ступали по вязкой трясине, но потом выбрались на твердую почву. Дождь, вроде бы, прекратился, поскольку в течение продолжительного времени на нас не упало ни одной капли. По тому, как отдавались шаги верблюдов, мы сделали вывод, что проходим под сводом. Мы напряженно вглядывались в темноту, и сквозь мрак и дождь я видел нечто такое, что напоминало мне дома, однако ни в одном из окошек не горел свет. Я подумал, что, наверное, близится утро. Ужасная мысль пришла мне в голову: что, если мы в Хармаке? Угодили прямо в логово зверя? Я поделился своими страхами с Ормом и Квиком.

– Вполне возможно, – шепотом отозвался капитан. – Я не исключаю, что эти верблюды родились здесь и ищут свои стойла. Нам остается лишь одно: продолжать путь, полагаясь на волю Господа.

Мы долго ехали в полной тишине, которую изредка нарушал только лай собак. К счастью, наш Фараон, притаившись в корзине, не отвечал им. Наконец нам показалось, что мы прошли под второй аркой, а потом, одолев еще около ста пятидесяти ярдов, наши верблюды внезапно остановились. Квик спрыгнул на землю и сказал:

– Я вижу ворота и на них – металлические украшения. Вверху – башня, а по обе стороны – стены. Похоже, мы в западне. Давайте ждать, пока рассветет. Ничего лучшего придумать нельзя.

Мы послушались, привязали верблюдов друг к другу и укрылись от дождя в тени башни. Чтобы скоротать время и согреться – мы насквозь промокли и сильно озябли, – мы поели мясных консервов и сухарей, которые лежали в наших седельных сумках, и выпили по глотку бренди из фляги Квика. Это немного согрело нас, но не подняло нам настроения. Мы продолжали беспокоиться о Хиггсе, полагая, что он попал в плен или, быть может, уже убит. Абати потеряли нас или бросили умышленно, и мы, трое белых людей, похоже, очутились во вражеской крепости, где нас, едва заметив, поймают в силки, как птиц. Положение было отчаянное.

Незадолго до рассвета дождь прекратился, небо прояснилось. Внезапно все небо залили потоки бледно-розового света, но землю по-прежнему покрывал такой густой туман, что сквозь него немыслимо было что-нибудь разглядеть. Солнце, нехотя, поднялось, и, тем не менее, даже на расстоянии нескольких ярдов видимость оставляла желать лучшего. Квик что-то потихоньку мурлыкал себе под нос, потом воскликнул:

– Ого, друзья! Здесь лестница. С вашего разрешения, капитан, я поднимусь по ней. – Он исчез в тумане, а через минуту-другую окликнул нас: – Идите сюда.

Мы взобрались наверх и очутились на площадке одной из двух башен, возвышавшихся по обеим сторонам арки. Башни составляли часть большого укрепления, защищавшего южные ворота города, который не мог быть ничем иным, кроме Хармака. Над пеленой тумана вздымались мощные громады горного массива Мур, рассекающего обширную долину. Прямо в нее светило солнце, и мы увидели там величественный и одновременно ужасный объект, основание которого еще скрывал туман, – высеченную из черного камня колоссальную фигуру животного. Голова его напоминала львиную и была украшена уреем – венцом из змей, символом власти фараонов в Древнем Египте. Определить точные размеры идола было невозможно, потому что мы находились на расстоянии около мили от него, но и так стало очевидно: перед нами самый гигантский монумент, о каком каждый из нас когда-либо слышал.

– Идол фангов! – с восхищением произнес я. – Какой огромный! Ничего удивительного, что дикари поклоняются ему как богу.

– Самый крупный монолит в мире, – прошептал Орм. – Неужели Хиггс погиб? Какая жалость и как досадно! Если бы он успел увидеть этого колосса, умирать профессору было бы не так обидно. Лучше бы фанги захватили не Хиггса, а меня! – И Оливер принялся нервно заламывать пальцы, ведь это в его характере: в первую очередь думать о других и только потом – о себе.

– Так мы приехали сюда, чтобы взорвать эту штуку? – спросил Квик. – Прекрасно. Наш азимут, или как вы, капитан, его называете, – сержант хотел сказать «азоимид», но забыл нужное слово, – сильная взрывчатка, но нам понадобится ее целая уйма, если мы, конечно, проберемся к ней. Жалко взрывать этого зверюгу – он по-своему очень красив.

– Предлагаю спуститься, – сказал Орм. – Нам надо сообразить, где мы находимся. Не исключено, что нам удастся бежать под покровом тумана.

– Одну секунду, – отозвался я. – Видите ту скалу? – Я указал на остроконечную глыбу, возвышавшуюся до облаков приблизительно в одной миле к югу от идола и в двух милях от нас. – Это так называемый Белый утес. Мне никогда не доводилось видеть его раньше, так как я проходил мимо него ночью, но я знаю, что он стоит у входа в расщелину, которая ведет в Мур. Если вы помните, Шадрах говорил нам то же самое. Так вот, если мы доберемся до Белого утеса, у нас есть надежда спастись.

Орм внимательно посмотрел на скалу и повторил:

– Предлагаю спуститься, здесь нас могут заметить.

Мы сбежали по лестнице вниз и внимательно осмотрели арку, расположенную под башней, и большие ворота, украшенные медными и бронзовыми щитами с изображениями фигурок людей и животных. На этих огромных воротах были установлены решетки, сквозь которые воины-защитники могли видеть врагов и метать в них копья и стрелы. Но для нас важнее всего было то, что на воротах не имелось замков и запирались створки только огромными бронзовыми засовами. Вот если бы попробовать отодвинуть эти засовы!

– Выясним это, пока не рассеялся туман, – сказал Орм. – Если нам повезет, мы доберемся до ущелья.

Мы согласились с ним, и я побежал к верблюдам, которые отдыхали возле арки. Но Квик на ходу окликнул меня:

– Поглядите-ка сюда, доктор, – и указал на одно из отверстий между прутьями решетки.

Я взглянул и в густом тумане различил отряд всадников, который направлялся к воротам.

– Наверное, они увидели нас, когда мы стояли наверху. Зачем мы, глупцы, полезли туда?! – сокрушался Орм.

Мы быстро отпрянули назад, и как раз вовремя, потому что сквозь отверстие, в которое я выглянул, пронеслось копье и вонзилось в землю за аркой. Мы услышали, как другие копья забарабанили по металлическим щитам, украшавшим ворота.

– Не высовываться! – приказал Орм. – Они хотят напасть на нас. Ружья готовы, сержант, доктор? Да? Тогда выбирайте бойницу, цельтесь и стреляйте. Нельзя терять ни одного патрона.

Мы начали палить в толпу воинов, соскочивших с лошадей и помчавшихся к воротам, чтобы распахнуть их. На таком расстоянии трудно было промахнуться, а в каждой из наших винтовок имелось по пять патронов. Когда дым рассеялся, я насчитал шесть мертвых фангов, валявшихся на земле; двое или трое раненых поспешно отползали от ворот. Несколько пуль, навылет пробивших тела воинов, отскочили и ранили двух лошадей, стоявших позади толпы. Словом, успех нашей военной операции оказался ошеломительным. Как ни отважны и воинственны были фанги, ружьями они не умели пользоваться. Самое большее, чем они располагали, – парочка примитивных, столетней давности мушкетов, которые попали к ним через десятые руки, несколько лет проплутав от одного торговца или менялы к другому. О современных ружьях и их убойной силе фанги не имели никакого понятия. Поэтому я не считаю позорным для них, что они побежали, когда их ряды начала косить внезапная смерть, наверняка показавшаяся им сверхъестественной. Спасая свои жизни, раненых и убитых фанги бросили на произвол судьбы.

Мы понимали, что нам нужно немедленно убираться в более безопасное место, но опасались, что фанги, отступив от ворот, затаились где-нибудь подальше и сторожат дорогу, чтобы дождаться нас, напасть и уничтожить. В любом случае численный перевес был на их стороне, к тому же мы плохо ориентировались на местности. Пока мы зря теряли время, туман постепенно рассеивался, и вскоре нам удалось лучше рассмотреть окрестности. Прямо перед нами лежала большая открытая площадь. Стены, окружавшие ее, почти доходили до внешних стен города, образуя что-то вроде вестибюля, устроенного с целью охранять те самые городские ворота, через которые мы проехали в темноте, не зная, куда мы движемся.

– Те внутренние ворота открыты. – Орм кивнул в направлении больших ворот на другом конце площади. – Пойдем и попробуем закрыть их, иначе нам долго здесь не продержаться.

Мы побежали к внутренним воротам, очень похожим на те, через которые мы только что стреляли. Совместными усилиями нам удалось запереть их, заложив все засовы. Хорошо, что нас было трое, – вдвоем мы не справились бы. Потом мы вернулись к арке и, пока никто не беспокоил нас, поели и напились воды.

– Умрем ли мы на сытый желудок или натощак, какая разница? – мрачно заметил Квик.

Туман, вроде бы, рассеивался, но по мере того, как солнце поднималось все выше и согревало влажную от дождя землю, он снова густел.

– Сержант, – сказал Орм, – дикари непременно атакуют нас. Самое время заложить мину, пока они не видят, чем мы заняты.

– Я только что подумал о том же самом, капитан; чем раньше мы это сделаем, тем лучше, – с готовностью ответил Квик. – Может, доктор пока посторожит здесь верблюдов, а если увидит, что из-за стены высунулась какая-нибудь черная физиономия, пусть поздоровается с ней. Мы знаем, что доктор – отличный стрелок, – подмигнул мне сержант и похлопал меня по плечу.

Я кивнул в знак согласия, и они вдвоем побежали к центру площади, где лежала груда камней, напоминавшая жертвенник; я, впрочем, полагаю, что это скорее было возвышение наподобие помоста, на котором местные торговцы расставляли рабов и раскладывали прочие товары для продажи.

Я внимательно оглядел стены и отверстия в них, причем моя бдительность вскоре была вознаграждена: над большими воротами по другую сторону площади, примерно в ста пятидесяти шагах от меня, появилась фигура, напоминавшая военачальника, в белом одеянии и пышном пестром тюрбане. Человек этот бегал взад-вперед по стене, размахивал копьем и громко вопил. Я лег наземь, чтобы хорошо прицелиться. Квик не льстил мне – я и вправду неплохой стрелок, но ведь каждый человек может промахнуться, а я этого не желал, хотя и не питал против пестрого тюрбана никакой особой злобы. Я был убежден, что внезапная и таинственная смерть этого дикаря произведет на его соплеменников ужасное впечатление.

Фанг занял позицию над воротами и начал исполнять что-то вроде ритуальной военной пляски. Время от времени он поворачивал голову к тем, кто находился по другую сторону стены, и что-то кричал им. Это мне и было нужно. Я прицелился в него так же внимательно, как если бы стрелял по мишени и у меня оставался только один выстрел, чтоб взять приз. Я спустил курок, раздался выстрел: человек на стене вдруг перестал танцевать и застыл на месте. Похоже, он услышал щелчок или почувствовал, как пуля просвистела мимо, но его, вроде бы, не задело. Я очень удивился своему промаху, вышвырнул пустую гильзу и собрался выпалить еще раз, но увидел, что это не обязательно, потому что военачальник вдруг завертелся на месте, как волчок. Он три-четыре раза прокрутился вокруг собственной оси, потом внезапно взмахнул руками и рухнул со стены вниз головой, так что я потерял его из поля зрения. С той стороны, куда он упал, поднялся отчаянный вой.

На стене больше никто не появлялся, и я переключил все свое внимание на проем арки, выходящей на дорогу. В четырехстах или пятистах ярдах от себя я заметил нескольких всадников, открыл по ним огонь, и мне удалось вторым выстрелом выбить одного из фангов из седла. Подхватив раненого или убитого и перекинув его через круп лошади, его товарищи ускакали.

Дорога к проходу в Мур, казалось, была свободна, и я жалел, что Орма и Квика нет рядом, – мне не хотелось терять драгоценного времени. Я уже думал пойти за ними или крикнуть их, когда увидел, что они возвращаются, таща с собой проволоку, и в то же самое время услыхал грохот, причина которого была мне вполне ясна. Очевидно, фанги разбивали металлические ворота чем-то вроде тарана. Я побежал навстречу своим друзьям и рассказал им все, что случилось в их отсутствие.

– Понятно, – спокойно произнес Орм. – Сэм, соедини проволоку с батареей и натяни потуже. Вы, доктор, выньте засовы из ворот. Впрочем, нет, один вы не справитесь, я помогу. Осмотрите верблюдов и подтяните подпруги. Через минуту фанги выбьют ворота, и тогда у нас уже не останется времени.

– Что вы хотите предпринять? – спросил я, выполнив его распоряжения.

– Показать дикарям фейерверк. Ведите верблюдов под арку и проследите, чтоб они не запутались в проволоке. Так, теперь откроем засовы. Черт! Какие они тугие! Не понимаю, почему эти глупые фанги не смазывают их? Одна створка готова, беремся за другую!

Напрягая все силы, мы вынули засовы и распахнули ворота настежь. Мы ожидали увидеть свирепую стражу, но ее и след простыл. Оттого ли, что фанги испугались наших пуль, или по какой-то другой причине все они разбежались, покинув свой пост.

– Мы поедем прямо к Муру? – спросил я.

– Нет, – ответил Орм, – так не годится. Даже если за тем холмом нет фангов, они рванут туда из города и скоро нагонят нас на своих быстрых лошадях. Прежде чем бежать, нам необходимо припугнуть дикарей, и тогда они оставят нас в покое. Слушайте меня внимательно. Когда я подам вам знак, выведите верблюдов за ворота и заставьте опуститься на колени в пятидесяти ярдах отсюда, но никак не ближе, поскольку я в точности не знаю, какова сила взрыва этого недавно синтезированного вещества, – может, оно гораздо мощнее, чем я предполагаю. Я выжду, когда фанги окажутся над самой миной, и тогда взорву ее. Рассчитываю после этого присоединиться к вам. Если мне не повезет, поезжайте со всей скоростью, на какую способны верблюды, к Белой скале. Я надеюсь, вам посчастливится пробраться в Мур, тогда передайте от меня привет дочери царей и скажите, что, хотя мне и не удалось послужить ей, сержант Квик смыслит в пикратах не меньше, чем я. Постарайтесь поймать Шадраха и, если он повинен в смерти Хиггса, добейтесь, чтобы злодея повесили. Бедняга Хиггс! Как бы его обрадовало, что мы за него отомстили!

– Прошу прощения, капитан, – вмешался Квик, – но я остаюсь с вами. Пусть доктор один идет с верблюдами.

– Что? Я требую беспрекословно выполнять мои приказы, сержант. Пока что я ваш командир. Отправляйтесь в тыл, и никаких разговоров. Совершенно необходимо, чтобы из нас двоих хоть один вышел невредимым из этой передряги.

– В таком случае, капитан, – попросил сержант, – разрешите мне управлять электробатареей.

– Нет, – сурово ответил тот. – Ага, ворота наконец-то не выдержали. – Орм указал на толпу фангов, всадников и пеших, прорвавшихся на площадь и по обыкновению кричавших так громко, что у нас едва не закладывало уши. – Застрелите самых активных главарей и удирайте прочь. Мне нужно, чтобы фанги немного отпрянули и двинулись толпой, а не поодиночке.

Мы вскинули винтовки и выполнили приказ военачальника. Толпа была такой густой, что, промахнувшись по какому-нибудь одному фангу, мы непременно попадали в другого, – в итоге мы убили и ранили нескольких человек, среди которых были вожаки племени. Их гибель привела к такому результату, какого и ожидал Оливер Орм. Вместо того чтобы двигаться вперед поодиночке, фанги отшатнулись вправо и влево и скучились у противоположной стены – настоящее человеческое море, в которое мы одну за другой выпускали пули, как мальчишки, швыряющие в воду камешки.

Под напором задних рядов авангард подался вперед, и вся орава, неистово горланя, двинулась через площадь. Огромная армия фангов шла, чтобы уничтожить троих белых, наделенных неведомым смертоносным оружием. Я не верил своим глазам – настолько поразило меня это зрелище.

– Пора! – скомандовал Орм. – Прекратите стрелять и делайте то, что я вам велел. Поставьте верблюдов на колени в пятидесяти ярдах от стены, не ближе, и ждите, пока не станут ясны результаты операции. Если нам не придется больше увидеться, прощайте, друзья мои!

Мы поспешили выполнять боевой приказ, а Квик чуть не разрыдался от досады и гнева.

– Господи! – восклицал он. – Подумать только: меня, Сэмюэла Квика, участника четырех кампаний, награжденного пятью медалями, отослали в обоз, как какого-нибудь полкового музыканта! Мне пришлось бросить своего командира на поле боя, допустить, чтобы он в одиночку сражался с тремя тысячами туземцев. Какой позор! Мистер Адамс, если Орм не выйдет отсюда живым, продолжайте операцию в одиночестве, а я вернусь обратно и умру подле капитана. Ну вот, пятьдесят ярдов отмерено, ложитесь, уроды! – Он грубо ткнул одного из верблюдов в голову прикладом своей винтовки.

С того места, где мы находились, сквозь арку был виден кусок площади. Она напоминала теперь Гайд-парк в воскресный день, то есть буквально кишела людьми, первые ряды которых уже зашли за похожее на жертвенник возвышение посередине.

– Что он медлит и не взрывает свой чертов азимут? – пробормотал Квик. – Ага, понимаю. Посмотрите-ка туда. – Он указал на фигуру Орма, который прижался к прикрытой створке ворот и выглядывал из-за нее на площадь, держа в правой руке батарею. – Он хочет подпустить их ближе, чтобы…

Дальше я не разобрал слов сержанта, потому что вдруг произошло что-то напоминавшее землетрясение и все небо залило огромное пламя. Я видел, как часть стены подскочила вверх, а потом рухнула, как одна створка украшенных бронзовыми щитами ворот сорвалась и с грохотом поскакала в нашу сторону. Сверху повалились камни, но, по счастью, ни один из них не задел нас. Пренеприятное ощущение, когда тебя бьют кулаком по спине, но еще хуже – когда в этом кулаке зажато копье. Верблюды попытались было вскочить и убежать, но мы их успокоили, и они, флегматичные животные, вдобавок утомленные долгим переходом, быстро затихли.

Пока мы занимались верблюдами, через ворота пронеслась фигура и приблизилась к нам, пошатываясь, как пьяная. Сквозь дым и падающие сверху обломки мы узнали в ней Оливера Орма. Его лицо почернело, одежда висела клочьями, кровь из раны на голове струилась по волосам. В правой руке он все еще сжимал маленькую электробатарею, и я сразу понял, что все его кости, слава богу, целы.

– Превосходная мина, – прошептал он. – Бурский мелинит не идет ни в какое сравнение с этим новым составом. Бежим скорее, пока фанги не успели опомниться! – приказал Орм, вскакивая на верблюда.

Через секунду мы рысью мчались к Белой скале, а позади нас в Хармаке постепенно усиливались вопли и стоны. Мы добрались до вершины подъема и, как я и ожидал, увидели в ложбине за ним большой отряд всадников, державшийся на расстоянии, недосягаемом для наших пуль. Военачальники оставили этих фангов в засаде, чтобы они помешали нам бежать. Но, смертельно напуганные взрывом, который показался им сверхъестественной катастрофой, чем-то вроде светопреставления, они пустились наутек, и мы увидели их направо и налево от дороги удиравшими с такой скоростью, что бедные загнанные лошади, казалось, вот-вот не выдержат и рухнут замертво с кровавой пеной у рта.

Некоторое время мы спокойно продвигались вперед, правда, не слишком быстро, поскольку капитан почувствовал себя нехорошо. Когда мы преодолели добрую половину расстояния до Белой скалы, я оглянулся и увидел, что нас преследует конный отряд человек в сто, который, как я думаю, выехал из других городских ворот.

– Подхлестните верблюдов, – велел я Квику, – не то фанги захватят нас!

Сержант послушался и понесся вперед крупным галопом. Всадники приближались с каждым мгновением. Я решил, что нам конец, особенно когда заметил, что из-за Белой скалы появился еще один отряд.

– Нас хотят окружить! – закричал я.

– Похоже, что так, – отозвался Квик, – но только эти люди, по-моему, из другого племени.

Я вгляделся в туземцев и понял, что сержант прав. Они действительно были из другого племени, и впереди развевалось знамя абати – я не мог ошибиться, я хорошо запомнил его еще в то время, когда был гостем этого племени: треугольный флаг зеленого цвета с золотыми еврейскими буквами вокруг изображения Соломона, восседающего на троне. Более того, позади знамени, окруженная телохранителями, скакала тонкая женская фигура в белой одежде. Это была сама дочь царей.

Спустя две минуты мы очутились среди абати. Я остановил верблюда и увидел, что кавалерия фангов отступила. После всех событий сегодняшнего утра у нее, видимо, не хватило духа сражаться с численно превосходящим ее врагом.

Женщина в белом подъехала к нам и сразу узнала меня.

– Привет тебе, друг! – воскликнула она, обращаясь ко мне. – Кто ваш начальник?

Я указал на мистера Орма, который почти в бесчувствии, прикрыв глаза, сидел на своем верблюде.

– Благородный чужестранец, – сказала она ему, – прошу тебя, поведай мне обо всем, что случилось. Меня зовут Македа, правительница абати, та, кого именуют дочерью царей. Взгляни на знак на моей голове, и ты убедишься, что я говорю правду.

Она откинула покрывало, и мы увидели золотой обруч – символ ее власти.