Текст книги "Пришелец-суперзвезда"

– Это не такой сложный вопрос, дружище, – сказал Луис.

Дружище. Это то, что нужно.

– Так меня и зовут. Дружище. То есть Бадди[2]2
  Buddy (англ.) – дружище; приятель (прим. пер.).


[Закрыть].

– А фамилия у тебя есть, или этот вопрос тоже слишком сложный?

Вопрос и правда был сложный. Я в отчаянии огляделся вокруг, напрягая все шесть глаз и пытаясь найти подсказку.

– Ого, круто! – воскликнул Луис. – У тебя автоматизированный костюм. Как ты управляешь глазами? С помощью пульта дистанционного управления?

Два моих глаза остановились на палатке с едой, у которой толпилось особенно много людей. Надпись на ней гласила: «ЧИЗБУРГЕРЫ – ЛУЧШИЕ НА СЪЁМОЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ».

– Чизбургер, – ответил я Луису. – Моя фамилия – Чизбургер.

– Что за психи твои родители, если назвали тебя в честь фаст-фуда?

Очевидно, я сморозил глупость.

– Ну, на самом деле Чиз – это моё второе имя, – спохватился я. – Чаще всего я использую только инициалы, Бадди Ч. Бургер.

– Ладно, это ещё куда ни шло, – сказал Луис. – Но мне всё-таки хотелось бы однажды встретиться с твоими родителями и поговорить с ними. Ну а сейчас я жутко голоден, так что давай, Бадди Ч. Бургер, перехватим по кусочку колбаски.

Он опустил мне на плечо большую зелёную руку, и мы направились в комнату отдыха. Вот так у меня появились имя и первый земной друг.

4

Когда мы вошли в комнату отдыха для сотрудников, я не мог поверить своим глазам.

Все были наполовину людьми, наполовину чудовищами. Мужчина с телом хищника и лицом гуманоида; светловолосая женщина с пушистым телом тигра… Неподалёку от них два огромных огра, мужчина и женщина, с наслаждением поедали зелёный салат без помидоров и смеялись с набитыми ртами.

– Какие здесь все необычные! – прошептал я Луису.

– Мы – отличная команда, – сказал он. – Все здесь актёры, мы просто прогуливаемся в костюмах по парку киностудии и позируем для фотографий в ожидании обеденного перерыва.

– Кому-нибудь из них удалось стать звездой?

– Да, мой лучший друг, Пол, проделал путь от «Мишки Панды» до ведущего «Покрытых слизью», самого грязного игрового шоу на телевидении.

Всё происходящее казалось мне невероятным. Я стою здесь, на Земле, и тусуюсь с настоящими живыми актёрами и ведущими грязных игровых шоу.

– Привет всем, познакомьтесь с новым подростком на нашем участке, – объявил Луис, когда мы вошли. – Это Бадди Ч. Бургер. Бадди, это все остальные.

– Как дела, Бадди? Ты сегодня в ударе? – спросил у меня один из огров.

– Нет, я ещё ни разу сильно не ударился, – ответил я. – Хотя мои присоски так сильно прилипают к раскалённому асфальту, что приходится ходить на цыпочках, чтобы не упасть.

– Мне не нужен подробный отчёт, – сказал людоед. – Я просто спросил, как дела.

– О! Я так счастлив, что нахожусь здесь!

– Тебе лучше снять эту голову, – посоветовал мне Луис. – Тут как в сауне.

К моему огромному изумлению, Луис протянул руку и снял с себя голову Франкенштейна. Под ним он был человеком, как и все остальные в комнате. Я вскрикнул.

– Почему бы и тебе не снять костюм, Бадди? – спросил Луис. – Расслабься, у нас же перерыв.

– Хм… Спасибо, конечно, – запинаясь, пробормотал я, – но мне лучше остаться в костюме. Его потом будет очень трудно надеть. Знаете, он так плотно прилегает к моему телу, что я с ним почти сроднился.

– Да, я тоже предпочитаю оставаться в костюме, – признался мужчина-ящер. – Так удобнее. Этим большим когтем легко открывать банки с содовой.

– Кстати говоря, – сказал Луис, – я тоже хочу холодненького. Ты будешь, Бадди?

Я вдруг почувствовал, как сильно хочется пить. Я дрожал от жажды и ощущал резкий упадок сил.

– Да, я бы тоже не отказался что-нибудь выпить, – ответил я.

Луис подошел к аппарату, бросил несколько серебряных монет – и в его руки выкатилась банка с напитком. Торговые автоматы встречались мне в фильмах, но было так круто увидеть один из них прямо перед собой!

– Вот, позволь я тебе открою, – предложил мужчина в костюме ящера.

Он взял у Луиса жестяную банку, поддел ключ когтем и передал напиток мне. Я сделал глоток, и мне показалось, что моё лицо атаковали пузырьки. Я стал тереть нос, чтобы избавиться от щекотки, но, когда открыл рот, из него вырвалась длинная громкая отрыжка. Я знал, что это такое, потому что видел, как люди делают это в кино. Однажды какой-то актёр таким образом даже сумел произнести целое предложение.

Все в комнате отдыха рассмеялись.

– Отлично получилось, – прокомментировала женщина-тигр.

– Ого! Спасибо, – улыбнулся я.

Луис подошёл к своему шкафчику и вернулся с металлическим контейнером для завтрака с изображением парня в кожаной куртке верхом на мотоцикле.

– Эй, я знаю этого парня! – воскликнул я. – Видел его в шоу «Счастливые дни».

– Чувак, да когда это шоу транслировали, ты ещё не родился, – заметил Луис.

– Бабуля Морщинка показывала мне записи. Это было её любимое шоу.

– Подожди минутку, – сказал Луис, затем подвинул стул и сел за стол. – Ты называешь свою бабулю Морщинкой? Это грубо, чувак. Это всё равно, как если бы я называл свою бабушку Мозолькой.

Все в комнате покатились со смеху, но я не понял, почему. Мой мозг пробежался по земному словарю, и единственная найденная мною «мозоль» определялась как «выпуклость на основании большого пальца ноги».

– Мне очень жаль, что у твоей бабушки выпуклость на пальце, – сказал я Луису.

Он положил руку мне на плечо.

– Приятель, запомни это слово: Ш-У-Т-К-А.

О, это слово я сразу нашёл в словаре. Шутка: «то, что кажется смешным большому количеству людей». Очевидно, мозоли и выпуклости казались людям смешными. Я решил запомнить это на будущее и засмеялся, но не сразу заметил, что остальные уже затихли. Судя по всему, время для веселья закончилось.

– Послушайте-ка меня, вы все, – произнесла женщина-огр. Она подняла газету под названием «Голливудский кастинг» и зачитала вслух: «Сегодняшние прослушивания: говорящая газонокосилка для анимационного шоу, слепой хирург с золотыми руками и усатый парень в рекламу ополаскивателя для рта».

– Я собираюсь на рекламу ополаскивателя для рта, – сообщил огр.

– Да, сходи, – согласился ящер. – Она как будто создана специально для тебя. У тебя такое зловонное дыхание, что ты мог бы отдирать обои.

Все очень добродушно посмеялись, и от меня не укрылось то, как хорошо они между собой ладят. Во многих фильмах о Земле мы с бабушкой Морщинкой видели, что люди постоянно дерутся, воруют, преследуют друг друга на быстрых машинах, а потом спихивают с обрывов. Но люди, собравшиеся в этой комнате, казались… просто приятными.

– Вот, пожалуйста, Бадди, – сказал великан-людоед, держа газету и тыча в меня коротким пальцем. – Это прослушивание для тебя. Академия Чудиков проводит открытые прослушивания: требуется подросток мужского пола на роль пришельца. 42-я студия, три часа дня.

– Но я никогда прежде не играл, – запротестовал я.

– В Голливуде это ещё никого не останавливало, – заметил Луис. – Кроме того, у тебя уже есть костюм. Просто сходи на прослушивание и прочитай свой текст. Посмотрим, что получится.

– Я даже не знаю, где находится 42-я студия.

– Я тебя туда отведу, Бадди. Никаких проблем.

– Ты сделаешь это для меня?

– Ну конечно. Не могу дождаться, когда увижу твоё лицо по телевизору. «В главной роли Бадди Ч. Бургер, лучший друг неизменно талантливого Луиса Риверы». Неплохо звучит, да?

– Да затихни уже, – вздохнул ящер. – Это просто прослушивание. Шансы один на миллион.

Люди в комнате отдыха продолжали говорить и есть. Они и не подозревали, что только что мой мир перевернулся с ног на голову. Я находился не просто на Земле, а в студии Universal и собирался пойти на прослушивание для участия в телевизионном шоу. Я, гражданин Коротконос. Если бы я не сбежал со своей планеты, к этому времени мой сенсорный усилитель был бы уже деактивирован. И жизни во мне осталось бы не больше, чем в ходячем зомби. А теперь у меня появился шанс стать тем, кем я всегда мечтал – уникальным актёром, обладающим свободой творить и выражать себя так, как хочется.

Пока Луис поглощал свой обед, мой сенсорный усилитель начал капризничать. Очевидно, он уловил аромат сэндвича с колбасой. Прежде чем я успел его остановить, он вдохнул запах сэндвича и громко чихнул. Затем потянулся к бутерброду и выхватил его из рук Луиса.

– Брось, – сказал я.

Усилитель тихонько заскулил.

– Сейчас же.

Он неохотно ослабил хватку, а я забрал бутерброд и с застенчивой усмешкой вернул его Луису.

– Извини, – сказал я. – Иногда мой костюм даёт осечку.

– Не забудь снять эту штуку перед прослушиванием, – ответил Луис. – Ты же не хочешь, чтобы она дала осечку и напала на продюсеров?

Пока Луис заканчивал обедать, я ходил взад-вперёд, мысленно настраивая себя на прослушивание. На моей планете каждый ребёнок должен раз в год представать перед группой общественных лидеров, чтобы заявить о своей верности Эскадрилье и прочитать Государственные правила. Эта процедура из моей прошлой жизни больше всего походила на прослушивание. В такие дни я всегда нервничал так, что меня тошнило. И теперь я почувствовал то же самое.

После обеда Луис снова водрузил на себя голову Франкенштейна.

– Я подброшу тебя до дверей студии, – сказал он. – А дальше ты сам.

– Без тебя я не соображу, что мне делать. Может, останешься со мной?

– Не получится, обеденный перерыв закончился. Если меня уволят, я вернусь в ресторан своей бабушки и буду снова мыть посуду.

– Пожалуйста! Это мое первое прослушивание…

– Ну же, Луис, останься с ребёнком, – призвал его огр-людоед. – Я бы и сам пошёл, но мне нельзя опаздывать на прослушивание в рекламу с неприятным запахом изо рта.

– Так и быть, – вздохнул Луис, затем повернулся к тигрице и сказал: – Оливия, сможешь попросить вампира Хильду подменить меня и поработать на моей территории?

– Конечно, – ответила она, вставая и надевая голову тигра. – Ни пуха ни пера, приятель.

– Ни пуха, ни пера, – подхватили остальные.

– А что, разве пух и перо мешают получить заветную роль? – спросил я у Луиса, когда мы выходили из столовой.

– Это пожелание удачи, приятель. В актёрской среде.

– О, тогда я надеюсь, что у меня не будет ни одного пуха и ни одного пера.

Из комнаты отдыха мы пошли по дорожке через открытую съёмочную площадку. Мимо проезжали вагончики, туристы покупали еду и толпились в сувенирных лавках. Я улыбался каждому встречному и говорил:

– Эй, ни пуха, ни пера. А ещё ни шерстинок, ни ворсинок.

Однако такой же радостной реакции, как в комнате отдыха, мои слова не вызывали. Трое человек велели мне отвалить, а одна женщина в соломенной шляпе заявила: «Я пожалуюсь вашему начальству».

Вдруг она оказалась прямо перед нами – 42-я студия. Я ожидал увидеть место, где царит веселье, где все поют, танцуют и выступают, но 42-я студия производила, скорее, гнетущее впечатление. Я стоял перед толстой бетонной стеной с раздвижной металлической дверью, красной мигающей лампой над головой и довольно грубым охранником.

– Чего вам надо? – прорычал он.

– Мы пришли на открытое прослушивание, – объяснил Луис. – Мой друг будет пробоваться на роль.

Охранник перевёл взгляд на меня и осмотрел с головы до ног. Затем криво усмехнулся.

– Что ж, удачи тебе, – ответил он.

– Спасибо, – сказал я. – У меня не будет ни пуха, ни пера.

– Это вряд ли, – заметил охранник. – Они ищут крутого пришельца, а твой костюм выглядит так, будто ты вытащил его из мусорного контейнера на следующий день после Хеллоуина.

Он дёрнул тяжелую металлическую дверь. Та скрипнула, мы вошли внутрь, и нас поглотила темнота.

5

Мы с Луисом стояли в 42-й студии, ожидая, когда что-нибудь случится. Я ничего не видел. А потом вспомнил, что на мне по-прежнему солнцезащитные монокли. Я снял их и сунул в карман своего скафандра, но от этого светлее не стало. Мои глаза всё никак не могли привыкнуть к темноте, царящей в этой комнате.

– Есть здесь кто-нибудь? – позвал Луис.

– Мы на сцене, – ответил мужской голос. – Следуйте за жёлтой лентой на полу. И, пожалуйста, не мешайте, мы собираемся разыграть сцену.

Луис двинулся на цыпочках вдоль жёлтой линии и жестом пригласил меня следовать за ним. В темноте я его почти не различал и поэтому повернул вперёд ещё два глазных яблока для лучшего обзора. Мои присоски, видимо, прилипали к жёлтой ленте, и каждый раз, поднимая ногу, я слышал громкий треск – треск отрывающихся от земли присосок.

– Стоп! Снято! – донёсся со сцены раздражённый голос.

– Что это мы должны снять? – шёпотом спросил я у Луиса. – На мне нет лишней одежды.

– Я сказал, тишина на съёмочной площадке! – взревел голос. – Вы испортили дубль.

– О чём это он? – прошептал я Луису. – Я ничего не портил, я здесь даже ни к чему не прикасался!

– Замолкни, приятель, – прошептал Луис. – Из-за тебя нас сейчас отсюда вышвырнут.

Внезапно из темноты вынырнул хмурый мужчина с хвостиком. Он окинул меня взглядом и спросил:

– Дай угадаю: ты пришёл пробоваться на роль ребёнка-инопланетянина?

– Вот это да! Как вы узнали? – поинтересовался я.

– Не умничай, – огрызнулся он.

– Это Дуэйн Митчелл, режиссёр, – шёпотом сообщил мне Луис. – Он довольно известен в здешних кругах.

– Кажется, он не в духе, – прошептал я в ответ.

– Не говори глупостей, – возразил Луис. – Это он ещё в отличном настроении.

– Хватит шептаться, – проворчал режиссёр. – Я не могу творить в такой обстановке. Ваше шипение – как наждачная бумага по моим барабанным перепонкам.

– Прошу прощения, Верховный лидер, – ответил я, – отныне даже не буду дышать через рот. Постараюсь использовать только нос, хотя это может затруднить заполнение трёх моих легких.

– Не грузи меня, малыш. Тебе нет нужды вести себя как пришелец, пока не поднимешься на сцену. А теперь, пожалуйста, сядь и дождись своей очереди. И постарайся сделать так, чтобы твои странные пальцы на ногах нас больше не отвлекали!

Пробежав на цыпочках, я свернул вслед за Луисом за угол, где увидел яркие огни, несколько камер на колёсах и классную комнату со столами, удобными стульями и диванами. Это выглядело так заманчиво, что я поспешил вперёд и уселся на один из стульев рядом с девочкой-подростком, волосы которой тоже были собраны в хвостик, только чёрный. Казалось, она удивилась, увидев меня.

– Привет, – сказал я. – Бадди Ч. Бургер.

– Мне всё равно, даже будь ты Раймондом М. Хот-догом! – вскричал режиссёр. – Слезь со стула! Ты плюхнулся в самый центр декораций. Уйди отсюда и сядь на те металлические стулья рядом с другими актёрами, которые тоже ждут прослушивания.

– Не обращай на него внимания, – прошептала мне девушка на диване. – Он всегда кричит. Он тут типа главный.

– Я знаю кое-кого, похожего на него, – прошептал я в ответ. – Это Верховный лидер Эскадрильи на моей планете.

– А ты и правда в образе, – захихикала она. Что-то в её голосе заставило меня тоже хихикнуть.

– Эй, малыш, да что с тобой? – Режиссёр подошел ко мне и подбоченился. – Не смей отвлекать нашего главного таланта.

Луис вышел на сцену, схватил меня за руку и отвёл к ряду металлических стульев, расставленных рядами по бокам сцены.

– Что я сделал не так? – прошептал я.

– Это Кэссиди Кембридж, – объяснил он. – Она звезда шоу, чувак. Ты должен быть с ней уважительным и держаться на расстоянии.

В центр класса вышла женщина с планшетом и выкрикнула имя.

– Следующий – Тодд Фокс!

Высокий тощий парень со светлыми волосами встал и, ссутулившись, поднялся на сцену. Он выглядел как обычный человек, за исключением того, что его лицо было окрашено в зелёный цвет. Не могу даже сказать, сколько фильмов о Земле, в которых фигурировали инопланетяне с зелёными лицами, пересмотрели мы с бабулей Морщинкой. Нам всегда хотелось узнать, с чего вдруг люди решили, что мы, пришельцы, зелёные. И что у нас шесть глаз. Ох, минуточку – у меня ведь и правда шесть глаз.

– Хорошо, – сказал режиссёр, – начни с текста вверху четвертой страницы. Ты в классе новичок и прибыл с Марса или откуда-то ещё.

– Марс? – шёпотом обратился я к Луису. – Да что он несёт? По дороге сюда я пролетал мимо Марса, и там никого не было.

Луис поднёс палец к губам, желая меня утихомирить.

– Кэссиди, у тебя первая строчка, – напомнил режиссёр. – И… МОТОР!

Девушка с хвостиком встала из-за стола, подошла к Тодду и протянула ему руку для рукопожатия.

– Добро пожаловать в Академию Чудиков, – сказала она. – Похоже, ты отлично сюда впишешься.

– Я пришёл с миром, – начал Тодд Зелёное Лицо. Он замолчал и долго пялился в сценарий, перелистывая страницы. – О-ой! Кажется, я потерял своё место, – наконец сказал он директору.

– Я знаю, где твоё место, – рявкнул режиссёр, – ты доберёшься до него, если выйдешь на улицу и сядешь в трамвай! Нам нельзя терять ни минуты. Следующий!

– Дайте мне ещё один шанс, – пролепетал Тодд.

– Подготовка, – воскликнул Дуэйн Митчелл, – это лучший инструмент актёра! Тебе, мой друг, не хватает целого пояса с инструментами. И на выходе передай свой сценарий вон тем глазным яблокам. Нет смысла переводить хорошую бумагу на сценарий, который ты не соизволил изучить. Так мы хотя бы спасём несколько деревьев.

Проходя мимо меня, Тодд едва не швырнул в меня сценарий.

– В любом случае эта роль не достойна моего таланта, – прорычал он. – Можешь забрать её себе.

Я взял сценарий и поднёс его ко лбу, позволяя мозгу быстро его просканировать. Всего пара секунд – и я запомнил текст. Мгновение спустя я уже стоял на сцене, разыгрывая сценку с Кэссиди. Я никогда прежде не играл, но благодаря своей напарнице об этом и не вспомнил. Мы погрузились в свои роли, и мне показалось, что я разговариваю со старым другом.

СЦЕНА ВНУТРИ. АКАДЕМИЯ ЧУДИКОВ. КЛАССНАЯ КОМНАТА.

ДЕНЬ

Пришелец входит в класс в сопровождении директора Бродботтома.

ДИРЕКТОР Бродботтом

Учащиеся, это ваш новый одноклассник, родом с Марса. Давайте поприветствуем его со всем радушием Академии Чудиков!

Директор Бродботтом выходит из класса, и Кэссиди встаёт со стула. Она подходит к пришельцу и протягивает руку.

КЭССИДИ

Похоже, ты отлично впишешься в Академию Чудиков. Ты для этого достаточно странный.

ПРИШЕЛЕЦ

Я пришёл с миром.

Инопланетянин протягивает руку и дотрагивается пальцем до лба Кэссиди. Она прыгает как ужаленная.

КЭССИДИ

Какой мощный палец! Значит, ты настоящий пришелец!

ПРИШЕЛЕЦ

Да, я принёс вам привет от своего народа.

КЭССИДИ

Вы, ребята, всегда так говорите. А затем вторгаетесь в наш мир и захватываете наши умы.

ПРИШЕЛЕЦ

О, я не такой. Я, скорее, как ты, немного ботаник. Я люблю читать книги.

Инопланетянин подходит к учительскому столу, берёт книгу, удерживает её на своей голове, на мгновение закрывает глаза и разражается смехом.

ПРИШЕЛЕЦ

Ты это читала? Как смешно!

КЭССИДИ

Ты читаешь книги макушкой?

ПРИШЕЛЕЦ

Разве не все так делают?

КЭССИДИ

Мы здесь все с чудинкой. Вот я, например, вижу предметы. Из прошлого, из будущего. Общаюсь с духами. Такой у меня дар.

ПРИШЕЛЕЦ

Можешь продемонстрировать?

КЭССИДИ

Конечно. С кем бы ты хотел встретиться?

ПРИШЕЛЕЦ

Я всегда хотел увидеть звезду рок-н-ролла.

Кэссиди входит в транс. На заднем плане начинает играть музыка, ритмичный гитарный рифф.

Неожиданно, в самый разгар сценки, мой сенсорный усилитель на спине резко поднялся и затанцевал в такт музыке. Он подпрыгивал вверх и вниз с гораздо бо́льшим энтузиазмом, чем мне бы хотелось, поскольку из-за него я мог потерять равновесие.

– Стоп! – вскричал режиссёр. – Уберите эту музыку!

Музыка стихла, и сенсорный усилитель незамедлительно опустился на мою спину.

Дуэйн вышел из-за камеры.

– Что это было? – спросил он.

– О, вы имеете в виду это? – ответил я, указывая на сенсорный усилитель. – Мне очень жаль. Это больше не повторится.

– Нет, отчего же, мне понравилось. Ты можешь делать так каждый раз, когда пожелаешь?

– Чаще всего – да.

– Так ты начинил этот костюм батарейками, так?

Я не знал, что ответить. Стоило ли раскрыть правду, что сенсорный усилитель – часть моего тела? Что я – настоящий пришелец, который, чтобы добраться сюда, преодолел миллиарды миль во времени и пространстве? Он бы испугался.

Я принял мгновенное решение.

– Да, там батарейки, – подтвердил я. – Как вы узнали?

– Ух ты! – ответил режиссёр. – Вот это отношение к персонажу! Я впечатлён. И свой текст ты выучил в рекордно короткий срок. Кэссиди, что скажешь?

– Сниматься с ним было весело, – призналась она. – Между нами химия.

– Химия работает на меня, – сказал режиссёр и положил руку мне на плечо. – Ты нанят, малыш. Я Дуэйн Митчелл, твой директор. Как тебя зовут?

– Бадди Ч. Бургер.

– Прежде всего, Бадди Ч. Бургер, мой совет – избавься от Ч. Думаю, я сумею сделать тебя звездой. Как тебе такая перспектива?

– Невероятно, – запинаясь, пробормотал я. – То есть… это и правда невероятно. Я произнёс слово «невероятно»? Это на самом деле не-ве-ро-ят-но.

Я взглянул на Луиса.

«Завязывай с невероятным», – произнёс он одними губами.

– Так что, Бадди? Да или нет? – настаивал Дуэйн.

– Да, с большой буквы ДА. Я говорю igen!

Дуэйн побледнел.

– Почему ты так сказал?

– Это «да» на венгерском. Мне нужно практиковать свой венгерский при любой возможности.

Дуэйн покачал головой.

– Знаешь, приятель, я думаю, ты вполне мог бы быть инопланетянином на самом деле.

Ой-ой. Меня что, рассекретили? К счастью, я быстро понял, что это шутка: директор рассмеялся. Я сделал то же самое и отметил про себя больше никогда не разговаривать по-венгерски.

– Первая репетиция состоится завтра в девять часов, здесь, на этой сцене, – объявил Дуэйн. – Приходите вовремя или не приходите вообще. Изучите свои строки, потому что завтра мы записываемся перед живой аудиторией.

– Я так рад, что они не мёртвые, – сказал я.

– Кто не мёртвый? – спросил Дуэйн.

– Аудитория. Вы сказали, что мы записываемся перед живой аудиторией. Это хорошо, потому что мёртвая публика была бы слишком молчаливой.

– Я просто сделаю вид, что ничего не слышал. – Дуэйн снова покачал головой. – Я знаю, что тебе к завтрашнему дню нужно многое выучить, но верю, что ты справишься.

Невероятно! Я только что получил работу. Я – актёр. На Земле. Меня покажут по телевизору.

– На сегодня всё! – крикнул режиссер остальным актёрам, ожидающим своей очереди. – Спасибо, что пришли, но мы уже выбрали того, кто нам нужен.

Он схватил куртку и сценарий и, уходя, повернулся ко мне.

– Кстати, тебе нужно сдать свой костюм в костюмерную, в сухую чистку… Вернее, в химчистку.

– О, спасибо, но сухая чистка ему не нужна, – возразил я. – И влажная тоже. Я не потею.

– Ну, как знаешь, – сказал он, пожав плечами. – Встретимся в моём офисе через десять минут, чтобы подписать контракт. И приведи родителей. Ты несовершеннолетний, поэтому они подпишут контракт за тебя.

Я застыл на месте.

Привести родителей?

М-да, это будет непросто.