Текст книги "Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке"

МОРЕ И ВЫСОЦКИЙ

 
на песчаных пляж
спины груди ляж
человеч икра
в дым на   лнце сгора
все автомати
к морю прикати
и орет на солнц
с того све   Высоц
и хрипи Высо
из транзи   в песо
 
 
носит хип   обшарп
    зистор «дабл-шарп»
ходит по телам
девушек улам
на шнурке злат-крест
стомато   извест
и орет Высо
что по моде всё
 
 
к морю из маши
топает спеши
    хающих толпа
плавают купа
стонут наслажда
«хороша вода»
 
 
и кричит Высот
его грусть сосет
и хрипи Высо
что – химера всё
 
 
стойте! где же мо
где морская во   ?
поиска ладо
дайте валидо ! —
водороcль суха
пластик и труха
и хрипит Высот
«нет морских красот»
шелестит Высо
как сухой песо
 
 
а вдали барха
    ряются во мгле
там беле скеле
кульи потроха
это все ужа
море убежа
и орет Высоц
«виноват ваш соц!»
затиха Высоц
остается соц
 
 
что-то там вдали
краем шевели
неужели мо
пенною каймо ?
парус там взлета
как писа Ката
и орет Высот
к морю нас зовет
вла пое Высо —
с хрипотцой басо
 
 
что ж никто не дви
на призыв любви?
тут вскочи я с чресл
прыг – на волнорез
нырк! – о камень – кок! —
треснул черепок…
там орет Высот
с неземных высот
там в раю о лю
вместе с ним хриплю
 

СЕМЕЙСТВО

 
на косогоре над
белее   дом скв   сад
там рада моя ду
три месяца в году
стуча печа   с утра
машинка на веран
не жарко и не тесн
и лень скв   занавес
 
 
слежу неравноду
зеленый св   в саду
соседи проплыва
как в глубине аква
    дыхается хозяй
опухли ее но
легла бы – да нельзя
и умерла бы – но
поспели абрико
и плакать так легко
 
 
приеха   зяйки до
расползшаяся до
невероя   разме
и в   клянной полутьме
зовет на море му
    лыбается ему
    лыбается скеле
торчат мослы коле
в глазах сидит компью
– да я и сам не пью
 
 
тербуржец нездоров
и с тросточкой хрома
для дурочки – племя
он протянул верев
от сливы и до ябл
и девочка гуля
держась переставля
и осклабляясь слаб
бескровленными десн
бывает и несносн
 
 
а ма   ее весьма
кокетлива и жен
лишь в серых зрач   уже
нерадость и зима
муж вышел из больни
и прыгал по пути
ступня-то ампути
вина-то никоти
и – боже сохрани! —
а он еще шути
на   лезном стуле си
он чинит свой башма
и некого спроси
за что такой кошма —
такое наказан
неуж   за доброту?..
из космоса летун
здесь искрой показа
на этот дом и сад —
живые ду   не спят
 
 
такое-то семей
и все шутя посмеи
то книги то журна
то полная луна —
и вечером купа
идет толпа мута
больные и увеч
– я вижу – люди счаст
луна и теплый веч
и нежное учас …
а может быть как раз
пример для человеч ?
 

«вот бы род   на друг   план…»

 
вот бы род   на друг   план
я уже   дился на   гой   нете
 
 
вот бы им   ин   кар
я уже   мею   ную   рму
 
 
если бы взир   ин   глаз
я уже   раю ными   зами
 
 
на   лю   на   жу   на не   на се
на   дей на   ков на   бо на   бя
 

МЕРТВЫЙ СЕЗОН
(1988)

ВИРУС

 
начинается с утра
входит мо   и в белом вра
и такие препара
окачуриться пора
 
 
отдыхаю в санатор
починяю свой мотор
а мои воспомина
плы   блаками на меня
 
 
день на сумерки похо
    кого бегут прохо
даже тени… если чест
сам нырну в любой подъезд
 
 
человек – он весь отверст
    жется за все ответст
и такое ощуще
виноват – и нет проще
 
 
грустный ком неполноце
    пряжение в лице
здесь – при всех – сейчас меня
в стра   деяньях обвиня
 
 
сзади города простра
    полняют волны стра
в дождь от ужаса дрожа
даже зданья искажа
 
 
и лягушками везде
скачут – это эпиде
дергается эпилеп
– эпицентр! эп – эп – эп…
 
 
почему глаза расши
губы руки – все спеши
что уби   тебя сестра
неужели вирус стра
 
 
а зрачки всё уже уж
    стаясь радужной окруж
свет уходит подозри
с потолка свисает гри
 
 
погружаемся все глу
    лько отсвет на полу
сам трясусь и ты – желе
    сподь! не надо! пожале
 
 
злым комочком паюсь-сли
мысли – водоросли – сли
и уже не страшно не
жить как сырость на стене
 

МОЛИТВА

 
утки летят над мо
солн   и обл   в дремо
 
 
ночь за Урал – хреб
в ямине между гора
лагерь от ламп ослеп
    качиваются между бара
 
 
мо   в весь свой разма
    лько волны по пляжу разма
динокий абха   задрема
 
 
ду по льду в громк   тиш
солдат в тяжелой шине
не подстрели бы с выш
чувств   взгл – на мне
за проволо   бесится   чарк
сается скалится ярк
 
 
там я ищу лю
где их нет и не может бы
    лкой стебли и хво   шевелю
  ягды   ловы и голубы
 
 
вот я пришел в свой ла
    делся залез на кой
спящих солда тела
в кой мне – и мир и покой
лампа – и та не меша
вы воспари душа
 
 
    лна бубух! – как плита
    йки над мо разлета
в   лнце зимний шторм
белых ча   накорм
 
 
Гспди! – я Твой ра
Давший! – всем Тебя лю
наши тела заклю
небо душе пода
нас маята пыта
жизнь надоест – и та
    лько воскликнешь: ма!
и сгинешь не понима
 
 
Гспди! – я твой ра —
    следний между людьми
Давший! – Твоя ра
вот Твоя жизнь – возьми
Взявший! – Тебя бла
слезы – Твоя вла
 
 
разве не я в бара
умер – сосед по на
на берегу – коря
вывернута сосна
 

МЕРТВЫЙ СЕЗОН

 
сок и мякоть пожира
остается кожура
    жура мандари
на песке говори
что конец ноября —
морю то же говоря
черн   от вла   коря
 
 
мерт   этот сезон
в ду   опущен как зонд
а она в лохмо   бедна
    лнце увидела однаж
и живет воспомина
    сноязычна и пуста
в стах самшита обита
 
 
ду   посмотри вда
неужто не вида ?
плями-кап на вет   вися
запрокинулась вся
потому-то дрожь – озя
небо вяло и лило
жется всегда лило
 
 
так повсю   на земле
стонет сущее в томле
воля сердца и ума —
нет они не понима
серд   серд – красн   ша —
нет они не разреша
точно зыбь в тума – душа
 
 
вот и смотришь ожида
в никуда или туда —
    лько бередишь тоску
и конца нет этой ску
что-то чудится огром
больше! – зримое Добром —
выше! —
 

РОЩА НА ПИЦУНДЕ

 
красн   будто мореные ство
коряг   и длинные тени
на мокром песке – торжество
запустени
 
 
вздыхающая во
    стигающий просто
везде сквозят пусто —
и более того
 
 
Непостижим ! – я чувств
между тенями черн
прячет свои форм
    чудливо кругло распласт
 
 
вчуже сквозит Незри
хвою колыша жабр
внутр   глаз озари
мгн   обликов собр
 
 
одни как будто вражде
другие – как ры   в воде
иные вполне равноду
как белые ро   в саду
 
 
    жется: сейчас уви
все во плоти и крови…
не то что и полови —
    лекулы не улови
 
 
дыша и враща   с на
во времени и простра
невидима и темна
странная наша сестра
 

КУКЛА НА МОРСКОМ БЕРЕГУ

…что сердцу обида куклы

обиды своей жалчей

И. Анненский

 
ржавый сор на бере   выбр
ракови   открыла жабр
пластик пальмовые ребр
от Адама – странный обр
 
 
и стихая чертит мо
нечто пенной бахромо
будто пишет мне письмо
и при этом вслух бормо
 
 
в черных водосл   – где? —
мама! – розовый младе
платье мокрое наде
голова лежит отде
 
 
и сама себя спеша
– это кукла! – утеша
и себе не ве   душа
(кукла старая больша )
 
 
даже камнем ненаро
дураком уби   нырок
и на трех нога собак
так душе не поперек
 
 
безголовая   сота
ножка вве   поднята
пальчики пересчита
мертвых пляжей нищета
 
 
и вся муть весь жар со дна
стыд и боль и грех воня —
в кро   и в пятнах простыня —
не гляди ты на меня!
 
 
никого не убива
говорил тебе слова
нет послу   ты не права
взглядом небу – голова
 
 
все как надо – хлам не собр
ракови открыла жабр
пластик пальмовые ребр
от Адама – странный обр
 

«была земля – осталась   ля…»

 
была земля – осталась   ля
и ту – в трубу…
зачем себя же представля
когда меня не бу   ?
 
 
    щая тоска берет за грудь
я сам за гло   себя беру:
зачем стоит земля и не
когда меня на свете не ?
 
 
такое здесь противоре
не развязать и не разре
я – смы   Творца – сам бог и ца
себя же отрица
 

БУШЛАТ

 
вспенилась – плеснула   лна
человек идет хрома
он – в ушанке и бушла
а на дереве – хурма
мо – пятнистый малахи
зимы теплые в Колхи
темный лик – больной стари
зябко что ни говори
греет стеганная ва
в русской печке – голова
 
 
где-то в прошлом за Ура
продувает снег бара
слышу крики лай соба
вижу юного себя
волны ходят по толпе:
– На дороге… – Где?.. – ЧП!..
вся колонна в снег легла
на ветру они лежат
как Малевича квадрат —
эти черные бушла
и бросаясь рвут овча
и ругаясь бьет нача
и орет над голово
как взбесившийся конво
чем бушлаты недово
что им надо? надо во
 
 
тесно – узкие дома —
а над ними торопли
облака бегут с проли —
европейская зима
(человек идет хрома)
я почти сошел с ума! —
жить и чувствовать спеша
на бульваре пил с клоша
весь Пари на рождество
    таны осыпа листво
и сквозь дождь лучились фа
возле Арки Триумфа
вот – смотрю – в толпе прошла
манекенщица в бушла
 
 
солнце в горнице – зима
приехали я и ма
в ссылку – к солнцу и зиме
    лица – сотни киломе
бурки – кожаные пят
вкусно по снегу скрипят
запах сена хруст овса
уколол щекой оте
усадил уютно в са
(ах как грели зимы те!)
хорошо бежит лошад —
на отце-то был бушлат
 
 
потерял я зимам сче
где-то спит зима еще —
гда не знаю только бу
вижу ус и нос в гробу
про который говорят:
деревянный шит бушлат
    цатый век – зима везде
мятый век – зека – и с де
нам знакомая оде
на экране шути шут
а в цеху бушлаты шьют
 

<НА ПУТИ К «ДЕТЯМ В САДУ»>44
  В эту подборку входят недатированные произведения и цикл «Порядковый переулок», написанные, по-видимому, примерно в то же время, что и «Дети в саду» и «Мертвый сезон», и близкие им по поэтике, но не включавшиеся автором в состав ни одной из опубликованных книг. — Прим. сост.


[Закрыть]

АПОФЕОЗ ФЕТА

(остальные стихи читать неслышным шопотом, артикулируя губами)

 
Шопот, робкое дыха
Тр (ели соловья),
Серебро и колыха
(Сонного ручья)
 
 
Све   ночн     чные   те
Те     (ни без конца)
Ряд
Милого     ли
 
 
(В дымных тучках     розы
(Отблеск янтаря),
И лобзание и сле
(И заря, заря)!..
 

ЖАЛОСТЛИВЫЕ ЛЮДИ

Строки

 
такая жалостивица —
разлилась по талому снегусница**
  корень – негус


[Закрыть]
чуть не наступило
звини конечно – и прошелуздил воршечерезд
 
 
былоо что? – волосырость?
ладкое в слезонах глицо?
голая ногания или ек-селезенки?
что-то скользкое
 
 
я и ам акй – вспои и потекл
чувотв-тыв: текусь по собств-тыв спине
по звонкам – позвонкам взахлеб
растекаюсь по сизам по лужасам****
  корень – уж


[Закрыть]
до до не додо и себя жалкашица******
  корень – алкаш


[Закрыть]
 
 
гребята оберите еня овками и опатами
онесите еня до до
в едрузиях и тазариях:
а уж тем я сам ак-нибудь
 

ГДЕ-ТО В ПОДНЕБЕСНОЙ

(стихи под барабан)

БОГОМОЛ

 
высоко
на балко
серой сте
как на сте
меднолиц
словно рыц
весь в хити
восхити
как стручо
отвлечё
ты расцвёл
Богомол
и застыл
Богу мил
лапки сло
как Число
истина —
и стена
 

ПОРЯДКОВЫЙ ПЕРЕУЛОК
Этюды

 
змеин           трубы на мерзл           земле
ребристой корой
 
 
          хмотья резины
спевшимся снегом
 
 
          блитая чем-то гора
лошадиных ошмет
 
 
все это утром
размывчато           нежных обла
 
 
акварель          нцем
светом растерт          в пудру – и переул
 

 
замком капелью скорлупой или фольгой от шоколада
не щелкай
 
 
замк     кап     скорл     или     льгой от шок
прошелест
 
 
пересв     сини     ст     ст     цы
птич     сердечко     пуст     в солнц
 
 
и столько в солнце пустоты
для птичьего сердечка
 
 
что замираешь чувствуя себя
в
 
 
          замира     чувст      я
в
 

 
      щицы в синих хала
чего только ни
 
 
обрыв      зеленые чуть ли но день
     кникой пахнут
 
 
     дель поднял ног
желтые подтеки на бумаг – все слип
 
 
стуч     телетайпы – стара
там за двойной ра
 
 
п снова несут
          бум! – дождь пира
 
 
под утро въезжа
          обвалом под окнами
 
 
гул по сейфам и подва
          лишь почесывает за ухом
 
 
                    мысль не до     до Бо
                    чувст     мыс! до
 

 
     лько вскрик           не на
вылета      из      кна
 
 
не усп           она      мама
двора кры      сква      норама
 
 
и не      пад      в глу           в обл
сква накр      обл опр
 
 
себя догоня           проле           наскв
светонос в           стыне           сание ласков
 
 
     леко оставил
мок света себя расплавил
 
 
ни зем      ни вселен      ни бя нет
св вса                     в свет
 

 
Диска      пуста зелень      ски мя
стьяне глазаста зубаста румя
 
 
     скве            стоянно      кое чудо
снова крест      неве откуда
 
 
неужто еще родит эти      щи      чва?
на всю      ленную      жется одна сплошь      сква
 
 
на голом      фальте      клянные кубы
и растут одни      новинки как гри
 
 
или в стериль      мосфере следят
пробирки из дырки      кают лдат
 
 
лишь на площ      – на пла       – три      рышка      леного ука
и очере      мимо –  прощаются пла      – про      без звука
 

 
сняла коф      трит в      ло
голу            ски тенью обвело
 
 
груб            пряжа      лок лен
томлен      изнутр тру      колен
 
 
соскуч      по солнцу белые но      в чул
песок вет      кам    тень огул
 
 
ру      гладили выше и вы
но      до не      а      лова ниже травы
 
 
     дростки смо            усмеш      не смо
еще на усах не высох            мо
 
 
     дет тяж                  – трет чулок
войд – разв            – и ах! –      деть в потолок
 

 
в      клянной полутьме среда фарфо
отража      лова живо
 
 
водит бритвой по ще
в полированной пове            жу его
 
 
расплы      в      возникая из
как-то глупо и смешно отдувая ус
 
 
и там на чет горизо      где зда
пузыри      глаз-вода
 
 
и в том что про      и в том что бу
     вное что эту черную      лезную бу
 
 
                       глядеть себя
                             обще мешает
 

 
майским утр      давно так не чувств
солн            и вет      и      ленные куст
 
 
помню в готич      кни      Ганс или
так же гуля размышля            и лю
 
 
ощущ      само      или добная тема
тень удаля      от      ени дома
 
 
     стаю карт      из карма
учу англ      дость ума
 
 
«спик ингл      инг      ейшон вис плеже»
с удово      распах      а вет свеже
 
 
не мо      бы      чтобы      лыко это —
не сам пред      а свет      мета
 

 
     стоянно –      и опять
бля бля – у помойки постоять
 
 
темнота для
у      дростков – ни рубля
 
 
           блажит никто?
в      ляпе – в кожаном пальто
 
 
           лужам крутясь
     блескивает грязь
 
 
     баки черные как звери
     гареты е      по крайней мере
 
 
скрип –       шистый кот на одеяле
     экране отра Страдивари
 
 
                         пка!
 

 
Мир      торый      надеется на чувств
и настр
 
 
     листая эту книг
бросила      гляд
 
 
     свет на дорог
от костра      листва
                 глина в отва
силуэт и запах экскава
 
 
                       винкой луны
                       лодком потянуло
                 рожкой лодка
серебрист                  ну      ну
 

 
                 из трубки
молча            – меня!
 
 
     строение сразу изменя
     глаза – в зеркале све
 
 
нерешительно – не отве
и малыш требу
 
 
к маме к маме ПОЕДУ
где раскачивают деревья небо
 
 
     залаяла виляя хвостом
хлопну      дверь – по снегу прова
 
 
облегченно:      права!
и теперь – и потом – и всегда
 

 
необяза                 наброс
с точностью до      чки
 
 
           робышек
штрихом в возд      хвост
 
 
     призной линией
Сразу дом – и сад – и шляпа с кро
 
 
босая но      рискуя покачи
     дрявым кустом сморо
 
 
     бус остано            возле дачи
прие      закрича      ра
 
 
     линией – ма          и шля          и чемод
в веран      – и шампан      – и ура – и вчера
 

 
все обесце            сам не ты ли?
           опять сомне
 
 
что ни по
           оно придет – а мне не
 
 
что ни за
смотришь – а на ули            уж ле
 
 
испыта            долготерпе
     – только отсвет высокого пе
 
 
Мы возника
                       лысо с той стороны
 

 
     леный бак      кут ссаки
рыж      с пяти         две      баки
 
 
принюх
                 рой      леных мух
 
 
     хмотья      кеты моло      чудо      бутыл
все это выва      на стол
 
 
     тюрморт краси      блево      тренностей
урч      тыч            все      льше      стей
 
 
гал      воро            клю      и шест
не пуга      не деру      – сморщ      и зубаст
 
 
     вонное тесто все      кло и      растало
не бой      всем хва       – и жителям      артала
 
 
     водчик и      есарь            хмелья с утра
визг!      брвзг! дра      ! – отогн      от      дра
 

 
проходя по Новослобод
                       еловека
               иловый нос
ушеобразен – и рыда
 
 
ходя из Лялина
                       ловека
     рщенное лицо
ладкий лоб и больш
 
 
выходя из            проходя по
     опять того же      века
на этот раз
     не больше чем у всех
 
 
никуда не            вообще
           тот же            ек
кто кого пресле
кто за кем гони      а?
 

ЛУБОК
(1990)

ПЕРСОНАЛЬНЫЙ КОМПЬЮТЕР

 
1. т е к с т : навык тексты компьютер работать приобретать вы быстро необходимый персональный (см).
2. работая с текстами на персональном компьютере вы быстро приобретаете необходимый навык (см. № 1)
3. работая с вами персональный компьютер быстро приобретает необходимый навык (см. текст)
4. вас быстро приобретает персональный компьютер и работает на вашем навыке (необходимо см. текст)
5. необходимый навык приобретает персонально вас. вы быстро работаете на компьютер (см. текст)
6. вы – компьютер. приобретаете необходимый персональный навык. быстро работаете с текстами (см. № 1)
7. вы – текст. вы – текст. вы – текст.
к о м п ь ю т е р : работать! быстро!
т е к с т : необходим персональный навык (см. № 1)
8. вы – навык. вы – навык. вы – навык.
т е к с т : вы приобретаете персональный компьютер.
работать быстро необходимо (см. № 1)
н а в ы к : вы при пер комп ра бы необх (см. № 1)
 
 
9. ЗАПОМНИТЕ! РАБОТАЯ БЫСТРО, ВЫ ПРИОБРЕТАЕТЕ! ПЕРСОНАЛЬНЫЙ КОМПЬЮТЕР С ТЕКСТАМИ НЕОБХОДИМ. (см. № 1)
 

СОВРЕМЕННЫЙ ЛУБОК

 
алкаш обнимал у помойки зеленую женщину-рыбу и запрокинувшись пил из бутылки
 
 
алкаш запрокинувшись пил из зеленой бутылки – красивая женщина-рыба его обнимала
 
 
зеленый алкаш и красивая женщина-рыба пили вдвоем из помойки запрокинувшись обнимаясь
 
 
алкаш запрокинувшись пил зеленую женщину-рыбу – помойка его обнимала
 
 
бутылка пила из помойки зеленого алкаша – красивая женщина-рыба обнимала ее запрокинувшись
 
 
помойка пила из бутылки зеленого алкаша и красивую женщину-рыбу запрокинувшись обнимая
 

 
лиловый хмырь – видали в темном переулке? – баюкал мертвое дитя
 
 
видали? – темный переулок баюкал мертвое дитя и лилового хмыря
 
 
в темном переулке незрячие окошки при луне видали: мертвое дитя несет лилового хмыря
 
 
лиловый хмырь смотрел на мертвое дитя – и видел темный переулок – незрячие окошки при луне
 
 
любило мертвое дитя наш темный бледный переулок и длинного лилового хмыря
 
 
лиловое дитя и бледный переулок – и в небесах висит незрячий хмырь
 
 
нас мертвое баюкает
 

 
сержант схватил автомат Калашникова упер в синий живот и с наслаждением стал стрелять в толпу
 
 
толпа уперла автомат схватила Калашникова – сержанта и стала стрелять с наслаждением в синий живот
 
 
Калашников-автомат с наслаждением стал стрелять в толпу… в сержанта… в живот… в синие…
 
 
в Калашникове толпа с наслаждением стала стрелять в синий автомат что стоял на углу
 
 
синее схватило толпу и стало стрелять как автомат
 
 
наслаждение стало стрелять
 

НАГЛЯДНАЯ АГИТАЦИЯ

на мотив рисунка В. Сысоева

 
вышли из автобуса туристы – удивляются церковкам и колоннам нарисованным на листах фанеры
 
 
вышли церкви и колонны на площадь – удивляются заморским туристам нарисованным на листах фанеры
 
 
вышла из автобуса фанера – удивляется церковкам и колоннам нарисованным на заморских туристах
 
 
вышел из туриста автобус, из другого выперла колонна, а из третьего вылезла церковь – нарисовано на листах фанеры
 
 
нарисовано удивительное: вышли разом, строятся в колонны церкви храмы автобусы туристы – а над ними плавает фанера
 
 
ни бумаги, ни листа фанеры – на автобусе нарисовано: туристы удивляются на церковки колонны
 
 
ничего – ни церквей, ни храмов, ни автобусов, ни туристов – одна фанера
 
 
да и та нарисована
 

ПРИВЕРЕДЛИВЫЙ АРХАНГЕЛ

(танец памяти Высоцкого)

 
Михаил Барышников танцевал Высоцкого в крови и грязи – зеленой бархатной тряпкой ехал на коленях по гладкой сцене гениально! – «только кони мне попались привередливые» – в окна зала смотрел Лос-Анджелес – конская морда – японский бог
 
 
Высоцкий танцевал как всегда на коленях – задыхаясь в крови и грязи – в окна зала смотрел привередливый Миша Барышников конской мордой своей гениальной – бог и тряпка танцевали на сцене – день Лос-Анджелеса бархатный зеленый
 
 
конская морда танцевала на сцене – гениально! – в окна зала смотрел день тряпкой – зеленым Высоцким: «Михаил Барышников!.. А? Михаил…» – бархатным-бархатным…
 
 
сцена крутясь ехала по гладкому Лос-Анджелесу – за ней бежал Михаил Барышников тряпкой и Высоцкий японской конской мордой – зеленый бархатный заржал гениально в крови и грязи – привередливый архангел
 
 
окна зала смотрели в окна зала – где Михаилом Барышниковым – где Высоцким – где зеленым бархатом – где тряпкой в крови и грязи – где конской мордой – где Лос-Анджелесом – где японским богом – и все это ехало по гладкой сцене
 
 
и все-таки лошадиная морда – Барышников и тряпка – Высоцкий – московским поэтом предсказанный танец – гениально! – где и когда ты узрел Владислав – японский бог? – ведь тогда еще он еще жил – это столоверчение сцены – этот бархат в крови и грязи – в окна зала смотрящие мы – и зеленый Лос-Анджелес…
 

СТОЯЩАЯ ПОСТЕЛЬ

«Зверь о двух спинах»

(В. Шекспир)

 
он сжал ее смуглую сиську, она поймала его стоящий – зверь о двух спинах в постели
 
 
геральдический зверь о двух спинах сжал ее смуглую сиську, поймал его за стоящий – опрокинул на них постель
 
 
она поймала его за смуглую сиську, он сжал ее стоящий – зверь о двух спинах рычит
 
 
стоящий и сиська – сжал их в когтях геральдический смуглый зверь о двух спинах
 
 
постель двуединого зверя поймала, ухватила за смуглую сиську за стоящий – прыгает и рычит
 
 
стоящий – зверь – смуглые сиськи ему постель – сжали поймали – прыгают и рычат
 
 
стоящий зверь о двух спинах, смуглый (луна в окно) стоящая постель