Текст книги "Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль"

В марте 1920 г. в Харькове проходила IV конференция КП(б)У. В первый день ее работы Раковский выступил с политическим отчетом ЦК, на следующий день – с докладом по земельному вопросу и работе на селе, признав ошибки, которые допустили ЦК и правительство в земельном вопросе.

На конференции был также рассмотрен вопрос об отношении к другим партиям. Было объявлено, что КП(б)У открывает доступ в свои ряды для тех членов «мелкобуржуазных» партий, которые перешли на коммунистическую платформу. Делегаты высказались за прием в КП(б)У «лучших представителей» партии боротьбистов, на чем настаивал Раковский.[302]302
  Комуyшстична партія України в резолюціях і рішеннях з’їздів, конференцій і пленумів ЦК. Київ, 1976. Т. 1. С. 44–45.


[Закрыть]

Действительно, Раковский и его сторонники в предыдущие месяцы проводили кропотливую работу по установлению сотрудничества с партией украинских левых эсеров (по названию их печатного органа членов этой партии обычно называли боротьбистами). Еще в мае 1919 г. по решению ВУЦИКа в состав Совнаркома Украины были введены боротьбисты: М. Лебединец – нарком юстиции, М. Литвиненко – нарком финансов, Г. Михайличенко – нарком образования.[303]303
  Раковський X. Ілліч і Україна… С. 116.


[Закрыть] Однако занятие боротьбистами руководящих постов в правительстве натолкнулось на серьезное сопротивление части руководящих большевиков. Вопрос о слиянии партии боротьбистов с КП(б)У рассматривался на совещании в Исполкоме Коминтерна 6 ноября 1919 г., на которое отправился Раковский. Он отмечал сложности объединения, связанные с тем, что большевики и боротьбисты опирались на различные социальные и общественные силы, что существовали серьезные разногласия с ними по вопросу об объединении военных сил Украины и России. Под его влиянием на совещании было объявлено, что не может быть речи о механическом объединении обеих партий, но отдельные представители партии боротьбистов вполне могут войти в КП(б)У.[304]304
  Российский государственный архив социально-политической истории (далее РГАСПИ). Ф. 17. Оп. 65. Ед. хр. 110. Л. 2, 4–14, 19–20, 35, 56–58.


[Закрыть]

Под явным давлением со стороны большевиков партия боротьбистов объявила о самороспуске. Многие ее деятели вступили в КП(б)У. Некоторые из них позже занимали высокие партийные и государственные посты, но все они до единого пали жертвами кровавой сталинщины в середине 30-х годов.

Между тем ликвидация партии боротьбистов означала, что и в Украине, вслед за Россией, было покончено с многопартийностью. Политическая монополия КП(б)У как составной части РКП(б) стала реальностью. На IX съезде партии в марте 1920 г. Ленин высоко оценил усилия Х. Г. Раковского, направленные на ликвидацию партии боротьбистов. Он говорил: «Мы эту партию перерегистрировали, и вместо восстания боротьбистов, которое было неизбежно, мы получили, благодаря правильной линии ЦК, великолепно проведенной т. Раковским, то, что все лучшее, что было в среде боротьбистов, вошло в нашу партию под нашим контролем, с нашего признания, а остальное исчезло с политической сцены. Эта победа стоит пары хороших сражений».[305]305
  Ленин В. И. Сочинения. Т. 40. С. 266.


[Закрыть]

Имея в виду, что в условиях Гражданской войны все силы концентрировались прежде всего на военных делах, Раковский особенно тесно контактировал с наркомвоенмором Троцким, что облегчалось их прежними связями и дружескими взаимоотношениями. О своих встречах и других контактах с Раковским, о позиции последнего по тем или иным политическим, военным и другим вопросам Троцкий информировал Ленина.

В военно-политических совещаниях, проводимых Троцким, когда он находился в Украине, часто участвовал глава украинского правительства. 6 августа 1919 г. такое совещание состоялось, например, в Киеве. На нем были приняты решения о разграничительных линиях между действовавшими армейскими соединениями, о мерах против самовольного отхода войск и т. д.[306]306
  The Trotsky Papers 1917–1922. The Hague, 1964. Vol. 1. P. 632, 634.


[Закрыть]

Не во всем, однако, Троцкий поддерживал Раковского. Будучи весьма жестким и непреклонным во всех организационных делах, он был недоволен, когда его друг, а теперь в определенном смысле и подчиненный, не проявлял аналогичных качеств. 22 мая 1919 г. Троцкий передал по «прямому проводу» для Ленина из Харькова, что «никакой другой организации, кроме военной, на Украине не существует, что при мягкости характера Раковского создает почву для произвола».[307]307
  Ibid. P. 456.


[Закрыть]

Произвол в Украине, как и в других частях бывшей Российской империи, находившейся под контролем большевиков и ставшей формально независимым государством, действительно существовал, но причины его состояли не в «мягкости характера» того или иного деятеля, в частности того же Раковского, а в бесчинствах самих военных и гражданских властей, дополнявшихся самочинными действиями местных бюрократов, особенно из числа чекистов, и просто насильников и мародеров. Сам же этот фактический донос был вызван, скорее всего, какой-то частной стычкой Троцкого с Раковским во время их встречи в Харькове.

В целом Раковский нес полную ответственность за все ужасы Гражданской войны на территории Украины, за подавление многочисленных крестьянских вооруженных выступлений, целью которых было уклонение от внесения продовольственной разверстки, обрекавшей крестьян на гибель от голода, за все кровавые преступления большевистских властей.

Х. Г. Раковский был в числе ответственных государственно-партийных деятелей, которые в этот период решительно выступали против каких-либо послаблений в проведении жесткого диктаторского курса. В своей речи в клубе «Рабочий» в Харькове 6 февраля 1921 г. он признавал, что в Украине нет такой губернии, которая не была бы местом «бандитских выступлений», называя таковыми действия тех, кто пытался отстоять хотя бы свои жизненные интересы, избежать ограбления в форме продразверстки. Раковский пытался убедить в политическом характере «бандитизма», в его связи с кулачеством.[308]308
  Раковский Х. Борьба с бандитизмом. Харьков, 1921. С. 3, 7 и др.


[Закрыть]

Мирная передышка, возникшая в конце 1919 – начале 1920 г., скоро закончилась. В апреле 1920 г. начались военные действия советских республик против Польши. На польский фронт были переброшены лучшие части Красной армии. В июне военные действия предпринял барон Врангель, укрепившийся в Крыму, ему удалось потеснить советские войска и захватить восточную часть Таврии.

В своих многочисленных выступлениях периода войны против Польши Раковский вплетал в свои «классово-пролетарские» выступления дозированный, но все более усиливавшийся национальный элемент, стремясь представить дело так, что это отнюдь не только классовая война, но и борьба за национальное выживание украинского народа. Выступая в Харькове 9 мая 1920 г. на рабочем митинге, он фиксировал внимание на защите национальной независимости Украины, приводил примеры насилий поляков над украинцами на Волыни и в Подолии, провозглашал, что польский враг – враг презренный, ибо именно русская революция обеспечила независимость Польши. В то же время, впрочем, выражалась надежда, что победа над шляхтой будет означать победу польских рабочих и крестьян.[309]309
  Раковский Х. Все для победы над польскими панами. Харьков, 1920.


[Закрыть]

Контрнаступление поляков в районе Варшавы из-за ошибок советского командования во главе с М. Н. Тухачевским и разобщения фронтов, действовавших в районах Варшавы и Львова, опасность со стороны Врангеля и Махно побудили Раковского вновь совершить инспекционную поездку по Украине в сентябре 1920 г.[310]310
  О результатах поездки он написал брошюру: Раковский Х. Донбасс: Из материалов о Донецком бассейне и Донецкой губернии. Харьков, 1923. 24 с.


[Закрыть]

Вместо себя в Харькове он оставил человека, с которым находился в весьма неоднозначных отношениях. Им был писатель В. К. Винниченко, который, возвратившись в это время в Украину, перешел в компартию, стал заместителем председателя Совнаркома и наркомом иностранных дел (Раковский с явной неохотой ненадолго уступил ему этот пост). Отчасти по этой причине, отчасти в результате прошлых разногласий, отчасти в результате того, что Винниченко претендовал на еще более высокие посты (Раковский не раз упрекал его, что он прежде всего стремится к власти, что было явно несправедливо), отношения между Раковским и Винниченко оставались натянутыми, к Винниченко относились с подозрением, и после краткого пребывания на советской государственной службе он покинул Украину и вновь эмигрировал.[311]311
  Винниченко В. Из дневников // Дружба народов. 1989. № 12. С. 161–205; Жулинский М. Художник, распятый на кресте политики: Судьба Вл. Винниченко // Там же. С. 147–160.


[Закрыть]

12 октября 1920 г. Польша запросила перемирия с Россией и Украиной, отказавшись от притязаний на Правобережную Украину. Были подписаны предварительный, а затем и постоянный мирные договоры. Они дали возможность советским республикам сосредоточить усилия на борьбе с Врангелем. Раковский был назначен членом Реввоенсовета Южного фронта, которым командовал М. В. Фрунзе. Между ними сложились товарищеские отношения, которые укреплялись в следующие годы, о чем писал сам Раковский.[312]312
  Известия. 1925. 5 ноября.


[Закрыть] 16 ноября 1920 г. Фрунзе телеграфировал Ленину о взятии Керчи и освобождении Крыма. Раковский от имени правительства Украины обратился к красноармейцам с поздравительной телеграммой по поводу этого события.[313]313
  ЦДАВОВУУ. Ф. 2. Оп. 2. Од. зб. 574. Арк. 10.


[Закрыть]

Правительство Украины и Раковский как его глава, однако, не считали, что Гражданская война завершена, до тех пор, пока существовали крестьянские вооруженные формирования, которых продолжали именовать бандами. По его исчислениям, в Украине в это время около 27 тыс. человек находилось в «бандитских группах».[314]314
  Троцкий Л., Раковский Х. Международное положение советских республик и задачи компартии Украины. Харьков, 1920. С. 55.


[Закрыть] При этом нередко в «бандформирования» зачисляли не только вооруженных крестьян, но и тех, кто выходил за рамки воинской дисциплины, отказывался подчиняться командованию Красной армии. Но все же «бандиты»-крестьяне составляли основную массу антисоветского повстанческого движения, защищая свое имущество, а подчас и жизнь.

И все же где-то в тайниках души у Раковского сохранялись остатки тех социал-демократических умеренных идей, тех западноевропейских «пережитков», которые, казалось бы, погасли в мясорубке Гражданской войны, кровавого террора и однопартийного властного произвола. Завершение Гражданской войны позволило Раковскому поставить вопрос о постепенном расширении полномочий республиканских властей, создании украинского железнодорожного округа под руководством республиканского правительства, о мерах по возрождению Донецкого каменноугольного бассейна.[315]315
  The Trotsky Papers. Vol. 2. P. 346, 348, 350.


[Закрыть]

Окончание Гражданской войны показало, что политика продразверстки, необходимость которой была весьма сомнительна с самого начала, полностью исчерпала себя и следовало переходить на новые рельсы хозяйствования. Тот факт, что крестьяне Украины засевали всего 55 % посевных площадей, говорил об отсутствии стимулов, а отнюдь не о саботаже со стороны кулаков. Если в годы Гражданской войны Раковский считал раскулачивание «необходимым революционным средством», то позже он сам признал этот путь «примитивным средством борьбы».[316]316
  Раковский Х. Г. Комитеты незаможных селян и новая экономическая политика. Харьков, 1923. С. 17.


[Закрыть]

Раковский вынужден был убедиться, к каким катастрофическим результатам привела политика военного коммунизма не только в сельском хозяйстве, но и в промышленности, во всех сферах жизнедеятельности, в результате своей поездки по Донбассу в 1921 г. В брошюре, которую он подготовил в качестве резюме докладов на заседаниях местных исполкомов, рисовалась страшная картина. Посевная кампания была провалена. Животноводство потеряло 70 % скота. Не работали шахты. Не работали школы.[317]317
  Раковский Х. Донбасс. Харьков, 1921.


[Закрыть]

Новая экономическая политика, которая начала проводиться с 1921 г., нашла различное понимание у деятелей партии и государства. Раковский воспринял нэп как серьезную и длительную политику и активно занялся ее реализацией. Он принял участие в X съезде РКП(б) в марте 1921 г., председательствовал на одном из заседаний, был избран в состав ЦК. Именно этот съезд и принял решение о замене разверстки натуральным налогом, которая явилась первым шагом на пути к нэпу.

Как председатель Совнаркома, Раковский способствовал развитию различных форм кооперации на селе, но сам был склонен к созданию коллективных производственных хозяйств. Хотя Раковский говорил на Всеукраинском съезде сельскохозяйственной кооперации в октябре 1922 г. о необходимости поддержки деятельности не только производственных, но и других кооперативов, к последним он относился настороженно, считая, что находятся они в руках кулаков. По его инициативе были созданы Всеукраинский кооперативный союз, а также аналогичные союзы при местных исполкомах под строжайшим контролем со стороны партийных органов.

Пытаясь не допустить усиления влияния кулачества, а точнее говоря, независимого крестьянства на селе, Раковский ратовал за создание комитетов незаможных селян (комнезамов), сходных с комитетами бедноты, которые существовали в РСФСР с 1918 г., но после перехода к нэпу были ликвидированы. К ноябрю 1920 г. было создано около 10 тыс. комнезамов.[318]318
  Koмimemu незаможних селян України (1920–1923). Збірник документів і матеріалів. Київ, 1968. С. 10.


[Закрыть] Однако в связи с введением нэпа встал вопрос и об их судьбе в новых условиях. Раковский предложил провести закон о них, в соответствии с которым они провозглашались бы «организациями государственного значения». Тем не менее положение комнезамов оставалось довольно неопределенным. В связи с этим в 1923 г. Раковский выступил с докладом, посвященным некоему государственному структурированию «незаможного» крестьянства, который затем был опубликован.[319]319
  Раковский Х. Г. Комитеты незаможных селян и новая экономическая политика: Доклад на съезде комнезамов. Харьков, 1923.


[Закрыть] Автор отмечал факт некоторого экономического оживления на селе. В то же время он подчеркивал отсутствие какой-либо угрозы со стороны прежних форм «купли и продажи» и не единожды подтверждал, что особое внимание его правительство уделяет и будет уделять беднейшим слоям крестьянского населения.

Так же как и в вопросе о сельском хозяйстве, в вопросе об электрификации Х. Г. Раковский демонстрировал явную увлеченность. Вместе с Лениным он был одним из учредителей плана ГОЭЛРО. Приехав в Харьков после очередного визита в Москву, он с воодушевлением рассказывал корреспондентам, что в скором будущем Украина покроется сетью электростанций и железных дорог.

Но эти планы грандиозного светлого будущего приходилось откладывать на неопределенный срок. Царила разруха. Катастрофически не хватало топлива. Раковский понимал, что судьба страны во многом зависит от состояния Донбасса. Для преодоления топливного кризиса был объявлен месячник помощи Донбассу, куда со всех концов страны начали стекаться железнодорожные составы с оборудованием, продовольствием, одеждой.

В начале 20-х годов центральную часть России охватил голод. Неурожай затронул и ряд районов восточной части Украины, но в Правобережье урожай был стабильным. Ленин требовал от руководства Украины, чтобы республика оказывала помощь Поволжью «в целях хотя бы некоторого смягчения продовольственного положения в центре».[320]320
  Ленин В. И. Сочинения. Т. 52. С. 308.


[Закрыть]

В ответ на поставку хлеба из Украины Раковский просил присылать мануфактуру: только в этом случае крестьяне пойдут на обмен. Но обязательства о поставке мануфактуры, данные московскими властями, систематически не выполнялись, и Раковский неоднократно жаловался на это Ленину.[321]321
  Там же. С. 198.


[Закрыть] Глава центрального правительства на словах соглашался, что промедление с поставками в Украину – дело «позорное и преступное», требовал установить строжайший надзор над продвижением по железной дороге отправленной мануфактуры.[322]322
  Там же. С. 198, 204.


[Закрыть] Но эти требования оставались пустыми словами. Эквивалентного обмена добиться так и не удалось.

Окончание Гражданской войны и переход к нэпу предопределили попытки украинского правительства, его главы и одновременно руководителя внешнеполитического ведомства занять несколько более автономную позицию в области международных связей по сравнению с позицией Москвы.

Речь не шла о самостоятельных шагах или тем более об особом внешнеполитическом курсе. Но попытка установления собственных международных связей все же прослеживается. Об этом свидетельствует, в частности, примечательный документ – протокол заседания Политбюро ЦК КП(б)У от 4 августа 1921 г., на котором был рассмотрен вопрос об украинских заграничных миссиях. Решением Политбюро Раковскому было поручено (безусловно, по его инициативе) определить в Москве положение представителей УССР в зарубежных российских миссиях, причем Раковский брал на себя улаживание наиболее щепетильных дел.[323]323
  ЦДАВОВУУ. Ф. 4. Оп. 1. Од. зб. 543. Арк. 11.


[Закрыть] Наличие «щепетильных дел» явно свидетельствовало, что во взаимоотношениях между Харьковом и Москвой, в частности связанных с международными делами, были шероховатости.

В архиве имеется и записка неизвестного автора, адресованная Раковскому, под заголовком «Факты, которые могут быть использованы как пример неконституционного отношения Наркоминдела РСФСР к Наркоминделу УССР (лишь за последнее время)», содержавшая ссылки на некорректные документы замнаркома М. М. Литвинова и других лиц.[324]324
  ЦДАВОВУУ. Ф. 4. Оп. 1. Од. зб. 57. Арк. 33.


[Закрыть] Можно полагать, что эта записка была подготовлена по поручению самого Раковского.

Раковский весьма критически оценивал взгляды и деятельность Максима Максимовича Литвинова, о чем мы еще будем иметь возможность сказать. В отношении же наркома Георгия Васильевича Чичерина преобладало сдержанное уважение, не лишенное иронической окраски. Почти через десять лет, находясь в ссылке, Раковский скажет американскому журналисту Луису Фишеру: «Всякий раз, когда Георгий Васильевич достает из своего кармана носовой платок, он должен информировать об этом Политбюро».[325]325
  Конт Ф. Указ. соч. С. 37.


[Закрыть]

Х. Г. Раковский был вынужден многократно вмешиваться, протестуя против действий официальных лиц РСФСР, когда их великодержавные амбиции становились слишком уж заметными. Таким был, например, случай с торгпредом Украины в Польше. Он сообщал председателю Совнаркома в феврале 1922 г., что, несмотря на договоренность с Россией о превалировании украинских интересов в этой стране, несмотря на очевидную необходимость взаимного осведомления, торгпред РСФСР, по существу дела, игнорирует представительство Украины.[326]326
  ЦДАВОВУУ. Ф. 4. Оп. 2. Од. зб. 36. Арк. 54.


[Закрыть]

Стремление к определенной «суверенизации» прослеживается в попытках закрепить взаимоотношения Украины с рядом государств правовыми актами. В конце июня 1920 г. Раковский телеграфировал Чичерину, чтобы тот передал правительствам Латвии и Финляндии, что права и привилегии граждан этих стран на территории России не будут распространяться на Украину до тех пор, пока она не получит официального признания со стороны этих стран. Такого рода представления были сделаны также в отношении Эстонии и Грузии.[327]327
  Там же. Од. зб. 767. Арк. 24.


[Закрыть]

Раковский прилагал немало усилий к установлению и развитию торговых и иных связей с зарубежными странами. Уже в марте 1920 г. он телеграфировал наркому внешней торговли РСФСР Л. Б. Красину, что в Одессе от нескольких консульских агентов зарубежных стран получены предложения о товарообмене: предлагают нефть, керосин, медикаменты и другие товары. Рекомендовалось прислать представителей с точными инструкциями.[328]328
  Там же. Арк. 3.


[Закрыть]

По просьбе Раковского нарком иностранных дел РСФСР Чичерин держал его в курсе переговоров советского правительства России с американским представителем Уильямом Буллитом, который прибыл в Москву в конце февраля 1919 г. для прощупывания почвы по поводу восстановления отношений со странами Антанты и США. Раковский давал свои рекомендации. В его личном архиве сохранилась уникальная переписка с Чичериным, с которой он познакомил значительно позже, уже находясь в ссылке, американского журналиста и историка Луиса Фишера.[329]329
  Fischer L. The Soviets in World Affairs. Vol. 1. P. 171.


[Закрыть]

Имея в виду тягчайшую нехватку в Украине экономистов-международников, Раковский обсуждал с заинтересованными ведомствами вопрос о подготовке работников внешней торговли в Харьковском институте народного хозяйства.[330]330
  ЦДАВОВУУ. Ф. 2. Оп. 2. Од. зб. 528. Арк. 192–194.


[Закрыть]

В тех пределах, в которых Х. Г. Раковский, как руководитель внешнеполитического ведомства, был в состоянии проявлять хотя бы малую степень автономии, он обращал внимание на развитие отношений Украины с соседними и близлежащими странами.

Благоприятное развитие российско-турецких отношений позволило Раковскому поставить вопрос о самостоятельном оформлении взаимосвязей с Турецкой республикой. По инициативе Раковского в конце 1921 г. в Анкару была направлена украинская миссия во главе с М. В. Фрунзе, занимавшим тогда пост командующего войсками Украины и Крыма (с февраля 1922 г. он станет заместителем главы правительства).[331]331
  Там же. Ф. 4. Оп. 1. Од. зб. 48. Арк. 1–2.


[Закрыть]

Поездка тщательно готовилась. С Наркоматом иностранных дел России обсуждался вопрос, следует ли ее широко оглашать в прессе, не предпочтительнее ли вести переговоры полусекретно. В конце концов решено было превратить переговоры по возможности в своего рода «дружественную демонстрацию». Поездку предполагалось использовать и для закрепления связей России с Турцией, для противодействия французскому влиянию в этой стране, по поводу чего шла переписка между Раковским и Чичериным.[332]332
  Там же. Ф. 2. Оп. 2. Од. зб. 91. Арк. 14–16.


[Закрыть]

Делегация находилась в Турции два с лишним месяца. 21 января 1922 г. Фрунзе вместе с представителем турецкого правительства Юсуфом Кемаль-беем подписал договор о дружбе и братстве между УССР и Турцией.[333]333
  Там же. Ф. 4. Оп. 2. Од. зб. 86. Арк. 40–41.


[Закрыть] Раковский высоко оценил этот договор, как наиболее значительный дипломатический документ, самостоятельно подписанный представителем его правительства. В телеграмме турецкому министру иностранных дел от 25 января 1922 г. он писал: «Украинское правительство будет считать своей первой задачей развивать и укреплять в дальнейшем во всех отношениях дружеские связи с Турцией. Я позволю себе также выразить глубокую благодарность турецкому правительству за тот искренний и горячий прием, который украинская чрезвычайная миссия во главе с Фрунзе нашла как в кругах турецкого правительства, так и в широких кругах турецкого народа».[334]334
  ЦДАВОВУУ. Ф. 4. Оп. 2. Од. зб. 86. Арк. 10.


[Закрыть]

Через несколько месяцев Раковский специальным письмом попросил украинского торгпреда в Константинополе выполнять и политические функции по вопросам репатриации, информации и т. д.[335]335
  Там же. Ф. 2. Оп. 2. Од. зб. 36. Арк. 91.


[Закрыть] Когда же в мае 1922 г. в Харьков прибыла турецкая делегация, Х. Г. Раковский попытался проявить максимум гостеприимства. Он написал специальное письмо в Наркомвнешторг, предложив «срочно распорядиться о выдаче» со складов «необходимого количества лучших вин» в связи с «устройством обедов».[336]336
  Там же. Од. зб. 447. Арк. 60.


[Закрыть]

Весьма напряженными были взаимоотношения Украины с Румынией, прежде всего в связи с вопросом о Бессарабии. Накладывался и личный момент – румынское прошлое главы украинского правительства. Правда, в сентябре 1922 г. предполагались переговоры в Харькове. Раковский писал тогда, что «больше всего в заключении мира с Румынией заинтересована Украина, с которой соприкасается территория Румынии». Но переговоры так и не были начаты из-за формальной неуступчивости обеих сторон.[337]337
  Там же. Оп. 1. Од. зб. 915. Арк. 131, 135–137.


[Закрыть]

В начале 1921 г. наметилась возможность прямых переговоров России с Румынией. Украинский нарком иностранных дел 4 февраля специальной телеграммой обратил внимание Г. В. Чичерина на противоречивость румынской позиции: «Румыния, с одной стороны, старается ограничить круг вопросов, по поводу которых должны вестись переговоры, а с другой стороны, очень настоятельно добивается до каких бы то ни было разговоров признания, чтобы между нами не было состояния войны».[338]338
  Там же. Ф. 3. Оп. 2. Од. зб. 99. Арк. 3.


[Закрыть]

Представителем Украины на переговорах с Румынией Раковский назначил Юрия Михайловича Коцюбинского – известного большевика и дипломата, сына одного из крупнейших украинских прозаиков конца XIX – начала XX в., что свидетельствовало о серьезности подхода к этому делу, а вслед за этим сообщил свое мнение по поводу тех румынских деятелей, которые, как предполагалось, будут вести переговоры.[339]339
  Там же. Арк. 6–7.


[Закрыть]

Существенной нормализации отношений с Румынией, однако, не произошло. Временами возникали пограничные инциденты. Уже в конце марта 1921 г. Раковский сообщил Чичерину, что румынские военные катера свободно курсируют в Днестровском лимане, но румыны обстреливают украинские суда, когда они там появляются. Он сообщил о своем распоряжении открывать ответный огонь и предложил послать совместную ноту протеста.

В 1922 г. Раковский написал брошюру о Румынии, проникнутую неприязнью к правящим слоям этой страны, содержавшую, в частности, воспоминания о том, как он был выслан из Румынии в начале века и как социалистические силы вели борьбу против его изгнания. Значительная часть брошюры была посвящена бессарабскому вопросу, который, как уверял автор, должен быть решен путем самоопределения этой территории, но он не может быть поводом для пролития братской крови.[340]340
  Раковский Х. Боярская Румыния. М., 1922.


[Закрыть]

Х. Г. Раковский внимательно следил за развитием событий в Болгарии, тем более что у него на родине в 1919 г. образовалось правительство массовой крестьянской партии Болгарского земледельческого народного союза (БЗНС). Возглавляемое видным крестьянским популистом Александром Стамболийским, это правительство наметило обширный план реформ, проводившихся при жесткой оппозиции болгарских коммунистов. Из комплекса документов видно, однако, что Раковский относился с явной симпатией к своему именитому соотечественнику и его делу, что обусловило значительно более активные попытки украинского правительства установить нормальные отношения с Болгарией, нежели действия Москвы, нерешительные и вялые. При этом основное внимание было сосредоточено не только на установлении нормальных межгосударственных отношений, но и на репатриации солдат и офицеров антибольшевистских армий, значительная часть которых после окончания Гражданской войны оказалась на болгарской территории.

В качестве главы правительства и наркома иностранных дел Х. Г. Раковский получал самые разнообразные доклады и сообщения о положении и событиях в Болгарии. Он содействовал командированию в Болгарию должностных лиц для организации закупок продовольствия, медицинской помощи голодающим в Украине в 1921 г.[341]341
  ЦДАВОВУУ. Ф. 4. Оп. 1. Од. зб. 652. Арк. 32, 55.


[Закрыть]

Очень интересны связанные с болгарами документы, смысл которых выходит за пределы только отношения к Болгарии и свидетельствует также о стремлении украинского лидера соблюдать хотя бы подобие суверенитета. В отправленных по поручению Раковского телеграмме и записке Ю. М. Коцюбинскому, ставшему председателем украинской дипломатической миссии в Москве (июль 1921 г.), содержалась просьба выяснить, освобожден ли болгарский подданный Ризов, арестованный, по сведениям Раковского, по недоразумению, и содействовать освобождению другого болгарина – Н. Пиперкова, арестованного на квартире Ризова.[342]342
  ЦДАВОВУУ. Ф. 4. Оп. 1. Од. зб. 652. Арк. 8, 10.


[Закрыть] Что и говорить, документы очень показательные.

Уже в те годы органы компартии осуществляли, по существу, все государственное руководство, впрочем, с тем уточнением, что в некоторых случаях слияние функций при наличии авторитетного государственного руководителя происходило с креном в пользу госорганов. Иначе говоря, партийно-правительственный симбиоз мог иметь доминанту не только в лице «руководящей силы», но и в виде формально властного органа. Именно так было в Украине при Раковском. Вторгаясь в дела КП(б)У, сам этим грубо нарушая нормы международного общежития, Раковский посылал в соседние страны, особенно в Болгарию, партийных эмиссаров, которые в свою очередь пытались диктовать линию поведения болгарским коммунистам. В архивах имеются сотни документов, свидетельствующих о прямом участии украинского правительства и его главы в секретных подрывных операциях на Балканах.

Этот курс встретил недовольство и противодействие со стороны ЦК болгарской компартии. Секретарь ЦК этой партии Васил Коларов обратился еще в 1919 г. к Раковскому с жестким письмом, в котором требовал, чтобы тот прекратил посылку в Болгарию эмиссаров с мандатами Коминтерна, которые только вредили, по мнению Коларова, деятельности БКП.[343]343
  Там же. Ф. 2. Оп. 1. Од. зб. 765. Арк. 68–70.


[Закрыть] Еще более внушительный демарш последовал в декабре 1920 г.: из Вены передали, что «Центральный Комитет Болгарской коммунистической партии просит сообщить тов. Раковскому, чтобы он не посылал в Болгарию никаких товарищей с мандатами от III Интернационала без извещения об этом Исполкома III Интернационала и Центрального Комитета Болгарской коммунистической партии».[344]344
  Там же. Арк. 71.


[Закрыть]

Пристальное внимание к Болгарии Раковский проявлял и в следующие годы, о чем свидетельствуют многочисленные аналитические доклады о положении на Балканах, сохранившиеся в архивных фондах Совнаркома и Наркоминдела Украины.

Прилагались усилия для установления нормальных межгосударственных отношений Украины с прибалтийскими государствами. Сохранилась телеграмма Раковского, адресованная заместителю наркома иностранных дел России Л. М. Карахану от 15 декабря 1920 г., но предназначенная для передачи украинским деятелям Э. И. Квирингу и А. Я. Шумскому, находившимся в Риге: «Ожидаю результаты ваших поступков (имелось в виду: действий; здесь у Раковского болгаризм; в рукописях его статей и письмах болгаризмы встречаются довольно часто. – Авт.) перед правительством Латвии, а также перед представителями других балтийских государств, находящихся в Риге, относительно установления нормальных политических и экономических отношений между УССР и вышеупомянутыми республиками… По поручению съезда советов я буду в Москве и рассчитываю получить там более полные сведения от товарища Шумского».[345]345
  ЦДАВОВУУ. Ф. 4. Оп. 1. Од. зб. 628. Арк. 7.


[Закрыть]

Х. Г. Раковский поддерживал также связи с российскими представителями в главных европейских странах и с общественными деятелями этих стран. Описи дипломатических пакетов, поступавших в Харьков, изобилуют указаниями на адресуемые ему послания из Берлина, Лондона, Рима, Стокгольма и других европейских столиц.

Явно «конфедералистская» позиция Раковского по вопросу о международных связях Украины была проявлением его общей, постепенно зревшей концепции необходимости признания национальных и государственных прав советских республик в качестве субъектов международных правоотношений, которая входила во все большее противоречие с позицией большинства в ЦК РКП(б). Насколько можно понять из имеющихся скудных документов, Ленин при этом занимал некую промежуточную, центристскую позицию, хотя, по существу дела, был значительно ближе к великодержавному курсу Сталина, Дзержинского, Орджоникидзе и других, нежели к «конфедералисту» Раковскому.

Неудивительно, что в 1922 г., во время подготовки к юридическому оформлению объединения советских республик, Раковский впервые стал оппонировать курсу большинства. Столкновение это было непосредственно связано с функционированием внешнеполитических ведомств. В начале января 1922 г. в Наркоминделе РСФСР возникла идея объединения других советских республик с РСФСР в качестве автономных, на началах их вхождения в РСФСР. 26 января была образована комиссия ЦК в составе И. В. Сталина, Г. В. Чичерина и Х. Г. Раковского, которая должна была провести ликвидацию наркоматов иностранных дел советских республик, кроме, естественно, РСФСР, а затем подготовить официальное вхождение республик в состав России.

Неожиданно эта идея встретила острую оппозицию Раковского. Он беседовал с Лениным, Троцким, Сталиным, возражал как против упразднения внешнеполитических ведомств республик, так и против ликвидации хотя бы формально суверенных государств. 28 января он направил членам Политбюро письмо, содержавшее развернутую программу взаимоотношений республик в свете новой экономической политики и международных отношений на основе сохранения их независимости. Следуя этой линии, Наркоминдел Украины подготовил обширный меморандум (февраль 1922 г.) к обсуждению вопроса о возможном объединении республиканских внешнеполитических ведомств, в котором показывал нецелесообразность этой необдуманной и причиняющей республикам вред акции.[346]346
  ЦДАВОВУУ. Ф. 4. Оп. 1. Од. зб. 57. Арк. 14–15.


[Закрыть]