Текст книги "Рублевка и ее обитатели. Романтическое повествование"

«Кидаюся!»

В Белоруссии бытует присказка: «Ер-еры – скинулся с горы, ер-ять – нема кому поднять, ер-еруся – я и сам подымуся!» По этой присказке изучали старый алфавит. По-белорусски глагол кидаться с ударением на первом слоге означает падать, бросаться, валиться. Я запомнил еще один рассказ бабушки о говорящих кладах и теперь поделюсь этим рассказом с моими читателями.

Два солдата возвращались с царской службы домой. Путь был долгий, однако вдвоем идти было веселей, а добрые люди не отказывались их накормить и пускали на ночлег. Дело было поздней осенью, уже рано темнело, и заботиться о ночлеге приходилось заранее. В одной из деревень никак не могли служивые отыскать себе пристанища: то семейство большое, и в доме нет места, то просто не хотят хозяева пустить к себе посторонних людей. Так и прошли через всю деревню и уже подумывали, а не заночевать ли им где-нибудь в поле, в стогу.

Вдруг, верстах этак в двух от деревни, увидели путники в поле небольшой хутор. Просторный дом стоял под новой крышей, окруженный свежей изгородью. Чуть в стороне – маленький ветхий домишко, пахнущий, однако, жильем, со столбом дыма над закопченной печной трубой. На стук вышли хозяева-старики, их сын с невесткой, на руках ребенок. В ответ на просьбу о ночлеге отозвались радушно: отчего ж не пустить, да только видите, сами мы едва помещаемся, домик-то у нас совсем маленький. «Как же, – говорят им солдаты, – ведь вон у вас какой новый дом стоит. И места в нем на всех хватит». Старик хозяин им на это отвечает: «Дом и вправду мы недавно построили большой и хороший, да только сами в нем не живем, нечисто там».

Два товарища-солдата уселись на крылечке и давай выспрашивать, что да почему. «В первую же ночь, как только справили новоселье и все уснули в новом жилище, в трубе вдруг страшно так завыло и раздался голос, повторявший одно и то же слово: кидаюся! кидаюся! И лампаду зажгли перед иконой, однако на следующую ночь все повторилось снова», – рассказал старик. Его домашние при этом поспешно крестились. «Вот и приходится ночевать в старом нашем жилье, словно бы нового дома и не строили вовсе».

«Да мы и не таких страхов на войне натерпелись, – говорят им служивые. – Так что, если позволите, мы переночуем в этом вашем новом доме, а там будь что будет». Проводили их хозяева в дом, а сами ушли в ветхую свою хибарку. Солдаты напились чаю из самовара и улеглись спать. Сразу уснули, а в полночь оба проснулись. Жутко выл ветер в печной трубе, потом вой усилился, и сквозь этот вой в горнице, едва озаряемой лампадкой, стал отчетливо различим чей-то голос, повторявший в глубине печи раз за разом: кидаюся! кидаюся! кидаюся!

Оба разом вскочили, стали поспешно натягивать сапоги. Один быстро справился, нашел дверь и выскочил из дома. Второй замешкался, налетел в темноте на печь, а оттуда пахнуло сыростью и в очередной раз протяжно донеслось: кидаюся! «Ну и кидайся!» – крикнул в сердцах солдат и выбежал прочь за своим товарищем.

Вот тогда-то и раздался глухой шум в трубе, что-то тяжелое рухнуло сверху вниз, и под сводом русской печи вспыхнуло будто сияние. На печном поду засветилась целая груда золотых монет, выпавших из разорвавшегося пакета. И ветер в трубе разом прекратил свой надрывный вой. А солдаты вытряхнули скудный скарб из своих походных ранцев да и набили их доверху золотом. А потом добудились хозяев, которые с трудом поверили своему счастью и разом разбогатели. Откуда появился тот говорящий клад – это никому не известно.

Глава 3
В УСАДЬБЕ ГРАФА ОРЛОВА

Уж поверьте на слово:

Лучше нету Маслова!

Автор

Любая книга исторического плана должна основываться на фактах. Если этих фактов не хватает, автор, опираясь на собственное воображение и логику событий, вправе домыслить недостающее. Именитые авторы так и делали, взывая при этом к благосклонности читателя. Ничто не должно быть помехой автору в том, чтобы видеть, по слову Блока, «творческие сны».

Лев Толстой имел обыкновение, находясь в дороге, записывать в особую книжку названия населенных пунктов, через которые он проезжал. Эта книжка потом помогала великому писателю в его работе над очередным сочинением. Так, по одной из версий, и случилось, когда он в 1889 году приступил к роману «Воскресение». В тот день писателю попалась на глаза его записная книжка более чем 20-летней давности. Дело в том, что тогда, в конце сентября 1867 года, Толстой вместе с братом жены Степаном Берсом отправился из Москвы на Бородинское поле собирать фактический материал для своего романа-эпопеи «Война и мир».

Путь проходил по старой Смоленской дороге. Толстой осматривал почтовые станции и записывал их названия: Одинцово, Перхушково, Подлипки, Можайск… Вблизи Одинцова дожди сделали дорогу непроезжей, и ямщик посоветовал путникам свернуть направо на песчаную дорогу у бора, на берегу Москвы-реки. Песок не глина, песчаным дорогам дождь нипочем, они от дождя только твердеют, и ехать по ним – одно удовольствие. Так карета оказалась у бора, в селе со знаковым названием Уборы. Сделав порядочный крюк, путешественники затем возвратились мимо села Успенского на старую Смоленскую дорогу и продолжили свой путь в Бородино. Названия проезжих сел и деревень попали в записную книжку писателя. И среди них – неприметное название деревни Маслово.

Двадцать лет спустя Лев Толстой нашел в старой записной книжке это название. И как само собой разумеющееся перенес его уже на страницы нового романа. Перелистаем их: Маслова, Маслова, Маслова, потом – Катюша Маслова – героиня романа «Воскресение».

Разумеется, бояре Масловы, владевшие деревенькой Маслово, что на речке Уборке, в начале XVI века, не подозревали, что их фамилия войдет в классическую литературу. Хотя возможно, деревня возникла гораздо раньше. Как следует из названия, ее жители славились лакировальным мастерством и искусно лакировали иконы, придавая им «масляный блеск». Потом Маслово вместе с сельцом Дубцы оказалось в составе соседнего села Уборы. Старинное искусство передавалось из поколения в поколение, и еще в 1926 году в Маслове, как говорят архивы, существовала лакировочная мастерская.

Казалось бы, что общего между мирной Рублевкой и великими морскими сражениями, которые вела Россия в XVIII веке? Между тем сражения эти оставили доселе зримый след в тихой деревне Дунино, что на высоком правом речном берегу. От Маслова до Дунина вверх по Москве-реке всего около 8 километров. Здесь, в деревне Дунино, сегодня находится дом-музей писателя Пришвина, и, войдя в усадебный двор, сразу видишь этот самый дом на взгорье, разительно напоминающий корабль с террасой – капитанской рубкой, взлетевший на огромную волну буйно расцветшей зелени начала подмосковного лета.

…Сражение в бухте Чесма на Средиземном море между русской и турецкой эскадрами случилось 24 и 26 июня 1770 года, ровно через восемь лет после восшествия на престол императрицы Екатерины II. Причем русских кораблей было вдвое меньше, и турки их просто не воспринимали всерьез. Командовал русской эскадрой боевой адмирал Григорий Андреевич Спиридов (1713–1790). Он вспоминал: «Особливая и независимая команда над морскими… силами была вверена мне, яко состарившемуся человеку в науке мореплавания». Командовал Спиридов находясь в течение всего боя со шпагой в руке на шканцах, и потерял он в этом бою двадцатилетнего сына-вестового.

А в истории вся слава осталась Алексею Орлову. То был один из пяти братьев графов Орловых, внуков Петрова стрельца Иоганна Адлера и сыновей новгородского губернатора Григория Ивановича Орлова. Все пятеро Орловых, а также адмирал Спиридов побывали в Маслове, и поэтому я расскажу о них подробнее. Всем памятна картина художника Сурикова «Утро стрелецкой казни»: прощание стрельцов с близкими, разгневанный царь Петр на коне. Предание рассказывает, что одного из стрельцов царь помиловал уже на плахе, пораженный его громадным ростом и полным спокойствием, и это в виду предстоящей казни.

Будто бы этот стрелец могучей рукой потеснил царя вместе с конем, промолвив: «Подвинься, государь, я здесь лягу». Петр, хотя и суров был и гневлив, однако не преминул поинтересоваться: «Кто таков?» Тот отвечает: «Стрелец Иоганн Адлер, ваше величество, из немецких земель». Адлер по-немецки значит орел. Так Адлер стал в России зваться Орловым, сын его Григорий Иванович в чине генерал-майора служил новгородским губернатором, а пятеро внуков – Иван, Григорий, Алексей, Федор и Владимир, – помогавших Екатерине взойти на трон, сделались графами Российской империи.

После дворцового переворота 28 июня 1762 года, как о том пишет историк, «Григорий Орлов был сделан камергером, Алексей Орлов – секунд-майором Преображенского полка, оба получили Александровские ленты, брат их Федор сделан капитаном Семеновского полка, все трое получили по 800 душ крестьян».

Исторические летописи свидетельствуют: «Григорий Орлов, артиллерийский офицер, воспитанник Сухопутного корпуса, участник Семилетней войны, более всех других хлопотал в пользу Екатерины. Он резко выдавался из толпы товарищей красотою, силою, молодцеватостью, общительностью; сильная молодая природа (Орлову было в описываемое время 27 лет) требовала сильной деятельности, и Орлов всюду искал ей удовлетворения: и в устройстве веселостей для товарищей, и в масонской ложе, и, наконец, в возбуждении восстания в защиту обожаемой императрицы, которой грозила беда». Известно, что Петр III намеревался отправить жену в монастырь, а сам жениться на своей фаворитке. Если бы не сопротивление приближенных, Екатерина II вступила бы с Григорием Орловым в брак. Во всяком случае, у нее был внебрачный сын от Орлова, впоследствии граф Алексей Григорьевич, получивший фамилию Бобринский.

А в числе тех самых 800 душ, доставшихся графу Федору Григорьевичу Орлову при восхождении Екатерины на трон, были и «души», проживавшие в подмосковном селе Спас-Уборы и соседней с ним деревне Маслово Звенигородского уезда, 1-го стана, что при селе Уборы Аксиньинской волости.

Именно граф Алексей Орлов запер огромную эскадру противника в Чесменской бухте, атаковал и поджег все турецкие корабли, в абордажном бою смял и пленил их экипажи. Турки потеряли погибшими 11 тысяч. Русский флот в ночном бою 26 июня 1770 года потерь почти не имел: погибло всего 11 человек.

Федор Орлов, младший брат Алексея, выплыл из гущи боя на обломке доски, когда командующий уже оплакал его кончину. В сражении участвовал и двоюродный дед A.C. Пушкина Иван Абрамович Ганнибал – генерал-фельдцейхмейстер, а по-нашему главный артиллерист, командовавший русской артиллерией. Это о нем напишет великий поэт в стихотворении «Моя родословная»:

 
И был отец он Ганнибала,
Пред кем средь чесменских пучин
Громада кораблей вспылала,
И пал впервые Наварин.
 

Европа ахнула: громадный турецкий флот был полностью уничтожен. В конце письма к императрице в Петербург Алексей Орлов сделал приписку: «На-тка, матушка, что наши аржанушки чудесят!» Екатерина наградила всех без исключения участников боя. Граф Алексей Григорьевич Орлов (1735–1808) получил тогда высший военный орден – Георгия 1-й степени, ему присвоили чин генерал-аншефа, а к фамилии прибавили наименование «Чесменский».

Пять дней длились торжества в Петербурге в честь победы. Героев славили русские поэты Державин, Майков и Херасков. Великий Вольтер писал о победе русского оружия. В театрах ставили спектакли о великом морском сражении. В Царском Селе воздвигли Чесменскую колонну, а в Санкт-Петербурге – Чесменский храм. О Чесменской колонне – стихи A.C. Пушкина:

 
Он видит: окружен волнами,
Над твердой, мшистою скалой
Вознесся памятник. Ширяяся крылами,
Над ним сидит орел младой.
 

<…>

 
Бессмертны вы вовек, о росски исполины,
В боях воспитанны средь бранных непогод!
О вас, сподвижники, друзья Екатерины,
Пройдет молва из рода в род.
 

(«Воспоминания в Царском Селе»)

Адмиралу Г.А. Спиридову пожаловали за Чесму подмосковное Дунино. А граф Федор Григорьевич Орлов стал георгиевским кавалером и в числе других наград получил подмосковное Маслово. По историческим сведениям, «из всех Орловых Федор был самый умный, тонкий, наиболее сведущий». Таким он и смотрит с известного парадного портрета художника Д.Г. Левицкого. Кроме усадебного дома в Уборах, Федор Орлов выстроил себе дом и в Маслове, окружив его садом, где любил отдыхать. Особенно много по весне здесь расцветало ромашек, – они и теперь местная достопримечательность в современном Маслове.

Здесь же, в Маслове, в память славного сражения по графскому чертежу выкопали пруд, очертаниями своими точно повторяющий Чесменскую бухту Средиземного моря. Пруд, правда изрядно заросший, существует поныне. Полтора века спустя образованная 23 ноября 1923 года прокуратура Верховного суда СССР решила построить подмосковный пионерлагерь для детей своих сотрудников. Выбрали деревню Маслово и то место, где сейчас находится пансионат «Маслово». При прокладке траншеи обнаружили в земле обломок мраморной плиты с графским гербом Орловых.

Кроме Маслова, Федор Орлов владел большой усадьбой в Нерастанном Серпуховского уезда, по соседству с имением Отрада, принадлежавшим его брату графу Владимиру Григорьевичу Орлову, директору Императорской академии наук. А в Москве Федор Григорьевич жил в своем доме около Калужской заставы рядом с Нескучным садом. Здесь он и познакомился со знаменитым портретистом Дмитрием Григорьевичем Левицким (1735–1822), написавшим парадный портрет графа. Долго позировать в генеральском мундире со всеми регалиями было не очень удобно. Поэтому граф пригласил художника к себе в Маслово, где было написано лицо и тот особенный блеск глаз, который так свойствен творческой манере Левицкого. Мундир и ордена, как наименее сложная часть портрета, дописывались уже в Москве.

Ряд источников, в том числе и переписка братьев Орловых, указывают на тот факт, что все пятеро братьев, а с ними адмирал Спиридов, собрались в июне 1780 года в Спас-Уборах, откуда на дрожках поехали в Маслово. «Если б ты зреть мог, сколь хороши ноне Масловские сенокосы. Сено и боровое, и луговое, всякого вдосталь. Как говорит пословица: забылся, что женился, и пошел на сеновал спать. На сеннике готовился покой новобрачным, и встарь покой этот вообще так назывался. Нынешний Самсон, кажись, будет без дождей», – сообщает в письме к брату Владимиру, приглашая его к себе в Маслово в гости, Федор Григорьевич Орлов.

Жаль, что об этом не помнят в современном пансионате «Маслово», хотя и устроили здесь для современных гостей самовар и сеновал. Нигде даже нет портрета прежнего хозяина Маслова – георгиевского кавалера графа Федора Орлова. А в те далекие времена адмирал Спиридов приехал в Маслово из Дунина в конном экипаже, переправившись вброд через Москву-реку у деревни Аксиньино, и присоединился к братьям. Герои отметили десятилетие Чесменского сражения. В Спасском храме отслужили благодарственный молебен в честь живых и отпели панихиду в память о погибших русских воинах.

День святого Самсона по церковному календарю приходится на 27 июня, то есть как раз на то время, когда братья предполагали встретиться. Дождь на Самсона означал долгие, затяжные дожди, а значит, плохое сено. Нет прямых свидетельств тому, что сановные Орловы сами выходили на покос. Однако так и хочется вообразить себе этих богатырей, сменивших на время парадные сюртуки и мундиры на белые холщовые рубахи и с косой в руках меривших Масловские луга. Любо-дорого было смотреть на них, разминающих на удивление местным крестьянам на косьбе могучие мышцы. Во всяком случае, еще в начале XX века в Маслове и в Уборах ходило веселое присловье:

 
Баре славные Орловы
И траву косить здоровы;
Утренними росами
Намахались косами.
Без дождя пришел Самсон:
Час прошел – и луг скошен.
 

Теперь расскажу о ближайшем соседе деревни Маслово, поселке Николина Гора. Дачный поселок работников науки и искусства РАНИС возник в конце 20-х – начале 30-х годов XX века на Николиной Горе. А Николина Гора – это лесистое взгорье на левом берегу Москвы-реки, напротив села Успенского. Высота 208 метров над уровнем моря. В XV веке тут были погост и монастырь святителя Николы на Песку, затем сельцо Никольское-на-Песку в митрополичьей собственности, приписанное к соседнему селу Аксиньину. Все это находится, как принято сейчас выражаться, в шаговой доступности от деревни Маслово и от села Спас-Уборы.

Мемориальный музей писателя В.В. Вересаева (1867–1945) расположен на Николиной Горе по проспекту Шмидта, дом № 49. Дом, в котором жил писатель в 1931–1945 годах, просматривается с дороги. Здесь же – туи из Коктебеля, привезенные и посаженные писателем, кленовая аллея и голубые ели. С 1946 по 1953 год на Николиной Горе жил и работал выдающийся русский композитор С.С. Прокофьев. Здесь также жили и трудились академики А.П. Александров, А.Н. Бах, П.Л. Капица, В.Л. Комаров, К.В. Островитянов, О.Ю. Шмидт, В.А. Энгельгардт и другие известные ученые; писатели М.А. Булгаков, С.В. Михалков и A.C. Новиков-Прибой, А.Д. Коптяева и Ф.И. Панферов; народные артисты СССР В.В. Барсова, Н.С. Голованов, A.B. Нежданова, В.И. Качалов, Л.О. Утесов и многие другие.

Что ни имя, то целая эпоха русской культуры! Сидеть на даче за глухим забором в те времена было не принято, и все названные знаменитости ходили друг к другу в гости и совершали прогулки по ближним окрестностям Николиной Горы, безусловно, побывали и в Маслове, и в Соснах. О каждом из них можно рассказывать отдельно, я вкратце опишу жизненный путь хотя бы одного из них, как наиболее близкого теме моего рассказа.

Мемориальная доска на доме № 6 по Камергерскому переулку, что в центре Москвы, посвящена Сергею Сергеевичу Прокофьеву – всемирно известному композитору, пианисту, дирижеру, народному артисту РСФСР, лауреату многих Государственных и Ленинской премий. Он жил здесь, в Камергерском, с 1947 по 1953 год и здесь же скончался. Теперь тут музей великого музыканта.

В Российском государственном архиве кинофотодокументов хранится послевоенная фотография: С.С. Прокофьев за роялем играет вальс из своей оперы «Война и мир». Тот самый вальс, который звучит в сцене, когда Наташа Ростова танцует на бале свой первый вальс с князем Андреем Болконским. Композитор сидит за роялем в легком плетеном кресле, справа – легкое кресло-качалка, большое окно веранды, а за ним – деревья. Явно не городская квартира. Сергей Прокофьев запечатлен на этом снимке на своей даче в поселке Николина Гора.

 
Здесь друзьям он говорил когда-то:
– Заходите. Я имею честь
Пригласить вас. Это возле МХАТа —
Камергерский переулок, 6.
 
 
Уезжал на дачу он, но даже
Там его рояль звучал с утра.
И тогда прелестный вальс Наташи
Слушала Николина Гора.
 

Портрет С.С. Прокофьева

На даче Прокофьев трудился над любимым своим сочинением – оперой «Война и мир» по роману Льва Толстого, начатой в годы Великой Отечественной войны. На Николиной Горе закончена Седьмая симфония, написаны опера «Повесть о настоящем человеке», «Сказ о каменном цветке», оратория «На страже мира» и сюита «Зимний костер» – две последние вещи на слова С.Я. Маршака. Сам Маршак вместе с Сергеем Сергеевичем зачастую отправлялся в соседнюю деревню Грязь, где был дом его брата Ильи Яковлевича, детского писателя, писавшего под псевдонимом Н. Ильин. Этот дом в деревне под № 4 уцелел до наших дней. В этом доме намеревался провести творческое лето 1941 года поэт Александр Твардовский, – но отсюда он ушел на фронт.

В сегодняшней деревне Грязь над типично деревенским пейзажем возвышается дом со шпилем и башенками, возведенный для себя популярным телеведущим Максимом Галкиным. Словоохотливый рабочий-таджик рассказал мне, как «Максима Галкина гуляет здеся под ручку с Алла Борисовна…». Но я продолжу прерванное слово о композиторе С.С. Прокофьеве. Частые прогулки пешком очень нравились Прокофьеву – в Маслово, Сосны, Уборы, а подчас «скатывались на автомашине с Николиной Горы на Аксиньинский простор», как шутил композитор.

Здесь продолжалась его работа над «Автобиографией». Будущий композитор родился 23 апреля 1891 года в солнечном краю, в имении Сонцовка Екатеринославской губернии (ныне село Красное Донецкой области на Украине). Его отец, Сергей Алексеевич, был ученым-агрономом, выпускником Петровско-Разумовской академии в Москве и принадлежал к дворянскому сословию, хотя его предки были из купцов. Он работал в Сонцовке управляющим. Сонцовка же, в свою очередь, принадлежала помещику Сонцову (Солнцеву), который находился в свойстве с самим Александром Сергеевичем Пушкиным. Вспомним: родная тетя великого поэта Елизавета Львовна была замужем за зарайским помещиком Матвеем Михайловичем Сонцовым.

Что и говорить, Прокофьев родился под счастливой звездой. Мать его, Мария Григорьевна, урожденная Житкова (она умерла в Париже в 1924 году), научила сына иностранным языкам и дала ему первые уроки игры на фортепьяно. Отец на всю жизнь привил сыну любовь к природе, был ему домашним учителем по математике, физике и ботанике. Сын не замедлил ответить на заботы родителей: в пять лет от роду сочинил музыкальную пьеску «Индийский галоп», а когда побывал впервые в Москве на оперном представлении, возвратившись, написал оперу «Великан» на собственный сюжет. И это в девятилетием возрасте!

Спустя два года Сережу показали профессору Московской консерватории, ученику Чайковского, композитору С.И. Танееву. Через годы Прокофьев побывает в очаровательном Дютькове под Звенигородом, где жил Танеев на даче и где теперь его музей; это совсем недалеко от Николиной Горы. Пораженный даром сонцовского вундеркинда, Танеев с напутствием «помочь молодому дарованию раскрыться» отправляет на лето в Сонцовку к Прокофьевым молодого музыканта Рейнгольда Морицевича Глиэра (1875–1956), впоследствии известного русского композитора, народного артиста СССР. Позже Сергей Прокофьев будет приходить на Московский вокзал в Ленинграде, чтобы послушать «Гимн великому городу» Глиэра, гимн, которым и по сей час встречают и провожают известные поезда «Красная стрела» и «Сапсан».

Тринадцатилетний Сережа Прокофьев становится студентом Петербургской консерватории. Это была безудержная, всеохватывающая личность. Прозвище его было enfant terrible – «ужасное дитя», чем подросток очень гордился. В 1914 году на шахматном турнире он на 43-м ходу победил великого Капабланку!

Вскоре он покорил мир как музыкант-исполнитель, побывал во многих странах Европы, в США и Японии. В США он пробыл четыре года, в Чикаго с триумфом прошла премьера его оперы «Любовь к трем апельсинам», а в 1922 году Сергей Сергеевич переехал в городок Этталь в Баварии, где женился на красавице испанке, аристократке и замечательной певице. Ее звали Каролина Кодина (1897–1987), а в России, где композитор окончательно обосновался с 1936 года, она – Лина Ивановна Прокофьева, и с нею Прокофьев прожил около двадцати счастливых лет, вырастив двух сыновей, Святослава и Олега. Жили они вместе и в Москве, и на Николиной Горе.

По воспоминаниям композитора Д. Кабалевского, навещавшего вместе с пианистом Святославом Рихтером Прокофьева на даче, «восхождение» Сергея Сергеевича на любимую им Николину Гору было нелегким. Руководство кооператива РАНИС сопротивлялось даже таким корифеям, каким был Прокофьев. Поначалу он снимал комнату в здешних домах. Затем помог случай. Великая певица Валерия Владимировна Барсова по указанию самого Сталина получила дачу в Сочи (там теперь ее музей). А принадлежавшую ей дачу на Николиной Горе с романтическим названием «Вилла Розина» (любимая оперная партия певицы) купил Прокофьев. Деньги ему принесли три полученные в одном только 1946 году Сталинские премии.

Дом Барсовой, а затем Прокофьева, дом с террасой, выкрашенный в желтый цвет, расположен в поселке Николина Гора, на углу проспекта Шмидта и аллеи Прокофьева. Аллея Прокофьева как раз и уводит от Николиной Горы в сторону деревни Маслово. Деревни, которой посвящен этот мой рассказ. Названная именем композитора аллея, кажется, до сей поры хранит его следы. А желтый цвет был любимым для композитора.

Обелиск в Маслове

«Этот цвет, – говорил друзьям Прокофьев, – очень гибкий и всепроникающий, мне он помогает в преодолении трудностей и, безусловно, способствует концентрации внимания. Когда я приезжаю на дачу, то здешний воздух и, несомненно, желтый цвет дают возможность быстро принимать решения, и эти решения, как я заметил, тут же выполняются. Подобно многим людям, предпочитающим этот цвет, я не люблю глупцов, не люблю быть загнанным в угол, и мне нравится, чтобы мной восхищались. Старые энциклопедии говорят, что людям, предпочитающим желтый цвет, свойственны высокая самооценка, уверенность в себе, творческая активность. Это символ интуиции и сообразительности».

После кончины композитора дачу поделили между наследниками. На Николиной Горе поныне уцелела «скамья Прокофьева», на которой он часто сиживал, любуясь картинами природы.

Отсвет героики, который лег на деревню Маслово в связи с именем давнего владельца этой деревни генерал-аншефа графа Федора Орлова, повторился в памятном 1941 году, когда бойцы отряда НКВД приняли здесь неравный бой с группой вооруженных до зубов и обстрелянных в боях немецких разведчиков (см. выше).

В самом начале моего рассказа я упомянул роман Л.Н. Толстого «Воскресение». Строки из этого произведения великого писателя пришли мне на память при первом моем посещении Маслова. В самом деле, лучше Толстого не скажешь: «Накануне был первый теплый весенний дождь. Везде, где не было мостовой, вдруг зазеленела трава; березы в садах осыпались зеленым пухом, и черемуха и тополя расправляли свои длинные пахучие листья…»

Добавлю: на клумбах повсюду были яркие цветы. Цветы обрамляли и все здания пансионата «Маслово», создавая праздничную картину. Огромные и редко стоящие сосны делали территорию торжественным колонным залом.

В пансионате всего лишь 33 номера, и по этой причине отдыхающим сопутствует тишина. Меня тоже очаровала тишина, и я подумал, что, наверное, поэтому пансионат «Маслово» именуют еще «уголком благополучия». В «Маслове» отдыхала мать президента Д.А. Медведева.

В 2007 году сюда приехала из Москвы творческая группа киноработников. Снимали фильм «Он, она и я» с Иваном Ургантом и Екатериной Гусевой в главных ролях. По сценарию действие фильма разворачивается в дорогом частном пансионате, а потому «Маслово» идеально подходило под замысел режиссера.

Пансионат «Маслово»

Пансионат открывала 14 декабря 2002 года тогдашний заместитель председателя Правительства Российской Федерации Валентина Ивановна Матвиенко. К этому моменту все обветшавшие бревенчатые строения бывшего пионерлагеря убрали. На их месте поднялся белоснежный корпус в два этажа. Корпус абсолютно похож на жилой дом: в каждом номере есть гостиная с телефоном, спальные комнаты, ванные и просто кухня с электроплитой, холодильником и полным набором посуды. Готовят здесь сами или заказывают блюда в ресторане – выбор за вами. Здесь есть два конференц-зала для деловых бесед, вмещающие до 30 человек.

В возведенном поблизости отдельном здании расположился ресторан. В том же здании – крытый бассейн, из которого можно переплыть в открытый – и пловец оказывается под открытым небом: сосны, зори и звезды, – в зависимости от времени года и суток.

Днем и ночью покой постояльцев пансионата «Маслово» бережет охрана. А уж если гостям, проживающим здесь в одиночестве или с семьями, желательна совсем автономная жизнь, то можно арендовать отдельный двухуровневый коттедж со всеми благами и удобствами. Таких коттеджей на территории пансионата четыре, и, однажды остановившись в них, многие состоятельные люди предпочитают жить здесь не днями и месяцами, а даже годами.

 
А с приходом лета красного
Расцвело цветами Маслово,
Обернулось волей случая
Уголком благополучия,
Чтоб мог всякий, кто останется,
Отдохнуть и приосаниться!