Текст книги "100 лет боевой и мирной жизни 79-го пехотного Куринского полка 1802–1902 г.г."

IV
Волнения в Дагестане

(1829, 1830, 1831, 1832 и 1833 г. г.)

Кази-Мулла.

Едва затихли кровопролитные войны с Персией и с Турцией, как Дагестан снова заволновался, стремясь освободиться от Русского владычества. Руководителем этих волнений был лезгин Кази-Мулла, который задумав изгнать русских с Кавказа, стал во имя Аллаха (Бога) призывать всех горцев к священной войне с русскими. К началу 1829 года Кази-Мулла взбунтовал всю Чечню, Дагестан и, собравши вокруг себя громадное скопище мятежников, открыл против нас военные действия.

В середине 1829 года 1-й батальон Куринского полка под начальством командира полка полковника Дистерло, отбросил шайку Кази-Муллы от г. Тарки, и, в течение всего 1830 года, вел ожесточенные бои с мятежниками. В 1831 году Кази-Мулла собрал опять многочисленное скопище лезгин и осадил кр. Бурную, гарнизон которой, перенося всякие невзгоды, храбро защищался несколько дней. Наконец на выручку кр. Бурной подоспел генерал Коханов с отрядом, в котором находились и куринцы. Русские разбили скопище горцев и освободили крепость. Вскоре Кази-Мулла осадил г. Дербент, но был снова разбит русскими и бежал в горы. Лезгины укрепились в ауле Эрпели, сосредоточив здесь до 10 тыс. человек под начальством Умалат-Бека. Русский отряд под начальством генерала Панкратьева осадил аул, выбил неприятеля из-за завалов и взял штурмом самое селение. Лезгины бежали дальше, вглубь Дагестана и сосредоточили все свои силы у урочища Чумкескент, где построили деревянное укреплений Агач-Калу, окружив его высоким палисадом и усилив завалами. Сам Кази-Мулла предводительствовал горцами и засел с 800 мюридов в укреплении. Начальник отряда полковник Миклашевский двинул против завалов куринцев и апшеронцев. Горцы встретили их сильным огнем. Храбрые егеря кинулись в штыки и опрокинули лезгин, которые бежали в беспорядке в укрепление Агач-Калу. Тут они засели за высоким палисадом и открыли страшный огонь. Войска двинулись в атаку. Несколько раз храбрые солдаты кидались на штурм укрепления, но не могли овладеть им, так как стены его были высоки и отвесны. Тогда полковник Миклашевский, желая сразу покончить с Агач-Калой, подхватил 1-ю роту Куринского полка и во главе ее сам пошел на штурм. Куринцы с ожесточением бросились на укрепление. Град пуль посыпался со стен и храбрый полковник Миклашевский пал, сраженный пулей. Смерть начальника так разозлила солдат, что они, не смотря на жестокий огонь, подсаживая друг друга и, царапаясь, как кошки, по отвесным стенам, взобрались-таки на крышу, разметали ее и кинулись в штыки на свирепых мюридов. Закипел отчаянный бой на шашках, кинжалах и штыках… Озлобленные солдаты никому не давали пощады… Все укрепление было завалено грудами неприятельских тел; сам Кази-Мулла, пользуясь темнотой и суматохой успел кое-как убежать с остатками разбитого скопища.

Русские отбили много значков, оружия и пороху. Кази-Мулла бежал в свой родной аул Гимры и стал посылать оттуда партии горцев в набеги.

Взятие штурмом сел. Гимры 17-го октября 1832 года

В июле 1832 года полковник Клюки-фон-Клугенау, бывший начальник гарнизона в кр. Темир-Хан-Шура, узнав, что партия лезгин в 1000 чел. спустилась с гор и расположилась на высотах Иоль-Оус-Тави, возле аула Каранай, собрал отряд из куринцев, апшеронцев, артиллерии и казаков и двинулся на мятежников. Горцы приготовились к обороне: укрепили высоты завалами, а на вершине построили деревянное укрепление. Пользуясь густым туманом, русские скрытно подошли к позиции неприятеля и атаковали ее с 3-х сторон. Егеря смело бросились на штурм и штыками выбили лезгин из-за завалов.

Мятежники в страхе бежали в главный редут, заперлись там и стали ждать подкрепления из аула Гимры. На другой день русские атаковали и укрепление. Лезгины дрались отчаянно, но, видя неизбежную гибель, попытались сделать вылазку, стремясь соединиться с партией, подходившей из Гимры, но куринцы и апшеронцы разбили всех их наголову… Лезгины, пользуясь темнотой и туманом, постыдно бежали в горы.

Чтобы окончательно подавить восстание, поднятое Кази-Муллой, русский отряд под начальством генерала Вельяминова двинулся сперва в Чечню, где, пройдя по ущельям, разорил и покорил до 100 аулов, а затем другой отряд под начальством генерала Розена двинулся в Дагестан, к аулу Гимры, где заперся сам Кази-Мулла с огромным скопищем мятежников. После кровопролитного штурма, русские взяли аул Гимры и разрушили его до основания. Во время этого жаркого боя Кази-Мулла был убит. Горцы, лишившись своего предводителя, смирились, и волнения в Дагестане на время утихли.

1833 год прошел сравнительно спокойно. В следующем году Куринский полк был переформирован в 5-тибатальонный состав, назван Куринским егерским и переведен в Чечню. Здесь полк провел 50 лет боевой жизни в лесных трущобах, заслужив громкую славу отличных лесных бойцов. Штаб-квартирой полка была назначена крепость Грозная.

Заложение крепости Грозная

V
Служба в Чечне

Набеги и схватки на линии. Оказии.

Жизнь и служба Николаевского солдата.

Чечня – одна из самых плодородных частей Кавказа. Она представляет собой частью равнину, а частью горную страну. Вся поверхность Чечни покрыта дремучими лесами, полями и изрезана глубокими ущельями со множеством бурных ручьев и потоков. По рекам Сунже, Аргуну, Хулхулау и другим, а также в трущобах гор расположены чеченские аулы, окруженные кукурузными полями. Чеченцы – народ воинственный и храбрый. Занимались они не столько хлебопашеством и скотоводством, сколько набегами и грабежами. Вся жизнь чеченца заключалась в лихих набегах на русские станицы.

Государь Император Николай I

Всякий молодой чеченец вооружался шашкой и кинжалом, садился на коня, закидывал винтовку за плечи и с такими же удальцами, как сам, пускался в леса на разбои. Месяцами бродил он по горам и лесам, бросался за Терек в набег, подкарауливал и грабил проезжающих, отбивал баранту и возвращался в аул с добычей или же складывал свою буйную голову где-нибудь за Тереком под ударом казацкой шашки. Вся Чечня кишела шайками таких абреков (т. е. удальцами-разбойниками), которые не давали покою казачьим станицам и с которыми приходилось куринцам драться чуть ли не 50 лет. Чеченцы всеми силами старались вредить русским; редкая ночь обходилась без перестрелок и схваток в шашки и штыки.

Прежняя служба солдата, а особенно «Николаевского» была не то, что нынешняя. В старину служба была 25 лет. Солдат приходил в полк безусым новобранцем, а после 25-ти лет службы, походов и сражений выходил в отставку уже дряхлым стариком. На родину его не тянуло, так как часто к тому времени никого из родных уже не было в живых и потому старики отставные солдаты, в большинстве случаев, селились здесь же при полках, в слободках и жили с своим полком до гробовой доски. Полк становился для них родной семьей, где у них были и седоусые отцы-командиры, и братья – товарищи. Роты доходили до 300 чел. и были очень богаты: имели свои огороды, сады, по 10 шт. лошадей, по 4 пары Быков, стада свиней и овец.

Куринский егерь в зимней походной форме

Кавказские солдаты были вооружены в то время гладкоствольными кремневыми ружьями со штыком, тесаками и имели особую форму одежды. Мундиры и белые рубашки носили летом, а зимой и осенью – полушубки, длинные, выше колен, сапоги и косматые чеченские папахи. Словом, кавказский солдат одевался так, как поется в куринской песне:

 
«Он в нагольном полушубке,
Перетянутый ремнем,
Хоть в какой угодно рубке
Не расстанется с ружьем…
 
 
На нем нет сумы тяжелой…
Один легкий патронташ.
Солдат бравый и веселый,
То солдат Куринский наш
 
 
Кто не видел в жизни страха
На него взгляни теперь,
Как чеченская папаха
На главе его как зверь
 

Вот в таком-то виде и совершали походы наши старые куринцы, наводя страх и ужас на непокорных горцев. Не проходило дня, чтобы куринцы не дрались с врагом. Грянет вестовая пушка с крепости и куринцы по тревоге летят уже в погоню за шайками абреков; настигают хищников и завязывают бой. Чеченцы, как черти с кинжалами и шашками бросаются на храбрых егерей, а те принимают их в штыки. Долго рубятся чеченцы, наконец, видя, что дело плохо, кидаются врассыпную по лесу. Куринцы отбивают захваченную добычу, пленников и, облитые своей и чеченской кровью, возвращаются с песнями в крепость.

Чеченцы, как волки бродили возле наших станиц и укреплений, так что нельзя было без конвоя выйти за крепостные ворота. Идут ли девки за ягодами – тоже конвой. Солдаты с заряженными ружьями оцепят участок леса, а девки рвут ягоды и распевают песни. Лошади высылались на пастьбу тоже под сильным конвоем, иначе – налетят абреки и прощай лошади… Чеченцы внезапно выскакивали из-за каждого куста, дерева и камня, делали залп, мигом бросались в шашки, убивали, грабили и скрывались.

«Абреки»

Из станицы в станицу или укрепление нельзя было проехать одиночно, а отправлялись всегда с «оказией», т. е. под охраной надежного конвоя. Раз в неделю, обыкновенно, из крепости двигался «транспорт» – почта и все проезжающие. Движение прикрывала рота пехоты, полсотни казаков и два орудия. Транспорт этот назывался «оказией». Случалось, что чеченцы нападали и на «оказию». Тогда движение приостанавливалось, рота занимала позицию, орудия открывали огонь, а казаки бросались на неприятеля в шашки.

Шаг за шагом, обороняясь от наседавших горцев, «оказия» добиралась до крепости с десятками убитых и раненых, а иногда и погибала.

Чеченцы

Русские, чтобы наказать горцев за разбои, с своей стороны предпринимали внезапные и быстрые движения или, как говорили «набеги», в глубину Чечни. Бывало, выступит отряд в глухую ночь и, пробираясь по лесным трущобам, подберется к мятежному аулу, который сладко спит, не чуя беды. Ночь… В лесу тишина, сторожевые чеченские пикеты, завернувшись в бурки, дремлют, поеживаясь от предрассветного холодка. Лишь злые и голодные аульные собаки завывают, инстинктом чувствуя что-то недоброе… Отряд окружит аул и на рассвете, как снег на голову, кинется на штурм… Ружейная пальба, орудийный грохот и могучее русское «ура» потрясет заснувший дремучий лес. Горцы, как безумные повыскакивают из саклей… мечутся, кричат… а затем ожесточенно кидаются в кровавый бой… Русские, овладев аулом, зажигали сакли, истребляли запасы хлеба, вытаптывали кукурузные поля, захватывали лошадей, баранту и, при зареве огромного по жара быстро начинали отступление к крепости. Тогда чеченцы собирались по тревоге со всех сторон, из других аулов и хуторов и ожесточенно набрасывались на отряд. Как безумные кидались они с шашками на храбрых егерей, стараясь отбить захваченную добычу и погибали на штыках. Дорого обходились и куринцам такие набеги… Многих не досчитывались они в своих рядах, а о ранах даже и не беспокоились… Ранами гордились старые кавказцы!..

Такая беспрерывная и ожесточенная война велась на всем Кавказе до 1834 года. Каждое горское племя воевало само по себе. Кровавые набеги, схватки и стычки происходили каждый день. Это была школа для куринских егерей, в которой они учились быстрым и неутомимым маршам, выслеживанию хитрого неприятеля и жестокому лесному бою. Они изучили хорошо местность и поняли до тонкости своего смелого и дерзкого врага – чеченца. Словом, к 1834 году куринцы исходили всю Чечню вдоль и поперек и знали ее как свои пять пальцев.

VI
Появление Шамиля и Аварский поход 1837 года

Шамиль. Восстание горцев.

Набеги на русские поселения.

Аварский поход 1837 г. Взятие аула Ашильта. Геройский подвиг капитана Колодько и 6-й егерской роты. Штурм аула Тилитль.

С 30-х годах среди кавказских горцев появился знаменитый Шамиль, родом лезгин, который задумал соединить все горские племена и общей силой изгнать русских с Кавказа. Смелый и предприимчивый Шамиль был сперва муллой.

Он долгое время изучал Коран (священ. книга магометан), путешествовал в Мекку на поклонение гробу Магомета и прославился в горах ученостью и святой жизнью. Задумав поднять общее восстание среди кавказских мусульман, он со своими приверженцами несколько лет обходил горы и ущелья, везде проповедуя «Газават» и призывая народ к священной войне с неверными (русскими). Как странник, переходя из аула в аул, он собирал народ и, сверкая глазами, в пламенной речи рисовал картины будущей священной войны и изгнания русских с Кавказа. Ударяя себя кулаком в обнаженную худую грудь, говорил: «молитесь, кайтесь!.. Мусульмане не должны находиться под властью русских – собак… Аллах отвратит лицо свое от магометан. Мужчины, женщины и дети – все беритесь за оружие!..

Шамиль

Кто падет в бою – получит мученический венец и заслужит райское блаженство… Война, война!.. Смерть русским!» Мюриды – избранные помощники Шамиля – рассеявшись по аулам также возбуждали народ к войне. Вскоре все горцы Чечни и Дагестана встали на сторону Шамиля и выбрали его своим имамом, т. е. владыкой. Тогда Шамиль, окруженный толпой мюридов, верхом на белой лошади торжественно проехал по всем горам. В одной руке у него была обнаженная шашка, а в другой Коран. Впереди него несли зеленое знамя «пророка». Шамиль и его мюриды восклицали: «нет Бога, кроме Бога и Магомета его пророка!.. Смерть русским!..» Тысячные толпы народа радостно встречали его, расстилали свои одежды под ноги его лошади и целовали полы его черкески. Множество лезгин устремилось под его знамена. Вскоре вокруг грозного Шамиля собралось несколько десятков тысяч горцев и возгорелась страшная война во всех концах Кавказа. Шамиль с огромным скопищем действовал в Дагестане, а верный мюрид его, Ташов-Хаджи собрал партию в 2 тыс. человек и стал делать набеги на русские поселения и станицы в Чечне. Против Ташова-Хаджи выступили куринцы, которые рассыпавшись небольшими отрядами по реке Сунже, наносили поражения шайкам чеченцев. Храбрые егеря с быстротою молнии летали в погоню за неприятелем; разбивали шайки абреков, жгли и разоряли чеченские аулы и захватывали добычу. Много убитыми и ранеными теряли наши храбрецы, но ничто не могло сломить их геройского духа. Так продолжалась борьба с горцами до 1837 года.

В то же время, как Ташов-Хаджи раздувал пожар войны в Чечне, Шамиль с огромным скопищем горцев ворвался в Дагестан и стал производить там кровавые расправы в покорном нам Аварском ханстве. Он разорил много наших укреплений и угрожал русским гибелью. Кавказское начальство, видя, какую смуту вносит Шамиль в горы, решило отправить в Дагестан большой отряд, разбить мятежников, усмирить имама и восстановить порядок. С этой целью был сформирован сильный отряд из пехоты, кавалерии и артиллерии под начальством генерал-майора Фези. В состав отряда входило и 3 батальона куринцев. В мае 1837 года войска отряда собрались в кр. Темир-Хан-Шуре, отслужили молебен и с песнями двинулись в горы. Наши куринские егеря были одеты по походному: за плечами холщовый мешочек, патронташ, в руках кремневое ружье, сапоги выше колен, на голове косматая папаха, а в зубах трубочка. Дагестан далеко не то, что Чечня – крутые, обрывистые и лишенные растительности горы, дикие скалы и мрачные ущелья, надне которых бурлили быстрые и грязные потоки. Словом, природа Дагестана такова, как поется это в солдатской песне:

 
«Справа дьявольские кручи,
Слева скалы до небес,
Перед носом ходят тучи,
За ноги хватает бес».
 

Дорог никаких нет, за исключением горных тропинок. Повозки, которым невозможно было двигаться по этим трущобам, вскоре были разломаны, а провиант и орудия повезли на вьюках. Ко всему полил дождь, а ветер и холод пронизывали до костей. Но наши егеря не унывали, с песнями, шутками и прибаутками преодолевали они все тягости горного похода.

Мятежные лезгины укрылись в глубине дагестанских трущоб и заперлись в ауле Ашильта. Аул находился на обрывистом берегу реки и был окружен отвесными скалами и оврагами. Плоские каменные сакли, как орлиные гнезда, лепились друг над другом и уходили в облака. Узкие и кривые улицы аула были завалены бревнами и каменьями, за которыми засели свирепые лезгины и приготовились к обороне. Даже из окон и щелей в саклях торчали ружейные дула и блистали кинжалы. Войскам было приказано взять этот неприступный аул. Дело началось 9-го июня 1837 г. за 4 версты от аула, в садах. 3-й батальон куринцев, под командой подполковника Берзуля выбил противника из садов и гнал до самого аула. Отсюда боевая часть отряда под командой подполковника Куринского полка Берзуля, двинулась на штурм 3-мя колоннами, из которых в средней и левой были куринцы, а в правой – апшеронцы. В резерве был 2-й бат. Куринского полка. Артиллерия сильным огнем поддерживала пехоту. В грозном молчании колонны двигались на штурм и, подойдя к аулу, с громким «ура» бросились в штыки. Впереди всех была 3-я карабинерная рота Куринского полка, под командой храброго шт. – капитана Пулло. Град камней, бревен и пуль посыпался на молодецкую 3-ю роту, но егеря не смутились и, опро кинув неприятеля штыками, первыми ворвались в аул. Горцы, надвинув на глаза папахи, с ожесточением напали на куринцев, с кинжалами и шашками. Отчаянная резня закипела на кривых улицах и в саклях. Куринцы и апшеронцы работали штыками и прикладами на славу. Все рассыпалось и перемешалось…

Штурм аула Ашильты

Дрались грудь с грудью, кололись, рубились… К вечеру, после ужасного кровопролитного боя, аул наконец был взят и разрушен. Героями дня были храбрые куринские егеря. У нас было убито 30 нижних чинов, а ранено 3 офицера и 86 нижних чинов.

После взятия Ашильты, генерал Фези оставил 2-й бат. Куринского полка против мятежного аула Чиркаты, а с остальными войсками двинулся к аулу Ахульго, где заперся с мюридами сам Шамиль. По уходе генерала Фези, на высотах против нашего 2-го батальона, появилось огромное скопище горцев в 12 тысяч человек, которое, перейдя реку Койсу, всей массой обрушилось на позицию нашего 2-го батальона. Куринцы, под начальством подполковника Цыклаурова, целый день отражали бешеные атаки неприятеля. Вскоре сам ген. Фези явился на выручку с батальоном апшеронцев, но ничего не мог сделать, так как к неприятелю с каждым часом прибывали все новые и новые толпы. А к вечеру небольшой русский отряд был окружен несметными полчищами лезгин, которые грозили истребить нас. Генерал Фези, видя критическое и опасное положение отряда и предчувствуя неминуемую гибель, решил обмануть горцев и приказал отступить ночью на другую, более выгодную позицию, а затем присоединиться к главному отряду. Наступила ужасная ночь, мрак окутал горы, а зловещие черные тучи разразились проливным дождем. Отряд снялся с позиции и, соблюдая тишину, чтобы неприятель не догадался, стал отступать… Трудно, почти невозможно было двигаться в темноте и без дорог по каким-то горным тропинкам, которые на каждом шагу были загромождены камнями. Орудия и патронные ящики пришлось тащить на руках. 6-я егерская рота Куринского полка, под командой храброго капитана Колодько, была назначена в арьергард и прикрывала отступление. Пропустив все части мимо себя, 6-я рота начала и сама отступать так тихо, что горцы не заметили нашего движения. Узкая каменистая дорога была завалена подбитыми орудиями и патронными ящиками без лошадей. Молодецкая 6-я рота, вытащив орудия и ящики, стала уже втягиваться в ущелье, как начало рассветать. Горцы только теперь заметили отступление отряда и бросились с ужасными криками пресле довать его, грозя уничтожить горсть храбрецов. Тогда лихая 6-я рота заняла вход в ущелье и решилась драться здесь до последней капли крови, лечь самой, но зато спасти отряд. Горцы, как безумные, с гиком и криком яростно понеслись в атаку. Тогда-то старый капитан Колодько выскочил с обнаженной шашкой перед своей ротой и воскликнул: «Стойте дружнее, ребята!.. Куринцы!.. 6-я рота!.. Стойте, братцы!..

Подвиг капитана Колодько

Не выдавать!.. За Бога и Государя!..» Слова эти еще больше воодушевили храбрых солдат, и мужество их достигло высшего предела. «Умрем, а не выдадим!» – кричали они и приготовились к геройской обороне. Как только толпы горцев подскакали ближе, молодецкая рота дала дружный залп и с криком «ура» кинулась в штыки. Хлынула кровь и повалились сотни джигитов; остальные смешались, повернули лошадей и, провожаемые вдогонку беглым огнем, рассеялись. Но вслед за первой атакой горцы бросились в другой раз, в третий, и каждый раз куринцы отбивали их с уроном. Шесть раз кидались горцы в атаку, но все напрасно. Молодецкая рота не дрогнула. Перед фронтом ее были навалены горы неприятельских трупов. В это время на выручку прибыл наш 3-й батальон. Куринцы бросились смело на врага и, поддержанные огнем 4-х орудий, разбили и рассеяли неприятельские скопища. Наши егеря дрались отчаянно. Фельдфебель 6-й роты Хохлов посадил на штык здоровенного лезгина – их начальника, отнял у него значок и изорвал его в куски. Ожесточенно дрались и лезгины: иные, закрыв глаза левой рукой, с кинжалами кидались прямо на штыки, другие шашками рубились направо и налево и перерубливали иногда даже ружейные стволы. Случалось, что какой-нибудь храбрый, но неловкий солдат проймет штыком насквозь горца, но не успеет сейчас же выдернуть штык обратно – рассвирепевший лезгин схватывает ствол, лезет по штыку вперед и насмерть зарубит солдата. Когда по окончании молодецкого арьергардного боя, доблестная 6-я рота, вся перераненная, но все же бодрая и веселая с трофеями победы – неприятельскими значками – подходила к отряду, все радостно приветствовали ее громким «ура» и кидали вверх шапки. Солдаты других батальонов и полков подбегали к храбрецам, целовали их и называли «спасителями». Раненый и облитый кровью капитан Колодько был впереди роты. Фези обнял и поцеловал старого капитана и похвалил за храбрость молодецкую роту. «Рады стараться Ваше Превосходительство!»– гаркнула 6-я рота. Весь отряд поддержал ее и могучее русское «ура» прокатилось по диким горам и мрачным ущельям Дагестана. Так отличилась 6-я егерская рота. За свой геройский подвиг капитан Колодько получил Георгиевский крест 4 ст., а рота много знаков отличия Военного Ордена. У нас было убито: 1 офицер и 32 нижних чина; ранено: 4 офицера и 93 нижних чина. Урон же неприятеля был огромный: до 500 лезгинских трупов валялись по склонам гор, на поле сражения.

Шамиль с огромным скопищем заперся в неприступном ауле Тилитль и поклялся умереть, но не сдаваться. 3-го июля 1837 года ген. Фези подступил к этому аулу и приказал штурмовать его. Утром 4-го июля грянула сигнальная пушка, затрещала орудийная, ружейная пальба. Куринцы, апшеронцы и ширванцы с музыкой и с развевающимися знаменами тремя колоннами двинулись в атаку. 2-й батальон Куринского полка опередил всех и, ворвавшись в аул, кинулся в жестокую рукопашную схватку. Ширванцы и апшеронцы, овладев завалами, тоже ворвались в аул. Ужасный шум и крик наполнили воздух. Шашки, кинжалы и штыки сверкали в облаках порохового дыма. Дрались грудь с грудью в узких улицах и на крышах саклей. Молодецкая 6-я рота, увлекшись боем, дальше всех пробралась в аул и была там окружена толпами озлобленных горцев. Егеря не потерялись, они засели в саклях, завалили двери и окна каменьями, бревнами и трупами убитых и, сидя в такой западне, отчаянно оборонялись до вечера. В то время, как 6-я рота сидела в западне, среди аула, Шамиль выкинул белый флаг и завел с русскими переговоры. Генерал Фези приостановил военные действия.

Но что было делать храброй 6-й роте? Окруженная свирепыми лезгинами, в центре неприятельского аула, она сидела в саклях и не могла выйти, так как горцы, скрежеща зубами и изрыгая проклятия, грозили истребить их поголовно. Как было выбраться из этой ловушки? Храбрый капитан Колодько со своими молодцами и здесь не потерялся: он решил перебираться из одной сакли в другую до самого конца аула и затем присоединиться к отряду. Сакли плотно примыкали одна к другой, поэтому наши егеря стали проделывать в каменных стенках дыры из сакли в саклю и через эти дыры потихоньку отступать. Требовалась большая осторожность, чтобы неприятель не заметил движения. В первой сакле, в качестве арьергарда осталось 15 человек, которым было приказано прикрывать отступление, а когда рота пройдет через пролом второй сакли, то отступить самим и завалить дыру каменьями. Все было ловко исполнено и рота начала отступать. Но едва арьергард наш вступил во вторую саклю и завалил пролом в первой, как горцы догадались в чем дело и бросились в погоню. Но было поздно: куринцы вступали уже в третью саклю, стреляя в пролом второй. Лезгины боялись просунуть свои головы в эту западню и таким образом, лихая 6-я рота добралась до конца аула и присоединилась к отряду.

Подвиг фельдфебеля Хохлова

Побежденный Шамиль просил у ген. Фези пощады. Он выдал все оружие, аманатов (заложников) и поклялся больше не бунтовать против русских. Генерал Фези именем Государя простил Шамиля, снял осаду и распустил войска по штаб-квартирам.

Так окончился Аварский поход, после которого куринцы прогремели на весь Кавказ. Они выказали себя храбрыми и удалыми бойцами не только в чеченских лесах, но и в диких горах и ущельях Дагестана. Генерал Фези от души полюбил куринцев и называл их «малыми да удалыми героями». Наши солдаты весело возвращались в Чечню и распевали новую песню:

 
Некрасив куринец с виду,
Но зато орлом глядит.
И сказать вам не в обиду
Он хоть черта победит.
 

В 1837 г. 1-й батальон Куринского полка имел счастье представиться на смотру, во Владикавказе, Государю Императору Николаю I. Царское «Спасибо» было наградой удалых егерей за их боевые подвиги и молодецкую службу.