Текст книги "Сделка с демиургом"

– Щас точно вырублю! – свирепо рявкнул Руднев.

Он нанес удар ногой по касательной, рассчитывая угодить незнакомцу в челюсть. Занятия не прошли даром, излюбленный маваши гери получился эффектно. Неподготовленный человек имел шанс угодить в глубокий нокаут, но Странник кардинально отличался от неповоротливого господина Авдеева. Он сместился с линии атаки, нога, обутая в коричневый башмак, просвистела в пяти сантиметрах от его лица.

– А хлопец кое-чего умеет! – негромко сказал Груздь. – Мусор пришлый…

– Мусор? – упавшим тоном переспросил Руднев.

– Нет, мил-человек! – приветливо улыбнулся Странник. – Я не милиционер, так что оказание сопротивления властям тебе не пришьют!

Он ощутил лихое веселье, какого не помнил с юности.

– Ты – паровоз, Худой! Завалишь фраера – в законе будешь! – крикнул Груздев.

Он прищелкнул пальцем, тлеющий окурок прочертил алый шлейф. Андрей кинул отчаянный взгляд на Груздева. Хмель выветрился. Выражение лица зэка не предвещало ничего хорошего, мальчик сжал рукоять ножа. Груздь подмигнул ему и нажал кнопку воспроизведения на магнитофоне.

«Мы себе давали слово – не сходить с пути прямого! – Голос солиста сотряс динамики. – Но так уж суждено-о-о!»

У каждого бойца имеется индивидуальная ударная позиция. Вдохновленный поддержкой пахана, Руднев выставил вперед толчковую ногу, готовя атаку. Появился шанс продемонстрировать боевые навыки в полной мере. Неудачу с маваши он приписал опьянению и неблагоприятным стечениям обстоятельств. Мужик был крепким. Мышцы как у Гойко Митича – популярного югославского актера. Курткой не скроешь! Но их трое, у одного нож. И самое главное! Будешь в законе! О таком и мечтать не мог учащийся профессионально-технического училища, а говоря проще – путяги, как окрестил народ специализированные учреждения, куда после восьмого класса отправлялись доучиваться подростки из неблагополучных семей.

Руднев перенес центр тяжести на пятку левой ноги.

– Сейчас вырублю! – прошипел Худой, брызнул слюной, позорная капля повисла на воротнике куртки.

– Желаю успеха, юноша! – улыбнулся Странник.

Он решил форсировать события. Противники – сброд, пьяные мальчишки. Определенную опасность представлял мальчуган с финкой. Такой со страху пырнет, а потом описается, как нашкодивший щенок. Отрубить долговязого хлопчика, чтобы не путался под ногами со своим балетом в манере Чака Норриса, а потом неспешно разделаться с остальными. Короткий, почти незаметный выпад сложенными пальцами угодил Рудневу точно в кадык.

– Этого ты не знаешь, сынок! – с отеческой заботой проговорил Странник.

«Вот! Новый поворот! И мотор ревет, что он нам несет…» – прорычал вокалист.

Руднев схватился за шею обеими руками, хрипло застонал. Звук был таким, словно из лопнувшего мячика вышел воздух. Андрей попытался незаметно поднырнуть за спину, но Странник был начеку. Он перехватил кисть с зажатым ножом, резко вывернул запястье. Парнишка взвыл от боли, нож покатился по асфальту.

– Дяденька, отпустите! Дяденька!!!

– Пропасть или взлет… – весело подпел Странник.

Оставался альфа-самец. Уж на что Груздев был трусом, но подчас страх придает силы! Он выбросил правую руку, как рапиру, вместо которой держал бутылочную розочку, ледяное стекло готово было пропороть грудь пришельца! Но не тут-то было! От удара ладони оружие вылетело из рук. Груздь и не заметил, как чувак умудрился выбить розочку! Кисть будто кипятком обожгло, рука занемела.

– Я ни при чем! Я ни при чем! – запричитал горе-сиделец тонким бабьим голосом, как деревенская плакальщица на похоронах.

– И не разберешь, пока не повернешь… – радостно подпевал Странник. – За по-во-рот!

– Не бей меня! – крикнул Груздь.

– Нет, приятель! – Странник пританцовывал в такт аккордам. – Я разминаюсь! Шоу в самом разгаре!

«И мотор р-е-е-вет…»

Раскаленная волна гнева поглотила здравый смысл. Не поддающаяся осмыслению жестокость овладела Странником. Он задел магнитолу, жалобно хрустнула пластмасса. Музыка умолкла, воцарилась тишина. Бывалый урка отступил к помойке. Двор был проходным. В угловом доме, выходящем торцом на улицу Максима Горького, находилось известное для многих ленинградцев место, ресторан «Демьянова уха». В пятничный вечер у входа собралась очередь. Груздь уперся спиной о мусорный бак. Свидетелем его позора стали белобрысый Андрей и неудавшийся «паровоз», по кличке Худой. Один держал правую кисть на весу и расширенными от ужаса глазами наблюдал за разворачивающимися событиями. Другой прокашлялся и сидел на асфальте, держась ладонью за ушибленное горло. Преступники мечтали унести ноги подобру-поздорову.

– Брысь!

Странник угрожающе топнул ногой, парни словно того и ожидали. Они отбежали в сторону и наблюдали за развивающимися событиями с безопасного расстояния.

– Может, не надо? – заискивающе спросил Груздь. От былого бахвальства не осталось и следа. Звериным чутьем он угадал смертельную опасность, зависшую над его бедовой головой.

«Отпусти его!» – взмолился Роман Сергеевич, но Странник был другого мнения. Он начал входить во вкус.

– Надо, Федя! – проговорил он, копируя фразу из бессмертной комедии. – Надо!

Удар ногой в грудную клетку был неуловим глазу и страшен. Груздев не успел вскрикнуть. Он стоял, прислонясь к массивному баку, и это усугубило тяжесть его положения. В груди хрустнуло, капельки крови брызнули на модные штиблеты.

«Хватит!!!» – мысленно закричал респектабельный бизнесмен, чья туша покоилась в зеркальной зале.

– Все еще только начинается! – улыбнулся Странник.

Удар локтем превосходит по силе прямого кросса боксера. А если нанести его умело, вложив массу тела, – жди беды! Челюсть лязгнула, на асфальт выпал кусочек розового мяса. Роман сообразил, что злополучный уголовник только что лишился языка, но остановить толчок левым коленом не смог. Звук ломающегося плавающего ребра прозвучал как музыка для опьяненного жаждой насилия Странника. И это еще не все! Сокрушительный свинг пришелся в носовую перегородку. Боксеры называют удар, идущий по широкой траектории, «пивной кружкой». Хрустнули тонкие хрящи. Изуродованное тело бесславного зэка рухнуло на землю, издав звук оброненного мешка с картофелем.

– После маэ гери он уже был без сознания… – задумчиво произнес Странник. – В следующий раз надо соизмерять силу ударов с крепостью мышечного каркаса неприятеля.

Он только что испытал самый упоительный кайф в своей жизни. И никаких угрызений совести. Он спасал человека и наказывал зло, хотя слегка перестарался.

– Ничего подобного! – сказал Странник вслух. – Добро должно быть с кулаками!

Ограбленный мужчина изумленно вытаращился на своего спасителя.

– …Твою мать! Борька! Борька Шевченко! – ахнул Авдеев.

Менее всего он ожидал встретить в путешествии друга детства! Память сохранила облик неуклюжего паренька, которого следовало опекать и защищать от нападок одноклассников. Сейчас перед ним сидел на асфальте успешный мажор, обеспеченный чувак, по меркам советской эпохи.

– Вставай, Боря! – Он протянул руку, помогая другу подняться на ноги.

Шевченко придирчиво отряхнул грязные джинсы и прижал руки к ушибленному животу, как роженица, оберегающая плод. Его рука была на ощупь вялая, холодная и липкая. Он тотчас спрятал руку за спину, в уголке рта скопилась алая сукровица.

– Ты меня не узнаешь?!

– Простите! Не помню вас! – Страх иного рода, нежели естественное опасение богача перед грабителями, угадывался в выражении лица Шевченко. Он увидел в незнакомце всесильного чекиста! Сейчас его будут «колоть» насчет валюты!

– Я не из полиции!

– Кто?! Как вы сказали?!

Тьфу, дьявол! Он не учел, что сленг изменился за минувшие полвека!

– Я не из спецуры, не мусор, короче говоря! Не лягаш, так понимаешь?!

Боря кивнул. Он понял, но продолжал бояться. И причиной явилась вовсе не припрятанная в загашнике валюта, пара джинсов или партия иллюстрированных журналов с голыми девицами. Нечто глубокое, не объяснимое логикой, читалось во взгляде незнакомца. Коварная жестокость хитрого зверя. На полных губах дрогнула ледяная усмешка.

«Привет, дружище! – будто сказал ему однокашник. – Уж и не чаял увидеть старого кореша! Добро пожаловать в нашу лучезарную эпоху!»

Он услышал ироничный голос Шевченко как наяву. Ты совсем чокнулся, Роман Сергеевич! Парень ошалел от побоев! Но Странник увидел и другую реальность, неприметную обычным зрением. Словно зритель подглядел переодевающихся актеров в антракте спектакля. Изнанка жизни. Сейчас избитый толстяк легко поднимется на ноги, а восторженные зрители примутся рукоплескать талантливой игре актера! Боря внимательно проследил за ним, в тусклом свете догорающего дня зеленым огнем сверкнули точки зрачков.

– Боря, с тобой все нормально?!

– Мерси!

Шевченко как-то странно повел плечом.

Вечерний сумрак озарили алые всполохи, посыпались обломки старого кирпича подле нацарапанного гвоздем хрестоматийного слова из трех букв, в стене образовалась дыра. Запахло гарью и плесенью. В дыре возникла круглая голова чудовища. Маленькая ручка, увенчанная короткими толстыми пальцами, тщательно ощупала стену. Монстр прыгнул на асфальт, издав характерный шлепок. Ангекок. Чудик, материализовавшийся на экране смартфона, имеющий схожие черты с королевским пингвином. Ростом он был метр семьдесят, на его узком плече удобно устроилась большая птица. Как попугай из знаменитого произведения Стивенсона, бывший верным спутником Джона Сильвера. Гальба на попугая был не похож. Этот факт Роман Сергеевич установил еще в Петербурге. Гальба украл блин у порядочного гражданина и съел лакомство без зазрения совести. Золотая цепь на его шее матово блеснула.

Ангекок осмотрел неподвижное тело Груздева, лежащее возле мусорных баков, удовлетворенно хрюкнул:

– Наш друг быстро осваивается!

Гальба расправил крылья, черный пух угрожающе встал дыбом на загривке птицы.

– Проклятье охотникам! Проклятье!!!

– Помолчи, дружок!

Ангекок поддел клювом кусок мяса, бывший недавно языком Груздева.

– Я предпочитаю рыбу, но не пропадать же добру!

После чего церемонно расшаркался ластами по земле.

– Рад встрече, Странник! Не скрою, я удивлен твоим выбором эпохи, но о вкусах не спорят. Продолжаем разговор! Что хочешь за билет?

Роман всегда быстро соображал. Только что монстр проглотил откусанный язык. Съел как деликатес и не подавился. На всякий случай он изобразил недоумение:

– Ты о чем говоришь? Какой билет?!

– Пригласительный билет! – терпеливо объяснил монстр. – Тот, что тебе полукровка принес. Говори, сколько хочешь, и разбежимся. Лады?!

– Ничего я тебе продавать не буду, усек?

Гальба, похоже, затаил злобу на Странника после памятной встречи возле офиса.

– Прикончи его, Доминиус! – каркнул он. – Крыло едва не прищемил Гальбе!

– Нефиг было ломиться в окна! – парировал Странник.

Тем временем Борис Шевченко попытался ретироваться незамеченным.

– Боря, ты куда?! – окликнул друга Авдеев.

Шевченко преспокойно вышел на проспект, сунул в рот два пальца, оглушительный свист пронесся над вечерним городом. Вся его манера шла вразрез с привычным обликом избалованного, домашнего юноши! Как-то необычно быстро подъехало такси, моргнул глазок в верхнем углу лобового стекла.

– Как ты доберешься? У тебя ребра сломаны… – растерянно проговорил Роман.

Борис даже не оглянулся. Хлопнула дверца машины, погас зеленый маячок, автомобиль с ревом умчал по проспекту.

– Скатертью дорога! – завопил ему вслед Ангекок. – Ну а теперь вернемся к нашему дельцу, Странник?

– Вали отсюда в свою Антарктиду! – огрызнулся мужчина.

Он почувствовал себя неуютно. Шевченко олицетворял тонкую нить, связующую его с двадцать первым веком. Он выглядел почти в точности таким же, каким был в юности. Неуклюжий молодой человек, выросший в обеспеченной советской семье. Его отец занимал приличную должность в райкоме ВЛКСМ, часто ездил в заграничные командировки. Боря с ранних лет не знал нужды, а в четвертом классе явился на урок истории в джинсах фирмы Levi Strauss. Карманы школьного пиджака были набиты доверху жвачкой, при помощи которой он откупался от побоев, а вырванные из журнала глянцевые листы с обнаженными девицами являлись ценной валютой среди мальчишек 75-й школы. И надо было такому случиться, что одним из тех, кого он встретил в путешествии, оказался Боря Шевченко!

– Так што перетать, мой король? – Гальба скопировал фразу из советской кинокомедии.

– Билет не получишь!

– Не отдает! – транслировала ответ птица.

Ангекок развел ручками:

– Хотел по-хорошему…

Он сунул клюв в дыру на стене и громко проорал:

– Вылезай, Санек, работенка имеется!

Голос у него был противный, скрипучий, будто ножом по металлу елозят. Внутри стены стене темнел подвал. Осыпалась штукатурка, послышалось шуршание, наружу выскочил худощавый мужчина. На его виске отчетливо отпечатались черные полосы, вроде татуировки, напоминающие две молнии или знак SS. С крыши посыпались куски штукатурки, большой камень шлепнулся в угрожающей близости. Человек присел на корточки, закрыл голову руками.

– Ты – шняга трусливая, а не почетный фраер, Санек! – презрительным тоном сказал Ангекок. – Напрасно я тебя от кичи спас! Куковал бы возле параши, честных урок ублажал, все больше пользы!

Санек заскулил, как побитая собака:

– Прости, Ангекок! Я сдрейфил, когда менты шмалять начали!

– Не гони волну, шмардюк! Кайф прошел, вот ты и обделался!

– Гальба презирает трусливых оборотней! – поддакнула птица. – А шмардюков и подавно!

Роман не испугался, а кусочек пластыря за ухом гарантировал клону немедленное возвращение домой. Только один субъект нарушил целостность картины. Одноклассник и закадычный друг. Если Шевченко существует в качестве реального персонажа, почему нынешний бездельник и коллекционер городских сплетен Борис Семенович Шевченко ничего об этом не знает?! Надо постараться все запомнить в мельчайших подробностях и расспросить по возвращении Мастера или Асмодея.

– Последний раз предлагаю сделку, Странник! – сказал Ангекок. – Не хочешь продавать – можем поменяться! Я выполню любое твое желание. Загадывай!

– Так уж и любое?!

– Омолодить тебя я не в силах. Ну и бессмертие, сам понимаешь, вне сферы нашей компетенции. А вот стать президентом футбольного клуба или знаменитым писателем, композитором, это – пожалуйста!

– Для того чтобы стать писателем, мало протекции! – рассмеялся Странник. – Талант нужен!

– Талант – дело наживное! – встрял в беседу Галь-ба. – Пользуйся благосклонным расположением влиятельных персон, нечестивый охотник!

– Заткнись! – грубо оборвал птицу Странник.

Ангекок сунул ручку в прореху на животе и вытащил бумажный свиток.

– Читай!

Роман с осторожностью взял ветхий лист, свернутый рулоном. Документ был испещрен именами, расположенными в хронологическом порядке. Список начался с Гомера, далее следовали Плутарх, Софокл, Евклид, Тиртей. Средневековье было представлено несколькими именами. На глаза попался Конон де Бетюн, парочка труверов, замыкал список Гуайон де Уази. Ближе к новейшей истории фамилии пошли бойчее. Джек Лондон, Антуан де Сент-Экзюпери, Артур Конан Дойл, Михаил Булгаков, Роберт Шекли, Гарри Гаррисон, Айзек Азимов…

Странник вернул старинную бумагу.

– Вранье! – категорично отрезал он. – Ты хочешь сказать, что Булгаков стал гением благодаря тому, что заключил с тобой сделку?!

– Неточная формулировка, приятель! – возразил Ангекок. – Михаил Афанасьевич всегда был крупным талантом. Но одно дело – писать в стол, и совсем другой кисель – войти в историю! Мир наполнен одаренными людьми, умершими в безвестности. Тут все дело в толковом менеджменте. Неужели ты веришь, что «Мастера и Маргариту» могли напечатать при советской власти?! Требовался влиятельный покровитель.

– Покровителем был ты?

– Бинго!

– Подумаешь, список! – недоверчиво сказал Роман. – Бумажку напечатать каждый может!

– Сегодня ночью ты сможешь убедиться в достоверности моих слов! – сказал Ангекок.

– Каким образом?

– Мастер любит устраивать вечеринки. Мероприятие обычно приурочено к каждой пятнице тринадцатого числа. Ты сам сможешь задать вопросы известнейшим персонам.

– И Брэдбери в числе твоих клиентов?!

– А кто подсказал ему идею «Марсианских хроник»?! В тот период автор переживал творческий кризис. Впрочем, мы отвлеклись. Если хочешь, могу показать список популярных певцов. Элвис – мой закадычный кореш!

– Я подумаю… – уклончиво ответил Авдеев. – С вами прикольно общаться, ребята, но мне пора. Надо разыскать Борю Шевченко. К тому же Мастер пообещал встречу со спутницей, а хорошая девочка Страннику не повредит! Не к лицу как-то портить аборигенок! И заставь своего дружка помыться… – добавил он, с отвращением глядя на худого Санька. – Разит от него, как от помойки!

Он повернулся. Огни ночного города манили яркими всполохами витрин, урчанием моторов автомобилей. Настроение у Странника было отличным, о возвращении домой не хотелось думать. Забавный Ангекок, возникший из пролома в стене, сдобрил путешествие романтической долей мистицизма, а его список заставлял поверить в чудо.

– Прикончить живучую тварь! – негодующе каркнул Гальба.

Благодаря чуткому слуху Странник угадал движение за спиной. Едкий запах ацетона накатил волной, по его следам мчался спутник Ангекока. Санек – так назвал его пингвин. Санек видоизменился. Глаза излучали зеленый свет, как у некоторых котов. На этом сходство с симпатичным млекопитающим исчерпывалось. Он промчался на четырех конечностях, оскалил желтые зубы и совершил головокружительный прыжок, едва коснувшись арочного свода подъезда. Только уникальная реакция уберегла Странника от нападения. Оборотень метился в шею, но промахнулся. Санек крутанул головокружительное сальто, на мгновение исчез из поля зрения и тотчас возник справа, прижавшись к стене и вывернув шею таким образом, что у всех позвоночных обитателей земли обязаны были хрустнуть хрящи. Зеленые глаза неотрывно следили за человеком, когти впились в каменную стену, оставив выщербленные следы на штукатурке. Роман ударил ногой, но промахнулся. Санек уклонился с той же легкостью, с какой Странник увернулся от маваши гери недоучившегося каратиста. Оборотень потянул носом, угадывая вкус теплой крови.

– Я получил билет в ад… – пропел он, отчаянно фальшивя, строчку популярной песни группы AC/DC. Пропел на русском языке.

Знаменитый хит появится на десяток лет после нынешних событий. Откуда оборотень узнал забойный шлягер и какого рожна он поет по-русски, было неизвестно. Путешествие перестает быть комфортным! Шлепки ласт возвестили о появлении Ангекока. Физиономия монстра обладала мимическими мускулами, он умудрился продемонстрировать гамму разнообразных эмоций.

– Ты не задумывался о том, что случится, если не успеешь оторвать маячок?

– Самонадеянная тварь! – с осуждением каркнул Гальба.

Хлопнула входная дверь, на улице объявилась бабулька с помойным ведром. Она остановилась, близоруко щурясь, всматривалась с темноту. Ангекок щелкнул клювом.

– Сгинь, чудь белоглазая!

Старушка нырнула в подъезд ловчее заправского спринтера. Ангекок проводил женщину внимательным взглядом.

– Некоторые из них обладают интуицией. Жаль будет расставаться…

Санек прилип к стене, как большая навозная муха. Ацетоновый смрад окутал поджарую фигуру незримым облаком. Оборотень ожидал приказа.

– Люблю заключать сделки с наркоманами! – сказал Ангекок. – Пребывая в наркотическом кураже, мой подопечный стал виновником гибели молодой женщины. У него не было другого выхода, кроме как согласиться на предложенную мной протекцию. Конечно, он не догадывался, какая ему уготована судьба. Наркоманы – циничные люди, лишенные чести и совести. К сожалению, в местную эпоху их немного.

Странник решил не пасовать перед оборотнем, и решение было принято. Благоразумный бизнесмен Авдеев предпочел бы оторвать липучку. Странник жаждал опасности, он поглощал адреналин жадно, со смаком, как томатный сок с водкой. Он заметил угловатый булыжник, подпирающий чугунные ворота. Появление Ангекока подарило краткую передышку, за время которой он сумел проанализировать алгоритм поведения противника. Оборотень будет нападать сверху, целясь в шейные позвонки, а там и яремная вена недалеко. Так атакует добычу рысь. Мысли Странника потеснили волю директора полиграфической конторы, цепляющегося за здравомыслие, как утопающий за скользкое бревно. От удара оборотень уклонился – реакция у него была отменная. Кулаками его не одолеть. А пока следует усыпить бдительность пингвина.

– Ты говорил насчет исполнения желания… – сказал Странник и как бы невзначай шагнул ближе к воротам.

– Зацепило! – доброжелательно ухмыльнулся Ангекок. – Что выбираешь?

– Меня всегда привлекал спорт…

– Бокс, единоборства, футбол… – перечислил Ангекок.

– Какие виды единоборства представляет твоя компания? – тоном привередливого заказчика спросил Роман Сергеевич Авдеев.

Он присел на корточки, ладонь легла на булыжник. Острый край камня впился в пальцы.

– Карате, бразильское джиу-джитсу, тайский бокс… – нараспев, с рыночными интонациями, пропел Ангекок. – Лично я рекомендую смешанные единоборства. Бои без правил!

Дальше медлить было опасно. Оборотень разгадал его замысел. Одним рывком Странник вскочил, а долей секунды раньше серая тень рванулась ему навстречу. Пущенный меткой рукой булыжник встретил оборотня влет. Яростный, полный животной муки вопль забился под сводами старого питерского подъезда. От ядовитых паров ацетона заслезились глаза. Кричит, значит – смертный! Капли черной крови брызнули на асфальт. В окнах домов зажегся свет, замелькали суматошные тени. Распахнулась форточка, тонкий бабий голос прокричал:

– Кто там хулиганит?! Сейчас милицию вызову!

С омерзительным звуком треснула кожа на спине оборотня. Из позвоночного столба вырвались крылья, пронизанные сетью глубоких вен. Санек взметнулся по стене, ударился в окно. Вдребезги рассыпалось стекло, квартира наполнилась людским гомоном, наружу высунулась нечесаная голова, и хриплый, непроспавшийся голос закричал:

– Ну, Шоня, сучонок, поймаю – убью!

Неизвестно, какая участь ожидала безвинно приговоренного Шоню, но оборотень нарушил план мщения. Грузный стук упавшего тела свидетельствовал, что отдельные горожане действительно обладают хорошей интуицией.

– Скорая! – заблажила тетка. – Вызывайте скорую, Родьке с сердцем плохо!

В окнах попеременно зажигали свет, где-то включили запись Высоцкого, незабываемый хриплый голос запел: «На мои похорона съехались вампиры…»

Ангекок посмотрел в упор на человека, показное добродушие исчезло.

– Думаешь, ты победил? – медленно проговорил он. – Большая ошибка!

– Очень большая ошибка! – пропел Гальба.

Из провала в стене выскользнула быстрая тень, за ней следующая. Запах ацетона и горелой бумаги изгнал сладкий дурман цветущей сирени. Череда теней заполнила мирный ленинградский дворик. Они пронеслись над землей, задевая когтями кусты черемухи. Оборотень описал дугу перед Странником и остановился, будто гигантская стрекоза, трепеща крыльями.

«Очень бойкий упырек тукнул под колено. Подогнал и под шумок – надкусил мне вену», – надрывался гениальный бард.

С шумом подкатил таксомотор к ресторану «Демьянова уха». Странник отличался от бизнесмена не только молодостью и силой. Он умел принимать нестандартные решения в критических ситуациях. Не дожидаясь, пока оборотни набросятся на него, он подскочил к таксомотору, успел увидеть бледное лицо шофера, обрамленное седой профессорской бородкой. Распахнул дверцу машины, вышвырнул «профессора» наружу.

– Мама! – охнул тот.

– Извини, приятель! Ничего личного!

На ступенях ресторана остановилась подвыпившая компания. Немолодой мужчина с зачесанными назад редкими прядями волос прижал к груди букет пурпурных роз, словно это был бронежилет. Его спутница, фигуристая дама в вечернем платье, тихонько ойкнула. Эта вечеринка запомнится им надолго! «Профессор» сел на зад, недоуменно хлопая глазами. Акция отъема личного автотранспорта, квалифицируемая как грабеж с угоном, разворачивалась на фоне запаха ацетона и горелой бумаги. Роман вдавил педаль газа. В свете фар появились и ухнули в темноту пара зеленых светящихся глаз. Весна в Ленинграде – время белых ночей, но сегодня в городе царила августовская темень.

Новенькая «Волга» уверенно набрала скорость. Поодаль, не отставая, мчался Ангекок.

– Хорошее начало, Странник! – закричал монстр. – Убивать тебя будет сплошным наслаждением!

– Отвали, урод! – прорычал мужчина, завалил руль вправо.

Ангекок нырнул в ближайший двор. Педаль акселератора намертво прилипла к полу. Голубая стрелка спидометра подползла к отметке сто пятнадцать километров в час. Не сбавляя скорости, Странник заложил крутой поворот, едва не задев газетный киоск. Жалобно завизжали протекторы. Какое-то время птица преследовала беглеца, извергая немыслимые проклятия, но вскоре отстал и Гальба.

Впереди сверкнули огни Дворцового моста. Молниеносно созрел план дальнейших действий. Он должен встретиться со спутницей. Где ее искать?! Ответ пришел незамедлительно. В районе Невского проспекта, на примыкающих к городской магистрали улицах. Он сбавил скорость до положенных шестидесяти километров в час. У него в запасе минут сорок, максимум час, пока власти не объявили план перехвата.

Темнела горбатая громада моста, по набережной прогуливались горожане, зажегся красный сигнал светофора. В будке скучал сотрудник ГАИ, который безразличным взором скользнул по новенькой «Волге». Странник предпочел остановить машину на перекрестке. В обзорном зеркале отразился силуэт высокого мужчины, длинный, до пят, плащ скрывал фигуру. Человек облокотился локтями о парапет набережной и созерцал чудесную перспективу ночного города. Вот он живо обернулся, снял шляпу, отвесил поклон. Приступ озноба свел плечи судорогой, незнакомец скрылся в подъезде больницы имени Отто, хлопнула массивная дверь за его спиной. Нетерпеливо просигналил за спиной мусоровоз.

– Погодите – сам налью, знаю, знаю – вкусная! Нате, пейте кровь мою, кровососы гнусные! – пропел Странник и громко рассмеялся.

Врубил передачу, «Волга» послушно набрала скорость. Настроение у него было на пять баллов!