Текст книги "Князь Рус. Рождение нации"

13

Все произошло как по писаному. Клопп, за счет своего статуса органично влился в управляющую структуру саксов и через это получил возможность общения с вождями лютичей, как результат, легко и непринужденно узнал о всех планах противника коими поделился с Русом.

Согласно этим планам очередной штурм намечался буквально на третий день. Причем штурм планировался масштабный, осаждающие тоже сидели как на иголках. Отдохнуть как следует не удалось, но с другой стороны, людям придавало сил то, что после этого боя все наконец закончится.

– А если ловушка? – усомнился Чех, как всегда осторожный.

– Думаешь эта вонючка сдала нас?

– Такое возможно…

– Согласен. Только где гарантия, что я погибну. А если уцелею то мало им не покажется, я залью их землю кровью и он это знает. Не говоря уже о том, что ему лично придется испытать все возможные муки за предательство.

Встали еще затемно и двинулись на рассвете ускоренным маршем, так что суточную дистанцию спокойным шагом, преодолели к обеду. Штурм уже шел, собственно начался лишь недавно и в нем действительно оказались задействованы все боеспособные силы. В лагерях остались лишь раненые и больные.

Что до штурма, то там шла активная перестрелка. Обороняющиеся буквально засыпали атакующих стрелами. Собственно, благодаря использованию станков для производства древок городище Леха все еще держалось. Враг, под дождем стрел был излишне скован в движении, укрылся щитами из-за чего эффективность оставляла желать лучшего. Лезть по лестнице держа щит над головой очень неудобно, а тут еще кипяток лют да всякие камни сбрасывают со всякой грязью из-за которой поскользнуться и упасть, как два пальца…

Хотя ответный обстрел тоже велся, но тут надо думать, лютичи пользовались собранными с поля боя трофейными стрелами, кои после легкого ремонта можно было использовать повторно.

– Атака!

Из леса выскочило три тысячи всадников и буквально смяла лагеря лютичей и данов. Никого особо не щадили и рубили всех без разбора, будь то раненый, простуженный и просто дристун. Саксов по договоренности не тронули. И главное, то, что их не тронули не было видно штурмующим.

Появление нового противника не осталось незамеченным. Штурм прекратился, военный вождь лютичей оценив численность нового врага бросил в атаку своих союзников, сам со своими соплеменниками оставшись у городища. Все же не дурак и понимал, что надо контролировать ворота, чтобы не оказаться между молотом и наковальней.

Даны и саксы не подвели и кинулись на кавалерию противника. Вот только похоже даны оказались покрепче саксов и постепенно вырывались вперед. Ну и как следствие первыми ударили по спешившемуся врагу.

Рус спешил своих воинов, потому как на конях хорошо атаковать, а вот в обороне стоять – не очень.

Загремели столкнувшиеся щиты. Заорали люди и зазвенела сталь.

Тут подоспели несколько приотставшие саксы.

Не ожидавшие подляны даны поплатились за это. Еще не знали глупыши, что нельзя поворачиваться к саксам спиной ни при каких обстоятельствах, даже если лишь секунду назад заключил с ними союз.

«Впрочем ладно, будем справедливы, они сейчас ничем не лучше и не хуже прочих…» – подумал Рус.

Саксы влетели в массу из данов и… начали рубить их в спину. Несколько секунд резни и от растерявшихся данов не осталось ничего.

– Бей!

В лютичей полетели оставшиеся стрелы. И если вначале похода на каждого воина приходилось по пять сотен стрел, то сейчас у них в колчанах осталось в среднем по пятнадцать штук. Вот их всех и выпустили во врага.

– А-а-а!!! – с яростным ором кинулись за своим вождем в атаку лютичи.

Снова громыхнули столкнувшиеся щиты и зазвенела сталь. Закричали раненые и падали безмолвно убитые. Силы были равны и Рус ожидал, когда наконец Лех выведет своих воинов и создав эффект пресса, раздавив врага. Пора бы, а то люди стояли только за счет лучших доспехов… но если промедлить, то саксы могут и побежать и тогда…

– А-а-а!

Рус невольно обернулся на крик знакомого голоса.

– Чех!

Тот упал с разрубленным лицом и в следующую секунду воин-лютич с рычанием обрушил на него свой топор-секиру разрубая доспех словно это жестянка от консервной банки.

Чех тут же захлебнулся криком, а из его рта взрывом вырвался фонтан крови.

– А-а-а! – заорал уже Рус, снося голову очередному врагу и вырвавшаяся кровь обдала его с ног до головы.

Лех смотрел на развернувшееся сражение под стенами своего городища и скрежетал от распирающей его злобы зубами. Вместо благодарности к Русу за приход на помощь в самый тяжелый момент осады, он испытывал к нему лишь жгучую ненависть. Вместо того, чтобы с гинуть в северных лесах и болотах с теми малыми силами, что он ему выделил, Рус, как всегда, извернувшись, вышел победителем, сначала спас Чеха, потом отомстил пруссам и даже наказал саксов… которые сейчас почему-то сражаются на его стороне.

А он… пан… сел в лужу вместо того, чтобы одержать громкую победу. И даже сейчас, его городище, а значит и его самого, спасает именно Рус. Надо ли говорить, как это повлияет на их авторитет? У кого упадет, а у кого взлетит к небесам… как финист.

Потому Лех стоял и ждал в надежде, что Руса все же сразят и тогда…

Лех вдруг почувствовал на себе тяжелый взгляд. На него и раньше озирались с вопросительными взорами, дескать, чего медлим, но сейчас…

Обернувшись, увидел, что на него исподлобья с чуть сузившимися глазами пристально смотрит Ильмера в окружении в своих воительниц, что так же поглядывали на него очень недобро, у многих, в том числе у самой Ильмеры лица и доспехи оказались забрызганы чужой кровью, но и сами без потерь не обошлись. Увидев этот взгляд, Лех ясно понял, что если прямо сейчас не отдаст приказ на выступление и при этом с Русом что-то случится, то до вечера он не доживет.

– Открыть ворота! Вперед!

Вырвавшиеся из ворот воины с воплем: «Рус!» обрушились на лютичей со спины и это стало их концом. Лишь очень немногим удалось выжить, ибо рубили их без всякой пощады, даже тех, кто желал сдаться.

– Брат! – приближаясь к Русу патетично, явно переигрывая, воскликнул Лех, расставив руки чтобы обняться. – Как я рад, что ты…

В следующий момент Лех рухнул на землю, получив мощный удар в челюсть.

Тут же встрепенулись дружинники.

– Думаю ты мне совсем не рад и из-за твоего промедления погиб Чех, – сплюнул Рус, уже жалея о вспышке гнева ибо это все окончательно провело красную черту между ними.

«И теперь точно должен остаться только один», – мысленно закончил он.

Впрочем, по бешеным глазам Леха он понял, что и тот подумал аналогично.

14

После тризны по погибшим и в частности по Чеху, Рус вместе с Ильмерой, чтобы лишний раз не мозолить глаза Леху, решил переселиться в какое-нибудь другое городище и дождаться ледостава в нем ибо по льду было проще и легче, возможно даже быстрее по времени добраться до родных краев, чем выступить обратно прямо сейчас по снегу и грязи. Тем более что его людям из дружины и оногурам требовалось лечение, так как многие получили серьезные ранения.

От первоначального состава в две тысячи человек с коими Рус выступил из Лехграда, после сражения за столицу осталось всего семьсот человек…

Ушедшим саксам он отдал всех выживших после болезни пленников из числа их соплеменников, пообещав богатый выкуп тем атаманам и их воинам из числа славян, кто терял при этом свою долю добычи в живом товаре. Возиться сейчас с рабами было слишком накладно и существовал риск вообще никого не довести до своего города.

Еще одной причиной помимо всего прочего, почему Рус перебрался в другое городище являлся ромейский посол. Тот остался обхаживать Леха и Рус откровенно забоялся, что его по-тихому отравят ведь в глазах Данакта Диодора именно Рус является основным противником общего похода на авар и учитывая его еще более увеличившийся авторитет среди воинов вполне мог переломить ситуацию в свою пользу. А зная как ромеи решают подобные вопросы то да, можно сказать, что Рус позорно сбежал. Ведь если не удастся отравить, то есть еще множество других способов убрать неугодного вплоть до организации прямого конфликта между Русом и Лехом, в чем они тоже известные мастера.

Да и сам Лех… доверия не внушал.

– Мне кажется, он хочет тебя убить, – сказала Ильмера. – Нет, я в этом уверена.

Рус только кивнул. Что тут еще скажешь? Естественное желание человека почувствовавшего угрозу своей власти. Да и дело вполне обычное.

– Что будем делать, Финист?

– Пока ничего, Уголек.

– Но он же может…

– Значит будем более бдительными, чтобы не смог.

– Опасно…

– Есть такое дело.

– А может все-таки мы сами…

– Нет.

– Но почему?! – вспыхнула его младшая сестра, вскочив из-за стола. – Ты бы видел его, в тот момент, когда он смотрел на разыгравшееся сражение! Он ждал, когда ты погибнешь! Тем более что вожди тебя поддержат.

– Еще не время.

«Мавр еще не сделал свое дело, – подумал Рус. – А мне этим заниматься в лом».

Не хотелось ему мараться с подчинением славян.

– Все перегибы с восстановлением власти и подчинением оставшихся славян останутся на Льве и не будут иметь ко мне никакого отношения, – все же пояснил он свою медлительность.

– Вот оно что! – усмехнулась, враз успокоившаяся Ильмера. – Но момент все же упустим. Лех подчинив оставшиеся племена, вновь станет авторитетен.

– Не без того. Но мне кажется, что Лех сам нам предоставит в будущем отличный повод свести с ним счеты.

– Возможно, – кивнула Ильмера. – Особенно если его спровоцировать, что не составит большого труда.

– Именно. Так что сидим тихо и не дергаемся. Нужно еще несколько лет, пять-шесть, не больше.

– Я поняла.

Немного выждав и дождавшись подошедшие с Припяти отряды, состоящие наполовину из ятвягов, Лех принялся восстанавливать свое реноме. Сначала вернул под свою руку бывших союзников с казнями вождей и изгнаниями второстепенных лиц. При всем желании ничего противопоставить Леху они не могли. Сначала потеряли воинов сражаясь вместе с Лехом, потом потеряли воинов сражаясь против Леха…

Как только позволила ледовая обстановка, пан подтверждая свое прозвище, львом обрушился на западнославянские племена словно на стадо каких-то травоядных, чьи представители участвовали в боях на стороне лютичей. Да и прочих до кучи подгреб под себя. Чего теперь мелочиться?

Разрозненные и мелкие по численности они в принципе ничего не могли противопоставить армии Леха и склонялись, признавая себя вассалами пана обязуясь выплачивать дань-налог и конечно выставлять воинов по первому зову. Тем более что у них как раз воинов еще было в достатке.

Собственно, собрав силы со всех подвластных племен Лех во второй половине зимы вторгся на земли лютичей. Действовал он со своими врагами жестко, даже жестоко – люто. Шла натуральная резня и кровь лилась рекой. Месть как она есть и все это понимали и принимали, собственно говоря, поступи он иначе и его посчитали бы слабаком.

Чтобы это крупнейшее племя через какое-то время оправившись от потерь вновь не начало мутить воду, и поскольку обратить их рабами нельзя, то он просто раздробил его и расселил рода в разные концы своей нарождающейся державы.

Видимо сработала одна из закладок Руса. В свое время он предлагал поступать так с частью балтов-ятвягов и теми племенами юго-западных славян, что не стали участвовать в Исходе, но под напором авар все равно сорвались с места и кинулись к соплеменникам на север.

Ну и просто такой шаг по логике вещей напрашивался сам собой. Лех все-таки не дурак. А на освободившиеся территории переселял рода из других племен в том числе ятвягов, что по каким-то причинам не могли жить со своими соплеменниками. Мало ли какие терки бывают? Что-то не поделили, кто-то кого-то оскорбил и вот ссора начала перерастать в кровную вражду. В общем территория лежать впусте не осталась.

Как бы Рус ни относился к Леху, как к личности, но вынужден был признать, что действует тот, как управленец в данных обстоятельствах, вполне грамотно.

«Теперь надо переходить на новый уровень, а этот шаг Лех без пинка в жопу не сделает, – думал он. – Очень уж пану нравится ощущать свою значимость и единолично держать все нити управления в своих руках. И «пнуть» его не получится… А через его советников такие идеи не протолкнуть. Сами не станут предлагать, чтобы не попасть в опалу».

Рус считал, что сосредотачивать в одних руках всю полноту власти не стоит, как бы заманчиво это ни было. Возможно, на первых порах это нужно и полезно, завязав на себя нити управления, тем самым объединяешь под собой все территории и людей. Но с течением времени негативные факторы подобного единовластия начинают перевешивать положительные моменты. Особенно если экстраполировать на несколько поколений вперед. И совсем плохо, если у власти окажется неумный и слабый человек. Тогда государство начинает трещать по швам. Каждая сколько-нибудь крупная шишка начинает тянуть одеяло на себя желая стать самостийными, и в итоге оно рвется в хлам. А в таких обстоятельствах и враги внешние тут как тут… и дело принимает совсем паршивый оборот.

В общем требуется какой-то противовес излишней централизации власти, что не даст верховному правителю впадать из одной крайности в другую творя, что левая нога пожелает, чтобы в случае если правитель слаб и туп, подставили плечо или пресекали бы деспотические замашки по типу Калигулы или еще какого Нерона. При этом люди имели бы свой кусочек власти.

Ведь в чем ошибка российских и иже с ними правителей, кои регулярно страдали от «ударов табакеркой в висок»? Как раз в том, что высшее дворянство несмотря на все свои титулы и богатства по факту оказалось отсечено от реального управления страной, а ведь охотца… Власть она такая… манящая. Отсюда все эти заговоры.

И этот фактор нужно учитывать. Люди, причем не только высший свет, но и простые, должны ощущать свою сопричастность к развитию своей страны, влиять на свою жизнь, иначе начинается разброд и шатание вплоть до революций.

Это же ведь дико бесит, когда кто-то там, сидя наверху не учитывая твое мнение принимает в отношении тебя какие-то законы иногда столь тупые и несправедливые, что просто хоть в петлю лезть и нет ни одного инструмента, чтобы донести свое мнение до верхов и остается только поднимать бунт… бессмысленный и беспощадный.

Но бунты до добра не доводят. Для государства это яд особенно когда начинают бунтовать по поводу и без. Польшу вспомним, где вооруженный мятеж против верховной власти при некоторых условиях вообще можно было поднять на законных основаниях. Бред еще тот, но было.

И делать эти шаги по его мнению требовалось уже сейчас. Условия для этого почти идеальные, по крайней мере лучше точно не станет. Ведь вечевая система по сути уже готовая основа на которую надо нарастить несколько структурных элементов. При этом еще не сложилась костная феодальная система. Нынешние вожди еще худо-бедно, но подотчетны народу и должны считаться с мнением этого самого народа.

Впрочем, Рус сильно не обольщался так называемой демократией. Она со временем вырождается и перерождается в нечто совсем неприглядное, скатываясь из одной крайности в другую, либо подавляя верховную власть, вспомним опять ту же Польшу с ее «не позволям!» Или как в Англии с Америкой, где демократические процедуры всего лишь ширма для финансовых воротил. Но, тем не менее это единственный инструмент управления который он считал более-менее вменяемым или правильнее сказать имеющий потенциал развития при здоровом обществе.

По крайней мере останется традиция самоуправления хотя бы на местном уровне: поселковом, районном, городском наконец, а там глядишь произойдет процесс обновления на более высоком уровне… А чтобы общество было здоровым, его надо воспитывать, закладывая правильные идеи.

Но главной задачей которую ставил перед собой Рус желая установить именно выборную власть, это проскочить феодальный этап развития. Для него все эти князья, бояре и бароны с прочими графами и герцогами – пена, то, что не тонет. В общем он хотел, чтобы не было тех, кто жрет в три горла просто по факту рождения в «высшем» обществе, выпивая все соки из народа низводя его до положения скота.

В общем выборная система совсем не идеальна, выбранные тоже могут пойти в разнос ведь власть развращает, не говоря уже о том, что наверх изначально пролезут мрази, что лишь притворялись белыми и пушистыми, и начать жрать как не в себя, но их можно законно скинуть, отозвать, главное четко прописать такую возможность в законе.

15

Как Рус предполагал, саксы понеся значительный урон во время его вторжения, а так же соседей воспользовавшихся ситуацией, чтобы как-то компенсировать потери и пережить зиму, так же понимая, что даны не простят им предательства во время штурма Лехграда, отбившись от тюрингов, франков и фризов (те поняв, что за них взялись всерьез и дальнейший грабеж обойдется им слишком дорого – отступили) вторглись к северным соседям.

Война между ними вышла на редкость ожесточенной, саксы не щадили никого, даже в рабство брали неохотно (рабов ведь тоже кормить надо), и данам, чтобы не оказаться убитыми, а тем кому повезет выжить – не сдохнуть от голода, ибо все продовольствие выгребалось в ноль, рванули с материка на острова. Но даже на самых крупных из них Фюн и Зеландия всем беженцам было не выжить, особенно в эти времена, местного населения ведь тоже хватало, а потому в короткие периоды затишья в зимних штормах, они стали перебираться дальше на север к свионам.

Понятное дело, что аборигенам пришлые даны тоже никуда не уперлись, самим земли нормальной мало, разве что обратить переселенцев в рабов и многим из числа первых беженцев, что бежали разрозненно на свой страх и риск, в этом плане сильно не повезло, так что и здесь на берегах будущих Швеции и Норвегии вспыхнула ожесточенная война.

Надо сказать, что в это время тут и так, весьма длительное время шла довольно ожесточенная распря. Два крупнейший народа: геаты, жившие на западе и собственно свионы обитавши на востоке, выясняли между собой, кто из них собственно главнее и кому властвовать в регионе. В данный момент побеждали свионы и их союзники.

Даны высадились на территории геатов, она просто ближе. Случились первые мелкие стычки на побережье, но геаты не будь дураками (невольно поумнеешь, когда поражение светит, а тут еще в спину бьют), несмотря на пролитую кровь, предложили данам объединиться против свионов пообещав часть их территои новым союзникам.

Данам деваться по большому счету было некуда. Биться с геатами дальше, это значит совсем ослабнуть, ведь боеспособных воинов осталось всего три-четыре тысячи, а противник может выставить вдвое больше. Куда-то перебраться на свободные земли, забравшись совсем куда-то на север? Так море не позволит, побьет все корабли о скалы, да и не выжить там. Опять же жрать практически нечего, уплывали с родных берегов с самым минимумом необходимого, а зимой особо не порыбачишь. Так что заключив союз и скрепив его кровью, то бишь свадьбой, обрушились на свионов.

Свионов в плане общей численности с учетом союзников кои прибивались именно к свионам видя, что они побеждают геатов, было даже немного больше объединенной армии, и в теории могли отразить вторжение, но это если бы были к нему готовы и загодя собрали силы. Но они оказались не готовы. В силу природных условий, скудных земель, где из-за плохого климата сколько-нибудь большим общинам не прокормиться, жили сильно рассредоточено так что просто не успели собрать армию для отражения вторжения.

Как результат свионы были к началу лета разбиты и поглощены геатами и данами по частям. Союзники, захватывая один их бург за другим, вырезали мужчин и оставляли себе молодых женщин обращая прочих в рабов. Так что свионов, подписавшихся на набег на стороне лютичей настигла такая вот кара.

Но на этом еще ничего не закончилось. Лех, распространив власть над всеми славянскими племенами и над частью готов кои обитали с ними вперемешку, из-за прогрессирующей мнительности напополам с манией величия посчитал, что недостаточно повысил свой авторитет в глазах вождей из-за чего власть его все еще шатка, решил закрепить результат победой над внешним врагом. Отомстить опять же надо – святое дело.

И кого же он выбрал в качестве своей цели?

Хотел сначала западных пруссов окончательно додавить, но понял, что это слишком легкая жертва в глазах остальных (опять же Рус их легко бил и в том чтобы добить их нет никакой славы), а потому напал на саксов. Ведь именно на них Рус, что ни говори, «споткнулся». По крайней мере именно такую идею он вбросил в народ, дескать он пан, сейчас легко побьет тех, кого не смог побить Рус.

Не знал глупыш, что идею о нападении на саксов ему подкинули агентессы Ильмеры, через жен его соратников.

Рус все-таки не оставил мысль добить саксов, но поскольку самому было несподручно, то решил втемную подписать на это дело Леха. И тот не подвел, уцепился за идею всеми ногами и руками. Причем пан сделал все по уму и пригласил к веселью соседей, все тех же тюрингов и франков с прочими готами. У оных имелось сразу три причины согласиться на повторный поход к саксам.

Первая – гуртом и батьку бить легче.

Вторая – трофеи, причем можно разжиться не только барахлом сомнительной ценности и рабами, но еще и землями прирасти, на что собственно и сделал акцент Лех, предложив участником похода разделить территорию противника между собой.

Третья, и самая серьезная – если сейчас не добить саксов, а славяне их не одолеют до конца, то через какое-то время обязательно прилетит жесткая ответка, месть никто не отменял. А саксы весьма мстительны и жестоки.

Так что на ослабших в двух кровопролитных войнах саксов вновь обрушились силы тройственного союза к которому чуть позже опять присоединились фризы. Такого целенаправленного натиска саксы уже не выдержали и откатившись на север сами принялись бежать на острова в свою очередь выбивая оттуда все еще живущих там данов. Ну а данам в свою очередь не осталось ничего другого, как собрав манатки окончательно перебраться на север полностью поглотив остатки свионов.

Рус только головой качал, изучая поступающие с севера новости. Все получилось лучше, чем он ожидал. Ненавистные саксы выбиты с материка, на острова, но не английские, а на практически голые скалы откуда им некуда будет деться. Да и численность их после всех войн оставляла желать лучшего, хорошо если тысяч двадцать наберется.

Сам он все это время продолжал строительство своего города-крепости, застроив его примерно на четверть. Его городом конечно же не могли не заинтересоваться соседи в первую очередь самые близкие, как по расстоянию, так и родству – словаки. Вождь Грон, побывав в гостях у Руса дабы отметить его возвращение и попировать в честь победы, тоже захотел себе такой дворец, ну или скорее его сын. Все допытывался как дорого и долго строились сии хоромы. Ну и попросил по-родственному и ему такой же отгрохать.

Рус, ожидая чего-то подобного, не могли вожди не заинтересоваться возможностью стройки таких зданий у себя, чтобы еще больше подчеркнуть свое величие, подготовил несколько проектов и макетов. Тут ведь как? Одно дело знать, что где-то ромеи и еще кто-то строит каменные здания и совсем другое знать, что кто-то из их народа строит себе такое же. Это ведь не чужаки, это свой, и вот это обстоятельство уже начинает бить по самолюбию. Дескать, а чем я хуже? Почему у меня такого нет?!

Хотя если уж на то пошло, то такие мысли у них стали появляться не без внедрения их со стороны все тех же агентесс Ильмеры. Грон же с сыном захотели себе раньше даже не только и не столько из-за близости, но и потому что сама Ильмера обитала у них, вот и капала на мозги мужу, что живем как нищеброды в земляной норе. А как известно, «ночная кукушка» существо отнюдь не самое милое, выедает мозги так, что… в общем, лучше сделать как она просит.

Иной раз Рус сам удивлялся тому, насколько мощный инструмент влияния он создал с помощью сестры. А ведь всего-то и надо, что бросить там слушок, тут фразу вставить в разговоре и вот вождь, слыша пересуды вокруг, начинает чувствовать себя неполноценным, как если у него детородный орган меньше мизинца, да и тот не работает и все об этом догадываются и смеются за спиной.

– Нет ничего невозможного, – улыбнулся Рус. – Присылай своих людей, кто будет строить, я как сам видишь своих выделить работников не могу, самому не хватает… их тут всему научат, попрактикуются, набьют руку на строительстве простых домов и будет у тебя дворцовый замок какой пожелаешь. Но сначала все-таки надо уважить Рода и построить дом ему.

– Это да… построим.

– Ну, а чтобы он не пустовал, пришли так же тех, кто станет его в этом доме чтить. Его тоже обучат необходимым знаниям.

– Пришлю…

Вот так, в том числе через тщеславие вождей, Рус принялся продвигать свои идеи. Процесс не самый быстрый, но надежный.