Текст книги "Попаданец обыкновенный"

Глава 5

Кирилл, он же Кирриэл – попаданец удовлетворенный и в то же время понимающий, что проблемы только начинаются

Я шел с самым хмурым видом, и мне очень хотелось кого-нибудь убить особо жестоким способом… И причиной тому были совсем не гремлины, что рано или поздно опять повстречаются нам на пути и вновь попытаются засыпать камнями, после чего откопать и сожрать без соуса и перца. Они, наверное, потому и не появлялись, что я был очень даже не прочь их встретить. Телепаты, не иначе.

Причина моего хмурого состояния шла рядом со мной – она самая Зеленоглазка, улыбалась, ластилась и не смотрела по сторонам. Хотя уползала от меня с мольбой в голосе. Подозреваю, что гремлины не нападали на нас в этот момент только потому, что думали, будто кого-то убивают особо изощренным способом, и не хотели себе подобной смерти.

Правда, сначала, получив свое, Зеленоглазка хотела от меня избавиться, даже брыкаться начала – я так понял, у них женщины занимают главенствующее положение, матриархат во всем своем махровом проявлении, – вот и со мной хотела поступить подобным образом, как с подчиненным. Но куда там! Я только-только во вкус вошел!

Распалила меня, получила что хотела – и в кусты? Не так быстро, детка! Я только начал! От меня так просто не отделаешься!

Да уж, разошелся я сегодня не на шутку – будто зверь какой в меня вселился… Чего я только с ней не вытворял! Много чего такого, чего с девушками на Земле позволить себе не мог из природной скромности. Группа «Мальчишник» с их «и даже на голове» отдыхает.

Чего тогда такой хмурый и откуда маниакальные наклонности? Да я, собственно, не знаю, что с этой Зеленоглазкой делать… остальные двадцать три часа. Да уж, любим мы находить себе проблемы на ровном месте, а потом героически их преодолеваем, а уж как любим поморализировать – дескать, ответственны за тех, кого приручили, и тэ дэ, и тэ пэ. А уж в свете того, что я с ней переспал… Проблема даже не в том, что она не человек, – все-таки разумное существо, а стало быть, я не зоофил какой, а результат этого действа в ключе отсутствия «зонтика».

А уж если вспомнить старика Мэрфи с его самым знаменитым законом…

Что, не догоняете, о чем я? О том самом, плоде любви!

Час удовольствия, а сколько возможного геморроя! Остается только надеяться, что люди и гоблины биологически несовместимы и детишек не будет. Но если учитывать, в какой мир я попал, и озвученный закон, то уже ни в чем уверенным быть нельзя, и надеждам этим, скорее всего, не суждено сбыться.

Можно, конечно, бросить ее – если уж мужчины-люди бросают женщин, когда те в положении, то чего уж тут миндальничать! Поступить с нею как честный матрос – сами боги велели. Чего уж там, не человечка, и вообще… не я на нее полез, в конце концов, а как раз-таки она на меня.

Тоже, кстати, моральная травма, понимаешь! Не я, а она!

Но постепенно буря в душе как-то улеглась. Чего себя лишний раз накручивать? Будь что будет… а там будем поглядеть.

Галлогала. Гоблинка осчастливленная

О-о-ох!!! Только ради этого стоило стать изгнанницей!

Кирилл, он же Кирриэл. Попавший попаданец

Так мы и шли по горам, но, к счастью, больше эти уродцы на нас не нападали. Думаю, основную массу стаи мы выбили, а оставшимся сейчас не до того. Во-первых, надо залечить раны, а во-вторых, им сейчас не до нас: то, что стая ослабела, наверняка очень быстро станет известно соседям, и они быстренько оприходуют ставшую незащищенной территорию и самок. Надеюсь, к этому времени мы выберемся.

Раз уж так называемое «это» произошло, то я не видел смысла маяться вопросами, хорошо это или плохо, а уже сам после водных процедур в холоднющих горных речках подкатывал к Зеленоглазке. В конце концов, кто тут мужик?! Благодаря чему Зеленоглазка быстро набиралась опыта… Монахи у них, что ли, половое воспитание преподавали? Никакой выдумки. Я вообще так понял, что у них это чуть ли не на скорость все происходило: сделал дело – гуляй смело. Так что мои минимум часовые многоподходные «забеги» воспринимались ею чуть ли не как истязания, но, судя по всему, ей нравилось, особенно учитывая, что гоблинки, в отличие от человеческих женщин, достигали пика наслаждения гораздо быстрее. Так что у нас была полная гармония.

В итоге в горах мы провели две недели. К счастью, вторую банду гремлинов я заметил раньше, чем они нас. Точнее, они заметили нас первыми и даже подготовили комитет для встречи, но засаду я все же разглядел в бинокль, а потому первым сделал ход. Сменил маршрут, и гремлинам не оставалось ничего другого, как нас преследовать по неподготовленному маршруту, а тут уж я настрелялся вдоволь. Отвел душу.

Еще два дня пути – и перед нами раскинулась бескрайняя степь: океан зеленой высокой травы, что под легким ветром колыхался волнами. Тут и там в этом океане встречались острова рощ.

Хм… если Зеленоглазка имела в виду людей-кочевников, то… мне как-то не в кайф жить в таком кочевом обществе, перемещаясь с места на место со всем своим скарбом. Мне больше по душе оседлые сообщества, с городами и всеми благами цивилизованного уклада. Правда, города тоже разные бывают, с улицами, где реками текут нечистоты, на голову сбрасывают эти самые фекалии, все это стекает в реку, а потом из этой же реки берут воду для… Брр… к черту такие города.

Но делать нечего, надо иди вперед.

Зеленоглазка, правда, замялась. Такие открытые пространства ее, видно, просто пугали. Даже в горах как-то было привычнее – она, по крайней мере, видела их издалека, а этот «стол» – совершенно другой мир. Но отступать некуда.

Я посмотрел в бинокль и никакого движения в степи не засек. Ни стад травоядных, ни прямоходящих. Только орлы в небесах кружат.

И вот мы в степи. День, второй, третий… Останавливаться на ночевку предпочитали в рощах: Зеленоглазке так привычней, да и мне удобнее, безопаснее опять же. Похоже, мы шли по самому краю степи, где лесистых участков еще достаточно много – это и к лучшему, – в достатке ручьев, мелкой живности, дров…

Время от времени встречались курганы с каменными, исписанными рунами обелисками, или как их называют?

На четвертый день, поднявшись на очередную возвышенность, мы наконец увидели пятерых всадников. Ехали они на буйволах куда-то на север. Они уже удалялись, так что я просто не разглядел, кого мы, собственно, повстречали. Людей или еще кого. Вопрос не праздный, учитывая, что я столкнулся с гоблинами и гремлинами: значит, есть вероятность повстречать остальных «персонажей».

Что же делать? Идти дальше своей дорогой или все же пуститься в преследование? Рано или поздно общение придется устроить, так почему бы не сейчас? Опять же, на мой взгляд, лучше попробовать установить контакт с небольшой группой, чем наткнуться сразу на все стойбище. Это безопаснее в том плане, что если контакт не заладится, то отделаться от пятерки всадников будет куда проще, чем от всей толпы в несколько десятков голов. Одного барабана хватит.

Решено, идем по следу. И надо бы поторопиться – они ведь конные… то есть… всадники, в общем, а мы на своих двоих и изрядно устали. Но надо поднажать – и мы поднажали.

Шли до сумерек. Пора уже было вставать на ночевку, тем более что вряд ли получится нормальное общение на ночь глядя. Ночь – время подозрительности, день – открытости.

Но особого выбора просто не было. Заночевать в двух шагах от неизвестных – не самое лучшее решение. Могут неправильно понять, а то потом придется петь песенку: «Не хотел я умирать, но меня не поняли»[4]4
  Из песни В. Петлюры.


[Закрыть].

Тем более что вряд ли эти всадники будут двигаться ночью: быкам тоже нужен отдых, а значит, они, по всей видимости, довольно близко.

Я даже не предполагал, насколько близко. Взобравшись на очередное возвышение, я упал как подкошенный. Зеленоглазка рухнула рядом.

Как оказалось, мы вышли на край котлована… скорее всего, даже кратера, образовавшегося от падения метеорита. Практически идеально ровная лунка глубиной метров тридцать и диаметром под сотню-полторы. Растительности, кроме чахлой травы, внизу нет.

И похоже, мы пришли несколько не вовремя…

В центре кратера расположились преследуемые нами кочевники. Только там происходило что-то не то. Посудите сами: одного кочевника распяли прямо в самом центре кратера, вокруг развели костры: двенадцать больших во внутреннем круге и с полсотни маленьких во внешнем круге.

Животных не видно. Понятное дело, остались где-то наверху: вниз их не спустишь, стенки довольно круты, да и ритуалу, наверное, мешать будут своим мычанием. Вероятно, вон в той рощице справа припарковали парнокопытных, что примерно в двухстах метрах.

Четверо расположились вокруг жертвы. Трое рассевшихся по бокам и в ногах мерно покачивались из стороны в сторону – видно, что-то монотонно пели. Четвертый, устроившийся в изголовье распятого, чуть приплясывал на месте, покручиваясь то в одну, то в другую сторону, и бил в бубен, завывая так громко, что даже до меня доносились отзвуки его камланий. Хотя, может, в кратере такая акустика хорошая…

Лиц я разглядеть не мог: мешали сгустившиеся сумерки, и костры ничуть не помогали – скорее даже мешали. Кроме того, эти шаманы обрядились в свои шаманские наряды, и один их элемент костюма закрывал лицо всякими веревочками, косичками с привязанными к ним перышками, камешками и прочей лабудой. Оставалось только гадать, как они сами сквозь эти «камыши» что-то видят.

Жертву тоже рассмотреть не удавалось. Ее всю завалили «гербарием», и мешал плотный дым от маленьких курилен.

«Да здесь, похоже, какое-то жертвоприношение устраивается», – подумал я.

Хотя кто знает, может, это какая-то инициация вроде посвящения или еще что дикарское, сугубо сакральное. Но исходить всегда лучше из худшего, так что рисковать не будем: надо линять. И я стал потихоньку отползать назад, утянув за собой Зеленоглазку. Нам с такими деятелями точно не по пути. Могут ведь решить, что мы тоже хорошая жертва, и сделать приглашение, от которого невозможно отказаться ввиду связанных ног и рук.

Но стоило мне только начать отползать назад, как камлания в кратере стихли, я невольно посмотрел туда – и тут же рванул прочь, уже не скрываясь. А чего, собственно, скрываться, когда тебя обнаружили и трое кочевников, отвлекшись от священнодействия, рванули к нам?

Отбежав метров на двадцать от края кратера, я остановился. Бегать бессмысленно. Даже если удастся оторваться сейчас, что весьма сомнительно при такой-то усталости и нагруженности, а барахло свое мне жаба бросить не позволит… Мы сюда-то доперлись, едва стоя на ногах, и это ненадолго: четыре ноги в любом случае гораздо быстрее двух. Догонят, как пить дать. А в темноте вряд ли удастся спрятаться. До нее еще надо дожить. Выследят, без вариантов.

Так что я остановился, скинул рюкзак и развернулся, изготовившись к стрельбе, встав на одно колено. Зеленоглазка тоже приготовила свои три дротика с каменными наконечниками. Два для постоянной носки ей показалось мало. Будь ее воля – она бы еще штук десять сделала, но пришлось ограничить ее милитаристские наклонности наращивания стратегически важного метательного вооружения. Неудобно и тяжело. Трех хватит выше крыши, учитывая и мое оружие.

Троица не заставила себя долго ждать. Минута – и вот они наверху, с криками размахивают ятаганами. Увидев нас, резко заткнулись. Ку-ку… не ожидали нас увидеть так близко? Думали, мы несемся в степь, не чуя под собой ног? Облом.

Но потом они опять воинственно заорали и бросились вперед.

Я нажал на спуск, и первый урод… да, это оказался совсем не человек – у людей нет таких выпирающих нижних клыков, – откинул голову, схлопотав пулю точно в лоб, и полетел назад.

Интересно, пуля пробила ему черепушку? Кто их знает, какая у них толщина кости? Но вырубила точно, устроив качественное сотрясение мозга, а при падении он, может, еще шею свернет, что в таком случае было бы неплохо… Добивать не придется. Одно дело в бою, спасая свою жизнь, завалить, и совсем другое – уже после боя хладнокровно кокнуть, пусть и орка. Хотя моя спутница в этом плане особых моральных терзаний точно испытывать не станет – замочит только так, и сортира никакого не надо.

Метнула дротик Зеленоглазка, и второй чувак с пронзенной грудью полетел вслед за первым, только его и видели. Этот точно готов: когда тебя протыкает насквозь, жить как-то затруднительно.

Средний-третий-последний, увидев, что случилось с коллегами, и остро осознав собственное одиночество, попытался скрыться, но от пули, летящей со скоростью двести метров в секунду, это сделать практически нереально. Последний преследователь, с пробитым вместо лобешника виском, исчез из поля зрения вслед за остальными.

Теперь надо валить четвертого – главаря, оставшегося рядом с жертвой. Он наверняка самый опасный и уйти нам подобру-поздорову не даст. Но прежде надо дозарядить барабан.

Заменив его, осторожно подполз к краю кратера. Противника не стоит недооценивать. Выглянул.

И где этот хрен с бубном? Дать бы ему в бубен, гаду такому…

Сзади чем-то повеяло, аж мурашки по коже диким табуном пробежали от затылка до седалищного места. Я только-только стал оборачиваться, как Зеленоглазка, вскрикнув, видимо предупреждая меня, уже метала свой дротик.

Фигасе! Шаман каким-то макаром оказался у нас за спиной! Как?!

Дротик Зеленоглазки, что должен был пробить ему брюхо, отлетел в сторону, точно срикошетив, но при этом не долетев до цели. Так что дело не в бронике – а-ля доспехе.

Что за фигня?!

Шаман взмахнул рукой – и Зеленоглазку буквально сдуло в кратер.

– Тварь! Сдохни!!

Нацеливаю на этого гадского гада винтовку, и… еще один взмах рукой шамана – и в меня буквально ударяет воздушная стена, сбивая с ног. Правда, вниз я не лечу, остановился на самом краю: видать, шаман что-то не рассчитал с мощностью удара. Зеленоглазка – она ведь совсем легкая, я потяжелее буду, учитывая мой несколько излишний вес. Увы, не атлет… Но, похоже, лишний жирок, что не сошел полностью за время пребывания здесь и долгие путешествия, спас мне жизнь.

Шаман вроде как особо не удивился и стал готовить очередную пакость, но я ему этого позволить не мог и начал стрелять. Тот, понимая, что в руках у меня не костыль, а что-то убойное, вытянул руку вперед, как Шварценеггер: остановись-ка, бэби. Чего он этим хотел добиться, я не в курсе, но первая же пуля попала ему в эту ладонь и пробила навылет.

А чего вы хотите? Даже обычная пуля, я говорю про нормальный калибр пневматического оружия, как у меня, способна пробить трехсантиметровый слой доски на расстоянии до тридцати метров, а тут меньше двадцати будет, ну и про каленый сердечник забывать не станем. Как знал, честное слово, сменил дум-дум на эту, с сердечником.

Шаман закричал, а я вогнал в него оставшиеся пять пуль. Но подыхать он не желал. Упал, скрючился, дико завыл, однако стал медленно подниматься…

– Е-мое!

Я стал быстро перезаряжать винтовку. Ну как быстро… ручки, надо признаться, тряслись, зубки стучали, в кишках че-то закрутило, и ножки стали подкашиваться… Раньше как-то такого не было, когда с гремлинами сталкивался, а тут скрутило. Ну так и гремлины вели себя нормально: если раненые – так убегали, если убитые – никуда не бегали. А тут какая-то хрень творится! И это перемещение непонятное, плюс воздушный удар, на ум сразу приходила мысль о магии, а с магией шутки плохи, – вот меня и мандражило всего.

Вообще, по уму надо было быстро подскочить к этому шаману, пока он крючился, и рубануть его топором или лопаткой по шее. Но меня че-то заклинило… Не Рэмбо я…

В общем, шаман оправился быстрее, чем я перезарядил винтовку. Ненамного, но он нанес удар первым. Стукнул в бубен, что-то истерично взвизгнул – и в меня из этого самого бубна полетели настоящие привидения. Жуткая жуть, скажу я вам! Голливуд отдыхает! Монстры монстрячные! Зубищи – во! Когтищи – во! Размаха рук не хватает! А хари!!! Мать моя женщина, увидишь во сне – не проснешься!

Да я и сейчас чуть богу душу не отдал! Штаны потом не помешает проверить… Меня буквально парализовало от страха, даже крик в горле застрял.

И вот первая страхолюдина набросилась на меня, и я, не в силах даже пошевелиться, закрыть глаза или отвернуться, ждал смерти в жутких мучениях, но вместо этого сверкнула легкая вспышка – и привидение с каким-то вздохом облегчения рассеялось.

Вот это шамана, похоже, удивило, и даже больше – выбило его на несколько мгновений из колеи. Привидения тем временем продолжали меня атаковать, как камикадзе, и рассеивались в легких вспышках.

Шаман наконец среагировал, прекратив извергать из бубна монстров, загнал последних обратно и хотел сделать что-то еще, но тут уже я немного оклемался и залепил ему еще шесть пуль.

И вновь дикий крик, и вновь в целом понятное, но необъяснимое нежелание умирать.

– Вот гад! Да когда ты сдохнешь наконец?! – возмутился я в праведном гневе.

Ну действительно, куда такое годится? Одиннадцать пуль в теле (не считая той, которой я пробил ему ладонь), а он ни гугу.

Но на этот раз я не стал хлопать ушами – не гоблин (у Зеленоглазки это в момент пика удовольствия хорошо получалось, потешно) – и, выхватив лопатку, подскочил к шаману и с криком со всего маху обрушил ему сталь прямо на черепушку. Шаман наконец рухнул и признаков жизни подавать не спешил. Хотел рубануть еще, но лопатка застряла в кости, пришлось достать топорик и отчекрыживать голову, от греха подальше. А то кто его знает, вдруг и с такими ранами выживет, – учитывая, что сейчас произошло, я уже ничему не удивлюсь. Магия-с…

– Зеленоглазка!

Все-таки привязался я к этой гоблинке. Ну а как тут не привяжешься после стольких совместных ночей? Одному как-то совсем тоскливо будет, а так – компания, пусть и в лице гоблинки. С ней хоть и не поговоришь особо, но зато у нее есть другое преимущество, перекрывающее все недостатки…

Вдруг подумал: а может, оно и хорошо, что общаться не можем? А то ведь иной женщине дай только выговориться – и ты будешь погребен под валом ничего не значащих слов. А потом она на тебя вдруг ни с того ни с сего, с твоей точки зрения, обидится, пойдут слезы, начнутся упреки: ты такой-рассякой, меня не любишь, не обращаешь внимания и тэ дэ, и тэ пэ. А все дело в том, что в этом ворохе слов, что уже привычно проходит мимо наших ушей шумовым фоном, которому мы на автомате поддакивали и кивали, она сказала что-то ей важное, задала вопрос глобального значения. Ну, типа: «Нравится тебе эта блузка или лучше вон ту полосатую кофточку взять?» – и ты пропустил это, как прочий словесный мусор, мимо сознания. И все, трындец, обида… А чтобы загладить ее, придется заплатить кучу денег какому-то усатому носатому дяде, покупая букет цветов и подарок из драгметалла. А так – молчит и сходит за умную, а посему желанную…

Я бросился к обрыву. Зеленоглазка лежала без движения почти в самом низу, застряв между камнями. Оставалось только понадеяться на феноменальную живучесть, присущую расе моей попутчицы.

Схватив рюкзак, бросился спускаться там, где поднимались орки. Мимоходом обухом топорика по черепушкам законтролил орков.

А вот и моя Зеленоглазка. Лежит сломанной куклой. Проверил пульс. Есть! Ей повезло: стенка оказалась достаточно пологой для спуска, и она скатилась по ней, как с горки.

– Зеленоглазка… – осторожно приподнял я гоблинку, надеясь, что она себе ничего не поломала. Позвоночник у нее вряд ли срастется, несмотря на регенерацию.

– Кирриэл… – улыбнулась она, едва очнувшись.

Напоил ее водой.

Подхватив на руки, понес к кострам.

Ну, вроде все в порядке. Переломов нет, небольшие царапины и ссадины не в счет – заживет так, что следов не останется.

Убедившись, что с Зеленоглазкой все в порядке, вспомнил про распятую жертву шамана. Следовало посмотреть, что там к чему.

– Полежи немного… – поцеловал Зеленоглазку. – Я скоро.

Угадайте с трех… нет, с двух раз: кого я там нашел привязанным по рукам и ногам ко вбитым в землю железным штырям?

Гы-гы… вы угадали правильно.

Глава 6

Олграна. Орчанка из рода Дикий Тур. Несостоявшаяся жертва шамана

Очнулась я, связанная и распластанная на земле. Что случилось?! Почему?!

Вокруг расселись шаман племени и его помощники-бездари. И они уже начали ритуал поглощения души – моей души!!!

Так вот что ты задумал, отродье бездны!

«Проклятый старый хрыч!» – хотела крикнуть я, но губы не слушались.

Остальное тело также не желало повиноваться. Не иначе опоил чем-то на последнем привале, при этом оставив сознание свободным.

Я тоже хороша – поверила этому старикашке, и это после всего, что произошло! Ну не дура ли?! Мне следовало быть втройне осторожной…

О, духи предков! Отец! Помоги мне! Не дай свершиться злодеянию! Заклинаю!!!

Чудо! Благодарю вас, предки! Это я воскликнула, увидев, что Шалшенш отвлекся от ритуала поглощения души, приказав схватить неизвестно откуда появившихся чужаков.

Мне было отлично видно, как помощники шамана ринулись в атаку и, едва взобравшись, за считаные мгновения свалились обратно мертвыми. Старик явно поторопился с приказом. Да и его помощники проявили в высшей степени небрежность, посчитав себя настолько сильными и неуязвимыми, что даже амулетами не воспользовались. Идиоты.

Я еще по заносчивости и бездарности этих идиотов должна была понять, что Шалшеншу не нужны в роду шаманы, способные хоть как-то соперничать с ним в силе дара.

А вот и он сам, ругнувшись сквозь зубы, решил разделаться с нежелательными свидетелями своего преступления. Мгновение, удар в бубен с кратким речитативом – и он исчез, чтобы появиться за спиной врага. И враги этого никак не ожидали. Вот один из них полетел вниз, беспорядочно кувыркаясь по склону Чаши.

Ну?! Неужели шаман убьет всех моих защитников, направленных духами предков? Не могут духи семьи Рролх, в которой было так много обладателей Силы, так опростоволоситься.

Атака плененными душами! Одной из которых только что чуть не стала я сама. Страшное оружие: если нет мощных защитных амулетов и жертва не является обладателем Силы, то…

Что это?! Я изумилась, не в силах поверить очевидному. Духи предков отправили мне в защитники простого разумного, без амулетов и не обладателя Силы?

Ну ладно, он не является обладателем Силы, но при этом еще не имеет защитных амулетов?! Если это не так, то Шалшенш не стал бы выпускать плененных душ. Духи предков, как же он справится с шаманом?! Неужели вы так слабы и беспомощны против этого старикашки?! Чаша – место Силы, именно вы должны быть здесь сильнее всего.

Но, похоже, я несколько погорячилась: мой защитник все еще жив.

Меня словно обдало волной горячего воздуха, но это был не воздух, а всплеск силы… жизненной силы. И когда происходит такой всплеск, это значит, кто-то умер – кто-то очень сильный. И если защитник был обычным и своей смертью он не мог выделить столько энергии, как не выделили ее эти три полудурка, – значит, умер шаман!

Простите меня, духи… я была несправедлива к вам. И когда освобожусь, я искуплю свою вину, как полагается.

Но как обычный разумный смог победить Шалшенша?! Да, шаман был стар и не слишком силен, больше тщеславен, но он мог играючи уничтожить десятки воинов, защищенных амулетами, а уж одного «голого»…

Я замерла – хоть и без того лежала неподвижной, – потрясенная, когда увидела посланника духов предков, моего спасителя в истинном зрении. О! Какая аура!

Старый дурак! Ты стал настолько самоуверенным, столько прожил, а ума не нажил, что даже не посмотрел на своего противника истинным взором. А зачем, если тот не пользуется магией, да? Иначе бы ты точно не атаковал его плененными душами, потому как это – гарантированно подарить им свободу. Ты оказался не умнее своих помощников, коих и подбирал себе под стать…

Аура моего спасителя сияла золотом, как солнце, так ослепительно, что я поспешила переключиться с истинного взора на обычный.

Кто же он?

И тут я вспомнила, кому может принадлежать такая сильная аура.

О духи предков! Как вы, оказывается, сильны!!! Послать мне не кого-нибудь, а рассара! Я преклоняюсь перед вами, простите свою недостойную дочь, посмевшую усомниться в вас!

По-прежнему оставаясь неподвижной, я наблюдала за тем, как человек стал осматривать своего напарника и потом перенес его к костру, осматривая более тщательно…

Человек?! Духи послали для моего спасения человека?

Моему изумлению не было предела. Хм, ну да духам виднее, кого посылать для моего спасения. Главное то, что он – рассар.

А кто же его напарник? Мелковат он что-то для человека.

Гном? Тоже вряд ли: слишком узок в плечах и вообще хлипковат. Да и нечего одному гному, даже в компании с человеком, делать в степи.

Гоблин?!

Человек и гоблин? Более того – гоблинка! Вот уж действительно: очевидное – невероятное. Кто бы сказал – не поверила, что подобная связь возможна. А связь есть – вон как он нежно обращается с этой лопоухой дикаркой. С ума сойти! И это человек, кои гоблинов вообще считают за животных…

Убедившись, что с его попутчицей все в порядке, человек подошел ко мне, держа в руках какую-то странную штуку, чем-то напоминающую арбалет, только без плеч. Магический стреломет? Нет, магии не видно, хотя в сиянии его ауры мало что можно рассмотреть – все забивает.

И как только шаман его не опознал, несмотря на все свое запредельное самомнение? Не иначе духи предков сглазили…

Человек, поморщившись от дыма, раскидал курильни и что-то произнес. Я не поняла.

– Развяжи меня… – прошептала я на общем, почувствовав, что чувствительность к губам начинает возвращаться. Ритуал поглощения души уже должен был закончиться, так что действие зелий, коими меня опоили, стало проходить.

Человек нахмурился. Хм, он что, тоже меня не понял? Хотя чего удивляться, губы все еще онемелые, так что я могла произнести какое-то нечленораздельное мычание.

Но вот он, постояв еще немного, принял какое-то решение и, достав нож, обрезал путы.

Я продолжала лежать, раскинув в стороны руки и ноги. Человек чему-то ухмыльнулся, я даже испугалась – как бы он чего со мной, беспомощной, не сделал. Хотя именно то, чего боится большинство женщин, особенно человеческих, не самое страшное… Ведь договор выполнен, духи привели его убить шамана с его шайкой, освободить меня, а дальше – он сам себе хозяин, и каковы его помыслы, оставалось только гадать.

Но нет, страхи оказались напрасны. Человек осторожно взял меня за руки и положил их вдоль тела, сдвинул ноги. После чего взял на руки и отнес к большому костру, положив меня рядом со своей гоблинкой, накрыв одеялом. После чего сел и стал ждать.

Кирилл. Спаситель орчанки

Я подошел к жертве шамана и даже не удивился, увидев, что в центре кратера лежит его соплеменница, усыпанная всякой травой, какими-то шкурками, увязанными сложными узелками, и обнаженная.

Дым щипал глаза, и першило во рту, так что я повыкидывал на фиг эти дымовушки.

– Ну что, спящая красавица, мне тебя поцеловать, чтобы ты проснулась, или сама оживешь?

Впрочем, сказал я полную глупость, поскольку орка, или орчанка, находилась в полном сознании, о чем свидетельствовали двигающиеся глаза, пристально за мной следившие.

Она что-то сказала в ответ, но я не разобрал. Да и не мог разобрать по причине незнания языка.

Решил убрать ее с жертвенного места – мало ли что, вдруг начатый ритуал продолжается, – обрезал путы и раскидал «гербарий»… невольно ненадолго замявшись для обозрения тела, перенес ее к выбранному раньше костру и накрыл спальником.

Что сказать о строении тела спасенной? Все просто супер. Особенно грудь. Четвертый размер, без вариантов. Ростом с меня, может, даже повыше будет. Ширина плеч тоже внушительна – я довольно широк в кости, превосходил в плечах иных «длинных», – так орчанка мне не уступала. И неудивительно, учитывая, что орки, которых мы положили на краю кратера, ростом вымахали в пределах ста девяноста сантиметров, а уж ширина их плеч и вовсе впечатляла. Громилы одном словом.

Что сказать про ее лицо? Широкое, скуластое, жестковато в том плане, что явственно угадывается волевое существо, а не инфантильное, высокий лоб, чуть выпирающие надбровные дуги. За бугорками под нижней губой угадывались клыки. Но они не выпирали наружу, как у мужиков. А если в плане эстетики оценить, красива или не красива, – не мисс мира, конечно, но тоже вроде ничего…

Или это во мне опять возможная патология свое слово сказала? Это я про то, что подозреваю в себе симпатию к страшненьким…

К психиатру бы наведаться, чтобы уточнить диагноз, но где его тут возьмешь?

Ну, выбирать пока не приходится. Да и не собираюсь я…

«А придется», – вдруг хохотнуло мое второе «я».

Изыди!

Хлопнув себя по лбу – чего, собственно, сидеть без дела, – собрал все вещи, что остались от убиенных мною и Зеленоглазкой орков-шаманов. Благо они тут недалеко кучкой валяются.

Сразу нашел одежду орчанки и изъял все, что можно было посчитать оружием: бронзовый нож, какие-то иглы, крючки, железный серпик. Саму одежду положил рядом с орчанкой. Пусть оденется, когда придет в себя, тем более что вроде недолго ждать осталось – вон уже шевелится под спальником.

Зеленоглазка, свернувшись калачиком, продолжала спать на развернутой палатке.

В мешках остальных ничего интересного не нашел. Тот же странный набор из ножа, крючочков и серпика. Плюс всякие ремешки, камешки, перышки и прочая шаманская лабуда. Лучше вообще не трогать, от греха подальше.

Были там и емкости разные, но с этим всем лучше разбираться при свете дня. Так что подожду, никуда и ничто от меня не убежит.

С трупами еще надо разобраться. Но это тоже подождет, тем более что орчанка стала шевелиться гораздо активнее, а значит, нужно быть рядом, когда она окончательно войдет в силу. Вдруг еще на Зеленоглазку кинется?

Но вот орчанка приподнялась на локтях – видно, что с трудом, – посмотрела на подготовленную мною одежду и стала одеваться. Я честно старался не смотреть на этот стриптиз наоборот, на ее выдающиеся прелести, но и выпускать из виду не мог не только из-за «озабоченности», но просто из соображений безопасности.

Одевшись, несколько раз чуть не упав – координация движений все еще оставляла желать лучшего, – орчанка с облегчением уселась напротив и опять что-то сказала.

– Не понимаю… – развел я руками.

Действительно, что делать?

Ну а пока давай вновь с представления начнем.

– Кирилл, – показал я на себя.

– Олграна… – представилась орчанка.

– Олграна, – повторил я.

– Кэррэл, – в свою очередь попыталась воспроизвести мое имя орчанка.

– Кирилл, – поправил я.

– Кэррэл…

«Да черт с вами, Кэррэл так Кэррэл», – отмахнулся я мысленно.

Какая разница, как называют!

– Галлогала, – показал я на все еще подремывающую Зеленоглазку – хорошо ее тряхнуло при падении, и выжидательно уставился на орчанку.