Текст книги "Кунфу: энергетика силы. Кулак золотого орла"

Учитель – Ученик

Учитель должен категорически воздерживаться от четырех вещей: не вдаваться в пустые размышления, не быть категоричным в своих суждениях, не проявлять упрямства и не думать о себе лично. Кун Фу-цзы

Гунфу не спорт и не единоборство, а шифу не тренер, но наставник. Тренер, как правило, проводит с учеником каждое занятие. Наставник этого не делает, потому что ему интересны в первую очередь процесс самосознания и способности к самосовершенствованию ученика. Мастерству можно выучиться только самому! И это самый «тайный» и единственный способ. Не так важен стиль или школа, как личность наставника, его опыт.

Задачами мастера являются: определение направления развития, выдача домашнего задания и оценка их выполнения. Предостережение от ошибок и исправление их в ходе упражнений. Мотивирование ученика. Как правило, обучение происходит следующим образом: ученик получает задание и объяснения к нему, через некоторое время он показывает мастеру результат своей работы. Тот либо принимает задание, либо, объяснив ошибки, отправляет ученика доделывать работу.

Мастер должен показывать пример отношения к делу, воспитывать, не случайно шифу значит отец. Тут важно то, что передается от души к душе, от сердца к сердцу, от разума к разуму. Но возиться, «сюсюкаться» по традиции в обязанности мастера не входит. Кроме наставлений, собственного примера и определенной мотивации, учитель ученику ничего не должен. Ученик же должен принести на алтарь своего пути трудолюбие, преданность делу, понимание, упорство и готовность пройти этот путь. Наследником, носителем школы может стать только тот, кто готов совершенствоваться сам и по-хорошему, серьезно относиться к себе и к выбранному пути. В истории гунфу не было мастера, который бы выучился не сам. Это ключевой момент. Способность к саморазвитию, подвижничеству – необходимое и основное качество ученика. Потому что однажды ученик должен, как птенец, вылететь из родного гнезда, для того чтобы начать самостоятельную жизнь и продолжить традицию. В противном случае в преемники не возьмут, потому что бессмысленно инвестировать в заведомо убыточный проект. Хун Цзычен, исключительный философ древности, советовал, что «в учении главное – хранить постоянство помыслов и идти прямо, никуда не сворачивая».

Проблема передачи и, соответственно, сохранения традиции и знаний может усугубляться культурными различиями между учеником и учителем, процессами вымывания традиционной культуры глобализацией, шагающей по всей планете. Новая культура общества «постиндустриального» периода развития, а точнее отсутствие таковой, приводит к тому, что на Востоке молодежь теряет нужные качества упорства и усердия. Проще записаться на секцию бокса или кикбоксинга и за год-два получить самоощущение крутости, чем тратить годы на «какие-то» достижения в гунфу. Спешка – это визитная карточка западной цивилизации, которая подчиняет себе все больше людей. Здесь все на бегу, главное – присутствие на занятиях, получение сертификата, а труд – на втором месте. Важно получить зачет. Это нашествие глобального псевдокультурного мэйнстрима порождает общество интеллектуального фастфуда, общество «пупсов», основной характеристикой которого является инфантильность и потребительство – качества, которые я называю «пупсингом». Позитивом остается то, что сегодня талантливые ученики из других культур и стран, проявляя истинный интерес к гунфу, зачастую добиваются больших успехов, чем местные «глобализированные» азиаты. Пара последних десятилетий проявила интересную тенденцию: наследниками нескольких весьма авторитетных восточных школ стали ученики из таких стран, как Испания, Россия, Швейцария и Германия.

Проблема молодого поколения, в определенной степени, проявлялась и ранее. Известный мастер Чэнь Синь еще в XIX веке сетовал на то, что: «Современные ученики, не прилагая усердия (гун), сразу же стремятся достичь успехов, прикладывают минимум усилий и стремятся к большим достижениям. Разве это похоже на то, о чем говорил Кун Фу-цзы: „Сначала – трудности, лишь затем – успехи?“» Вот рассуждения мастера о том, как достичь успеха: «Так спросим же, в чем же заключено использование гунфу. Необходимо следовать тому, о чем говорил Мэн-цзы: занимаясь делами, не будь прямолинеен, освободи сердце от пренебрежения, насильно не форсируй ситуацию и лишь тогда сумеешь (обрести успех). Когда не ясны принципы, то идут к пресветлому учителю; когда не ясна дорога, посещают добрых друзей. Когда становятся известны принципы и ясна дорога, а цели все еще не можешь достичь, то в течение долгого времени посвяти себя неутомимому гунфу, и ты придешь к цели. Спросим, сколько времени необходимо для этого? Малый успех приходит через три года, большой – через девять лет. Горячий сердцем сумеет приложить все усилия для этого».

И с физической, и с духовной точки зрения гунфу – это плод трудолюбия, дисциплины, концентрации, подвижничества и нелегкой работы. Мастер не передаст знания в руки человека, не заслуживающего их. Заслуживает их только тот, кто сможет мыслить, развиваться и идти самостоятельно.

Безвольных и слабых настоящее гунфу не терпит. (Их «в горы не зовут, и песни про них не поют…») Опыт древних школ боевого искусства, оплаченный потом и кровью предшественников, бесценен, с ним не могут сравниться воссозданные по книжкам стили. Передача такого опыта производилась тайным сакральным образом через посвящения.

Современный пример наставничества

Нет необходимости в том, чтобы наставник был прославленным бойцом, такое сочетание встречается крайне редко. Для наглядности приведу яркий современный пример наставничества в условиях самого популярного вида единоборств — профессионального бокса.

Один из самых легендарных учителей профессионального бокса — выдающийся наставник Константин (или просто Кас) Д’Амато — воспитал несколько всем известных легенд мирового бокса, таких как Флойд Паттерсон, Хосе Торрес и Майк Тайсон. Именно воспитал, так как его бойцы, исходя из их антропометрии, по общепринятым законам спорта вряд ли могли рассчитывать на успех. Кас даже никогда не был профессиональным боксером, но стал, наверно, самым легендарным наставником, это связано с тем, что он был им от природы, и это было для него делом всей его жизни. А еще за годы наставничества у него сложилось собственное представление об идеальном бойце-боксере, отличное от стиля «а ля» Мохаммед Али, который на тот момент считался эталонным уже лет двадцать. Для каждого из своих воспитанников, и в боксе, и в жизни, он был отцом. В боксе нет ни одного другого эксперта, изречения которого бы воспроизводились так часто. В боксе также нет ни одного величайшего чемпиона, кто добился бы соизмеримого с Касом Д’Амато результата в наставнической деятельности. Возможно, у экс-чемпионов на это есть несколько причин, таких как:

Недостаток времени и таланта на осмысливание своего и чужого опыта и его передачу ученикам.

Природная неспособность раскрыть талант ученика, объяснять пути достижения мастерства, нужные именно этому ученику.

Нежелание или нелюбовь к передаче опыта.

Растрата душевных сил во время своей карьеры.

Вот что говорил «железный» Майк о своем наставнике: «… он был моим советчиком, вдохновителем, он был для меня больше чем учитель и даже больше чем отец…».

Самоотдача Майка в упражнениях и в совершенствовании тактики и техники боя, разработанных его наставником, была близка к идеальному уровню. В результате Кас получил бойца, выполнявшего почти все его предписания, из чего выросло боксерское чудо (я бы сказал гунфу) Майка Тайсона. Такой одновременно собранной, мощной, быстрой и эффективной работы техники «тяжелый» профессиональный бокс еще не видывал. Связи в работе ног, корпуса и рук (что соответствует ян-фа) были отработаны на высочайшем уровне. В стиле Тайсона, как и в методах Каса, было много принципов, созвучных философии и методологии гунфу, но это уже другая и достаточно большая тема, стоящая вне рамок данной книги. Благодаря матрице, разработанной Д’Амато, Майк Тайсон стал техничнее, быстрее, сильнее, смелее и, главное, собраннее (!) всех своих соперников и психологически, и физически. Шесть лет совместной работы Д’Амато и Тайсона закончились выходом на ринг практически идеального бойца и серией его триумфальных побед. Он буквально «переехал» своих соперников, как танк переезжает деревянные ящики. В это время Тайсон легко побеждал практически всех своих оппонентов. Но через три-четыре года после смерти Д’Амато Майк, подрастеряв часть духовного, идейного и морального наследия, стал потихоньку деградировать. Эта деградация в психологическом плане выразилась в недостаточной заточенности на победу, а в физическом плане – в недостатках работы ног (буфа), скорости передвижения и собранности тела. Этого было достаточно для утери основной идеи боя Д’Амато. Находясь на вершине славы, но попав под влияние людей, которые, в отличие от Каса, смотрели на него как на дойную корову, Майк не заметил, что разменял духовные ценности, унаследованные от Д’Амато, на лоск чуждых ему идей и вещей. Конечно, это для него плохо кончилось. Понимание того, что случилось, пришло к Майку много позже. Будь наставник рядом, Тайсон вряд ли совершил глупости, которые он совершил. Но, несмотря на это, Майк вписал свое имя в историю как один из ярчайших боксеров планеты. Несомненно, этот уникальный боксер с помощью Каса Д’Амато внес в профессиональный бокс новое дыхание и сделал его другим. Его техничный, мощный и ураганный стиль отличался бескомпромиссной и постоянной атакой, без какого-либо уважения к славе, росту, весу и силе оппонента. Тайсон также изменил и свою жизнь. Несмотря на глупые выходки и допущенные ошибки, после всего, что он натворил в молодости, Майк, похоже, осознал многие ошибки и стал вполне разумным и спокойным человеком.

Изречения старых мастеров об ученичестве

Начинаю с воспитания привычек и взращиваю характер, а в конечном счете, получаю судьбу. Ле Цзы

Есть одно изречение, гласящее: «Поднимаясь в гору, имей мужество пройти по обрывистой тропе. Идя по снегу, имей мужество пройти по скользкому мосту». В слове «мужество» заключен глубочайший смысл. Если на опасных поворотах жизни и на ухабах мирских путей тебе не хватает мужества, ты непременно застрянешь в какой-нибудь заросшей бурьяном яме.

Если не работать в уединении, а лишь помышлять о громкой славе, то мастерства не достичь.

Ученик должен сконцентрировать всю свою решительность и силу воли на преодоление самого себя и преодоление собственных границ.

Учиться – все равно что грести вверх против течения: стоит только остановиться, и тебя относит назад.

Упражнения должны быть ежедневными, прерываться нельзя. Один пропущенный день стоит трех. Ученики должны хорошо это помнить.

Ученик должен тренироваться, наблюдая за своими ошибками, удачами и промахами, и тогда его мастерство будет естественно расти.

Ученик лишь тогда станет мастером, когда добьется уверенности в себе, мастерства в боевом искусстве и избавится от самоуверенности обычного человека.

Когда у ученика возникнет сила и дух, лицо его станет одухотворенным, а в глазах появится таинственно-чудесная сила.

Тот, кто учится целеустремленно, неустанно и перед занятием тщательно анализирует все промахи, будет день ото дня все более оттачивать и совершенствовать свое мастерство.

Если проявлять должное усердие, то в какой-то момент

настанет качественное изменение, перерождение. В зале ученик должен быть отрешен от сомнений и мирских тревог.

Технику повторять множество раз, тогда искусство боя само пойдет.

Если однажды утром постигнешь сокровенный путь, то вечером можешь умереть со спокойным сердцем.

Надо отдавать тренировкам все свое сердце день за днем неустанно, тогда боевое мастерство будет совершенствоваться вместе с духом.

На пути нет хоженых дорог. Тот, кто идет хоженой тропой, одинок и в опасности.

Искусный мастер не оставляет следов.

В часы безделья ум тупеет. Используй покой, дабы постичь светоч разума. В часы поглощенности делами ум теряется. Используй светоч разума, дабы достичь покоя.

Путь истины – это общее достояние. Он расстилается перед каждым из нас. Учение – это наша повседневная пища. Никто не может им пренебречь.

От одного искреннего движения души летом выпадет иней, обрушатся стены города, расплавятся металл и камень.

Дисциплина – это выполнение работы, которую ты ненавидишь, так, будто ты ей наслаждаешься.

Страх – это самое большое препятствие для обучения. Но страх одновременно и твой лучший друг. Страх – это как огонь. Если ты научишься контролировать его, то заставишь работать его на тебя.

Победа в бою – это победа характера, огромной силы воли и сверхчеловеческой работы.

Основной секрет гунфу

Я слышу, и я забываю. Я вижу, и я помню. Я делаю, и я понимаю.

Кун Фу-цзы.

Современный мир кажется нам безопасным, он приучает нас не пользоваться интуицией. И это порождает проблему, которая транслируется на наше поведение и порождает дополнительные стимулы для инфантилизма и безответственности. Наряду с ленью и безразличием, эти качества – наиболее опасные помехи на пути самопознания!

И все-таки мы интуитивно понимаем, что при должном усердии (а это одно из определений гунфу) рано или поздно все станет на свои места. Мы, также интуитивно, знаем почти все наши слабости, но предпочитаем их не замечать. Мы даже «закрываем глаза» на свою интуицию и подсознание.

Основным секретом гунфу является упорство и дисциплина. Но это только необходимый минимум, который еще не гарантирует достижение результата. Помимо упорства и дисциплины нужен еще творческий элемент! Это уже вопрос к вашему духу.

Здесь важно духовное и физическое подвижничество (подвиг). Возможно, это один из самых важных смыслов понятия «путь». У одного известного шуточного литературного персонажа в его ежедневных планах был прописан подвиг, имея в виду подвиг как очередную победу над своими слабостями. В каждой шутке есть доля шутки. А если без шуток, то такая победа – это главный путь, которого придерживались монахи всех времен и стран.

Эту «великую тайну» знают практически все, тем не менее это совсем непросто сделать современному человеку, я бы сказал почти невозможно! Секрет прост и заключается в том, что этим нужно просто жить и дышать, с этим засыпать и просыпаться, и тогда все получится! Необходимо стать исследователем самого себя и исследователем боевого искусства в себе. Этим путем может заинтересоваться только один из тысячи, но именно для него и написана эта книга.

Считается, что гунфу приходит не раньше, чем наработаны (офицерская) осанка, центр тяжести, шаги, расслабленность и подвижность тела и рук и согласованная работа трех центров (сань-цай). Так же необходимы взаимосвязанные действия намерения, эмоций, тела, духа и сознания. В занятиях нужно соблюдать меру, не перегружаться и не упускать ни одного дня.

Два метода обучения

В традиции передачи знаний гунфу имеются два подхода, классический и интуитивный. Первый – это регулярное посещение уроков, изучение тао-лу, работа комплексов специализированных упражнений для развития тела и различных навыков. Тут все определенно и существует четко очерченная программа. Недостаток этой программы в том, что она одна для всех. В интуитивном методе все наоборот: учитель объясняет суть через (на первый взгляд) «непонятные» вещи. Это может быть: и молчание, и рубка дров, и копание грунта в скалистой местности, таскание бревен, восхождение в горы либо что-то еще. Отличительная черта здесь то, что, как правило, эти занятия должны быть невероятно трудными, нудными, очень неудобными и даже порой невыполнимыми. Метод преследует собой такую цель, как включение внутренних ресурсов, умение выйти за собственные ограничения, преодоление самого себя. Это подобно проклевыванию птенцом скорлупы для выхода его на свет. Такой метод чаще использовался для обучения учеников внутренней линии, «наследников» школы. В каждой школе есть свой определенный процент соотношения «внешних» и «внутренних» методов. Так, «внутренние» школы содержат «внешние» методы, а «внешние» пользуются «внутренними». «Классические», ортодоксальные школы пусть и в меньшей степени, но также пользуются интуитивным практиками.

Мне повезло познакомиться с методами и «классического», и интуитивного подхода и убедиться в том, что интуитивный метод не менее эффективен. Но при таком подходе особую роль играют самоотдача и самодисциплина ученика и качественный уровень наставника. Так передавали знания наследникам школ в чаньской традиции, о чем есть немало свидетельств.

Этика гунфу

Когда помыслы и энергия человека выправлены, он сам собой становится на праведный путь.

Гуань Цзы

Существуют определенные запреты на передачу знания. В прошлом, а возможно и сегодня, некоторые знания передавались под клятвой, со строгим запретом передавать их непроверенным людям. В категорию непроверенных, чужих могут входить люди другого клана, семьи, вероисповедания, народности и т. д. В древности не только в Китае, но и в России и Европе даже ремесленные секреты передавались изустно и под клятвой, что же говорить о воинском искусстве, от которого напрямую зависела жизнь бойца. Соблюдение правил поведения является первичным маркером общего культурного кода традиции гунфу.

Десять категорий лиц, которых нельзя обучать:

того, кто ведет себя предосудительно,

кто не предан учителю и не чтит старших,

кто сердцем непостоянен,

кто не знает цену истинному мастерству,

кто учится ради наживы,

кто проникнут духом пошлости,

кто интересуется только техникой,

кто тешит народ на площадях,

у кого кости мягкие и плоть дряблая,

кто не совершенствуется ни в гражданском, ни в воинском.

Запреты для учащихся в школах ушу:

Нельзя быть непочтительным к учителю.

Нельзя злословить о друзьях.

Нельзя нарушать приличия.

Нельзя терять доверие.

Нельзя украдкой перенимать искусство.

Нельзя обманывать людей.

Нельзя быть высокомерным.

Нельзя судить о достоинствах и недостатках.

Нельзя распутничать.

Нельзя заигрывать с женщинами.

Нельзя пьянствовать.

Нельзя играть в азартные игры.

Нельзя быть жадным.

Нельзя воровать.

Нельзя быть драчливым.

Нельзя быть скрытным.

Нельзя выражаться дурно.

Ниже приведены десять установлений для монахов монастыря Шаолинь. Нам, наверно, не грозит образ жизни монахов, но все-таки стоит составить представление о правилах этого известного монастыря.

Десять правил монастыря Шаолинь, установленных Чуе Яном для улучшения дао дисциплины

– Ученик не должен допускать перерывов в практике.

– Бокс должен использоваться только лишь для законной самозащиты.

– Благоразумие и постоянство должно воспитываться всеми духовными наставниками.

– Ученик должен быть в первую очередь добр, честен и дружелюбен.

– В занятиях ученик должен избегать показа техники мирским людям и отказываться сводить счеты на дуэли (в драке) во избежание зла.

– Ученик не должен быть воинственным.

– Вино и мясо должны быть отброшены.

– Сексуальные желания не допускаются. (Для мирянина допустим для осуществления брачных обязанностей и зачатия ребенка.)

– Бокс не должен преподаваться опрометчиво людям неверующим, чтобы не повлечь за собой вред. Бокс может передаваться только добрым и милосердным людям.

– Ученик не должен быть агрессивным, хвастливым, жадным.

Добродетель — дэ

Прежде чем учиться искусствам, познай ритуал. Прежде чем заняться ушу, уясни, что есть добродетель. Хо Юаньцзя (основатель «Цин у»)

Морально-волевые качества занимающегося гунфу должны быть много выше, чем у обычного человека. Из этого исходят, выбирая ученика. Ученик должен проявлять целый ряд качеств, которые в Поднебесной в совокупности назывались добродетелью – дэ. Что такое добродетель в понимании мастера?

Добродетель – фундамент всякого дела. Не бывает, чтобы фундамент был неустойчив, а здание простояло долго. Сердце – корень всего порожденного нами. Не бывает, чтобы корень был непрочен, а ветви выросли могучими.

Добродетель – господин таланта. Талант – слуга добродетели. Если в доме нет хозяина и всем распоряжается слуга, то разве не воцарятся в нем бесовщина и помрачение?

Добродетель зависит от широты кругозора, а кругозор растет благодаря знанию. Поэтому тот, кто хочет упрочить свою добродетель, не может не расширять свой кругозор. А чтобы расширять свой кругозор, нужно увеличивать свое знание.

Добродетельный муж может по бедности не быть в состоянии помочь другим, но, встретив заблудившегося человека, одним словом откроет ему глаза, а встретив человека в затруднительном положении, одним словом избавит его от трудностей. Вот высочайшая добродетель.

Добродетель предков – это то, что я получил от них в наследство. Надо помнить о том, как трудно было ее накопить. Благополучие потомков – это то, что зачинается мной. Надо помнить о том, как легко его растерять.

Качества человека

Если, взращивая в себе добродетель, не отказываться от мыслей о заслугах и славе, никогда не достигнешь цели. Хун Цзычен

О злопамятстве

Не пеняй другим за мелкие проступки. Не уличай других в злом умысле. Не припоминай другим старых обид. Если следовать этим трем правилам, можно взрастить в себе добродетель и избежать неприятностей.

Скромность

Подлинное бескорыстие не выставляется напоказ. Тот, кто хочет прослыть бескорыстным, делает это из жадности. Великое мастерство кажется безыскусным. Тот, кто щеголяет своим искусством, выказывает свое неумение.

Простота поведения

Многомудрие и возвышенные манеры, геройские поступки и выдающееся мастерство – все это источник несчастий на свете. Только обыкновенные добродетели и обыкновенное поведение могут возвратить нас к первозданной полноте бытия и водворить мир в нашей душе.

Целомудренность

Целомудренный человек всем приятен. Гуманный человек мудро уладит спор. Разумный человек не станет докучать своим любопытством. Честный человек не возгордится. Такие люди подобны меду, который не приторен, и соли, которая в меру положена в пищу. Вот это и есть высшая добродетель.

О бедности

В бедном доме чисто метут пол. Женщина, познав нужду, тщательно укладывает волосы. Где красота не порождена роскошью, прекрасно целомудрие духа. Добродетельный муж, даже живя в нищете и забвении, не придет в отчаяние и не изменит своим идеалам.

О неудовольствии

В жизни часто приходится слышать неугодные нам речи и заниматься делами, которые доставляют неудовольствие. Но только так мы найдем оселок, на котором отточится наша добродетель. А если слушать лишь то, что угодно слышать, и думать лишь о том, о чем приятно думать, то всю жизнь проживешь, словно одурманенный ядовитым зельем.

О простолюдинах

Когда простолюдин пестует добродетель и оказывает благодеяния, он – канцлер, не имеющий титула. Когда вельможа пользуется властью в корыстных целях и торгует милостями, он, в конце концов, становится нищим, наделенным высоким рангом.

О скаредности

Бережливость – великая добродетель. Но если не знать в ней меры, она превратится в обыкновенную скаредность и станет пороком. Уступчивость – превосходная черта характера. Но если не знать в ней меры, она превратится в угодничество и робость и сделает человека подхалимом.

Философия гунфу и религии

Даосизм, конфуцианство и чань-буддизм – это квинтэссенция древнекитайской философии и ее системы представлений о мироустройстве и социуме. Возраст этих учений измеряется тысячелетиями. Чань-буддизм появился в Китае и присоединился к ним во второй половине первого тысячелетия. По некоторым данным, основы даосизма заложил император Хуан-Ди в XVII веке до нашей эры. Ведущими принципами этого мировоззрения являются естественность и универсальность. Главное отличие даосизма от мировых религий — это внекультовая попытка осмысления космологического и энергетического устройства бытия и вселенной. Даосизм – это учение об энергетике макрокосмоса и микрокосмоса и их взаимосоответствии, и оно больше походит на эмпирическую науку, чем на религию. Хотя, как и религии, даосизм также считает, что основой мироздания является разумное первоначало, за тысячелетия он даже оброс почти всеми мыслимыми атрибутами религии.

Даосизм и христианство или ислам независимы друг от друга, даосизм не подвергался их влиянию. Распространение учения о дао происходило на шесть сотен лет раньше принятия Римом христианства и почти на тысячу лет раньше возникновения ислама.

Иногда встречается термин «мусульманское гунфу» или ушу. По сути своей, это гунфу как боевое искусство ничем не отличается от того гунфу, которое исполняют буддисты, даосы или христиане Китая, и является лишь одной из «веток дерева китайского кулачного искусства». Гунфу не имеет отношения к библейским религиям, иудаизму, христианству и исламу, потому что «истоки и берега» гунфу – это учение о дао.

Появление этого термина связано с тем, что в Китае сложилась тенденция отношения к мусульманам Китая как к чему-то единому. В КНР всех мусульман зовут хуэй, хотя так изначально называли только мусульман из китайцев. В реальности, религиозное сообщество мусульман в этой стране состоит из разных народов. Условно его можно поделить на две группы – этнические китайцы, принявшие ислам, и потомки других народов, ставших китайцами, но сохранивших религию своих предков (они составляют большую часть). На взгляд европейцев в Китае живут одни китайцы, но на деле там насчитывают более пятидесяти народностей, общей численностью до 150 миллионов. Гунфу не имеет отношения к религии, и в связи с этим я считаю, правильнее было бы говорить гунфу народностей Китая, исповедующих ислам (цинъчжэнь-цзяо). Но это мое личное мнение, которое вряд ли окажет влияние на тенденции в Китае. Распространение ушу среди этих народностей, в основном, связано с их участием в охране торговых путей на северных направлениях «Шелкового пути», которое особенно усилилось во времена правления монгольской династии Юань. Для максимального контроля над потоками товаров монголы перенаправили значительную их часть по северным веткам «Шелкового пути», т.е. через Уйгурию, Среднюю Азию и Крым, где товары оптом скупались генуэзцами, и через Русь, которая успешно торговала с Северной Европой. Товары и караваны нужно было хорошо охранять. Как правило, охраной на этом пути занимались специализированные охранные бюро, базирующиеся на территориальных и (или) семейных союзах. По причине активности разбойников и пиратов на торговых путях, качество и слава настоящих бойцов (бяо) охранных бюро должны были быть неизменно на высоком уровне. Хотя по всему Китаю нередки были случаи, когда охранные бюро выступали посредниками между бизнесом и бандитами и решали вопросы перераспределением оплаты услуг.

Мой первый учитель по ушу Сюань Чжаошань – китаец-христианин. В Китае есть немало разных версий христианского учения, от ортодоксальных до китайских.

По разным данным, сегодня в Поднебесной до ста тридцати миллионов христиан разного толка, но при этом термин «христианское ушу» шифу ни разу не использовал. Для тех, кто действительно понимает глубинную суть религии, такой термин звучал бы смешно, если не оскорбительно.

Если исток гунфу – даосизм, цель – тай-цзи, то метод его – дао-шу. Дао-шу переводится как искусство дао. Искусство дао постигается при жизни с помощью духовной добродетели и методов энергетического и медитативного развития, передаваемых из поколения в поколение еще со времен императора Хуан-Ди. Здесь отличительной чертой являются практики, основанные на понятии жизненной энергии – ци. Целью же библейских религий является попадание в рай. Тело почти игнорируется. Философия и практика гунфу появилась на тысячу лет раньше прихода ислама в Китай (в VIII‒IX веках). Как вы думаете, если бы католики Китая приняли бы ислам, а мусульмане – христианство, что бы изменилось в их отношении к гунфу? Изменились бы философия, инь-ян, у-син, изменилась бы практика, формы дао и методы цигун, изменилась бы цель, дао-шу? Надеюсь, ответ очевиден.

С другой стороны, идея совершенствования была проповедана христианством: «…будьте совершенны, как совершен Отец Ваш Небесный…» (от Матфея 5:48), – говорит Сын Божий Иисус ученикам. Гунфу также не входит в противоречие и с исламом. Тема совершенствования проходит как через Новый Завет, так и через Коран.

В период становления ислама, до выхода его на политическую арену, термин «Священная война» подразумевал внутреннюю работу по самосовершенствованию, что и является его истинным смыслом. Современники великого пророка Мухаммеда свидетельствовали, что он вел скромный, аскетический и добродетельный образ жизни, был кроток, справедлив, терпелив, щедр, великодушен и бесстрашен. Чем не пример подвижничества. В отличие от неграмотных фанатиков-террористов, которые говорят, что они последователи Великого Пророка, сам Мухаммед ни разу не призвал убивать людей и разрушать храмы других религий. Великий пророк считал, что «убить неверного» нужно внутри себя, и учил милосердию ко всем созданиям Всевышнего. Убийство не только человека, но и любого (!) живого существа он считал грехом. «Проявляйте сочувствие к другим, особенно к тем, кто слабее вас», – увещевал пророк своих последователей.

Метафизическая истинность учения о дао, видимо, есть причина того, что дао-шу может жить и само по себе, и в условиях преобладания любой религии. Христианские и мусульманские практики самосовершенствования имеют одно серьезное отличие от даосских. Их предметом является душа, и телу особое внимание не уделяется. Даосы же не воспринимают тело как нечто, не связанное с душой и духом. Наоборот, тело является по их представлениям микрокосмосом – отражением макрокосмоса, живущим по одним законам.

«Нельзя заменить собою птицу, и если есть у нее крылья, пусть она их истреплет…», – говорит Гуань Цзы в трактате «Искусство сердца». Это мудрый и утилитарный подход. Если что-либо нам дано, то мы не только можем, но и должны воспользоваться этим ресурсом. Каноны инь-ян и сань-цай предусматривали единство духа и тела, соответственно, забота о совершенствовании тела была частью общего пути. Концепция гунфу дао-шу и его практика, основанные на натурофилософии, настолько гармоничны в своей естественности, что ни одна религия не смогла оказать сколь-нибудь заметное влияние на их основы, формы и сущность. И это несмотря на то, что в истории Китая немало свидетельств того, что даосизм подвергался жестоким гонениям. В классическом романе китайской литературы «Путешествие на Запад» странствующий чаньский монах и его компания то здесь, то там встречают даосов, поголовно описанных колдунами, некрофилами, маньяками, людоедами, вампирами, пьяницами, развратниками, чревоугодниками и т. д. Трудно не расценивать это как заказную антидаосскую пропаганду.