Текст книги "Пассионарная Россия"

Портрет в контексте истории. Государи
ИВАН III: ЕГО ДЕЛА И ВРЕМЯ

Имя Ивана III упоминалось и будет упоминаться во многих очерках данного раздела. И это закономерно. Если исходить из ставшего естественным для нашего сегодняшнего мировоззрения приоритета общегуманистических принципов над классовыми, придется признать, что цари русские далеко не все были тупыми самодурами. Ивана III можно уверенно назвать выдающимся русским государственным деятелем, проявившим незаурядные военные и дипломатические способности. Именно при нем русские земли обрели единство, сбросили татаро-монгольское иго.

Иван был умелым политиком, патриотом и Руси, и ее столицы – Москвы. При нем русские архитекторы и умельцы вместе с приглашенными из Италии мастерами начали перестройку Кремля, были воздвигнуты доныне поражающие гармонией и красотой Успенский и Благовещенский соборы, заложен Архангельский, многие светские дворцовые здания.

Глава могучего государства, Иван III к титулу великого князя и государя прибавляет слова «всея Руси» (такие попытки делалась и ранее, при Иване Калите например, но амбиции тогда не подкреплялись реальной властью; теперь же она была). И дело тут не в тщеславии русского государя, а в престиже России в делах международных.

И вот уже Папа римский спешит укрепить дружеские связи католического мира с православной Россией, представшей могучей и великой перед лицом изумленной Европы. Ивану III предлагается рука православной христианки Зои Палеолог, воспитывавшейся после взятия турками Константинополя в 1453 г. при дворе римского Папы. И на брак этот Иван III соглашается во имя престижа России. Жена русского государя получила при венчании имя Софьи. Брак этот поднял международный авторитет Ивана III.

Где с помощью брачной церемонии, где – оружием дипломатии, в коей был весьма искусен, а где и мечом добивается Иван III все новых успехов во имя России. С его именем связаны ликвидация ордынского ига, временное ослабление угрозы со стороны Крымского и Казанского ханств. Столь же успешной была и внутриполитическая деятельность Ивана III. По воспоминаниям современников, был он грозен с подданными, но мудр в делах государственных. Склонностью своею добиваться успехов, говоря языком летописи, «многаго совета ради с мудрыми и мужественными» соратниками своими и «ничего не начинати без глубочайшего и многаго совета» Иван III напоминает Петра I.

«Создав Российское государство, – уверенно утверждает В. Ф. Антонов – он заложил основы ее государственных учреждений, дал ему и новый общероссийский закон. Он стал основателем и устроителем его».

Формально Иван III оставался великим князем. Однако ему удалось закрепить за своими наследниками титул царя и самодержца. При нем вошел в практику торжественный придворный церемониал.

Но это все – как бы внешний антураж царской власти. Для последующей судьбы России куда важнее были другие нововведения Ивана III. Это и рост влияния Боярской думы (Иван III «встречи», т. е. выражения непокорности, не терпел, но с мнением бояр считался, с Думой – советовался). Это и совершенствование управления государственными делами, сформировавшее фундамент нового аппарата власти – приказов XVI в. Это и принятие в 1497 г. Судебника, создавшего новое судопроизводство. Надо сказать, что ни Англия, ни Франция, ни Германия общегосударственных законов, подобных Судебнику Ивана III, тогда еще не имели.

Разумеется, Иван III создавал Российскую державу как феодальное, классовое государство, отмечает А. Дегтярев в книге «Трудный век Российского царства». Конечно же, будучи сыном своего жестокого века, он бывал жесток (и прозвище Грозного тоже заслужил), бывал и коварен в отстаивании своих интересов. Но обладал замечательным качеством (отмечаемым и Карамзиным, и Ключевским, и Соловьевым, и советскими историками), ставящим его в ряд выдающихся государей тогдашней Европы: когда надо было решать государственные дела, умел подниматься выше личных интересов и предрассудков времени. Его биографы, современники, дворянские и буржуазные историки последующих веков, соотечественники и иноземцы отдавали должное радению Государя всея Руси за интересы Отечества. Так, отмечают, что он охотно использовал передовой опыт западноевропейской науки и техники, поощряя занятия и в своей отчизне. Он приглашал в Россию видных архитекторов, врачей, деятелей культуры, мастеров. Обладая тонким знанием человеческих характеров, он выдвигал из окружающей среды талантливых полководцев, умных дипломатов, деловых администраторов, порою вопреки дворцовой интриге.

К концу княжения Ивана III мы видим его сидящим на независимом троне. Истинный строитель новой России, он действительно сделал ее сильной и независимой. Но был государь и феодалом жестоким, так как был человеком своего времени. Пословица тех лет гласила: «Которая служба нужнее, та и честнее». В XVI в. «служба» Государя всея Руси оказалась нужней для объединения всех русских земель в могучее независимое государство. Этой праздничной нотой и можно было бы закончить сюжет, но «материал» протестует. Право, заслуживает Иван III более детального портрета…

Один из лучших портретов Ивана III принадлежит H. М. Карамзину, обратимся к нему. Итак, московский князь Иван III пробыл на великокняжеском престоле 43 года. В далеком 1462 г. он унаследовал от отца, Василия Темного, ослепленного в молодости соперниками, большое Московское княжество, территория которого составляла 400 тысяч квадратных километров.

А сыну своему княжичу Василию Иван III оставил огромную Державу, ее площадь выросла в пять раз и превышала 2 миллиона квадратных километров.

Стремительное завершение формирования Русского государства и длительное княжение Ивана III современникам H. М. Карамзина казалось тесно связанным. Ведь недаром подданные Ивана III называли его и Грозным, и Великим. Лишь постепенно эта фигура потускнела на историческом небосклоне и «громкие» прозвища закрепились за его потомком и преемником – Иваном IV и Петром I.

Задача историка сходна с задачей художника – реставратора – снять тусклую паутину времени, дать возможность заиграть первозданными красками иконе или парсуне, персонажу или бытию историческим.

Если отказаться в историографии от поздних наслоений антимонархизма, от вульгарно-социологических подходов, выйти из-под магии обаяния таких государей, как Петр I, отвлечься от ужасов опричнины времени Ивана Грозного, сделавшей его в сознании народном и памяти не менее знаменитым, чем государи для Руси более полезные и к народу добрые, то и окажется, что несправедливо мало знаем мы об «государе державном и великом князе Иоанне III Васильевиче», как называет его H. М. Карамзин в посвященной ему главе «Истории государства Российского».

На двадцать втором году жизни сделался он государем.

«Но в лета пылкого юношества он изъявлял осторожность, свойственную умам зрелым, опытным, а ему природную: ни в начале, ни после не любил дерзкой отважности: ждал случая, избирал время; не быстро устремлялся к цели, но двигался к ней размеренными шагами, опасаясь равно и легкомысленной горячности, и несправедливости, уважая общее мнение и правила века. Назначенный судьбою восстановить единодержавие в России, он не вдруг предпринял сие великое дело и не считал всех средств дозволенными».

Не будем идеализировать Ивана III, был он достаточно противоречив. Впрочем, как и его время. Однако перечитайте последнюю фразу в «характеристике», данной Ивану III H. M. Карамзиным: «… не считал всех средств дозволенными в выполнении великого дела…» Дорогого стоит такое качество у правителя. А в остальном, что ж… Был он сыном своего времени, нес в себе все его черты. Как верховный правитель феодального государства он действительно немало сделал для того, чтобы уже в обозримом будущем поднялось и окрепло, стало первым сословием государства русское дворянство. Как полководец, воевал с себе подобными средневековыми правителями. Но воевал не ради грабежа, не за присоединение чужих владений, а за возврат в российское лоно земель древней Киевской державы. Под знаком этой борьбы и прошел почти полувековой срок его княжения. Точно сказано у H. М. Карамзина: «Россия Олегова, Владимирова, Ярославова погибла в нашествие монголов; Россия образована Иоанном; а великие державы образуются не механическим слеплением частей, как тела минеральные, но превосходным умом державных».

А ведь «принял» он государство в час нелегкий. Московское княжество, хотя и было уже самым крепким среди русских земель, в середине XV в. еще подвергалось многим опасностям и зависело от Орды. На северной границе (в 80 верстах от Москвы!) – лежали владения своенравных тверских князей, на юге – в ста верстах – сторожевая линия против татарских набегов. На западе – в сотне верст от Можайска – владения великого князя литовского, некогда захватившего у России смоленские, брянские и другие земли.

А уже во второй половине XV в. Московское княжество превращается из просто сильного княжества в мощную централизованную державу. И все это – при Иване III.

Без кровопролитных боев добивается Иван III (после «стояния на Угре» в 1480 г.) полной и окончательной независимости. Он вообще, по наблюдению историков, умел превращать военные проблемы в дипломатические, владея обоими этими искусствами – военным и дипломатическим – в равной мере.

Целеустремленно и упрямо создает он Российское государство: вначале отбился от Орды, потом способствовал добровольному присоединению Ярославского княжества, Пермской земли, Ростовского княжества… В 1478 г. частью Русского централизованного государства стала богатейшая феодальная республика Господин Великий Новгород. Еще через семь лет Иван III завершает борьбу с непокорной Тверью. В 1489 г. был предпринят поход московитов в Вятскую землю. К Москве присоединились и один за другим присягнули на верность московскому князю удельные князья вяземские, новосильские, мезецкие и другие.

Идет «собирание» русских земель. В конце XV в. появляется новое имя Русского централизованного государства – Россия. Впервые мы встречаем его в летописях времени Ивана III. Постепенно «российский» начинает означать принадлежность к государству, а «русский» – к определенной народности. Россия изначально складывается как многонациональное государство.

Роль в этом процессе Ивана III высоко оценивали и его современники, и историки дореволюционные, и советские исследователи. А для H. М. Карамзина Иван III – и вовсе любимый исторический персонаж.

«Иоанн, рожденный и воспитанный данником степной Орды… без учения, без наставлений, руководствуемый только природным умом дал себе мудрые правила в политике внешней и внутренней: силою и хитростию восстановляя свободу и целость России, губя царство Батыево, тесня, обрывая Литву, сокрушая вольность новгородскую, захватывая уделы, расширяя владения псковские до пустынь сибирских и норвежской Лапландии, изобрел благоразумнейшую, на дальновидной умеренности основанную для нас систему войны и мира, которой его преемники долженствовали единственно следовать постоянно, чтобы утвердить величие государства. Бракосочетанием с Софиею обратив на себя внимание держав, раздрав завесу между Европою и нами, с любопытством обозревая престолы и царства, не хотел мешаться в дела чуждые: принимал союзы, но с условием ясной пользы для России; искал орудий для собственных замыслов и не служил никому орудием, действуя всегда, как свойственно великому хитрому монарху, не имеющему никаких страстей в политике, кроме добродетельной любви к прочному благу своего народа! Следствием было то, что Россия, как держава независимая, величественно возвысила главу свою на пределах Азии и Европы спокойная внутри и не боясь врагов внешних».

Чрезмерно благостная картина? Идеальный образ правителя?

Излишняя восторженность в создании образа Ивана III замечается и самим историком. И спустя несколько страниц он размышляет:

«История не есть похвальное слово и не представляет самых великих мужей совершенными. Иоанн как человек не имел любезных свойств ни Мономаха, ни Донского, но стоит как государь на высшей степени величия. Он казался иногда боязливым, нерешительным, ибо хотел всегда действовать осторожно. Сия осторожность есть вообще благоразумие: оно не пленяет нас подобно великодушной смелости; но успехами медленными, как бы неполными, дает своим творениям прочность.

Что оставил миру Александр Македонский? – славу. Иоанн оставил государство, удивительное пространством, сильное народами, еще сильнейшее духом правления, то, которое ныне с любовью и гордостью именуем нашим любезным отечеством».

Опять вроде бы начал скромно, избегая похвалы, кончил – панегириком. Ну а объективно то, что успел создать Иван III, с чем в историю любезного Отечества вошел?

Мы упомянули в основном его внешнеполитические акции по складыванию, собиранию российских земель в государство. Но ведь государство-то надобно было укреплять и изнутри.

Оно, скажем, не могло существовать без общего правопорядка и законодательства. Поэтому в 1497 г. был создан первый общерусский Судебник. Он, в частности, установил для крестьян срок перехода от владельца к владельцу – за неделю до Юрьева дня осеннего и неделю после него.

При Иване III росли города и села. С исчезновением мелких границ развивается торговый обмен.

Крепла страна, неплохо шли международные дела. Народ дает Ивану III прозвище Грозный (задолго до внука Ивана IV), но в похвальном смысле: грозный для врагов…

«Он умножил государственные доходы приобретением новых областей и лучшим порядком в собирании дани… – отмечает H. М. Карамзин. – Вероятно, что казна имела также немалый доход от внешней торговли: недаром Великий князь столь ревностно заботился об ее безопасности в Азове и в Кафе…».

«Иоанн учредил лучшую городскую исправу или полицию…»

«Здесь же вместим одну любопытную черту его заботливости физическом благосостоянии народа». Историк имеет ввиду не развитие Иваном III физкультуры и спорта в средневековой Руси, а борьбу с эпидемиями, с проникновением болезней из-за рубежа.

Или вот такая отмечаемая H. М. Карамзиным привлекательная черта:

«… Иоанн в делах веры оглашал терпимость [к иноверцам] с усердием ко православию».

При Иоанне было совершено древнейшее, как пишет H. М. Карамзин, «из всех описанных европейских путешествий в Индию»– тверичанина Афанасия Никитина. «В то время, как Васко да Гама единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара и беседовал с жителями о догматах их веры», – с истинно русским добродушным ехидством подмечает историк.

«История не есть похвальное слово…» Все так. Но разве не на пользу Отечеству был тот факт, что, по утверждению H. М. Карамзина, «Иоанн, включив Россию в общую государственную систему Европы и ревностно заимствуя искусства образованных народов, не мыслил о введении новых обычаев, о перемене нравственного характера подданных;

… Иноземцам не заграждал пути в Россию, но единственно таким, которые могли служить ему орудием в делах посольских или торговых; любил изъявлять им только милость, как пристойно великому монарху, к чести, не к унижению собственного народа».

Многое началось на Руси с Ивана III. Даже герб российский – двуглавый орел (кто об этом сегодня помнит?) – был принят Иваном от царей греческих – по свойству (в силу родственных связей): Иван III соединил его на своей печати с гербом московским. На одной стороне был изображен орел, на другой – всадник, попирающий дракона, с надписью: «Великий князь Божиею милостию господарь всея Руси».

Растущее при Иване III могущество страны более всего было заметно по расширяющемуся год от года «каменному строению» в городах. Украшались храмами, укреплялись стенами и башнями старые города, строились новые… Особенно много строилось тогда на Руси храмов. Тоже ведь факт о времени говорит и о государе. Одно состояние у державы – когда храмы строятся, другое – когда они рушатся. Так, в Пскове за XV в. их было построено около 60, в среднем каждые полтора-два года появлялся новый храм. Псковские мастера работали и в Московском Кремле.

Москва к началу царствования Ивана III, «возникшая в век слез и бедствий, не могла еще похвалиться ни одним, истинно величественным зданием», – признает H. М. Карамзин. И то, что в XV в. неузнаваемо изменились и Москва, и резиденция великого князя – Кремль, во многом заслуга самого Ивана. Строительство в столице велось непрерывно. Препятствия и неудачи не останавливают государя российского. Рухнул грандиозный Успенский собор! По указанию Ивана III за дело берется приглашенный из Венеции архитектор Аристотель Фиораванти. Используя традиции русской градостроительной техники, старой русской архитектуры и черты стиля эпохи Возрождения, создает талантливый итальянец с русскими мастерами архитектурный шедевр. В 1479 г. собор занял главенствующее место в кремлевском ансамбле.

А тем временем строилась и новая церковь на кремлевском подворье митрополита, а за ней – уже начал возводиться трехглавый Благовещенский собор, а итальянские зодчие тем временем ведут строительство большого великокняжеского дворца (30 лет его строили – с 1485 по 1514 г.), Марко Фрязин и Пьетро Антонио Солари всего за четыре года возводят знаменитую Грановитую палату. Отстраиваются денно и нощно вокруг Кремля новые башни и стены. Кремль при Иване III приобретает вид, сохранившийся до 1929 г.

«Таким образом, – констатирует H. М. Карамзин, – Иоанн украсил, укрепил Москву, оставил Кремль долговечным памятником царствования».

К памятнику этому приложили руку – наряду с русскими (зачастую, увы, безымянными) мастерами – и талантливые иностранцы. Кроме зодчих великий князь выписывал из Италии «мастеров пушечных и серебреников и иных». Но вот интересная особенность правления Ивана III, отмеченная H. М. Карамзиным.

«Иоанн, чувствуя превосходство других европейцев в гражданских искусствах, ревностно желал заимствовать от них все полезное, кроме обычаев, усердно держась русских: оставлял вере и духовенству образовать ум и нравственность людей; не думал в философском смысле просвещать народа; но хотел доставить ему плоды наук, нужнейшие для величия России».

Многотрудные заботы об Отечестве дали себя знать. В июле 1503 г. он начал «изнемогати тяжелой болезнью». Сказалась и смерть в апреле того же года жены – Софии Палеоло г. Судя по описаниям, у 63-летнего Ивана III произошло кровоизлияние в мозг. 27 октября 1505 г. он умирает и на московский престол вступает княжич Василий III Иванович.

Масштаб государственного деятеля проявляется ведь и в том, продолжается после смерти его политика или нет.

Судите сами. Василий III пробыл на троне 28 лет и все это время верно следовал заветам Ивана III. Крепил державу, заботился о дворянстве, без крайней нужды не воевал, стараясь закрепить созданное отцом. При нем присоединились к Москве горячий Псков, самолюбивый Смоленск, своенравная Рязань, княжества Черниговское и Северское. Много внимания уделял Василий III внутренним делам – росла торговля, развивались ремесла, строились города, обрастая посадами и слободами, возводились новые храмы, монастыри, крепости. Когда минуло ему 51 год, дождался он от брака с дочерью литовского князя Еленой Глинской долгожданного наследника престола. В грозовую ночь 25 августа 1530 г. родился мальчик, названный в честь деда Иваном, чтобы вместе с именем перенял он от Ивана III ум, государственную мудрость и военную доблесть.

А ему было суждено стать Иваном Грозным.

Портрет в контексте истории. Государи
ЦАРИЦА СОФЬЯ

Софья Фоминична (Зоя Палеолог) была племянницей последнего византийского императора из династии Палеологов и дочерью «морейского деспота» (властителя Пелопоннеса) Фомы. Воспитывалась она при дворце папы римского Сикста IV, который надеялся посредством брака своей юной воспитанницы с овдовевшим князем Иваном III воздействовать на политику России.

Почти четыре месяца добиралась невеста великого князя московского от Рима до Москвы вместе с обозом подарков князю от папы, надеявшегося на обращение Ивана III в католическую веру. Хотя и отличали воспитанницу его «ум и хитрость» (эти черты отмечают все историки), хотя и имела Зоя Палеолог определенное (преувеличенное историками) влияние на мужа, веру свою он менять не собирался. Совсем не прост был Иван III, как могло показаться за тысячи верст от Москвы. Тонким был дипломатом. И брак с Софьей был ему нужен для укрепления международного статуса Руси, провозглашения ее преемницей Византийской империи (а значит, и его, Ивана, преемником императора Константина XI).

Что же касается границ воздействия на Ивана III его венценосной супруги, то он к ее советам прислушивался, уважал за ум и образованность, но поступал все-таки сообразно своему уму и расчету. Тому находим мы подтверждение и в «Записках о Московии» С. Герберштейна.

Однако, по единодушному мнению современников (во вся случае, тех, кто оставил свои записи об этом) – летописи путешественников, австрийского ли посла при дворе Ивана IV Сигизмунда Герберштейна, польского ли историка XVI в. Рейнгольда Гейденштейна или английского поэта Джона Мильтона, – женщиной она была незаурядной.

Итальянские хроники сохранили для нас описание внешности юной Софьи. Если им верить, была она красивой, изящной, невысокого роста. Обладала очень живыми, выразительными глазами и удивительно белой кожей. При большой начитанности владела рукоделием. Известна пелена 1494 г. в Троице-Сергиевой лавре, вышитая Софьей (возможно, по рисунку Дионисия)… По характеру была открытой, склонной к просветительству и меценатству. Стремилась привлечь в Россию деятелей науки и культуры, итальянских врачей, мастеров. При ней и при участии итальянских мастеров (притом, что и на Руси мастера были не хуже, взаимовлияние культур всегда на пользу) началось строительство многих замечательных архитектурных сооружений.

Имела Софья, по воспоминаниям и запискам посланников европейских дворов и русских летописцев, способности и склонности к дипломатии– подтверждение этому вы найдете и на страницах сборника «Россия XV–XVII глазами иностранцев». Ее «величавость и ласковость» в дипломатических делах отмечал, в частности, венецианский посланник Контарини.

Настойчивость и последовательность характера Софьи явились и в ее активной антиордынской позиции – она поддерживала освободительную линию Ивана III, приведшую в лето 1480 г. к знаменитому «стоянию на Угре» и освобождению от ордынской зависимости. Это признают и те историки, которым ее поведение в те трудные для Руси времена не во всем кажется идеальным.

Нужно признать, что идеальной личностью Софья не была при всех ее достоинствах. По мнению современников, довольно своевольно обращалась с княжеской казной, что, по мнению летописцев, нередко шло вразрез с намерениями мужа. Но растраты делала не из мотовства, а преднамеренно, создавая себе опору среди князей и бояр. Хотя, бывало, и корысти ради. Так Н. Л. Пушкарева в книге «Женщины Древней Руси» пересказывает почти детективную историю об ожерелье, которое Софья подарила своей племяннице в 1483–1484 гг., тогда как у Ивана III были относительно этого драгоценного изделия совсем другие планы.

«С начала 80-х годов XV в. не было в Московском княжестве почти ни одного крупного политического события или конфликта, – пишет Н. Л. Пушкарева, – в котором не была бы замешана Софья Фоминична». И надо честно признаться, нравилось это на Руси далеко не всем. Вмешательство Софьи Фоминичны в дела престола многим казалось чрезмерным. Князь Андрей Курбский в «Истории о великом князе Московском» писал в раздражении, что «в предобрый русских князей род всея диавол злые нравы, наипаче же женами их злыми и чародейницами», причем «наипервейшей» из «чародейниц» считал Софью Палеоло г.

Действительно, полна «зла» и «чар» история борьбы Софьи за престол для своего сына Василия Ивановича в обход законного наследника Дмитрия – сына умершего Ивана Ивановича Младого, старшего сына Ивана III. Был тут и заговор, оппозиция, измена, предательство и т. д. И тут Софья победила. В 1505 г. стал Василий III после смерти отца государем всея Руси. Так что не только в истории царствования Ивана III, но всей династии Рюриковичей оставила великая княгиня Софья заметный след. Тем более всего нам и интересна.