Текст книги "Позывной «Волкодав». Огонь Сталинграда"

* * *

До передовой тут было всего-то метров триста. Броневики Ракитина встали за линией полуразрушенных окопов. Тех самых, которые с таким трудом рыли жители Сталинграда. Пополнение солдаты на оборонительном рубеже приняли с воодушевлением. Посыпались соленые армейские шутки, кто-то уже нашел своего давнего сослуживца, завязались разговоры. Виктор, несмотря на солидный боевой опыт, не уставал удивляться стойкости русского солдата. Каких-нибудь полчаса-час назад здесь вставала на дыбы земля от разрывов немецких бомб и снарядов, грохотали выстрелы, свистели пули. Но только лишь появилось временное затишье в этом аду, подошли свежие силы, как снова нашлось место оптимизму. Мы вместе, а значит – выстоим!

– Как тут обстановка? – спросил лейтенант Ракитин у капитана, замкомандира батальона стрелкового полка НКВД.

– Хреновая, лейтенант, здесь обстановка. Пошли на НП, введу тебя в курс дела, пока гитлеровская сволота снова не поперла, – капитан Госбезопасности торопливо докурил папиросу, бросил окурок на дно окопа и придавил носком сапога.

Замаскированный наблюдательный пункт располагался на пригорке. Отсюда открывался хороший обзор на оборонительные позиции и подходы к ним. Пространство перед нашими окопами было сплошь усеяно трупами в серых мундирах. Тела гитлеровцев висели на колючей проволоке полевых укреплений, валялись в воронках от бомб и снарядов или просто на земле, где застигли их пули красноармейцев. Чуть дальше чадно коптили угловатые немецкие танки, дымились бронированные коробки разбитых полугусеничных бронетранспортеров.

Немало было и наших погибших. Не только солдат, но и милиционеров, простых рабочих завода, женщин и совсем еще юнцов. Гибель каждого была трагедией, и вместе все капли русской – советской – крови сливались в одну огромную реку горечи и страданий.

– Мы уже отбили две атаки, но фашисты сейчас перегруппировывают войска, готовятся к новому штурму.

– Моя задача?

– А что у тебя есть, лейтенант?

– Три легких броневика с пулеметами, сто тридцать штыков – усиленная рота. По два боекомплекта на человека. Еще – взвод тяжелого вооружения – дюжина противотанковых ружей.

– Занимай указанный сектор обороны. Замаскируй противотанковые ружья на флангах – это наш главный козырь. Для броневиков оборудуй запасные позиции, чтобы они могли постоянно маневрировать. Не то «фрицы» их быстро засекут и «накроют».

– Уже занимаюсь этим.

– Поторопись, времени на перегруппировку у нас не так уж много…

– Товарищ капитан, прибыл корректировщик от артиллеристов, просит пройти на НП, – доложил часовой у входа.

– Пусть проходит.

– Здравия желаю, товарищ капитан. Товарищ лейтенант…

Виктор обернулся к вошедшему и принял его сперва за мальчишку. Он не сразу заметил непокорные пряди, которые выбивались из-под форменной пилотки. Перед Ракитиным стояла юная девушка, совсем еще девочка. Ей, наверное, еще не было и двадцати.

Не меньше был удивлен и капитан, вместе с которым Виктор пришел на наблюдательный пункт.

– Здравия желаю…

– Я – лейтенант Стрельцова Ксения, 1077-й зенитно-артиллерийский полк, – представилась девушка. – Нужен полевой телефон и желательно – рация для связи с зенитными батареями.

– Понял, все есть. Лейтенант Ракитин, можете идти.

– Есть, – откозырял Виктор.

Придерживая болтающийся на боку пистолет-пулемет ППС-42, он бежал по извилистому ходу сообщения обратно на позиции. Здесь уже стараниями Лешки Хрящева была организована оборона. Старшина распорядился подновить разбитые после обстрелов окопы и стрелковые ячейки. Бойцы замаскировали огневые позиции. Чуть поодаль в капонирах стояли три броневика, готовые открыть огонь.

– Все готово, командир.

– К бою. Долго ждать не придется…

* * *

Лейтенант Ракитин оказался прав. С небес обрушился знакомый за два года войны вой немецких пикировщиков. Проклятые бомбардировщики «Юнкерс-87», ставшие символом гитлеровского «Блицкрига», рушились с высоты, сбрасывая смертоносный груз на головы защитников Сталинграда. Дымные фонтаны взрывов взвились над русскими окопами. Воздух со свистом вспороли горячие зазубренные осколки, чтобы остыть в русской крови…

Но навстречу «экспертам» Люфтваффе, бомбившим Гернику и Мадрид, Варшаву и Лондон, Москву и Ленинград, ударили огненные плети трассирующих снарядов советских автоматических пушек. Зенитными орудиями управляли совсем еще девчонки, но у каждой из них был свой, личный счет к фашистам! Стиснув зубы, вчерашние советские школьницы ловили в паутину зенитных прицелов ненавистные силуэты с паучьими крестами на крыльях и полосовали грозное небо Сталинграда огненными трассами. За то, что слишком рано стали взрослыми, за то, что вместо нарядных летних платьев – строгие гимнастерки и форменные юбки, а на ногах не туфельки, а военные сапоги. За то, что в свои девятнадцать эти девочки навидались смертей на полвека вперед, за первые седые пряди в волосах.

Несколько гитлеровских бомбардировщиков, объятые пламенем, рухнули на землю. Остальные же немецкие летчики, видя, какой ураганный зенитный огонь ведется с русских позиций, торопливо сбросили бомбы на своих же – немецких солдат и поспешно ретировались.

Немцы усилили огонь артиллерии. Кустистые разрывы 150-миллиметровых гаубичных снарядов встали над советскими позициями. Но русские солдаты славились не только безудержной храбростью, но и воинской смекалкой, военной хитростью. Поэтому рядом с замаскированными основными позициями были устроены и ложные окопы, огневые точки и ходы сообщения. Пушки и пулеметы изображали обычные деревянные палки, небрежно прикрытые пучками высохшей травы и маскировочными сетями. Вот именно по этим ложным позициям и пришелся первый огневой вал.

Вермахт действовал точно, как швейцарские часы – вслед за бомбежкой и артподготовкой вперед пошли угловатые немецкие танки. А вслед за ними – пехота в ненавистных серых мундирах.

«Панцеры» с коротких остановок вели беглый огонь по нашему переднему краю. Дымно-огненные фонтаны взрывов танковых пушек немцев с каждой минутой становились все кучнее, приближались к русским окопам.

Но девочки – вчерашние школьницы – перевели стволы своих зениток в горизонтальное положение. Теперь 37-миллиметровые автоматические пушки превратились в грозную противотанковую силу. Но девичьи расчеты орудий не торопились открывать огонь. Они решили бить наверняка! Очень непросто сохранять хладнокровие, когда по выжженной солнцем степи на тебя прет стальная лавина танков! Тут и у бывалых солдат коленки трясутся, кстати – это вполне нормально. Кто видел вблизи атакующий танк – запомнит это на всю жизнь! А девчонки у орудийных панорам – ничего, держались хладнокровно и спокойно.

Сотни метров приволжской земли исчезали под стальными траками угловатых бронированных коробок Панцерваффе, уходили последние секунды, отделяющие жизнь от смерти.

Полные девичьи губы, созданные для поцелуев и любви, шептали сейчас совсем не романтичные слова:

– Азимут двадцать градусов, дистанция до цели девятьсот метров… Ориентир – склоненное дерево, левее три…

– Веду его.

– Огонь – только по моей команде!.. – капитан-артиллерист возрастом чуть больше двадцати, пышные светло-каштановые волосы выбиваются из-под стальной каски. Карие глаза под тонкими, черными вразлет бровями скрыты биноклем.

– Поняла, командир.

– Восемьсот метров…

– Шестьсот метров…

Тонкие девичьи пальцы обхватили рукоятки штурвалов вертикальной и горизонтальной наводки, вслед плавным движениям медленно поворачиваются тонкие стволы замаскированных скорострельных пушек. Вот рядом с позицией ахнул очередной разрыв танкового снаряда, но тонкие девичьи пальцы даже не дрогнули, а прищуренные глаза все так же с прищуром всматриваются в прицелы.

– Пятьсот пятьдесят…

– По фашистской сволочи – огонь!!!

Огненные плети очередей скорострельных пушек смертоносными отбойными молотками ударили по крупповской броне! Время «Тигров» и «Пантер» еще не пришло, а потому и 37-миллиметровые снаряды могли нанести серьезные повреждения немецким танкам. Особенно если автоматические пушки лупят очередями, создавая перед позициями настоящий огненный вал. Вот немецкий танк «Panzerkampfwagen-III» с короткой пушкой-«окурком» замер, получив сразу с десяток попаданий. Бронебойные и осколочно-фугасные 37-миллиметровые снаряды разбили гусеницы и повредили ведущие катки. Несколько мощных ударов пришлось и по башне. Гитлеровские танкисты в панике распахнули люки и попытались покинуть подбитую машину. Но тут уж из окопов ударили советские пехотинцы! Раскаленный ливень свинца смел фигуры в черной униформе с розовыми петлицами Панцерваффе с дымящейся продырявленной брони.

Лейтенант Ракитин отложил в сторону бинокль и взялся за пистолет-пулемет. Верный «Судаев» залился злобным треском коротких разящих очередей. С флангов его поддержали заливистым пулеметным стрекотом «Дегтяри», отрывисто ударили «Мосинки» и «СВТ-шки».

Гитлеровские цепи, идущие за танками, сильно поредели. От меткого попадания полыхнул один полугусеничный бронетранспортер, затем второй. «Расстелил гусеницу» еще один немецкий танк, другой «панцер» получил 14,5-миллиметровый «подарок» от бронебойщиков в борт. Продолжали бить зенитные автоматические пушки, лупили прямой наводкой немногочисленные, но оттого не менее опасные «сорокапятки». На место убитых солдат на позиции становились живые. Перехватывали оружие из сведенных смертной судорогой пальцев. Разбита прицельная панорама орудия – наводились через канал ствола. Закончились снаряды – выходили один на один с ревущим и лязгающим сталью бронированным монстром, держа связку гранат или бутылку с зажигательной смесью.

* * *

В один из самых напряженных моментов боя гитлеровские автоматчики при поддержке новейших на тот момент пулеметов MG-42 прорвались во фланг советских позиций и пошли прямо на зенитные пушки. И тут ударили замаскированные до поры «самодельные броневики» лейтенанта Ракитина! Спаренные «Максимы» в защищенных стальными листами кузовах вскипели водой в охлаждающих кожухах, выплевывая потоки свинцовой смерти.

Немецкие пулеметчики залегли и открыли ответный огонь, стремясь поразить защищенные броневики. Но продуманное бронирование, листы высококачественной стали, размещенные под углом, сводили попадания к рикошетам. Трофейные броневики на базе немецких же грузовиков «Опель-Блитц» буквально искрились попаданиями, но пока что ни одного пробития не было!

А вот пулеметчики в кузовах опустошали патронные ленты по полтысячи свинцовых смертей каждая в темпе шестисот выстрелов в минуту. Три десятка «фрицев» – целый взвод, буквально покрошили в капусту!

– Передай приказ – водителям броневиков сменить позиции! Отойти на запасные рубежи! – проорал на ухо вестовому лейтенант Ракитин. Он знал, что если грузовики не сменят позиции, то немцы их накроют – будь здоров! – Выполнять немедленно.

– Есть, командир! – вестовой, где согнутый в три погибели, а где и вовсе на четвереньках скрылся за поворотом извилистого хода сообщения. Хочешь выжить – прижимайся к родной земле, она защитит.

Виктор Ракитин сменил опустевший «рожок» в пистолете-пулемете и снова открыл огонь короткими, кинжальными очередями. Его пули каждый раз находили цель, прореживая цепи гитлеровской пехоты. С такой же хладнокровной отвагой сражались и остальные его солдаты Госбезопасности.

Броневики сменили позиции как раз вовремя – очередной удар гаубичной артиллерии немцев пришелся точно по их недавнему месторасположению. Но оба трофейных «Опеля-Блитц» и БА-20 уже косили оккупантов немного в другом месте, не давая прорваться к позициям девушек-зенитчиц.

Рядом с лейтенантом Ракитиным занял позицию немолодой уже рабочий-ополченец. По виду – производственный мастер или бригадир. Выросший в городе-труженике – Донецке, Ракитин уважал таких людей, именно на них, как говорят, белый свет держится. Попусту рабочий патроны не тратил, бил из своей винтовки расчетливо. Выстрел – и фриц повалился. Еще один и еще. Обойма верной «Мосинки» на пять патронов расстреляна полностью. Рабочий завозился, перезаряжая винтовку, приподнял голову. И тут же упал, прошитый очередью немецкого пулеметчика. Он стал одним из десятков и сотен тысяч неизвестных солдат…

По брустверу окопа пробежали фонтанчики пулевых попаданий. Виктор чертыхнулся, на зубах скрипнул песок, и пригнулся, меняя в очередной раз опустевший магазин пистолета-пулемета. Прямо на его позиции медленно полз немецкий полугусеничный броневик. Пулеметчик за щитком непрерывно поливал свинцом наши окопы. Коротко вскрикнул и упал один из солдат, выронив винтовку. Виктор сжал в руке гранату и выдернул чеку. Увесистая, почти килограммовая жестянка со смертью полетела в немецкий броневик. Взрыв полыхнул между правым передним колесом и гусеничной лентой. Вытянутый, похожий на гроб броневик остановился. Похоже, и его механик-водитель, и стрелок за пулеметом были оглушены ударной волной.

Но лейтенант Ракитин старался не отдаваться на волю случая и предположений. А потому швырнул в уже «обездвиженный» немецкий броневик еще и бутылку с зажигательной смесью. Стекло разбилось, и жидкое пламя затекло через смотровые щели внутрь корпуса. Если до этого там и оставался кто-то живой, то теперь таких там уже не было.

Но гитлеровцы не ослабевали натиск. Вслед за первым эшелоном шел в атаку и следующий. Угловатые танки и приземистые самоходки вели огонь с ходу или с коротких остановок. В этот раз бронетехника с крестами на бортах не торопилась идти вперед. Оставаясь на дистанции 400–600 метров, бронированные твари продолжали обстрел передовой линии окопов из пушек и пулеметов.

Вперед пошла гитлеровская пехота. Снова застрекотали «косторезы» – скорострельные пулеметы MG-42, заливая советские окопы раскаленным свинцом. Гулко били немецкие карабины Kar-98K, трещали пистолеты-пулеметы MP-40. Гитлеровцы действовали умело и слаженно. Под прикрытием огня бронетехники они подобрались к нашим окопам, ведя непрерывную стрельбу.

Пока немногочисленные зенитные пушки и «сорокапятки» пытались достать немецкие танки и самоходки, пехота в серых мундирах пошла на штурм оборонительного рубежа. Яростный огонь пулеметов MG-42 прижал нашу пехоту к земле, не позволяя и головы высунуть.

* * *

К ногам Виктора Ракитина упала граната-«колотушка» на длинной ручке. Виктор, не раздумывая, схватил ее и швырнул обратно – где-то за бруствером раздался глухой хлопок взрыва. Смерть в очередной раз прошла мимо, но думать об этом было некогда. В бою выбор обстоятельств, которые могут привести к гибели, чересчур велик. Потому опытному бойцу нужно постараться выжить и уничтожить побольше врагов. Выстоять, чтобы победить! Но только вот сейчас защитникам Сталинграда на этом огненном рубеже до победы было далеко, как никогда.

Под прикрытием сосредоточенного пулеметного огня и разрывов снарядов немецких танков гитлеровцы ползком подобрались к нашим окопам. Граната, которая прилетела к ногам Виктора, была одной из первых. Оккупанты забрасывали «колотушками» наших бойцов, а потом врывались в окопы. Лейтенант Ракитин увернулся от удара штыком, солнце блеснуло на острие, когда он своим автоматом отбил выпад гитлеровца. И тут же сам ударил стальным прикладом пистолета-пулемета. Попал под дых – прямо в солнечное сплетение. Немец согнулся в три погибели, и Виктор от души добавил прикладом по затылку. А потом добил короткой, в три патрона, очередью. Развернувшись, прошил свинцом грудь еще одного немецкого пехотинца, который замахнулся на Ракитина саперной лопаткой.

В окопах кипела и хрипела яростная рукопашная схватка. В тесноте окопов времени перезарядить оружия не было. Расстрелял обойму – начал крошить черепа прикладом! Бились насмерть прикладами винтовок и пистолетов-пулеметов, изогнутыми патронными «рожками» от ППС-42, ножами, саперными лопатками. Стреляли в упор из пистолетов, а потом еще и доколачивали рукоятками. Советские солдаты даже били гитлеровцев фугасными противотанковыми гранатами! Увесистая «Танюша», весом около килограмма, использовалась как дубинка.

Гитлеровцы рассчитывали на свою выучку и численное превосходство, но жестоко ошиблись. Советские пограничники, которых было большинство в войсках НКВД по охране тыла фронта, отлично владели приемами рукопашного боя! Вот рослый «фриц» замахнулся винтовкой на щуплого с виду парня с черным от пороховой копоти и пыли лицом. И тут же уже сам оккупант летит на дно окопа вместе со своим оружием! Пограничник взял врага на болевой прием, повалил и тут же добил, коротким, но сильным ударом приклада размозжив затылок. Другой пограничник увернулся от сверкнувшего всего в нескольких миллиметрах от груди эсэсовского клинка. Тут же перехватил руку с кинжалом и перебросил противника через себя. Мощный «футбольный» удар довершил дело, проломив оккупанту висок.

Вместе с выучкой и великолепными навыками рукопашного боя пограничникам Войск Госбезопасности помогала выстоять и победить еще и ярость, которая копилась с каждым километром, который они прошли от Государственной границы вглубь родной страны. В яростном июне 1941 года воины в зеленых фуражках стояли насмерть, гранатами и легким стрелковым оружием отражая натиск механизированных подразделений Вермахта. Потом, уже год спустя, выжившие и закалившиеся в тех боях пограничники составили «ядро» Войск НКВД по охране тыла. А сейчас, на этом рубеже, пограничники Госбезопасности выплескивали всю ту ненависть к врагу, что скопилась в их сердцах за два военных года. Ярость благородная, что клокочет в груди, – страшная сила!

Внезапно среди немецких танков и самоходок полыхнули мощные дымно-огненные разрывы снарядов. А потом пришел и знакомый протяжный вой. Ракеты «Катюш» летели, обгоняя звук. То били с Волги бронекатера флотилии, оснащенные реактивными установками залпового огня. Сверкающая огненная дуга протянулась от поверхности великой русской реки до берега, занятого неприятелем. «Сталинские оргáны», как называли сами фашисты наши «Катюши», пели гитлеровским оккупантам отходную!

С другого берега Волги ударили могучие дальнобойные гаубицы, мешая с землей гитлеровских оккупантов. Русская земля у великой русской реки встала на дыбы, сбрасывая с себя гитлеровскую нечисть. Канонада советских орудий и реактивных «Катюш» длилась недолго, последствия артобстрела для фашистов оказались катастрофическими. Горели танки с крестами на свороченных набок башнях. На одной из перевернутых самоходок крутились ведущие катки, бессмысленно перематывая гусеничные ленты. Вокруг были разбросаны изломанные тела гитлеровцев, даже по большей части не целые, а кусками: оторванные руки, ноги, головы, выпотрошенные трупы с кишками наружу или разорванной под коркой спекшейся крови грудной клеткой. На некоторых мертвецах тлела серая форма, их лица в посмертном оскале обуглились и пялились в небо пустыми окровавленными глазницами.

Для уцелевших немецких солдат советские окопы стали западней. Без поддержки танков отступать по голой степи было смертельным безумием. А в окопах их буквально рвали на куски рассвирепевшие воины НКВД, простые ополченцы и пехотинцы. Вражеская кровь обильно текла и быстро впитывалась в пересушенную, сожженную солнцем и артобстрелами волжскую землю.

А сзади уже накатывал могучий рев «тридцатьчетверок». Советские танки шли прямо из заводских ворот Сталинградского тракторного, за рычагами и в башнях сидели экипажи из рабочих. Механикам-водителям были известны все тайные тропы, ложбинки и овраги. Наводчики и командиры с полувзгляда опознавали необходимые ориентиры. Как говорится, «дома и стены помогают»! Мощные и маневренные боевые машины с ходу врубились в боевые порядки гитлеровцев, вышвыривая их из окопов. А вслед за советскими танками поднялась в яростную, неудержимую атаку и пехота!

Часть мощи «тридцатьчетверки», которая прогромыхала совсем рядом, казалось, влилась в жилы лейтенанта Ракитина. Эти танки с узнаваемым, родным, силуэтом были свои – они защищали, несли погибель врагу! В 1941 и 1942 годах такое бывало нечасто… Больше советские пехотинцы видели немецкие танки, которые несли смерть и разрушение. И многие защитники Родины видели эти бронированные чудовища в последний раз в своей короткой жизни…

Но – не сегодня! Стальной вихрь на гусеницах ударил по гитлеровцам из 76-миллиметровых пушек, башенных и курсовых пулеметов. Несколько уцелевших после артналета «панцеров» были подбиты прицельным огнем «тридцатьчетверок». Вслед за танками шла советская пехота, люди рвались вперед сквозь огненные вихри раскаленного свинца и металла. Вместе со всеми в атаке – Виктор Ракитин. Прячась за броней, короткими перебежками он приближался теперь уже к немецким окопам. Дальность для пистолета-пулемета Судаева была все еще велика, потому Виктор не стал зря расходовать патроны. Вот ворвется он в окопы!..

Гитлеровцы в панике отступали, они не ожидали такой яростной контратаки советских воинов. Ситуация в бою переменилась мгновенно, и теперь уже красноармейцы пошли вперед. Немцы пытались огрызаться, наладить оборону. У них оставалось некоторое количество противотанковых пушек на позициях. И теперь немецкие артиллеристы открыли огонь по советским танкам. Но 37-миллиметровые пушчонки ничего не могли поделать против советской брони, расположенной под рациональными углами наклона. Только искры рикошетов рассыпались по стальным «телам» танков. Позицию более серьезных 75-миллиметровых противотанковых орудий Pak-40 советские танкисты засекли всего после пары залпов. Правда, пришлось заплатить за это тремя подбитыми танками…

Но остальные «тридцатьчетверки» обрушили на немецких артиллеристов ураган огня. Для подавления полевых позиций и огневых точек 76-миллиметровые снаряды советских танковых пушек были гораздо эффективнее немецких – и по фугасному, и по осколочному действию.

Вокруг падали сраженные наповал советские солдаты, взрывы немецких снарядов расшвыривали тела. Но контратака все равно продолжалась! Казалось, нет такой силы, чтобы остановить наступательный порыв красноармейцев.

* * *

Виктор ворвался в немецкие окопы одним из первых. Теперь ситуация переменилась с точностью до наоборот всего за каких-нибудь полчаса. Теперь уже он сам швырнул увесистую ребристую «лимонку» в немецкий окоп. Подождал глухого хлопка близкого взрыва, от которого уже привычно заложило уши, и кувыркнулся вперед. Первым встречным немцем оказался пулеметчик. Его машина смерти была установлена на станке, снимать ее было некогда. Гитлеровец вскинул длинноствольный «Парабеллум», целясь в лейтенанта Ракитина. Но все же Виктор оказался быстрее – очередь из пистолета-пулемета Судаева прошила гитлеровцу грудь. Тот упал на колени, все еще сжимая пистолет, и рухнул ничком на дно окопа.

Виктор перешагнул через поверженного врага и снова дал пару очередей вдоль немецкой позиции. В ответ рядом ударили фонтанчики пулевых попаданий. Виктор успел дернуться назад, прячась за изгибом хода сообщения. Ах ты ж сука! Получи! – лейтенант вывинтил предохранительный колпачок в торце длинной рукоятки «колотушки», дернул за шнурок запала и швырнул гранату. Метрах в десяти грохнуло, выстрелы стихли. Высунув из-за укрытия ствол автомата, Виктор высадил остаток «рожка», сменил магазин и побежал вперед. За поворотом лежали вповалку тела гитлеровцев. Кого не достали осколки гранаты – добили пули пистолета-пулемета. Так вам и надо, сволочи!

Вперед выскочил какой-то красноармеец с винтовкой наперевес и тут же упал, скошенный выстрелами гитлеровцев. А позади лейтенанта Ракитина скопилась группа из восьми бойцов. Виктор не видел, его ли это подчиненные или нет. В неразберихе боя не видно, кто пошел в атаку: кто был жив, тот и поднялся в бой. Также на закопченной, грязной униформе не видно было и знаков различия. Здесь, в бою, все решала инициатива, опыт и навыки.

– Гранаты – к бою! – прохрипел пересохшей от адреналина и пороховой гари глоткой лейтенант Ракитин. – Пулеметчик, прикрывай!

Вперед по немецкому окопу полетели гранаты, раздались взрывы. Пулеметчик ударил из «Дегтяря» длинными очередями. Советские солдаты под прикрытием рванулись вперед. Виктор скосил из пистолета-пулемета Судаева еще двоих «фрицев». Закончились патроны. Ракитин отсоединил «рожок», но в этот момент из проема блиндажа выскочил немец с саперной лопаткой, острая отточенная кромка блеснула на солнце. Виктор, не раздумывая, швырнул в лицо «фрицу» увесистый металлический «рожок». Тот пошатнулся и залился кровью. Ракитин успел выхватить из кобуры «Наган» и дважды выстрелил от пояса практически в упор, не целясь. Обе пули попали в живот немецкому солдату. Тот охнул и осел на дно окопа, схватившись за рану. Виктор добил его выстрелом в голову.

* * *

Бой на северном рубеже Сталинграда и контратака советских войск закончились победой – гитлеровцы были отброшены где на три, а где и на пять километров. Был полностью разбит штаб одного из немецких батальонов, захвачены пленные офицеры Вермахта и ценные секретные документы. Немало погибло и наших воинов. В братских могилах покоились и девочки-зенитчицы, которые встали на пути немецких танков и самолетов Люфтваффе…

В дальнейшем в северной части Сталинграда оперировала так называемая «Группа Горохова». Это воинское объединение подчинялось непосредственно штабу фронта и включало в себя самые разные подразделения. Но ««ядром» «гороховцев» являлись 124-я и 149-я стрелковые бригады. С 28 августа 1942 года и по 6 января 1943-го Группа Горохова действовала против превосходящих сил гитлеровцев в районе треугольника, образованного Сталинградским тракторным заводом, а также поселками Латошинка и Орловка. Часто подразделения Сергея Федоровича Горохова бились в полном окружении, но позиций своих не сдавали. Рубеж обороны был укреплен бронированными огневыми точками – «тридцатьчетверками» со снятыми двигателями и ходовой частью. Машины вкопали на высотках, откуда можно было вести эффективный прицельный огонь. В состав Группы Горохова входил и 282-й полк НКВД – бойцы Госбезопасности дрались отчаянно, смело и умело. Также «гороховцев» поддерживали советские танкисты, благо – завод был рядом, и бронекатера Волжской военной флотилии.

А опергруппа лейтенанта Ракитина вернулась в распоряжение Центральной комендатуры Сталинграда. Правда, уже не в полном составе. Шестеро убитых и одиннадцать раненых, из них трое – тяжелые… Таков итог того жуткого боя на северных подступах к Сталинграду. Виктор пошел к себе в кабинет – выполнять самую страшную часть своей повседневной службы – писать похоронки…