Текст книги "Во славу Светлого Ордена"

Рихард Моне сидел за столом, аббат – на своем месте, в кресле у книжного шкафа. Большие темные синяки под глазами магистра свидетельствовали о том, что она была права в своих предположениях относительно сна. Фарис же походил на покойника. И без того бледная кожа у него приобрела сероватый оттенок, черты лица заострились. Под мантией просматривались повязки, левая рука – на перевязи, взгляд спокойный, но даже сложно представить, какую аббат испытывает боль. Казалось бы, мог мирно лежать в лазарете под присмотром целителей, но над Джартой сгущаются тучи, и он здесь. Духовный лидер… да… Городу с ним повезло…

– Здравствуйте! – Аста поздоровалась с порога и, повинуясь жесту магистра, уселась в свое любимое кресло.

Некоторое время в кабинете было тихо. Моне молчал, вероятно, собираясь с мыслями, аббат изучал ее взглядом. Наверное, стоило поинтересоваться его самочувствием, но у сильных мужчин подобные вопросы ничего, кроме раздражения, не вызывают. Всем ведь и так все понятно. Поэтому лучше промолчать и постараться не смотреть на него с сочувствием.

– Судя по всему, наша ищейка встала на след, – глядя на нее, с улыбкой произнес Фарис. – И даже страшно подумать, чего она такого задумала.

Голос его звучал как обычно, и это слегка успокаивало, а вот с эмоциями – провал. Их она скрывать пока что не научилась. Хотя от аббата что-то утаить было сложно. Он все равно все заметит. Даже если прикрыть лицо тряпкой, как это делают некоторые южанки.

– На след? – Моне вздрогнул, нахмурился и посмотрел на приятеля.

– Ага, – Фарис кивнул на Асту и с иронией в голосе добавил: – Ты посмотри на ее глаза. И сидит, словно на углях. Уже собралась куда-то бежать, но понимает, что мы ее просто так не отпустим.

– Разберемся, – магистр наконец откинул в сторону свои тяжкие думы и, переведя взгляд на кирию, произнес: – Мне уже доложили, что бастарда вы упустили, а в городе появилась бесовка.

– Да, – Аста кивнула. – Бастард сбежал, и бесовка тоже, скорее всего, покинула город. Тварь убила последнего свидетеля разговора между алхимиком и Рональдом, и в городе у нее дел, думаю, не осталось.

– А что по демону? – без особой надежды в голосе поинтересовался аббат. – Как приговоренный смог призвать такое чудовище?

– Освальду Харди помог кирх, – Аста опустила взгляд. – Бес обернулся мной и остановил конвоиров, когда они вели арестованного в камеру после допроса. Не знаю, что там произошло: конвоиры стояли в стороне и не слышали разговор, – но случилось то, что случилось. Перед казнью Освальд Харди о чем-то переговорил со своим господином. Из свидетелей того разговора в живых остался только Рант Фарли – солдат из комендантской сотни охраны. Его и убила бесовка…

– М-да… – Моне устало вздохнул и посмотрел на аббата. – Наступают тяжелые времена, хотя, казалось бы, куда уже хуже… В мире появилось чудовище… Агир полыхнет со дня на день, среди братьев зреют сомнения, и еще эта бесовка… Самое неприятное, что я не понимаю происходящего. Рональд Кенайский, бесовка и демон… Как связаны эти трое? Или никакой связи нет? Мне кажется, если мы это поймем, то…

– А мне кажется, что нужно наконец дать слово госпоже дознавателю, – переведя взгляд на кирию, с иронией произнес аббат. – Уверен, она что-то придумала.

– Да, – Аста кивнула, – но я пока не знаю, как связаны демон, бесовка и сбежавший преступник. Есть несколько предположений, но это только мысли, не больше. Однако я могу выследить Рональда и точно знаю, что он направляется в Сарн.

– И что это нам дает? – Моне вопросительно приподнял правую бровь. – Думаешь, он едет встречаться с демоном?

– Не знаю, – Аста покачала головой, – но собираюсь это проверить.

– И как же ты собираешься это проверить?

– Поеду следом за ним, – Аста легко пожала плечами. – Там на месте и разберусь.

При этих ее словах в кабинете повисла мертвая тишина. В глазах обоих мужчин появилось участие. Так смотрят на тяжело больных и тех, кто не в ладах с головой. К этому Аста и вела. Скажи она обо всем сразу, и сказанное не возымело бы требуемого эффекта. Сейчас же, когда проблемы ненадолго забыты, а внимание наставников сфокусировано на ней…

– Тебе нужно отдохнуть, дочка, – поморщившись от боли, негромко произнес аббат. – Все мы очень нелегко пережили последние дни…

– Не нужно мне отдыхать, – Аста покачала головой и улыбнулась. – Вчера я разговаривала с Аделлой. Это она наказала мне отправиться в Погань.

– Вон оно, значит, как… – Фарис усмехнулся и снова поморщился. – Ты знаешь, я почему-то не удивлен.

– Так! – магистр, до которого наконец-то дошел смысл сказанного, хлопнул ладонью по столу и дернул висящий за спиной шнурок, вызывая секретаря. – Сейчас Яков принесет нам отвар, и ты расскажешь обо всем. Начиная с казни и заканчивая сегодняшним днем. Подробно, со своими выводами и предположениями.

Отвар был горячим, душистым и одуряюще вкусным. Сладости Яков принес только ей, и Аста поймала себя на мысли, что вновь чувствует себя маленькой девочкой. В те страшные дни после потери родителей аббат часто ее навещал. Приносил конфеты и сушеные фрукты. Сейчас такая же безысходность и неуверенность в будущем, но та девочка выросла. Поддержка нужна не ей, а тем, кто ее когда-то поддерживал, и она сделает все, чтобы им было чуть легче.

Аста рассказывала около часа. Все это время аббат и магистр молчали, и по их лицам сложно было понять, что они думают.

– …В общем, мне нужны люди. Хотя бы два-три десятка. Фураж и припасы на две декады, а командором похода желательно назначить комтура Зода.

Закончив говорить, Аста положила в рот кусочек сушеного яблока, сделала глоток отвара и устало откинулась в кресле. Этот ужас последних дней словно бы прочертил незримую линию между прошлым и настоящим. Ни конфеты, ни фрукты она не ела с тех самых времен, поскольку они напоминали ей о пережитых страданиях. И вот сейчас пришло осознание… Закрываться и вечно бегать от себя не получится. Для того чтобы идти вперед, нужно принять все, что есть: и хорошее, и плохое, и страшное. Сладости, сушеные фрукты и Джес… Нет, ей по-прежнему не нужен никто, и кольцо на руке останется, но бегать от себя она больше не будет! Примет все как есть и пойдет дальше!

– Интересно… – после минутного молчания Фарис покивал, посмотрел на Моне и снова перевел взгляд на Асту. – Только ты не сказала, как собираешься поступить. Светлая приказала тебе убить Рональда, но ты не поведала нам, как собираешься выполнить ее поручение.

Это был не самый приятный вопрос. Приказы подвижников – это как строки из манускрипта Заветов Светлого бога. Они должны выполняться без сомнений и промедления, но… Но врать своим в подобных случаях – хуже предательства. Да и не умеет она врать…

– Я еще не решила, – пожав плечами, ответила кирия. – Если бастард связан с пришедшим в мир демоном, я, конечно, попытаюсь его убить.

– А если нет?

– Если Рональд Кенайский не является союзником появившегося чудовища, то никакого убийства не будет! – твердо произнесла Аста. – Мы поговорим. Я хочу выяснить, что нужно бастарду в Кенае. Мне кажется, это очень важно для всех нас. Узнать о причинах случившегося. Ведь он единственный, кто пережил ту катастрофу. Возможно, Рональд знает, как остановить то, что происходит сейчас…

– И ты вот так просто говоришь о том, что сомневаешься в правильности приказа спутницы Отриса? – Моне тяжело вздохнул и устало покачал головой. – Ты хоть понимаешь, насколько далеко зашла в этих сомнениях?

– А кто сказал, что Аделла не может ошибаться? – кирия резко повернула голову и с вызовом посмотрела магистру в глаза. – Она считает, что Хойт заблуждается, но он такой же подвижник! Так кто из них прав? Один попросил меня во всем разобраться, другая приказала убить… Так вот, я сначала разберусь, а потом уже убью, если посчитаю правильным это убийство! По-другому не будет!

– А ты думаешь, телохранители Снори позволят тебе поговорить с бастардом? – сделав успокаивающий жест здоровой рукой, поинтересовался Фарис. – Они ведь идут убивать…

– Перед походом я заставлю каждого из них принести клятву, призвав в свидетели богов, которым они поклоняются, – пожав плечами, ответила кирия. – Семнадцать опытных бойцов лишними в походе не будут. Ну а не захотят – пусть сами отправляются в Погань. Меня больше интересует другой вопрос, – Аста перевела взгляд с Фариса на Моне. – Почему этот Сайх знает то, что не известно у нас?

– Почему не известно? – аббат вздохнул и отвел взгляд. – Неужели ты думаешь, я отправил бы Зода и ту полусотню на смерть? Никакие священные тексты не стоят человеческих жизней.

Эти простые, в общем-то, фразы прозвучали настолько чудовищно, что от возмущения и обиды Асте стало трудно дышать. То есть они все знали, но ничего не предприняли! Не попытались во всем разобраться. С трудом взяв себя в руки, Аста посмотрела на Моне и поинтересовалась:

– Что тут вообще происходит? Если вам известно, что Печати способны защитить от Хаоса, почему в Погань не отправлены экспедиции? Почему мы так и не доискались причин ее появления? Почему мы постоянно находимся в обороне?

– А ты сама-то как думаешь? – аббат спокойно посмотрел ей в глаза. – Сколько нас здесь? Может, напомнишь? А скольких может выставить восставший Агир? А что сделают такие, как ты, узнав о возможности выжить на Поганой земле? Или думаешь, ты одна возмущена тем, что происходит вокруг? К тому же теория влияния Элементов на Хаос никем пока не изучена. И совершенно не факт, что Элементы способны защитить вдали от границы. Ну и, наконец, там, в Погани, Хаос не самое страшное. Или тебе напомнить о тех тварях, что порой приходят с Пятнами? Ты ведь сама одну недавно убила. Сколько бойцов нужно отправить туда?

– Но ведь есть же Лоран! – тут же возразила она, немного сбитая с толку такими простыми ответами. – Есть, наконец, Вестольд!

– В Вестольде ждут восстания в графстве, и помощи оттуда не будет, – подняв на нее взгляд, со вздохом пояснил Моне. – По крайней мере, до тех пор, пока не станет ясно, куда пойдут восставшие. В Лоране и на севере многие даже не знают о Погани. Война здесь у нас, а там все как в старые времена. Большинство братьев просто не представляют, какая угроза нависла над Империей. К тому же Император, по слухам, очень тяжело болен, и ему сейчас не до Погани. Его окружению тоже. Ведь наследников у Гасса не осталось. Последнего позавчера убил наш знакомый бастард.

– И что же? – не унималась Аста. – Ждать, пока нас всех здесь сожрут? Чего вы ждете? На что надеетесь?

– Мы ждали знака, – негромко пояснил за магистра аббат. – И вот мы его получили…

– Да! – Моне кивнул и официальным голосом произнес: – Аста, лера Шинома, я поручаю вашему подразделению расследование убийства ландмейстера Эрга Снори. Полномочия высшие. Так же я выделяю вам в помощь полусотню рыцарей Ордена. Командиром полусотни назначаю комтура Зода. Я знаю о вашем намерении провести расследование в Поганых землях на территории Лидда и даю на это свое согласие. Людей в полусотню подберет комтур Зод, приказ и все бумаги заберете у моего секретаря. Фураж и продовольствие на три декады получите у интенданта.

Закончив с официозом, – магистр кивнул и добавил:

– Оставь кого-то вместо себя, но только не этого разговорчивого…

– Рэй, лер Торн, отправится вместе со мной, – сдерживая улыбку и стараясь не показывать радость, произнесла Аста. – Его навыки мне пригодятся в расследовании этого дела.

– Добро, – магистр кивнул и посмотрел на аббата. – Ты что-то добавишь?

– Да, – аббат посмотрел на нее, в глазах наставника мешались грусть и надежда. – Я желаю вам всем живыми вернуться домой и… вот еще что, – Фарис поморщился от боли и пояснил: – Один или два экземпляра «Истории мира» за авторством Адреаса Кале находятся в храмовой библиотеке Шанары. Я не просил Зода их привезти…

– Спасибо! – Аста благодарно кивнула.

В этот момент в дверь громко постучали, в кабинет зашел комендант, и при одном только взгляде на него стало понятно, что произошло что-то страшное. Ларс Грат – вечно спокойный и невозмутимый – сейчас выглядел растерянным. Две пуговицы на камзоле были расстегнуты, верхняя на рубашке оторвана. Похоже, что в какой-то момент леру стало нечем дышать, и он рванул воротник.

– Что случилось?! – видя состояние коменданта, Моне начал медленно подниматься из-за стола. Глаза Фариса заледенели…

– Голубь из Акарема… – дрогнувшим голосом доложил Грат. – В поселке по какой-то причине обрушилась церковь, и из ее развалин повалили твари с Туманных Равнин. Несколько сотен, если верить написанному. И не только это… Со стороны кладбища к поселку идут мертвые. Вероятно, кто-то осквернил освященную землю и поднял тех, кто там похоронен. Часть жителей погибла или разбежалась. Те, кому повезло, скрылись за стенами. Гарнизон осажден…

– Ясно, – Моне пару раз глубоко вздохнул, приводя чувства в порядок и, повернув голову, вопросительно посмотрел на аббата.

– Я думаю, что как-то странно оно совпало, – без слов поняв вопрос приятеля, задумчиво покачал головой Фарис. – Присутствие бастарда возле границы и то, что там сейчас происходит. Не знаю, как это связано, но если Рональд Кенайский в этом никак не замешан, то такое может происходить не в одном только Акареме. Голубям из других гарнизонов просто дольше лететь…

– Да, – магистр кивнул и перевел взгляд на коменданта. – Объявляй Белую Тревогу, лер. Всех, кто не задействован по службе, – построить на площади перед Храмом. Я решу, как поступить, и подойду.

Едва только за комендантом захлопнулась дверь, Моне посмотрел на Асту.

– Тебя, твоих ребят и Зода это не касается. Найди комтура и пусть он определяется с составом полусотни. И чем быстрее, тем лучше. У вас другие задачи. Все, иди! И да пребудет с вами милость Алаты.

Глава 7

Юго-Западный Вестольд,

Имперский тракт,

1039 оборот от Великого Разлома,

13-й день второго весеннего месяца.

– А Калара, куда вы собирались отправиться, это ведь провинция Ашерона? – переложив поводья в левую руку, поинтересовался я у едущего рядом Канса. – Или у урхов собственная страна?

Самого Грона спрашивать было бесполезно. За все время нашего знакомства гигант произнес не больше пары десятков слов. Нет, он вполне нормально изъяснялся на алатийском, но говорил только по сути и кратко. Пересмешник же болтал без умолку.

– Родина брата – это как страна в стране, – пожав плечами, пояснил Канс. – Я не знаю, как правильно такое назвать. У урхов свои правители, военные вожди, Совет. В Каларе печатают собственные монеты, но часть налогов уходит в Ашерон. Южане при этом снабжают урхов всем необходимым, а те, в свою очередь, берегут восточные границы королевства от набегов степняков. Там у них все так перемешалось, что без пары бутылок жарки не разобраться. Дедушкой нынешнего правителя Фарида аль Рафа был урх. Вроде по матери, но я могу ошибаться. То есть урхи без проблем живут с обычными женщинами, хотя предпочитают жениться на соплеменницах. Собственно, за этим мы и едем в Калару… Брату жениться захотелось так, что места себе не находит, вот и…

– Врет, – беззлобно пробасил за спиной Грон, заставив белобрысого улыбнуться.

– Ну не так чтобы я и вру, – скосив взгляд на брата, пояснил Канс. – Грону нужно посетить святилище рода, принести жертвы и провести какие-то ритуалы. Только после этого он будет считаться полноценным воином и сможет взять себе женщину. Еще рожу сможет татуировать, как все его соплеменники, и серебра на себя повесит столько, что при ходьбе будет звенеть, как танцовщицы у южан.

– Опять врет! – с той же интонацией произнес едущий сзади гигант, и в этот момент впереди показались знакомые указатели.

Акарем и поворот налево – на кладбище… Место, где я провел целую вечность в надежде вернуться домой…

Сюда мы добирались шесть с половиной часов. Солнце еще даже не клонилось к закату, и границу Погани мы рассчитывали пересечь засветло. Конечно, самым удобным было бы попасть в Поганые земли по имперскому тракту, но для этого пришлось бы проехать мимо гарнизона и как-то миновать пост охраны на выезде. Нет, я сомневался, что в Акареме нас ждут, но у солдат все равно возникнет куча вопросов, поэтому мы проедем за кладбищем. Вернее, пройдем. Тропа там довольно широкая, но лошадей все равно лучше вести в поводу.

Пленницу я ссадил с лошади, как и обещал, в трех лигах от трактира. Девчонка ничего не сказала, но по ее взгляду было понятно, что она желает мне тысячу разных смертей. Улыбнувшись на прощание, я пожелал ей не лопнуть от злости, и всю дорогу до Ненки у меня было прекрасное настроение.

Нас никто не преследовал, но первую половину пути мы все равно проехали быстрым темпом. В Ненке хмурый плешивый мужик выдал нам три седла, забрал деньги и в довесок получил лошадей, на которых мы ехали до деревни. Канс при этом честно рассказал, что транспорт реквизирован у солдат, но мужика это ничуть не смутило.

От Ненки до Акарема наш небольшой отряд двигался рысью. По дороге к кладбищу я рассказал спутникам о текущих планах. Спорить никто не стал, и весь оставшийся отрезок пути мы проехали под непрерывную болтовню белобрысого. Дорога была свободна, истории Канса были одна интереснее другой, и время пролетело незаметно.

Проехав мимо указателя и миновав поворот, мы свернули в небольшую рощицу возле дороги и, оставив Грона с конями, вместе с Кансом отправились на территорию кладбища. Прятаться не было смысла. Еще издали я заметил, что дверь сторожки валяется на земле, а значит, в ней никто пока что не поселился. Восемь дней всего прошло, и за это время сложно найти желающего жить на проклятом кладбище. Солдаты или сами закапывали трупы, или возили их на соседний погост. Впрочем, какая мне разница?

– И это ты целый оборот тут прожил? – с сомнением оглядев покосившиеся постройки, Канс хмыкнул и покачал головой. – Я бы через декаду сбежал. Особенно если вспомнить, чем ты тут занимался.

– Бежать было некуда, – со вздохом произнес я и, сделав приглашающий жест, направился по дороге вперед. – Пошли! Чем быстрее начнем, тем быстрее отсюда уедем.

За время моего отсутствия на кладбище все осталось по-прежнему. Унылая и знакомая до отвращения картина. Густой кустарник возле дороги, чахлые корявые деревца, лужи и неровные ряды старых могил с потрескавшимися надгробиями. Я знал тут каждый камень, каждую выбоину на дороге, каждую лужу. Сейчас время, проведенное здесь, казалось каким-то кошмаром. Сам не знаю, как смог прожить целый оборот в этой дыре. Но я ведь и правда не мог отсюда сбежать. Жил здесь и потрошил трупы только ради того, чтобы появилась такая возможность…

Святилище Отриса выглядело так же уныло, как и в ту последнюю ночь. Потрескавшиеся стены, прогнившие ставни, серая паутина и обломки камней, которые нападали с перекошенной крыши. На подсохшей земле виднелись следы тележных колес, а с осыпавшегося барельефа над входом все так же задумчиво смотрела вдаль половина физиономии Светлого бога.

Все так, но кое-что изменилось. Целых статуй больше тут не осталось. Изваяние Аделлы развалилось и превратилось в груду обломков. Жаль, конечно… Обляпанная грязью и птичьим пометом эта сука нравилась мне значительно больше. Впрочем, плевать на нее. Тут интересно другое…

Подойдя к куче мусора, оставшегося от изваяния, я оглядел неглубокую яму, заглянул внутрь и озадаченно хмыкнул. Затем внимательно рассмотрел едва заметные следы на земле и прошел за святилище к последней общей могиле.

– Что-то не так? – поинтересовался догнавший меня Пересмешник. – Ты что-то потерял?

– Две сотни золотых, – усмехнулся я и, подойдя к разрытой могиле, кивнул на гниющие трупы. – Вот, посмотри… Что ты думаешь?

– Я не специалист по этой дряни, – остановившись рядом со мной, Канс с сомнением покачал головой. – Но, насколько я понимаю, это бесноватые. Закопали их совсем недавно, и могилу кто-то разрыл. Причем, похоже, разрыл изнутри. Края у ямы неровные, лопатой так раскопать не получится. Да и трупы странно разбросаны, но… – бандит посмотрел на меня. – Но при чем здесь двести монет?

– Да знакомая одна… Я её тут закопал, а она, судя по всему, вылезла и куда-то ушла.

– Закопал знакомую? Вылезла?! – Канс заглянул в яму и растерянно посмотрел на меня.

– Бесовка, – терпеливо пояснил я. – Она меня откуда-то знала, а я ее нет. Назвалась Джейной, дочерью Ахерона. Попыталась убить и не смогла. Я закопал ее голову возле статуи, но теперь ее там нет. Думал, когда-нибудь сдам серорясникам и получу положенную награду, но вон оно как получилось…

– Ты… – белобрысый поморщился. – Ты же не шутишь…

– Да какие тут шутки, – покачал головой я. – Двести монет – хорошие деньги. И теперь понятно, почему ищейки собирались меня сюда привезти. Эта Джейна, видимо, успела натворить дел…

– Хм-м… – Канс обвел взглядом трупы, посмотрел на святилище и вздохнул. – Слушай, давай уже раскопаем этот твой ящик, да и свалим по добру в Погань. Там мне будет спокойнее…

– Да, конечно, – я кивнул. – Надеюсь, мои вещи эта сука не выкопала…

Усмехнувшись, я зашел в святилище Отриса, достал из тайника оставленную лопату, окинул взглядом унылые фрески со скучными просветленными рожами и, вздохнув, вышел наружу.

Примерно двадцать минут ушло на то, чтобы выкопать небольшой деревянный сундук, который я спрятал неподалеку от святилища. Прямо там же скинул с себя ношеную куртку с рубахой и надел поддоспешник с кольчугой. Затем сменил штаны, переобулся, закрепил ремнями наручи и щитки с прикрывающими колени пластинами. Надел шлем с подшлемником из уплотненного войлока и кожаный пояс с ножнами для меча и кинжала. Попрыгав и резко разведя в стороны руки, я подтянул ремни на правой руке, потом вытащил оружие из замасленных тряпок и внимательно его осмотрел. Не найдя к чему придраться, убрал меч с кинжалом в ножны, забрал кошель с монетами и, покидав в сундук ненужные вещи, столкнул его в яму.

– Оружие доброе, но кольчуга слабовата, и щита у тебя нет, – смерив меня взглядом, прокомментировал Канс. – Мы тебе подобрали бы…

– Кольчуга легкая, – пожал плечами я. – Не мешает движениям. А подвижность для меня – самое главное. И щит у меня есть…

– Ты про тот, что сотворил на эшафоте?

– И тот тоже, но есть и поменьше, – я потянулся к эфиру и, продемонстрировав появившийся на левой руке диск, пояснил: – По свойствам – не хуже стального. При блоке практически не чувствуется отдача. От Хаоса, думаю, защитит, по стихиям – пока что не проверял.

– Ясно. Тогда пошли? А то там Грон уже, наверное, заждался, – Канс посмотрел в сторону выхода с кладбища, и… в этот момент я почувствовал знакомую легкость. Точно такую же, как и в ту ночь…

Резко обернувшись, я оттолкнул за спину Канса и, выхватив меч, шагнул навстречу бесовке.

В этот раз она обрядилась монахиней. Приталенная серая ряса не скрывала идеальной фигуры, из-под платка с белой каймой выбивались темные пряди волос, в правой руке тварь держала короткое копье с обломанным наконечником из красноватого металла. Эта сука пыталась подкрасться, но у нее не сложилось. Таких, как она, я чувствую на большом расстоянии. Не знаю как, но, главное, чувствую.

Страха не было. С третьей Печатью и этой легкостью я не уступлю твари по скорости. Щит с мечом против ее копья… Посмотрим, как оно повернется.

Заметив, что обнаружена, Джейна остановилась в сорока локтях от меня и недобро прищурилась.

– Отойди подальше, – приказал я замешкавшемуся бандиту и, не сводя взгляд с бесовки, поинтересовался: – Ты ж вроде подохла?

– Иногда мы возвращаемся из-за черты, – перехватив копье левой рукой и шагнув вперед, холодно ответила Джейна. – Возвращаемся, чтобы закончить то, что не получилось сделать когда-то…

– Ну-ну… – я призвал щит и презрительно усмехнулся. – То-то ты крадешься, как трусливая крыса. В прошлый раз была посмелее…

– Скалься, ублюдок, – с ненавистью сквозь зубы процедила бесовка, и в этот момент между нами появилась ночная пантера.

Огромная… Раз в десять больше того кота, которого я поил молоком. Она была такая черная, что казалась неровной прорехой в пространстве…

Появившись, пантера ударила хвостом по земле и угрожающе зарычала на Джейну. Атаковать не пыталась, но этого и не понадобилось.

При виде зверя бесовка отпрянула. Лицо девушки исказилось, в глазах смешались неверие и досада. Впрочем, длилось это мгновение. Выставив перед собой руку с раскрытой ладонью, Джейна кивнула, опалила меня ненавидящим взглядом и убежала. Пантера тут же исчезла, «легкость» из тела ушла, и я, пожав плечами, озадаченно хмыкнул.

Нет, ну а что тут можно сказать? Ведь я даже не представлял, что это было. Откуда взялась эта пантера? Она мать того кота и отплатила мне за добро? Или это он сам так вымахал за неполную декаду? М-да…

– Ну вот… Драки не будет, – я вздохнул, убрал в ножны меч, затем обернулся и с сомнением посмотрел на своего спутника.

Канс стоял с приоткрытым ртом и, судя по взгляду, находился на пороге скорбного дома. Впрочем, оружие парень достал, а значит, все с ним в порядке.

Заметив мой взгляд и сообразив, что все и правда закончилось, белобрысый сунул в ножны оружие и, облегченно вздохнув, произнес:

– Слушай, лер… Мы ведь еще до Погани не доехали, а я уже пару раз чуть не обделался. Может, хватит нам пока впечатлений? Пойдем уже отсюда, пока еще что-нибудь не случилось.

– Да, пошли, – согласился я, и в этот момент землю под ногами тряхнуло.

Со стороны Акарема что-то прогрохотало, следом донесся треск, и земля снова ударила по ногам.

– Что за дерьмо?! – Канс посмотрел вниз и прислушался. – Ты это слышишь?

– Что именно? – я нахмурился и тоже туда посмотрел.

Земля перестала бить по ногам и теперь дрожала, как испуганная кобыла. За спиной в святилище противно скрипели прогнившие ставни, сыпались с крыши мелкие камни, жалобно трещали стропила.

– Сюда кто-то ползет! – перекрикивая шум, проорал белобрысый. – Бежим!

Спорить я, понятно, не стал и следом за Кансом рванул к выходу с кладбища. Ведь что бы там ни ползло, встречаться с ним не возникало никакого желания. Впечатлений на сегодня уже было достаточно.

Пробежать получилось не больше двух сотен локтей, когда сильнейший подземный толчок опрокинул нас обоих на землю. За спиной раздался оглушительный грохот, затрещали ломаемые стропила…

Ощутимо приложившись коленом о землю, я мгновенно вскочил на ноги. Оглянулся и замер, пытаясь уложить увиденное в голове. Рядом потрясенно выругался белобрысый.

Святилище Отриса обрушилось. Все… целиком. Над развалинами поднялось целое облако пыли, из которого сейчас торчала морда исполинского костяного червя.

Не знаю, как еще такое назвать… Тело чудовища было никак не меньше полутора десятков локтей в диаметре. Серая костяная броня, каждая пластинка которой была размером с треугольный рыцарский щит. Голова походила на череп рогатой змеи. Глаза – темно-оранжевые, без зрачка. Зубы загнутые, клиновидные. В пасть легко заехала бы пара рыцарей вместе с заводными конями.

Пока я соображал, что за ерунда тут творится и откуда эта тварь сюда приползла, чудовище рывком выбросило свое тело локтей на тридцать вверх и, изогнувшись, обратило морду к земле. Широко распахнув пасть, червь конвульсивно задергался, словно пытался выблевать все, что сожрал за последние несколько дней. Окрестности огласил мерзкий утробный хрип, глаза твари полыхнули оранжевым и…

– Берегись! – рявкнул я и, потянувшись к эфиру, прикрыл нас с Кансом Щитом. Тем, которым останавливал заклинание демона.

Вовремя!

Из глотки червя на землю потоком хлынула оранжево-серая мерзость. Доломав остатки святилища, эта дрянь потекла в разные стороны, выворачивая надгробия и с треском заваливая деревья. В лицо пахнуло разрытой могилой и серой. Стало трудно дышать.

Щит выдержал… Три волны одна за другой бессильно накатились на выставленную защиту и побежали дальше, оставляя широкую просеку. Понимая, что опять пробежал по самому краю, я поморщился от отвратительной вони, огляделся и выругался.

Это было ужасно… Заклинание твари уничтожило все вокруг локтей на шестьсот, покрыв изуродованную землю серым налетом. При этом прокатившаяся по кладбищу мерзость вытащила часть покойников из могил. Они лежали кучами и поодиночке, с остатками плоти на костях, прикрытые обрывками истлевшей одежды. Все тела выглядели относительно целыми, и это было самым поганым. Считается, что разбросанные кости и куски трупов никогда не поднимутся. Однако, если костяк сохранился, он может стать нежитью, и это очень плохой расклад. Ведь даже один поднявшийся скелет способен натворить дел, а тут их несколько сотен.

Все это пронеслось в голове за мгновение, а дальше началось странное. «Проблевавшееся» чудовище тяжело мотнуло башкой и начало заваливаться вперед. Многотонная тварь безвольно рухнула на землю и, конвульсивно дернувшись, выпустила из пасти облако серого дыма. Землю под ногами снова тряхнуло. Огромное тело червя потемнело у нас на глазах и, покрывшись трещинами, развалилось грудой обломков. Облако дыма пролетело вперед и зависло над тем местом, где еще совсем недавно стояла статуя Благородной Аделлы.

Одновременно с этим в повисшей тишине стали слышны крики. Орали где-то в поселке, а спустя пару мгновений в гарнизоне ударил набат. Там, очевидно, происходило что-то похожее…

Выругавшись, я убрал Щит, на который потратил почти половину запаса эфира, и, обернувшись к Кансу, спросил:

– Ты что-нибудь понимаешь?

– Только то, что нам пора отсюда валить, – все еще не придя в себя, белобрысый затравленно оглядел трупы вокруг и кивнул в сторону выхода с кладбища. – Грон там, наверное, уже сходит с ума…

– Ничего, подождет, – я указал Кансу на уцелевшие кусты у нас за спиной. – Быстро пошли туда! Нужно досмотреть, чем тут все закончится. Чувствую, это важно.

– Ты думаешь, оно еще не закончилось? – направляясь следом за мной, с сомнением уточнил Канс.

– Уверен в этом, – со вздохом произнес я и оказался прав.

Едва только мы скрылись за кустами, из серого облака вышел демон. Не такой крупный, как тот, что появился во время казни, но никем иным эта тварь просто быть не могла.

Высокий и широкоплечий, с волосатыми лапами и копытами вместо ступней. Из одежды – только драный плащ с оторванными рукавами, серая от грязи набедренная повязка и широкий ремень. Количеству навешанных на него железок и костей позавидовал бы любой урх. Морда – козлиная с оттопыренными ушами, голову венчали изогнутые рога. В правой руке урод сжимал длинный двуручный посох с навершием в виде черепа какого-то зверя и небольшой крестовиной, на которой болтался целый ворох кожаных лент.

Тяжело опираясь на посох, демон прошел вперед, обвел взглядом кладбище и довольно оскалился. Зубы у него были совсем не козлиные. Такими мясо рвать хорошо, а вот траву жевать, наверное, неудобно. Закончив с осмотром, рогатый с силой ударил основанием посоха по земле и, вскинув к небу лапу, что-то утробно проорал. Слов было не разобрать, поскольку язык чужой, но, судя по интонациям, демон кого-то сюда призывал. Ведь что-то похожее произносил перед смертью алхимик.