Текст книги "Московское царство"

В слободе царь организовал учет своим трофеям. Они хранились в специальном строении, хорошо защищенном от огня.294  294. Staden, p.146.


[Закрыть] Иван IV приказал после этого воздвигнуть две новые каменные церкви и наполнить их ценными иконами, сосудами и драгоценностями, конфискованными в новгородских и псковских церквах и монастырях. «После этого, – отмечал Иоанн Таубе, – он уверовал, что господь Бог простил все его грехи».295  295. Id., p.96; Таубе, с.51.


[Закрыть]

Иван IV, однако, не считал дело о предполагаемом заговоре законченным. Он еще не разобрался с новгородским архиепископом Пименом, которого информаторы назвали главой заговора. Царь нуждался в нем для расследования дела. Ивана IV преследовал страх, что главный виновник заговора, находящийся за Пименом, так и не установлен и что главы кружка заговорщиков будут обнаружены среди московских бояр и дьяков. Прежде чем нанести по ним удар, он тайно собирал информацию о главных лицах правительства. Ни малейшее свидетельство не ускользало от Ивана IV, если оно могло быть использовано для суда над подозреваемыми. Таким путем был подготовлен специальный процесс: дознание по поводу измены архиепископа новгородского Пимена и других.296  296. Его резюме было зафиксировано в рукописи, хранившейся в московском Посольском приказе, в 1626 г. См.: Карамзин. Примечания, 9, No299, с. 110-111.


[Закрыть]

Пимен и новгородские официальные лица, купцы и сыны боярские были обвинены в подготовке перехода Новгорода и Пскова по власть короля Сигизмунда Августа. Московскими сообщниками Пимена и новгородцев назвали трех высокопоставленных опричников: Алексея Басманова, его сына Федора и князя Афанасия Вяземского, а также нескольких земских дьяков, включая Ивана Висковатого.

По результатам секретного расследования царь лично решал, кого из обвиняемых казнить или наказать иным образом, а кого простить. Имя архиепископа Пимена было упомянуто в последней категории. Факт прощения предполагаемого главы заговора демонстрирует шаткость обвинений и относительно других подозреваемых.

Алексей Басманов был казнен еще до разбоя в Новгороде, поскольку противостоял этому предприятию. Федор Басманов (любовник Ивана IV), очевидно, не был казнен, но умер в 1570 или 1571гг.297  297. Веселовский. Иссл. опр., с. 227.


[Закрыть]

Будучи озабочен обеспечением своей личной безопасности, Иван IV в то же время остро ощущал необходимость обращения к серьезным проблемам, встающим перед Московией в сфере международных отношений. Он желал достижения мира с Польшей, чтобы иметь возможность воевать со Швецией. По той же причине очень нужна была нормализация отношений с Турцией. Царь боялся, что турки предпримут еще одну кампанию против Астрахани.

Еще до начала рейда на Новгород было решено послать боярского сына Ивана Новосильцева в Константинополь, чтобы вести переговоры о восстановлении дружественных отношений с Турцией. Новосильцев выехал из Москвы в январе 1570 г., в то время как Иван IV все еще пребывал в Новгороде.298  298. Отчет Новосильцева о его миссии (статейный список) см.: Путешествия русских послов, с. 63-99; Н.А Смирнов. Россия и Турция, 1,117-122; Зимин. Опричнина, с. 450.


[Закрыть]

Иван IV прибыл в Москву из Александровской слободы 4 мая 1570 г. и немедленно погрузился в дипломатическую деятельность. В реальности именно Иван Висковатый был центральной фигурой в московской дипломатии. Но Иван IV уже сомневался в верности Висковатого и желал от него избавиться. Но услуги Висковатого были столь Важны, что Иван IV намеревался в полной мере использовать его таланты для рассмотрения трудных текущих проблем перед тем, как убрать его.

К 22 июня русско-польские переговоры завершились проектом трехгодичного перемирия между Польшей и Москвой, который подлежал ратификации со стороны короля Сигизмунда Августа.

Следует отметить, что польский посол Ян Кротовский был активным членом евангелического сообщества гусситских традиций, известного как чешские братья (по-английски обычно – богемские братья),299  299. О чешских братьях см.: Россия в средние века; Флоровский. Чехи, 370-376.


[Закрыть] и один из его ведущих проповедников, Ян Рокита, сопровождал его. Кротовский был сторонником мира между Польшей и Россией. Он был даже человеком, примыкавшим к группе, которая приветствовала выдвижение кандидатуры Ивана IV на польский трон после Сигизмунда Августа, чья смерть, вследствие его плохого здоровья, ожидалась в близком будущем.

План Кротовского состоял в том, чтобы убедить царя разрешить чешским братьям свободу веровать и проповедовать в Московии. Политически это могло сделать кандидатуру Ивана IV более приемлемой для польской и литовской шляхты, среди которой был в это время популярен протестантизм.300  300. О распространении протестантизма в Польше и Литве этого периода см.: Россия в средние века.


[Закрыть] Кротовский лелеял надежду, что в конце концов сам царь будет обращен к учению братьев. Кротовский мог быть подвигнут в своем начинании благорасположенностью Ивана IV к протестантизму и протестантам.301  301. Об этом сюжете см.: Платонов. Москва и Запад, с. 28-29.


[Закрыть]

Рокита принял на себя задачу разъяснения учений братьев царю Ивану и московитам. У Кротовского не было трудностей с организацией религиозного диспута между царем и Рокитой, поскольку Иван IV считал себя законченным теологом и любил религиозные беседы с московитскими епископами и монахами, а также с иностранцами.

Публичная дискуссия между царем и Рокитой имела место 10 мая 1570 г. Царь поставил перед Рокитой несколько вопросов о доктрине братьев. Затем Рокита объяснил свои воззрения. По просьбе царя Рокита составил отчет о дискуссии. После этого царь написал ответ, который был передан Роките 18 июня. В нем царь резко критиковал протестантизм. Надежды братьев, таким образом, не оправдались.302  302. Флоровский. Чехи, 1,376-381. В печати находится отличное издание всех необходимых документов с введением и комментарием Валерия А. Туминса (Тhe Haque, Mouton), Издание профессора Туминса опирается на оригинальную русскую версию, ответа царя Ивана Роките, что прежде была неизвестна. Этот манускрипт был приобретен библиотекой Гарвардского университета в 1959 г.


[Закрыть]

Иван IV жаждал нормализовать русско-польские отношения, но был готов порвать со Швецией. 1 июня Иван ВисковатыЙ встретился со шведскими посланниками в Москве. Переговоры ни к чему не привели.

К этому времени датский герцог Магнус, которого Иван IV избрал как своего вассального короля Ливонии, был на пути в Москву, к тому же продумывался поход на Ревель (Таллинн).

Чтобы помешать шведским посланникам сообщить об этом королю Иоанну, царь приказал отправить их в Муром и задержать там.

10 июня Магнус прибыл в Москву и был принят с великой торжественностью. Он был официально провозглашен королем Ливонии, дал клятву верности царю и был помолвлен с княжной Евфимией Старинкой, старшей дочерью покойного князя Владимира. Браки между православными и западными христианами были довольно редкими в Древней Руси. Помолвка Евфимии с лютеранином была еще одним примером терпимого отношения Ивана IV к протестантизму.

Магнус привел с собой лишь малый контингент солдат, но в качестве короля Ливонии он был назначен командующим русскими войсками, посылаемыми против шведов. 25 июня он с русской экспедиционной армией двинулся в Ливонию. Он приступил к осаде Ревеля 21 августа.

Царь счел неподобающим казнить предполагаемых заговорщиков во время пребывания шведских и польских послов в Москве в мае и июне 1570 г.

Однако казни начались вскоре после 2 июля, как только польская посольская миссия покинула Москву. Согласно Шлихтингу, Третьяк Висковатый, брат канцлера Ивана Висковатого, погиб первым.303  303. Шлихтинг, с. 41.


[Закрыть] По сведениям Гваньини, Третьяк был казнен за то, что якобы оклеветал князя Владимира Старицкого.304  304. Зимин. Опричнина, с.436.


[Закрыть] Это было характерно для Ивана IV – возлагать на других людей ответственность за преступления или ошибки, совершенные им самим. Тот факт, что он отдал дочь князя Владимира Евфимию в жены герцогу Магнусу, также демонстрирует, что к этому времени Иван IV посмертно восстановил доброе имя князя Владимира. В противном случае Магнус счел бы это предложение оскорблением, а не почестью.

20 июля были казнены князь Петр Семенович Серебряный, ветеран казанской кампании 1552 г. и защитник Астрахани 1569 г., и дьяк Мясоед Вислый.

Публичный суд над предполагаемыми предателями, состоявшийся пять дней спустя, стал кульминацией событий. Массовые казни организовывались с мрачной торжественностью в Китай-городе в Москве. Жители Москвы были приглашены присутствовать на этом спектакле. Тысячи горожан явились после того, как царь объявил, что им не причинят никакого вреда. Царь появился полностью вооруженным, в сопровождении опричников и полутора тысяч стрельцов. Шлихтинг рассказывает, что царь лично обратился к толпе и спросил, прав ли он, наказывая предателей. Люди громкими выкриками выражали свое одобрение.305  305. Шлихтинг, с. 46.


[Закрыть]

Для орудий пыток и казни была построена специальная платформа. В огромном котле развели огонь для кипячения воды. Затем из тюрьмы доставили привлеченных к делу о заговоре, их было около трехсот человек. Более чем половину из них царь помиловал.

Все остальные были казнены, большинство из них жесточайшим образом. Дьяк Василий Щелкалов зачитал имена всех приговоренных и огласил обвинения. Первым казнили думного дьяка Ивана Висковатого. Он твердо держался до конца, резко отвергая все обвинения. Согласно Шлихтингу, в этот день были казнены 116 человек, большинство из которых занимали важные места в государственной и земской администрации.306  306. Там же. ''Пискаревский летописец'', с. 79, дает число 120.


[Закрыть]

На некоторое время после массовых казней царь почувствовал себя в большей безопасности. Относительно балтийских дел он был полон надежд, что его новая схема, связанная с созданием вассального Ливонского государства сработает, и что Магаусу удастся завоевать Ревель. По этой причине Иван IV был менее заинтересован теперь в заключении соглашения с Англией и обеспечении там себе убежища.

Осенью 1570 г. царский посланник Андрей Совин возвратился из Англии с двумя письмами, написанными 18 мая королевой Елизаветой Ивану IV. Одно из них было официальным, выражавшим в туманной форме согласие заключить союз с царем; другое – личного порядка, в котором она повторила свое обещание в случае необходимости обеспечить ему убежище, но не вела речи о взаимном соглашении.307  307. То1stoy. England and Russia, nos. 25-26 (pp. 90-101).


[Закрыть]

Царю не понравилось это упущение, ибо он настаивал на союзе. Кроме того, он был раздражен тем, что Елизавета не послала к нему собственного посла для заключения формального договора о союзе. Из отчета Совина царь знал, что англичан интересовало лишь дальнейшее развитие торговых отношений. Поэтому царь решил припугнуть их, написав Елизавете, что отменит привилегии английских купцов в России.308  308. То1s1оу, nо 28 (рр. 106-110): Английский перевод Даниэля Сильвестра, рр. 110-115. Послания Ивана Грозного, с. 139-143. См. также: Lubimenko, Relations, pp.47-48.


[Закрыть]

Тем временем переговоры Новосильцева с султаном провалились. А в Ливонии все более осложнялась осада Ревеля.

Дания не послала флот на помощь Магаусу. У русских не было собственной флотилии, только несколько каперов, базировавшихся в Нарве. На море, таким образом, главенствовали шведы, которые могли послать ревельскому гарнизону подкрепления и амуницию, А в марте московское правительство получило известие, что крымский хан готовит кампанию против Москвы. Царь должен был собрать войска на линии реки Оки, чтобы быть готовым к отражению татарского нападения. Ввиду этих обстоятельств, в Ливонию нельзя было послать никакого подкрепления.

16 марта 1571 г. Магаус вынужден был снять осаду Ревеля. Царь даровал королю Ливонии маленький эстонский город Оберполлен. В это время внезапно умерла невеста Магнуса княжна Евфимия Старицкая. По слухам, она была отравлена.

1 января 1571 г. царь назначил князя Михаила Ивановича Воротынского ответственным за оборонительные сооружения по реке Оке, а также за подразделения мобильных войск, наблюдавших за перемещениями татар.309  309. Зимин. Опричнина, с. 457.


[Закрыть]

К апрелю хан Девлет-Гирей собрал татарскую армию, сила которой оценивалась в сорок или более тысяч воинов.310  310. Цифра сорок тысяч дана Таубe, см. Таубe, с. 52. Другие источники дают большие цифры.


[Закрыть] Несколько русских перебежчиков, пострадавших от опричнины сынов боярских, предложили хану свою помощь в качестве проводников или шпионов. Один из них сообщил хану, что царь располагает для противодействия татарам лишь небольшим войском опричников и посоветовал ему направиться прямо к Москве.311  311. Зимин. Опричнина, с. 451.


[Закрыть]

Когда хан начал кампанию, великие ногайцы (большинство из которых были до этого времени союзниками Москвы) использовали эту возможность для опустошительного набега на район Казани.312  312. Новосeльский, с. 30.


[Закрыть]

Русская армия, численностью около пятидесяти тысяч,313  313. Там же.


[Закрыть] состояла как из опричных, так и земских полков. Царь назначил опричника, князя Михаила Черкасского (брата царицы Марии), главнокомандующим всей армией. Земские войска находились под командованием князей Ивана Вольского и Ивана Мстиславского.

Между силами опричнины и земщины были значительные разногласия, и в целом моральный дух войск был низок. Царь Иван IV не мог не заметить этого, когда в сопровождении полутора тысяч стрельцов прибыл в Серпухов, где находился штаб князя Черкасского. Царь был в нервозном состоянии и искал козла отпущения, которого бы мог обвинить в плохом состоянии армии. Формально ответственность легла на командующем армией, князе Черкасском.

Видимо, в этот самый момент царь получил информацию, когорая заставила его усомниться в верности Черкасского. Согласно сообщению, отец Черкасского, кабардинский князь Темрюк и одновременно тесть царя со стороны его второй жены, царицы Марии, предал царя и вместе с другими кабардинскими князьями присоединился к хану Девлет-Гирею в его кампании против России.314  314. Staden, p.124.


[Закрыть]

Информация была ложной.315  315. См.: Кушева, No277, с. 254.


[Закрыть] Она была, возможно, сознательно распространена агентами Девлет-Гирея, вероятно, одним из русских перебежчиков. Тем не менее, Иван IV приказал казнить Черкасского. Согласно Штадену, это было сделано стрельцами.316  316. Staden, рр. 49-50.


[Закрыть]

В панике Иван IV поспешил прочь в Александровскую слободу, но, все еще не чувствуя себя в безопасности, отправился далее – к Ростову, Ярославлю, Вологде и, наконец, остановился в Беяоозере.317  317. ПСРЛ, 13, часть 1,301; Веселовский. Ист. опр., с. 307-308.


[Закрыть]

Армия была оставлена в замешательстве и начала торопливо отступать к Москве. 23 мая Девлет-Гирей подошел к окраинам столицы и поджег южный посад. Не только пригородные районы, но и многие строения в Кремле и Китай-городе были сожжены. Огромное количество людей погибло в пламени или задохнулось от дыма. Среди них был и князь И.Д. Бельский.318  318. Таубе говорит, что более 120 000 погибли в этот день (Таубе, с. 53-54).


[Закрыть] Татары разграбили окраины Москвы, а затем, захватив трофеи и более чем сто тысяч пленных (цифра Таубе), отступили.

В середине июня царь возвратился в Александровскую слободу и начал расследование причин поражения русской армии, среди коих он подозревал и предательство некоторых командиров. Среди шести опричных воевод (не считая ранее казненного князя Михаила Черкасского) трое были объявлены виновными и казнены.

Главный земский командующий, князь Иван Мстиславский, под пытками признался, что он и боярские воеводы одобрили стремление хана Девлет-Гирея пойти на Москву. Мстиславский поклялся, что никогда больше не предаст Россию. Царь простил Мстиславского, после того как два видных опричника (один боярин и один окольничий) и один земский боярин подтвердили его благонадежность. Обвинение против него явно было ложным.319  319. Веселовский. Иссл. опр., с. 308; Зимин. Опричнина, с. 463-464.


[Закрыть]

Казнь трех опричных воевод показывает, что царь был разочарован в опричнине как военной силе и терял веру в преданность опричников в целом.

После массовых казней, последовавших за нападением на Москву крымского хана и столичного пожара, Иван IV обратился к семейным делам и начал подготовку к своему третьему браку и первому браку царевича Ивана. Царь выбрал в невесты Марфу Собакину из рода Нагих, дочь боярского сына из Коломны; царевич должен был жениться на Евдокии Сабуровой. Свадьба Ивана IV состоялась 28 октября; Ивана Ивановича – 4 ноября.

Супруга царя заболела и скончалась через две недели после свадьбы. Царь был уверен, что ее отравили. То, что такое могло случиться в Александровской слободе – цитадели опричнины – усилило страхи и додозрения Ивана IV.

Тем временем был получено известие, что один из главных советников Ивана IV в ливонских делах Иоанн Таубе предал царя и 21 октября с помощью подразделения ливонских войск, состоявшего на русской службе, допытался захватить крепость Дерпт. Попытка была отбита русским гарнизоном, и затем Таубе попросил убежища у командующего шведскими войсками в Ревеле. После получения отказа он предложил свою службу королю Сигизмунду Августу и перешел на польско-литовскую сторону.320  320. М.А. Таубе. Иоганн Таубе, советник царя Ивана Грозного, Новый Журнал, 71 (1963),187-189.


[Закрыть]

В дополнение к этой неприятной новости царь узнал, что крымский хан готовится к новой кампании против Москвы.

При всем этом, после окончания двойного свадебного празднества в Александровской слободе и смерти несчастной царицы Марфы Иван IV объявил о своем решении начать войну против Швеции. В декабре он повел объединенную опричную и земскую армию к Новгороду, который был избран базой военной операции. Его сопровождали царевич Иван, крещеный татарский царевич Михаил Кайбулович из астраханского царского дома, царь Саии-Булат из Касимова и король Магнус.321  321. Сибирский Сборник, с. 31-35.


[Закрыть]

Иван IV прибыл в Новгород накануне Рождества и на следующий день послал воинский контингент в рейд по шведской территории. 7 января Иван IV принял шведских послов (задержанных в июне 1570 г.) и согласился на перемирие до 25 мая. Он разрешил посланникам возвратиться в Швецию и послал с ними письмо королю Иоанну в котором он выразил свое желание продолжать переговоры, но настаивал на передаче Москве Ревеля.

В действительности царю хотелось избежать в это время войны со Швецией. Его тайной целью прибытия в Новгород была подготовка убежища в случае новой атаки на Москву хана Девлет-Гирея. Царь пришел к убеждению, что Александровская слобода слишком близка к Москве и, следовательно, уязвима.

Поэтому он приказал доставить в Новгород свою казну (или ее большую часть). Согласно новгородскому летописцу, царские ценнности были перевезены на 450 телегах. С.Б. Веселовский полагает, что полный вес перевезенного груза составил 9000 пудов (около 164 тонн). Казна была уложена в подвалах трех церквей и охранялась стрельцами.322  322. Новгородские летописи, с. 119-121; Веселовский. Иссл. опр., с. 194 и 310-311.


[Закрыть] После этого Иван IV возвратился в Москву для организации обороны против надвигающейся армии хана Девлет-Гирея.|

Все выглядит так, будто эти меры были рекомендованы группой высших бояр, а Иван IV лишь одобрил их. Он назначил татарского царевича Михаила Кайбуловича исполнительным главой ближней Думы. Последнего именовали «царевичем Астрахани», видимо, в пику притязаниям Девлет-Гирея на Астрахань. Жена Михаила была дочерью боярина Ивана Большого Шереметева, которого заставили принять постриг в период волны террора лета 1570 г.323  323. Садиков. Очерки по истории опричнины, с. 71; Зимин. Опричнина, с. 439 и 465.


[Закрыть]

По контрасту с неудачными кампаниями прошлых лет, когда опричные полки воевали отдельно от земских сил, каждый полк на сей раз состоял из частей обоего типа. Во главе основной армейской группировки (большого полка) были два ведущих земских воеводы – князь Михаил Воротынский и боярин Иван Меньшой Шереметев (младший брат Ивана Большого Шереметева). Следующая по значению армейская группа находилась под командованием опричного воеводы князя Никиты Одоевского и земского боярина Федора Шереметева. Армия состояла из более чем двадцати тысяч человек.324  324. Зимин. Опричнина, с. 468-469.


[Закрыть]

И именно в это время царь Иван IV пожелал жениться вновь Подобно своему третьему браку, он избрал дочь сына боярского из Коломны, Анну Колтовскую. Трудность состояла в том, что, согласно канонам православной церкви, жениться разрешалось лишь трижды. Митрополит Кирилл умер 8 февраля. Временным главой церковной администрации был архиепископ Новгорода Леонид, который собрал совет епископов. Ни один из них не решился противиться желанию царя, и 29 апреля Иван IV получил разрешенние на новый брак.

После свадьбы Иван IV и его молодая жена отправились в Старицу и затем – в Новгород, куда и прибыли 1 июня. Царь был торжественно принят архиепископом Леонидом и духовенством.

Проходили дни и недели, царь напряженно ждал новостей из армии. В это время он написал новое завещание.325  325. Веселовский. Иссл. опр., с. 305.


[Закрыть] 31 июля пришло известие, что хан с огромными силами приближается к Оке. На следующий день царь даровал собору Святой Софии «большую свечу». 3 августа архиепископ и духовенство вознесли в соборе молитвы.

Три дня спустя два специальных гонца принесли царю весть о победе.

Решающая битва произошла 30 июля на расстоянии сорока пяти верст (тридцати миль) к югу от Москвы. Как татары, так и их союзники ногайцы понесли тяжелые потери. Несмотря на это, в течение двух дней Девлет-Гирей пытался отбиться. Он был вновь разбит и бежал с остатками своей армии в Крым.326  326. Зимин. Опричнина, с. 473-474.


[Закрыть]

На сей раз в русской армии не было разброда. Между опричниками и земскими войсками царило духовное единение и действовали они слаженно. Стратегически победу обеспечил князь Воротынский. Среди других командиров важную роль сыграл опричник князь Н.И. Одоевский.

17 августа царь отправился из Новгорода в Москву. Две недели спустя за ним последовали повозки с его казной. Он вернулся в Москву не столько в праздничном, сколько в смущенном состоянии духа. За последние два года он потерял веру как в верность, так и в дееспособность опричного корпуса. Более того, он начал понимать, что пропасть между опричниной и земщиной угрожала самому существованию Русского государства.

В завещании, написанном в Новгороде, Иван IV оставлял решение о сохранении или роспуске опричнины на волю своих сыновей, Ивана и Федора.

Война с татарами в 1572 г. укрепили его уверенность в необходимости роспуска опричных войск. Разделение и напряженность между опричными и земскими соединениями были одной из причин поражения предыдущего года. Теперь же совместные действия войск под главным командованием земского воеводы завершились успехом.

Стало ясно, что роспуск опричнины необходим как для укрепления армии, так и для восстановления национального единства. И Иван IV сделал это, правда, почти случайно.