Текст книги "Заметки о неспортивном поведении. И не только о спорте"

Часть 2

У меня была истрепанная книга «Классическая борьба», мне дал ее отец, когда я учился в третьем классе. Я ее частенько листал, иногда перерисовывал борцов в красном и синем трико в свою тетрадку. История греко-римской борьбы, правила соревнований, основные приемы и в конце, физическая подготовка борца. В последней главе описывалось много упражнений, как тренировать мышцы шеи, отжиматься с хлопком, приседать с партнером, упражнения на турниках и брусьях, с гантелями и гирями. В описании указывалось, какие группы мышц задействованы и в каких приемах они необходимы.

Между просмотрами фильмов про индейцев, я купил книгу «Атлетическая гимнастика». Она предназначалась для юношей. Многое я уже знал из журнала «Спортивная жизнь России», где была рубрика про атлетическую гимнастику от Геннадия Балдина и Георгия Тэнно. Но в целом, материал этого издания для меня был очень полезен. Через несколько лет, придя в зал тяжелой атлетики, я был немного подкован не только физически, но и теоретически в плане нагрузки и работы некоторых мышечных групп. Летом 68 года сосед с нашего этажа заглянул в сарай, посмотрел на мои мытарства и через пару минут принес мне две гири – пудовики. Теперь в сарае была гантель, несколько эспандеров, резина «сахарка» и две гири. В некоторые дни летом я выходил из сарая только купаться и обедать. За тренировками время летело быстро. Днем и вечером заглядывали одноклассники. В сарае стояли две кровати. Я их расположил так, чтобы можно было отжиматься на спинках кроватей, слегка подогнув ноги. Когда я начал тренироваться в зале тяжелой атлетики узнал, что можно отжиматься с дополнительным весом. Там был пояс-ремень пожарника с большим карабином на цепи. Ребята за разговорами со мной, тоже делали упражнения на бицепсы или на плечи, но большую часть времени играли в карты. Организм мой реагировал на бесшабашный мальчишеский тренинг великолепно. Бывало, поднимал гирю днем с трудом 5—6 раз, а вечером, когда за мной заходил отец, выгонять меня из сарая, я ему демонстрировал 8 подъемов! Вначале я двумя руками закидывал гирю на грудь, перехватывал в одну руку и с помощью толчка ногами дожимал ее вверх. Получалось наподобие толчкового швунга. А к концу лета кое-как освоил рывок гири одной рукой.

Конечно, мои движения были далеки от тех, которые я демонстрировал через двадцать лет на чемпионах Ленинграда и Ленинградской области. Но думаю, мои тренировки не прошли даром. К слову сказать, гирю – 32,5 кг смог жать только к концу 10 класса, в это время я уже толкал 132,5 кг – сакральный смысл чисел. А со временем овладел жонглированием пудовых и двухпудовых гирь. Эти упражнения развивали координацию и смелость, да и хороший вспомогательный тренинг.

Вот так фильмы с участием Гойко Митича еще раз подтолкнули меня к занятиям атлетизмом. Упражнения с резиновыми жгутами, гирями, отжимания и подтягивания, в течение нескольких лет укрепляли мое мальчишеское тельце! Моя фигура постепенно приобретала очертания мускулистых тел апачей и ирокезов.

Меня часто спрашивают, сколько времени или лет вы тренируетесь? И не всегда хочется отвечать правду, что с самого детства, потому что у людей отпадает желание тренироваться или работать над собой. Фигура – это образ жизни! Ваша фигура – это образ вашей жизни. Но начать над собой работать никогда не поздно!

Начало спортивной карьеры

Есть ли спорт в моей жизни? Думаю, спорт – это моя жизнь.

С детства, лет с шести, мне нравился спорт. Это считаю, заслуга моего отца, он перед войной, закончил «Высшую школу тренеров» в Минске. Отец следил за многими видами спорта, беседы о спорте – все это заразило меня, и этот диагноз стал для меня хроническим недугом, точнее другом. Я уже во втором классе делал стойку на руках на брусьях и мечтал стать гимнастом, борцом и выиграть Олимпийские игры по нескольким видам спорта. Утопия? – Да! Но, эта мальчишеская мечта исполнилась на 10 процентов в минус 10 степени): четыре значка о спортивном мастерстве, все же доказывают, что мой спортивный путь был не однобок.

Перейдя в среднюю школу, я ходил, наверное, на все спортивные секции, ну кроме футбольной, к этому виду спорту у меня «особое отношение». Легкая атлетика, лыжный спорт и даже 1,5 года баскетбол.

В 8 классе, после Нового Года, меня пригласил Александр, сосед по двору в строившийся зал тяжелой атлетики. Его брат Виктор уже был перворазрядником и учился в 10 классе. Тяжелоатлеты поселка, оказывается, были хорошими спортсменами. Ездили на Первенства Ленинградской области и уже некоторые были призерами. А, к своему стыду, я и не знал, что у меня под боком есть «штангисты». Место под зал им недавно дали в заброшенном, разрушенном цеху производства серной кислоты, в километре от границы поселка. Туда, на валы из отходов, мы в детские годы (1—4 класс) приходили зимой покататься на лыжах. А до этого тяжелоатлеты метались из конуры в конуру.

Через неделю правда меня отчислили из юношеской секции за то, что я во время тренировок постоянно то отжимался на брусьях, то подтягивался в перерывах между подходами к штанге. Я не хотел терять время, пока подходили другие мальчишки к снаряду, в ожидании своей очереди к штанге. Сергей Михайлович Николаев, основоположник тяжелой атлетики в поселке и старший тренер, сказал перед строем, что ему «такие» не нужны. Какие, такие, и я и мои сверстники не поняли. И мне пришлось опять возвратиться в сарай. В сарае у меня были резиновые жгуты, эспандеры, гантель, сделанная отцом, весила около 16—18 кг и скат от узкоколейной вагонетки. Этот скат я украл со двора, волоком и катом перетащив ночью в сарай. Ребята со двора и не догадывались, что маленький добродушный Егорка мог на такое позариться. Во дворе решили, что он уже кем-то сдан на металлолом.

Читал в «запой» спортивные журналы. В те далекие времена эти издания печатали статьи об атлетической гимнастике. Брал в библиотеке спортлитературу по другим видам спорта. Там тоже были главы, посвященные силовой, выносливой, скоростной подготовке спортсменов данного вида спорта. Тогда я прочитал, наверное, тонны страниц, поднимая в сарае свои жалкие килограммы. В 70-м году в библиотеке я наткнулся на статью в «Технике молодежи» о «культуризме» с набором упражнений. В статье была фотография впечатляющего негра, позирующего трицепс (С. Олива), что определило мои каноны красоты на долгий период.

В майские праздники открыли на водной станции гребную секцию. И я со своим другом Анатолием, записался туда и стал неистово тренироваться. Гребля прекрасный вид спорта, превосходно закаливает организм и укрепляет физически. Секцией руководил Председатель совета физкультуры поселка Ветров. Это была его внештатная работа на полставки. Арсенал лодок был достаточно приемлем для тренировочного процесса. В конце мая я пришел опять в зал тяжелой атлетики.

В сарае мне было тесно и невозможно делать ряд упражнений, я пошел попроситься в секцию тяжелой атлетики. В своем юном умишке решив, что ноги и спину я буду тренировать там, а руки уже у себя в сарае. Сергей Михайлович увидев меня, сказал, что он знал, что я приду. Он мне разрешил ходить со взрослыми с 18.00. Я спросил:

– Каждый день?

– Посмотрим…

И вскоре у меня был ключ от зала. Так я почти все лето провел на гребной станции и в спортзале, изматывая себя нагрузками. Прекрасное было лето!

В июне Ветров повез нас на соревнования «Кубок Большой Невы». Толпа морозовских парней и девушек набралась большая. Но только четыре школьника. Остальные ребята были старше нас на три-четыре года. Но мы друг друга знали хорошо и дружно ехали в Ленинград.

У нас не было своих лодок и нам дали в эллинге водно-спортивной базы «Динамо» выбрать байдарки. Выбор был не особо большой, но лодка у нас, «школяров», оказалась удачной. В четверке я сидел четвертым, как самый «мощный». Может не самый тяжелый, но все меня называли добродушно, из легкой зависти, «толстым».

И наша четверка на байдарке заняла первое место среди сверстников. Возбужденные победой мы досмотрели все соревнования до конца, до полуночи. Все-таки «Белые Ночи». И помчались на последнюю электричку. Мы радостные ехали в электричке, у каждого был прикреплен значок на рубашке и мы гордые выставляли их напоказ перед малочисленными пассажирами поздней электрички. Через два дня нам объявили, что нас берут на спортивные сборы для подготовки к Всесоюзной спартакиаде школьников. Это были первые мои сборы в спортивной карьере.

Сборы были в Красном Селе, на озере. Прекрасное живописное место. Нас около 20 мальчишек и девчонок из Ленинграда и Ленинградской области разместили на лодочной станции в большой комнате. Спали мы на раскладушках, обедать ходили в столовую.

Тренером был у нас Александр, он разрешил нам так его называть, и поэтому фамилию я не запомнил. Выглядел он прекрасно, подтянут, ухожен и весел. В отличие от Ветрова, человека добродушного, полноватого и не в меру вялого.

Тренироваться мы стали с первого дня усиленно и много, по 3 раза в день. Перед завтраком бегали, после завтрака гребля, после тихого часа опять гребля. Вечером я подкачивался, на базе была самодельная штанга весом в полном сборе килограмм 70. Иногда мальчишки старше меня тоже занимались, так, минут по десять. У меня уже появились небольшие навыки рывка и толчка, и я их с удовольствием демонстрировал перед немногочисленной аудиторией занимающихся или просто детворы, приходящей к нам покататься на лодках или купаться. Озеро было красивым и вода очень чистая. Мы сами постоянно после тренировок плавали с масками и трубкой, иногда нам Александр выдавал свое подводное ружье.

На прикидках в заездах каждое воскресенье я показывал очень скромные результаты в одиночке на 500 метров, наверное 7—9 место из 12—14 парней. Хотя я старался на тренировках, не отсиживался в кустах, да и выходил из воды последним, делая еще кружок по озеру. Иногда даже брал каноэ и ходил по озеру, овладевая техникой каноиста.

В одно из воскресений ко мне приехали родители. Меня отпустил тренер с ними погулять. Отец взял прогулочную лодку и мы катались трое по озеру. Отец за веслами, я уплетал домашние припасы, а мама задавала вопросы. После разговора с тренером, отец мне сказал, что результаты у нас слабенькие. И Александр особых надежд не питает. Это меня смутило и огорчило, вроде тренируемся много.

Через две недели мы поехали в Псков на соревнования. В Пскове нас разместили в каком-то общежитии и выдали талоны на питание в столовой. Александр нам объяснил, что не использованные талоны можно реализовать на шоколад или на деньги. Я стал экономить. И в последний день пребывания в Пскове вынес из столовой десять шоколадок «Золотой Якорь» и три рубля.

Но перейдем к самим соревнованиям. Во-первых, мы приехали без своих лодок, хотя многие команды приезжали со своим «флотом». И это очень правильный и серьезный подход к соревнованиям. Нам и таким же «безлошадным» дали выбрать из того, что было на местной базе. Александр выбрал нам несколько лодок, некоторые мы быстро поменяли по разным причинам и стали их обкатывать. Тренер ушел нас заявлять на завтрашние старты, а мы привыкали к новому инвентарю. Байдарка четверка нашей команде досталась одна для девушек и значит выступать парни будут только в одиночках. Байдарку я получил почти новую, она была получше тех, на которых я тренировался. И первые минуты я учился держать равновесие. Некоторые из ребят, которые получили местные лодки, перевернулись с первыми гребками. Но через час я уже «сходил» до моста (1,5 км примерно и обратно), мне по рупору сделали замечание и уже выслали моторку со спецспасателями за мной. Но этот конфликт был урегулирован Александром и меня просто предупредили о границах, где можно тренироваться и куда заходить нельзя.

Первый день стартов. Суета, возбужденность, невроз, волнение и страх перед стартом. Девушки наши в первых заездах показали слабые результаты и не прошли дальше на следующий круг. Парни выступали после обеда. Я единственный сходил в столовую, остальные смотрели за ходом «регаты». К удивлению всех ребят, и меня самого, я выиграл свой заезд и прошел сразу в четвертьфинал. Виталий из нашей команды прошел в следующий круг. Через час я вышел на старт второй раз и со вторым результатом прошел в полуфинал. Из Ленинградцев я один должен был выступать на следующий день. Волнения у меня уже никакого не было, я, как сказал тренер, мал да удал. Я, наверное, был самым низкорослым из нашей команды и тем более, из тех, кто претендовал на победы на этих соревнованиях. У меня хорошо получался старт, быстро вырывался вперед, но потом меня накатывали более рослые ребята с длинными рычагами и, как правило, обгоняли к финишу.

Наступил день полуфиналов и финалов у байдарочников. Александр со мной ушел из гостиницы рано утром, мы позавтракали и пошли к базе. Там он договорился и поменял мне байдарку. Лодка показалась мне еще уже, но длиннее. Он ее почистил и чем-то смазал. Я посидел в ней, немного погреб и вернулся на бон. Мы стали ждать моего старта. Уже было 12 часов и наши ребята собрались на берегу около финиша. Я не помню, как я греб, но прошел в финал. До финала было два часа и я пошел обедать. От усталости или от волнения я хотел есть. Когда Александр узнал, что я ходил в столовую, он потрепал меня по голове и сказал всем, что это настоящий спортсмен. Что он имел ввиду, тогда я не знал. Но мне было приятно. Финал задержали на полтора часа. Я по результату предварительных заездов был на восьмой «воде», это самая плохая позиция. Какой результат в полуфинале, такая и дорожка. Было два фальстарта и кого-то дисквалифицировали. Нас осталось семь участников. После выстрела я сорвался со старта и греб изо всех сил, я видел, что лидирую, но уже к метрам 200 меня все съели. И шли все почти ровно. Силы меня покидали, но закрыв глаза я махал руками и вращал туловищем изо всех своих юношеских сил, как мог быстро, и мечтал только о том, что после финиша кувыркнусь с байдарки в воду и буду наслаждаться прохладой. Пройдя финиш, еле подъехал к бону и на четвереньках вполз на дощатый настил. Мне помогли встать, так как у меня дрожали ноги и руки. Говорить я не мог, пересохло во рту. Про результат я и не спрашивал, сил не было и никакой надежды. Но зря, моя фамилия прозвучала третьей, т.е. я стал призером Всесоюзной Спартакиады школьников. Сейчас бы сказали «это круто», для меня это было просто замечательно, я не спал всю ночь после награждения, теплая волна приятного переживания не давала мне успокоиться.

По дороге в Ленинград, в поезде Александр сказал, что я единственный из команды тренировался в Красном Селе, а не катался по озеру от берега к берегу, спал в тихий час и не бегал ночью по садам за яблоками. И то, что я ходил сам в столовую и ел перед стартами, а не дрожал, как зяблик в холодное утро, и усидеть в новых лодках мне помогло, то, что я после тренировок брал каноэ и учился на ней ходить, занятия со штангой, говорит о том, что человек хочет достичь результата. Правда, я это все делал, как само собой разумеющееся, без особого усилия извне. И он не побоялся усадить меня в новую лодку. Кроме меня его, наверное, и никто особенно не слушал, все радостно галдели и все равно очень были довольны поездкой и что, наверное, правда, результаты соревнований особенно никого из них не волновали. А у меня была ваза за третье место, десять дорогих шоколадок и три рубля.

Мою фамилию отметили в газете, как спортивного школьника. В сентябре в школе меня перед классом поздравил и похвалил физрук Виталий Павлович.

Но после этих соревнований я переключился на тяжелую атлетику серьезно. И просто доходил до конца лета на гребную базу. Гребля на байдарках у меня отошла на второй план, как спортивное поприще не для меня. Я понимал, что там мне ничего не светит с моими физическими данными. Да и секция на следующий год уже была закрыта. Вот такой путь привел меня к Штанге – спортивному снаряду, который встал на первое место в моей жизни.

Балерун

Июнь 1970 г. Со школьным другом Анатолием Хижуном.

Позади восемь лет учебы в школе. Погода в начале лета нас не радовала. Зато не мешала готовиться и сдавать экзамены. После благополучной сдачи экзаменов мой друг Анатолий решил поступать в техникум, и я, за компанию, взял документы для поступления в какое-нибудь учебное заведение. Куда, не знал еще, но стал задумываться, зачем взял документы, мне и в школе хорошо жилось. И вот, не прошло и недели, я прочитал в «Ленинградской правде» объявление о наборе учащихся в академическое хореографическое училище имени А. Я. Вагановой. Да почему бы и нет, промелькнула у меня мыслишка. Романтический фильм с историей о первой любви ученика Коли Голикова к ученице хореографического училища Наде Наумченко мне нравился. Танцевать, так танцевать!

Взял с собой указанный в газете костюм и одел недавно связанную мамой по моей просьбе голубую футболку. Она обтягивала мое уже малость натренированное юношеское тело. Ведь почти каждодневные занятия в сарае с гирями, гантелями, эспандером и в зале тяжелой атлетики со штангой, и уже полугодовые тренировки на гребном канале, отложили на моей фигуре небольшие отпечатки в виде мускульных бугорков. Да и весной на медицинской призывной комиссии отметили мое физическое развитие. В указанное время в газете я был уже около училища. От метро «Гостиный Двор» я быстро дошел пешком. Около «Гостинки» я уже хорошо ориентировался. Не один раз я от этой станции ходил в «СКА» на занятия по классической борьбе. Но после второго инцидента, когда меня потрепали хулиганы в очередной раз в поздней электричке и еще отобрали ушанку, мама запретила мне ездить в город одному.

Потолкавшись около людских групп, стоявших во дворе училища и судачивших только на одну тему: условия и способы поступления в это престижное заведение, я прошел в здание и спросил у вахтерши, куда мне податься с моими документами. Глядя сквозь меня, она молча показала мне рукой на стенд. После третьего прочтения я направился на нужный этаж и аудиторию. Перед высокими дверями стояла стройная дама, на мой мальчишеский взгляд, лет тридцати. Я подал ей документы.

– Откуда? – она смотрела на меня, и не понимала, зачем я к ней подошел.

– Из поселка имени Морозова.

– На второй этаж в канцелярию, – я быстро спустился на указанный этаж, но пройти мне пришлось вконец коридора до дверей с табличкой «Канцелярия». К моему удивлению мне быстро дали какой-то листок на обмен нескольких моих бумажек.

Я быстро пробежал пустой коридор и пролет, встал с бумажкой за группой мальчиков и взрослых в очередь к даме. Отобрав наши листки, нас провели через двери в небольшую комнату, вроде предбанника. Там стояли необычные стулья с высокими спинками.

– Переоденьтесь и ждите! – получили мы приказ. Взрослые остались по ту сторону малого помещения. Быстро переодевшись, я уселся на стул. Меня вызвали третьим. Войдя в дверь, я оказался в огромном зале, около больших окон со светлыми воздушными шторами стоял рояль, за ним сидела женщина. А впереди, за столами с графинами, сидела приемная комиссия из шести человек. Меня все рассматривали.

– Представьтесь молодой человек – услышал я приятный голос.

– Егор Зобач, Георгий Зобач, – исправившись, бодро сказал я.

– Где вы занимались? – опять обратились ко мне, но это был уже другой голос.

– В гребной школе, на байдарках и штангой в секции тяжелой атлетики.

– Прэкрасно, сударь! – явно наслаждаясь каждым произнесенным словом, с каким-то акцентом проговорил мужчина лет за шестьдесят, если не старше.

– Что уы нам исполните? – Вместо «в» он произносил «у».

– Матросский танец «Яблочко»! – несколько человек за столом покачали опущенной головой.

А старичок, как я его обозвал про себя, посмотрел на женщину за роялем. Она согласно ему улыбнулась. А мне он качнул головой, мол, начинай.

Сколько раз я исполнял этот танец на праздниках в пионерских лагерях, ну как минимум раз двадцать. Да и в нашем поселковом ДК не один раз. И пошла импровизация от меня, «многоопытного „народного“ танцора». Больше всего мне нравилось в танце подпрыгивать высоко и касаться носочков ног руками. Когда я смотрел эти движения по телевизору, меня посещал восторг. И чем выше прыжок, тем, наверное, лучше, так рассуждал я. Да и вприсядку я умел танцевать.

Я закончил свое выступление быстрее, чем неуспевающая за мной пианистка.

За столами образовалось два лагеря. Одни смотрели в листки, не поднимая головы, другие улыбались, отклонившись на спинки стульев.

Ко мне подошел старикашка.

– С кем Уы сударь сюда пожалоуали?

– Я один приехал.

– Откуда Уы родом?

– Из Норильска.

– И оттуда приехали? Прауда?

– Нет сейчас я живу в поселке имени Морозова.

– Такс, такс. Наклонитесь и достаньте ладошками пол, – я легко выполнил это задание, а старик, улыбаясь, обратился к какой-то даме. – Амалия Уитальевна, кокой экземпляр, Уы, милая только посмотрите? Уы названия своих прыжков знаете? – я отрицательно покачал головой – Ну и ничего страшного. Еще раз, сударь, уыполните прыжки, суои прыжки.

Я шагнул в сторону и с каким-то диким настроем прыгнул три раза. Я понял по своему телу, почти 60-килограммовому, уже немного тренированному железом и прыжковой подготовкой в зале, что подлетал очень, очень высоко.

– Чудовищно! Но какой прекрасный мышечный корсэт! Да, Амалия Витальевна!…

Через два часа брожения по двору прославленного учебного заведения, я узнал, что прошел во второй тур.

Приехав в поселок, сразу с платформы напрямик побежал на пляж. По дороге домой в электричке я выпил бутылку кефира и съел сайку, купленные в универсаме «Экспресс», перед вокзалом.

Вечером за ужином я рассказал родителям, что прошел в следующий тур, и хочу учиться в «Вагановке». Удивленная мама ничего не поняла из моих слов, а отец отложил газету.

– Если документы не заберешь, я тебе сам ноги вырву!

Через два дня вместе с Анатолием мы пошли в Заводоуправление и устроились работать на летние каникулы подсобными рабочими. Почти два месяца мы с ним в цеху по производству клея «БФ» крутили пробочки на бутылочки или подтаскивали пустые ящики, или относили их уже с тарой. Может, после такой производственной практики стать «нюхачами» нас уже не тянуло. Уберегла судьба от наркомании. Нам заплатили по 90 рублей. Мы съездили в Петрокрепость на пароме, накупили себе школьных принадлежностей, погуляли по городу. А через неделю пошли в школу! Два дня нас дислоцировали по разным классам, пока утверждали списки учащихся девятиклассников.

По воле моего отца, знаменитые балетные труппы потеряли звонкую фамилию «Зобач»!

А мои похождения в поисках своего будущего на этом не закончились. «Каляева 19» или проход через кирпичную преграду, могли круто изменить мою судьбу!

1971 г.