Текст книги "Генералы песчаных карьер"

Глава 5. Разговор

Вот и на этот раз, Сергей Евгеньевич непроизвольно поморщился. Вид Петрова, как обычно, вызвал у него неприятные ощущения. Словно ходячий возбудитель памяти, куда откладывалось всё, о чём Ткач не хотел вспоминать.

Он подумал, что человеческому организму не хватает одного файла, куда можно сложить всё то, что ты сделал наперекор себе. И одной кнопки, нажав на которую можно было всё удалить. Есть какая-то мудрость в электронных мозгах.

Улыбнувшись Петрову, Ткач протянул руку:

– Привет Алексей!

– Здравия желаю, товарищ генерал, – ответил тот без особого энтузиазма. Поздравляю с генеральским званием.

– Да что ты заладил, «генерал» – «генерал», мы же одни! Я для тебя Сергей, как и раньше!

Ткач знал, что Петрову вручили уведомление об увольнении на пенсию. Но увидеть его здесь не ожидал. Не думал, что придёт. Хотя тему предстоящего разговора предположил.

– Какими судьбами? – Стараясь как можно наивней, произнёс Ткач.

– Сергей Евгеньевич, мне вчера вручили уведомление, – сказал Петров медленно, словно кто-то насильно вытягивал из него слова, – через два месяца меня уволят.

– Тебя можно поздравить, – наигранно бодро произнёс Ткач, – уйдёшь на заслуженный отдых, устроишься в хорошую фирму, на большую зарплату.… Эх, мне бы такое!

– Я сейчас не могу, Сергей Евгеньевич, – голос Петрова задрожал, – полгода назад жену схоронил. Одна дочка в институте учится, вторая в пятом классе. Если уйду, как мне их прокормить на свою пенсию?

– Да ты на гражданке в три раза больше чем здесь получать будешь, да плюс пенсия!

Худой Петров, периодически покашливающий от многолетнего першения в горле, требующего для успокоения очередную дозу никотина, сутулясь, стоял в смущении и периодически подносил руку к лицу, в волнении приглаживая свисающие вниз к губам усы. Легенда уголовного сыска, он стоял перед своим давним учеником и старался понять, ту ли науку он когда-то вбивал в голову этому здоровенному детине, под два метра ростом, с круглой, как луна физиономией и редкими, но жёсткими, торчащими в противоположные стороны, усами.

Тот был похож на кота из популярного мультика, который с хрипотцой в голосе и, и совсем не завидуя чему-то далёкому, мурлыкал:

– Таити, Таити…. Нас и здесь неплохо кормят…

Дружески похлопывая Петрова по плечу, вспоминал вслух о том, как они сидели в засадах. Как не уходили с работы и ночевали в своих кабинетах, пока не задерживали маньяка, изнасиловавшего больше десяти детишек. А потом пили водку, закусывая хлебом и огурцом, чтобы забыть ужасные фотографии с изображением жертв, изъятые на обыске у преступника. Как, не дождавшись подкрепления, влезали в окна, освобождая заложников.

Делал это неподражаемо искусно, готовый сам поверить в любовь к тому времени.

А перед ним словно попугай Кеша, сутуло стоял Петров и безнадёжно лепетал, поддакивая о той давней старой дружбе, окопном братстве, которое было так далеко и туманно, как тот загадочный и желанный остров Таити. И как Кеша уже и не верил, существовало ли всё то, о чем они говорят на самом деле….

– Разрешите послужить товарищ генерал, пока место не подыщу. Сами знаете, в стране кризис. Хотя бы до конца года!

– О чем речь, Алексей! – уверенно согласился Ткач, – кто тебе уведомление вручал? Ну да, впрочем, я сам всё узнаю.

Бледное лицо Петрова порозовело. Сутулость прошла. Он хотел ещё, что-то сказать в знак благодарности и подбирал слова.

И тут, словно многолетняя жажда, мучавшая генерала много лет, точившая его изнутри, заготовленная фраза, с годами превратившаяся в речь, взращенная, лелеянная внутри его сердца и ждущая того момента, когда сможет выплеснуться наружу, прорвалась:

– А знаешь, ты сам виноват, – прерывая мысли Петрова, произнёс назидательно Ткач, – это всё твой язык! Зачем ты проверяющему из министерства наговорил всякого? Все и без тебя знают, что он придурок! Не первый год приезжает нас проверять. Уж лучше такой, чем слишком умный приедет! Зачем автосервис своего начальника управления разбомбил? Тебя же Сидоров вызывал и просил отнестись к этому вопросу внимательней. Неужели непонятно?

– Так я внимательней и отнёсся. С уважением, но там же украденные машины переколачивали! – возмутился Петров.

– Тебе же сказали, «вни-ма-тель-ней»! – по слогам произнёс Ткач, продолжая поучать, – подошёл бы к шефу, согласовал вопрос, и все были бы довольны! Нет, тебе надо в обход связаться со следствием, УСБ подключить и всех арестовать! Кто от этого выиграл? Зачем напёрсточников у метро забирал? Есть ведь мошеннический отдел в главке. Пусть они и разбираются!

– Так ведь там их начальники долю имеют! Зачем им разбираться? – возмутился Петров, – мошенники обманывают всех и стариков и молодёжь, зарплату и пенсии вытягивают. Завлекают лотерейными билетами.

– А кто заставляет их играть? Никто силком не тянет! – Ткач почувствовал в душе блаженство опорожнённого хранилища и примирительно добавил, – Ну ладно Петров, иди. Я поговорю с твоим руководством.

Петров смотрел на своего бывшего подчинённого, и ему казалось, что круглое лицо Ткача со временем ещё больше расползлось в стороны. А может так виделось, из-за оттопыренных ушей, которые раньше скрывали густые волосы. Алексей совершенно не связывал этого генерала с тем наивным добрым парнем, пришедшим к нему в отделение. И каждый раз, видя Ткача, Петрова мучила только одна мысль: когда же и каким образом эта невзрачная гусеница смогла превратиться в пёстрого недоступного Махаона.

– Спасибо, товарищ генерал, – ответил Петров сутулясь, направился к двери. Но, уже открыв её, снова обернулся:

– Очень прошу товарищ генерал, хотя бы до зимы!

– Ладно, ладно, иди, работай, всё будет в порядке! – бросил ему Ткач.

Настроение у него поднялось. Он чувствовал, что именно этого он ждал все последние годы, здороваясь с Петровым. Его захлестнула волна радости. Словно он добился успеха в непосильном деле, которое тянулось нескончаемой рекой, периодически подтапливая его душу и угрожая когда-нибудь утопить разлившимся половодьем. И вот теперь эта река высохла. Испарилась под солнцем, ушла в песок.

Он сел за стол и радостно пробарабанив ладонями по столешнице дробь, нажал кнопку секретарши. Та оказалась на месте.

– Оленька, вызови срочно начальника Уголовного розыска.

– Хорошо, Сергей Евгеньевич.

Через двадцать минут в дверь постучали. Вошёл Сидоров.

Словно крадучись на цыпочках он сразу подошёл к сидящему Ткачу и зашептал нагнувшись:

– Товарищ генерал, я ещё не успел, у меня сегодня сплошные совещания…

– Ты Петрову вручил уведомление? – прервал его лепет Ткач.

Сидоров оторопел. Он думал совсем о другом. И теперь вспомнил, что этот доставучий, как кость в горле, Петров служил на земле вместе с Ткачом. Как же он мог забыть?

– Так точно, я, – сказал он обречённо.

– Держи на контроле, чтобы через два месяца духу его здесь не было! Достал всех! – чётко произнёс Ткач, и почувствовал полное облегчение.

– Разрешите выполнять? – обрадовался Сидоров.

– Выполняйте!

Неожиданно для себя, оставшись один в кабинете, Ткач почувствовал, что это не он только что говорил с Петровым, стыдил за арест угонщиков и задержание мошенников. Ведь по сути дела Алексей выполнял свой долг и делал всё правильно. Почему же Ткач не посмел сказать ему спасибо? Поблагодарить за проделанную работу, принципиально выполненную на высоком профессиональном уровне. А вместо этого просто избавился от ненужных хлопот. Нашёл ту кнопку, которая удаляет ненужный, вредный файл, несущий в себе только беспокойство и раздражение.

Ткач помнил, что Петров был последний из сотрудников, которые раньше работали с ним и знали его, будучи операми. И теперь, нажав волшебную кнопку, он словно слил всю ненужную ему информацию и уничтожил её, оставшись теперь для всех генералом Ткачём.

Глава 6. Москва на проводе

Он снова достал из стола свою книгу и на минуту задумавшись, стал писать, чтобы окончательно удалить неприятные ощущения:

«…И, конечно, надо быть непримиримым борцом с беззаконием. А это не так-то просто! Когда коррупция насквозь проела весь государственный аппарат и разлагает правоохранительные органы. Очень трудно стоять на страже закона одному…»

Ткач, подумав, зачеркнул «одному» и написал:

«… честным милиционерам».

Мысль уносила его под облака:

«… Когда перед тобой стоит сотрудник, и говорит о том, что он всю жизнь посвятил борьбе с преступностью, что сказать ему в ответ, если ты знаешь, что он коррумпирован до мозга костей, а доказать этого не можешь? Нельзя даже намекнуть на то, что ты о нём знаешь. И пусть он жалуется на то, что жена у него умерла. И что теперь воспитывает двух детей. Что ему необходимо повышение по службе, намекая на свою благодарность. Я остаюсь непреклонен. Только холодная голова и горячее сердце могут помочь в такие минуты…»

В этот момент зазвонил телефон.

Ткач недовольно поморщился прерванному полёту вдохновения и взял трубку.

– Сергей Евгеньевич, Москва на проводе, – взволнованно сообщила Ольга, – Стариков хочет.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! – отрапортовал Ткач, вставая по стойке смирно и вытягиваясь в струнку.

– Да ладно, можешь сесть Сергей Евгеньевич, чувствую, что стоишь, – прозвучал в трубке знакомый голос, – кстати, ты не проставился ещё по поводу присвоения звания!

– Жду Вас, Андрей Петрович, без Вас ни-ни!

– Ну, недолго осталось. На днях появлюсь! Дело есть к тебе! Что там у тебя с Кондитерской фабрикой?

– Вроде ничего, – заволновался Ткач, – сейчас узнаю…

– Не надо узнавать. Думаю, если б что-то было, тебе бы доложили! Так ведь?

– Так точно! – обрадовался Ткач.

– В общем, слушай, – продолжил Стариков, – там к тебе ребята едут непростые из южного региона, у них ваша фабрика в должниках числится. Хотят её себе забрать. Так ты не чини им препятствий. Наверху всё согласовано. Хозяин – их земляк. Пусть они между собой и поговорят!

– А если хозяин не согласится? – спросил Ткач.

– Согласится. Там их бойцов двадцать, все в полной экипировке со стволами, в масках. Думаю согласится. Так ты уж не встревай! Пойдёт заявка по телефону, вышли дежурку и какого-нибудь полковника старого, чтоб на пенсию можно было проводить достойно. Кто-то же должен будет отвечать, почему в городе двадцать вооружённых бойцов и мер никто не принял?

– Вас понял товарищ генерал, – отрапортовал Ткач, но уже не так бодро, как в первый раз.

– Не грусти, – услышав понурые нотки в голосе Ткача, подбодрил Стариков, – всё окупится, твоя доля зачтётся на будущее! Ты же знаешь, если я сказал, значит так и есть. Ну, будь!

В трубке послышались гудки.

Ткачу стало неспокойно. Он снова сел за стол и придвинул к себе книгу. Стал писать:

«… Ни секунды покоя. Постоянно находишься в напряжённом состоянии. Ежеминутно поступает оперативная информация о совершённых и готовящихся к совершению преступлениях. Мало нам своих преступников – едут бандиты из южных регионов. И надо им противостоять. Быть повсеместно готовым к отражению атаки с любой стороны. Уметь направить свой личный состав в правильном направлении. Назначить умного, талантливого начальника. Вот и сейчас поступила информация о возможном конфликте на этнической основе. Конечно, я бы мог и сам возглавить группу быстрого реагирования. Но у каждого есть своё место в нашей службе…»

Он прекратил писать.

Ткач подумал, что надо бы заранее решить, кого отправлять на пенсию и, взяв трубку, набрал номер телефона.

– Привет Палыч! – обратился он к начальнику штаба, – кто у тебя сегодня дежурит?

– Полковник Калинушкин, товарищ генерал, – отрапортовал тот.

– Он на месте?

– Так точно, у себя в кабинете, вызвать?

– Нет, не надо, – ответил Ткач, – Если будут заморочки на территории, пусть готовится на выезд руководить!

– Есть, товарищ генерал!

Ткач довольный положил трубку. Он знал этого Калинушкина. Одно время даже вместе работали в уголовном розыске. А потом тот удрал с оперативной работы в штаб инспектором, надеясь на спокойную жизнь.

– Ну, вот и будет тебе спокойная, – усмехнулся Ткач, – на пенсии!

Он заглянул в ежедневник и чуть не ахнул – у него сегодня баня! Генерал – транспортник предложил познакомиться поближе.

Но в это время снова зазвонил телефон.

– Как чувствует зараза, – подумал Ткач о своей половине, беря трубку, и не ошибся.

На проводе была его жена.

– Ткач, тебя, во сколько сегодня ждать? – жёстко спросила она, – время уже семь часов, а ты ещё в кабинете торчишь. Мы же договаривались сегодня съездить в магазин, посмотреть рыбок в аквариум. А то скоро водорослями будем любоваться да жуками – плавунцами.

Ткач вспомнил, что совсем забыл про своё утреннее обещание.

– Дорогая, извини, пожалуйста, – начал он оправдываться, – сегодня никак не получается. Вот только отпустил людей, а надо ехать на совещание в транспортное управление. Давай попытаемся решить этот вопрос завтра.

Жена сделала паузу. Она явно была недовольна, но уже привыкла к этому. Затем продолжила:

– Если придёшь после двенадцати, на тёплый ужин не надейся. Я поставлю его в холодильник. И меня не буди.

– Хорошо лапочка, я постараюсь пораньше, – привычно соврал Ткач.

Ехать домой ему совершенно не хотелось. Жену Татьяну он не любил, хотя недавно справили пятнадцать лет совместной жизни. Праздника не было вовсе. Так, посидели в китайском ресторане вдвоем, и домой поехали. Сначала хотели свидетелей пригласить, да потом передумали. Вряд ли Кирюхины придут. Да и найти их непросто – сколько лет прошло! Потом подумали о родственниках, да те только настроение испортят. Тёща опять про своё здоровье канючить начнёт – мол, телеведущий Геннадий Малахов советует ей мочу пить и ещё чёрте что, и всё равно не помогает! Деверь – не пьёт вообще! Недавно из больницы после инфаркта. А свою мать надо из деревни везти, от огорода отрывать.

Пригласить друзей? Каких? Татьянины подруги вечно со своими просьбами лезут. А мои… кто теперь мне друг? Есть друзья у генералов? Наверно тоже генералы, не меньше. Вот поеду сегодня и подружусь! А то ведь будут завидовать, подставят. С этим делом надо разобраться на досуге. Были бы детишки – другое дело. Да бог не дал. Хотя не очень – то и хотелось. Трудные теперь времена детей воспитывать.

Года пролетели быстро, а о продолжении рода так и не вспомнили. К чему такой брак? Но и бросить жену не могу. Обещал на торжественных похоронах тестя-генерала о ней заботиться. Все друзья и однополчане ушедшего в мир иной это слышали. Многие из них в отставку пока не собираются. Влиятельные люди. Так что о переменах в личной жизни пока придётся забыть.

– Не всем же в любви жить, – рассуждал он. Да и кто в такую пору рожает? Кругом сплошной разврат и наркотики. Кто будет заниматься воспитанием детей? С мальчиком – того и смотри, чтоб в дурную компанию не попал, а потом от армии его освобождай. Девочки – сплошные шлюхи. В двенадцать лет рожают. Что за время!

Взять тоже Аньку мою. В два раза младше меня. Чего прицепилась? Ну, я – другое дело. Говорит: любовь. Врёт верно. Кто бы ей квартиру с обстановкой за любовь подарил? Может зря на неё записал? Взбрыкнёт и уйдёт с ней к малолетке. Да нет, не уйдет, знает – под землёй сыщу и башку откручу. Ну а на кого было оформлять квартиру-то? На родственников нельзя. Узнают в Москве – скажут коррупция. Андрей Петрович по головке не погладит. Да ещё и попросит поделиться. Да ладно, что-то я себе наворачиваю. Меня уж заждались верно.

Секретарши в приёмной уже не было. Ткач позвонил водителю и стал спускаться вниз.

По дороге встретились несколько оперативников в бронежилетах с автоматами собирающиеся на задержание. Они быстро пробежали мимо, гремя металлическими пластинами зелёных панцирей, едва не задев генерала.

– Надо им сделать отдельный вход в здание, – подумал Ткач, – Открою чёрный ход – пусть там бегают. А то ненароком ко мне солидные люди пойдут, а эти здесь со своими железяками. Да и так, нечего здесь по первому этажу шляться. Хотя надо бы как-то это обставить поинтеллигентнее, чтоб жалоб не было.

Тут ему в голову пришла замечательная мысль, от которой он даже вздрогнул:

– Надо подсказать шефу, чтобы отремонтировал выход во двор, и сделать там дополнительный пропускной пункт. А то он не знает, куда бабки государственные ещё вложить, чтоб откат получить. Вот обрадуется!

Чёрный гелендваген уже стоял у подъезда. Его намытые и отполированные бока отражали малейший всполох света, оказавшийся в радиусе пятисот метров. Ткач сел на переднее пассажирское сиденье.

– Привет Костя, – обратился он к своему водителю, поехали в баню транспортников под центральным мостом. Знаешь где?

– Есть, товарищ генерал! – бойко ответил водитель, – Найдём!

В это время, видя, что джип собирается отъезжать, гаишники перекрыли проспект.

Чёрная квадратная карета неторопливо развернулась через две сплошные и, включив проблесковый сигнал, рванула к ближайшему перекрёстку.

Глава 7. Водитель

Власов Константин Сергеевич стал личным водителем Ткача меньше года назад. Пришёл из управления по борьбе с организованной преступностью, где служил опером. Имел высшее образование и капитанское звание. А ещё он имел хороший нюх на людей. Чувствовал, кто в гору пойдёт, а кто с неё. Гордился очень, что смог из деревни в люди вырваться и всем об этом рассказывал.

Пока боролся с организованной преступностью, умыкнул для себя несколько ларьков в центре города и две кафешки у станций метро. Так что зарплата милиционера служила гарантией пенсии. В очередной раз почувствовав, что назревает реорганизация, решил, что пора держаться поближе к начальству. Узнал, что водитель Ткача пьяный разбился ночью на служебном БМВ, предложил его заменить. В кадрах сопротивлялись – говорили, что не положено офицеру на должности прапорщика сидеть. Но не долго – подарки своё дело сделали. Главное, что всё произошло вовремя, поскольку через месяц после этого управление по борьбе с организованной преступностью за ненадобностью расформировали.

– А как же иначе? – думал Константин, всё к этому шло! Бизнес поделили, а вновь приходящие штыки ничего не имеют. Начинают старших задирать, в собственную безопасность доносить. Чем ещё заниматься? За раскрытие обычных преступлений в отношении граждан никто не напрягает.

Организованную преступность стали называть самодеятельностью, а сами превратились в организованную преступность.

Власов чувствовал себя спокойно. И за бизнес свой не волновался. Хотя фамилии его ни в одном учредительном или договорном документе не стояло, все участковые, и местные борцы с экономической преступностью знали, чья это вотчина. Теперь, когда Ткач стал генералом, Власов ожидал к себе очередь из попрошаек. В связи с этим ожидалось повышение благосостояния. Кому как не своему водителю может довериться хозяин?

За прошедший период Костя уже практически всё узнал о Ткаче, а поскольку поначалу возникали вопросы в собственном бизнесе, пришлось рассказать и о себе. Ткача, Костины ларьки и кафешки с транзитными посетителями не заинтересовали. После чего Власов очень даже зауважал своего шефа.

Из разговоров с другими водителями членовозов, он знал, что иногда те начинают использовать бизнес своих подчинённых и даже пытаются войти в долю.

– Здесь птица высокого полёта! – говорил Константин своей жене о Ткаче и не ошибся.

В благодарность за это Власов готов был хранить все тайны своего шефа до гроба и выполнять все его указания безропотно.

Вёл машину он всегда уверенно, не торопясь. При необходимости включал мигалку и сирену.

Такая езда нравилась и Ткачу. Не суетливая с достоинством. На торпеде висела радиостанция. При необходимости Власов связывался с постами ГИБДД и те заранее останавливали дорожное движение, пропуская джип.

В такие минуты Ткач особенно остро чувствовал свою значимость. Он глядел сверху на стоящие в пробке российские лохматки и навороченные иномарки с крутыми номерами. Ему казалось, что вот именно здесь и сейчас эти суетящиеся в салонах и спешащие по своим делам водители и пассажиры должны в полной мере ощутить, то, что все они равны перед законом. Именно то, что гарантирует конституция нашей страны.

– Сергей Евгеньевич, разрешите вопрос, – наконец решился прервать раздумья генерала Константин, – вам не надоело трястись на этой табуретке? Жёстко ведь! Говорят, начальник управления заказал десять БМВ последней модели на полном фарше. Так может, выделят нам одну. А джип оставим для охоты или снежной зимы!

– Вообще-то можно! – согласился Ткач. Если Москва промолчит. Сам знаешь, в министерстве с деньгами напряжёнка.

Ткач знал об этой закупке, и факт её держал про запас. Кто-то слил информацию в прессу, и там пытаются раздуть скандал – почему вместо ста жигулей для оперсостава, главк закупает десять иномарок для неизвестно каких начальников.

Ткач хотел понять, куда качнётся маятник Москвы. Ведь пара машин уходила им. И надо было вовремя принять ту или иную сторону. Во всяком случае, его устраивали оба решения. Либо получит машину, либо будет ещё один камень в огород начальника.

Несмотря на то, что машина была совсем новая, чувствовалось, как периодически по корпусу идёт судорога от несильных ударов колёс попадающих в асфальтовые выбоины. Это не мешало думать.

Как-то последнее время Ткач всё чаще стал задумываться над своей жизнью. И дело совсем не в том, что она ему не нравилась. Просто ему всегда казалось, что она будет другая. С каждой вешкой пройденного пути, ему казалась, что вот-вот она свернёт и пойдёт по тому направлению, о котором он всегда мечтал. Которое чувствовал перед собой, но не мог нащупать. Каждый раз, выходя на новую высоту, а оно именно так и было, потому что карьера его повсеместно шла в гору, он понимал, что это снова не то. Быть может это «не то» и заставляло его двигаться всё активнее?

Изредка в голову приходила мысль – остановиться. Просто сесть и подумать. Постараться почувствовать кто он, где он и что творит. Нужно ли ему это. Но с каждым годом времени на такую возможность оставалось всё меньше. Всё чаще от вынужденного напряжения и увеличивающейся скорости, всё впереди начинало мелькать. Словно бегущие сверху вниз кадры незнакомого фильма, делавшие Ткача похожим на белку в колесе – перебирающую своими быстрыми лапками деревянные спицы, не в силах застопорить это замкнутое чёртово колесо, которое сможет остановиться, только когда одна из опор сломается, и она провалиться с разбегу в образовавшийся промежуток. И тогда застряв в таком неуклюжем положении, как препарированная лягушка, сможет реально обо всём подумать. Всё взвесить и принять решение. Но сможет ли он выбраться из этого провала? Успеет ли? А может те, бегущие за ним, даже не заметят, что кто-то провалился и ему нужна помощь. Просто наступят по разу, распластав как тесто, и укатают его в тропку. Сделав из него частичку того крутящегося колеса, по которому некое время назад он бежал сам.

Но пока ступени под ногами ещё крепки. С боков и сзади напирают конкуренты. Думать некогда – дави на газ!

Он посмотрел влево на сосредоточенно ведущего автомашину Константина и подумал, что верно он уже нашёл свою веточку в этой жизни и просто её охраняет от посягательств соседей. У каждого в этой жизни своя высота.

Наводя справки про своего будущего водителя, Ткач узнал, что тот был спокойным и умным опером. Показателей с управления по борьбе с организованной преступностью практически не требовали. Работали они, в основном выполняя заказ особо рьяных высоких чиновников, заботящихся о своём имидже, коммерсантов, приближённых к руководству, а частенько и сами вписывались в решение коммерческих споров, повышая собственное благосостояние.

Не обогащались только ленивые и пьяницы. Были ещё идейные, честные сотрудники, но те рано или поздно наступали кому-нибудь на мозоль и благополучно переводились в другие структуры, чаще – в уголовный розыск.

Константин к идейным не относился. А судя по нажитому, то и к пьяницам с лентяями тоже.

Своё состояние он нажил легко. Бандиты, которые были с головой, своих бизнесменов любили и охраняли как курочку Рябу. Основная же масса была временщиками. Доила бизнесменов по полной. Разводила их на деньги. Сами устраивали проблемы через своих корешей, а потом сами же их решали, заставляя бизнесменов продавать свои машины и квартиры.

Вот тогда с последней надеждой шли бедняги к милиционерам. Уголовный розыск, вечно занятый раскрытием грабежей, разбоев и угонов, с удовольствием отправлял бизнесменов в Управление по борьбе с организованной преступностью, где времени было предостаточно, и частенько сажали бандитов за вымогательство, взамен получая долю в бизнесе. Именно таким способом и попали к Власову кафешки и ларьки.

Длилось это не долго. Безголовые бандиты сошли на нет. Остались умные. Вошли в бизнес и превратились в преуспевающих коммерсантов, которым нужно спокойствие и развитие. В малом бизнесе установилось видимое равновесие. Глядя, как зарабатывают милиционеры, за дело стали браться чиновники, используя свой административный ресурс, но их интересовал уже крупный бизнес.

Ткач чувствовал, что именно в этот передел его всё время пытаются затащить и отчаянно сопротивлялся. Эпизод с кондитерской фабрикой под кураторством Андрея Петровича, ему совсем не нравился.

Машина съехала с моста и, завернув мимо автомойки, въехала внутрь открытых ржавых железных ворот.