Текст книги "Норманская теория. Откуда пошла Русь?"

Фридрих Штрубе де Пирмонт
Древние россияне
(из книги «Рассуждения о древних россиянах»)

Первыми доказательствами о бытии древних россиян мы одолжены монахам Бертинского монастыря, что во Фландрии, отличившимся в подробном исследовании. Вот точные сих летописцев слова:

«В 839 году послал император Феофил (к императору Людовику Благочестивому) с ними (с посланниками) несколько из тех, которые утверждали, что они, то есть народ их, называется Рос, и что они от государя своего, по имени Хакана посланы к нему из дружества, прося при том, чтобы император дал и позволение и помощь пройти по всей его империи, поскольку путь, по которому они к нему в Константинополь пришли, лежал между варварскими и бесчеловечнейшими народами, и потому не велел по нему назад возвращаться.

Император, изыскивая причину их пришествия, познал, что они свейского или шведского поколения, и почитая их более шпионами восточной и западной империи, нежели просителями дружества, до тех пор задержать их у себя заблагорассудил, пока точно узнает, справедливая, или нет сказанная ими причина их пришествия».

Из сего повествования явствует: 1) что прежде 862 года, когда по свидетельствам летописцев руссы соединились с новгородскими и киевскими славянами, в северной стране жил народ, Рос называемый; 2) что посланные от начальника сего народа приходили в Константинополь из северной страны; что земли, населенные варварами, которым на мучение император Феофил не хотел отдать сих посланных при возвращении их, должны были лежать близ севера нашего полукружия, потому что путь, избранный ими для возвращения в свое отечество через всю немецкую землю, доказывает, что он лежал в какой-нибудь стороне, лежащей к северу от Германии и, следовательно, по ту сторону Балтийского моря; 3) что народ, к которому принадлежали руссы, должен быть один из северных народов, потому что их почитали шведами, взяв, может быть, наименование сие за общее имя, соответствующее имени норманнов, или что гораздо достовернее, основываясь только на том, что по приметам они говорили языком, весьма сходным с шведским, и что можно было от них самих узнать о пришествии их из северной страны и о желании туда опять возвратиться: а сие и заставляло думать, будто бы они хотели чужим именем назваться, называя свой народ Россом, хотя шведы никогда сим именем не назывались.

Возможный портрет Фридриха Генриха Штрубе де Пирмонта (1704–1790) – российского учёного немецкого происхождения, члена Санкт-Петербургской Академии Наук.

Фридрих де Пирмонт – один из авторов норманской теории. Он занимался вопросом о происхождении руссов, результатом чего был его труд: «Dissertation sur les anciens Russes» (S.-Petersb., 1785), который был переведён Львом Павловским и издан под заглавием «Рассуждение о древних россиянах» (СПб., 1791 г.). По оценкам историков, этот труд является наиболее ценным из всего научного наследия де Пирмонта; этим трудом впоследствии пользовались многие русские историки

Историки греческие, писавшие о древних россиянах спустя некоторое время после соединения их со славянами, которые и имя их приняли, имевши случай весьма коротко их знать по причине войны, которой сей народ шел против константинопольских императоров; по причине пленников, отведенных в сей город, и по причине принятого путешествия великой княгини Ольги с некоторыми ее сродственниками в царствование премудрого государя Константина Порфирородного (Багрянородного), которые и сам оставил нам некоторые слова их языка, – заслуживают неоспоримо великое внимание.

К сему объяснению надо еще присовокупить, что те же самые писатели говорили о народе, о котором мы говорим, явно отличая его от славян, с которыми он соединился, в именах, языке и нравах.

А есть ли ко всем сим доказательствам мы присоединим еще свидетельства самого древнейшего нашего летописца, которого на верность не можем не положиться, когда он ее почерпнул из чистых источников, говоря, что 1) руссы [русь] составляли один из тех народов, которых славяне называли варягами; 2) что около половины девятого столетия славяне новгородские вместе с некоторыми своими соседями отправили послов за море для избрания себе начальников между сими российскими варягами, и призвания их поселиться на их землях; 3) что после сего избрания оные начальники пришли туда с своим семейством и со всеми руссами; 4) что сие соединение было причиною, по которой назвали славян руссами, а прежде сим именем они не назывались, – то и явствует из прежде означенного мною происшествия, что россы-варяги особенно существовали.

Но поскольку древние писатели нам не дали довольного понятия о смысле, в каком они понимали слово варяг, а сие опущение принудило многих наших ученых делать на сие мнимые догадки и прибавления, то я и рассудил за нужное при сем случае нечто прибавить и приметить: 1) что греческие и скандинавские писатели нам дали знать, будто в древние времена из северных стран в Греческую империю приходило много военных людей, которые там вступали в работу и были употребляемы смотря по их роду и способностям; 2) что в отечестве их приписывали сим военным людям титло верингиара или ландварнара, что соответствует имени сторожа или хранителя государства; 3) что наименование варянги или варяги, которое греки и славяне им дали, поскольку оно ни греческое, ни славянское, то и могло произойти только от наречия сих военных людей, или от наречия северных народов, и что совершенное и чувствительное сходство сих титлов с титлом верингиаров само собою доказывает, что помянутые норманны сохранили его везде, где бы в службе ни находились; 4) таким образом уже известно, что греки и славяне прилагательное варяги приписывали только северным народам, куда военные люди, о которых здесь говорим, подлинно пришли; 5) пускай, наконец, иностранцы, писавшие о сем, называют их датчанами и англичанами, однако нет сомнения, что между ними заключались шведы и россияне, и что по сей только причине и наш летописец положил их также в числе варяжских народов.

Одно наименование варяг, которое наши летописцы дают древним руссам, и которое приличествует только северным народам, от которых произошли помянутые военные люди, известные под сим названием, довольно было бы, чтобы утвердить нас в истинном начале сего народа.

Теперь если сообразить слова Риси или Рисс (также Риса или Рисаландия), которые приводят скандинавские писатели, и положение сей страны в соседстве новгородского владения, которое причиною было соединения риссов со славянами; выгоду, каковую сии последние получили от соединения с народом военным и утесняемым теми же неприятелями, которые в девятом столетии принуждали сих славян платить себе дань, – дабы тем удачнее могли противиться сим врагам, коих хотя и прогнали за море, однако опасались их возвращения и наглости; удаление риссов в северные страны, где они были еще в 839 году, чего нет основательнее той причины, что они оставили древние свои жилища, и составили другой народ, что историки подтвердили молчанием о причинах сего происшествия и неправдоподобием других каких-либо сего причин; ежели, говорю, сообразить все сии наблюдения с тем, что самые древние наши летописцы говорят ясно о особенном существовании руссов, о пришествии их со своими начальниками с той стороны моря, о поселения их в новгородских и киевских пределах, и о основании нового российского владения в киевских пределах, все сие удобно может нас убедить в том, что сии варяги были те же, что и рисы, вышедшие из приморских Рисаландии пределов, и что мы должны первое и точное их жилище положить сей земле.

Молчание же самых древних наших летописцев обо всем том, что могло пролить некоторый свет относительно истории древних россиян, доказывает, что сии писатели или хотели ограничить себя, описывая только происшествия, случившиеся после соединения сего народа со славянам, сохранившими его наименование, или, будучи сами мало знающими, не осмелились дополнить недостаток вымыслами или романическими повествованиями, которые бы не могли иметь успеха в такое время.

Готлиб Байер
Варяги и Русь
Рюрик

От начала руссы владетелей варягов имели, – выгнавши же оных, Гостомысл, от славян происходящий, правил владением (1); и для междоусобных мятежей ослабления и от силы варяг утесненения, по его совету рутены дом владык от варягов опять возвратили, то есть Рюрика и братьев. Посему часто о варягах в русских летописях упоминаемо, но только как о друзьях и приятелях русского имени, и которые на жалованье в войске владетелей русских служили или воеводскую должность отправляли.

Какое же было имя варягам, где они жили, то никто так совершенно не изъяснил, чтоб я на его мнение всячески пристать мог. Находятся русские писатели, которых я при себе имею: те, сказывая, что Рюрик от варягов пришел, на том же месте прибавляют, что из Пруссии (2) прибыл. Но сии все или во время царя Иоанна Васильевича или после писали. Чего ради безымянный летописец в Синопсисе (в сокращенной книжке), чтобы нечто к чести оного мнения прибавить, пишет, что из Пруссии некоторый курфюрст и великий князь именем Рюрик призван. Писал же после рождества Христова в 1612 году, когда Иоанн Сигизмунд (Жигмонт), курфюрст, княжество Прусское своему дому присвоил, и верил (тот писатель), что то же состояние за несколько сот лет пред тем было.

Что же достоверно царь Иоанн Васильевич о том деле, из Пруссии бывшем, якобы ведал, то я о сем Павла Одерборния и Петра Петрея авторов имею. Но ныне какие оного царя с Альбертом герцогом дела известны, из которых все это дело и оного мнения как бы крепость доказывается, и о сем я справедливо умолчать могу, ибо оному мнению иные почти бесконечные обстоятельства противны.

Готлиб Зигфрид Байер (1694–1738) – немецкий историк, один из первых академиков Санкт-Петербургской Академии Наук, зачинатель истории как науки в России.

Байер является основателем скандинавской школы, согласно исследованиям которой народ русь происходит из Скандинавии (скандинавы назывались в Западной Европе норманнами). Народ русь и варяги считаются норманнами и рассматриваются в качестве основателей и активных участников формирования первых государств восточных славян: государства Рюрика, а затем Киевской Руси

Хотя Матфей Преторий в Мире готском, в кн. II, гл. 26, оное доброхотно принял, растолковавши слово от прусского языка, будто бы варяги были вареями (то есть согнанными). Мог бы он туда ж причесть Варген городок, на поле Самбийском построенный, исстари знатный, и деревню, недалеко от реки Мемели построенную же.

Однако, хотя я отечеству сему весьма доброжелателен, но мне оный слух, ни подобия правды не имеющий, не нравится. Ежели сверх того есть нечто такое, которое каждому в Претории приятно бы быть могло, то оное самое по объявлении и утверждении мнения моего не будет приятно. Что же Преторий пруссов древних с поколениями славянских народов смешал, и то он это весьма коварно учинил, чтобы полякам прислужиться, и я о том показать могу. Прусский народ прежде Рюрика за двести почти лет в оной стороне тот же был, который потом рыцари немецкие покорили, то есть с литвинами, куронами и леттами единого языка, а от славянских народов различного языка и рода. Это я так могу доказать, что ничьего несогласия не устрашусь, потому что в сем мнении есть весьма крепкое обоснование.

Когда Преторий указывает, что руссы от народа своей крови владетеля призвали, оное меня нисколько не смущает. Но некоторые русские более передают, Петрей в Летописи русской, часть II, стр. 139 и далее, что оный Пруссии князь род свой вел от родного брата Августа цесаря, каковой брат в Пруссию перебрался. Басня есть достойная ума тогдашних времен, когда древние достопамятные вещи к своим догадкам употребляли и догадки за подлинные известия выдавали.

Винкентий Кадлубек, епископ краковский, первый об оном сродстве Августова дому с фамилиею королевскою польскою Кошишка написал, которую прежде Пиаста полагает и пишет, что Лешек Третий Гая Юлия Цесаря на трех боях победил, и что Публия Красса у парфян (ибо и над парфянами, и над гетами, и неведомо над какими людьми, за парфянами живущими, королем был Лешек) со всеми войсками побил, и что Цесарь оному Лешку сестру свою Юлию в жены отдал, и что вместо приданого была Бавария дана; взамен же того Юлию от Лешка дана Самбийская в Пруссии провинция.

Ежели же попытаться дознаться, от чего сия Винкентиева догадка произошла, то он сам тебе как бы перстом показывает. Верил Винкентий, что Люблин прежде назывался Юлин (3); смешал же Юлин, славянский город, при Балтийском море построенный, с Люблином из-за сходства произношения, а также верил, что от Юлия тот проименован был. Отсюда уже и прочее туда же привлекать надлежало. Это в скуку привести может с болезнями всех внутренностей, пока оная мешанина иным способом извержена не будет. Петр Тевтобургский в Истории прусской, стр. 41, человек не без рассуждения, к прусским делам римские присовокупил, пишет, что Гай Цесарь в Пруссии войну имел. Приведен к оному мнению из-за того, что о походах Друза и Германика цесарей в Глесарские острова где-то прочитал; ибо и Еразма Стелля Глесарские острова обманули.

Направить оные чудовищные ума плоды на некоторый пустой остров надлежит, ибо правдивым историям кончину предзнаменуют. Однако ж удивительно, сколь плодовиты бывают такие басни, ибо когда это у поляков о сродстве Августова дому и о римских в Пруссию походах обнаружилось, то уже отворен был путь: заодно с Юлиею, будто бы сестрою Августа цесаря, и некоторого родного брата из Рима выводит, а потому и Рюрик после этого внук из Пруссии.

Варяжское море

Сигизмунд Герберштейн когда увидел, что руссы варягов за морем Балтийским полагают и что часть оного моря, которое между Ингриею и Финляндиею располагается, Варяжским морем называют, то от прежнего мнения, которое он сам, может быть, первый в Россию занес, (4) потом в другое уклонился. Недалеко от Голштиндии сыскал он Вагрию и вагров, по свидетельству Адама Бременского, славянский народ. Имел он сходство имени, дело весьма обычное, если бы оное крепкими доводами утверждено было. Однако ж Бернард Латом, Фридерик Хемниций и последователи их это в основу всего как подлинное положили. И так как они сыскали, что Рюрик жил около 840 года после рождества Христова, то потому и принцев, процветавших у вагров и абартритов, сыскивали. И поскольку у Витислава короля два сына были, один Тразик, которого дети ведомы были, второй Годелайб, которого дети неизвестны, то оному Рюрика, Трувора и Синава причислили.

Что же кроме этого имени в сей догадке Герберштейну понравилось, что вагры славянского народа с россиянами родственники были. Но о сем самом спор быть может, ибо с оными славянскими народами смешаны были другие, которые сродство имели с пруссами и литвинами, как например так точно были верулы, может же быть, и венды, и что-либо литовского наречия, как то видно, в их языке находилось, что от древнего поколения осталось. Славянское же наречие примешалось от обывателей, которыми они окружены, и от родственников своих они вовсе отлучены были.

Ежели кто захочет вагров к тем самим причесть, то я достаточных свидетельств у Адама Бременского не вижу, чтоб нас он удержал от того, на что мы пристали, хотя нахожу у Гельмольда, стр. 6, в издании Бангерта, что вагры на море Балтийском разбойничали, потому, если кто похочет, на кораблях их вывезти может в Руссию или силою на оных напасть или устрашить. Но свидетеля имею Саксона Грамматика, стр. 186, что все славяне на оном береге поздно начали разбойничать, и весьма редко занимались этим даже во время Свенона короля, около лета 985-го, из-за того и это не довольно явствует, какое сообщество оные вагры с руссами имели (5).

Много мне другого в ум пришло против прежних мнений, что я в надежде обосновать мое мнение, кое я ныне объявить имею, нарочно оставил. Сказывают же, что варяги у русских писателей были из Скандинавии и Дании дворянской фамилии соратники на войнах и на службе у русских солдаты, царские кавалергарды и караульные на границах, а также к гражданским делам и к управлениям допущены от оных, потому все до одного шведы, готландцы, норвежцы и датчане назывались варягами. И хотя первые русские летописи от Рюрика начинают, однако ж слегка припоминают, что он был от поколения прежних русских царей, которые и сами варяги были (6), выгнаны же Гостомыслом, но оные того царя потомки.

Из-за сего уже древние шведские и норвежские саги, то есть колдуньи, не столь всячески надлежит отбросить, чтоб память их никакого вероятия не имела, когда гордорикских и холмогородских, то есть русских, царей прежде Рюрика называют, хотя они много с ветра берут, о чем на ином месте и в иное время разглагольствовать приличнее будет. Ныне же из летописей французских бертинианских, у Духесния, том 3, стр. 195, особенно знатное место присовокуплю. Так безымянный автор пишет в 839 году: «Феофил, император константинопольский, отправил с оными (с послами к Людовику Пиусу императору) нескольких, которые сказывали, что они и народ их рос называются. Их же царь, Каган (7) именем, к нему (как говорил) для дружелюбия отправил, прося в помянутой грамоте, чтоб по императорской милости позволение возвратиться в свое отечество и вспомоществование во всей его империи иметь могли, поскольку они путь, которым к нему в Константинополь прибыли, между грубыми, дикими и весьма бесчеловечными народами имели, и не хотел (император константинопольский), чтоб они теми ж дорогами возвратились, чтобы оным каково бедство не приключилось.

Людовик же император, причину прибытия их прилежно рассматривая, выяснил доподлинно, что они родом шведы. Думая, что они скорее шпионы государства его (Константинопольского) и нашего, нежели просители дружелюбия, присудил их до тех пор у себя удержать, пока точно не сыщется, верно ли они туда прибыли или нет, и то дело Феофилу чрез помянутых посланников своих и чрез грамоту объявить не замешкал, и что он их, ради его дружества, доброхотно принял. И ежели они окажутся правдивы, то и свободность безопасная в отечество возвратиться им дана будет и с вспомоществованием отпущены будут. Ежели ж неправдивы окажутся, то вместе с нашими посланными к оному отправлены будут, чтобы он сам определил, что с таковыми делать надлежит».

Из сего видно, что народ русский был прежде Рюрика, задолго до того, как имя его русские летописи объявляют, и еще я на ином месте греческих авторов приведу. Но здесь видно уже царя со стольким величеством, что каганом, или императором и самодержцем, тогда уже назывался. И видно, что оные посланники, русские по происхождению, шведы были (9).

Имена варяжские и славянские

Потому ж еще от Рюрика все имена варягов, в русских летописях оставшиеся, не иного языка, как шведского, норвежского и датского по сути; и это не темно и не слегка наводится.

Чтобы кто не подумал, что я неправду сказываю, посмотрим на имена первых царей, из варягов бывших. Имеем мы из всех первого Рюрика. Это имя какого есть народа, как не скандинавского или датского? О Рюрике, датском короле пятом и десятом, Саксон Сиаланденский объявляет, стр. 47, оный у Эрика короля или королевского монаха в Истории датской Рорик называется. В расписании же рунском королей датских, от Олая Вормия изданном, Рорек.

У норвежцев знатный есть Грорекур, или Рорекур, Гаральда Пулхрикома, то есть Пригожеволосого, сын; Снорри Стурлсон в Истории инглинцев, в томе I, стр. 96, 113. В то ж время король гейдемарский в Упландии, там же стр. 410, 469, Грорекур и Рорек был, и Рорек, которого Олай, король норвежский, победил, там же в титуле I, стр. 487.

Олай Верелий при конце истории Герварда и Бозы между прочими древнего народа именами от гробовых камней издал: Рорикр и Рюрик.

В Германии также Рюрик, архиепископ ротомагийский, в жалованной грамоте монастыря святого Ремигия, от Сенонского собора подписанной, Дахерия Спицилегии или классов собрание, в томе I, стр. 595, во втором издании. Знаменательно, что это то же имя, которое у германцев (немцев) было Ругерик и Рогерик.

Брату Рюрикову Трувор, Трубар, Тровур имя было, как русские истории объявляют. У Саксона Грамматика, стр. 144, между герцогами Рингона, короля шведского, против Гаральда Гилдетанского и Ивар Труваров проименован. Стефан Стефаний, стр. 171, из древней датской книги – Ивер Труере.

Другого брата имени Синея еще я между северными народами не нашел. Похожие же имена почти бесчисленные и не вполне известно, что не от россиян ли это испорчено было. У Саксона Грамматика, стр. 157, и у Эрика короля, стр. 265, издания Фаброва, находится король Снио, на оное имя похоже.

Остались имена скандинавские также и в потомстве и в доме Рюриковом. Примером есть сын Игорь, как имя его россияне выговаривают, ибо у Константина Багрянородного написано Игорь, Ингорь – у Лиутпранда Тичинского, у Сегиберта Гемблацского и у Еггегарда Урагского – Ингер; Лиутпранд слышал, что так в Константинополе говорили россияне (10) и греки, ежели о северных народах говорили.

На камне, изданном от Генрика Куриона в гробовых камнях из карт Лаврентия Бурея 251, означено: Сигвирд и Ингварь и Ярлабангий приказали вырезать гробовой камень отцу своему Ингвару и брату своему Ронгвалту.

У Эрика короля и у Германна Корнера, стр. 482 издания Еккардова. Ингвара Олай Вормий в Лексиконе рунском толкует крепким мужем. Ингварь, король датский, тот же у Саксона Грамматика, стр. 176. Ивар у Снорри Стурлсона в титуле I, стр. 43.

Ингварь, король фиендрунский, у того ж, стр. 98. Также Ивар, как и у Верелия из гробовых камней. В Герворар саге написано, стр. 179, Ифуар Видбрарни и Ифар. Также и у немцев Иуст Георгий Шоттелий, весьма прилежный таковых вещей выискиватель, нашел Ингвер и изъяснил, что оное имя защищение жительства означает. Пришла мне на ум ныне Константина Багрянородного бабка, которую Леон Грамматик, стр. 464, 471, Ευδοκίαν ν ’Ιγγιρίναν, Ευδοκίαν ου ’Ίγγερος назвал [Евдокия Ингоревна].

Георгий монах в Новых императорах, стр. 544, ’Ίγγιρος [Ингирос], Симеон Логофет, стр. 455, ’Ίγγηρος [Ингерос], Михаил Гликас, стр. 297, и Зонара, стр. 165, ’Ίγκηρος [Игкерос], Леонтий Византийский или кто-либо житие Василия Македонского написавший, более в похвалу сказывая о браке Васильевом, говорит, стр. 147, что дана ему в супружество дочь Ингера, которого тогда больше всех других из-за благородства и мудрости почитали. Кедрин, стр. 565, сему автору точно последовавший, добавляет, что от поколения Мартинакского.

Насколько именно Ингер был благородным, то пусть смотрит Леонтий и о Мартинакском роде Кедрин, однако ж имя чужестранное, и чего бы там восхвалителям ни показалось, но явно, что род его в Греции благородным не был, и из-за происхождения Михаил император, хотя за красоту и ум весьма Евдокию любил, однако ж с оною законным браком совокупиться не отважился.

Я лучше приму, что Ингер был скандинавского рода, нежели другого, ибо имя скандинавское есть, и скандинавского дворянства я у него не отнимаю, и в то время почти каждые знатные дворяне обыкновение имели многократно приезжать в Константинополь, но чтоб он греческое дворянство имел, того я не принимаю. И хотя в Константинополе Ингер, будучи своей самой знатнейшей фамилии, женился на матери Евдокииной, однако ж, как говорит Лиутпранд, кн. 5, гл. 6, греки для этого в родословии дворянском не искали, кто была мать и кто был отец Евдокии.

Игоря сына Святослава имя точно славянское есть, ежели так выговорить, как в русских книгах написано. Но Константин Багрянородный, Кедрин, Зонара, Иоанн Курополат его Сфендославом, Свендсфлаум и Свендославум написали, почему кажется оное, по-видимому, было не просто славянское (11), но с началом нормандским и окончанием славянским. Свен во многих именах норманнов составной частью входит. По сему образу имеем в Дании Свеноттона короля, у германдцев Свендеболда и Свендеборда, лотарингского короля, Германии Корнер, стр. 509, 504, и Свенебилда, игумена герворденского, там же, стр. 449. Греки во время Константина Багрянородного и потом называли славян славонами, стлавами. Таким образом, имя явно было Свен или Свендо с окончанием, приличным к сложению речения.

Я не спорю, что Святослав и Свендослав по-славянски означает муж святой славы, но поскольку святое имя неверному народу (как оно тогда было) неведомо (12), весьма вероятно, что от нормандского языка испорчено, ибо и имя Владимир, как теперь руссы выговаривают, хотя по-славянски вполне прилично владетель мира толкуется, однако ж подобным сомнительством безвестного значения запутано. Славяне в старину говорили Владимир, почему и у Кедрина – Владимир. У Дитмара Мерсебурского, который слышал, что оное имя поляки во время самого Владимира выговаривали, и у Еггегарда Урагского – Владемир, Владамир, Валдемар. У Снорри Стурлсона в титуле I, стр. 196, – Валдемар. Так же точно и у автора Вилки саги, то есть Вилкинской колдуньи (книги так названной), изданной от Перингскиолда, который, смешивая Валдемора, русского царя, с веком Феодорика Веронского, сверх того новые имена прусские и иных областей туда ж приводит и так сказку свою излагает, что нам оного даже и упоминать надобно.

Как Владимир славянское имя есть, так Валдемар нормандское и немецкое. Шоттелий в именах немецких толкует, что оное значит лесного надзирателя, а также от слова вал, кое значение названия нам не приятно, ибо в оные времена вал называли поле, на котором сражение неприятельское бывало, посему и поныне валстадт есть поле или место баталии (стих О потерянии святой земли, стр. 1528, издания Еккарта).

Имя же Всеволода из той же фамилии, которое подлинно славянское есть, Снорри Стурлсон в титуле I, стр. 183, так оборотил, что по-норманнски значит Визивалдур. К родству той же фамилии принадлежал Олег, которого имя на камнях скандинавских находится как Алак (я думаю, Олав в Олег превращено).

Оскольд и Дир, князи киевские, варяги были, как русские летописи объявляют. Олай Верелий из гробовых камней объявляет Оскел, у Снорри Аскел, в титуле II, стр. 319, там же стр. 405, Нашкелл.

Об имени Дировом я сомнения испытываю, может быть, просто обозначающее (13) как кораблей, так и людей. В Эдде, эстляндская мифология, 23, – Тир, в Верелиевых гробовых женских именах – Дирва. Однако ж я более верю, что русские в последовавших веках в другом имени погрешили, ибо думаю, может, Оскольд диар, в Киеве бывши, назывался. Снорри об Асгарде пишет в томе I, стр. 2: «В городе был князь, именем Один. Там в обычай вошло, чтобы двенадцать правителей, от прочих знатнейшие, диар и дроттуар, то есть господа называемые, старались о священнослужении и народу бы суд и справедливость чинили».

Посему от дел, с Игорем и Олегом бывших, я заключаю, что и Оскольд из таковых королей прежде Рюрика князем в Киеве был. Есть же еще и Диар в том же значении названия имя турецкое, и кажется, что оное имя достоинства принято от хазаров, народа турецкого (14), который в то время по обеим сторонам Дона реки и в Крымском перекопе очень силен был.

Далее между герцогами варяжскими, Ингора и Свендостлава оставив, упомяну других царей. Свенделд и Свинделд так явно скандинавское имя есть, что мне стыдно о том множество примеров приводить. Сын Свенделдов у одних Лиутр, у других Блуд (15), из двух какое захочешь, то и прими. Олав Верелий из камней пишет Лиутр, в котором слове последнюю литеру по обыкновению северных народов можно положить, можно же и оставить. Был при Свендославе и еще один герцог, неведомый в русских книгах, но Кедрина из-за добродетели весьма хвалимый, стр. 676.

Сфагелл – имя скандинавское, как я подлинно ведаю, но где именно я оное приметил, то позабыл. Имя Рогволода, псковского князя, так в книге Степенной написано: Рогволод от варягов владеть во Псков пришел. Летописец же русский: Сей был князь в Полоцке из-за моря Полтеске и Муромом и в Торуне владел (16).

Об оных сторонах и местах на ином месте я объявлю. Ныне же об имени оном варягов надпись от Иоанна Перингскиолда из камня еденского в житии Феодорика короля объявлю: Рагвалтр приказал вырезать гробовой камень в память Фаствиды, матери своей, дочери Онемовой, которая умерла в Аиде, да будет бог душе ее помощник. Гробовой камень велел вырезать Рогнвалд, который в Греции был фельдмаршалом и предводителем.

К оным камням, на которых упоминается о Греции, осторожно нам относится надлежит, чтоб сомнительным словом не обмануться. Находится и у Снорри в титуле I, стр. 516 и следующие: Рангвалд ярл, которого Ярослав царь, Владимиров сын, в великой чести имел, тот городом Алдейгобургом, ярлерики Ингегирды королевы приданым, владел (18), от чего и поныне имя Корелии осталось, как мне кажется.

От Снорри имя на ином месте Рагвивалдур и Регивалд произносится, в томе I, стр. 82 и стр. 542, в томе II, стр. 339. Иоанн Фридерик Перингскиолд на шведском языке изобразил Рагнвалд и Рагвалд, известен также Рогнволод, Эйстейнов сын, Ронгвалд – Эйнаров, Рогивалд, Брусов сын, и иные между оркадскими графами у Тормода Торфея.

Оного Рогволда (псковского) полоцкого дочь Рогнеда в Летописце русском называется, от автора же Степенной книги именуется Розгнеда. Имеем мы подобное на камне силтенском. У Олая Вормия, стр. 454, Ротвидга, еще ж Рогигилда, Эрика ютландского короля дочь, Эрика Блодокса, короля норвежского, мать довольно известна. Рогнилта в Древностях Тригвелдских и Билденских. Олай Вормий в Древностях датских, стр. 12, 475 и сл.

У Игоря царя в войске были варяги, когда в Константинополь войною ходил. Посланники Игоревы, в город посланные, упоминаются, между которыми есть Карл, которое имя не что иное есть, как Король, частое имя, так как старинное. На камне Гобройском изображено (Олай Вормий, кн. 5, гл. 3): Турир камень сей положил (usti karl gudoa) Королю доброму.

Есть потом Ингелд, Ингиалд навмудалский король, Ингиалд Старкадов питомец, датский король Ингиалд Трана, все у Снорри. К тому ж Фарлофа у Верелия, Фарулф в Древности фреландской, Герлуф в немецких. Я верю, что Фардулф и Фердулф. Впрочем, Рулав весьма часто употребляемое имя, как Гролф Лангомспада, ярл норвежский, и Гролф Краке король, Ролф Ролло в Оркадах Торфея, у Вормия, стр. 508, у Саксона Грамматика Ролво есть между посланниками Лиду, как Лид, епископ норвежский, Снорри в титуле II-м, стр. 347.

Есть Карн, как Карий, оный эстландец у оркадцев, Торфей в Истории оркадской, стр. 39. Есть Риар, как Гроар, или Руар, король датский, у Тормода Торфея и у Гвалтера в Истории Гролфа Кракия, изданной от Торфея. Находятся еще между посланниками Труан, Руалд, Флелав, Фост, все скандинавские имена (19).