Текст книги "Красные гиганты. История советского баскетбола"

Евробаскет 1951 года. Подготовка к Олимпиаде

Советский Союз как действующий чемпион должен был организовать Евробаскет 1949 года, но власти отказались проводить турнир в своей стране. С чем это было связано, неизвестно [17, с. 29].

Важно помнить, что Иосиф Сталин все еще находился у власти. Примерно в эти же годы он начал серию так называемых чисток, направленных против космополитов, людей со связями и родственниками в других странах, многие из которых были евреями.

Следующим претендентом на организацию чемпионата Европы стала Чехословакия, которая была серебряным призером, однако, поскольку она уже проводила предыдущий турнир, ответственность легла на бронзового призера – Египет. Учитывая политическую нестабильность страны в то время, а также неудобное географическое расположение, многие участники отказались от поездки. Почему отказался СССР – неизвестно.

На турнире, в котором участвовало всего семь команд, сборная Египта в финале победила в матче с Францией и завоевала единственную в своей истории золотую медаль. Таким образом, следующий Евробаскет должен был проходить во Франции.

Несмотря на то, что советские спортсмены не принимали участие в прошедших Евробаскетах, они не сидели сложа руки и усердно готовились к соревнованиям. Главные изменения были связаны с составом команды: так, Степан Спандарян стал основным тренером после работы ассистентом в 1947-м.

В 1948 году сборная СССР приняла участие в турне по Польше, а через год – во Всемирном фестивале молодежи и студентов (мероприятие, предшествующее универсиадам) в Венгрии, не проиграв ни одного матча. В конце 1950 года спортсмены отправились в турне по Китаю, где совсем недавно закончилась гражданская война. Советский Союз стал победителем во всех проведенных в стране матчах.

Все эти достижения позволили советским спортсменам приехать в Париж в приподнятом настроении с достаточно амбициозными целями. В турнире участвовали семнадцать команд, хотя уровень подготовки многих стран оставался довольно сомнительным (например, Шотландии, Дании, Португалии и Люксембурга). Советская сборная включала в себя игроков, одержавших победу в Праге в 1947-м, а также к ним присоединились эстонский спортсмен Хейно Круус, сильный игрок Евгений Никитин и многие другие замечательные баскетболисты. Основу команды представлял блестящий состав – Стяпас Бутаутас, Отар Коркия, Иоанн Лысов, Илмар Куллам и Анатолий Конев.

И вновь советские баскетболисты выложились по максимуму и добились высочайших результатов, не оставив ни малейшего шанса соперникам. Выиграв у Дании с разгромным счетом 109:13 и Болгарии (72:54), советская сборная вышла в финал, где ее соперником снова стала Чехословакия.

Команды уже встречались на матче в групповом этапе, в ходе которого советская сборная одержала победу без особых усилий (53:37). Поэтому финальная игра казалась лишь формальностью. Однако благодаря сильнейшей поддержке французских зрителей, а также высокому уровню техники чехословацкого разыгрывающего Ивана Мразека[6]6
  Иван Мразек был назван лучшим игроком турнира.


[Закрыть] чехам удавалось удерживать равный счет в течение всего матча. При счете 44:44 на последней секунде судья назначил штрафной бросок за фол против Куллама. Центровой сборной СССР реализовал попытку, несмотря на напряженную обстановку в зале. В тот момент, когда советские баскетболисты уже радовались победе, второй арбитр не засчитал победное очко, сославшись на то, что Куллам заступил за линию во время броска. Болельщики снова зааплодировали, надеясь на то, что будет назначено дополнительное время. Оба судьи несколько минут совещались, прежде чем прийти к окончательному решению. Атмосфера в зале накалялась с каждой минутой, а когда победу все-таки присудили СССР, то напряжение возросло до предела. Советские баскетболисты получали золотую медаль под громкие освистывания французских зрителей и возмущенные крики проигравшей команды [17, с. 35].

Олимпийские Игры 1952 года. Хельсинки. Первый акт Холодной войны на спортивнй арене

Роберт Матиас, ставший золотым призером в десятиборье в Лондоне в 1948 году и в Хельсинки в 1952 году, заявлял: «На спортсменов США оказывалось гораздо большее давление, чем раньше. Советская сборная была сильнейшим противником, мы просто обязаны были победить ее. И эта победа означала совсем не то же самое, что победа, например, над Австралией, с которой у Америки сложились довольно дружеские отношения» [18].

Дебют СССР стал чуть ли не главным событием Олимпийских игр. Он состоялся в период обострения антикоммунистических настроений, которые поддерживались в США зародившимся общественным движением – маккартизмом. Все это происходило на фоне взрыва первой атомной бомбы в 1949 году и начала Корейской войны в 1950 году.

Обозреватель New York Times Артур Дэйли считал, что ставки высоки: «На Олимпиаде в Хельсинки будет выступать 71 страна. Соединенные Штаты Америки намерены победить их всех, но единственная победа, которая действительно будет иметь значение, это победа над Советским Союзом. Коммунистическая пропагандистская машина должна остановиться, чтобы советский народ не мог похвастаться своими спортивными достижениями. На спортивной арене наступил решающий момент, когда ”красные“ должны замолчать. Поэтому давайте заставим их молчать, давайте поддержим олимпийскую сборную США» [18].

Несмотря на попытки МОК снизить градус напряженности и напомнить, что Олимпийские игры – это, в первую очередь, спортивные соревнования, политическая подоплека на Олимпиаде была неизбежна. У членов организации даже были опасения, что у коммунистов могут возникнуть серьезные разногласия с игроками других команд. Поэтому было принято решение о том, что советские спортсмены должны поселиться отдельно. К счастью, все эти опасения оказались не оправданны, и конфликта не произошло.

С самого начала схватка между советскими и американскими баскетболистами была одной из самых захватывающих. СССР выступал практически тем же составом, что и в Париже. Главной новостью стал спортивный дебют восемнадцатилетнего игрока из Латвии Майгониса Валдманиса. На него были сделаны ставки, однако его участие в Олимпиаде было скорее показательным.

Всего в турнире участвовали шестнадцать команд, разбитых на четыре группы. Первыми противниками СССР являлись Финляндия, Мексика и Болгария, победу над которыми советские баскетболисты одержали без особых проблем. Во втором туре были сформированы две другие группы по четыре команды в каждой: Аргентина, Уругвай, Болгария, Франция в одной группе и СССР, США, Бразилия и Чили в другой. Важно помнить, что в то время баскетбол в странах Южной Америки был достаточно сильно развит. Так, первый в истории чемпионат мира по баскетболу в 1950 году выиграла именно сборная Аргентины, в состав которой входил один из сильнейших игроков – Оскар Фурлонг. Уругвай и Бразилия также были стоящими соперниками, хотя уругвайцы были в шаге от дисквалификации за неуместное поведение после поражения в матче с Францией [19, с. 45].

Второй этап начался с долгожданного и первого за всю историю поединка между США и СССР. Американская сборная состояла из семи игроков студенческой баскетбольной команды «Канзас Джейхокс», действующими чемпионами Национальной ассоциации студенческого спорта. Одним из баскетболистов был Клайд Лавлетт, его рост составлял 209 см. В состав также входили пять игроков из Любительского атлетического союза, одним из сильнейших был Роберт «Боб» Кёрланд (его рост составлял 213 см), который являлся олимпийским чемпионом 1948 года [10, с. 82].

Предстоящая игра вызвала такой ажиотаж, что организаторы вынуждены были перенести ее на стадион, который вмещал в себя вдвое больше зрителей – 4000 человек. Американцы делали ставки на этот матч: благодаря мощной связке Кёрланда и Лавлетта они ушли на перерыв с явным преимуществом – 39:22. Ситуацию усложняла и травма Отара Коркия, основного центрового, который смог вернуться к игре только под конец, когда изменить ее ход было уже практически нереально. В итоге сборная Советского Союза проиграла со счетом 58:86, что стало для спортсменов большим ударом.

Спустя несколько лет Стяпас Бутаутас будет вспоминать это первое поражение [20]: «Мы обсуждали с тренерами ход матча и предлагали снизить темп, чтобы у противника было как можно меньше шансов контролировать мяч. У них ведь было несколько очень высоких парней. Самый низкий их игрок был по росту примерно как наш самый высокий. Но тренеры стояли на своем и считали, что такая манера игры не имеет ничего общего с советской школой. Таким образом, советская школа привела нас к поражению с отрывом почти в 30 очков».

На самом деле, поражение не было столь критичным. СССР еще мог выйти в финал, выиграв два последующих матча, однако оно показало, что между спортсменами двух стран существует огромная пропасть. Подход к игре, который предлагал Стяпас Бутаутас, имел смысл, учитывая, что тогда еще не было введено временное ограничение владения мячом. Советская сборная исправила положение, одержав победу в непростом матче против Бразилии и достаточно легком против Чили, в ходе которого Коркия набрал 38 очков.

В полуфинале СССР победил команду Уругвая, в составе которой из-за конфликтов после матча с Францией было дисквалифицировано несколько ведущих игроков, со счетом 61:57. Здесь снова не обошлось без великолепной игры грузинского центрового баскетболиста.

Американцы, в свою очередь, тоже одержали победу в матче с Аргентиной, хотя и с большим трудом, чем ожидалось (85:76). В финале снова встретились две сверхдержавы, однако сценарий игры был совершенно иным. Советские баскетболисты, осознавая свои слабые стороны, несколько минут матча держали мяч у себя и отказались подступиться к корзине противника. В середине первого тайма счет на табло был довольно скромным – 7:4. Перед тем как уйти на перерыв, американской сборной все же удалось вырваться вперед хотя и с небольшим отрывом – всего в два очка. Во втором тайме себя снова блестяще проявил Клайд Лавлетт, что и помогло команде соперника вернуть темп игры.

В том матче СССР проиграл США (25:36) с очень низким процентом попаданий – 8 из 48 (процент попадания сборной США – 13 из 65). По крайней мере, итоговый счет был менее разгромным, чем в предыдущей игре, но это все равно был довольно позорный результат для советской сборной. Когда через несколько лет Международная федерация баскетбола ввела 30-секундное ограничение на владение мячом, подразумевалось, что подобные ситуации, которые происходили в ходе этого матча, не должны повторяться.

Стяпас Бутаутас: «Во втором матче мы настаивали на той же технике ведения игры, что и в первой. Соперники были так напуганы и удивлены, что когда им все-таки удалось вырваться вперед, они решили отказаться от атаки и стали держать мяч у себя. Американцы позже писали, что мы использовали так называемую тактику ”замораживания“, цель которой удерживать мяч, пока не будет подходящего момента, чтобы совершить бросок. Противники понимали, что мы были близки к победе, и это не могло оставить их равнодушными» [20].

Конечно, многие американцы не хотели соглашаться с таким раскладом событий. Билл Линхард, получивший титул олимпийского чемпиона в 1952 году, утверждал: «Единственной командой, которую мы воспринимали всерьез, была советская сборная, но и они были не очень хороши в игре. Это были 35-летние игроки без каких-либо особых навыков и умений[7]7
  На самом деле, самому взрослому игроку сборной СССР был 31 год, а около тридцати лет было лишь четверым из двенадцати членов команды.


[Закрыть]. Мы одержали уверенную победу в первом матче. Во втором, не обладая такой техникой бега, как мы, они удерживали мяч у себя. Однако сомнений в том, кто выиграет, все равно не было, вопрос заключался лишь в том, с каким счетом» [21].

Фог Аллен, занимавший должность тренера сборной США в 1952 году, говорил: «Советские баскетболисты играли так, как им было привычнее, в первом матче они пытались играть быстро и проиграли с большой разницей. Можно сказать, что их тактика является точной копией той, что использовали игроки команды Oklahoma A&M[8]8
  Университетская команда, тренером которой выступал Хэнк Айба (позднее он также выступал в роли тренера на Олимпиаде).


[Закрыть]» [10, с. 87].

Таким образом, первое появление СССР на Олимпийских играх нельзя было назвать неудачным, поскольку советские спортсмены одержали не одну победу над сильными южноамериканскими командами и завоевали серебро. Несмотря на это, Спандарян был снят с должности. В то же время СССР осознал, что до уровня баскетбола, которого уже достигли страны Северной Америки, еще далеко, и это осознание не могло не разочаровывать. Прежде всего, советское спортивное руководство пришло к выводу, что сборной не хватает таких же сильных игроков, как Кёрланд и Лавлетт.

В общем медальном зачете СССР занял второе место, уступив только Соединенным Штатам, что означало серьезные намерения советских спортсменов.

1953–1960

Столкнувшись с американской стеной

Владас Гарастас: «Умным, это надо признать. Нахальным. Хорошим организатором. Обладал даром убеждения – это отличное качество для тренера. Легко мог доказать любому, что сейчас за окном не день, а ночь» [22].

Александр Яковлевич Гомельский, считающийся отцом советского баскетбола, родился 18 января 1928 года в Кронштадте Ленинградской области. В эпоху активного антисемитизма его взлет на вершину отечественного баскетбола был, несомненно, неожиданным. Был первым ребенком в браке Фаины Львовны и Якова Семёновича Гомельских, уроженцев Чернигова. Его отец получал образование в сельской школе и хедере[9]9
  Базовая начальная школа в традиционной еврейской религиозной системе образования.


[Закрыть], а мать получила образование в гимназии в Чернигове [23].

Молодые супруги поселились в Кронштадте, где Яков был солдатом резервной армии, а Фаина работала в литературном журнале. В 1929 году семье пришлось переехать, так как Яков Семёнович должен был служить на Балтийском флоте в Ленинграде. Гомельские жили в комнате в коммунальной квартире. Там прошли юношеские годы Александра Яковлевича, где он увлекся футболом, несмотря на то, что соседские матчи часто заканчивались потасовками. Именно такая обстановка закалила характер будущего тренера, где он быстро усвоил, что нужно уважать себя и иметь внутренний стержень. Гомельский учился в школе № 5, расположенной на площади Льва Толстого, и его любимым учителем был преподаватель физкультуры Яков Иванович, который и привил мальчику любовь к спорту.

В те годы проходили так называемые сталинские чистки, что оставило неизгладимый след в душе Александра Яковлевича. Он вспоминал: «Я хорошо помню, что у нас дома висели портреты всех военных моряков СССР. Время от времени отец снимал некоторые из них. Каждый раз, когда он это делал, а я спрашивал его, почему он так поступил, он неизменно отвечал: ”Он стал врагом народа“. Среди них были Тухачевский Н. М., Блюхер В. К., Ягода Г. Г. и многие другие. Остались только портреты Ворошилова К. Е. и Буденного С. М. Потом арестовали и моего отца, обыскали дом сверху донизу… Перед началом войны его освободили. Удивительно, но в той обстановке и в то время патриотизм прививался мне с самого раннего возраста. Шли годы, и каждый раз, когда мы выигрывали турниры и звучал гимн СССР, мое сердце наполнялось гордостью» [23, с. 58].

Когда началась Великая Отечественная война, семья все еще жила в Ленинграде. Отец Александра ушел воевать на фронт, но был дважды ранен, после чего получил благодарность за службу. После блокады Ленинграда Гомельские были эвакуированы в город Энгельс Саратовской области на востоке страны. Жизнь в то время была тяжелой, еды было мало, поэтому они поселились в степном районе, где было легче жить. «Это были очень трудные годы. На завтрак, обед и ужин у нас всегда был хлеб и полента[10]10
  Каша из кукурузной муки.


[Закрыть]. Мы, дети, работали в конюшне наравне со старшими. Там стояло 400 голодных лошадей, и, если хотя бы одна из них убегала по нашей вине, наказание было страшным. Лошади, которые у меня были, по сути, являлись моими единственными друзьями. Это была моя школа жизни в тот период…» [23, с. 58].

Как и многие другие молодые парни, Александр Гомельский пытался сбежать на фронт, но в итоге вернулся. В декабре 1944 года, когда война постепенно подходила к концу, семья вернулась в Ленинград. Война заставила юношу рано повзрослеть.

С тех пор Александр Яковлевич чувствовал свою ответственность перед страной на протяжении всей жизни. В 1946 году в его школу устроился учитель, который стал ключевой фигурой в жизни Гомельского, – Александр Иванович Новожилов. Именно он открыл юноше удивительный мир баскетбола. «До сих пор помню, как на одном из самых первых занятий тренер сильно бросил мяч, я не поймал его, и он попал мне прямо в лицо. Это было для меня словно вызов: я понял, что обязательно должен научиться играть. Новожилов заставил меня бросить курить и начать заниматься спортом, а потом и назначил капитаном команды сборной Ленинграда, в составе которой я и поехал на свой первый юношеский чемпионат. Школьные тренеры проделали огромную работу. Именно они научили меня самым актуальным спортивным методикам» [23, с. 58].

Вскоре после этого он перешел в высшую сборную Ленинграда, капитаном которой был Александров. В ее состав также входили будущий международный игрок Евгений Никитин, а также сильнейший спортсмен – Владимир Кондрашин, который позже будет выступать в роли тренера в 70-х годах. Одновременно Александр Яковлевич учился в Высшей школе тренеров при институте Лесгафта.

Именно благодаря такому усердному обучению он впервые попал на скамейку запасных: в 21 год он был назначен тренером женской команды «Спартак», и этот опыт сыграл колоссальную роль в его судьбе. «Эти девушки сделали меня лучшим тренером и лучшим человеком. Прошло более полувека, а я до сих пор помню свое первое занятие в роли тренера. Мне повезло познакомиться с известными игроками города и даже страны. Я записывал все, каждое их движение, каждое упражнение, которое они выполняли. Они обладали настоящей страстью к баскетболу, и благодаря им у меня была возможность опробовать новую тактику в матчах, различные методы тренировок и лучше понять игру» [23, с. 59].

Гомельский мечтал принять участие в Олимпийских играх 1952 года, но Спандарян пресек это стремление: «С твоим ростом тебе не место в сборной» [23, с. 60]. После этих слов Александр Яковлевич решил переместить фокус карьеры на тренерскую деятельность.

После было нескольких успешных сезонов женской команды «Спартак», Гомельский окончил Военный институт физической культуры и получил специальность тренер-преподаватель по спортивным играм. В 1953 году он был направлен в Ригу. И хотя переезд из Ленинграда в Латвийскую ССР нельзя было назвать шагом вперед в карьере спортсмена, но один счастливый случай изменил его судьбу.

В этом же году Министерство обороны приняло постановление о том, что на всех территориях, оккупированных фашистскими войсками, мужчины в возрасте до 28 лет должны были поступать в армию для прохождения военной службы. В результате в ряды Красной Армии вступило большое количество молодых прибалтов [24, с. 47–48]. Среди них был и Майгонис Валдманис, который уже выступал на Играх 1952 года. В результате этого призыва рижская команда «Динамо» потеряла практически всех своих игроков, а спустя время команда была переименована в «Спортивный клуб армии Рига».

Недавно сформированная команда нуждалась в тренере. Однако непростая политическая обстановка и последствия войны усложняли ситуацию. Но судьба была благосклонна к Гомельскому. Одним из командиров военного руководства, которое и занималось поисками тренера, был бывший однокурсник матери Александра Яковлевича. Он и порекомендовал юного спортсмена, которому было всего двадцать пять лет, в качестве тренера «СКА Рига».

Начинать было непросто, ведь в сравнении с баскетболом более высокого уровня в Ленинграде, одном из эпицентров СССР, столица Латвии казалась Гомельскому маленьким провинциальным городком. Он обратился к маршалу Баграмяну И. Х. с просьбой разрешить ему вернуться, но тот решительно отказал, так как был готов на все, чтобы сформировать в Риге конкурентоспособную команду [23, с. 60]; [24, с. 72–73]. Несмотря на первоначальное нежелание, Гомельский принял этот вызов и успешно справился с ним. Он создал команду, занимавшую важное место в советском и европейском баскетболе.

Франсиско (Нино) Бускато: «Алачачян делал удивительные вещи. Он придумал прием, которого я никогда раньше не видел: бросал мяч на щит, ловил его и забивал. Он совершал этот прием довольно часто, однако сам не забивал мячи в корзину. Он бросал мяч с середины поля в щит, совершал пас, можно сказать, сам себе, а потом бежал ловить мяч. А если он находился далеко от корзины, игроки его команды знали, что нужно бежать туда, и, если они были свободны, он пасовал им. Алачачян не очень хорошо забивал, но он отличо пасовал. Кроме того, физически он был очень хорошо сложен, а его темп игры был энергичным» [25].

Арменак Алачачян был одним из самых выдающихся игроков СССР 1950-х и, прежде всего, первой половины 1960-х годов. Его история жизни, безусловно, уникальна. Он родился 25 декабря 1930 года в Александрии (Египет). Как и многие другие, его семья бежала от геноцида армян, который проводился Османской империей с 1915 года, и переехала в Египет вскоре после окончания Первой мировой войны. Он вырос в районе под названием «Маленькая Армения». Александрия была процветающим космополитическим городом, расположенным на берегу Средиземного моря, где копты, греки, армяне, евреи, англичане и итальянцы жили бок о бок с местным населением.

С раннего детства Арменак занимался футболом (вид спорта, который также являлся одним из его любимых) и атлетикой, а в возрасте двенадцати лет увлекся баскетболом. Прибытие американского военного судна в 1942 году сыграло важную роль в судьбе спортсмена: баскетбол получил широкое распространение не только в Александрии, но и по всему Египту.

Вскоре после окончания Второй мировой войны его семья переехала в Армению, ставшую республикой в составе СССР. Детство и юношеские годы Алачачяна были нелегкими. Несмотря на то, что вскоре после переезда он получил паспорт, выросший вдали от советской системы образования и советской культуры Арменак не знал русского языка и даже с трудом говорил по-армянски. Кроме того, его уровень образования в целом не был удовлетворительным. В 1948 года он поступил в Армянский институт физической культуры в Ереване, где спорт стал одним из ключевых способов его интеграции в советское общество. Однако уже через несколько месяцев в связи с трудностями, которые он испытывал на занятиях, студент решил бросить учебу и начать работать, как того хотела его мать. В ситуацию вмешался заместитель директора школы Константин Вартарян, который смог убедить ее, насколько важно юноше продолжить обучение. Это неравнодушное отношение Вартаряна не только побудило молодого человека упорно учиться дальше, но и спасло его спортивную карьеру.

Однако Алачачяну предстояло совершить непростой выбор: баскетбол или футбол? Он хотел заниматься обоими видами спорта, но в итоге Вартарян принял решение за него. Спустя годы он признается, что это было верное решение: «В футболе отдаешь пас, а футбольное поле большое, мяч обратно не всегда получаешь. А я человек темпераментный, мне баскетбол больше по душе, там всегда движение, игровая ситуация меняется мгновенно – только что защищались, а уже в нападении. С мячом много времени проводишь, игру сам строишь. Вот так баскетбол выбрал, и много в нем добился, несмотря на совсем не гигантский рост – 174 см» [26].

С 1948 по 1954 год Арменак выступал за СКИФ в Ереване, где занял почетное восьмое место в чемпионате страны 1952 года. Его рост, который составлял 174 см, сейчас кажется довольно скромным, однако в пятидесятые годы это не было преградой для баскетболиста, тем более спортсмен компенсировал это дьявольской скоростью. Его уровень игры не остался незамеченным, и он был приглашен в сборную для участия в Евробаскете 1953 года в Москве. «В Москву я приехал в январе 1953 года. Зима в тот год была ужасно холодная, 30 градусов ниже нуля. Я всегда жил в местах с теплым климатом, в Египте и Армении такой зимы не было. Чаще всего мы играли в баскетбол на открытых площадках! Я даже не знал, как одеваться в такую погоду. Кроме того, в то время я очень плохо говорил по-русски и с трудом мог найти стадион, на котором тренировалась сборная. Кроме того, оказалось, что на двенадцать мест в команде претендовали двадцать пять игроков» [27, с. 127].

Алачачян и мечтать не мог о том, чтобы выступать в составе сборной наравне с такими профессионалами, как Коркия и Лысов, которые в итоге стали его друзьями. Интересно, что Алачачян занял место Лысова в команде и вместо него отправился на Евробаскет. В любом случае, несмотря на многие сложности, Константин Иванович Травин, тренер, занявший должность Спандаряна после Олимпийских игр 1952 года, принял решение взять спортсмена на Евробаскет 1953 года.