Текст книги "Шёл по Енисею поперёк Рассеи"

Геша Гешкин
Шёл по Енисею поперёк Рассеи

© Гешкин Г., 2022

* * *

Здравствуй, дружок!

Когда-то так начиналась одна из детских радиопередач. Это было очень доброе и теплое обращение. Так обращаюсь сегодня и я к тебе, мой читатель. Очередное путешествие по великой сибирской реке. Новые мысли, которые появились, глядя на волны, скалы и деревья. Делюсь.

С пожеланиями наилучшего в Вашей жизни

Геша Гешкин

«Что тебе до меня? – если я не такой…»

 
Что тебе до меня? – если я не такой,
Кого ты ждала, какого ты хочешь!
Ты бросишь меня очень скоро, легко,
Забудешь страстные ночи!
 
 
Ты смотришь в глаза, я злюсь на тебя,
А ты на грусть мою только хохочешь!
Ну, кто мне сказал, что моя ты судьба?! —
Ты разлуку скорее пророчишь!
 
 
На твоем плече лежит моя рука,
По улицам города вдвоем бродим…
И проносятся над нами облака…
И любовь вновь вспыхивает вроде…
 
 
Не люблю я долгие прощания,
И слов о новой встрече не терплю!
Вот этот миг – на век расставание,
И этот взгляд, как слово «молю»!
 
 
Щека – к щеке, и теплое объятие,
И вот он путь, совсем не налегке,
И исчезает мира восприятие,
И образ тает где-то вдалеке…
 

«Пред нами были двери открыты…»

 
Пред нами были двери открыты,
Каждый выбрал свой по жизни путь!
Кто голодным прожил, кто – сытым,
Ушедших годов никому не вернуть!
Кому – слава, кому – быть забытым,
Кому – честь за жизнь, кому – позор.
Кому-то – за Родину быть убитым,
Кому-то пристанищем стал забор…
 

«Кому-то ближе Петербург, Петроград…»

 
Кому-то ближе Петербург, Петроград…
А для меня навеки – Ленинград!
Город, выдержавший блокаду
И вновь надел свои наряды!
 
 
Но кто-то был однажды пьян,
И фигу решил показать вождям,
На память блокадников наплевал,
Из войны названье города убрал.
 
 
А я всё равно считаю, братцы,
Что вы, по-прежнему: «ленинградцы»!
И верю, что новые поколения
Вернут городу имя Ленина!
 

«Ножки свесив, сижу на крыше…»

 
Ножки свесив, сижу на крыше,
А хочется подняться выше.
Руками, как крылами, взмахнуть
И ввысь, и – в дальний путь!
 
 
И с птицами на юг умчаться,
Пусть завидуют домочадцы!
Пусть смотрят, как я за махом мах,
Улетаю от них на своих крылах!
 
 
Охи и ахи становятся тише,
Солнечный диск зато ближе…
Я к нему быстрее потянулся…
Но не дотронулся… Проснулся…
 

«Опять планета встала на дыбы…»

 
Опять планета встала на дыбы,
Кровь – рекой, солдаты бьются,
И слёзы над могилами льются,
И к Богу обращаются мольбы!
 
 
Не на погостах, у домов – кресты,
В жилых кварталах мины рвутся,
Нацисты-суки не сдаются,
Показывая свои зверские клыки.
 
 
Но сила – в правде, и, как деды,
Мальчишки вчерашние силой нальются,
И в крови своей захлебнутся
Авторы этой большой беды!
 

«Енисеюшка, мой Енисей…»

 
Енисеюшка, мой Енисей,
Ты – гордость России всей!
От седых Саян до суровой Арктики
Ты даешь испытанья романтикам!
 
 
Сколько бы у людей не было силы,
А только в двух местах тебя покорили,
Несешь свои волны почти полземли,
Моряки в твоих водах погибель нашли.
 
 
Ты всегда бываешь многоликим,
Но не прекращаешь быть великим,
Ложится на тебя благодать и тишь,
Но грозен ты, когда кипишь!
 

«Прославлять всю жизнь мне не лень…»

 
Прославлять всю жизнь мне не лень
Полярный день, друзья, Полярный день!
Нет явленья лучше на планете,
Чем полгода – в солнечном свете!
 
 
Жизнью наполняется даже старый пень,
Силы набирают птенец и молодой зверь,
Взрослые радуются, как дети,
Без тьмы проходит лето!
 

«Владимир Владимирович, извольте откровенно…»

 
Владимир Владимирович, извольте откровенно,
И от души, как в народе нашем говорят,
Я, как и многие, рад за идущие перемены,
Путинец полностью, с головы и до пят!
За бой с фашизмом поклон непременно,
За то, что войска подняли гордо стяг,
За то, что готовите надежную смену,
Из самых достойных людей на местах.
Село российское из пепла подняли,
Теперь, как говорится, не сидим на бобах,
Корпуса новых заводов в городах разных встали,
Сибирь – в нефтепроводах и газовых огнях!
Молодежь рожает детей по несколько смело,
Бизнес встал на крепкие крыла…
Вам, как вижу, до всего есть дело
И болит о многом голова!..
Это всё хорошо, слово одно – эволюция,
Страна вперёд идёт, но с придорожного куста
Чиновники, бюрократы, коррупция —
Как гидра трехголовая продолжает держать.
Вы боретесь, знаем, и это видно конечно,
Но, может быть, взмахнёте однажды мечом,
И станете в истории России навечно
Для этой твари праведным палачом?!
 

«Как зеркало сегодня гладь реки…»

 
Как зеркало сегодня гладь реки,
На небе – ни единого облачка,
Нет места в душе для тоски,
Погуляем, потанцуем, опачки.
 
 
Будут губы сегодня смелы,
Пусть звонко играет гармошечка,
Эх, как ночи летние белы,
Приходи скорей, моя хорошечка!
 

«Тяжко спится на чужбине…»

 
Тяжко спится на чужбине,
Нелегко живётся здесь,
На иноземцев гнём мы спину,
За кружку воды и поесть.
В полон взяли на рассвете,
Поизмывались над нами всласть,
И в этом году уже три лета,
Как над нами вражья власть.
Вся душа уж вовсе изгорела,
Перед Богом лучше предстать,
Но как же хочется пред смертью
Обнять крепко отца, мать!
Образ их в душе так светел,
Невозможно передать…
Жизнь сыпется моя, как пепел,
Но не буду я рыдать.
Ночью сброшу эти цепи,
Будь что будет, смерть ведь раз…
Вот беда: не согласилась с этим
Его чёрная, как смерть, судьба…
 

«И заалела на рубашке кровь…»

 
И заалела на рубашке кровь…
Вот она – цена за любовь!
Плут поднял пистолет – выстрел.
В пуле одной всей жизни смысл.
 
 
Утро… секунданты развели…
Обо всём договорились…
Вечер… разговор вели…
Увы, не помирились…
 
 
А перед этим бал, мазурка, полька,
Казалось, добрый розыгрыш – и только!
Но за свою любовь так рьяно,
Бросается в лицо перчатка, не спьяну…
 
 
Завидовал этой любви свет,
Но без злопыхателей жизни нет,
И кучкой решили славной
Разыграть однажды драму…
 

«В век смартфонов и гаджетов всяких…»

 
В век смартфонов и гаджетов всяких,
Теряет смысл отправлять телеграммы,
И Т9 за тебя слова подберёт,
Одну клавишу нажал – и вот,
Что хотел сказать – получили,
Даже ответом тебя одарили…
Но воспоминанье греет душу,
Ведь раньше было лучше…
Звонок… «Вам телеграмма.»
Открыл «Встречайте, Еду. Мама.»
 

«Эй, художник, где твои кисти?..»

 
Эй, художник, где твои кисти?
Скорее в руки их бери,
С души, как с дерева листья,
Краски даю мои.
От черной избавлюсь и красной,
От серой и прочей иной…
И пусть будет всё ненапрасно…
Портрет будет, может быть, мой…
 

«Здесь кусь один, а там – другой…»

 
Здесь кусь один, а там – другой,
Набросились большой толпой,
Мне одному с такой не совладать,
И на помощь некого позвать.
А эти наглеют, налетают гурьбой,
Почувствовали: справятся со мной,
Ведь у меня всего две руки,
Да и движенья не так уже резки.
И вот появилась первая кровь,
Со всех сторон враги двинулись вновь,
Я – не в защите, стал нападать,
Решил, что начну их убивать!
Силён в нападении, как Аполлон,
Нанёс значительный урон…
Трупы лежат… а мне нужен лёд:
Всё тело от боли горит и жжёт!
Это вам не борьба на татами —
Ночная битва с комарами!
 

«На севера! Опять иду на севера!..»

 
На севера! Опять иду на севера!
Туда, где вьюги, пурги и ветра!
Где день – полгода, полгода – ночь,
Где от мороза порой невмочь.
Конечно, север, как болезнь, заразен,
Но как же он в своем величии прекрасен
Несчастен тот, кто здесь не побывал,
Свой дух на прочность не проверял!
 

«Синеокая, белокожая, с русою косой…»

 
Синеокая, белокожая, с русою косой
Стоишь ты, красавица – недотрога,
Мать с отцом, сёстры-братья с тобой,
Укладывают вещи в поданные дроги.
 
 
И парень в рубашке, конопатый такой,
В сторонке, отец смотрит строго,
Ему прощаться видно нелегко,
Любава его уезжает надолго.
 
 
Ещё вчера о любви своей говорил,
Она смеялась на признание звонко,
Колечко на память ей он подарил,
Она прижалась и сказала: «Сёмка,
 
 
Жди, трудно бороться с судьбой,
Тяжелая для нас будет дорога!
Но храни в душе мою любовь.
Это тебе образок! С Богом!»
 
 
Уселась девушка, крикнул кучер «Но!»
Крест вослед мать, отец глянул гордо…
Дочь оглянулась, паренёк отвёл взор…
Шёл сентябрь семнадцатого года…
 

«Не учения, не игры в аты-баты…»

 
Не учения, не игры в аты-баты,
Наша армия воюет против НАТО,
На Россию, как оказалось, все злы,
Давно хотели ястребы войны.
 
 
И, как всегда, заговорщики – Штаты,
Гнездо убийц, воров и разврата.
Не даём спокойствия им мы
И богатства нашей могучей страны!
 
 
А к ним примкнули французы, немцы, чехи,
И всякие другие больные человеки!
Плюют не в открытую-из-за спины,
А мы становимся сильны!
 
 
За семьдесят лет забыли о природе,
Хотя известно давно им вроде:
«Будь хоть в танке, хоть в доспехах, хоть в тоге —
Не будите русского медведя в берлоге!»
 

«Выстрелы от бутылок шампанского…»

 
Выстрелы от бутылок шампанского,
«А помнишь?» о боях, разговоры
Об ужасах коварства дамского,
Об оружии вечные споры,
Из чубуков вьется табачный дым,
Ждёт игроков карточный стол,
Бильярд в ожидании ставок застыл…
Отдыхает гусарский полк.
 

«Вино розовое «Анжуйское», сыр козий…»

 
Вино розовое «Анжуйское», сыр козий,
Хлеб бородинский на столе.
Хочешь сегодня в стихах и прозе
Поговорим о жизни в тишине.
 
 
Мы лезем порою вон из кожи,
Чтобы добиться чего-то в судьбе,
Теряем лицо, и просто корчим рожи
За место под солнцем в борьбе!
 
 
А жизнь, мой друг, проще может…
Вспомни, когда встречал рассвет?
Или в погоде серой непогожей
Ты находил солнечный свет?
 
 
Я много пережил и прожил,
Приятель, я ведь стар и сед…
А мир прекрасен и не сложен:
Есть друг, вино, и сыр, и хлеб!
 

«Дорога или путь? – что выберешь ты?..»

 
Дорога или путь? – что выберешь ты?
По дороге часто есть мосты,
По дороге можно найти цветы,
На дороге видны следы…
Дорога иль путь? Что выберешь ты?
Друга можно встретить на пути,
Задачу трудную однажды решить,
Истину познать и найти.
 

«Лето +28… и это на севере!..»

 
Лето +28… и это на севере!
Не спрятаться от жары даже вечером:
Солнце нещадно палит свысока,
Нет и намёка на визит ветерка!
 
 
И нет возможности остудиться,
В Енисее + 9 водица,
И ищет еды мошка и комар,
Это не просто, а полный кошмар!
 
 
И в ночи совсем не спится,
Море теплое вдруг приснится,
Но настигнет вдруг девятый вал —
Комар укусил… Приплыли. Встал.
 

«В детстве слушал я пророчества…»

 
В детстве слушал я пророчества,
Нравилось мечтать о будущем своём,
Представлялось, как будут звать по отчеству,
Как семью большую заведём.
 
 
Годы шли. И получалось вроде, как хочется,
И много помогало по жизни людей,
Но часто возникало то самое «колется»,
Оно играло роль судей.
 
 
Зато хватало нежданного творчества,
Перекрестка разных судеб…
Грех о прошедшем жалеть… Одиночество —
Вот в последние годы удел.
 

«Приснились сны крестьянам вещие…»

 
Приснились сны крестьянам вещие,
Покидали петухов красных в помещения,
Разорили всякие строения…
Посыпались в полицию донесения.
Написали и то, чего не было,
Выносили решения не проверены,
Кого били батогами, кого – на каторгу,
Вот встряхнули Русь-матушку
Не заросли на теле раны.
А потому совсем не странно,
Что крестьянскую душу вскопнуло…
И в России кроваво полыхнуло.
 

«После работы на троих по рублику…»

 
После работы на троих по рублику,
Но не хватало денег на бублики,
Всё продумано, по достатку
Только ради здоровья, не пьянки.
И три рубля достали из копилки,
По сто пятьдесят водки из бутылки,
Кусочек «Дружбы» в качестве закуски,
Если это помнишь, то точно: русский!
 

«Ни тебя, ни себя я не мучаю…»

 
Ни тебя, ни себя я не мучаю,
Вспоминаю от случая к случаю,
Фотографий с собой не ношу,
И ночами о тебе не грущу!
И не выгляжу мрачною тучею,
Когда с парнями ходишь кучею,
К тебе после разлуки не спешу
Твоего звонка подожду!
Да, я внешне типа «могучий»,
Но знаю, тебя нет лучше!
 

«Я думаю о тебе ежечасно…»

 
Я думаю о тебе ежечасно,
Вспоминаю ежеминутно,
Скажи мне, это не напрасно?
Скажи, тебе от этого не трудно?
Быть может, для тебя дискомфортно,
Когда любуюсь тобой прилюдно?
А, может, просто «сбросить обороты»,
Чтобы дорогу уступить кому-то?
 

«Бери карету, поедем к «Яру»…»

 
Бери карету, поедем к «Яру»,
Ты не смотри, что я в дымину пьян,
Там веселье, там цыгане,
Раздолье для русского там.
 
 
Гуляй, купечество, свои же денежки,
Как заработали, так и пропьем,
Кидай «катьки» девкам, как семечки,
Не жалей сегодня ни о чём!
 
 
Копили год копейку к копеечке,
Встречались то с ворами, то с жульём,
Эй, половой, графины, лафетнички,
И не серчай, коль что-то разобьём!
 
 
Неси уху стерляжью прямо с печечки…
И под грибочек опрокинув в рот,
Начали кутёж свой затейнички,
Который примет куртуазный оборот.
 

«Я не буду звонить, смски не буду слать…»

 
Я не буду звонить, смски не буду слать,
И при встрече взгляд отведу,
Тебя, теперь знаю: встретил на беду
Ты с другим счастье ушла искать.
 
 
Мне иным никогда не стать,
Любовь твою, увы, не украду!
Я остался на другом берегу,
Река между нами, мостов не видать!
 
 
Ну что же, душе прикажу я спать,
Чувства на волю не отпущу!
Нет, по тебе не буду страдать,
Я немного про себя погрущу…
 

«Года бегут, друзья безвозвратно уходят…»

 
Года бегут, друзья безвозвратно уходят,
Родных людей становится меньше,
Это тяжелый закон природы,
Он для всех: хоть свят ты, хоть грешен.
Горюешь сначала, потом снова весел,
Печали рушатся крепкие стены,
И мир из новых друзей, слов и песен,
И кровь в голубых обновилась венах.
Память, говорят, – штука вечная вроде,
Но иногда и она подводит,
Не одного человека, а целые народы
Бывает, что с истинного пути уводит…
А впрочем, пройдёт не один ещё век,
Чтобы познали, кто такой человек?!
 

«сегодня – самая короткая ночь в году…»

 
сегодня – самая короткая ночь в году,
сна нет, совсем дедуле не спится,
может, вспоминается граница
в 41-м, памятном году?
Идёт по памяти тонкому льду
Осторожно, чтоб не провалиться…
Погладил в коробке Красную Звезду…
Потрогал лицо… надо побриться.
Наточил свой зингер о ремень,
Порезал сало, нарвал себе лука,
И выпил стакан, налитый до краёв,
Стоя, без единого звука…
 

«Сверкает молния, гремит гроза…»

 
Сверкает молния, гремит гроза,
Стихия, приятель, однако,
Что страшно? Прячешь глаза,
Трусишь? Пятишься раком?
Нет, назад нам никак нельзя,
Ввяжемся с природой в драку!
Давай помолимся на образа,
И с Богом на врага в атаку!
 

«Небо было голубым, стало серым…»

 
Небо было голубым, стало серым,
Солнце встало – и быстро за тучи,
За стеной дождя скрывается берег,
Но зноя жестокого это всё лучше!
 
 
Свежестью ветер наполнил воздух,
Водой оросились леса и пашни…
Кому-то дождь испортил отдых,
Но большинство «спасибо» скажет.
 

«Сидим за столом: я и моя жалость…»

 
Сидим за столом: я и моя жалость,
Все остальные ушли, разбежались.
Всё остальное в ночи растворилось,
Исчезло, пропало, вдрызг разбилось.
 
 
Ну что, на донышке ещё осталось,
Вырваться из объятий даже не пытаюсь.
Что-то хорошее ведь в жизни было,
Вспоминаю то, что ко мне воротилось.
 
 
А нужна ведь была удачи малость,
Что желал – то б и в жизни осталось…
Но видно не хватило силы:
Судьбой каждый раз всё уносило…
 

«Старость – не возраст, а состояние…»

 
Старость – не возраст, а состояние,
В ней есть отвращение и обаяние,
Щедрость и скупость, горе и смех,
Мягка, как глина, крепка, как орех!
Милостыню раздаёт, просит подаяние,
В лохмотьях ходит и в богатых одеяниях,
Страдает от горя и всяких утех,
С тростью ходьба переходит в бег,
Пылкость души и её терзание,
Дневная радость, ночное стенание,
На все беды у неё один ответ:
Вот ты был, а вот тебя нет!..
 

«Небо не доброе, небо хмурится…»

 
Небо не доброе, небо хмурится,
Но пройдётся молодёжь по улице,
И постучат друг другу в окошки,
Соберутся в доме дяди Ермошки.
 
 
У него легко говорится и курится,
Там веселье, там балагурится.
А главное, что он на гармошке
Так играет, что болят к утру ножки!
 
 
И, конечно, как в деревне водится,
Парни с девчатами захороводятся,
Не щадит любовь сынов и дочек,
Но тайны хранят сеновалы и ночи!..
 

«Три гудка произнес паровоз…»

 
Три гудка произнес паровоз,
Три гудка хватает для прощания,
Сколько людей и грузов перевёз?!
Но вот пришла пора расставания.
 
 
Куда его? – на металлолом,
До базы недалекое расстояние,
Его преодолеет быстро он,
Машинист простится рукопожатием.
 
 
Так было всегда, но не в этот раз…
На площади много населения…
Трудягу подняли на пьедестал,
Как символ ушедшего поколенья.
 

«Смотрю в окно, смотрю на облака…»

 
Смотрю в окно, смотрю на облака,
К холсту сегодня тянется рука,
Скорее краски на палитре растереть,
И на века всю красоту запечатлеть.
 
 
Но судьба сей мысли коротка:
Исподволь овладевает хандра,
Она, всем ясно, перерастает в лень…
Вот такой сегодня начался день.
 

«Слова вдоль Енисея скрываются…»

 
Слова вдоль Енисея скрываются,
Из тех, что вдруг проявляются,
Складываются такие фразы,
Что самое приличная: «ну ты, зараза!..»
Они надо мною просто смеются,
Надолго в голове не остаются,
Не успеваю моргнуть и глазом,
Смеясь, улетают все вдруг разом.
Не сдаюсь, ворошу я кучу…
Но не становится, право, лучше…
Муза в постели валяется…
Просыпаться совсем не собирается!
И Пегас мой совсем обнаглел:
Крылья сбросил и галопом улетел…
 

«Енисей за бортом беспокоится…»

 
Енисей за бортом беспокоится,
На волнах седеют буруны,
Рыба сегодня не ловится,
Сети совсем пусты.
 
 
Рыбаки от злости заводятся,
На километры маты слышны,
Но в работе не остановятся,
Они духом и телом сильны!
 

«От солнца плавлюсь, как медуза…»

 
От солнца плавлюсь, как медуза,
Нести своё тело не хватает сил,
Но в ларьке какого-то потребсоюза,
Я мороженое в красивой обертке купил.
 
 
Ошалел от холода и прекрасного вкуса,
Вторую порцию сразу я залудил,
Почувствовал себя в Советском Союзе,
В детстве своём себя ощутил.
 
 
Сегодня мороженое – это искусство,
Без молока и сливок – очевидцем был,
Но это, в стаканчике вафельном с хрустом…
Настоящее! И зовётся «Советский пломбир»!
 

«Не ешь сладкое, попа слипнется…»

 
Не ешь сладкое, попа слипнется,
В детстве все говорили нам,
Но монпансье, что к карману прилипнется,
Одну на всех – по вечерам.
Что монпаньсье? Мы конфет не видели,
На кухню глянув – никого ли там? —
На чёрный хлеб белый сахар сыпали
И бежали к друзьям, стремглав.
И однажды Стеша задумчиво,
На конфету взглянув сперва,
Потом как бы совсем измученно,
Тихо и просто произнесла:
«Что в старости с нами станется?
Зубы выпадут – дружба останется!»
 

«утро раннее, солнце светит…»

 
утро раннее, солнце светит,
за коровой пастушонок бежит,
просыпается жизнь на рассвете,
и цветок с цветком говорит,
соловьи завели свои трели…
блестит на травинках роса…
и вдруг небо замоторело,
и послышалась стрекотня…
но вмиг стихло, жук резвится вволю…
самолёт с крестом вдаль летит…
солнце светит, ветер по полю…
Пастушонок убитый лежит…
 

«Зачем гореть из-за любви до тла?..»

 
Зачем гореть из-за любви до тла?
Кому он нужен – сердца пепел?
Кому нужна черная мгла,
Что под утро раздует ветер?
И что бросать такие слова,
Когда ты знаешь, что не вечен?!
Найдёт выход любая голова,
Пока её поддерживают плечи!
 

«Бидончиков в домах почти не осталось…»

 
Бидончиков в домах почти не осталось,
Они в хозяйстве уже давно не нужны,
А раньше, у кого их не было, малость
Составляли население большой страны.
 
 
В очереди за пивом свежим иль за квасом,
Иль за молоком, что из колхоза привезли,
Стояли женщины, детишки, лоботрясы,
И говорили про новости и жизнь.
 
 
А кто-то, между прочим, спозаранку,
С бидончиком на рынок… за икрой!
Да-да, такое тоже в то время бывало,
Это был наш самый Дальний Восток!
 
 
Теперь иное дело, все с пластмассой,
Конечно, в ней легче товар нести…
Но вот беда: из крыжечки малой
Ни молока, ни пива не испить!
 

«Вроде столько простора для творчества…»

 
Вроде столько простора для творчества,
Когда тобою правит одиночество:
Ничто не мешает, выдумывай, давай,
На-гора шедевры людям выдавай!
Но почему-то мысли и пальцы корчатся,
Холсты и листы марать не хочется,
Пьешь кофе, абсент, даже просто чай…
И только фигу от муз получай!
А впрочем, каждому понятно:
Что мучиться, коль нет таланта!
 

«Легко влюбиться! Но как трудно любить!..»

 
Легко влюбиться! Но как трудно любить!
Чувства свои ежедневно хранить,
В делах романтику не растворять,
И чистоту души не потерять!
 
 
О быт корабль с парусами не разбить,
Как Данко, сердце своим светить!
Чтоб в шторм не превратилась тишь да гладь,
И сохранилась божья благодать!
 
 
О двери дома всё черное разбить,
Чтобы солнце могло всегда светить!
Чтобы вдвоём быть крепче, чем сталь,
Никто чтоб между не смог бы встать!
 
 
Детей желанных счастливо родить,
И в любви родительской растить!
Надо в счастье жить, зачем за него биться?!
Как трудно любить! Легко как влюбиться!
 

«Танк горит у леса на опушке…»

 
Танк горит у леса на опушке,
Люки открыты, разорвана пушка…
Рота по полю вперёд наступает,
Что с экипажем никто не знает…
На позывные экипаж не отвечает…
Найти живых никто не чает,
«Погибли все… похоже…
Нашли себе смертное ложе…»
А экипаж из трех танкистов,
Чернее всяких трубочистов,
Сидит на траве, на небо смотрят
И что-то общее выводят…
И с матами, а что тут такого,
Что смерть обошла их снова…
Со спиртом закопченная кружка…
Из села с лопатами бредут старушки…
 

«Ах, эти разные, разные лица!..»

 
Ах, эти разные, разные лица!
В одни так хочется влюбиться,
Другие хочется любить,
Иные хочется набить,
А с теми просто веселиться,
А с теми вусмерть (во как!) напиться,
Вот с теми постоять бы рядом,
А этим всегда мы рады,
С этими встрече никогда не сбыться,
Эти хорошие, но заграницей,
Тех фотографии будешь хранить,
Об этих скорее-скорее забыть…
О многих часто грезишь в мечтах…
Но все они появляются во снах!