Текст книги "Дружба с призраком"

– Кто это был и что ему надо? – спросила мадам Фортуна, когда разговор закончился.

Мистер Фокс набил рот чипсами, прожевал их, и только после этого небрежно ответил:

– Тебя ищет какой-то офицер полиции О’Мэлли, но я ему сказал, что тебя нет на месте. Мы же празднуем, верно?

Мадам Фортуна сидела, наливаясь яростью.

– Меня спрашивал полисмен? Меня? Коп?

Слово коп привело мистера Фокса в чувство. Он хлопнул себя по лбу и выпучил глаза.

Мария уронила ложку в миску с мороженым и крепко схватилась руками за сиденье своего стула. Было ясно, что вечеринка стремительно подходит к концу.

– Каким образом кто-то мог связать меня с благотворительной организацией? – медленно процедила мадам Фортуна, пристально глядя на мистера Фокса. – И ты, болван, ответил им, что меня нет на месте! А должен был сказать, что они ошиблись номером!

Мистер Фокс снова хлопнул себя по лбу и растерянно развёл руками.

– Обо мне никто не мог спрашивать по этому номеру, потому что я никак не связана с этой… как её… «Инициативой на завтра». Бред какой-то! – мадам Фортуна вскочила, смахнув при этом со стола мороженое, чипсы и газировку, и попятилась к шкафам, словно загнанный в угол хищник. – Но они всё узнали. Всё вычислили. Они идут по моим следам!

Взгляд у неё сделался совершенно безумным, страшным. Мария и мистер Фокс замерли неподвижно, даже дышать боялись. Начинался шторм, который им, хочешь не хочешь, предстояло пережить.

– Это ты с кем-то разговаривала! – перекинулась на дочь мадам Фортуна.

– Нет, ни с кем, – ответила Мария и мгновенно вспотела вдруг, вспомнив мисс Мэдиган и офицера О’Мэлли. Она показала копу визитку с телефоном благотворительного проекта «Инициатива на завтра», да, но при этом только издалека, и тут же убрала её назад в карман, не так ли? Мария вскочила, сунула руку в карман своих грязных джинсов, вытащила из него библиотечную карточку и… больше ничего. Вероятно, она выронила ту злополучную визитку вместе с мелочью, когда спасалась бегством из библиотеки. Сказать матери, что это всего лишь мисс Мэдиган беспокоится, всё ли с ней в порядке?

– Но как тогда кто-то может искать меня через этот благотворительный проект? – взвизгнула мадам Фортуна.

– Пр-роект! Пр-роект! Благотвор-рительный! – с удовольствием подхватил Гудини.

Мария опустилась назад на свой стул. Нет уж, лучше ничего не говорить, промолчать, чем рассказать обо всём разъярённой матери. И до чего же жаль, что нет сейчас рядом Эдварда!

– Один из вас оказался стукачом или трепачом, – жёстко заявила мадам Фортуна. – Что ж, я узнаю, кто именно выдал нашу тайну, и раздавлю его! Обещаю!

– Р-раздавлю! Р-раздавлю! – повторил Гудини.

– Ты прав, мой мальчик, – сказала мадам Фортуна, нежно целуя попугая. – Но, поскольку никаких доказательств у меня нет, придётся предположить, что вдова оказалась умнее, чем мы думали, и сумела сложить, как говорится, два и два, – она подошла к столу, оперлась об него обеими ладонями и приказала, наклонившись вперёд: – С этой минуты нам необходимо постоянно быть настороже. Если заметите что-то странное или подозрительное – немедленно докладывать мне. Держать рот на замке. Ни с кем не разговаривать, слышите? Вам всё ясно?

Мадам Фортуна направилась к двери, заправляя под свой тюрбан выбившиеся наружу пряди.

– И оставь меня в покое, – обернувшись, добавила она специально для Марии. – У мамочки от вас голова разболелась.

И мадам Фортуна скрылась в своей спальне, громко захлопнув за собою дверь.

– Ты с кем-нибудь разговаривала? – спросил мистер Фокс, стукнув кулаком по столу.

– Нет. Ни с кем, – покачала головой Мария.

– Не лезь не в своё дело, девочка, и не порти хорошую игру нам с Фортуной. Если выясню, что ты кому-то проболталась, сам, лично позабочусь о том, чтобы ты больше никогда ни слова не смогла сказать, поняла? – эти слова мистер Фокс подкрепил смачным ударом кулака о свою раскрытую ладонь. Звук получился громким и крайне неприятным. Затем мистер Фокс, пыхтя, словно паровоз, вышел через чёрный ход из кухни во двор.

В окно Мария увидела, как мистер Фокс сердито пнул ногой дверь сарая, в котором он хранил свои инструменты, и скрылся внутри.

Желудок Марии сводило от дешёвой, нездоровой еды, ужасно хотелось пить от солёных чипсов и мороженого. Налив себе стакан воды из-под крана, Мария осмотрела оставшиеся после неудачной вечеринки следы. Опрокинутые на пол стулья. Весь пол в крошках от чипсов. Из опрокинутой бутылки продолжает тонкой струйкой вытекать газировка. Украшает этот натюрморт липкая лужица растаявшего мороженого.

Идти Марии было некуда, в свою кладовку она может попасть только через спальню мадам Фортуны, а это значит, что придётся ждать, когда она крепко уснёт.

Чтобы зря не терять время, Мария вытащила метлу и совок и начала наводить порядок.

Загадочные послания

Несколько часов спустя, уже посреди ночи, Мария сидела на матрасе в своей кладовке, тонкие стенки которой тряслись от могучего храпа мадам Фортуны. Затылка Марии коснулось прохладное, успокаивающее прикосновение Эдварда.

Присутствие Эдварда всегда успокаивало Марию, с самого первого появления духа, которое случилось, когда ей было всего… три? Да, всего три годика. В тот день электрические лампы в её детской спальне то и дело мигали, словно задыхались, а маленькая Мария сидела на своём матрасике, держа в ручонке карандаш и водя им по листу бумаги.

Внезапно свет полностью погас, и Мария уставилась в чёрную пустоту перед собой.

Разумеется, она, как и каждый ребёнок в такой ситуации, готова была расплакаться, но её остановило чьё-то мягкое, прохладное прикосновение. Невидимая рука вернула в её ручку карандаш, Мария снова начала водить им по бумаге и писала до тех пор, пока не провалилась в сон.

Проснувшись спустя несколько часов, она на ощупь пробралась по тёмной комнате к двери, повернула ручку, и дневной свет моментально наполнил её спальню.

На полу рядом с кроваткой Марии лежали три листа бумаги, исписанные твёрдым красивым почерком.

Нет, не каракули это были. Это были слова!

Читать Мария в то время ещё не умела, однако показывать эти записи кому-либо не стала, вместо этого решительно потребовала у своей матери, чтобы та начала учить её грамоте. Ученицей Мария оказалась очень способной.

Вот так, собственно, с Эдварда всё у неё и началось. Если бы не он, не стала бы, наверное, Мария читательницей, не открыла бы для себя библиотеку, не познакомилась бы ни с мисс Мэдиган, ни со своим новым другом, Себастьяном.

Мария тряхнула головой, сидя в тёмной душной кладовке. Открыла глаза, взглянула на висящие у неё над головой потёртые меховые шубы своей матери – снизу они напоминали затянувшие небо и готовые пролиться дождём грозовые тучи.

– Это моя вина, – приподнявшись на локтях, прошептала Мария. – Я подвела свою мать. Можно сказать, предала её.

Она тяжело сглотнула, и, почувствовав вновь прохладное прикосновение Эдварда, продолжила, резко сменив при этом тему разговора.

– Послушай, Эдвард, я сегодня видела её. Ну, миссис Фишер, – она не глядя вытащила из-за спины несколько листов бумаги, взяла шариковую ручку. – Миссис Фишер мне понравилась. А вот я ей нет. Не поверила она мне. Что теперь делать?

Марии показалось, что ей в присутствии Эдварда сделалось ещё холоднее. Рассердился он, что ли?

Она крепче сжала в пальцах своё перо, сделала глубокий вдох и опустила ручку на бумагу. Почувствовала, как начинает водить ею холодная рука Эдварда. Прикосновение его было холодным, но лёгким, нежным почти. Когда Эдвард закончил водить её рукою, Мария открыла глаза и прочитала:

Не обращай внимания на свою мать.

Тебе придётся ослушаться её.

Если ты собираешься помочь миссис Фишер,

Я напишу ещё одно письмо-загадку

О спрятанном сокровище.

Но ты должна будешь отнести его

В дом к миссис Фишер.

Написанные Эдвардом строчки Мария перечитала дважды. Интересно, как же это она сможет ослушаться свою мать? Мадам Фортуна и так уже подозревает её в предательстве. И почему бы Эдварду просто и ясно не сказать ей что к чему? А он игру в какие-то загадки затеял!

– Эдвард! – сказала Мария. – Если я снова пойду навестить миссис Фишер, у меня будут большие неприятности. Наверняка будут.

Она зевнула, потянулась, откинулась спиной на свой матрас. Однако спать ей Эдвард пока что не дал. Мария вновь почувствовала холодное прикосновение, положила перед собой новые чистые листы бумаги.

– Ну хорошо, хорошо, – сказала она, подавив новый зевок. – Отнесу я твою загадку миссис Фишер.

Мысль о том, чтобы ослушаться мать, не переставала волновать, тревожить Марию, пока она нашаривала ручку и прикладывала её к бумаге.

– Ну, давай, Эдвард, расскажи мне о сокровище, – пробормотала Мария, постепенно погружаясь в транс.

Как долго Эдвард двигал её рукой, Мария не знала, но когда она открыла глаза, из-под двери кладовки пробивалась узенькая полоска дневного света. Эдварда рядом не было, а на полу лежали исписанные листы бумаги.

Диззи ритмично гудел в Виллидж, раздувая щёки.

Джексон набирал краску и разбрызгивал её по холсту.

Нил, Джек и Аллен били по толпе на Таймс-сквер своими стихами

Мы были юными бунтарями, и газетчики подавали нас на особой синей тарелке

С трубой и кистями, перьями и бумагой, мы были щедро приправлены перцем и хороши на вкус

Ваш муж обедал вместе с нами и включал нас в своё меню

И вы ещё долго держали зажжёнными свечи после того, как всех обедавших не стало

Поломайте голову над этой загадкой, потому что главное блюдо в ней и есть ваше сокровище.

Это сообщение Мария перечитала уже не два раза, а все четыре, но так ничего и не поняла. Какой-то бессмысленный набор слов. Чьи это имена? Что за главное блюдо? Мария не была уверена, что спрятанное сокровище может оказаться едой, золотом или драгоценностями.

– Почему ты не мог просто сказать мне, что это за сокровище и где оно? – спросила Мария, но Эдвард давно исчез. Только громкий храп мадам Фортуны доносился из-за двери кладовки, и больше ничего.

Мария сложила исписанные листы квадратиком и засунула их в карман своих джинсов, затем повалилась на матрас и моментально уснула.

Сон ей снился тяжёлый, странный, и Мария беспокойно вертелась под своим тощим одеялом.

Во сне она увидела себя стоящей на сцене перед огромным залом, в котором, скрываясь в темноте, сидел единственный зритель. В остром луче прожектора на платье Марии серебряной чешуёй сверкали блёстки.

Грохотали, разливались барабаны, слепил яркий свет. У себя в руках Мария держала три предмета – мобильный телефон, алмазное кольцо и сложенный квадратиком лист бумаги. Она принялась жонглировать ими, но тут же роняла на пол, и ей приходилось наклоняться и подбирать их, чтобы начать всё заново.

Бумага, кольцо, телефон. Бумага, кольцо, телефон…

Неужели она понемногу освоилась, и у неё стало получаться?

Внизу, в партере, почудилось какое-то движение, из темноты появилась и медленно направилась к сцене тёмная фигура.

Хлоп! Хлоп! Хлоп!

Фигура аплодировала Марии – механически, как робот. Она приближалась, хлопки становились всё громче, но рассмотреть её лицо всё ещё было невозможно.

Хлоп! Хлоп! Хлоп!

Тем временем Мария жонглировала всё быстрее и быстрее.

Хлоп! Хлоп! Хлоп!

Внезапно лицо фигуры вынырнуло на свет. Открылись два выпученных глаза под нависшим над ними тюрбаном.

– Удобный слу-учай! Удобный слу-учай! – проскрипела мадам Фортуна совершенно не своим голосом.

– Кто вы? – спросила Мария, продолжая жонглировать.

Бумага, кольцо, телефон…

Мадам Фортуна взобралась на сцену, схватила Марию за руку и снова проскрипела:

– Заткнись! Заткнись!

Предметы, которыми жонглировала Мария, упали на пол, а по её спине пробежал холодок.

– Гудини? Это ты, Гудини? – спросила она.

Мадам Фортуна попятилась назад, в тень.

Дззз! Дззз!

Это завибрировал на деревянном полу сцены упавший на него мобильник.

Дззз! Дззз!

Мария нагнулась, чтобы поднять его. Дрожащими пальцами нажала зелёную кнопку и поднесла телефон к уху. Попыталась сглотнуть, но во рту у неё пересохло. Сначала Мария вообще ни слова не могла произнести, затем хрипло выдавила наконец:

– Алло?

– Мария?

– Кто это? – шепотом спросила она, едва не выронив телефон от неожиданности.

– Да, Мария, актриса из тебя так себе, хотя, надо признать, ты едва меня не одурачила. Поищи за картинами.

И телефон отключился.

Теперь Мария совершенно безошибочно узнала голос того, кто только что говорил с ней по этому телефону. Мадам Фортуна это была, вот кто!

Мария резко подскочила, села на своём матрасе.

Лицо у неё было мокрым от пота, вокруг стояла непроглядная тьма. Очевидно, ей только что приснился кошмар. Знакомый запах старых мехов и нафталина успокоил Марию, она поняла, что была и остаётся в своей кладовке. Пошарив в темноте, она нашла бумагу, шариковую ручку, и, крепко зажав её в своём кулаке, приложила к бумаге.

– Э-эдвард, ты тут? Эдвард? – дрожащим шёпотом спросила она.

Воздух оставался неподвижным и тёплым.

– Мне нужно знать, закончится ли хорошим всё это! – Мария понимала, что своими последними поступками она поставила себя в очень опасное положение, почти в угол себя загнала, можно сказать. И, самое главное, обратный ход уже не дашь, и всё как было назад не вернёшь.

Мария откинулась назад на подушку, попыталась снова уснуть, но не могла и продолжала лежать, уставившись широко открытыми глазами в темноту и неизвестность.

Акулы окружают

Сгорбившись перед библиотечным компьютером, Мария в сотый раз изучала исписанный листок, пытаясь найти какие-то ключи к загадке Эдварда. Кто такой Диззи? Или, может быть, что это такое? Джексон? Ну, это художник какой-то, ясное дело. И ещё три поэта, о которых ей известны только их имена.

– Диззи из Виллидж, художник Джексон, поэт Аллен, – погуглила Мария, но то, что ей выдал компьютер, никакого смысла не имело. Мария вздохнула, сдунула упавшую на глаза прядь. Конечно же, ей очень, очень хотелось расшифровать загадочное послание Эдварда до того, как передать его миссис Фишер. Она потёрла уставшие глаза, поморгала ресницами и вновь уставилась на экран монитора.

В голову по-прежнему ничего не лезло.

Зато уголком глаза она уловила какое-то движение.

Два глаза. Они на мгновение блеснули из-за стопки книг и снова спрятались за ними. Кто-то следил за нею с другой стороны книжной полки.

Мария резко повернула голову, но наблюдатель успел пригнуться, скрыться.

Она выбросила это недоразумение из головы и снова склонилась над исписанным листком. «Ох уж эта мне мелюзга, – подумала она, переключаясь на работу. – Вечно под ногами путаются, фанаты Белоснежки!»

А ей самой делом нужно было заниматься, делом. В конце концов, это ей приказал Эдвард отыскать сокровище миссис Фишер, не так ли? Значит, надо постараться, и если она сумеет разгадать головоломку Эдварда, то вдова, очень может быть, снова пригласит её к себе, и снова угостит чудесным мягким багетом с маслом. Не могла Мария забыть тот багет, никак не могла.

Бумс!

С полки прямо на Марию рухнули четыре стоявшие там книги. Метнулась в сторону голова в красной бейсболке.

Мария резко поднялась с места, огляделась вокруг, но ничего необычного не обнаружила, и потому вновь уселась за тарабарщину, которой осчастливил её Эдвард. Ей следовало поторапливаться, потому что библиотека вскоре закроется.

Она набрала в строке поиска «Особая синяя тарелка». Гугл выдал ей несколько страниц с адресами ресторанов, кафе и прочих забегаловок, перечислил их меню, добавил отзывы посетителей. М-да, очень полезная информация, ничего не скажешь.

– Что это ты делаешь? – прошептал голос у неё за спиной.

Мария обернулась и увидела Себастьяна. Он стоял, застенчиво улыбаясь своим щелястым ртом.

– Я так и думал, что найду тебя здесь, – признался Себастьян.

– Тсс! Не мешай мне думать, – притворно рассердилась на него Мария. Притворно потому, что на самом деле рада была его видеть. Во всяком случае, общаться с Себастьяном было намного интереснее, чем разбираться с какой-то особой тарелкой. Синей к тому же.

– Знаешь, я думал сегодня заскочить к вам и попросить твою маму предсказать мне судьбу, – доложил Себастьян.

– О, нет!.. Нет! – поспешно откликнулась Мария. – То есть я хотела сказать, что она… Что она очень занята сейчас. Столько клиентов, знаешь ли…

– Да? А как мне тогда записаться к ней на приём? – не отступал от своего Себастьян. – Просто в дверь к вам позвонить?

– Н-не думаю, что это хорошая идея, – осторожно ответила Мария, невольно повысив голос. Сидевшая за своим столом мисс Мэдиган услышала это и предупреждающе помахала указательным пальцем. – Просто она… не любит посетителей.

– Но как же так? – удивился Себастьян. – Посетителей не любит! Но она же медиум, она постоянно с клиентами работает!

– Работает…, да. Но она со взрослыми клиентами работает. А с детьми нет.

– А я заплачу ей за визит, что ты думаешь. У меня скопились кое-какие карманные деньжонки.

– Я сказала нет, значит, нет!

– Сколько она берёт? – набычившись, спросил Себастьян.

Мария всплеснула руками и откинулась на спинку своего стула.

Она очень хорошо знала заранее, что матери не понравится, если в её гостиной появится любопытный сосед. Тем более глазастый мальчишка, что живёт в квартире прямо над ними.

Но будет ли лучше, если Себастьян начнёт отираться возле их двери? О нет! Тут вообще проблем не оберёшься!

И Мария сказала, немного подумав:

– Нам с тобой лучше просто встречаться здесь.

– Ну, как скажешь, – надул губу Себастьян. – Хотя было бы намного легче просто…

Но Мария даже дослушивать его не стала.

– Вот, взгляни на эту головоломку и скажи, что ты о ней думаешь. Главный приз за эту загадку – сокровище.

– Сокровище? – шёпотом переспросил Себастьян, присаживаясь на свободный стул рядом с Марией. – Это как-то связано с тем, что случилось вчера, да?

Он схватил со стола послание Эдварда. Мария потянулась, чтобы отнять его, но Себастьян не выпускал бумагу из рук и, шевеля бровями, уже вчитывался в строчки.

– Да это же просто белый стих, – сказал он, наконец возвращая листок Марии.

– Стих? – Мария чувствовала раздражение. Стих! Да ещё белый какой-то! Неужели на самом деле всё настолько просто? – Неправда, не стих это, а загадка. Или ключ к разгадке, если хочешь.

– Ключ, – согласился Себастьян. – К разгадке. И в то же время стих. Я думаю, это метафора. Мы это в школе проходили.

– Мета… что?

– Я знаю, что такое особая синяя тарелка, это блюдо такое, мой отец его часто в ресторане заказывает. На первый взгляд можно подумать, что в стихотворении говорится про еду, но это не так. Оно о группе поэтов, художников и музыкантов. Стихи вообще часто бывают похожими на загадку, которую требуется понять. Это и есть метафора, понимаешь? Проще говоря, это когда что-то сравнивают с чем-то, ну, например, «золотая осень». Или «хмурое небо».

– И что же может означать эта вот… метафора? – хмуро спросила Мария, сдувая в очередной раз упавшую на глаза прядь.

– Думаю, что-то, связанное с группой художников и поэтов. Что может означать Диззи, я не знаю, но это совершенно точно имеет какое-то отношение к музыке.

– Это я и без тебя поняла, без твоей метафоры, – пожала плечами Мария, и снова прилипла к компьютеру.

– Где ты взяла эту загадку?

– Не скажу. Тайна, – не поворачивая головы, ответила Мария. Боковым зрением она видела, что мисс Мэдиган наблюдает за ними из-за своего стола.

– Тайна? – переспросил Себастьян. – С каких это пор стихи сделались тайной? Скажи лучше, кто написал этот белый стих, и зачем тебе понадобилось расшифровывать его? И при чём тут сокровище?

Мария громко втянула ноздрями воздух, внимательно разглядывая Себастьяна. Он был очень умным мальчишкой, но задавал много вопросов. Слишком много. И было очень небезопасно отвечать на любой из них. Хотя с другой стороны, именно он с ходу догадался, что это белый стих, метафора, видите ли, и речь в нём идёт о группе каких-то художников и поэтов. Художники, возможно, имеют какое-то отношение к картинам, которые развешаны на стенах в доме миссис Фишер. Вопрос: не может ли сокровище быть спрятано за одной из этих картин, как она это услышала в своём сне? В таком случае Себастьян мог бы очень помочь ей догадаться, за какой именно из них нужно искать сокровище. И она, обо всём подумав и всё взвесив, сказала:

– Насчёт сокровища это правда, я ищу его. Вчера я шла за той женщиной потому, что это сокровище, должно быть, спрятано в её доме. Возможно, за одной из картин, которые у неё висят.

– Нет, это ерунда! – покачал головой Себастьян. Он схватил листок с загадкой и вскочил, с громким скрежетом отодвинув свой стул. Мария коршуном бросилась вслед и в последний момент успела отобрать листок у Себастьяна. – Скажи лучше, где ты взяла эту загадку.

– А вот это совсем не твоё дело! – ткнула Мария пальцем в грудь Себастьяну, продолжая другой рукой удерживать листок с загадкой вне пределов досягаемости для него.

– Тогда я приду и постучу в твою дверь, – пригрозил Себастьян, складывая руки на груди.

Мисс Мэдиган встала из-за своего стола и уже направлялась к ним.

– Не смей стучать в мою дверь! Никогда! Я уже сказала тебе, что моя мать… – стук каблуков мисс Мэдиган приближался, Марии нужно было срочно заканчивать этот разговор, и она сдалась. – Хорошо, я возьму тебя с собой к миссис Фишер, если ты обещаешь никогда – слышишь, никогда! – не стучать в мою дверь!

– Но позвонить-то я тебе могу?

– Нет. То есть я хотела сказать, что у меня нет мобильника.

– Тогда как я узнаю, что пора отправляться на поиски сокровища?

– Перебьёшься!

– Не понял, – сказал Себастьян и облокотился о компьютер.

– Здравствуй, Мария, – с улыбкой сказала мисс Мэдиган. – Рада видеть, что ты общаешься с Себастьяном. Я давно уже думала о том, что вы поладите. Но мне придётся попросить, ребята, чтобы вы вели себя тише.

– Извините, мисс Мэдиган, мы больше не будем шуметь. Тем более что Себастьян всё равно уже уходить собирался.

– Никуда я не собирался, – буркнул Себастьян.

– Никто не должен уходить, Мария, просто ведите себя тише, вот и всё, – сказала мисс Мэдиган.

Мария потупилась, глядя на свои кроссовки. Ей сейчас хотелось только одного: пусть все уйдут и оставят её наедине с компьютером.

– Кстати, Мария, – как бы невзначай продолжила мисс Мэдиган. – Из той визитки, которую ты обронила, уходя вчера из библиотеки, я поняла, что твоя мать работает в одной местной некоммерческой организации… э… – она вытащила из кармана помятую грязноватую визитку и прочитала. – У мистера Бенджамина Эдварда Фактора. Всё верно?

– Нет, она там не работает, – глядя прямо в лицо Марии встрял в разговор Себастьян, хотя никто его об этом не просил. – Её мать мед… ой!

Он не договорил, потому что Мария пнула его под столом ногой. Очень чувствительно пнула, и при этом совершенно незаметно. Высший класс!

– С тобой всё в порядке? – спросила Себастьяна мисс Мэдиган и вновь переключилась на Марию. – Офицер О’Мэлли надеялся задать твоей маме несколько вопросов, но так и не смог ей дозвониться.

Мария начинала понимать, что библиотекарша пытается помочь ей, но от этого положение не улучшалось, а, наоборот, только хуже становилось. Выдавать свою мать Мария не собиралась ни в коем случае. Ведь если к ним в дом явится полиция, это будет конец всему их семейному бизнесу. Мать арестуют, а сама Мария станет сиротой. Можно по-разному относиться к мадам Фортуне, но она учила Марию всему, что знала сама, и худо-бедно кормила её.

Мария сглотнула, посмотрела на мисс Мэдиган, посмотрела на Себастьяна и сказала для них обоих:

– Моя мама очень занята.

– Это я знаю, – вздохнула мисс Мэдиган. – Но когда у неё будет окошко, чтобы можно было с ней связаться?

Мария резко поднялась со своего стула и попятилась к книжной полке. Как много вопросов сразу! Опять слишком много! Нужно выбираться отсюда.

– Я думал, что твоя мать медиум. Об этом даже на светящейся неоновой вывеске написано у вас на окне… – начал Себастьян.

– Замолчи! – оборвала его Мария.

Она схватила со стола свой исписанный листок и, протиснувшись мимо Себастьяна и мисс Мэдиган, бросилась к выходу. Проскочила первую вращающуюся стеклянную дверь, проскочила вторую, бесцеремонно оттолкнув при этом в сторону какую-то молодую мамашу с детской коляской. Оказавшись на улице, она бросилась бежать по неровным плитам тротуара и не останавливалась до самого своего дома. Дальше бежать было некуда. Куда ни повернись, в какую сторону не взгляни, везде возле неё снуют, сжимают свои круги акулы.