Текст книги "Ироническая империя. Риск, шанс и догмы Системы РФ"

Первую годовщину Конституции танки РФ отметили, подходя к городу Грозному. Все можно было еще остановить и передоговорить. Но договоренности теперь были не нужны Системе – ей требовалась еще одна победа в стране. Инфраструктура мирового величия, основанного на эскалациях, – вот чем стала Система РФ.

Пока в униполярном мире длилась Эпоха имитаций – наперегонки ей в России строилась Система РФ. Аномальный близнец униполярного мира, Система родственна ему и в симбиозе с ним развивалась все 20 лет. Когда униполярность надорвалась в военном авантюризме Буша-младшего и финансовом кризисе, Система РФ вчерне состоялась, и задача имитировать мейнстрим у Кремля отпала. С того момента и мировой порядок, организованный вокруг имитационного «лидерства США», не был далее актуален для Москвы.

Российская Федерация, жители который упраздняли Советский Союз под лозунгом «Иного не дано» и «Ельцину нет альтернативы», – пламенные борцы с альтернативностью вернулись в новый альтернативный мировой мейнстрим. В глобальном альтернативном мейнстриме Системы РФ протекает сегодня жизнь российской аномальности.

XXI век – век России?

С 1990-х годов Россия шла в авангарде «Века имитаций». Шла осознанно, что в данном случае означает «лицемерно». Технология лицемерия, техника допинга пиара и фальши апробировались Системой РФ с середины 1990-х годов. К этому толкала и ложно заданная цель быстрого переустройства страны ради «возвращения к нормальности». Утопия нормальной жизни подстегивала политическую креативность. Но креативность ушла в отработку технологий срезания углов, моделей обгона, искусства выигрыша времени. «Стероидная» техника допинга, пиара и фейка – технология коктейлей Григория Родченкова.

Система РФ – глобальный актор Эпохи имитаций, а не ее жертва. Она не с имитаторами и не с теми, кого имитируют. Подобно восточноевропейским популистам, она с лету воспринимает либеральные девайсы и техники – в отличие от тех, не присоединяясь ни к кому. Она использует подобия как опорные структуры концентрации власти.

Это не аномалия, это Система РФ в ее мировой эпохе. Это вход в аномальный мир будущего для России.

§ 3. «Это слабое государство»
Успешно недостроенное государство

Парадокс Системы РФ в том, что она очень слабая, но эффективная государственность. Актуальный государственный потенциал РФ – экономический, военный, управленческий – невелик и не сбалансирован с актуальной политикой Москвы. Перед нами не национальное государство – то не стало бы рисковать собой столь часто и глупо без надобности. Исходя из ничтожного уровня государственного строительства, РФ не смела бы вести столь рискованную мировую политику, а внутри страны власть искала бы опорные коалиции для каждого шага. Но Система РФ успешно действует без всего этого.

В этом ощутим навык бегства из ловушки позднего СССР. Когда Кремль Горбачева поставил задачу быстрой модернизации экономики, политики и государства, но задача была неподъемной. Система РФ ушла от проблемы, импровизируя ad hoc, а кризисные провалы купируя боковыми ходами. Тактика ускользания из внутренних тисков возможна только в глобальном горизонте Системы. В бегстве от внутренней слабости Система РФ успешно изображает опасную глобальную силу. Усиленная медийно-политическими и медийно-военными средствами, современная маскировка создает видимость силы и способна к стратегическому сдерживанию противников.

Эта диалектика силы и слабости, будучи технологизирована, создает опору ее стратегической маневренности.

Государственная слабость как сверхмотив. Слабая Система РФ как влиятельная незаменимая сила

Слабость, взятая за предпосылку, – ключ к миру тайн Системы РФ. Вначале – странная смерть советского коммунизма, ошибочно принятая за смерть государства. С начала 1990-х страх нежизнеспособности повис над всеми, обостряя задачу выжить. А выжив, доказать жизнеспособность – как свою победу, как первенство! Можно расценить это как «ошибку выжившего», а можно – как беспощадную волю, родственную инновационной. Ведь инноватор не стесняется обращать свой и чужой дефицит в стимул креативности.

Слабое государство – ловчий экзоскелет охоты чемпионов выживания на всех остальных

Возник удивительный монстр слабой глобальной силы Системы РФ – влиятельной, но вечно в надрыве, и когда не в атаке, то в глухой обороне. Самовосстанавливающейся незаменимой силы глобального троллинга Запада.

Конфликт слабого накала – стандарт Системы

После встречи с Путиным Обама как-то спросил: неужели российскому лидеру нравится жить в условиях постоянного конфликта слабого накала? Этим он по случаю точно определил рабочую атмосферу Системы РФ. Навязывая ту же ситуацию конфликта Соединенным Штатам, Путин не думает, что делает нечто необычное.

Система радикализует всякую неразрешимую ситуацию, которую не удалось замолчать. «Социум власти» маломаневрен. Внутренний обмен ресурсами заторможен, поскольку те привязаны к личным местам и бонусам. Неважно, была попытка решить или нет, – управленческий спазм толкает власть на радикальный прорыв, сквозь глухо ворчливое население.

Россия живет в обстоятельствах постоянного конфликта слабого накала, где выгорают ее ресурсы и люди – с их же согласия

Система РФ устойчива к рискам износа инфраструктуры

Система возникла при коллапсе советского хозяйства в переустройстве советских инфраструктурных ансамблей. Она выстроилась как сеть распределительной поддержки населения, обусловленная безопасностью для элит. Функции суверенитета, агента мировых рынков, трикстера и владетельного социального гегемона аномально объединены в ней суррогатом государственности. Такой «симбионит» подвижнее идеократии СССР, но исключает публичную конкуренцию и nation building.

Выступая от имени суверенной РФ, Система использует население для сцепки власти с пространством.

Внутреннюю политику в Системе можно представить как принуждение населения к невольным массовым сделкам за счет их собственных интересов

Это придает властям высокую степень эшелонированности.

Система РФ как сервис обслуживания глобализации

Система РФ, как известно, базируется на паразитарном ресурсном экономическом укладе. Но эволюционные качества отличают ее от многих ресурсных наций, благодаря чему сохраняется это протогосударственное образование. Система РФ выполняет обслуживающую мировую функцию – геополитическую, культурную либо трейдерскую, что для нее все равно.

Сумма миссий по непрошеному обслуживанию мира есть глобальное основание Системы РФ и ее усилий по дисциплинированию населенцев

Эпоха глобализации, за счет которой РФ выживает, заканчивается, но еще довольно сильна. Пока она длится, Система РФ сохранит нишу в мировой трофической пирамиде и найдет кем питаться.

Система зависит от экспортно-кредитных каналов поставки сырья в обмен на звонкую монету (необходимую при расчетах за лояльность). Но и тут не линейная зависимость. Ее маневры сопровождает лоцманский зондаж – разведка мировых полей в поиске новых ресурсов. Как видно в «хакерском деле», Система расширяет свои представления о том, что считать ресурсом. И в этом отношении бывает то успешна, то нет.

Зигзаги Системы РФ, при их чудовищном риске, всегда кому-то в ней прибыльны. Хороший брокер зарабатывает и на подскоке, и на падении цены. Только агенты Системы живут на агентские.

Развеселый спасатель

Эксперты вечно спрашивают: где же лидер? Спасатель ценнее лидера.

Популист типа Путина создает ландшафт самим собой и зовет в нем жить. Его бесполезно ловить на неувязках, неосуществленных обещаниях – он творит другой мир, почти не мешая вам жить в вашем прежнем. Что заметно на этом пути? Троллинг мейнстрима.

Абсурдистика Путина эффективна. Она напоминает элитам, что они живут не в их воображаемой, а в реальной аномальной стране. Абсурдом Путин обнуляет их репутации. Фанаты важнее союзников в его картине мира. Раз война не война, к чему союзники и союзы? Бушистский концепт «коалиции желающих» был военным предвестием путинской «коалиции хохочущих».

Геном Системы как силы бессильных. Путин и диссидентство

Позволю радикальный парадокс: нельзя не увидеть, сколь приложима к слабой государственности Системы РФ гавеловская идеологема «силы бессильных». Конечно, здесь разная сила, производная от различных бессилий. Но, восстановив промежуточные уравнения, мы обнаружим стволовые клетки диссидентства, проникавшие в генеалогию Системы несколькими путями.

Есть извлеченный урок слабости Горбачева – неприложимости горбачевской версии советского диссидентства к реальной политике. Есть и прямой ход – от диссидентской «неполитической политики» к беспроцедурной делегативности скачков из проекта в проект в постсоветской России. А главное – искусство троллинга превосходящей силы. Как диссидент троллил Кремль, так и слабый Кремль передразнивает сильный Вашингтон.

Система РФ – пересмешница американского мирового лидерства

Эксклюзивна ли Система РФ в мировом отношении? Создание и использование одноразовых выгод

Частая ошибка эксперта – описание Системы РФ как непостижимой, движимой примордиальными факторами «русскоссти». Система случайна, что не мешает ее продвижению в глобальных сетях и на мировых рынках. И не запрещает на будущее смягчения ее эксцентрики и признания универсальных правил.

Эксклюзивна ли Система РФ в глобальном отношении и что из этого может следовать? Пора ставить такой вопрос, не опасаясь запрещений мыслить что-либо в России как уникальное. Уникальность России признают лишь в виде негативной помехи «нормальности». «Мы не видели такого распада демократических институтов, мы не видели такого уровня коррупции в стране с таким богатством и образованием. Такая крупная страна никогда не была под санкциями»[12]12
  Рубцов А. Большая ловля покемонов // Ведомости. 2016. 15 сентября. URL: https://www.vedomosti.ru/opinion/articles/2016/09/16/657157-lovlya-pokemonov.


[Закрыть] (К. Сонин). Тактика Системы состоит в манипуляциях своей эксклюзивностью – использовании уникальных событий ради одноразовых выгод. Такие ситуации искусственно масштабируют событие, предлагая «решение», полезное более аппаратно, чем стратегически.

Новая фрагментарная, «рваная» структура глобализации позволяет развивать эксклюзивные модели в рамках неэксклюзивных типологий. (Помним, однако, что оба эти качества до некоторой степени условны.)

Успешность Системы

В России сложилась глобально необычная государственная Система с обширной перспективой будущего существования. Она может погибнуть, но вероятность этого меньше, чем у Советов. В отличие от СССР, реликта-носителя целей Революции 1917 года, Система РФ полностью фокусирована на императиве выживания. Сам императив многослоен: речь не идет только лишь о чьем-то выживании в отдельности – государственном, национальном, экономическом. Не о выживании лишь какой-то группы во власти и зависимого от нее населения – хотя, разумеется, и эти виды присутствуют в ядре Системы.

Все объединяется целью глобального выживания аномальной Системы – чтобы в будущем мировом порядке РФ превратилась в нечто нормальное и успешное

Неопределенный по характеру Путин стал емким символом этой, открытой будущему, инновационной и несвободной модели человеческого существования. Абсолютизация власти Путина, практически бесполезная и едва ли нужная ему самому, – проекция нарциссизма Системы РФ. Даже спазмы ненависти к миру рождены тяготением Системы к глобальности. Империи и идеократические проекты пришлого хотели завоевать мир территориально. Но Система РФ хочет не завоевать мир, а уподобить его себе – своему образу действий. Она не умеет иначе определиться внутри человечества, с которым втайне сочленена.

Система РФ – иронический космополит, национальный только по происхождению

Перед нами – не замшелый «феодальный» мир, невесть как попавший в XXI век. Система РФ – это недостроенный и коснеющий в фантазиях образ будущей планетарной закрытости. Ее модель опровергает заблуждение, будто все передовое нормально и удобно для жизни. Если речь об отклоняющейся ветви развития, российское отклонение – глобальный мейнстрим на целую эпоху.

Глава 3
Догмы успеха Системы

§ 1. Ее стратегическая верткость
Стратегические операции вместо государственного мышления

Секрет эффективности Системы РФ – право на маневр любыми ресурсами без ограничений. Такая эффективность является стратегической, а не экономической и не государственной. Отсутствие хорошего управления и нехватка ресурсов для радикальных задач восполняются ее стратегическими ходами.

Внутреннюю атмосферу в Системе определяют стратегии игры власти с населением. Обычное положение страны – стратегическое состояние «войны в мирные времена»

Стратегически Система РФ не признает разделения на внутреннее и наружное. Зарубежные операции используются в обеспечении внутренних, компенсируя их неуспешность. Система ведет несколько войн внутри и вне РФ либо готовится к ним. Объектом российской внутренней политики может оказаться субъект в любой точке мира. Акторы Системы ходят под международными санкциями за действия неведомых им «кремлевских хакеров». Кремль – субъект большой стратегии, которая в Системе неделима. Она мировая и внутренняя воедино. Нечего удивляться, что на внешние удары власть отвечает карами против своего населения.

Стратегическая атмосфера в Системе – это атмосфера вечно развязанных рук. Здесь, как на поле боя, все факторы обращены в ресурсы либо угрозы. Стратегический подход подавил нормативный.

Делегирование суверенитета в стратегии Системы

В границах Федерации власть ведет себя, как в целом мире, неотличимо – защищаясь от угроз и управляя миром по глобусу. Территория Российской Федерации при этом ее плацдарм, и сама Россия лишь «нация-плацдарм».

Любое звено аппарата государственной власти непосредственно является стратегическим резервом главнокомандования Кремля. Ему могут быть спущены, то есть делегированы, суверенные полномочия центра. Включая те полномочия, которые неформально расширены и экстраординарны, а то и прямо нелегальны.

«Делегирование» здесь означает экспорт суверенитета «вниз», без ясных ограничений на применение тотальной власти

Естественно, институт при этом не функционирует как институт – он действует по инструкциям свыше либо замер в ожидании оперативных указаний. В прочих случаях институты живут аппаратной рутиной, тождественные бюрократическому каркасу.

Атмосфера внутренних войн в Системе

Гипертрофию стратегических методов при решении внутренних задач не объяснить, обойдя тему внутренних войн в Системе. Но с кем тут война? Пропагандист разовьет в ответ вульгаризированную версию теории Карла Шмитта о «враге» – абсолютном, тотальном, который должен быть разбит либо уничтожит вас. Реальный носитель этого концепта в Системе РФ не существует, а идея «врага» вторична – она обслуживает предпочитаемое здесь поведение.

Враг нужен Системе постольку, поскольку ей так проще действовать радикально

Врага подбирают среди внутренних акторов, которым приписывают зарубежные связи. Система нарочно обостряет враждебность к заявляемым ею «врагам». Маневрируя списком «главных противников», она получает еще одно преимущество – создавая зоны амнистии в отношении предыдущих врагов.

Не одна власть играет. Население РФ азартно играет с властью, рассчитывая выиграть от взаимной неопределенности. Население как игрок имеет свои игровые ресурсы. Оно рассчитывает на слабости власти, о которых ему известно, а властям нет («снизу виднее»). Власть никогда не знает истинной готовности масс к сопротивлению ей и не знает всех вероятных поводов к этому. Ступая на минное поле, Кремль идет по нему, рассчитывая только на свою верткость.

Военная угроза – это заявление о готовности к противодействиям и причинению ущерба. В Системе РФ угрозу понимают иначе – как вечно возможную и неизвестно от кого и откуда исходящую. Оттого и массовая сделка населения с властью в Системе не может быть договорной: то, что вчера было ресурсом власти, сегодня может ей «угрожать».

Внутренние вооружения

Оппозицию возмущают привилегии силовых структур за счет штатского населения. Они хорошо заметны в концепции пенсионной реформы, от тягот которой силовики освобождены. Здесь две причины – простая и стратегическая. Простая – в нормальности неравенства для «социума власти». Необъявленное как принцип, неравенство является в РФ нескрываемой нормой.

Но главный фактор имеет стратегическую природу. Он восходит к стратегиям холодной войны – приоритету безопасности стратегических вооружений перед безопасностью населения. Неуязвимость оружия возмездия была важнее безопасности граждан. В Системе РФ та же логика: внутренняя силовая инфраструктура защищена лучше гражданского населения, поскольку может понадобиться для возмездия ему. Силы порядка в Системе – не полицейские силы, а силы возмездия, и население это знает.

Страсть Кремля к умножению охранных структур, борьбе с протестами, «экстремизмом» – демонстрация готовности к сдерживанию населения как вероятного противника. Во внутренней политике власть ведет себя стратегически, будто на внешнем поле. Так, когда премьер Столыпин размещал войска в империи, исходя не из риска вторжения, а из задачи подавления внутренних беспорядков.

Власти испытывают перед населением ложные тревоги. Население держит Центр в подозрении насчет их обоснованности

Обычное мышление Путина и центра власти РФ военно-стратегическое. Его базовый статус – не бюрократическое управленчество, а готовность к отпору внутри.

Рождение вооруженной государственности

Стратегическое поведение Системы означает трансфер боевых практик в гражданскую жизнь и обратно. В пользу этого говорят обстоятельства ее генеалогии.

С осени 1993 года до 2004–2005 годов Система РФ вела важные внутренние войны – от боев 1993 года в Москве до двух войн на Кавказе. В войны вовлекались гражданские силы и институты. Так, в чеченском конфликте ударной силой были полицейские части ОМОНа, привлекавшиеся по очереди из регионов страны. При том что войну выиграли не войска, а политика «чеченизации» конфликта, военный импринтинг не остался без последствий. Войны укрепили презрение управленцев к личности и человеческой жизни. Навыки мести и пытки вынесены администрацией РФ из кавказских войн.

Императив выживания, под которым формировалась Система с начала 1990-х, облегчил Центру принятие решения о войне с Чеченской Республикой. Это решение заложило мифологию «кавказского варвара» в фундамент идеи Врага Системы. Но «Враг» здесь производное, политический дериватив. Враг понадобился Системе, чтобы оправдать ее стратегический транзит. Мейнстрим внутреннего развития отбросили ради мейнстрима «битвы демократии с врагами».

Изобретение Врага Системы в конфликтах 1993 года, спроецированное на Чеченскую Республику, конвертировало мирную повестку развития государственности РФ в повестку «войн до победы»

Военно-стратегический приоритет развития России закрепляется с 1999 года – сочетанием травмы войны в Югославии, началом второй кавказской войны и воинственной стратегией президентских выборов 1999–2000 годов. Понятие государственности микшируется с идеей вооруженного государства «эпохи войн в мирное время», дающего отпор все новым угрозам. Лидерский имидж Путина трансформируется в силовой образ вождя выживающей нации.

Силовые коннотации в образе Путина нарастают по мере спада реальных угроз и причин ждать атак на российскую государственность

Массовый сговор: Система как «победитель в игре»

Рассмотрим переживания Системой триумфа и ее самочувствие в зените побед.

Критерием «побед России» выступают не реальные успехи, а потери от внешних ударов по ней – наподобие американских антироссийских санкций.

Большие российские потери трактуют как признание силы и подтверждение правоты

Система чувствует себя призванной к Большой игре, где рассчитывает победить (так часто говорит Путин). Кремлевский игрок не видит расхождения идеи победы с идеей выигрыша. Путин перед выборами говорил о намерении выиграть в игре и тут же обещал победить. Но при устойчивом ухудшении позиций выигрыш нереален. Тогда в дело вступает аспект массового сговора – мы уверены, что побеждаем! Мы согласны терпеть в расчете на выигрыш в будущем! Согласие населения видят козырем в большой мировой игре – оно символизирует власть над пространством Северной Евразии. Резервы, которыми жертвуют ради мировой игры, засчитаны в показатели силы, а готовность масс к молчаливой сделке – в мобилизованность к победе.

Выигрыш здесь лишь возможность начать другую игру, выйдя из прошлой живым. Выигрышем считают выживание игрока

Мобилизованность?

Мобилизация Системы отлична от мобилизационных состояний в регулярных государствах, где ее вводят в особом случае как специальное правовое положение. В Системе РФ мобилизованность равна государственности. Отсюда перегрузка кадров Системы, их износ, утомляемость, всегдашнее недоверие к населению. Трудно мобилизовать то, что всегда латентно мобилизовано. Стратегическая диспозиция власти перед лицом населения – это бдительность перед угрозой предательства. Слабость государства РФ неустранима, и внутренние ее факторы рассматриваются как выгодные внешнему противнику, то есть потенциально предательские.

В кремлевском восприятии государственности население РФ постоянно подозревают в предательстве

Если акты верткости рассматривать как акты мобилизации без явного повода, то Система либо маломобильна, либо чрезмерна для боевых применений. Парадокс Системы – в вечной готовности выглядеть государством, не будучи им на деле.

Командование Системой: кейс Глазьева на Донбассе

Скандал с публикацией Киевом разговоров Сергея Глазьева периода российского просачивания на Украину весной 2014-го обнажил ряд вещей. Чем занят помощник президента России? По телефону подстрекал местные антикиевские группы занимать правительственные офисы. Дистантно управлял пророссийской контрреволюцией, советуя имитировать «народную власть»: заняв офис, принимайте обращение к Путину!

Как я и предполагал в книге «Система РФ в войне 2014 года», Sistema управляла опаснейшим кризисом, делегируя суверенитет РФ. Глазьев не имел компетенции руководить спецоперациями вооруженных групп. Он блефовал. Ссылался на «в Кремле уже решено», «там ждут» и «все уже знают» – слишком неопределенные формулы, чтобы выглядеть передачей путинского приказа. Но маловероятно, чтобы он просто лгал людям, которых слал захватывать областные администрации на Украине. Что и на каком уровне было «решено»? Была то неформальная просьба президента России или обмен репликами с главой АП в коридоре Кремля?

Конечно, помощник президента имел случай рассказать Путину о своей борьбе с революцией на Украине. Но так же действовали другие: кому-то звонили, сообщали, что «все решено», отдавая приказы беднягам в Харькове и Одессе.

Мы не знаем, какими были решения самого Путина в 2014 году, сколько раз и с кем он их обсуждал. Зато видна схема действий, где командуют люди, присвоившие президентские полномочия главнокомандующего РФ, не умея ими распоряжаться.

В Системе РФ несколько центров стратегии. Стратегия, выигрышная для Кремля, отлична от стратегий, выигрышных для исполнителей.

Кремль обитает в неконкурентном мире «геополитической схватки». Исполнители – в условиях реальной жесткой конкуренции, о чем нельзя заявлять вслух. (Случай Шестуна: за распубличивание мстят как за «раскол элит».) Повышая аппаратный вес, исполнители демонстрируют Центру эксцессы лояльности. Центр не контролирует делегированных им полномочий власти – к нему отовсюду направлены слепящие лучи лояльности с отчетами о «победах». Ни один эксцесс не согласован с другим. Некоторые явно мешают друг другу. И все ждут субсидий на новый эксцесс. Стратегия исполнителя равна тактике промысловика «гаражной экономики» – в абсурдных действиях власти обнаружить ресурсный карман и в него залезть: монетизировать и реализовать.

Это генерирует невероятный хаос и, как показала история с Украиной 2014–2018 годов, хаосу так легко стать кровавым.

Риски и мифология рисков в Системе

В обычных обществах есть механизм учета провальных и опасных кейсов, риск повтора которых включает самозащиту. В Системе РФ этот блок фальсифицирован. Команда власти практикует превенцию рисков, используя ложные прецеденты «угроз». Например – угроза раскола элит. Настоящий раскол элит – глубокий конфликт, возникающий непредвиденно по неслучайному поводу. Зато «раскол элит» превращают в обвинительное клеймо, криминализуя несогласие и конфликт стратегий в истеблишменте. Так в 2011–2012 годах изготовили жупел «заговора Медведева», якобы связанного с митингами на Болотной.

РФ с первых дней конструировалась идеологами, лишенными обратной связи с национальным общественным мнением. Нехватку ресурсов Система восполняла хищной рефлексивностью клуба господ. Опережая противников, она подавляла их волю к стратегическому сопротивлению. Технология этого незамысловата – эскалация. Но это срабатывало.

Политическое планирование 2000-х годов отражает крен в сторону тактик электоральной гегемонии. Гипертрофия политического мониторинга (здесь я вынужден вспомнить свой ФЭП) была недостаточна для выработки политического взгляда на вещи. В политике гегемония достигается захватом повестки. Погоня за «повесткой завтрашнего дня» легко обращается в спорт, в период президентства Медведева это стало особенно заметно. При всегдашнем поиске «креативных ходов» политически то были потерянные годы, закончившиеся объявлением самого Медведева «угрозой».

В Системе РФ выдумывание угроз имеет вид дисциплинарных спецопераций, сопровождаемых хором думских истеричек и симулятивных «мобилизаций» против безвредных целей.

Игра в Системе: игра без правил, игра с правилами, точечные репрессии. Отсутствие красной черты

Одной из территорий ясности третьего путинского срока была ясность черты, перейдя которую гражданин знал, что ему пора подумать об адвокате. Черта отсекала его от уличной политики. Сегодня черты нет. Идет игра с правилами, которые участник узнает не раньше, чем вступит в игру.

Любимая мечта либерального мышления – политика без проигравших, win-win. Но в Системе РФ схема win-win повреждена. Тот, кто выиграл первым, спешит помешать выигрышу второго, с ущербом для своей же упущенной выгоды.

Философ Рубцов провел аналогию между модой на покемонов и подвижностью российской модели точечных репрессий[13]13
  1993: элементы советского опыта. Разговоры с Михаилом Гефтером. М.: Европа, 2014.


[Закрыть]. Игровая аналогия здесь ничуть не поверхностна. Изменилась сама модель «точечных репрессий». Оставаясь выборочными, репрессии бессвязны и поражают непредсказуемо, как гром среди ясного неба. За этим стоит неутоленный спрос населения Системы на выигрыш и порядок. Человек с «силовым айфоном» в руках, извлекая из ландшафта подследственных покемонов (таких же, как и он сам), выглядит воином игрового порядка. Кто не попался, тот выиграл.

Форсаж игры без правил творит оазисы ложной веры в то, что «будущее близко – порядок грядет».

Маски Системы

2014 год вывел на публику типаж «реконструктора», который исстари существовал здесь, не привлекая внимания. Реконструкторы всегда лучше профессиональных историков знают, как выглядел мундир солдата Отечественной войны 1812 года. Реконструктор искушен в деталях прошлого, но реальным прошлым не интересуется – он мастер переодеваний в чужое. Бетонно-пластиковый муляж храма Христа Спасителя для него убедительнее аутентичных руин и видится наследием прошлого.

Реконструктор отчужден от подлинности свершившихся событий, кроме его второстепенных аксессуаров. Раз любую битву можно переиграть заново, то и поражение можно отыграть!

И вот они повели в бой боевые отряды в Донбассе, и им позволили по-настоящему пытать врагов – как гестапо в советском кино. Переодевание в революционеров освобождает их от цивилизованности.

Демонстративная непопулярность – другая из масок Системы. Гримаса бесчувственного насильника отпугивает и парализует. Оттеснив плечом Путина, вперед выходит ближний круг. В отличие от фронтмена, эти не надеются когда-то стать популярными, «своими». Сначала им нужно попытаться стать страшными. Путинский комиссариат учится устрашать – на экране появляется Золотов в бутафорском мундире.

В Системе РФ идентичность наиболее актуальна как бутафория

Стратегический оппортунизм

Стиль Системы можно назвать стратегическим оппортунизмом. Импровизируя, Система всегда идет «от достигнутого». Здесь не ставят и не реализуют планов, здесь отражают удары – реальные, а чаще мнимые, опираясь на боеготовность – реальную, но чаще мнимую.

Поход в Сирию – оппортунистический рывок Путина. Были мольбы Асада, были коварные карты иранского генштаба, была заброшенная советская база в финикийском Тартессе. Но чтобы соединить эти сущности, требовалась креативность аномала. Она и отличает дух Системы. Опорой «креативного оппортунизма» выступает страх нехватки времени – фантазм соревнования с Западом и «грядущего конфликта» с ним.

Речь и тут об оппортунизме: у взявшихся делать Weltpolitik жалкими средствами РФ фанатизм «баттла цивилизаций» заменяет основание.

В Системе РФ любая геополитика – ничто, пока не стала служанкой стратегического оппортунизма, опирающегося на нехватку резервов

В конце концов, оппортунизм – лишь использование возможностей. Оппортунизм Системы РФ – вечное выжидание удобного случая захватить приз – добавочный ресурс выживания Системы.

Разнородность и хаос в Системе как ресурс эффективности

Микширование состояний характерно для Системы РФ. Его часто справедливо рассматривают как хаос от неумения управлять теми ресурсами, что есть. Но тезис надо продолжить. Неспособность выстроить государственную платформу развития толкает власть к микшированию разнородных сил, зигзагам и эскалациям наугад.

Система РФ чужда педантизма и при известных обстоятельствах готова на все. Система не испытывает затруднений, синтезируя авторитаризм, милитаризацию с либерализмом и мерцательной тиранией. В итальянской политике прошлого века это называлось transformismo.

Стратегическое маневрирование аномальными ресурсами при недопущении их взаимного конфликта – коронное блюдо Системы РФ

Отсюда вопиющая связь джентрификации пространств с пыточным следствием, реакционнейших законов – с коматозными демократическими реликтами. Это не рядоположные сущности, а опорные уклады рабочей схемы transformismo: нехватки и крайности претворяют в стратегию преобладания и доминирования.

Зато в стратегическом поведении Система готова быть разной. (Разговоры о ее «гибридности» имеют смысл внутри политических типологий, но не дают предсказать ее маневры.) Расчеты на модернизацию и прогресс в Системе ограничены условием ее эффективности – верткостью. Система не смеет позволить даже временной потери верткости ради долгосрочной программы. За этот срок наверняка случатся значимые (для Системы) события-вызовы, которые заставят ее не раз поменять свой курс. А смена курса всегда означает ремобилизацию свойств Системы.