Текст книги "Тревожное время. Стихи"

Тревожное время
Стихи
Глеб Пудов

Дизайнер обложки Надежда Салейко

© Глеб Пудов, 2023

© Надежда Салейко, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0060-6966-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Я стал доступен утешенью…»

 
Я стал доступен утешенью,
за что на Бога мне роптать,
когда я смог стихотворенье
о трудной жизни написать?
 
 
Всё было плохо: я метался,
стремился жизнь в строку облечь,
увы-увы, как ни старался,
была суконна моя речь.
 
 
И вдруг – случилось! Вижу, ноты
нежданно смыслом обросли
и песни звучные в блокноте
глубокой речкой потекли…
 

Петергоф

«Как хорошо, что еду я один…»

 
Как хорошо, что еду я один,
как хорошо, что в снег, и дождь, и ветер,
и что среди неоновых витрин
я никого знакомого не встретил.
 
 
А впереди, возможно, – пустота,
иль бездна без надежды на удачу.
И всё же я поехал неспроста:
я собственной душою озадачен.
 

Смоленск

Возвращение

 
Начало осени застал я
на стыке тех координат,
где на российскую заставу
глядел французский супостат.
 
 
Душа просила очищенья,
а разум требовал высот —
порой в обычном возвращенье
нас неизведанное ждёт.
 

Смоленск

Собор

 
Посмотри: бирюзовая сила
воцарилась над старым Днепром11
  Речь идёт об Успенском соборе.


[Закрыть],
где когда-то кумиров пронзила
византийским крестом.
 
 
Над коньками старинных избушек
расплывается медленный звон.
Если хочешь, ты можешь послушать
металлический стон.
 
 
И наполнят тебя эти звуки
словно чашу до самых краёв,
и поймёшь, что лишь страхом и мукой
ты заслужишь любовь.
 

Смоленск

Медицинская карта

 
На дряхлом костёле от ветра упал
старинный-старинный фиал;
и крошится арок чудесный излом,
размытый осенним дождём;
портал открывает беззубый свой рот:
заржавлены створки ворот.
Болезни течение было таким.
Скончался больной и исчез он как дым.
 

Смоленск

Ночной разговор в автобусе

 
Мелькают, мелькают глухие селения,
во тьме полуночной дрожат огоньки…
– Скажи, ведь сейчас здесь живут привидения?
– Неправда, живут здесь мои земляки,
ведь я из такой же пустыни заброшенной.
Почти ниоткуда отец твой возник.
– Ты – Бог?
– И совсем я не Бог (усмехаясь встревоженно),
а попросту жил без тетрадей и книг.
 

Смоленск

Забытая церковь

 
В бесконечных высотах – простор и уют,
на иконах – спокойные взгляды,
будто знают святые, что годы пройдут
и в Смоленске всё будет как надо.
А пока – тишина не звучавших молитв,
а пока – не зажжённые свечи.
Где-то сторож мурлычет известный мотив,
прошлогоднюю муху калеча.
 

Смоленск

На смерть поэта

Н. В. Шабовичу

 
Теперь ты стихи не напишешь:
ты там, где окажутся все.
Возможно, светлее и тише
в твоём неожиданном сне,
чем здесь. Так прощай же, учитель!
Прощай, белорусский поэт!
Как рано замкнул небожитель
судьбы твоей стройный сонет…
 

Екатеринбург

«Мороз и солнце. День обычный…»

 
Мороз и солнце. День обычный:
вокруг – уральская зима,
брожу с коляской горемычной
средь куч собачьего дерьма;
поют метели, ветер свищет,
коляска гнётся и скрипит.
Я словно Иов на гноище.
Но Бог со мной не говорит.
 

Екатеринбург

История одной церкви

 
В заброшенной церкви устроил кафе
какой-то заморский шутник:
расставил столы он и кучи конфет
(а также две тысячи книг)
повсюду сложил. Начались средь икон
концерты, собрания и
по этой причине здесь звон-перезвон
взгремел от зари до зари.
Потом это кончилось: летний пожар
слизал все иконы со стен,
людей разогнал и концертный угар
растаял в «пульсации вен».
 

Санкт-Петербург

Женский сон

 
Кондуктор уснул, а троллейбус двурогий
чуть слышно ползёт в темноте.
Знакомые тени лежат вдоль дороги,
на твёрдом уральском хребте.
 
 
Кондуктору снятся волшебные дали,
и лето, и танцы, и он;
как будто бы солнышко прежним осталось.
Как будто бы счастье – не сон.
 

Екатеринбург

Почти Шагал

 
Бутылки плывут по Обводному22
  Имеется в виду Обводный канал в Санкт-Петербурге.


[Закрыть],
волна охлаждает гранит.
«Дыхание лета холодное»,
сказал бы лукавый пиит.
 
 
Такая теперь аномалия…
А я лучше зонт захвачу
и тенью печальной, усталою
над серой Невой полечу.
 

Санкт-Петербург

На выставке сиенской живописи

 
Собранье фарфоровых лиц,
изящных фигур в позолоте
и сотен священных страниц,
почивших внутри переплёта.
 
 
Донаторы падают ниц
пред Тем, Кто прекрасен и светел,
и стаей испуганных птиц
кружится над крышами пепел.
 

Санкт-Петербург

«Теперь я живу еле-еле…»

 
Теперь я живу еле-еле.
Полжизни уже позади.
Без мыслей, без чувств и без цели
растратил я долгие дни.
 
 
Не новы сии излиянья:
писал о том каждый поэт.
Страданья, страданья, страданья…
Спасенья от нытиков нет!
 
 
Но жизнь и сегодня – не пряник.
А что, если правы они —
поэты, что громко пеняют
на в даль уходящие дни?
 

Екатеринбург

Осень в Петергофе

 
Пустынно, тихо в Петергофе,
скамьи остыли и уже
зимы проглядывает профиль
на неба синем витраже;
в тиши немотствуя, тускнеет
фонтанов старых серебро.
И всё суровей и яснее
картина в стиле Писсарро33
  Камиль Писарро (1830 – 1903) – французский художник.


[Закрыть].
 

Петергоф

Человек в самолёте

 
Простор тревожит обезьянку.
Вокруг – блестящий хоровод
из капель-звёзд, что спозаранку
Аврора по небу ведёт.
 
 
Как высота и мрак пугают…
Глядит на тучи мрачный зверь
и хочет в долг у попугая
взять крылья красные теперь.
 

Екатеринбург

«В квартире пустынной лежит одиноко…»

 
В квартире пустынной лежит одиноко
оставленный всеми поэт.
На низком столе – только пятна от сока
и старый сухой винегрет.
 
 
И снится поэту, что в крае далёком
(в том крае, где роскошь, почёт)
издатель его проживает жестокий
и рифмы на вес продаёт.
 

Санкт-Петербург

Тайные мысли преподавателя философии

 
«Мне это не нужно. Не это
мне нужно…». Такими словами
в себе убивал я поэта,
читая творения Свами44
  Имеется в виду свами Вивекананда (1863 – 1902) – религиозный учитель, монах, философ.


[Закрыть].
 
 
Да, Свами творения с вами
читал я, прекрасные люди,
и Бога простыми словами
молил о несбыточном чуде.
 
 
И чуда, увы, не случилось:
всё бегаю маленькой мышью,
но уж принимаю как милость
в занятьях духовных затишье.
 

Минск

В вагоне электрички

I. Продавец

 
Он клей продавал. По вагонам
с большою сумой проходил,
и громко, торжественным тоном,
товар «необычный» хвалил.
Летели знакомые фразы,
подошвы скреплялись «навек»,
и всё ж не купили ни разу
ту вещь, что хвалил человек.
Потом он исчез, и шептали,
что клей наконец-то помог:
ботинки он клеил едва ли
и части дырявых сапог,
но ласты им склеить возможно, —
таков был тогда приговор,
и этим решеньем несложным
довольна толпа до сих пор.
 

II. Филолог

 
Он ездил с утра на работу,
очки на носу поправлял,
себя называл полиглотом
и втайне поэму писал
на старофранцузском. Коллеги
считали, что он «не в себе»:
какой-то несчастный калека
с родимым пятном на судьбе.
И что же? Скорей всего, здраво
они рассуждали порой:
поэзия – просто отрава
и привкус у виршей дурной.
 

III. Дачница

 
Она отвозила на дачу
растенья диковинных стран,
и к этим растеньям в придачу —
огромные груды семян.
Носила им тёплую воду,
чтоб был на участке уют.
Увы, через месяц (не годы!)
наследники сад продадут.
 

Петергоф

Пейзаж в Александрии

 
Привет, свободная стихия!
Сегодня слышу голос твой
и неуклюжие стихи я
пишу уверенной рукой.
 
 
Десятки волн сплелись в анапест,
и растянулись паруса
ритмичной строчкою, покамест
не разбросала их гроза.
 

Петергоф

Осень

 
Когда любилось, я любил,
когда писалось, я писал.
Пусть незаметно жизнь прожил,
земле обузою не стал.
 
 
Теперь гляжу во все глаза,
как путь мой движется к концу,
и тихо катится слеза
по равнодушному лицу.
 

Вязынка

Вместо некролога

Муромскому учёному Ю. М. Смирнову

 
Вчера я узнал, что от хвори
ты умер недавно, и вот
на днях уж тебя похоронят —
для смертных обычный исход.
 
 
Изменится что-то на свете?
Едва ли. Рассвет и закат
пребудут на этой планете,
как сотни столетий назад.
 
 
Но станет беднее наука,
а с нею, возможно, — страна.
Чуть проще окажутся внуки
и гуще вокруг темнота…
 

Санкт-Петербург

«И снова я здесь, возле книг, на седьмом…»

 
И снова я здесь, возле книг, на седьмом,
теряюсь в знакомом пейзаже:
всё те же ветра, облака над кремлём,
спокойная речка всё та же.
Широкая баржа уснула в волнах,
как ложка в моём капучино…
Возможно, был прав Аррани Атаалах55
  Аррани Атаалах (1378 – 1418) – персидский поэт.


[Закрыть]:
я – следствие, я – и причина!
 

Нижний Новгород

«Не спал три дня, не ел – чуть меньше…»

 
Не спал три дня, не ел – чуть меньше:
стишок упорно ускользал.
Как будто сулицы66
  Сулица – копьё, которое в древности использовалось в восточной и северной Европе.


[Закрыть] навершье
он душу с силою пронзал:
то рифма слабая, то строки
рекой послушной не текли,
то смысл был такой глубокий,
что в нём читатели могли
пойти ко дну, как сотня лодок.
Стишок, увы, не приходил…
Я был растерян и неловок.
И никого я не любил.
 

Нижний Новгород

Воспитательное средство (кошкошутка)

 
Покажу я кошке веник,
веник твёрдый, веник острый,
чтобы кошка-неврастеник
поняла, что жить не просто:
чтоб не бегала по стенам,
извиваясь, как гадюка,
а ходила бы степенно,
словно дамы у ле – Дюка77
  Эжен Эмманюэль Виолле – ле – Дюк (1814 – 1879) – французский архитектор, реставратор, искусствовед. Автор книг по истории Средневековья.


[Закрыть];
чтоб не ела бегемотом,
бегемотом глупым, жирным,
а вкушала б без заботы,
благонравно, тихо, смирно.
И жила бы, как вельможа —
без тревог и без истерик.
Но увы, она не сможет,
потому что неврастеник.
 

Санкт-Петербург

Птица и рыба

 
Московское море. Покой. Тишина.
И вечер, как сон Левитана88
  Исаак Ильич Левитан (1860 – 1900) – русский художник-пейзажист.


[Закрыть].
Однако внутри живописного сна
скрывается чёрная драма:
над вечным покоем, над тихой водой
раскинуты мощные крылья.
Когда-нибудь вечер придёт и за мной —
об этом ещё не забыл я.
 

Московское море

Необходимость поста

 
Порой важнее не писать,
не множить буквы на листе,
чтоб строк стремительная рать
не стала недругом тебе.
 
 
Она коварна и сильна,
и потому ты не спеши
писать с изяществом слона
о хрупких прелестях души.
 

Радошковичи

Старая история (притча)

 
Над речкой старинной – вишнёвый закат:
день гаснет растерянно, кротко.
Вдоль низкого берега люди стоят,
кто с длинной судьбой, кто – с короткой.
Чуть слышно спросить, со спины подойдя:
«Того ли хотел ты когда-то?
И жизнь, что ведёшь ты, уверен – твоя?
Не спутал ты место и дату?»
Один прокричит: «Я доволен! Я рад!
Не жизнь, а медовое счастье!»
Другой же прошепчет: «Вишнёвый закат
готов на столетья проклясть я…»
Ещё один молвит: «Увидим рассвет
и завтра», к всему равнодушный.
Поэтому смысла особого нет
судьбою жить тёмной и душной.
 

Нижний Новгород

Кофейные музы

 
Порою лето дарит тишину,
которая не каждому доступна:
стремится сердце в дивную страну,
провидя счастье с радостью преступной.
 
 
От серой бесконечности устав,
прощаешь жизнь под ароматы кофе,
и повторяешь, как монах — устав,
что музы обитают в Петергофе.
 
 
Они изящны, строги, но милы —
готовая «палитра» для сюжета —
и, верно, что дворянские балы
украсили б на радость для поэтов.
 
 
Но в этой жизни — торт «Наполеон»,
супы, ватрушки, морс и капучино…
На миг почувствуешь, что в жизнь влюблён,
и что живой ты, что ещё — мужчина.
 

Петергоф

Петербург

 
Как люблю я твоих переулков
кружевную волшебную вязь,
где времён, то притихших, то гулких,
ощущается крепкая связь!
 
 
Сколько было поступков, деяний,
сколько фраз, предложений и слов!
Царедворцы, поэты, смутьяны
посреди равнодушных штыков…
 
 
То восстаний кровавая дымка,
то художеств торжественный миг,
этот город на памяти снимках
многолик,
многолик,
многолик!..
 

Санкт-Петербург

Рим

 
Люблю в компании Робера99
  Гюбер Робер (1733 – 1808) – французский художник.


[Закрыть]
бродить средь сумрачных руин,
глядеть, как в дымке бледно-серой
вкушает древний исполин
свой сон глубокий: в круглом храме
поставлен бронзовый котёл,
где разговорчивые дамы
бельё стирают; мир обрёл
в тиши огромной колоннады
какой-то хмурый господин;
вблизи костра, в тяжё

...

конец ознакомительного фрагмента