Текст книги "Легенда о разорении династий. Книга 1. Снег и туман"

Мужчина собрался опустить руку, но вдруг почувствовал слабый разряд на кончиках пальцев и, словно что-то осознав, послал усиленную волну духовной силы, но уже не для одной лишь проверки.

– Не двигайся, – тихо велел он, лицо его стало сосредоточенным. От вида внезапно застывшего с серьезным выражением Инь Чэня и без того уже перепуганный Ци Лин окончательно растерялся.

Мужчина испуганно отвел руку и побледнел. Ему почти не верилось в то, что только что произошло: высвобожденную им силу словно проглотило огромное чудовище, и произошло это всего за мгновение. Но больше Инь Чэня испугало понимание того, что если бы он усилил поток, то не успел бы остановить его и вернуть силу прежде, чем Ци Лин поглотил бы большую ее часть.

– Что… за монстр в твоем теле?

– О чем вы? Ни о каком монстре я не знаю. Хватит меня пугать… – лицо парня стало белее снега. Он совершенно не понимал своего спутника, но по ужасу на его лице сообразил, что случилось что-то страшное.

– Стой и не двигайся, – мужчина крепко сжал плечо Ци Лина.

Протянув руку, он расстегнул на нем верх одежды, в темноте обнажилась худая, но крепкая грудь. Юноша вздрогнул от холода и покрылся гусиной кожей.

– Что вы… делаете? – спросил он неловко.

Не удостоив его ответом, новый знакомый протянул руку, тихонько приложил все пять тонких пальцев к груди парня и, закрыв глаза, направил в тело Ци Лина еще больше духовной силы.

В следующее мгновение Инь Чэнь ощутил, как из его пальцев в тело парня начало втекать пять потоков духовной силы. Казалось, его энергию засасывало в невероятно мощную черную дыру. Мужчина хотел было отнять руку, но неожиданно почувствовал, как пять нитей силы из Ци Лина молниеносными кобрами впились в его собственный поток и стали продираться внутрь.

Резко направив силу в ладонь, он заставил пальцы сорваться с кожи на груди парня и тут же отлетел назад: бесшумно, словно птица, миновал крону огромного дерева и, перевернувшись в воздухе, с грохотом упал на землю примерно в ста метрах. Инь Чэнь стоял в облаке взметнувшейся пыли, припав на одно колено, под которым в земле образовалось несколько трещин.

Он поднял голову, посмотрел на Ци Лина, стоявшего поодаль, и повалился на спину. Ему казалось, что в груди кипит ледяная вода. Объяснить такое противоречивое ощущение было сложно. Внутренности словно молниеносно рассекали бесчисленные острые лезвия, кровеносные сосуды и сухожилия трещали по швам, и все это сопровождалось адской разрывающей головной болью.

Ци Лин открыл рот, но, придавленный огромной резкой болью, не смог выдавить ни звука, казалось, что тело четвертовали, раскрошили до состояния порошка, расплавили тот в густую жидкость и выпарили. Чувствовал он себя так, словно сама его плоть просто перестала существовать. Из-за боли из горла вырывались лишь невнятные слабые хрипы. Все ощущения смешались, бесчисленные переплетающиеся потоки силы беспорядочно растекались внутри его тела. Это напоминало первозданный хаос, где со всех сторон двигались большие и маленькие потоки воды, соединяясь и сталкиваясь друг с другом, а затем снова разливаясь. Перед затуманенным взглядом неслись и бурлили большие золотистые реки, разветвляясь и образуя своего рода огромную корневую систему; их свечение заполнило все капилляры, артерии и вены.

Перед тем как сознание его окончательно нырнуло в темноту, напротив возникла пара золотых глаз. Ци Лин только успел подумать: «Кто это?» – после чего провалился в пустоту.

* * *

Когда он вновь открыл глаза, в лесу по-прежнему была ночь. Виднелись лишь стволы деревьев и непонятное золотое свечение между ними, напоминавшее светлячков.

Молодой человек напряг силы и рывком поднялся на ноги. От недавней боли, что практически разрывала его на части, не осталось и следа – все казалось просто дурным сном. Ци Лин повернул голову и заметил сидевшего позади себя Инь Чэня. Тот был бледен и тяжело и часто дышал, словно вот-вот упадет в обморок.

– Вы… в порядке? – юноша поспешил к новому знакомому и осторожно присел напротив.

– Да… – изнуренное лицо мужчины в свете луны напоминало изделие из тонкого нефрита, которое могло разбиться от одного лишь прикосновения.

Ци Лин замолчал, внимание его отвлекли светящиеся линии, которые двигались по шее и ключице Инь Чэня, там, где кожу не скрывал воротник. Эти жилки были похожи на золотистые потоки, которые он видел перед глазами, пока лежал без сознания. По непонятной причине сияющий на коже золотом узор зачаровал парня, словно по этим линиям текла невероятная сила и взывала к нему. Юноше хотелось стать ближе, завладеть ей… Дурманящее, сбивающее с мыслей ощущение затопило молодого человека. Пытаясь сдержать участившееся дыхание, Ци Лин резко замотал головой.

Мужчина взглянул на него и, словно прекрасно все поняв, махнул рукой, а затем бессильно произнес:

– Тебе только что даровали Печать, так что не подходи ко мне… слишком близко…

– Почему? – покраснев, Ци Лин посмотрел на Инь Чэня.

– Потому что сейчас я могу казаться тебе… как бы сказать… очень привлекательным, – неловко сказал собеседник, с трудом подобрав наиболее подходящее слово.

– Ха… Вы? Привлекательным? – парень выразительно закатил глаза, отступил на два шага назад и, сжав одну ладонь в другой, указал ими на мужчину. – Ну и самомнение у вас, господин!

Инь Чэнь прикрыл глаза, не желая спорить.

Видя, что тот совсем без сил, Ци Лин не решился продолжать свою браваду и тоже замолк. Затем спокойно присел на корточки рядом и стал наблюдать. Лишь спустя довольно долгое время, когда он заметил, что к его спутнику вернулся нормальный цвет лица, потянул его за рукав и шепотом спросил:

– А что за Печать такая?

Он уставился на него широко раскрытыми глазами, его густые ресницы слегка трепетали.

– Те золотые узоры, что ты видел, – основа нашей системы духовной силы – называются духовными линиями. Там, где они стекаются, на теле каждого мастера образуется метка. Духовные линии у мастеров разные, поэтому и метки находятся в разных местах и имеют разную форму. Эти метки у князей и их апостолов называются Печатями князей. После того как князь находит своего апостола, он привозит его в Гланорт и дарует систему духовных линий. Тот перенимает линии от князя, поэтому его Печать полностью повторяет княжескую и проявляется на том же месте. Этот ритуал и зовется дарованием Печати.

– А-а… – все еще не до конца разобравшись, протянул Ци Лин и провел ладонью по лбу, чтобы зачесать волосы назад, на лице его отразилось замешательство – Так почему же вы тогда не дождались возвращения в столицу? Влепили мне Печать в какой-то глуши… Какое-то несерьезное отношение к княжеским обязанностям.

– Потому что не сделай я этого сейчас, ты был бы уже мертв, – раздраженно ответил Инь Чэнь.

– В смысле? – уголки губ Ци Лина поползли вниз.

– Печать князя не просто какая-то обычная отметина. Это центр нашей духовной силы, но в то же время и самая уязвимая зона, место выхода духовной силы во время ее использования. Но что важнее всего, она является местом заключения духовного зверя внутри тела. Разве ты не чувствуешь, как послушно в твоей Печати сидит Снежный Клык? Если бы я не даровал тебе ее сейчас, он не смог бы найти себе места и метался бы по твоему телу до тех пор, пока один из вас не погиб, потому что ваши духовные силы не смогли бы сосуществовать.

– Чего это вы меня так пугаете?! – юноша осел на землю. – И вообще, что это за штуковина – Снежный Клык?

– Тот, кто пытался убить тебя прошлой ночью.

– Что?! Что-что?! Говорите, то чудище, что гналось за мной вчера, теперь сидит в моем теле?! Это уже чересчур!

– Теперь он – твой духовный зверь, так что нападать больше не будет. Хоть я и не понимаю, как ты это провернул, но правда такова, что сейчас Снежный Клык слушается только твоих указаний и сделает все, что скажешь.

– Вы шутите? – Ци Лин побледнел, ему не особо верилось в услышанное.

– Существуют лишь два приказа, которые нельзя отдать духовному зверю: первый – нельзя велеть ему атаковать собственного мастера, второй – нельзя велеть ему убить себя, – взгляд Инь Чэня упал на сидящего с открытым ртом парня. – Хочешь попробовать выпустить его сейчас?

– Нет-нет-нет!!! – юноша тут же замахал руками. Потом, вспомнив о чем-то, снова сел на корточки и взглянул на собеседника – на вид тот был не намного старше его самого, и в свете луны светлое лицо мужчины выглядело даже прекраснее, чем днем. – Шэнь Инь сказала, что князья – это семь сильнейших людей нашей империи. Говорят, вы способны разъезжать верхом на облаках, у вас по три головы и шесть ног, так еще и силу имеете немереную, так? Вы же меня не разыгрываете?

Инь Чэнь закатил глаза, не желая отвечать на подобное, однако Ци Лин смотрел с таким интересом и ожиданием, что мужчина вдруг почувствовал себя неуютно под его прожигающим взглядом, поэтому неохотно кивнул:

– Не разыгрываю, я и правда князь… но трех голов и шести ног у меня…

– Вот это да! – не успел князь договорить, как его резко прервал возглас подскочившего парня. – Неужели мне и правда довелось встретить настоящего князя?! Да еще сделаться его апостолом?! Невероятно! – он снова опустился на корточки, но тут же решил, что это не очень удобно, и уселся прямо на землю, лениво вытянув длинные ноги. – А что нужно делать апостолу? Могу помогать вам с готовкой – я отлично готовлю, это всему поселку известно! Еще и со стиркой помогу, вы вон весь в белом: очень легко испачкаться, если вот так тереться о деревья да кувыркаться по земле, а если будете слоняться по лесу в дождь, то мгновенно измараетесь похуже свинки! Еще я могу спину вам разминать, да и плечи, и прически у меня тоже замечательные выходят, у вас вон какие волосы длинные, так еще и коса, тяжело, должно быть, собирать их каждое утро. Хотите заплету? Получится даже красивее, чем сейчас, вот прямо как у меня, видите? Как вам? Дайте-ка подумать, что же я еще умею…

Инь Чэнь прикрыл глаза и потер ухо, а рот болтающего без умолку Ци Лина вновь наполнился кусочками льда. Тот стал выплевывать их и сделал знак рукой, словно говоря: «Да понял я, понял, молчу». Мужчина заметил, что, несмотря на кислую мину и высунутый онемевший язык, глаза парня блестели от восторга, и невольно улыбнулся, чему сам немало удивился.

Казалось, он уже долгие годы не улыбался от чистого сердца.

– Апостол является преемником князя, – объяснил Инь Чэнь.

– Преемником… Значит, вы научите меня магии духа? – Ци Лин придвинулся ближе к своему князю.

– Конечно, – с серьезным видом ответил тот.

– Что, правда? Как здорово! – молодой человек тут же вскочил на ноги вне себя от радости. – Не хотите массаж спины, господин? Ваш апостол все организует! Ох, у вас такая тонкая одежда! Вы не замерзли? Хотите, одолжу свою? Я-то парень закалённый. Или, может, вам пить хочется? Так сейчас сбегаю, принесу…

Не дослушав, Инь Чэнь снова вскинул руку.

Ци Лин тут же прикрыл рот и поднял обе ладони в знак капитуляции. Но князь не стал вновь заполнять тот льдом, а просто спокойно посмотрел на небо, и над ними раздался шорох листьев. Ци Лин вскинул голову и увидел, как сотни сверкающих капель росы одна за другой полетели к Инь Чэню. Застыв перед ним, они соединились в водный шар размером с кулак. Мужчина протянул руку и взял его, словно сорвал с ветки яблоко:

– От воды я и правда не отказался бы, – изящным движением руки он отделил небольшой шарик и положил себе в рот.

Глаза Ци Лина вылезли из орбит:

– Господин князь, вы и правда могущественны…

– Хватит звать меня князем или господином, достаточно просто – Инь Чэнь.

– Хорошо-хорошо… Инь Чэнь. Инь Чэнь… До чего же все-таки красивое имя[1]1
  Имя Инь Чэнь (銀塵) на китайском пишется как «серебряная пыль». – Примеч. пер.


[Закрыть], – радостно улыбнулся новоиспеченный апостол. – Ах, точно! Еще слышал, что князья имеют разный ранг. Это правда?

– Правда. Всего их семь. Начиная от седьмого и до первого, чем меньше цифра, тем могущественнее князь.

– А какой ранг у тебя? С такой-то силой, должно быть, не ниже третьего? – юноша вскинул вверх руку, сжав пальцы, и с напряженным лицом сделал глубокий вдох.

– Седьмой, – равнодушно произнес собеседник.

– А? Как же это?.. – У Ци Лина отвисла челюсть, а в глазах появилось ужасное разочарование. – Так ты самый слабый. – Застывший в воздухе кулак бессильно разжался.

Однако не успел голос парня затихнуть, как до слуха донесся хлопок, земля под ногами неожиданно треснула, и в промежность его штанов уперся острый ледяной шип.

– Прости, виноват… – он в ужасе застыл на месте, прося пощады.

Инь Чэнь равнодушно хмыкнул и закрыл глаза, не удостоив того ответом. Шип с шумом втянулся обратно в землю, и Ци Лин, издав неловкий смешок, почесал затылок.

– Вот только среди всех семерых Второй князь занимает особое положение. Если встретишь его в будущем, старайся обходить стороной, – неожиданно вспомнил и произнес Инь Чэнь, глядя на юношу.

– Почему это? Неужели пострашнее Первого будет? – спросил Ци Лин.

– Потому что его обязанность – уничтожение тех из нас, кто предал империю или серебряных жрецов. Можно сказать, его специализация – убийство других князей. За это Второго также называют Карающим князем, а его апостола – Карающим апостолом. Что же касается Первого князя… Можешь не волноваться, вряд ли в этой жизни тебе хоть раз удастся его увидеть. Мы сами ни разу не встречали нынешнего Первого князя. Я слышал, что он все время проводит на самом дне Сердца Гланорта и никогда его не покидает.

– Ясно… – кивнул Ци Лин, хотя было видно, что понял он в лучшем случае половину.

– Я очень устал, хочу отдохнуть. Не вздумай будить меня, если речь не о жизни и смерти, – Инь Чэнь прикрыл глаза и, прислонившись к стволу дерева, задремал.

Юноша, не издавая ни звука, остался тихонько сидеть неподалеку. На вид князь спал как убитый и будить его совсем не хотелось.

Ветер отогнал темные тучи и обнажил луну, ее нежное сияние заструилось по лесу и коснулось лица крепко спящего Седьмого князя, в ясном свечении оно казалось фарфоровым. Не удержавшись, Ци Лин придвинулся чуть ближе, и почувствовал запах Инь Чэня – древесный, но в то же время с нотками зимней свежести, – от него кружилась голова. Запах действительно показался юноше привлекательным.

Он резко тряхнул головой и поспешил отодвинуться от мужчины подальше. Вскинув ладонь, хлопнул себя по щеке:

– Я же не схожу с ума? – Ци Лин обернулся и снова окинул взглядом Инь Чэня. Тот и правда обладал аккуратными чертами лица без единого изъяна: взгляд его, когда он не спал, был открытым и ясным, переносица высокой, а под носом розовели полные губы.

«Красив, но не до такой же степени, чтобы вот так „привлекать“ людей? Подожду, когда он проснется, и расспрошу об этом эффекте поподробнее. Дело-то серьезное…» – успокоил себя молодой человек и, вдруг вспомнив рассказ про Печать князя, тут же потянул за край ворота – грудь и шея оказались чистыми. Тогда он полностью избавился от верха и, повертев головой, осмотрел плечи и поясницу, но и там оказалось пусто.

– Тогда, должно быть, она на ноге, – Ци Лин перевел взгляд на мужчину и, удостоверившись, что тот крепко спит, решительно спустил с себя и штаны. – Хм, выходит, она на ягодице! – пораскинув мозгами, кивнул он. – Инь Чэнь вроде говорил, что наши метки и выглядят одинаково, и находятся на одинаковых местах. Значит, и у него… – Но ему не удалось закончить мысль, потому что рот снова наполнился льдом. В этот раз его оказалось уж очень много. Парень состроил кислую мину, отплевываясь от все никак не заканчивающихся кусочков.

– Наши Печати находятся на последнем позвонке копчика, а не на заднице, – сидевший все это время с закрытыми глазами Седьмой князь поднялся на ноги и медленно подошел к своему апостолу. Он окинул холодным взглядом полуголого парня и продолжил: – Раз уж ты разделся, так и быть… – с этими словами мужчина неторопливо отстегнул резную серебряную застежку на воротнике и снял с себя верхнее одеяние.

– Что это ты делаешь? – лицо Ци Лина тут же залилось краской, горло словно сдавила чья-то рука. – Ты разве спать не собирался? Даже не думай приближаться… Я предупреждаю…

Инь Чэнь молча посмотрел на него и продолжил снимать с себя оставшуюся одежду, а затем развязал и завязку штанов. Луна осветила его стройное крепкое тело, на широкой груди под светлой кожей виднелись скульптурные мускулы, а ниже – твердые мышцы живота. Нежный лунный свет окутывал его всего сиянием цвета слоновой кости.

– Я… – от безысходности лицо Ци Лина стало пунцовым, сердце чуть ли не выскакивало из груди. Не выдержав, он выкрикнул: – Я девушек люблю!

От подобного неожиданного откровения князь поперхнулся и, не удержавшись, несколько раз кашлянул. Он гневно рассек воздух ладонью, и из-под земли снова появился ледяной шип, взяв на прицел то же место, что и в прошлый раз.

Тут уж Ци Лин покраснел до кончиков ушей. Юноша прикусил губу и, словно приняв тяжелое решение, зажмурил глаза:

– Но мне правда нравятся только девушки! Сжалься!

Инь Чэнь закатил глаза и в бессилии оперся рукой о ствол стоявшего рядом дерева.

– Смотри внимательно, дурачина! – Он повернулся спиной, откинул мягкие рассыпавшиеся по спине волосы и обнажил кожу на копчике.

Апостол распахнул глаза с намерением выпалить еще парочку возражений, но от удивления не смог вымолвить ни слова: перед его глазами открылась фантастическая картина, и он как истукан замер на месте.

Тело стоящего перед ним князя представляло собой диво, никогда прежде им невиданное.

– Это… Это и есть?..

Ци Лин уставился во все глаза, не в силах договорить.

Глава третья
Дикая охота

Западная империя Асланд, лес у границ поселка Фуцзэ

В лесу поднялся ветер и холодом от ночной влаги скользнул по коже, остужая ее. По телу побежали мурашки из-за остатков ледяной пыли, парящей в воздухе.

Луна скрылась за темной тучей, и теперь сквозь слой облаков виден был лишь ее тусклый диск. Ветер раскачал верхушки деревьев, отчего те неспешно зашелестели, море листвы над головой двигалось словно песок в пустыне, придавая тихой ночи еще больше таинственности.

Во рту у Ци Лина пересохло, сердце стучало как бешеное, от напряжения дыхание участилось. Не в силах заговорить, он во все глаза смотрел на обнаженную спину Седьмого князя.

В темноте на его спине, ягодицах, руках, шее… Да на всем теле, за исключением лица, проявилась четкая система золотистых линий, напоминающая кровеносную систему; вдоль них медленно плыло огромное количество сияющих частиц, которые собирались внизу копчика в месте, где находилась Печать. Она была подобна бассейну реки, где сплетались и расходились потоки в теле Инь Чэня.

Метка пульсировала, напоминая сердце, безостановочно перегоняющее свет по всему телу. Золотистые точки постепенно стали разноситься по лесу, и Ци Лин протянул руку, чтобы поймать один из напоминавших светлячков огоньков – тот прошел сквозь кожу на ладони и растворился в крови.

Инь Чэнь обернулся. С лицом, подсвеченным золотом, он выглядел еще более необычно.

– Суть владения магией духа состоит в различном применении скрытой в человеческом теле духовной силы. Она есть в каждом, но объем у всех разный. Способность усваивать эту энергию тоже у каждого особая и зависит от структуры и врожденных особенностей тела. Некоторые люди способны вбирать в себя поражающие объемы, в то время как другие – лишь малую толику. Те, кто научился использовать силу, становятся мастерами духа, остальные, кто, как и ты прежде, не знает, что с ней делать, остаются обыкновенными людьми. В мире существует бесчисленное количество техник перемещения по телу потока энергии, и сегодня владельцами самых могущественных из них в Асланде являются семь князей. У каждого из нас своя магия, и линии, что я оставил на твоем теле, соответствуют моей духовной технике. Можешь относиться к ним как к своего рода второй кровеносной системе, а Печать князя считать сердцем. Она перекачивает силу, та проходит через весь организм и возвращается обратно в метку. Тело реагирует на этот процесс, и наша физическая сила, скорость, выносливость, регенерация и прочие способности значительно повышаются. Когда дух течет в нас, мы можем получать огромную силу, взывая к стихиям внешнего мира: воде, ветру, земле и огню. Из-за того, что Асланд является империей воды, мастера духа нашей империи обычно могут контролировать лишь ее.

Ци Лин, пораженный видом сверкающих линий на теле Инь Чэня, просто молчал и слушал гипнотизирующий голос Седьмого князя. Ощущение было такое, словно чей-то кулак неслабо и несильно раз за разом опускался на его грудь.

– Теперь про духовных зверей. Их мощь определяется двумя вещами: силой самого зверя и духовной силой его хозяина, то есть мастера духа. Их не так просто сложить вместе, и мощь животного является результатом очень запутанного слияния двух. Позже я объясню тебе это еще раз и подробнее, сперва может быть непонятно. Используя зверя в бою, мы все время направляем поток своей энергии внутрь Печати, и с каждым импульсом сила и мастера, и зверя растет. Представь, что Печать – это колокол, а духовная сила – бревно, которым по нему бьют: чем больше ударов, тем сильнее звон – тем больше сила.

Ци Лин выглядел растерянным, его рот слегка приоткрылся, словно он хотел что-то сказать, но не смог. Парень неосознанно сделал несколько шагов к князю, будто бы плененный чудесным светом его линий.

– Со временем ты научишься, в будущем я все тебе объясню. Так или иначе мы… – тут Инь Чэнь, словно вспомнив о чем-то, неожиданно замолк. Он медленно оделся, застегнул серебристо-белое одеяние и повернулся к своему апостолу. – Тебе следует кое-что знать…

– И что же это? – юноша, тяжело и часто дыша, завороженно смотрел в глаза собеседника.

– Мастеров с одинаковыми линиями духа может… эм, тянуть друг к другу, – мужчина накинул оставшуюся из одежды мантию и махнул рукой перед лицом Ци Лина, отчего то моментально покрылось слоем инея. От резкого холода у парня перехватило дыхание, и он тут же пришел в себя.

Его брови взмыли вверх:

– Что ты такое говоришь? Тянуть друг к другу? Что это еще за шутки, мы же оба парни… – запротестовал Ци Лин, не удержавшись от хмурого взгляда в сторону Инь Чэня.

«Да если я и смотрю на тебя, то только потому что никогда таких не видел, лицо у тебя светлое, но то и верно для того, кто в жизни не пахал землю под палящим солнцем!» – подумал молодой человек.

– Так происходит, потому что между князем и апостолом, делящими Печать, образуется связь. Она естественная и нерушимая, а разделяющие ее люди преданы друг другу до самой смерти. Это похоже на любовь: вы готовы пожертвовать всем ради другого, – князь взглянул на вытаращившего глаза парня и, вздохнув, продолжил. – Если же говорить с перспективы духовной силы, то мастеров к ней тянет инстинктивно. Чем она выше, тем больше мы видим в ней красоты и тем фатальнее сила притяжения. На тех, кто имеет одинаковые линии духа, притяжение работает еще сильнее и напоминает одержимость…

– Уж лучше смерть…

– Не бойся, тяжело только в начале. Постепенно ты привыкнешь к подобным ощущениям. Помешательство, появившееся из-за схожей силы, со временем начнет исчезать и мало-помалу превратится в искреннее доверие. Тогда-то такому, как ты, и станет понятна разница. На деле это совершенно особенное чувство… Вот только вы, люди, очень часто все путаете…

– Ну хватит, заладил тут… Можно подумать, ты не человек, – Ци Лин устало потер виски.

– Когда-то я был им… – на прекрасном лице Инь Чэня появилась слабая улыбка.

У Ци Лина волосы встали дыбом, и он тут же отскочил назад.

– А сейчас ты кто?!

Немного помолчав, мужчина отвел взгляд в сторону:

– Я и сам не знаю, кем нас… можно назвать. Кто-то считает нас богами, другие – демонами, третьи верят, что нас на самом деле не существует, а четвертые, что мы – монстры… – равнодушно произнес он, глядя куда-то в глубину леса.

Сердце юноши потихоньку успокоилось, он взглянул на холодное и прекрасное лицо мужчины, на которое легла едва заметная тень грусти. «Неужели даже богоподобных князей могут тревожить подобные вещи?» – Ци Лин тряхнул головой.

– Так это что значит?.. В будущем мне будут нравиться только мужчины? Спасибо, не надо такого… Матушка моя еще от меня и внуков-то не дождалась… – кашлянул апостол, а затем неловко прошептал: – Хоть и в живых-то ее уже нет…

– Тебе не нравятся мужчины – только я. – Инь Чэнь нахмурил густые брови, засомневавшись в умственных способностях своего апостола. Выглядел тот вполне прилично, не могли же у него быть проблемы с головой.

– А есть разница?! – бросившись на колени и всплеснув руками, с безутешным видом воскликнул Ци Лин. – За что мне это?..

– Да не нравлюсь я тебе – это просто пример! – Седьмой князь вскинул руку, и негодование парня тут же стихло, заглушенное заполнившими его рот кусочками льда. Однако глаза его по-прежнему оставались широко раскрыты, и в двух черных и полных отчаяния жемчужинах словно было написано большими буквами: «ВСЕ КОНЧЕНО!». – Чувства между князем и его апостолом очень сложны и не похожи на семейные или на дружеские. Человек, столкнувшийся с такой связью впервые, и правда может спутать ее с любовью: ты чувствуешь, что для тебя нет никого другого, ничего не сможет вас разлучить. Эти эмоции очень сильны и даже немного разрушительны. У людей нет названия для подобной привязанности, и я не знал, как тебе ее объяснить, поэтому и привел грубоватое сравнение… Но если быть более точным, то можно назвать эту связь родством душ, когда двое полностью понимают и чувствуют друг друга.

Инь Чэнь посмотрел на кислую мину лишенного способности говорить Ци Лина и вздохнул. Опустившись на корточки и протянув руку, он провел ею по губам парня, и лед у того во рту превратился в теплую воду. Проглотив ее, юноша первым делом спросил:

– Значит, мы всю жизнь будем вместе?

Князь снова взмахнул рукой, в очередной раз заполнив рот парня льдом, и в этот раз скромничать не стал.

Развернувшись и даже не бросив на апостола взгляда, он пошел к высокому дереву и, отыскав между толстыми корнями заросшее густым мхом углубление, улегся в него. Успевший засохнуть к наступлению зимы мох превратился в сухую ворсистую массу и выглядел очень уютно, напоминая растеленное на земле одеяло.

Ци Лин, стуча зубами от холода и разрываясь от гнева, мысленно проворчал: «Вот же городской неженка… Да я и на земле спокойно посплю!» А затем улегся на землю, звездой раскинув ноги и руки.

Густая ночная темнота, напоминая ледяные волны, с шелестом легко раскачивала тихий лес. На черном небе сгущались серые тучи, казалось, из них вот-вот пойдет снег.

Ци Лин, сжав зубы, лежал на твердой ледяной земле и никак не мог заснуть. Спустя долгие мгновения он все-таки сдался под напором пробирающего холода и, открыв глаза, повернул голову к Седьмому князю:

– Можно к тебе? Слишком уж холодно!

– Нельзя, – тихо ответил мужчина, даже не шелохнувшись.

– Почему?! – Ци Лин сел, его черные волосы взъерошились на затылке.

– Потому что сейчас я для тебя… – Инь Чэнь слегка качнул головой, словно жалея о следующих словах. – Слишком привлекателен.

– Ну это уже какое-то бесстыдство! – возмутился юноша и улегся обратно, но тут же снова поднялся. – Тогда дай мне укрыться твоим плащом!

– Не дам.

– А тут в чем проблема?! Неужто и твоя дурацкая одежда тоже слишком привлекательна?!

– Одежда нет, – князь улегся поудобнее и закутался в плащ, со стороны его лежанка выглядела уютным гнездышком. – А вот мой запах на ней для нынешнего тебя очень даже да.

– Надеюсь, тебя совесть замучает! – выпалил Ци Лин и рухнул на землю.

В тот же миг раздался треск, и под ним появился толстый слой льда и словно кокон укрыл сверху. Маленькая комнатка окружила парня, полностью закрыв от холодного ветра, и со временем тепло тела постепенно согрело тесное пространство внутри.

Пока он лежал в «домике», который построил для него Инь Чэнь, на сердце потеплело. Пусть они были знакомы совсем недолго, но парень, росший с самого детства сиротой и привыкший к тому, что никто о нем не заботился, уже чувствовал большую привязанность. Несмотря на холодность нового знакомого и строгие слова, за его ледяным выражением все равно чувствовалась забота, которая согревала душу Ци Лина.

«Возможно, между князем и апостолом действительно существует неподдающаяся определению связь – он как-никак построил мне это убежище. Хоть оно и изо льда, но здесь все-таки теплее, чем на улице… Так я, что, влюбляюсь?!»

– Эй, Инь Чэнь, прошу, хоть дырку сделай, чтобы я дышать мог! Ты мне комнату или гроб решил построить?! Будь человеком!

* * *

Западная империя Асланд, портовый город Ренн

Прозрачная рябь все интенсивнее расходилась по воздуху, казалось, невидимый камень встревожил тихое озеро ночи.

Ляньцюань встала и прошла к окну. Склонив голову, о чем-то подумала, а затем решительно выпрыгнула наружу. Облаченная в серебристо-черное длинное одеяние, которое сияло в лунном свете, она беззвучным призраком скользнула по крыше соседнего здания, и быстро устремилась к центру города.

Позади нее возникла размытая белая тень и стала догонять девушку.

Резко обернувшись в полете, Пятый апостол сменила направление и стала стремительно двигаться по беспрерывно тянущейся кровле.

Величественная морская гладь осталась позади движущихся, словно падающие звезды, теней. Черный и белый силуэты превратились в мутные блики меж бесчисленных шпилей храмов и дворцов. Коротким рывком Ляньцюань спрыгнула с крыши одного из храмов, однако впереди ее ждала пустота. Девушка полетела вниз, обнажив узор из бесчисленных сияющих золотом жилок на открывшихся руках и шее. Неистовая духовная сила хлынула волной, с глухим грохотом в небе появилось гигантское нечто, и всю землю мгновенно укрыла огромная непроглядная тень. Ее источником оказались нависшие над землей огромные крылья с серебристыми перьями, которые ослепительно сияли. Воздух разрезал пронзительный птичий крик.

Девушка грациозно опустилась между двумя крыльями и, пригнувшись, ухватилась за густое оперение, позволив длинным полам одежды развиваться на ветру. Верхом на духовном звере Сумракокрыле она полетела прочь, удаляясь все дальше от белой фигуры, оставшейся стоять на краю крыши храма.

Ночной воздух вновь разрезал крик похожего на огромную льдину Сумракокрыла.

Апостол обернулась и, не увидев погони, облегченно выдохнула. Пусть она и не знала, кто преследовал ее, но, судя по источаемой им духовной силе, противник был не из простых.

Ляньцюань направила Сумракокрыла дальше в полет. Впереди виднелась высокая стена, вот только она и не думала замедляться, и вскоре огромная белая птица ринулась прямо в постройку. Казалось, вот-вот раздастся хруст ломающихся костей, но за мгновение до того, как клюв Сумракокрыла успел коснулся поверхности, случилось невероятное: твердые камни покрылись рябью, стена обратилась водной гладью, и зверь с наездницей исчез внутри.