Текст книги "Евангелие от Марка. Версия вторая"

– В этом что-то есть, – признал Пол, почесав в затылке. – А, Марк?

Тот пожал плечами.

– Все может быть. Я не хронофизик. Это задачка для Лоры. Ладно, рассказывай дальше.

– Дальше было то, о чем я уже говорил. Лора заломила руки, оттолкнула меня и помчалась к лестнице. Я за ней с увещеваниями и уговорами. Без толку. С трудом вымолил только согласие переодеться, к счастью, дверь в гардеробную кто-то оставил открытой настежь. Во дворе оказалось несколько флайеров, служебных, скорее всего, мы вскочили в первый попавшийся, управление в них еще проще, чем в наших, табло, надпись «назовите адрес», и все. Скорость бешеная, через пять минут мы приземлились на стоянке в квартале высоток. Похожи по виду на наши начала века, но материал другой. Вроде этого, – он показал на стену. – Дальше сцена в дверях соответствующей квартиры, собственно, никакой сцены, Лора позвонила, открыл мужчина лет сорока, с Карлом ничего общего, Лора ляпает: «А Карл? Карла нет?», он недоуменно: «Простите?», из комнаты выходит женщина с младенцем на руках: «Что случилось, дорогой?», Лора: «Вы давно здесь живете?», оба хором: «Десять лет». Словом, кошмар.

– А язык? – спросил Марк.

– Немецкий. Немного отличается выговор, построение фраз, иногда попадаются незнакомые слова, но понять можно.

– То есть латынь здесь играет роль как бы нашего интера?

– Как будто. Так вот. Мы ушли, с Лорой сделалась истерика, я впихнул ее в флайер, отвез в гостиницу, специально уточнив, что хочу в центре, снял два номера, добыл у портье снотворного, напичкал Лору, уложил спать, сам вышел пройтись и осмотреться.

– Ну и? – спросил Марк нетерпеливо.

– Берлин совершенно неузнаваем.

– А это Берлин?

– Да. Перво-наперво я выяснил, где мы. По гостиничным проспектам. Немного отлегло от сердца, по идее, могло и это измениться. Но нет. Однако все прочее… – он сделал паузу и загадочно посмотрел на собеседников. – Я бродил по городу часа три-четыре. Он застроен домами, отреставрированными, ухоженными, но в большинстве своем не новыми. Типа тех, которые стоят в сохранившихся после второй мировой районах. Понимаете?

– Ты хочешь сказать, что в этом варианте истории второй мировой войны не было?

– Я не знаю. Книжных магазинов и библиотек не видел, да и поздно уже было, пока то-се… А тут, в Институте, то есть Центре, я пока в банк информации не попал, не успел разобраться с компьютером. Так что не знаю. Может, все выстроили по новой, как в Варшаве. Но факт остается фактом. Проведал и свой район, вместо моей новостройки стоит старинный дом в восемь этажей, я, как обитатель восемнадцатого, не стал даже в подъезд заходить. Что еще? Вернулся в гостиницу, заказал ужин и даже бутылку в номер, денег, к счастью, пока никто не просил. Завалился спать, устал, как собака. Утром на флайер и сюда, помнил, что ты должен быть сегодня.

– Бутылку прихватить не забыл, – заметил Марк.

– Так я хорошо себе представлял, с чем могу столкнуться, – ухмыльнулся Пол.

– Однако прибытие наше пропустил.

Пол вздохнул.

– Не хотел в зале околачиваться, пока не разберемся в ситуации, думал спуститься к десяти, не знал, что ты поднимешься так рано.

– Жарко там, до десяти не проспишь, – сказал Марк. – Ладно, а это? – он обвел жестом комнату.

– Это? А тут внизу табло с номерами кабинетов. А рядом с номером обозначение. «Занято» или «свободно». И клавиша, нажимаешь, выпадает ключ. Если он тебе нужен, конечно, никто тут, как я понимаю, не запирается, собственно, и запирать нечего, стандартное оборудование. Ключ, и «свободно» меняется на «занято».

– И много занятых?

– Да знаешь, не очень. Два десятка.

– Интересно.

Марк встал и заходил по комнате. Пол, откинувшись назад, насколько возможно в подобном, узком и неглубоком кресле, меланхолично наблюдал за ним.

– И что дальше? – спросила Валерия.

– Дальше? – удивился Пол. – Будем разбираться, исправлять положение.

– Как?

– Перво-наперво надо локализовать изменение. Где, что, как. Начнем с истории. Очень, кстати, нам повезло, что среди нас оказался профессиональный историк.

– Я – специалист по Древнему миру, – сообщила Валерия. – Конечно, и в остальном не полная невежда, – добавила она торопливо. – Просто, ну… Доскональное знание всех деталей…

– Мы и сами не абсолютно невежественны, – сказал Пол насмешливо. – Кое-что читали. Работа такая. А вообще-то жаль, что изменение произошло не в эгейскую эпоху, проще было бы разобраться, допустим, не Тезей убил Минотавра, а Минотавр Тезея, или проиграли ахейцы троянскую войну… При доскональном знании деталей раз плюнуть…

Валерия посмотрела на него сердито и спросила:

– А почему не в эгейскую? – И смутилась. – То есть понятно. Вы ведь были в Вавилоне, да?

– В Вавилоне. Год шестисотый и ближе. До пятьсот семидесятого примерно. Нововавилонский период.

Навуходоносор! Валерия возбужденно прикусила нижнюю губу, ей хотелось задать тысячу вопросов, но она удержалась, потом, потом, сейчас не время…

– Значит, это случилось после шестисотого, – сказала она деловито. – А как нам добраться до книг по истории? Или файлов?

– А мы сейчас с Марком пораскинем мозгами и расколем компьютер. Как его включать, я сообразил, – он коснулся пальцем одного из разноцветных квадратиков с правой стороны столика, которые Валерии до сих пор казались чем-то вроде инкрустации, и экран на стене засветился. – Но тут какие-то дурацкие пароли…

Валерия устроилась поудобнее, притянув соседнее кресло и водрузив на него ноги, и закрыла глаза. Голоса мужчин, пытавшихся «расколоть» компьютер, звучали словно в отдалении, она смутно слышала, как они сыпали терминами и названиями, пытаясь напасть на кодовое слово, до панели с грифом «информация» добрались быстро, но дальше… Собственно, и в тех компьютерах, с которыми всю свою сознательную жизнь имела дело Валерия, использовались пароли, на том же самом месте следовало произнести слово «история», и появлялись каталоги, но тут оно не срабатывало, и никакое другое тоже, Марк и Пол перебирали названия от Римской империи и Афинского союза до ООН и ЕС, фамилии от Геродота и Фукидида до Моммзена и Тойнби, список был бесконечен, большую часть она пропустила мимо ушей, думая о другом, о том, что в данный момент волновало ее больше всего. Она утешала себя мыслью, что все осталось, как было, представляла семейный дом в старом милом Римини, вот мать стоит на террасе у мольберта, в сотый раз пытаясь уловить все оттенки капризного Адриатического моря, отец же сидит за заваленным старинными книгами письменным столом и тихим голосом диктует очередной текст, или же дома его нет, он в Гейдельберге или Праге, с прошлого года он читал лекции и в тамошнем университете, Лиза же… Но она никак не могла представить себе, чем занимается сестра, недавно устроившаяся в адвокатскую контору на какую-то маленькую должность, наверно, потому в голову лезла всякая чушь, например, что в этой реальности Лиза стала балериной, воображалось, как она стоит в классе у станка и старательно тянет носок…. И конечно, пошло дальше, может не только Лиза, все не так, что если мать бросила отца лет пятнадцать назад и ушла к богатому бизнесмену, а отец спился и бродит по тому же Гейдельбергу с мутными глазами и в мятом пиджаке, а она, Валерия выросла в интернате, она или ее аналог, непонятно ведь, кто прав, Пол или Марк… В любом случае, следовало что-то предпринять, звонить, ехать, но она сидела, как парализованная, стараясь отсрочить минуту, когда… Что-то изменилось, она не сразу поняла, что стало тихо, а когда поняла, открыла глаза. Мужчины сидели молча и думали, а на экране так и красовалась панель с грифом «информация».

– Может, попробуем выведать пароль у кого-нибудь из здешних? – предложил наконец Марк.

– В каком качестве?

– А почему бы не рассказать тому же директору все, как есть? Или еще кому-то, – спросила Валерия. – Я думаю, они поверят. Покажем вот это, – она ткнула пальцем в ожерелье, обнимавшее ее шею и на редкость удачно сочетавшееся с цветами красочного одеяния… кажется, она неосознанно подобрала платье в тон…

– Поверить-то они поверят, – сказал Пол. – Но ничего хорошего из этого не выйдет.

– Почему?

– А ты подумай. Поставь себя на его место. Директора или любого другого. Являются к тебе встрепанные типы и утверждают, что произошло изменение, и они из старого, так сказать, мира. И ты им веришь.

– Ну?

– Что ты будешь делать?

Валерия подумала.

– Не знаю, – сказала она наконец. – Наверно… Наверно, постараюсь облегчить им адаптацию. И, конечно, захочу как можно больше узнать о том мире, откуда они…

– Все?

Валерия смотрела непонимающе. Марк усмехнулся.

– У Валерии нежная женская душа, Пол, – сказал он добродушно. – Видишь ли, детка, – повернулся он к Валерии, – я на его месте повел бы себя немного иначе. Конечно, и то, что ты сказала, сделал бы тоже. Но, главное, никогда ни в коем случае не подпустил бы этих самых типов к хроноустановке.

– Почему? – удивилась Валерия.

– Да потому что типы спят и видят, как бы вернуть все на круги своя. И станут делать для этого все, что в их силах. А для каждого, кто живет в изменившемся мире, это ведь смерть. Не физическая, хотя для кого-то и такая, но гибель личности безусловно.

– Но ведь настоящая реальность не эта, они просто вернутся в правильный мир, какой был, и в каком они жили, – возразила Валерия, отлично понимая, что это не аргумент.

– А ты хотела бы стать другим человеком, даже сознавая, что сейчас ты «неправильная»?

Валерия промолчала.

– Нет, – подвел черту Пол, – открыться мы не можем. Надо искать другой путь. Будет трудно, тем более, что нас мало.

– А есть шансы, что станет больше? – спросил Марк.

– Некоторые. Ближе всего к нам с Лорой по времени был Нерсес Оганян. Афины, 440 год. Он, скорее всего, выберется. Это мы узнаем скоро, так вышло, что идем все подряд, он должен вернуться сегодня вечером. А следующий Кирилл, он в Риме начала эпохи Августа. Будет через четыре дня. Если будет. Больше в Древнем мире никого нет, и вообще большой интервал, до крестовых походов. Боюсь, что…

Они переглянулись.

– Ладно, – сказал Марк. – Думаю, что теперь нам лучше смотать удочки. Не стоит тут отсвечивать. Вернемся – вместе или кто-то один – вечером. А пока надо подумать о вещах насущных. Лично я не отказался бы от завтрака.

Завтрака! Валерия ужаснулась… думать о еде! В такой момент… И тут же поняла, что и сама бы съела б хоть крошечку – бутерброд, булочку, сосиску, что дадут, с безбожно раннего утра, когда они с Марком позавтракали парой лепешек и горстью сушеного инжира с изюмом, прошла уже уйма времени. И не стыдно тебе, попробовала она себя одернуть, но стыдно не стало, хочу есть, и все тут! Жизнь продолжалась, и поделать с этим было совершенно нечего.

– А деньги? – спросил Пол. – Где мы добудем деньги?

– Вот они, – усмехнулся Марк, вытягивая из кармана свои нашейные критские украшения.

Оставил у себя. Разумно. Валерия ощупала золотые пластинки на шее. Жалко, конечно, не ценности, воспоминаний, но…

– И вот, – сказала она.

Марк улыбнулся.

– Не жалей, – шепнул он, когда Пол прошел вперед. – Восстановим нашу реальность, и ожерелье вернется.

Просторный коридор, с такими же, как в нахально присвоенной Полом комнате, белыми стенами и полом из напоминавшего стекло материала был по-прежнему пуст, выходившие в него двери закрыты или, по крайней мере, притворены, на изогнутой, словно не в учреждении, а в каком-нибудь богатом особняке, пологой с широкими ступенями лестнице, в огромном высоком холле и в густо усаженном, за исключением обширной стоянки для флайеров, молодыми деревьями дворе тоже никого. Выйдя наружу, Валерия поняла, что накидку прихватила зря, день обещал быть жарким, почти, как на Крите, правда, там кончался сентябрь, а тут самая середина августа… За воротами она остановилась, пытаясь сообразить, в том же ли месте, где раньше, расположился Институт или, по-здешнему, Темпоральный центр, в низине раскинулось озеро, но Ванзее это или нет?.. как будто да, но идти до него было немного дальше и вниз, в старом варианте окна первого этажа почти нависали над пляжем… Впрочем, тот отлично просматривался и при нынешней диспозиции.

Несмотря на достаточно ранний час, на песке разлеглось не менее трех десятков человек, еще несколько играли в пляжный волейбол, часть в трусиках, но большинство голые, у девиц, кидавшихся подхватывать мяч, смешно подпрыгивали круглые, крупные по последней моде груди, видно, нудизм бытовал и здесь, и не только нудизм, пройдясь взглядом вдоль берега, Валерия отметила пристроившуюся в тени раскидистого дерева парочку, ревностно занимавшуюся любовью. Единственную, правда, но ведь жарко, и народу пока маловато… Ну что ж, пока все, как было… Она тряхнула волосами и присоединилась к прошедшим чуть вперед Марку с Полом, те спорили по поводу дальнейших действий, Пол предлагал вернуться во двор и вновь воспользоваться институтским флайером, Марк возражал и настоял на своем. Не прошло и пяти минут, как они отыскали стоянку такси, естественно, таковой следовало в районе отдыха наличествовать непременно, на небольшом обведенном узкой полосочкой газона заасфальтированном пространстве притулилось три пустых флайера, забравшись в первый попавшийся, они расселись и дали команду отправляться к ближайшему ювелирному магазину. Машина действительно оказалась быстрой, Валерия только успела сколоть волосы в пучок, чтобы освободить от них мокрую от пота шею, а флайер уже стоял на крошечном пятачке у тротуара.

– Выпусти нас и подожди здесь, – властно сказал Марк в пульт управления, и дверца покорно отползла в сторону, Валерия вздохнула с облегчением, она боялась, что та не откроется, пока пассажиры не расплатятся, именно так было в их прежнем мире.

Улица была незнакомая, но чужой не казалась, дома на первый взгляд напоминали те, к которым Валерия за месяц предэкспедиционной подготовки в Берлине привыкла, широкие тротуары, газоны, витрины, ничего особенного. Люди тоже как будто ничем не отличались, шли мимо быстрой походкой или медленной, кто как, одеты были немного необычно, и только, платья пышные и яркие, да много разнообразного фасона шляп, а в целом…

Марк уверенно вошел в стеклянную, разъехавшуюся перед ним в стороны двустворчатую дверь, Валерия за ним, Пол последним. В отделе скупки сидел молодой человек, скучающе посмотревший на посетителей, но когда Марк положил на прилавок легшее бесформенной кучкой камней и пластинок из слоновой кости колье, тот заметно оживился. Через пару минут подошел и хозяин, начался торг, Валерия рассеянно слушала, ей было совершенно непонятно, как Марк, не имеющий никакого понятия о здешней системе купли-продажи, собирается угадать верную ли ему предлагают цену, и все-таки он умудрился договориться, с непроницаемым видом принял вместо денег пластиковую карту, пользоваться которой им всем еще предстояло научиться, и наклонился над прилавком, чтобы заверить отпечатком пальца выброшенный компьютером счет. Именно в этот момент его драгоценное распятие, висевшее на цепочке под рубашкой, выскользнуло наружу и закачалось в воздухе перед носом оценщика. Тот вытаращил глаза и сказал:

– Позволите взглянуть? Какая странная композиция! Никогда не видел ничего подобного…

Валерия лежала на широком диване в арендованной накануне вечером Полом и Марком трехкомнатной довольно просторной и слишком, на ее взгляд, дорогой квартире в старом, прошлого века, но не столь давно реновированном здании. Однако ничего дешевле найти не удалось, и Марк, полагавший, вполне резонно, надо сказать, что вшестером в одну спальню не втиснешься, уговорил более экономного Пола раскошелиться на аванс, к тому же дом находился не так далеко от Института-Центра, которому в их замыслах отводилось не последнее место, наконец, удайся им вернуть, как выразился Марк, все на круги своя, платить за квартиру не пришлось бы, соображение этически не совсем безупречное, но при их не очень тугом на сегодняшний день кошельке немаловажное… Правда, шестой пока не появлялся, но пятый товарищ по несчастью, Нерсес Оганян, благополучно вернувшийся из античных Афин, присоединился к ним вчера, был он младше остальных, неполных двадцати пяти лет, а выглядел и того моложе, хрупкий, розовощекий, с большими темными глазами и длинными ресницами, он походил не на хронофизика, а на херувима… И тем не менее его угораздило уже полгода назад жениться и теперь обнаружить, что молодая жена исчезла… Как и многие другие…

Валерия вздохнула и снова взялась за книгу. Любопытно, мелкие пертурбации, исказившие знакомый облик действительности, оказались большей часть непредсказуемыми, если общие движения можно было, узнав о главном глобальном изменении, в той или иной степени предвидеть, то детали никак, так, посмотрев по сторонам в книжном магазине, Валерия сразу поняла, почему Марку с Полом не удалось забраться в компьютер, сам ее предмет носил теперь другое неведомо откуда взявшееся название, не история, а пассеистика… собственно, не то что неведомо откуда, здешнее казалось даже более уместным, абсолютно научным, просто странно…

– Хочешь кофе? – спросила Лора, всовывая голову в просвет полузатворенной двери.

– Хочу.

Валерия села, отодвинув в сторону толстые тома, которые без передышки читала уже чуть ли не сутки, это, надо признать, было самое захватывающее чтение в ее жизни, особенно интересными оказались времена, когда последствия изменения только стали проявляться, она просто не могла оторваться и, как зачарованная, поглощала страницу за страницей, то и дело откладывая одну книгу и берясь за другую, чтобы уточнить какой-либо аспект… Что случилось с вестготами? Кто сегодняшние египтяне? Как повернулась новогреческая история? Сохранились ли в этом мире иудеи? И далее, далее…

Лора внесла поднос с кружками и сахарницей, поискала глазами, куда поставить, Валерия вскочила, принесла стул, чтобы использовать его вместо отсутствовавшего журнального столика… или он стоял в соседней комнате?.. Она еще не свыклась с квартирой, через какое-то время наверняка… в глубине души, впрочем, она надеялась, что продлится все это недолго, она, другие, и однако вслух никто не стал возражать Полу, когда тот предложил не суетиться. «Надо спокойно, кропотливо изучить обстановку, внедриться в Центр, скорее всего, понадобится покопаться в прошлом в натуре»… Никто не возразил, все промолчали, хотя кое-кто предпочел бы ринуться исправлять положение немедленно…

Валерия посмотрела на поникшую Лору, в истерики та больше не впадала, но была бледна и подавлена, словно заторможена, за сутки не произнесла и десяти слов… Ну хорошо, сказала она себе, а что бы делала на ее месте ты?.. Конечно, и ее собственное место было не таким уж комфортным, когда, набравшись мужества, она все-таки позвонила по тем номерам, которые пальцы набирали машинально, все три появившиеся на экране лица оказались ей незнакомы, дома в Римини по названному ею адресу не существовало вовсе, более того, не нашлось даже подобного адреса, улицы с таким названием, цифры и их сочетания совпадали с прежними, а вот названия… От паники ее удержала только надежда… нет, неправда, ее удержал Марк, прижавший к себе и обещавший, что займется розысками сам, не сию минуту, но обязательно, систематически и последовательно, правда, не уверял, что отыщет, но она немного успокоилась, убедила себя, что где-то ее родные есть, живы-здоровы, есть, не могла же она не появиться на свет (мысль о том, что у нее может просто не быть аналога в этой реальности, она старательно заталкивала в подсознание), конечно, они найдутся, Марк, он упорный… Марк… Что и говорить, ей неслыханно повезло, ей и Марку, они сохранили друг друга, и ей трудно было вообразить ситуацию, в которой она вернулась бы одна и обнаружила, что Марка нет. Нет и, возможно, не было никогда….

– Все будет хорошо, – сказала она. – Лора! Все будет хорошо. Слышишь?

– Слышу, – сказала та, ставя кружку на поднос и поднимаясь с дивана, куда села рядом с Валерией. – Пойду помою посуду и займусь делом.

Она подхватила поднос и вышла.

Валерия, глядя ей вслед, в очередной раз удивилась, как такая красивая женщина может быть тем, что называют кабинетным ученым: хронофизик с кучей регалий, ученица самого Паскаля, полсотни научных работ и даже некий самостоятельно открытый принцип, и лишь странная случайность, что она собственной персоной отправилась в прошлое, не столько из необходимости, сколько чтобы испытать на себе, каково же оно, это рассчитанное в том числе ею самой перемещение во времени…. Последнее, впрочем, означает, что она не лишена авантюрной жилки, сам Паскаль, например, практической хрононавтикой не занимался, и в голову, наверно, такое не пришло – рядиться, заучивать мертвый язык, манеры, обычаи затем лишь, чтобы бросить взгляд на висячие сады или вавилонскую башню в натуре. А Лора взглянула, и вот… И непонятно даже, чего она больше хотела бы: остаться самой собой или измениться вместе со всем человечеством и своим драгоценным Карлом, рискуя в новой реальности оказаться не хронофизиком, а, допустим, домохозяйкой… Валерия снова попробовала поставить себя на ее место, да, наверно, ради того, чтобы остаться с Марком, она пошла бы на все… Но лишиться профессии? Это, конечно, зависит от того, насколько тебе твоя работа интересна… Правда, если человек меняется, возможно, его способности и интересы тоже становятся другими… Да, запутаешься со всем этим… Но бог с ним… Она снова легла и раскрыла очередной том.

Через какое-то время подумала, что надо бы позаботиться об обеде, сходить для начала за продуктами, потом вспомнила, что денег у нее нет, хотела было оторвать Лору от ее многоумного занятия, та сверяла здешнюю хронофизику с той, основы которой остались на данный момент лишь в ее собственной голове, постеснялась, поколебалась, совсем было решилась, но тут пришел печальный Нерсес с двумя набитыми сумками и объявил, что кухонные дела берет на себя.

– Я лишний человек, – сообщил он меланхолично. – Пол рассчитывает пристроить в Центр и Марка, но впихивать сразу двоих не хочет и пробовать, боится вызвать подозрения. Так что побуду кухаркой и квартирмейстером.

– Можно подумать, сам он уже принят на работу, – отозвалась Валерия, снимая с себя раскрытые книги, которые разложила на собственных груди и животе корешками вверх, – и уже о Марке речь заводит. Неизвестно еще, возьмут ли хотя бы его одного.

Она слезла с дивана и пошла на кухню.

– Возьмут, – сказал Нерсес, выгружая из сумок банки и коробки на кухонный стол, самый обычный, белый, пластиковый. – Я так понимаю, что на опасные работы тут никто особенно не рвется. Как и у нас. Если б не новые европейцы, штат испытателей был бы постоянно недокомплектован.

Марк тоже говорил что-то в этом роде, вспомнила Валерия, хотела уже задать Нерсесу вопрос на этот счет, но постеснялась, он, впрочем, понял и сказал сам:

– Не знаю, можно ли назвать новым европейцем меня, я ведь родился не в Армении, а в Дании, куда мои дедушка и бабушка… тогда они, конечно, таковыми не были, а просто детьми при разных родителях и познакомились значительно позже… куда они эмигрировали в начале века.

– Прошлого? – спросила Валерия.

– Нет, этого. Они были не политическими беженцами, а экономическими, давно освоившиеся в Европе потомки эмигрантов прошлого века смотрели на них свысока, ведь новички добровольно уехали с той самой родины, которую их предков вынудили покинуть. Так что насчет себя даже не знаю. Однако факт, что староевропейцы уже давно рисковать не стремятся. Исламские войны были исключением.

– Удивительно, что они все же пошли воевать, – сказала из соседней комнаты Лора.

– А куда деваться, – возразила Валерия. – Когда в воздух начинают взлетать атомные станции, выбора уже нет.

– Почему же? Всегда найдутся либералы, которые примутся утверждать, что между христианством и исламом нет никакой разницы, и не стоит ломать копья из-за всякой ерунды…

– Наверно, большинству все-таки не хотелось уповать на новую Реконкисту, да еще в общеевропейском масштабе, – сказал Нерсес, разглядывая надписи на банках.

– Помочь? – спросил Валерия.

– Да нет. Тут, в основном, готовая еда. Салаты, холодное мясо. Сварю еще спагетти, и хватит.

– Здесь есть спагетти? – спросила Валерия.

– Представь себе. И вообще, магазины очень мало отличаются от наших супермаркетов. Только весовые единицы другие. И деньги. А так… Даже кредитные карточки, по-моему, такие же или почти такие, как наши. Карточки, кассы… Машины, флайеры…

– Что ж тут странного? – сказала Валерия рассудительно. – Люди-то те же. Homo sapiens.

– Люди, да… – Нерсес водрузил на плиту большую кастрюлю с водой и зажег конфорку, даже плита была почти такая же, газовая, с тремя конфорками разных размеров… – Но все же странно.

– Дело не в людях, – сказала Лора, появляясь в дверях. – Вернее, не только в них. Я думаю, эта похожесть обусловлена в первую очередь тем, что изменение сошло или скоро сойдет на нет.

– В каком смысле? – не поняла Валерия.

– Я исхожу из теории изменений. Ты что-нибудь об этом знаешь?

– Кажется… – Валерия вспомнила очередную научно-популярную статью. – Я читала… Изменение ведь сравнивают с брошенным в воду камнем, да? Чем тяжелее камень, тем дальше расходятся круги и тем позже затухают.

– Но затухают. Рано или поздно, – добавила Лора, – Правда, эта аналогия не совсем точна, она одномерна. А процесс изменения двухмерен. Или складывается из двух составляющих, можно сформулировать и так. С одной стороны, в развитии изменения присутствует некая обязательная латенция. Так сказать, нужно время, чтобы круги начали расходиться. Не в буквальном смысле, конечно. В буквальном как раз латенции нет, после вмешательства действительность меняется быстро, не мгновенно, правда, а с конечной скоростью, но быстро, и начинается процесс сразу. Как это произошло в том случае, очевидцами которого мы оказались. Это и есть другая сторона или составляющая. – Она говорила буднично или, может, наставительно, профессорским тоном, но без всякого надрыва или волнения, можно было подумать, что случай, о котором шла речь, произошел в каком-нибудь синхрофазотроне или колбе, сейчас вот лаборант выльет из нее содержимое в раковину, и лектор отпустит студентов по домам. – Возвращаясь к первой… Ткань истории какое-то время сопротивляется, нужен промежуточный период, в течение которого накапливаются мелкие, незаметные вначале сдвиги. А потом уже возникает отчетливая картина… Ну представь себе, что убрали некую ключевую фигуру, допустим, Карла Великого, молодым. Даже если его убьют в бою, в тот момент еще ничего глобального не произойдет, ведь проигранное сражение это всего лишь проигранное сражение. Но чем дальше…

– Понятно, – сказала Валерия поспешно, ей было неловко, что до нее не дошло сразу, до того, как стали объяснять.

– Так вот, я думаю, что последствия изменения, жертвой которого мы оказались, как минимум, пошли на спад. Во многом уже не прослеживаются.

– Логично, – согласился Нерсес.

Валерия не стала спорить, вернулась к своим книгам, но долго еще не могла читать, думала, что на самом деле ведь отличий масса, во всяком случае, что касается хода истории… но Лора как будто имела в виду другое… однако и на сегодняшний день далеко не все сходится, даже государства некоторые отсутствуют и, наоборот, есть такие, каких не было…. но, возможно, это не принципиально, а через полвека-век исчезнет и много других несовпадений? Или все не так просто, трудно ведь судить о мире, которого совсем не знаешь, только видишь в окно?

Пол пришел первым, он был доволен, нельзя сказать, что его уже взяли в Центр, но как будто обещали твердо, вакансий там действительно оказалась уйма, восторженные романтики у ворот не толпились, он даже успел пройти медицинское обследование, тесты и завтра должен был явиться на собеседование с шефом испытателей, коллегой, как сказал он, смеясь. Хотя здесь эти самые коллеги носили гордое звание разведчиков, и, если подумать, то вполне заслуженно, ведь они – как и в предыдущей реальности – не только, рискуя жизнью, испытывали аппараты, в том числе, совершенно экспериментальные, но и изучали прошлое, и историки, которых они туда сопровождали, отправлялись отнюдь не в неизвестность. Вскоре явился и Марк, просидевший весь день перед монитором, составляя представление о реальности, в которую они попали, принес несколько книг и даже подержанный карманный компьютер для Лоры.

На стол накрывали все вместе, все были голодны, но на еду никто не набросился, пробовали осторожно и помалу. Вкусовые ощущения оказались довольно оригинальными, касалось это, в основном, салатов, подбор ингредиентов в которых был зачастую неожиданным, а вот мясо и спагетти почти не отличались от привычных. Запивали минеральной, хотя здесь были и вина, и крепкие напитки. После обеда заварили чай, самый что ни на есть обыкновенный, Нерсес принес громадную коробку шоколадных конфет, и Валерия почти забыла, что она не дома…

– Как твои поиски? – спросил Пол, когда она допила свою чашку. – Продвигаешься?

Валерия развела руками.

– Это очень трудно, Пол. Боюсь, что… Понимаешь, априори слишком много вариантов. По-первых, Христос мог вовсе не родиться. Ну, допустим, убили его мать или отца, бабушку, дедушку, кого угодно. Во-вторых, его самого могли устранить прежде, чем он приобрел известность… в сущности, в почти любой момент его жизни, за исключением последнего периода. Более того, вмешаться можно было и позднее, ликвидировать, допустим, Павла, или Савла, как хотите, да даже Константина Великого, не дав ему признать христианство официально… Последнее, правда, уточнению поддается, я довольно быстро нашла его биографию, конечно, никакой он тут не великий, что понятно, его ведь возвеличили христианские историки именно за отношение к новой религии, но был, прожил столько же лет, сколько в нашей реальности, что-то там делал… Однако о вере ни слова…

– Так что этот вариант отпал, – заметил Пол. – Уже кое-что.

– Да. Но дальше хуже… Я, конечно, в первую очередь взялась за Тацита, за первое упоминание о христианах считают пассаж в «Анналах», хотя есть историки, полагающие, что это могла быть поздняя вставка, у Светония, например, который тоже описывает пожар Рима, про христиан ни слова. Если это вставка, то говорить вовсе не о чем. Но если нет…

– Предположим, что нет, – сказал Пол.

– Тогда… Это место исчезло. Тут у меня полный Тацит… Кстати, не понимаю, почему вы не могли привезти Тацита из прошлого. Я имею в виду, у нас.

– Книги тогда были рукописные, как тебе известно, – пожал плечами Марк. – И единичные.