Текст книги "Дракон и Король Подземья"
Автор книги: Гордон Диксон
Жанр: Зарубежное фэнтези, Зарубежная литература
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Гордон Диксон
Дракон и Король Подземья
Глава 1
– Спрячьте головы! – скомандовал Джим. – Если кто еще подставит себя под стрелы, немедленно отправится вниз, так и знайте. Передайте команду по цепи.
Иногда нелишне и припугнуть подчиненных, если хочешь, чтобы тебя послушались, решил про себя Джим. Угроза подействовала.
Насколько было видно, люди – слева и справа от Джима – попрятались за зубцы крепостной стены. И вовремя. На куртину посыпалась туча стрел, они падали, как град, ударяя в крепостную стену или опускаясь во дворе замка. И все-таки без пострадавших не обошлось. Одному из защитников стрела угодила в плечо.
– Спускайся вниз, в пекарню, – крикнул пострадавшему Джим. – Тебе там помогут. Да не вздумай вытаскивать стрелу сам. Эй, Нед Пекарь, помоги малому спуститься со стены. Отдай кому-нибудь его шлем и копье и пошли того человека сюда.
– Слушаюсь, милорд, – прокричал в ответ Джиму Нед Пекарь, такой же коротышка, как и его младший брат Маленький Нед.
Нед Пекарь, пригибаясь, побежал по крепостной стене выполнять приказ своего господина сэра Джеймса Эккерта, борона де Маленконтри, владельца замка и всех окрестных земель.
Раненным оказался не солдат и не слуга, а один из арендаторов Джима. Джим видел: тот принял меры предосторожности, но кто же убережется от шальной стрелы. Однако худа без добра не бывает. Другие защитники замка наверняка решили, что бедняга не выполнил приказ Джима, и теперь будут осторожнее.
Хотя какая там осторожность! Каждого так и подмывает поднять голову. Джим и сам не раз высовывался из-за укрытия. Открывавшееся время от времени зрелище было поистине впечатляющим.
Разом выпускаемые противником стрелы издали казались облаком спичек, которые стремительно росли на глазах, а набрав высоту, с неимоверной скоростью падали вниз, норовя открывшимся острием поразить цель. Смельчаки, отважившиеся поднять голову, рисковали быть пораженными стрелой в лицо или горло, поэтому было намного безопаснее, не искушая судьбу, стоять за зубцом крепостной стены, пригнувшись, или сидеть на корточках, опустив голову и уповая на то, что стрела пролетит мимо или на худой конец попадет в шлем. Разумеется, стрела могла поразить и плечо, но такая рана не считалась смертельной.
Отдавая приказ своим людям не высовываться из-за укрытия, Джим пекся не только о безопасности подчиненных. Было важно не дать понять осаждавшим замок, что его защитники в большинстве своем фермеры, а не искушенные в ратных делах солдаты.
На этот раз – в отличие от хорошо обученной команды сэра Питера Карлея, пытавшейся взять Маленконтри приступом прошлой зимой, – замок осаждала группа крестьян численностью от ста пятидесяти до двухсот человек. Скорее всего, эта группа состояла из остатков восставших крестьян, громивших помещичьи усадьбы и монастыри.
Из истории, которую Джим изучал в двадцатом веке, прежде чем попасть в век четырнадцатый, он помнил, что в этом веке было немало крестьянских восстаний, самым значительным из которых считалось восстание Уота Тайлера. После гибели своего предводителя от рук лондонского лорда-мэра сэра Уильяма Уолворта восставшие рассеялись по стране, сбившись в небольшие группы. Образованием таких групп заканчивалось почти каждое крестьянское выступление.
Оставшимся в живых после подавления восстания людям терять было нечего. Беглые крепостные, бывшие слуги или снявшиеся со своих мест арендаторы отлично понимали, что прежние господа не ждут их дома с распростертыми объятиями. Да и что греха таить, многие из восставших промышляли разбоем и раньше. Бездомные, доведенные до отчаяния, преследуемые законом люди мало ценили свою жизнь. Пожалуй, лишь этим, думал Джим, объясняется то, что группа крестьян пытается овладеть замком мага. Хотя, вполне вероятно, по их разумению, в крепости хранятся несметные сокровища. Изгоям, людям вне закона Маленконтри может представляться славной добычей. Да и что этим людям смерть? Они и не задумаются о своей жизни, если им представится возможность утащить с собой в ад кого-либо из властительных обитателей замка. Вряд ли стоит уповать на то, что у неприятеля нет стенобитных машин. Среди этих крестьян наверняка найдутся бывшие солдаты, которым ничего не стоит построить штурмовые лестницы. С горсткой солдат и тремя-четырьмя десятками необученных военному делу слуг долго не продержаться. И все-таки, решил про себя Джим, крестьяне отважатся на штурм лишь в том случае, если посчитают, что противник им по зубам. Пока что, как надеялся Джим, неприятель не догадывался, что оборону замка в основном держат неискушенные в бою люди.
Неожиданно размышления Джима были прерваны.
– Милорд!
Джим встал во весь рост и повернулся на голос.
– Джон? – удивленно проговорил Джим, увидев своего управляющего, высокого широкоплечего средних лет человека. По-видимому, что-то стряслось в замке. Лишь нечто из ряда вон выходящее могло заставить управляющего подняться на крепостную стену. – Что случилось?
– Стуки, милорд, – ответил Джон зловещим голосом.
– Стуки! – воскликнул Джим. Уже не впервой обитателям замка досаждал таинственный шум, время от времени доносившийся из толщи стен крепости. Джим назвал этот шум «стуками», почерпнув словечко из шотландской молитвы, которую ему довелось цитировать в научной работе, написанной им еще в двадцатом веке при поступлении в аспирантуру. Джим до сих пор помнил слова молитвы:
«Убереги нас, Боже, от вампиров и привидений,
Зверей зубастых, ночных стуков и шорохов».
Найденное Джимом словечко как нельзя лучше отражало характер шума, и оно моментально прижилось меж слугами, которые и без того постоянно пускались в пересуды о происхождении таинственных звуков. Большинство сходилось на том, что в стенах крепости поселилось чудовище, которое вознамерилось сожрать всех обитателей замка одного за другим. Джим успокаивал слуг, как мог, но все понапрасну. Вероятно, челядь ждала от него не слов, а действий. Лорды, рыцари, маги, на взгляд слуг, и существовали для того, чтобы действовать. Слова тратит лишь тот, кто не способен ничего предпринять.
Джим видел, управляющий был бледен, как полотно. Без всякого сомнения, происшествие в замке вызывало у Джона гораздо большее беспокойство, чем осада крепости неприятелем. Если не успокоить управляющего, то и все слуги еще долгое время будут ходить с широко раскрытыми от страха глазами.
– Не беспокойся Джон, – как можно мягче произнес Джим. – Я сам займусь этими стуками. А кому на этот раз послышался шум в стене?
– Его слышали Мэг и Бет в пивоварне только что. Услышав в стене шум, служанки закричали и попадали в обморок. Их отнесли в буфетную и только там привели в чувство.
Джим задумался. Пивоварня находилась на первом этаже замка. Толщина каменной кладки в основании крепости достигала чуть ли не двадцати футов. Неведомому существу пришлось бы изрядно потрудиться, чтобы бесшумно – не считая эпизодических стуков – проделать ход в толще стены.
– Не беспокойся, Джон. Шум раздался в стене, а стена толстая. Когда у меня будет время, я сам займусь этими звуками. Даю тебе слово мага.
Лицо Джона порозовело, управляющий явно пришел в себя. Он хорошо знал: можно положиться на слово рыцаря, а слову мага можно верить безоговорочно.
– Передай Бет и Мэг мои сожаления о случившемся, – продолжил Джим. – Да скажи им, что могут не бояться ходить в пивоварню. Еще не было случая, чтобы шум повторился в одном и том же месте.
– Слушаюсь, милорд, – повиновался Джон и направился к лесенке, спускавшейся во двор замка.
Джим снова задумался. Рассказ управляющего подтолкнул его к неожиданной мысли. Если слуги в замке приходят в ужас от необъяснимого шума в стенах, то, по-видимому, и люди, осаждавшие Маленконтри, не останутся равнодушными к таинственным звукам, раздавшимся, к примеру, из окружавшего крепость леса. А что если… Да тогда у них и вовсе душа в пятки уйдет. Большинство людей суеверно с рождения. Эти крестьяне и думать забудут про осаду замка, увидев страшенное существо.
– Теолаф! – позвал Джим.
– Я здесь, милорд, – раздался рядом голос оруженосца.
– Принимай команду, меня некоторое время не будет. Да держи рядом с собой посыльного. В случае необходимости пошлешь его с сообщением к леди Анджеле.
– Слушаюсь, милорд.
– Собираюсь вылететь из замка, – Джим сделал ударение на слове «вылететь», давая понять своему оруженосцу, что собирается обрести другое обличье. – Следи за неприятелем. Если люди из вражеского стана побегут в лес, запомни, в какую сторону они побежали. А пока освободи мне место.
Теолаф и стоявшие неподалеку люди отошли в сторону. И Джим изменил обличье! Теперь на крепостной стене возлежал огромный и весьма свирепый на вид дракон. Дракон вознесся над стеной и ринулся вниз на осаждавших замок людей. Как и ожидал Джим, озлобленность и ожесточение не помогли им преодолеть страх перед невиданным существом. Верх взял инстинкт самосохранения. Люди бросились врассыпную, как цыплята, заметившие атакующего их ястреба.
В отличие от пернатого хищника у Джима и в мыслях не было выбирать жертву. Навязать противнику бой было поистине безрассудно. Джим знал: стоит людям прийти в себя, и с толпой не справится и самый сильный дракон. Джим ограничился тем, что устрашающе помахал крыльями, после чего – весьма довольный собой – взмыл вверх.
Работать одними взмахами крыльев не лучший способ передвижения в воздухе. Усталость быстро дает о себе знать. Поэтому Джим сначала уменьшил частоту взмахов, а затем и вовсе перестал работать крыльями, которые тут же инстинктивно расправились, обретя нужную им жесткость, и Джим запарил в воздухе, подхваченный одним из его восходящих потоков.
Джим взял курс на запад к замку своего друга сэра Брайена Невилл-Смита, который однажды в этом жестоком четырнадцатом веке спас Джиму жизнь. Брайен пребывал в меланхолии. Причиной этому малоприятному состоянию рыцаря явилось недавнее повышение налога, отчисляемого в королевскую казну. Разумеется, Брайен был не одинок в своих чувствах. Однако он не входил в число тех властительных особ, которые, как граф Оксфордский, не только публично возмущались произволом короля, но и находили уловки уклониться от, на их взгляд, непомерного сбора.
Задумавшись о своем друге, Джим чуть было не забыл о противнике. Не мешало посмотреть, что делается внизу. Оказалось, вояки не разбежались. Они сбились в тесную группу и, задрав головы вверх, похоже, о чем-то спорили. Не так плохо. Теперь они поломают головы над тем, куда и зачем полетел дракон и что будет, если он вернется назад, да, возможно, и не один. Забыл припугнуть их шумом из леса, подумал Джим. Услышав жуткие звуки, половина вояк уж точно бы разбежалась. Хотя ничего страшного. Чтобы поймать ветер, Джим летел к замку Смит по дуге. Какое-то время благодаря присущему драконам телескопическому зрению он еще сможет следить за действиями врага.
– Милорд! – неожиданно послышался издалека чей-то голос. – Милорд!
Голос был достаточно низким, знатоки пения назвали бы его баритональным басом. Не иначе как тоже дракон. Кто еще мог подать голос на высоте две тысячи футов?
– Милорд! Милорд! – в раздавшемся снова голосе послышалась тревожная интонация.
Джим обернулся. Так и есть. На расстоянии двух сотен ярдов от Джима парил какой-то дракон, подросток на вид, не старше семидесяти лет, наверняка один из молодых клиффсайдских драконов. Джим сразу же вспомнил Секоха, еще одного дракона, который вместе со своим сородичем Смрголом помог Джиму, Брайену и Дэффиду ап Хайвелу одержать победу над Темными Силами в незабываемом сражении у Презренной Башни.
Но это был не Секох. Какой-то другой юнец окликал Джима. То ли он был посыльным, то ли сам искал с Джимом встречи, пока было не ясно.
– Это я, Гарнакка, милорд, – оповестил Джима дракон, подлетев в нему на расстояние в пятьдесят футов. Теперь он парил в том же воздушном потоке, что и Джим. Несколько минут дракон не подавал голоса, вероятно решив, что названное им имя объясняет его внезапное появление.
– Я на самом деле Гарнакка, – наконец снова заговорил дракон на этот раз жалобным голосом. – Меня так назвали в честь дедушки. Но все зовут меня просто Акка.
– Что тебе надо, Акка? – спросил Джим.
– Милорд, – нерешительно протянул дракон и замолчал снова. Акка был похож на ребенка, представшего перед одним из своих родителей с просьбой, на которую, как он знал заранее, ему ответят, громогласным: «Конечно, нет!» Помолчав, дракон заискивающе зашевелил кончиками поднятых ушей и продолжил:
– Прошу прощения, милорд, что обеспокоил тебя.
Язык, на котором изъяснялся Акка, был не присущ драконам.
Скорее всего, он перенял изящный слог у Секоха, который прошел выучку в Маленконтри, общаясь со слугами во время своих визитов в замок.
– Ты ничем не обеспокоил меня, – ответил Джим как можно приветливее. – Чего ты хочешь?
– Я всего лишь хочу сказать, милорд, что ты можешь в любое время рассчитывать на меня. Я явлюсь по твоему первому зову.
– Спасибо, Акка. Я буду о тебе помнить. Прощай.
– Милорд, ты можешь довериться мне при любой опасности, – продолжил дракон. – Тебе ничего не стоит вызвать меня с помощью магии.
– Я подумаю об этом, – ответил Джим. – До свидания, Акка.
– До свидания, милорд. Весьма польщен, что был удостоен чести разговаривать с тобой.
Акка переместился в нисходящий поток воздуха и устремился на запад, в противоположном направлении от клиффсайдских пещер.
Обычно летом в середине дня драконы укрывались от жары в своих логовах, а этот Акка, вероятно, хотел показать свою удаль и независимость. Впрочем, потеряв Джима из виду, дракон, скорее всего, повернет к дому.
Джим вспомнил об осаждавших замок крестьянах. Можно было бы послать Акку еще раз попугать неприятеля. Хотя нет. Крестьяне наверняка оправились от потрясения и встретят противника тучей стрел. Поди потом объясняй клиффсайдским драконам, почему их сородич стал похож на подушечку, утыканную иголками.
Неожиданно Джим увидел впереди возвращающегося дракона. Как пить дать, нашел повод для продолжения разговора. Ему бы только подольше не возвращаться в свои пещеры да поточить лясы!
Джим набрал в легкие воздуха. Акка был слишком далеко, чтобы своим еще неокрепшим голосом докричаться до Джима, а вот услышать то, что крикнет ему дракон в самом расцвете сил, он сможет, даже не напрягая слуха. Джим решил опередить Акку и отправить того домой, не вступая с молодым драконом в утомительную полемику.
– Акка, – возвысил Джим голос, – возвращайся домой!
Акка на мгновение сбавил скорость, прокричал что то в ответ и рванулся навстречу Джиму.
– Возвращайся домой! – повторил Джим. Акка стремительно приближался.
– Милорд! Милорд!
– Что случилось? – сердито спросил Джим.
– По лесной дороге из замка Смит по направлению к Маленконтри двигаются Джорджи. Целая вереница Джорджей, Милорд!
Информация Акки интереса не представляла. «Джорджами» драконы называли людей. Хотя… Джим ощутил легкое беспокойство. В своем обветшалом замке гостей Брайен не принимал. Кто к нему мог пожаловать? В последнее время Брайен возмущался увеличением налога. Может быть, тайный недруг донес на Брайена королю?
– Джорджи все на конях, – возбужденно закончил свое донесение Акка.
Беспокойство Джима усилилось. Верхом на конях – если не считать посыльных – обычно ездили только знатные люди.
– Хорошо, Акка, – сказал Джим. – Ты сообщил мне ценные сведения. А теперь отправляйся домой. Лети домой, Акка!
Молодой дракон заработал крыльями, чуть развернулся и полетел на восток в направлении клиффсандских пещер. Проводив Акку глазами, Джим повернул к той части леса, где, по его расчетам, пролегала тропа, которая едва ли заслуживала, чтобы ее называли «дорогой». Основным достоинством тропы было то, что она являлась единственным путем, соединявшим замок Смит с Маленконтри.
Джим летел низко над лесом, вглядываясь в разрывы между деревьями. Дороги все не было. Озадаченный, Джим развернулся и полетел в обратную сторону. Вероятно, он проскочил мимо тропы. Попробуй рассмотри узенькую дорогу под густыми кронами разросшихся за лето деревьев! Да и не напутал ли чего Акка?
Возможно, он принял за всадников на конях торговцев, перевозящих на ослах свои незатейливые товары. Джим начал успокаиваться. И все-таки должна же где-то быть эта дорога! Джим не раз ездил по ней. Тропа почти прямой линией соединяла Маленконтри с замком Смита, лишь изредка отклоняясь немного в сторону, чтобы обойти не в меру толстое дерево или заросли кустарника.
Наконец Джим нашел дорогу – узкую, заросшую травой ленту между деревьями. На тропе не было ни души. Джим снова развернулся, набрал высоту, поймав восходящий поток воздуха, и полетел почти над самой дорогой к замку Смит. Он летел на высоте футов в сто и, должно быть, казался с земли парящим над лесом соколом.
Если люди ехали верхом по тропе в сторону Маленконтри, они должны были вот-вот появиться. А вот и они! Акка был прав: по дороге двигались всадники на лошадях. Отряд возглавлял рыцарь. За ним – по двое в ряд – ехали вооруженные люди. Поверх кольчуги на каждом была красная накидка с изображением головы льва. Королевские солдаты! Их было не меньше тридцати. Что они могли делать здесь, в этом, казалось бы, мирно дремавшим под яркими лучами солнца захолустном уголке Сомерсета? Вряд ли они посланы для того, чтобы разогнать остатки взбунтовавшихся крестьян.
Джим перевел взгляд на рыцаря в надежде рассмотреть герб на его щите. Рыцарем мог оказаться сэр Джон Чендос, недавно побывавший в Маленконтри, правда, не с таким чрезмерно большим эскортом. Сбоку от дороги герб был не виден. Джим немного взял в сторону, завис над тропой и поймал эмблему глазами. На щите рыцаря были изображены две геральдические собаки, атакующие кабана. Возглавлявшим отряд рыцарем, к сожалению, оказался не Джон Чендос. Какой-то другой офицер ехал во главе королевских солдат.
Джим встревожился не на шутку. Если бы Брайен ждал гостей в замке, он бы дал знать об этом. Никакой весточки Джим от Брайена не получал. А раз так, появление отряда солдат в замке Смит для его хозяина оказалось наверняка неожиданностью, и тогда могло произойти всякое.
Джим поймал восходящий поток воздуха, чтобы не привлекать внимания всадников шумом крыльев, взмыл вверх и со скоростью, на которую был только способен, полетел в Маленконтри.
Глава 2
Леди Анджела Эккерт, жена Джима, барона де Маленконтри, как всегда по утрам, обходила замок, как и подобало рачительной и строгой хозяйкой. Она уже успела раздать челяди наставления, побранить нерасторопного слугу и уладить нешуточный спор между двумя мастеровыми, чуть не затеявшими между собой драку.
За всем нужен глаз да глаз. Анджеле пришел на память приснившийся ей однажды сон. И надо же такому привидеться! Она в поте лица крутит заводную ручку, вставленную в одну из стен замка. Кругом снуют слуги, мастеровые. Каждый занят своей работой. Но стоило ей на время бросить ручку, чтобы перевести дыхание, как и все люди вокруг разом встали, застыв, как манекены, в самых неестественных позах. Как только она снова взялась за ручку, люди ожили и вновь принялись за работу.
Все должно идти своим чередом, размышляла Анджела. Даже осада замка не причина тому, чтобы сидеть, сложа руки.
Размышления Анджелы были прерваны раздавшимся за окном шумом. Да это Джим превратился в дракона и машет крыльями!
Анджела подбежала к окну и увидела, как Джим – в обличье дракона – обрушился с крепостной стены на осаждавших замок людей. У Анджелы на мгновение замерло сердце. Она прижала руки к груди и тут же почувствовала облегчение: Джим улетел, благоразумно не вступив в бой с неприятелем. Впрочем, у неприятеля вид был довольно жалкий. Незадачливые вояки, как зайцы, разбежались по сторонам.
Анджела все еще стояла у окна, когда не Джим, а совсем другой, незнакомый дракон появился в небе над замком. И хотя дракон был небольшого размера, его появление окончательно доконало вчерашних крестьян, еще не пришедших в себя после первого потрясения. Стрелки, нацепив на плечо луки, побежали в сторону леса. За ними бросились остальные вояки. Теперь никого из них к стенам Маленконтри никакими посулами не заманишь, решила Энджи. Пожалуй, самое время пригласить в гости Геронду.
Леди Геронда Изабель де Шане, невеста Брайена, заправляла хозяйством в Малверне и, как считала Энджи, гораздо лучше ее разбиралась в тонкостях этого многотрудного дела. Им было о чем поговорить В Маленконтри, как и во многих других замках, держали почтовых голубей, и Энджи отправилась в башню на голубятню.
Поднимаясь по лестнице, Энджи вспомнила о своем намерении преподнести подарок епископу Бата и Уэльса, который уговорил короля возложить на Джима опеку над Робертом Фалоном. Энджи хотела подарить епископу рулон настоящего китайского шелка, который смог бы достать для нее Каролинус, использовав свои связи с проживающими на Востоке магами. Хотеть-то она хотела, а вот теперь не грех призадуматься. Расходы на подарок могут пробить в бюджете замка дыру, тем более сейчас, когда король, не иначе как собираясь выжать из своих подданных последние соки, увеличил и без того большие налоги.
Анджела и представить себе не могла, что в четырнадцатом веке ей придется ломать голову над тем, из каких средств заплатить подоходный налог, и хотя этот сбор здесь назывался иначе, суть его от этого не менялась.
А какие расходы понесли они с Джимом, чтобы умилостивить короля! Разумеется, епископу Бата и Уэльса нельзя не отдать должное, но как забудешь, что пришлось выложить тридцать фунтов на потребу Его Величества короля Эдварда Третьего. И это еще не все. Предстоят дополнительные расходы на оформление официальных бумаг. А попробуй не заплати клеркам, просиживающим штаны в суде лорда-канцлера. Откуда же взять деньги на подарок епископу?
Размышляя таким образом, Анджела добралась до нужного помещения. Голубятня находилась этажом ниже спальни Энджи и Джима и представляла собой узкую комнату, изогнутую по контуру башни. По стене голубятни тянулась длинная полка, сплошь заставленная клетками с домашними голубями.
Как только Энджи вошла в комнату, послышалось дружное воркование, хотя, как полагала Анджела, птицы отлично знали, что время очередной кормежки еще не пришло. Энджи обвела клетки глазами и удовлетворенно кивнула. Голубей из Малверна хоть отбавляй. Стоит привязать к лапе любого из них записку и выпустить голубя в окно, как тот прямиком полетит домой.
А где же парень, который ухаживает за голубями? Того нигде видно не было. И на лестнице он не встретился. Анджела нахмурилась. Поди же, не успели пристроить парня на тепленькое местечко, как малый начал отлынивать от работы.
Энджи пошла вдоль изогнутой стены голубятни. Надо же: парень лежал на полу, не подавая признаков жизни. Может быть, с ним что-то случилось? Однако ударивший в нос Энджи сильный пивной запах заставил ее нахмуриться еще больше.
Четырнадцатилетний парень был в стельку пьян. Садануть ему ногой под ребро? Другого обхождения он не заслуживает. Да что толку. Парня все равно не разбудишь, а туфлю можно порвать.
Энджи с сомнением посмотрела на свои туфли, которые по моде того времени, больше походили на домашние тапочки. В действительности дело было не в обуви. Анджела, хотя и прожила в четырнадцатом веке почти добрых три года, мало походила на средневековых дам, не упускавших случая показать воинственный нрав.
Энджи покачала головой. Возможно, этот распростертый на полу малый успел стать закоренелым пьяницей. Если так, ему в замке не место. Придется указать парню на дверь, хотя ему явно не поздоровится, когда родители узнают, что их отпрыск потерял место в замке. Наверняка те были рады-радешеньки, что их сына взяли на хлебное место. Вероятно, помышляют о том, что со временем он может стать доезжачим, а то и егерем. Да и сам парень мог видеть себя в мечтах управляющим Маленконтри.
А что делать? Не оставлять же в замке пьяницу. Отучить парня от вредной привычки не просто. Не оберешься хлопот. На помощь слуг рассчитывать не приходится. Скорее, они станут за спиной у своей хозяйки подносить парню по стаканчику, если не из жалости, то с дальним прицелом: позлорадствовать над горькой участью малого, когда того выпроводят из замка.
Что же все-таки делать с парнем? Не сечь же его. Энджи, как и Джиму, претило любое насилие. Может быть, посадить парня в тюрьму? Тюрьма, небольшая темная камера, размещалась в подвале замка. В ней было холодно даже в разгар лета. Проведенная в камере ночь могла бы научить парня уму-разуму. Тюрьмы были в каждом замке. Обычно брошенные в темницу люди гнили в ней до конца жизни, а если кого и выводили из нее на свет божий, то лишь для того, чтобы предать казни. В тюрьме одумается и закоренелый преступник, не то что этот набравшийся пива подросток. Хотя, как знать: пройдет время, и парень может приняться за старое.
Размышления Энджи были прерваны звоном колокольчика. Раздавшийся звук мог означать лишь одно: в замок вернулась птица из их собственной голубятни. Энджи нашла глазами прилетевшего голубя и бросилась к птице. Разумеется, это был их собственный голубь, отданный Брайену или Геронде для отправления весточки в Маленконтри. А вот к его лапе ничего привязано не было. Вероятно, за птицей недосмотрели, и она вернулась домой.
К своему удивлению, Анджела увидела еще одного голубя, расхаживавшего по полке. Выходит, она его раньше попросту не заметила. А зря! К лапе птицы был привязан клочок бумаги. Послание, которое этот забулдыга должен был отдать в руки Джима или Энджи! Птица спокойно расхаживала по полке, пытаясь поживиться зерном из закрытых клеток. Было видно, что она прилетела давно, возможно, еще до того, как валявшийся на полу паршивец дошел до положения риз. Надо же абы как относиться к своим обязанностям!
Энджи взяла голубя в руки и отделила записку от его лапы. Оставалось посадить обоих прилетевших голубей в свободную клетку. Не тут-то было. Энджи насыпала в клетку зерна, и птицы утихомирились.
Анджела развернула записку. На ленте из тонкой бумаги рукой Геронды было написано: «Б и Г приезжают».
Записка была написана по-английски, а не на латыни в исполнении священника Малверна, которому Геронда поручала корпеть над своими письмами. Геронда написала собственноручно, что она вместе с Брайеном собирается в Маленконтри. Выходит, она придает визиту большое значение. Почти наверняка ей с Брайеном нужна помощь друзей, да и не пустяковая.
В средневековье свято ценили дружбу. Если друг просил помощи, объяснять ему, что ты занят, считалось попросту неприличным. Все строилось на взаимных одолжениях. Для друга не следовало жалеть ничего: ни денег, ни времени, ни самой жизни.
Когда же все-таки пришла эта записка? Анджела еще раз взглянула на посланца из Малверна. По виду голубя он мог прилететь и вчера. Если так, Геронда и Брайен могут появиться в любую минуту. Помощь – помощью, но прежде следует подумать о приеме гостей: приготовить две комнаты и распорядиться на кухне.
Забыв о валявшемся на полу парне, Анджела вышла из голубятни и направилась вниз по лестнице.
Только этого не хватало! Похоже, в буфетной разгоралась настоящая свара. Два женских голоса старались перекричать друг друга. Буфетная примыкала к Большому залу, в котором не только столовались хозяева Маленконтри, но и устраивались приемы наезжавших в замок гостей. В комнате разогревали пищу, которую носили через весь двор из кухни. Распоряжалась в буфетной миссис Гвиннет Плайсет. Один из голосов принадлежал ей, другой – Мэй Хизер, девочке тринадцати лет, недавно переведенной из кухни в штат Гвиннет Плайсет.
Надо же, все в один день: взбунтовавшиеся крестьяне под стенами замка, мертвецки пьяный парень из голубятни, гости, которые вот-вот появятся, а тут еще перебранка, хорошо, если не драка. Однако хозяйке дома не пристало выходить из себя. Анджела степенно вошла в буфетную.
Гвиннет Плайсет и Мэй Хизер стояли друг перед другом, как две нахохлившиеся курицы. Чем закончилась бы их ссора – перерасти она в потасовку – можно было только гадать. Казалось, пышные телеса миссис Плайсет давали ей преимущество, однако Мэй Хизер, несмотря на свой юный возраст, была не из тех, которые не умеют дать сдачи.
Увидев хозяйку, обе женщины замолчали.
– Что здесь происходит, Гвиннет? – громогласно спросила Энджи и тут же почувствовала, что все-таки вошла в раж. Да разве можно так распаляться? Несколько минут назад чуть не пнула парня ногой, а сейчас заорала не хуже стоящих перед ней женщин.
Анджела и Джим старались не повышать голос на подчиненных, будь то слуги, арендаторы или солдаты. И пока никто из них не отбился от рук, несмотря на дружное уверение всех соседей, что мягкое обращение с челядью ничего, кроме вреда, не приносит.
– Прошу прощения, миледи, – задыхаясь произнесла Гвиннет Плайсет, – но без солдата с этой девчонкой не справиться. Пусть ее колотит солдат.
По меркам четырнадцатого века в просьбе миссис Плайсет ничего странного не было. Но какой солдат станет бить девочку? Каждый решит, что это ниже его достоинства.
– Да тебя саму… – взорвалась Мэй Хизер и тут же прикусила язык, поймав неодобрительный взгляд Энджи.
Анджела повернулась к миссис Плайсет.
– Зачем ее бить? Разве я не запретила рукоприкладство? Или ты забыла об этом, Гвиннет?
– Да я же учу ее, миледи! Мне надо обучить девчонку тому, чем занимается прислуга в буфетной. А она не хочет учиться, как полагается.
– Да разве побои помогают учебе?
– А как же, миледи! – воодушевилась Гвиннет. – Без побоев не обойтись. Сначала надо показать девчонке, что и как делать, а потом хорошенько избить, чтобы урок не прошел даром. Иначе она ничего не запомнит. Я ей объясняла это и так, и сяк, а она ни в какую. Не может понять того, что я должна ее бить время от времени. Она сама чуть не поколотила меня.
Вот в это можно было поверить. Энджи вспомнила, как однажды Мэй, впервые в жизни увидев дракона, сорвала со стены боевой топор и чуть не дала волю рукам. Хорошо, девчонку вовремя остановили. Тем драконом был Джим.
– Я все помню и так, – затараторила Мэй. – На одну кварту красного вина приходится по щепотке имбиря, корицы и сахара, несколько семян кардамона, три горошины душистого перца…
– Остановись, Мэй! – прервала служанку Энджи. – Я разговариваю с миссис Плайсет, а не с тобой.
– Меня не за что бить! – напоследок выпалила Мэй Хизер.
Энджи вопросительно посмотрела на миссис Плайсет.
– А как же она все запомнит? – возмутилась Гвиннет. – В буфетной тьма-тьмущая дел, миледи. Девчонка натворит бед, если не разложит у себя в голове все по полочкам. Я должна объяснить ей все по порядку, а после каждого объяснения как следует ее отлупить.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?