Текст книги "Как написать книгу, чтобы ее не издали"

Глава 2: Развитие событий

Через двадцать две минуты он почувствовал, что время словно остановилось.

Итак, ваш роман имеет крепкую завязку, а события уверенно движутся к эффектному взрывному финалу. Не отчаивайтесь! У вас есть еще масса способов прихлопнуть читательский восторг, словно комара. Читайте дальше – вас ждут невероятные открытия о том, как увязнуть в самом разгаре повествования.

ОСНОВЫ СЮЖЕТА: ПЛОТНОСТЬ ТЕКСТОВОЙ ТКАНИ

Для каждого романа есть оптимальное число персонажей и событий, с которыми сюжет будет достаточно сложным и реалистичным, но не слишком запутанным. Мы не можем сказать, какое именно количество героев и сюжетных ходов оптимально для вашей книги, но попытаемся объяснить, что точно вам не подходит.

МОНОГАМИЯ

Здесь только одна сюжетная линия, и все действия героя подчиняются ей. Если к пятидесятой странице у вас по-прежнему только два персонажа (глава первая: они встретились, глава вторая: первое свидание, глава третья: первый поцелуй), ваша книга, возможно, пример плохой моногамии. Даже если это легкий любовный роман, где он и она ходят по кафешкам и бутикам на Манхэттене, всего двое главных героев, которые не общаются ни с кем, кроме друг друга, не могут не настораживать.

Тут масса проблем. Монотонность, скука, тягомотина – лишь некоторые из них. Но что действительно убийственно – роман совершенно не похож на реальную жизнь. Как бы Аннабель ни была одержима встречами с Рональдом, ей все равно нужно ходить на работу и общаться с родственниками. В моногамных сюжетах друзья и близкие лишь изредка звонят главной героине, да и то лишь для того, чтобы расспросить о поведении Рональда на свидании. Но ведь в реальной жизни всё абсолютно иначе! Друзья и родственники, как правило, звонят, чтобы поговорить о себе.

ОНАНИЗМ

Наиболее острую форму моногамии уместнее всего назвать онанизмом. На страницах романа действует главным образом один персонаж, который переживает все события наедине с самим собой. Сюда относятся истории об одиночках, которые сцену за сценой грустно размышляют о бардаке в квартире, своем дряблом теле, искаженных лицах враждебно настроенных незнакомцев, трудном детстве, потерянной работе и привычке мастурбировать. Также под подозрение попадают истории об одиночных путешествиях и поисках себя.

СЕРИЙНАЯ МОНОГАМИЯ

Некоторые авторы просто не выносят неопределенности. Стоит у главного героя появиться какой-то проблеме, автор сразу же бросается ее решать. Если Джо лишается работы, тут же, пока он еще из офиса не успел выйти, ему звонит сестра и предлагает место получше или же он удачно вспоминает о вакансии, которую недавно отверг. Супруги мирятся сразу после ссоры, болезнь мигом отступает, сдаваясь лекарствам, потерянные ключи находятся в первом же месте, куда заглядывает Джо! Такие романы как будто строятся на списке дел нервного автора и в итоге сводятся к сюжету, похожему вот на что.

1. Найти Джо новую работу.

2. Найти Джо новую девушку.

3. Завершить эпоху социализма.

4. Найти Джо новые носки.

5. Устроить Божественное откровение.

Если какая-то проблема достойна появиться в вашем романе, то она достойна и того, чтобы уделить время ее решению. Пусть читатель проникнется проблемой! Многие затруднения лучше развенчивать в самом конце, когда все линии сюжета сойдутся в кульминации.

ОРГИЯ

Здесь множество сюжетных линий повергают читателя в полную растерянность. В первой главе нацист в бегах играет в шахматы с частным детективом евреем. Во второй главе перед нами предстает обычная домохозяйка, муж которой изменяет ей с тем самым беглым нацистом, который вдруг оказывается геем. Третья глава написана от лица бездомного гаитянского ребенка, который не пересечется ни с кем из героев вплоть до двести сорок первой страницы. В четвертой главе из детских воспоминаний домохозяйки мы узнаём о тайном убийстве в Ватикане…

И КСТАТИ, Я ОТЛИЧНО СТРЕЛЯЮ

КОГДА РАЗВЯЗКА НЕ ПОДГОТОВЛЕНА

По мере того как вода поднималась все выше, Джек понимал: гидравлика накрылась, и, чтобы спасти Синтию, ему придется проплыть весь затопленный коридор. К счастью, за годы, проведенные с охотниками за жемчугом, исследуя затонувший корабль на юге Тихого океана, Джек научился задерживать дыхание почти на четырнадцать минут, что многим жителям Запада было не под силу.

Если ваш герой собирается ближе к концу книги спасти кого-то, потому что владеет особыми навыками, лучше рассказать об этих навыках в самом начале и вплести их в жизнь персонажа. Джек может регулярно плавать, например, или зарабатывать на карманные расходы, заключая в баре пари, что сумеет не дышать почти четверть часа, или поддерживать отношения с приемными родителями, которые живут в Полинезии. Это позволит рассказать о его невероятных способностях. И, дойдя до затопленного коридора, читатель будет в восторге от того, как все разрозненные события сплелись воедино.

Неважно, как именно вы расскажете о своем герое, но для читателя не должно стать абсолютным сюрпризом то, что лесоруб Эрл был чемпионом по бальным танцам Верхнего Полуострова[6]6
  Северная часть штата Мичиган, отделенная от южной части озерами Мичиган и Гурон. Прим. пер.


[Закрыть] и этим очаровал высокомерную Лубрицию, если ранее танцы вообще нигде в книге не упоминались. (О том, как важно подготовить читателя к невероятным поворотам сюжета, мы еще поговорим в «Почему вам тяжелее, чем Богу».)

РОЗОВЫЕ ОЧКИ

КОГДА РАЗВЯЗКА ПРЕДСКАЗУЕМА

Джек с улыбкой окинул взглядом поднимающуюся воду. Он знал законы гидравлики и понимал, что с его навыками всего за пять минут проплывет весь коридор. Слава богу, Синтия была в безопасности.

Он вдохнул полной грудью, как его учили, и нырнул. Без труда проплыв все расстояние, он вынырнул, хотя воздуха в легких оставалось еще достаточно. Синтия стояла перед ним, расплываясь в улыбке. Все случилось именно так, как он предполагал, – волноваться не о чем. У него были ключи, так что они могли без труда выбраться.

– Но как же нам выбраться из запертой комнаты? – спросила Синтия, нахмурившись.

Улыбаясь, он вытащил из кармана ключ.

– Здорово! – сказала она, и они спаслись невредимые, с легкостью отперев дверь.

Мы не хотим заставлять читателя волноваться, правда? Это может создать напряжение, интригу, из-за чего книга может начать продаваться и, не приведи господь, мы заработаем на ней.

Не нужно уверять читателя, что все непременно закончится хорошо. Иногда само спокойствие героя уже может вселить веру в благополучную развязку. Пусть лучше герой думает, что вариантов нет, но попробует выкарабкаться, даже с риском для жизни.

ДЕЖАВЮ

КОГДА ЗАВЯЗКА ОБЕСЦЕНИВАЕТ РАЗВЯЗКУ

Последние восемь часов были самыми тяжелыми в жизни Джека. Ему едва удалось поднять израненную Синтию и вытащить ее из ставшего смертельно опасным офиса. Спина Джека ныла от боли. Волоча Синтию в безопасное место, он внезапно увидел перед собой предателя, эксперта по эргономике доктора Нефаро. Тот стоял прямо перед ними со своей армейской винтовкой.

«Без паники, – успокаивал себя Джек. – Все, что тебе нужно, это ударить его по руке. Он выронит винтовку, у тебя будет время безопасно уложить Синтию на пол и стукнуть его прикладом».

– Куда это вы собрались? – ухмыльнулся Нефаро, бросив похотливый взгляд на Синтию.

– Домой, где мы поженимся, – непринужденно ответил Джек.

– И как же вам это удастся мертвым?

Джек приступил к выполнению своего плана. Он ударил доктора Нефаро по руке, и тот выронил винтовку. Затем Джек аккуратно положил Синтию, схватил оружие и стукнул Нефаро по голове. Доктор опустился на колени и вскоре уже лежал без сознания.

– Это научит тебя делать стулья, распределяющие давление на нижний поясничный отдел! – крикнул Джек торжествующе.

Никогда не рассказывайте читателю о том, что произойдет, до того, как это произойдет. И если уж ваш герой излагает подробный план действий, что-то обязательно должно пойти не так. Например, Нефаро мог сказать, что установил бомбу с часовым механизмом, и только ему одному известно, как ее обезвредить. Удар по запястью мог активировать чип, вживленный под кожу Синтии. Или же Нефаро мог быть тут же убит, и Джек осознал бы, что тот говорил не с ним, а с кем-то, стоящим позади, – истинным преступником, искусно скрывавшимся под личиной обычного офисного сотрудника с туннельным синдромом запястья из-за бесконечных кликов компьютерной мышью.

Одним словом, если у вас есть план, то события не должны развиваться согласно ему. Если все же они развиваются именно так, то рассказывать его читателю – значит, создавать спойлер. Все скучно, предсказуемо, и у читателя в таком случае возникает собственный план: закрыть вашу книгу.

ПОЧЕМУ ВАМ ТЯЖЕЛЕЕ, ЧЕМ БОГУ:

«НО ТАКОЕ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СЛУЧИЛОСЬ С МОИМ ДРУГОМ!»

В реальной жизни, как бы невероятно что-то ни звучало, мы не сомневаемся в фактах, будь то смерть Уильяма Шекспира и Мигеля де Сервантеса в один день в 1616 году или человек, в которого пять раз ударяла молния. Ничто не подорвет наше доверие до такой степени, чтобы мы оставили этот мир и отправились искать новый, более убедительный. Бог может выстраивать самые невероятные обстоятельства, за уши притягивать сюжет и смеяться над трагичностью ситуации, ни секунды не задумываясь о том, купится ли на это аудитория. Но писатель себе такой роскоши позволить не может.

Когда в романе происходит какое-то невероятное событие, наша вера в него зависит от того, насколько писателю удалось создать мир, где это событие покажется вероятным. Сказочное везение не сваливается как снег на голову. К чемодану наличных в номере отеля нас приводит целая цепочка событий. Что герою может показаться счастливой случайностью, то для читателя должно быть в некоторой степени неизбежным. Мы понимаем, что героиня поступила определенным образом потому, что такой уж она человек, а не потому, что автор просто заставил ее так поступить.

Внезапная удача или нечто совершенно непостижимое имеет право на существование, если вокруг этого будет построен весь ваш роман. Персонаж, проблемы которого решает неожиданно найденная спортивная сумка, набитая немечеными купюрами, для читателя гораздо менее убедителен, чем персонаж, чьи проблемы с этой сумки только начинаются.

Таким образом, в хорошем романе писатель балансирует между правдоподобностью и вероятностью. Чем невероятнее событие, тем более плотно оно должно быть вплетено в предыдущие главы. Ну и конечно, писатели никогда не полагаются на то, что их роман будет достаточно реалистичным лишь потому, что «все это действительно случилось с одним моим знакомым».

ПАРАДОКС ЗЕНОНА

КОГДА НЕНУЖНЫЕ ДЕТАЛИ ВТОРГАЮТСЯ В ПОВЕСТВОВАНИЕ

– Подожди здесь, красавчик. Я только переоденусь во что-нибудь поудобнее, – заверила Лубриция, входя в ванную и запирая за собой дверь.

Там она сняла свои удобные туфли, поставила их рядышком друг с другом у раковины. Следующими были джинсы, слегка узкие в бедрах – они туго стягивались, и Лубриция выругалась про себя. Затем она остановилась и взглянула в зеркало, чтобы рассмотреть свой макияж. Вытерла слегка размазавшуюся под глазами тушь влажной салфеткой и подошла к корзине в поисках сексуального нижнего белья, которое оставила здесь днем ранее. Она отложила свитер, две пары брюк, несколько непарных носков…

Любую сцену можно уничтожить бессмысленными детальными описаниями. Это похоже на парадокс Зенона, согласно которому стрела никогда не достигнет цели, потому что ей всегда остается преодолеть еще половину пути. Точно так же и читателю начинает казаться, что развязка все дальше…

Вот еще варианты неуместной детализации.

НА ПУТИ К СОБЫТИЯМ

Сцена в транспорте, когда герои добираются куда-то, где что-то, возможно, произойдет наконец, получила в романах такое распространение, что мы считаем ее почти заразной. В результате этой поездки что-то интересное случится с героями с той же долей вероятности, с какой именно ваш номер сам собой будет набран на незаблокированном телефоне в кармане у незнакомца.

ПОСТЕЛЬНЫЕ СЦЕНЫ

Каждый эпизод, в котором герой просыпается или собирается лечь в постель, крайне утомителен, если только на этот раз в постели с ним не окажется кто-то новенький.

НЕСОСТОЯВШИЙСЯ СЮЖЕТ

КОГДА СОБЫТИЯ, КОТОРЫЕ НЕ СЛУЧИЛИСЬ, НАРУШАЮТ ПОВЕСТВОВАНИЕ

Естественно было бы дождаться, когда Лубриция выйдет из ванной, и объясниться с ней. Он мог бы в лицо сказать ей, почему уходит. Он мог хотя бы оставить записку. Но личные обстоятельства и совершенная непереносимость долгих описаний вынудили его уйти, не попрощавшись. Он мог позвонить ей из телефонной будки, мимо которой проходил. Нет, она была слишком грязной. Может, из другой? На самом деле, он ненавидел их: эти кабинки просто высасывали из тебя всю мелочь, а дозвониться было невозможно. К тому же у него с собой был мобильный.

Позвонить? Но что, если она все еще была в ванной и чистила каждый зуб? Нет уж, лучше он…

Порой автор погружается в объяснения причин того, почему персонаж не сделал что-то, что мог бы сделать. Внимание – опасность! Для описания всех возможных человеческих действий понадобится роман в миллион страниц, и он будет только о том, как Джо просыпается утром. Лучше уж нещадно вырезать из романа все лишнее и сконцентрироваться на том, что герой действительно сделал.

ДОБРОКАЧЕСТВЕННАЯ ОПУХОЛЬ

КОГДА НЕ ПРОИСХОДИТ ОЧЕВИДНОГО

Кандиду не покидала мысль о том, что ее состояние было палкой о двух концах. Во-первых, после того как ей поставили диагноз, ее парень показал свое истинное лицо. И конечно же, если бы все не сложилось именно так, она никогда бы не встретила доктора Албиканса.

Теперь она размышляла над тем, разрешить ли ему провести ту рискованную экспериментальную процедуру, о которой он говорил. Она полезла в сумку за сигаретами, но вместо пачки вытащила оттуда листовку, которую вручила ей милая девушка в приемном покое. ПРИРОДНОЕ ИСЦЕЛЕНИЕ ОТ ВАШЕЙ БОЛЕЗНИ.

Может быть, пришло время отнестись к этому серьезнее.

Кандида подошла к столу, включила компьютер, и вскоре перед ней открылся удивительный новый мир.

(Затем следует пятьдесят страниц, на которых Кандида изучает нетрадиционную медицину и одного за другим встречает множество людей, практикующих и советующих ей альтернативные методы лечения.)

Вернувшись домой, она еще раз взглянула на листовку у себя на столе и выбросила ее. «Нет, – произнесла она, с сожалением покачав головой, – природное исцеление не для меня».

Доброкачественной опухолью мы называем сцены, главы или просто большие куски текста, которые можно вырезать без каких-либо последствий для организма, в смысле для романа. Конечно, мир нетрадиционной медицины (как и множество других вещей) интересно было бы описать и исследовать, но для читателя в высшей степени непонятно, почему же тогда все это никоим образом не отражается ни на главной героине, ни на истории вообще. В первых черновиках такого добра бывает много. Внимательно перечитывайте и редактируйте написанное. И помните: объем того, что можно вырезать, неограничен.

Предвосхищая ваши возражения, утверждаем: нет, не стоит оставлять такие сцены, даже если они «лучшее из того, что я когда-либо писал». Подобные отрывки, как детские рисунки: безумно интересны родителям и близким, но не представляют никакой ценности для всех остальных.

МИСТЕР ДРЕМА, ПРИШЛИ МНЕ ЛУЧШЕ РУЖЬЕ[7]7
  Переиначенная строчка из известной песни Mister Sandman, bring me a dream (англ. «Мистер Дрема, пришли же мне сон») группы The Chordettes. Прим. пер.


[Закрыть]

КОГДА ГЕРОЯМ СНЯТСЯ СНЫ

В ту ночь Ральфу приснился самый странный сон, какой он видел за последние годы. Он и его жена Мисси были в суде, где председательствовал Леонард Коэн. Ральф огляделся – присяжные тоже выглядели как Леонард Коэн.

– Признаете ли вы себя виновным? – спросил судья Коэн с усмешкой.

– Уж точно не кальмаром хладнокровным, – сказал Ральф, и ответ в тот момент показался ему идеально подходящим.

Тут же у всех Леонардов Коэнов отросли щупальца, и все разом потянули их к Мисси. Щупальца обвивались вокруг нее, но ей это, скорее, нравилось, чем вызывало отвращение.

В конце концов Ральф крикнул: «Чернила! Чернила!» – и тут же обнаружил, что у него из глаз вырываются струйки парализующих чернил. Но это было возможно, только если он всей душой верил в себя. Однако безразличие Мисси к происходящему с ней ужасу выбивало из колеи. Он попытался сдвинуться с места, но его ноги стали тяжелыми, словно весили каждая по сто килограммов… И вдруг они оказались в колониальной Латинской Америке. Все Леонарды Коэны исчезли, а рядом с Ральфом была цыганка, ни капли не похожая на Мисси, но где-то в глубине души Ральф знал, что это его жена… Также он знал, что жениться на ней было ошибкой. Больше ничего особенного в том сне не произошло, но позже ему приснился еще один. В нем…

Литература начала XX века была пропитана фрейдистскими идеями. Ни один уважающий себя писатель не отправил бы роман в печать, с лихвой не снабдив его подсознательными страхами и скрытыми желаниями героев. Часто это сопровождалось описанием снов; оно определялось термином «поток сознания» и выделялось курсивом.

Но времена меняются, и сейчас страницу за страницей читать о том, как персонаж во сне строит стену из кирпичей страдания, так же увлекательно, как слушать пересказ снов незнакомца.

Одного сновидения на роман вполне достаточно. Но когда будете вносить финальные правки, вырежьте и его.

ВТОРАЯ ССОРА В ПРАЧЕЧНОЙ

КОГДА ОДНА И ТА ЖЕ СЦЕНА ПОВТОРЯЕТСЯ ДВАЖДЫ

– Поверить не могу, что ты сделал такое, – ведь не прошло и двух недель со дня нашей свадьбы! – воскликнула Синтия. – Тебя ждало прекрасное будущее в семейном гидравлическом бизнесе, а ты оставил должность специалиста по эргономике, даже не посоветовавшись со мной!

– Это моя жизнь, не твоя! И карьера тоже моя! – в гневе ответил Джек.

– Куда делись все твои обещания? – расплакалась Синтия. – Ты говорил, что мы будем делиться всем, что мы партнеры! Теперь же ты каждый вечер пропадаешь на этих вечеринках в компании эргономистов, а я сижу тут, в прачечной, и стираю твою одежду! Будто ты стыдишься меня, будто ты совершенно не считаешься с моим мнением!

– Я же сказал, что мы купим машинку, как только выплатим мой кредит на образование.

– Так ты думаешь, в этом проблема, Джек? Этим ты себя успокаиваешь? – Синтия отвернулась.

Десять страниц спустя, после непонятной сцены обсуждения новой работы Джека в офисе и еще одной пьяной вечеринки с его коллегами:

– Эй, детка! Эти парни просто психи! У меня для тебя новости, – сказал Джек, возвращаясь в прачечную поздно вечером.

Синтия не обратила на него внимания и продолжала загружать машинку.

– О, – вздохнул Джек. – Ну теперь что?

– Ничего. Но мог бы предупредить, что задержишься на работе, или взять меня с собой к этим своим ребятам.

– Ты опять из-за машинки, да? Ты же знаешь, почему сейчас у меня нет денег.

– О, Джек, – произнесла Синтия и заплакала.

НИКОГДА не допускайте, чтобы одни и те же события происходили в одном и том же месте. Ни при каких обстоятельствах мы не хотим читать о том, как герой снова и снова ходит на собеседования и снова и снова получает отказы. Также мы не хотим читать и о череде неудачных свиданий, которыми вы стремитесь подчеркнуть невезение в любовных делах. Это работает в кино, когда три сцены пролетают на экране за три секунды, но не в романах. Если только в этих сценах вы не представите нам нового персонажа или сюжетный поворот, но и тут одного раза вполне достаточно. Вот еще несколько примеров…

ПРОШЛЫМ ВЕЧЕРОМ, КОГДА МЫ ССОРИЛИСЬ В ПРАЧЕЧНОЙ

Герои долго рассказывают друг другу о том, что делали в предыдущей сцене. Даже если в этой предыдущей сцене они убили Годзиллу или уничтожили атомную станцию, это все равно остается той же самой сценой, а вовсе не чем-то новым.

ПОЙДЕМ ПОГОВОРИМ ОБ ЭТОМ В ПРАЧЕЧНОЙ

Персонажи начинают разговор дома, затем идут в прачечную и продолжают там. Даже если в прачечной будет произнесена какая-то новая информация, все это выглядит, по сути, одной-единственной сценой разговора.

А ЕЩЕ…

КОГДА СЛИШКОМ МНОГО ВОСПОМИНАНИЙ

Джо заметил Энни на углу и сразу вспомнил их первую встречу. Ей было восемнадцать, она только что окончила школу, решила выгулять своего пуделя и заблудилась. Джо был так любезен, что подвез ее.

И вот она тоже заметила его и помахала. Он притормозил у бордюра. На ней было то же зеленое хлопковое платье, что в день, когда они отправились на Карибы. Он никогда не забудет ту поездку. Первые несколько дней погода стояла изумительная, а потом небо разверзлось и полил дождь, но они все равно прекрасно провели время.

– Привет, Энни! – поздоровался он, пока она садилась в его Форд Фромаж. – Как прошел день?

– Не знаю. – Она пожала плечами и широко улыбнулась.

Это было так в ее стиле. И так в стиле ее мамы. Джо знал ее мать еще до того, как познакомился с Энни. В далеком 1963-м, когда ему было всего восемь…

Здесь всё о чем-то напоминает герою. Это как пытаться уйти из дома с рассеянным спутником, который постоянно что-то забывает и возвращается. И потом еще что-то. И еще кое-что забыл. Если так часто притормаживать, то вообще неизвестно, доберется ли сюжет до места назначения.

ЕСТЬ ТЕЛЕФОН ПОЗВОНИТЬ? А ЕСЛИ НАЙДУ?

Конец XX века навсегда изменил жизнь писателей по двум причинам. Во-первых, это было время падения коммунизма, и авторы триллеров, как и авторы, пишущие на военно-индустриальные темы, рисковали остаться без политической основы. К счастью, создатели остросюжетных романов о Пентагоне нашли новых злодеев.

Со второй причиной все сложнее. С появлением мобильных телефонов множество ситуаций, на которые полагались авторы, штампующие бульварные романы и получающие по центу за слово, просто изжили себя.

Что делать, столкнувшись с убийцей где-нибудь на заброшенном складе в Бруклине? Ясно что! Звонить 911!

Монстр загнал вас в богом забытую хижину в Аппалачах… Та-ак, какой тут оператор?

Горькая правда в том, что, даже если катастрофа случается в Тибете, современный читатель, скорее всего, подумает: «У них там что, нет стойки регистрации?» И это будет не лишено смысла.

Примитивные методы, к которым авторы прибегали для борьбы с трудностями, сводились к забытым телефонам и внезапно севшим батарейкам. Но со временем и читатели, и писатели, и мобильные телефоны стали куда более продвинутыми.

Вот вам несколько хитростей на этот счет.

ЗАБЫТЫЙ ТЕЛЕФОН

Это элементарно, однако может вам пригодиться, если забывчивость героя выглядит вполне правдоподобно. Вот он просыпается от пожара или наводнения, сонный вскакивает с постели часа в четыре утра. Ну конечно, он забыл телефон! Главное – поторопитесь изобразить героя стремительно выбегающим из дома.

ПОТЕРЯННЫЙ ТЕЛЕФОН

Приходилось ли вашему герою свисать вниз головой с вертолета? Но если он в лучшем случае ехал на работу в переполненном автобусе через весь город, читатель может и не поверить в потерю.

УНИЧТОЖЕННЫЙ (ЗЛОДЕЕМ) ТЕЛЕФОН

Подобное как раз в духе злодеев, поэтому и выглядеть будет вполне правдоподобно. К тому же это из той же оперы, что и старое доброе «Джим, они перерезали телефонный кабель!» Но не забывайте, что в прежние времена телефонные кабели никогда не располагались в кармане героя, так что вариант с мобильником требует большей изворотливости.

СЪЕДЕННЫЙ (АКУЛОЙ) ТЕЛЕФОН

Если акула напрямую противостоит вашему герою, в этом есть смысл. Если же акула просто случайно проплывает мимо, задумайтесь о том, что ваше объяснение будет походить на оправдание типа «Акула съела мою домашку». То же самое относится к медведям всех мастей, зомби или Ктулху, проявляющим особый интерес к электронике.

«НЕТ СИГНАЛА», ИЛИ СЕВШАЯ БАТАРЕЯ

Чем удобнее автору, тем меньше шансов на успех.

ЗАХВАТ СРЕДСТВ СВЯЗИ СИЛАМИ ДЬЯВОЛА, ПОДРОСТКИ-ХАКЕРЫ ИЛИ ИСКУССТВЕННЫЙ РАЗУМ

Все это прекрасно, но только в рамках конкретного жанра – и никак иначе.

СТРАННОСТИ ПЕРСОНАЖА

Ваш герой может отказаться пользоваться телефоном из-за приверженности теориям о развитии рака или слежке правительства. Это отлично работает в тех случаях, когда герой – секретный агент или сотрудник компании, скрывающей факт радиоактивного излучения от мобильных телефонов, то есть он не понаслышке знает, о чем говорит. В противном случае не заставляйте героя рассуждать о вещах, в которых он, мягко говоря, не разбирается.

ПРЕДАНЬЯ СТАРИНЫ ГЛУБОКОЙ

Если все происходит в прошлом, это идеальный предлог для отсутствия телефона. Однако если действие разворачивается в начале XX века, нужно будет кое-что объяснить, прежде чем сделать звонок («“Оператор! Соедините с Баттерфилд 8!” – сказал он, поднеся огромный примитивный механизм к голове»). Не забывайте о молодых читателях, которые могут быть уверены, что мобильные телефоны изобрел еще Галилео Галилей.