Текст книги "Фонтан"

Граниил Орлов
Фонтан

Часть 1. Сны в летнюю ночь

Соловью, глядящему с высокой ветки на своё отражение, кажется, будто он упал в реку.

Он сидит на вершине дуба и все-таки боится утонуть

Сирано де Бержерак.

Вступление

Страницы перелистываются…

Слэйн открыл глаза в полнейшей темноте.

Грудь сдавило, и от сильного удара о стену пещеры повредился позвоночник. Он попробовал на ощупь каменный пол рядом с собой и нашёл сумку, затем погасший, но ещё не истлевший факел. Медленными ползками приблизился к стене и, развернувшись, облокотился на неё. Найдя огниво в сумке, он зажёг факел и осветил пространство вокруг себя.

Слэйн находился внутри таинственной пещеры, с двух сторон которой были плотно закрытые деревянные двери.

Он толкнул ногой одну из них и пожалел об этом.

В один момент неведомая сила ворвалась внутрь, и Слэйн упал обратно на каменный пол.

Он знал только одно – с другой стороны находится выход.

Несмотря на боль в позвоночнике, он кинулся к противоположной двери и, приоткрыв её, протиснулся сквозь небольшое отверстие.

В момент он оказался снаружи.

Стояла тёмная летняя ночь.

Не видя в кромешной тьме ничего вокруг, он оглянулся.

За ним сквозь полуоткрытую дверь устремилось что-то ужасное и невероятно сильное. Оно грозно рычало и выло как зверь. Послышался треск досок и громкий удар о каменную стену. Чудовище разрушило дверь.

Слэйн попытался различить в темноте образ монстра, но попытки остались тщетными. Неожиданно, он почувствовал мощный удар, который отбросил его и сильно ударил о стену.

Глава 1

Каждый раз этот сон начинался и заканчивался одним и тем же: огромный луг, цветы и синее небо без единой белой нити, а ещё ручей, который журчал неподалеку.

Рядом паслись лошади. Они щипали траву, пока большие бабочки так и норовили сесть на нос наблюдателя. Непривычно спокойный, он лежал под ласковым солнцем с травинкой в зубах, нога на ногу, или же бегал, пытаясь поймать бабочек, которые с видимым удовольствием поддерживали его детскую игру. Лошади, отвлекаясь от травы, смотрели на это развлечение непонимающим взглядом.

Рядом бегал и также пытался поймать бабочек мопс по имени Фрэнк.

Органы были расслаблены, но при этом чувствительны.

Останавливаясь, чтобы отдышаться, наблюдатель слышал, как эхом передавался стук сердца под ногами. Он улавливал каждый взмах бабочки, словно поток ручья уносил лепестки ромашки.

В этом сне, как и в других, наблюдатель был уверен, что окружающий его мир – единственный в своем роде, а другого никогда не существовало.

Каждый раз в этом сне случалось одно и то же: наблюдатель бегал за бабочками и не замечал глубокой ямы, затем резко поскальзывался и падал в необъятный тёмный мир. Поднимая голову, он видел глубокую тьму.

Внизу наблюдатель различал тёмную воду, в которой стоял по пояс. В воде плавало много змей. Казалось, ещё момент и они начнут окружать его со всех сторон.

Наблюдатель ждал, когда они уже начнут обвиваться вокруг него, чтобы задушить.

* * *

Внезапно он открывает глаза, и первое, что встречает его в настоящем мире – огромная дорогая люстра с золотым обрамлением, висящая над головой. Она напоминает по форме огромный фонтан.

Несколько первых секунд наблюдателю продолжает казаться, что это вовсе не люстра, а действительно фонтан. К тому же с живыми змеями вместо водных струй. Он продолжает быть наблюдателем, меняя локацию.

– Да… вот такие бывают сны, ну, ничего, они всем снятся, это нормально, – встаёт и успокаивает он себя. По известному сценарию подходит к гигиенической кабине, стучит ладонью о её гладкую поверхность и произносит как заклинание:

– Включить режим ионоочищения тела, – с полной, обманчивой для себя уверенностью в том, что сон забудется прямо сейчас.

Примечательно, что наблюдатель не был особо суеверным.

Брюс Слэйн – самый обычный человек нового времени.

Вокруг было столько мелочей, которые он тут же пытался встроить в привычный ритм жизни, чтобы соответствовать ему и не растворяться в страшном мире самосознания. В итоге всё заканчивалось полным крахом реальности.

«И вот откуда я знаю все эти суеверия?» – Только стоило ему задаться этим вопросом, как вновь сбивала с мысли неожиданно зазвеневшая телеголограмма Вирт-реальности.

– Я совершенно обычный человек, что со мной не так? – Слэйн вслух задавал вопросы и принимал входящую телеголограмму, легкими движениями пальцев раскрывая её перед собой в полный рост.

На большом экране перед его лицом возникла большая надпись: «Любимый Джем».

Выплыла голограмма красивой девушки-оператора с оранжевым платком на шее, которая тут же оповестила, что звонит его жена.

«Мой Любимый Джем» или просто Дженни…

Несколько секунд ожидания подключения заставляют Слэйна задуматься.

Оригинальное название абонента женского пола, присылающего ему через Вирт-реальность по несколько сообщений утром, два раза днем и иногда вечером.

Появляется голограмма очаровательной жены в белом классическом костюме с золотой цепочкой на шее, ласково и заботливо смотрящей на Слэйна. Приветливый, нежный по тональности голосок произносит:

– Просыпайся, дорогой! Ровно через полчаса тебе надо быть на работе! Я понимаю, что твой отец – директор компании и всё простит, но работа есть работа, режим никто не отменял.

– Диктаторский? Точно, его, наверное, никогда не отменят, – пародируя её ласковый тон, отвечает Слэйн.

– Вставай, шутник! Да, и не забудь, что сегодня вечером мы идем в ресторан с твоими родителями. Будем обсуждать бизнес-план.

– Да, я помню, милая! Уже одет! – сворачивая окно виртуальной реальности, он отвечает на её целующий смайлик воздушным поцелуем и затем, отвернувшись, выбирает на экране своего Виртуалика стандартный будничный костюм. Выдыхая из себя слова уставшего человека, заходит внутрь кабинки для переодевания и через минуту появляется в костюме и плаще.

– Может, хватит уже? – Всё его нутро пытается сопротивляться естественным процессам.

Слэйн сел в аэромобиль и, проговорив пароль, включил автоаэропилот и виртрадио в режиме двух ушей.

Откинувшись в глубокое удобное кресло, он стал слушать вырезки из вирт-реальных новостей.

Главные новости оператор доносил пошлым, натянуто деловым голосом:

– Над защищённым аэроботами особо охраняемым природным заповедником Аляски потерпел крушение авиалайнер J300. Спасатели продолжают поиски остатков авиалайнера и тел погибших, но пока безрезультатно.

– Полиция Вирт-контроля нашего города наконец-то задержала одного из участников экстремистского движения «Спасение». Теперь появилась надежда поймать их главаря, после чего они отправятся на психическое обследование к профессору Эдинсону, который с радостью помогает таким обнищавшим разумом детям нашей страны и всего мира.

– Впервые за долгое время состоится XV Всемирный кинофестиваль «Золотой Синтез», который пройдет в столице Московии – Москве.

Это все новости к этому часу, а сейчас прозвучит новый хит от Микки Аралес о прилюдном сексе в Вирт-реальности.

Слэйн задумался, ему было неприятно от очередного проявления реальности, в которой он пребывал, его тошнило и словно выворачивало наизнанку.

– Что происходит?

Слэйн начинал вслух задавать самому себе вопросы тихим и глухим голосом.

– Что делать? Экстремисты совсем рядом.

Он думал, и постепенно внутренние голоса в его голове начинали приходить к общему умозаключению.

Прекрасный психосинтез.

Может быть, они нормальные люди, зачем отправлять их на лечение к жуткому профессору Эдинсону?

Неформалов, признающихся в своей нездоровой потребности в унижении со стороны Вирт-реальности, ведь не лечат! Хотя они мне больше напоминают психически нездоровых людей.

Слэйн восклицал с возмущением в голосе:

– Бред! Как надоела эта сплошная попса с новым стилем AeRo – Bi.

И тут же называл команду для вызова оператора Вирт-реальности.

Красивая оператор с белокурыми волосами вновь была готова принять его заказ.

Слэйн спокойным и ледяным голосом, словно по слогам, произнёс:

– Прошу занести все песни в стиле Aero-bi внутри моей музыкальной памяти в чёрный реестр.

Блондиночка выполнила операцию, поводив своими аккуратными пальчиками по невидимому полю рабочего виртуалика.

– Ваша заявка на рассмотрении. Хорошего дня, мистер Слэйн, – произнесла она, и Брюс, спародировав её миловидное личико, вновь вернулся к глубинности собственных размышлений.

…Нет, конечно, неплохо каждому мужчине удовлетворять свои сексуальные потребности с голограммными проститутками Вирт-реальности у себя дома. А за отдельную плату можно получить невероятные по ощущениям телесные удовольствия посредством всевозможных магнитных примочек, прикреплённых к эрогенным зонам клиента.

Слэйн недовольно повернулся в кресле и вновь тихонько добавил:

– И всё-таки не до такой же степени!

Три года прошло с того момента, как во всем мире произошли значительные перемены.

Прежде всего в Московии и ряде других стран случились многочисленные бунты и волнения, в результате которых в США был избран президентом представитель сравнительно молодой партии Виктор Гринберг.

Этот человек, в отличие от своих предшественников, имел под собой очень сильную опору. За какие-то полтора года своего правления он изменил всю Америку до неузнаваемости. В заголовках «Жёлтой прессы Вирт-реальности» ходили слухи, что Гринберг, как и все остальные лидеры большой восьмерки новоявленной партии, подчиняются тайной организации, во главе которой стоял некий подпольный московский олигарх благородного происхождения.

Реформы Гринберга были значительными и ошеломляющими. Он начал с введения «виртуальной валюты» – деньги были не просто числами на экранах, а программируемыми чипами желаний в голове каждого человека, которыми управляли виртуальные банки. Простая процедура занимала несколько минут и далее управлялась через Виртуальную реальность личного аккаунта каждого из пользователей. Они «вкачивались» через импульсы в сам мозг.

Оплачивать покупки стало проще простого: определенная сумма находилась в голове у каждого человека. Программа автоматически выбирала необходимое, находила это в потоке всевозможной информации и рассчитывалась. Любое действие в жизни человека фиксировала искусственная виртуальная память, которая находилась внутри чипа.

Мозговая валюта стала распространённым явлением, таким же, как искусственная чёрная воронка в атмосфере.

Ко всему прочему, во всей стране была запрещена классическая музыка, живопись и всё, что было связано с высоким искусством. Под всевозможные волнения археологов и историков закрытыми оказались все музеи и галереи. Происходили колоссальные изменения. Люди боялись сказать что-то против режима новой действующей власти. Любые волнения принимались за террористические акты. Наиболее тихо и спокойно стало после того, как «бунтарей» путем врачебных проверок начинали помещать в исправительные лечебницы чудесного профессора в области психоанализа и психосинтеза Эдинсона.

Люди по своей природе имеют прекрасную особенность привыкать к тому, что теплее и мягче.

Да, запретили.

Но взамен этого очень высоко поднялась экономика, и каждый начал получать от государства то, чего у него раньше не было. Партии Гринберга удалось крепко захватить власть в стране.

Пока Слэйн думал, аэромобиль быстро преодолел знакомый маршрут и остановился на подземной парковке.

Самое лучшее упражнение для мозгов, когда они начинают чересчур усердно работать, – это игра рифмами. Впервые после аэрокатастрофы Слэйн полюбил это занятие.

Аэрокатастрофа.

Сколько с этим связано…

Трудно представить, что это произошло буквально три года назад, когда на рынке начали появляться аэромобили.

Слэйн вышел из аэромобиля и направился к лифту.

– Как же порой хочется уйти, убежать, уехать куда-нибудь, где никого нет, и закрыв глаза, отдохнуть.

Он продолжает тихое и порой безмолвное общение с самим собой.

– И вот опять я вхожу в этот огромный стеклянный небоскреб. На 138-м этаже находится офис престижной страховой компании.

Как же всё-таки удивительно, что после событий трёхлетней давности страховое дело во всём мире обрело новую волну популярности – страховаться вдруг начали все, решив, что это неплохой вклад в будущее своего именного аккаунта в Вирт-реальности.

Отец Брюса был директором престижной страховой вирт-компании, которая очень крепко и уверенно держалась на рынке корпораций, сметая конкурентов «за обе щёки». Слэйн был скромным заместителем своего отца.

Уже год как все важные вопросы он решал самостоятельно, и часто в его голове возникал один и тот же вопрос: «К чему стремиться дальше?»

В ответ часто приходило одно и то же:

– Сменить отца на его посту, а ему предоставить своё место. – Такой сюжет устраивал всех, но где-то в глубине души это было совсем не нужно Слэйну. Его от этого уже тошнило.

Сегодня вечером с Дженнифер, или «Любимой Джем», как он привык её называть, они будут ужинать в ресторане вместе с отцом и матерью. Как же он устал ждать, когда старик скажет эти важные для них слова: «Брюс, пора мне пропустить тебя вперёд, ты этого заслуживаешь».

В ответ прозвучат заученные слова: «Спасибо, отец, я не подведу тебя».

– Хватит об этом думать, – упрекнул себя вслух Слэйн. В этот момент на 138-м этаже медленно раскрылись хромированные двери лифта, а он, впрочем как и всегда, прошёл мимо многочисленных столов.

В этот момент к нему, словно бабочка, подлетает Мишель – молоденькая, стройная секретарша отца.

Первое, что заметил Слэйн, – на Мишель коротенькая юбочка с боковым разрезом спереди. Её глазки с приятным, весёлым прищуром были так искусно выведены контурным карандашом, что делало их выразительными и большими.

Когда она говорила, её маленькие губки оголяли белый ряд идеально ровных зубов. Её густые тёмные волосы блестели от офисного освещения так, что она казалась не девушкой, а светящейся куклой с обложки Вирт-реального плейбоя, который Слэйн частенько почитывал на запрещённом сайте.

– Здравствуйте, мистер Слэйн. – Она говорила, заигрывая глазками. – Сегодня у вас важная встреча с представителем компании…

Она не договаривает, Слэйн перебивает её.

– Здравствуй, Мишель, – сказал он и подумал, что не запомнил названия, которое она произнесла. Наверное, потому, что в голове у него было слишком много мыслей.

Не сказав больше ни слова, Слэйн принял пару виртуальных файлов от Мишель, без особого интереса отвернулся и направился к стеклянным дверям своего кабинета. Она недовольно фыркнула и обиженно села за свой стол. Чего она от меня ждёт? Что я буду слюни глотать, смотря на её кукольную красоту и короткую юбочку? Обдумывая произошедшее, он поправил свой пиджак. Когда раскрылись двери, Слэйн посмотрел на её обиженное лицо.

Конечно, ему было заметно, что Мишель уже полгода как пыталась привлечь его к себе, вот ведь «хитрая обольстительница».

Слэйн вошел внутрь своего обширного кабинета. Передав полученную от Мишель информацию на обработку, продолжил свои думы, стоя у окна и смотря на открывающуюся панораму.

В этом что-то было но для него представлялось скучнее провалившихся в прокате фильмов про секси-бум-революцию прошлого века среди подростков. Каждый раз взглядом он пытался дать ей понять строки, передающиеся через поведение: «Мишель, ты красива, но мне это чуждо». Конечно, он не гомосексуалист, и она особенно привлекательна, и, как мужчина, он с удовольствием переспал бы с ней, но есть одно но – не хочется, очень не хочется, и дело тут даже не в какой-то супружеской верности, просто у него не было желания. Это дешевка с быстрой концовкой, ужаснее и не придумать для своего неугомонного аппетита, чем заменять подобное подобным.

Привычки – они везде. Даже в Вирт-реальности.

Слэйн продолжал думать.

Правила, запреты. Как объяснить самому себе то, что утром ты отказался принять капсулу, которая помогает забыть про понятие «зависимости» на 24 часа. Уже много людей избавились от своих зависимостей именно таким образом, но тяжелее всего терпеть всякого рода правила и распорядки тем, кто устал от этого.

Слэйн сел в кресло и вызвал виртуального оператора расслабленным голосом, глядя в пустоту:

– Оператор, подключите меня к всемирной сети Вирт-реальности. Авторизация – Брюс Слэйн, пароль: «Империя Слэйна».

Оператор, обработав данные, разрешила доступ к аккаунту.

Слэйн тут же вспомнил, что сегодня его студенческий друг обещал прислать код на один запретный фильм. Слэйну было что скрывать – он состоял в секретной группе сети Вирт-реальности. Возможно, он вступил в неё во время учёбы в колледже или позже. Во всяком случае, он так думал. В этой группе его бывшие сокурсники, некоторые из так же были влиятельными них людьми, с молодёжной задорностью отыскивали, пересматривали, прослушивали и делились между собой всем удалённым и запрещённым за три года партией. К примеру, недавно он получил огромное удовольствие, послушав одного очень знаменитого в своё время джазмена. Впервые за долгое время ему не хотелось ничего анализировать. Он просто закрыл глаза и представил себе иной мир свободных фантазий, которые не сможет украсть новейшая цензура нового диктаторского режима. Но Слэйн знал, что это опасно. Год назад вышел указ, что за прослушивание и просматривание запрещённого наказывают на семь суток без сна, а за распространение посылают на лечение в один из лечебных центров профессора Эдинсона, где конкретно промывают мозги. Но как же не поддаться искушению, если ты человек? Ведь это самая вкусная пища и самый лучший сон – идти против запретов, по тонкой линии, как говорится: «По лезвию бритвы».

Это необыкновенное удовольствие от ощущения близости настоящего, истинного существования вокруг – такое ничем не заменить, будь то влияние различных партий и структур.

Отлично, подумал Слэйн, как раз один его сокурсник под ником «Аль Капоне» скинул сейчас последний экземпляр интереснейшего фильма.

Также к Вирт-файлу был прикреплён его комментарий:

«Посмотрел и был поражён самим сюжетом. В этом фильме всё о нашем времени».

Еще он прислал песню одного темнокожего исполнителя стиля хип-хоп.

Слэйн включил трек, прибавил звук, выбрал режим «В голове» и окунулся в ритмичную, немного примитивную, но приятную музыку прошлых столетий. Песенка называлась «Dear Mama» (любовь к матери).

Умершее явление неизвестной прошлой жизни: просто обрывки чувств. Не успел он подумать, как вдруг неожиданно всплывшее перед глазами голограммное изображение Мишель прервало его хождение по коридорам прекрасного прошлого.

– Мистер Слэйн, вам пришло послание от представителя компании «KSP», вывести его на экран?

– Соединяй, – со злостью и раздражением ответил он.

Тут же на экране появилось лицо молодого человека в очках, с виду лет двадцати пяти, который посмотрел на Слэйна озабоченными, испуганными и при этом уставшими глазами. Он ничего не ждал и спешил, поэтому сразу же начал свой доклад. Его волосы напоминали выцветшую сухую солому, к тому же он явно не знал, что такое расческа. Мешки под глазами говорили о том, что он мало спит. Иногда его лицо изображало нервную гримасу, которая состояла из неудачно наигранной улыбки, желтых зубов и поднимающихся пышных бровей под цвет волос.

Он выводил поля вокруг себя, потея показывал схемы, напоминающие сплошные зигзаги. Он волновался. Видимо, забыл с утра принять капсулу энергенов и витаминов, скорее всего они у него закончились.

На манжете его белой рубашки располагалась почти незаметная кровавая точка – сигнал о том, что утром из-за давления у него шла кровь из носа и ушей. Это ещё раз доказывало, что несчастный не заметил свой исчерпывающийся запас энергенов.

Слэйн загадочно закатил глаза, будто увидел что-то интересное на потолке.

Есть ли в этом мире такой волшебник, который избавил бы меня от этого человека? – подумал он. Когда он уже закончит? Что ж, пора его прервать и сделать задумчивый, понимающий взгляд, резко перефразировать то, о чём он говорил в самом начале своего доклада. Мысленно вернуться назад и столкнуть его с очевидным фактом – это полный бред.

Нахмурив брови, Слэйн резко перебил рассказчика вопросом:

– А где же самое главное? Где ваши гарантии? Ответственность превыше всего!

Слэйн раскладывает ему сложную систему процентов реальности и простого человеческого фактора, который умело маскируют под «Гарант». Он знает, что половина Гаранта по процентному соотношению человеческого фактора не реализуется в действительности. Он говорит чётко и без нервозности, чувствуя свою победу. В тот же момент он думает: «Ну что, заглотнул? Ну, теперь откашляйся и прими своё поражение. Иди, готовься по новой, студент».

После всего сказанного он замолк и стал ждать его реакции.

Представитель компании виновато опустил глаза, свернул последнее окошко со схемами своей мини-организации и начал обещать:

– Мистер Слэйн, в ближайшее время наша компания разложит в этой схеме всё по полочкам, высчитает каждый процент и вышлет результат. Ваш Гарант теперь под нашей ответственностью. Завтра мы вышлем обновлённую версию на сайт вашей компании. Благодарю вас за уделённое нам время.

– Буду ждать, – быстро ответил Слэйн и сразу нажал пальцем на размытые знаки отбоя вирт-реального вызова, свернув рукой изображение. Вот и приняли.

Через мгновение Слэйн недовольно заёрзал в кресле.

Как же достали, просто невыносимо, жутко болит голова и трудно дышать.

Оттянув удушающий галстук, Слэйн набрал вызов Мишель.

Через секунду перед ним всплыло изображение недовольной куклы с неестественно пухлыми губами. Она ответила незамедлительно:

– Слушаю, мистер Слэйн.

– Мишель, у меня на сегодня запланированы ещё деловые вирт-контактыв?

– Ещё два клиента, мистер Слэйн. – Её искусственно подкачанные губки с неестественным цветом янтарного воска слегка сжимались в миниатюрный бантик.

«Вот ведь чертовка», – подумал он и тут же ответил:

– Перебрось, пожалуйста, эти встречи на завтра. Скинь пока им ссылку моей прошлой схемы проекта, пусть изучают. На сегодня все дела остаются без моего участия. Мне нужно съездить в медицинский центр, чтобы купить капсулы от зависимости и энергены, а то у меня жутко болит голова.

По отработанной схеме делового общения он проговаривал быстро и без единой запинки.

Мишель ответила таким же тоном:

– Да уж, выглядите вы сегодня не очень хорошо, дорогой мой мистер Слэйн. Я сделаю всё, что вы мне прикажете, только назовите время, и я отправлю вам ссылкой треугольник в кубе с 25-кратным замедлением для лучшего освоения мысли. Когда вы зайдёте на портал Вирт-реальности, вам нужно вызвать меня с помощью моего кодового имени «Корпорация Мишель». Буду ждать вас на чашечку кофейного энергена. Заходите в гости. – Мишель встала со своего рабочего места и, обернувшись, прогладила рукой юбку. Она, округляя свои упругие бёдра, подошла к соседнему столу, где располагался кофейный аппарат с энергеном. Наблюдая за взглядом Слэйна, она немного прищуривается и, незначительно сворачивая губки бантиком, уже через мгновение моргает и закрывает окно вызова.

Поправив стойку своей белой сорочки, Слэйн по привычке покрутил своими любимыми запонками с искусно выведенными чёрными сапфирами и направился в сторону лифта.

В голове продолжали тараторить голоса, это раздражало и одновременно обессиливало.

Это так просто, когда болит голова, выйти из небоскреба и прогуляться до охраняемого скверика, единственного в этом огромном мегаполисе.

Сквер привлекал Слэйна своей уникальностью: несколько скамеек, немного деревьев и огромный фонтан в виде амурчика, пускающего свои стрелы в разные стороны. Ему вспомнилось, что фонтан хотели снести, а на его месте установить один из автоматов энергополя. Эти творения неунывающего профессора Эдинсона красовались уже во многих городах страны. Об этом писали в местных новостях, которые Слэйн читал с волнением, а ужасающие подробности он получал от виртуального друга Аль Капоне.

«Кто это? – иногда спрашивал он сам себя. – Откуда я его знаю? Он не из моего колледжа, тем более фотографии, которые присылает этот тип, больше похожи на «качественную липу», чем на оригинал».

Думы и сомнения разрывали голову несчастного Слэйна – на фотографиях был изображен человек, очень похожий на него, стоявший в обнимку с Аль Капоне. Но в памяти не сохранилось ни одного воспоминания, потому казалось неправдоподобным. В ответ Слэйн начинал писать, что это не он. В свою очередь Аль Капоне присылал хохочущие на всю комнату виртуальные смайлики. Примерно через год Капоне стал студенческим другом Слэйна. В самом начале Слэйн хотел разобраться во всём этом беспорядке, но как только он начал «копать глубже», то неожиданно осознал, что совершенно не помнит учёбу в колледже. Его личный врач доктор Мэйс уверял, что потеря памяти произошла из-за аварии и что со временем что-то может восстановиться.

Да и ладно, успокаивал себя Слэйн. Интересный и загадочный тип этот Капоне, а жизнь настолько скучна и однообразна. Почему бы и не поиграть в подобные игры? Пожалуй, это одна из главных слабостей современного человека – просто и безгранично влюбляться в загадки и головоломки.

Слэйн двигался к своему любимому месту, и мысли целиком охватывали его мозг, периодически сменяя друг друга. От этого начиналась жуткая мигрень.

Автоматы для энергополя были как зарядка для батареек.

– Но ведь люди – не роботы, – упорно твердил Слэйн. После просмотра одного запрещенного фильма он стал менять своё мнение по поводу всего, что его окружало. Например, про то, что профессор Эдинсон – не человек только потому, что все его методы основаны на гениально простом материально-энергетическом поле. Всё у него просто: человек выпил энерген и счастлив, оптимистически улыбается, доволен жизнью. Если не выпил – конец, финито, депрессия, которая ведет к полнейшему безумству.

Когда Слэйн подошёл ближе к скверу, у него неожиданно что-то щёлкнуло в голове, словно маленькая помеха в передаче Вирт-реального изображения во время сильного ветра.

– Слава Истине Величайшего Существования! – еле слышно прошептал Слэйн. Фонтан ещё не был тронут цепкими когтями органов контроля действий сторонней реальности.

Он здесь, в нём амурчик, пускающий стрелы неизвестной любви. Сверкающая на солнце струйка воды, выходящая из его маленького достоинства, словно давала ему огромное превосходство перед миром наблюдателей. Видимо, именно это достоинство и спасло фонтан. Это же не классика, а всего лишь модернизм – писающий амурчик, полный любви.

Слэйн часто останавливался. Ему нравилось наблюдать за маленьким микромиром, разворачивающимся перед его взором, рядом с фонтаном.

Время было солидарно с его желанием, оно замедлялось, и он мысленно погружался в непонятное состояние невесомости.

Он садился на одну из скамеек и начинал просматривать несколько кадров из человеческих жизней неизвестных ему людей через водные струи старого фонтана.

Фонтан дышал своими загадками времени. В нём было нечто тайное, закрытое и психотропное.

Когда у Слэйна появлялось желание вкусить сладкого плода свободы, он часто приезжал сюда, садился на одну и ту же скамейку, доставал энерген и, попивая его, закрывал глаза. Под мягкий шум плескавшейся воды фонтана он становился совершенно бесплотным, слегка ощутимым, лёгким и нежным облаком. Под закрытыми глазами скрывалось сонное успокоение, и лишь где-то в мозгу мелькала мысль: «Наконец-то я здесь».

В этот раз Слэйн не взял энерген, а просто сел на свою скамейку. Смотря на переливающиеся струи фонтана, веки тяжелели, и в этот момент ему больше всего на свете хотелось спать. Слэйн закрыл глаза.

В его затуманенной усталостью голове начала играть запретная музыка, совершенно ему незнакомая.

Слэйн потихоньку открыл глаза и вдруг обнаружил, что вода в фонтане недвижима, люди вокруг остановились и замерли. Он спрыгнул со скамейки.

«Вот уж странно», – подумал он, тихо ступая вдоль застывшего фонтана.

Наконец, немного пройдя вперёд, он стал замечать людей на улице.

Пожалуй, эта просто привычка современного человека – способность думать – не исчезла.

Везде огромный механизм, и в подсознании люди как бы есть, но на самом деле их уже не существует. Слэйн тут же испугался.

Он увидел вокруг себя людей, но они все как будто замерли, окаменели.

Слэйн тихим, но дрожащим от волнения голосом еле выдавил из себя:

– Не могу понять, что тут происходит?

Пройдя через толпу застывших прохожих, ему стало жутко.

Неожиданно он начал ощущать страх одиночества, обволакивающий всё тело, не выпускающий из своих цепких лап. Это ощущение продолжало держать его в сильнейшем напряжении. Страшнее всего для него было то, что все эти люди были на одно лицо, словно какие-то бесчувственные мертвые создания, манекены. Толкая одного за другим, Слэйн случайно повернулся лицом к витрине одного из супермаркетов.

Онемев, с огромными от ужаса глазами, он тотчас откинулся назад. Всё тело парализовало, и ощущалось лишь неприятное щекотание ветра в ушах.

Среди застывших однотипных людей в отражении витрины был молодой человек с длинными, блестящими, чёрными волосами, собранными сзади.

Поверх чёрного похоронного костюма было надето чёрное пальто, ко всему облику в дополнение шло бледное, словно мертвое лицо и мрачные глаза со стеклянным, неживым взглядом. В целом парень был приятной наружности, можно смело утверждать, что он был красив, но особенно выделялись его глаза. Это были глаза без чувств, смеющиеся над миром, от них веяло холодным дыханием смерти. Невыносимо страшно было смотреть в глаза, полные желания бесконечной власти и насильственных способов для её достижения.

– Кто это?

Слэйн задавался вопросом и тут же мотал головой по сторонам, стараясь отогнать первую мысль.

– Получается, что я, если отражение прямо напротив меня…

Всмотревшись в лица похожих друг на друга людей, он с ужасом начал пятиться назад. Онемевшее тело охватила дрожь. Он падал на колени, и невыносимая мигрень начинала терзать его мозг изнутри. Пряча лицо за ладонями, Слэйн пытался закрыть глаза, чтобы они не видели этой страшной картины.

В неживых глазах прохожих мелькали живые моменты, как будто в отражении зеркал из совершенно другого мира. Странного мира, пугающего своей пустотой, с некоторой знакомой ноткой из далёкого, скрытого за своей туманной пеленой прошлого. Обрывки неизвестной ему прошлой жизни.

Слэйн продолжал смотреть в самую глубину отражения.

В ней он видел множество различных сцен: маленькие дети играли в фонтане, девушка обнимала и целовала своего парня, старушка кормила собаку, на обочине у дороги ругались два таксиста.

Все эти картины вспыхивали в глазах странного человека ярким огнём – от температуры этого внутреннего пламени сгорало всё живое.