Электронная библиотека » Грегори Киз » » онлайн чтение - страница 10

Текст книги "Исчисление ангелов"


  • Текст добавлен: 4 ноября 2013, 23:20


Автор книги: Грегори Киз


Жанр: Зарубежная фантастика, Фантастика


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Шрифт:
- 100% +
3
Вор

Бен ругался на чем свет стоит, в то время как ладони его скользили по украшенному лепниной карнизу. Глаза закрывались, чтобы не видеть, как мир кружится в радужном, калейдоскопическом круговороте. «Лучше вообще ничего не видеть, чем настроить эгиду на самую высокую вибрацию», – подумал он. Даже сквозь плотно сжатые ресницы Бен мог разглядеть вращающиеся разноцветные кольца.

Не открывая глаз, он еще крепче ухватился за карниз, надеясь, что никто не слышит, как его ноги стучат по стене. Он не боялся, что его кто-нибудь увидит – в эгиде и на такой высоте он может показаться лишь колышущейся ветром тенью, но если он наделает много шума, то они догадаются, что он здесь.

Помехой в его восхождении было не то, что мир слеп к нему, а то, что он в такой же степени слеп к миру.

Наконец ему удалось подтянуться, и, взгромоздившись на карниз, он вдохнул поглубже и попытался вновь открыть глаза. Возникла Прага – черный силуэт на мерцающем разноцветными красками фоне. Казалось, будто он сам стал призмой, расщепляющей свет.

И снова его посетила мысль: какого дьявола он лезет в дом к этому человеку? Действительно ли у него на то есть веские причины? Конечно, сэр Исаак разозлится, если он не принесет книгу. Но это можно и пережить. Важнее другое: если Ньютон не сойдет с ума, то «Сефер Ха-Разим» может стать решающим звеном в спасении Праги.

Но, сидя на карнизе и вцепившись руками в раму открытого окна, он понимал, что все это объясняет лишь причину, почему он вернулся за книгой. Но это не объясняет то, почему он смылся от Роберта и Фриска, выждал, пока Исаак бен Иешуа уйдет из дому, после чего предпринял это безумное восхождение по стене. А правда заключалась в том, что он считал унизительным для себя вернуться, посмотреть рабби в лицо и признать, что он в силу своего невежества позволил себя обмануть и взял не ту книгу, и умолять дать ему нужную.

Ему снова мешала гордость. Именно она не позволила ему сверить название книги с названием, записанным на листке бумаги. И сейчас все та же гордость не позволяла ему войти через дверь, а не лезть в окно. Слава богу, сейчас он осознал допущенную ошибку, надо признаться, не такого уж дурака воспитал Джошуа Франклин!

Но поскольку дело наполовину сделано и он уже сидит на подоконнике, то теперь остается только завершить его, то есть заглянуть в окно.

Внизу, на улице, кипела жизнь: слышались разговоры, смех, зазывные крики уличных торговцев на знакомых и незнакомых языках. Где-то пекли хлеб, и по улице распространялся соблазнительный запах. Желудок тут же напомнил ему, что он не ужинал вчера и не завтракал сегодня, если не считать несколько глотков пива, а время уже шло к полудню.

Вздохнув, он принялся осматривать комнату и чувствовал себя подобно пьянице, которому туман в голове мешает признать хорошо знакомую обстановку его же собственного жилища. Вот тот большой предмет, должно быть, кровать, предположил Бен, а тот – письменный стол. Присмотревшись, он не заметил в комнате никакого шевеления, из чего заключил, что никого живого в комнате нет. Казалось, что и перед окном ничего опасного нет. Чтобы окончательно в этом убедиться, он начал приседать, ощупывая пространство вокруг себя руками, пока руки не коснулись пола.

Он не знал, надолго ли ушел рабби. В конце концов, нет ничего ужасного в том, что он просто посмотрит, что есть интересного. Старик же обещал дать им книгу. И если он сейчас найдет «Сефер», то это не будет воровством, а всего лишь осуществлением обещанного.

Удовлетворенный подобными рассуждениями, он стал отходить от окна вглубь комнаты, насколько возможно осторожно, прислушиваясь, затаив дыхание, хотя, казалось, что все звуки поступают только с улицы, в доме – тишина. Осторожно он достал из кармана камзола ключ от эгиды, в глаза ударил белый свет, радужное сияние свернулось.

Как и предполагал, он оказался в спальне, чья обстановка поразила своим аскетизмом. Дверь, ведущая из спальни, была чуть приоткрыта.

Осторожно, вздрагивая при каждом скрипе половицы, он подкрался к ней и выглянул. Увидел лестницу и еще две двери. Немного успокоившись, так как не заметил ничего подозрительного, он выскользнул из спальни и направился к двери по левую руку, вспомнив, что рабби поднимался наверх, когда уходил за якобы «Сефер Ха-Разим».

Там оказалась библиотека, и сердце Бена подпрыгнуло и оборвалось – подпрыгнуло от радости, что библиотека так быстро найдена, оборвалось от ужаса – его глазам предстало огромное количество книг, никак не менее тысячи, и все на древнееврейском. Ругаясь, он тихонько закрыл за собой дверь и направился к полкам, заставленным книгами, прошел мимо столика, на котором лежали алхимические приборы, – мензурка, ступка с пестиком и, по всей видимости, барометр. Его охватила тоска, сколько же времени у него уйдет на поиски книги! Вздохнув, он начал обход полок слева, ища книги, заглавие которых начиналось с древнееврейской «С». Нашел одну, сравнил ее заглавие с названием, написанным рукой Ньютона, пошел дальше.

Часы на стене тикали, отсчитывая время. Прошел час, а «Сефер Ха-Разим» не была найдена, а он успел просмотрел только малую часть библиотеки, и внутренний голос подсказывал ему, что он ничего не найдет. И тогда Бен начал рассуждать: что бы сделал он, Бенджамин Франклин, если бы к нему пришли какие-то незнакомые люди и попросили у него книгу, которую ему не хочется отдавать? Конечно, он бы ее спрятал, а если бы нежеланные просители вернулись, то он бы стал утверждать, что у него этой книги никогда и не было. Руководствуясь приказом императора, они могли бы обыскать его полки, но ничего бы не нашли, и им бы ничего не оставалось, как поверить в его ложь.

Но почему же старик сразу не обманул их и не сказал, что у него нет такой книги? Вероятно, он счел себя вправе не давать то, что являлось его собственностью. Бен готов был с этим согласиться – собственность человека должна ему и принадлежать, – но его личные интересы шли вразрез с этой истиной. И вообще, зачем старик обманул его?!

Он оставил в покое полки с книгами и принялся оглядываться, размышляя, куда же можно было спрятать книгу. Где тут у рабби могут быть потайные ящики, секретные шкафы? Он проверил стол, заглянул под ковер на полу, но ничего не нашел. Он бродил из комнаты в комнату, уже совершенно уверенный, что в доме, кроме него, никого нет, он заглядывал в шкафы и буфеты, в коробки и ящики, и все без толку.

В который раз обходя дом, размышляя, сколько еще старик будет отсутствовать, он вдруг обратил внимание на некоторую странность на кухне. На чистом деревянном полу была рассыпана черная земля вперемешку с песком. Это были единственные следы грязи в безупречно чистом доме. Он пошел по едва заметному следу, и тот привел его в кладовку. Он уже был здесь но сейчас он осмотрел помещение более пристальным взглядом и заметил медный крюк на дальней стенке. Он покрутил его, и стена со скрипом, тяжело отодвинулась и открыла вход в кромешную тьму.


Казалось, будто черная как смола темень испугала пламя свечи, и оно задрожало, заметалось из стороны в сторону. Бен подумал, как давно он не прикасался к свече, хотя раньше он был учеником отца в свечной лавке и сам делал их чуть ли не каждый день. На некоторое время свечи вышли из обихода, их сменили алхимические лампы, но потом и лампы стали редкостью, так как их делали в основном в Англии и Голландии, а там сейчас производство и торговля переживали трудные времена. Как бы то ни было, в свете свечи он мало что мог рассмотреть, лишь запотевшие каменные стены. Нос его поведал ему о большем – в подвале пахло не только сырой землей, но еще серой и аммиаком. Знакомый ему едкий запах алхимической лаборатории.

Лестница закончилась, ноги ступили на грязный пол, и здесь пламя свечи успокоилось, выровнялось и сделалось ярче. Он стоял в помещении, напоминающем по форме пузырь, с куполообразным потолком, от стены к стене – не более тридцати футов, пространство пугало и давило своими маленькими размерами. Для чего же это помещение предназначено?

Об этом не трудно было догадаться, взглянув на довольно большой каменный стол, где размещались стеклянные колбы, реторты, фарфоровые мензурки, древняя лампа и статуэтка, робко блеснувшая в свете свечи. Очень осторожно он зажег лампу.

В более ярком свете ему сразу бросились в глаза две вещи, и мурашки побежали у него по спине. Во-первых, стол был вовсе не стол, а каменная крышка саркофага. Во-вторых, свет лампы падал на единственную книгу, толщиной не более дюйма. На поблекшей золоченой обложке он прочитал «Сефер Ха-Разим».

– Ах, вот ты где, моя хорошая, – прошептал он, беря книгу обеими руками, изумляясь, через что ему пришлось пройти, чтобы добыть эту тонюсенькую книжицу.

Исаак бен Иешуа, должно быть, хорошо посмеялся, вручив ему тяжеленный фолиант.

«А сейчас, – подумал Бен, – скорее бежать отсюда. От этой могилы, из этого дома, из этого странного квартала».

Из предосторожности он включил эгиду на низкую частоту колебаний и в этот самый момент увидел нечто, что привлекло его внимание и встревожило.

Краем глаза в преломленном свете он заметил какую-то тень. Вначале он подумал, что это его собственное отражение, но тень метнулась в его сторону.

Было такое ощущение, что паук вцепился ему в губы. Сделалось и смешно, и страшно, так что он просто замер в остолбенении, пока тень приближалась – это был какой-то безгласный призрак, без лица и признаков пола. И лишь когда призрак протянул к нему пальцы, похожие на тонкую пленку масла на темной воде, он пришел в себя, но было уже слишком поздно. Призрачные пальцы проникли в его грудь, к самому сердцу. Вдруг его окутало белое пламя, которое как-то странно потрескивало. На мгновение он почувствовал, как будто щипцами сдавило сердце, и это вызвало нестерпимую боль, словно тяжелый камень придавил ему грудь. Раздался ужасный крик, такой неестественный и резкий, что Бен не сразу понял, что это его собственный крик. Вспыхнула молния, и послышались раскаты грома, и Бена резко отбросило к стене, а призрак преобразился: Откуда-то появилось голубое пламя и обвило его.

Он не помнил, как оказался на верху лестницы, грудь сдавливало, и голени сильно болели, словно, поднимаясь, он ударялся ими о каждую ступеньку. Мельком заметил, что книгу он не выпустил, все так же сжимает в руке. Подвывая от ужаса, Бен с грохотом вернул на место отодвинутую стену и бросился к входной двери, напрочь забыв о своем намерении покинуть дом тихо, никем не замеченным. То, что произошло с ним в доме, походило на сон, который он видел прошлой ночью: там, во сне, он бежал, бежал, как дикий зверь, чтобы спасти свою шкуру. И события сна были более реальными, нежели сама реальность, с которой он только что столкнулся.

Когда он выскочил на улицу, наверное, с десяток голов повернулось в его сторону, но он промчался мимо, чтобы не видеть их удивления, страха, раздражения. Солнечный свет, вид улицы причиняли ему настоящую физическую боль, потому что все это казалось ему обманом, яркой, веселой картинкой на ветхом холсте. Наука была живописным полотном. Существо, которое преследовало его, – холстом. Его жизнь, биение его сердца были нарисованными. Но смерть – реальностью, и она шла за ним по пятам. Он чувствовал ее.

Бен повернул за угол и обернулся, он был уверен, что видел, как привидение вышло из дому – разноцветное расплывчатое пятно.


Когда он достиг Карлова моста, ноги казались тяжелыми, словно каменными, и переставлялись как-то автоматически. Охватившая его паника постепенно улеглась, хотя ему каждый раз становилось не по себе, стоило только прислушаться к тяжелым ударам сердца. Сейчас оно билось более или менее ровно, но он ясно помнил то ощущение в подвале, когда ему почудилось, будто от сердца отхлынула вся кровь, и оно судорожно сокращается, словно пытаясь закачать кровь обратно, – так ловишь ртом воздух после удара под дых.

Он чуть не умер там, в этом ужасном подвале. А может, он еще и умрет, только чуть позже.

Бросив взгляд назад, на ту сторону реки, такую ненавистную, он все же не заметил следовавшего за ним привидения.

Оно сумело коснуться Бена и через эгиду, конечно, не без последствий и для себя, как можно было догадаться. Но все же оно пробило эгиду! А что если оно его найдет потом…

Он стиснул зубы, отчего лицо его приобрело суровый вид, покрепче сжал к руке книгу. «Ну, теперь уж Ньютон обязан будет поговорить со мной откровенно», – решил он.


– Ты говоришь, привидение тебя коснулось? – произнес Ньютон. Глаза его светились чем-то таким, что у любого другого человека можно было бы определить как любовь.

– Не просто коснулось, а дотронулось до самого сердца!

– И ты… Ты можешь сказать, что за природа у этого существа – огненная или тонко-воздушная? – Ньютон шагал взад и вперед по комнате, заложив за спину руки.

Бен недоуменно заморгал.

– Мне показалось, оно вообще ни из чего не состоит, – прошептал он. – У меня было такое ощущение, что это ангел смерти.

– Да, но что сделало его природу видимой? Посредством какого элемента он воплотился?

– У меня не было времени, чтобы изучать его природу, – ответил Бен. – Сэр, он может теперь искать меня повсюду, даже сюда прийти.

– Ты считаешь, что он страж этой книги? – Ньютон потряс в воздухе «Сефер Ха-Разим».

– Или могилы, или… да я не знаю. Я увидел его в тот момент, когда включил эгиду. До этого он оставался невидимым. Но я могу точно сказать, что действие, которое оказала на него эгида, ему очень не нравилось.

– Эгида здесь ни при чем, – сказал Ньютон. – Он страж книги.

– Вы… – Бен аж задохнулся от возмущения, но сдержался. – Вы хотите сказать, что знали о том, что это привидение появится, как только я возьму эту книгу?

– Я не посылал тебя воровать книгу, Бенджамин. Я посылал тебя попросить ее на время. Ведь тебе хорошо известно, что воровство заслуживает наказания.

– Так старик же не дал ее. Что же мне теперь, вернуть ее назад?

Ньютон мгновение колебался, его взгляд вспыхивал, когда останавливался на книге, а потом вновь уходил в сторону.

– Очень скоро придется это сделать, – произнес он.

– Очень скоро… Тогда вам, сэр, не за что меня ругать, коль вы заинтересованы в плодах моего преступления. Получается, что и вы принимали участие в воровстве.

– Я не хотел, чтобы ты ее воровал, – повторил Ньютон. – Я и словом об этом не обмолвился. Но уж поскольку преступление совершено, а мне очень нужна эта книга… Но в будущем не совершай ради меня никаких грехов, ты понял меня?! Делай то, о чем я тебя прошу, но не своевольничай! – Он провел рукой по золоченым буквам книги. – Посылая тебя за книгой, Бенджамин, я не знал, что подвергаю тебя опасности. Ты не должен думать, что я сделал это намеренно. И хотя ты немного перестарался, я все же весьма признателен тебе за оказанную услугу.

– Спасибо на добром слове. Но, сэр Исаак, я должен вам еще кое-что сказать. После нашей вчерашней аудиенции у императора у меня состоялась очень важная беседа с принцем Савойским.

– «Смерть обрушится на наши головы с небес», – повторил Ньютон слова принца.

– Он с вами уже говорил об этом?

– Говорил, после того, как ты ушел.

– Я пошел в обсерваторию.

Ньютон понимающе кивнул.

– Бессмысленный поход. Как из бесчисленного множества узнать одну-единственную?

– Вы тоже так думаете? Значит, московиты действительно хотят обрушить на Землю комету?

– Возможно. У них было достаточно времени и, похоже, знаний тоже.

– Но как же нам их остановить?

Ньютон, сильно нахмурив лоб, сделал еще несколько шагов, держа перед собой книгу:

– Я объясню тебе это через пару дней, а пока ты не забивай себе этим голову.

– А что если у нас осталось мало времени?

– Достаточно.

– Откуда вам это известно, сэр?

– Мне известно. В нашем распоряжении месяц или чуть больше.

– Сэр, если бы вы сказали мне, откуда вам это известно, то я бы сразу же успокоился.

– Успокаивать твою разгоряченную голову, Бенджамин, не моя первейшая задача. Все, что от тебя требуется сейчас, просто поверить мне на слово. Я обещаю, как только моя новая система будет завершена, я тебе все расскажу и объясню. А пока просто успокойся. Падение кометы на Прагу не застанет нас врасплох. Пока обстоятельства нас не принудят, я не хочу покидать этот город. Мне просто необходимо здесь находиться для решения моей нынешней…

– Покидать? – перебил его Бен. – Вы сказали – покидать? Я думал, что ваша система может спасти Прагу!

– Может, если у меня достанет времени настолько ее усовершенствовать и если у меня будет время ее применить. А если нет, то нам придется покинуть город.

– Нет! Я не согласен! Одна комета уже разрушила Лондон, и какой громадный вред она нанесла всей Земле! Мы не может равнодушно стоять в стороне и позволить еще одной комете упасть на Землю.

Ньютон спокойно наблюдал, как Бен распаляется.

– Моя система еще не готова, – сказал он. – Она не совершенна, и пока она таковой не станет, применять ее нет смысла, никакой пользы не будет.

– Ну, так позвольте мне вам помочь! Я мог бы рассортировать ваши записи, или взять на себя часть экспериментов, или…

– Ты только что мне очень помог, и я выразил тебе свою признательность. Какой еще благодарности ты от меня требуешь?

– Я не требую благодарности! – Бен почувствовал, что срывается на крик. – Я просто хочу спасти Прагу!

Ньютон тяжело вздохнул, наградил Бена суровым взглядом и решительно направился в сторону своего кабинета.

– На сегодня наш разговор окончен. Императорский корабельщик желает задать тебе несколько вопросов. Думаю, тебе нужно на них ответить. Всего хорошего, господин Франклин.

Все дальнейшие протесты Бена оборвал стук закрывшейся двери.

По дороге в свою комнату Бен почувствовал, как слезы текут у него по щекам. Казалось, что внутри что-то дрожит, того и гляди, он сейчас рассыплется – ужасное состояние, название которому он не знал. Бен ненавидел такие состояния, злился, считая это слабостью, детской беспомощностью. Он ускорил шаг, не желая сейчас попасться кому-нибудь на глаза.

Войдя в комнату, он поспешно закрыл за собой дверь, шатаясь, подошел к кровати, почти ничего не видя от слез, и рухнул, и заревел в голос, и потокам слез не было конца, словно лились они из той же самой тучи, что поливала дождем Ноев ковчег. Но прошло время, и слезы иссякли, а в груди сделалось сладко и тепло. Быстрым движением он вытер глаза и нос, сел и задумался, что же ему делать. И только теперь, подняв глаза, он увидел горничную, которая сидела, не шелохнувшись, на стульчике в углу.

– Ты здесь? Ты почему притаилась?

– Я не хотела вас тревожить.

– Нет, дорогуша, ты просто наблюдала за мной. Хотела посмотреть, как ученик великого Ньютона рыдает, словно ребенок, чтобы было потом о чем посудачить с подружками. Ну что сидишь? Иди, рассказывай! Что мне с того!

– Да зачем же я буду делать такие недостойные вещи? – удивилась горничная.

Бен снова вытер глаза.

– Только не прикидывайся, что ты любишь меня, – буркнул он. – Ты достаточно ясно выразила свои чувства.

– Разве? Конечно, я признаю, что не испытываю к вам любви, но для этого я вас плохо знаю…

– Достаточно хорошо. Разве это не твои слова: «Я слышала, что о вас говорят…»

– Но вы можете опровергнуть все слухи, которые о вас распускают, если это только слухи, а не истинная правда. – Она встала, уперев руки в бока. – Скажите мне, что вы не рассчитывали затащить меня в постель, а на утро сказать: «Спасибо, дорогая, что ты была моей шлюхой на одну ночь». Скажите мне, и я вам поверю.

– А что мне лгать, – начал Бен. – У меня есть девчонка в Мале Стране, и она меня вполне устраивает. И я должен заметить, прошу прощения, конечно, но тебе с твоей внешностью с ней никак не сравниться.

При этих словах горничная чуть покраснела.

– Но мои слова вы все же не хотите опровергать. Вы считаете меня уродиной, и пусть, думаете вы, она не может быть достойной победой, но по крайней мере – легкая добыча. Что, не так разве?

Бен открыл рот, но выражение ее лица или что-то иное заставило увидеть себя самого со стороны: разгуливающего в одной рубашке, без штанов, и отпускающего какие-то робкие намеки. И эта девчонка увидела его таким, каков он есть на самом деле, а не тем, кем он хотел казаться и каким видели его большинство его «побед». И это было невыносимо.

– Я и не отрицаю, – наконец сказал он. – Я бы хотел тебя уговорить, но это не…

– Что – не?..

Бен потер переносицу.

– Мне кое-что от тебя нужно, что-то такое, на что мне тебя действительно надо уговаривать.

– Да что такое существует на свете, кроме моей невинности, чего бы вы не могли от меня получить без моего на то согласия?

– Ключи. Ключи от комнат сэра Исаака.

Она оторопело уставилась на него:

– Что? Вы же его ученик. Что же заставляет вас за ним шпионить?

– Он скрывает от меня нечто жизненно важное.

– Понятно. Ну, если все дело только в этом… – Она развернулась, чтобы уйти.

– Нет, пожалуйста, подожди, – взмолился Бен. – Прости, в тот день я вел себя совершенно неправильно. Даже неприлично, я приношу свои извинения. Но мне действительно нужна твоя помощь.

– Сэр, вы просите, чтобы я рисковала своей жизнью, но вы ни за что не заставите меня сделать это. Вот если бы вы объяснили, каким боком это меня касается…

Бен потряс головой:

– Ты совершенно не похожа на обычную горничную. Откуда ты? Как тебя зовут?

Она вздохнула:

– Всего хорошего.

– Нет, подожди. Я очень хочу тебе все объяснить, но… я не могу.

– Ага. Значит, сэр Исаак вам не доверяет, вы не доверяете мне, и потому все секреты останутся в своих тайных ящичках. Может, это даже и к лучшему, если вспомнить, что случилось, когда Пандора открыла свой ящик.

– Ну постой же, постой. – Бен тяжело вздохнул и снова опустился на кровать. – Праге угрожает смертельная опасность. Мой учитель утверждает, что он обладает знаниями, с помощью которых беду можно было бы предотвратить. Но он не хочет со мной ими поделиться, а я не могу сам ничего сделать, не заглянув в его бумаги.

– Смертельная опасность? – переспросила она в некотором замешательстве. – Но чем же вы можете помочь, если даже ваш учитель бессилен?

– Подойди сюда. Поближе.

Она постояла в нерешительности, потом все же подошла.

– Еще ближе. Наклонись. – Он немного разозлился, увидев выражение ее лица. – Да подойди же, я не кусаюсь.

Она подошла и наклонилась, так что расстояние между их лицами было не более фута. Бен заметил, что у нее зеленые глаза.

– Для начала тебе вот что следует знать, – прошептал он едва слышно, – мой учитель в целях спасения своей жизни может в самое ближайшее время покинуть Прагу. Но при этом он не станет предупреждать население города о грозящей опасности. Я же хочу, чтобы все было по-другому. Как только я узнаю, что больше не осталось никакой надежды на спасение, я подниму тревогу. И если ты любишь этот город, ты должна помочь мне.

Она продолжала, не мигая, смотреть в его глаза. Затем наклонилась к самому его уху и выдохнула так, что ему сделалось щекотно:

– У меня нет ключа. Но я могу его достать.

– Умоляю тебя, сделай это!

– Условия усложняются, – сказала она.

– Назови свои условия.

– Я войду в комнату с вами вместе, чтобы удостовериться, что вы там ничего не украдете.

– Хорошо. Что еще?

– Я очень хочу посмотреть в телескоп.

Бен отодвинулся и оторопело уставился на нее. Она как-то по-особенному поджала губы, так что они у нее чуть растянулись в стороны, и ему нестерпимо захотелось ее поцеловать. Но он взял себя в руки и отогнал некстати возникшее желание, его осуществление грозило отнять у него все, чего он сейчас добился. И он только молча кивнул в ответ на ее просьбу.

Она кивнула в знак того, что они уговорились, и выпрямилась.

– Я приду завтра вечером… скажем, в полночь. И вы позволите мне посмотреть в телескоп. А потом мы поговорим о ключе. – Она сделала реверанс, развернулась и направилась к двери. Уже взявшись за ручку двери, она оглянулась. – Ленка, – сказала она тихо, – меня зовут Ленка.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации