Текст книги "Мечта маньяка"

Глава седьмая

– Итак, народ…

– А… Привет.

– Ты не один вернулся…

За пределами разорванного взрывом дверного проёма тоже встречались люди в розовых чулках. Их было немного, всего двое, но это уже было куда больше, чем мне того хотелось.

– Знакомьтесь…

Человек с ножом стоял у меня за спиной. Он говорил. Он обращался к своим подельникам. А они интересовались мной.

– Интересная добыча, не правда ли?

Я был его добычей? Нет, скорее пленником, человеком без одежды. Добыча по определению мертва, бездушна и делима на мелкие части и органы. А я был жив.

Рука человека с ножом медленно легла мне на плечо.

– Он – наш путеводитель.

Всё остальное было и так ясно. Но не это. И всё же подельников интересовало другое:

– А почему он голый?

Здесь куда сложней. Здесь нужно было объяснять. И это требовало времени. А времени не было. Взрыв должны были слышать. Некто мог вот-вот нагрянуть. Неподвижные тела могли обнаружить. К примеру, ещё парочка женщин с выпученными глазами. Они бы спросили:

«Как вам не стыдно?»

Что бы им ответил человек с ножом? Ему бы подошла реплика:

«Пошли на хуй!»

Он бы полоснул каждой из них ножом по горлу. И кровь заструилась бы по их тонким бледным шеям. Они бы сдохли. Лежали бы на полу и не двигались, как все те женщины, что остались за спиной. Те, что с головой и без неё.

– Выбирать не приходится. Берём, что дают.

Человек с ножом выдал истину в первой инстанции. С ней нельзя было поспорить. С ней можно было только согласиться.

– Тогда годится, – сказал один.

– Ладно, – сказал второй.

Два человека, замаскированных розовыми чулками, – один повыше ростом, другой пониже – переглянулись. Тот, что был выше ростом, не стал тянуть кота за яйца. Сиюминутное желание оказалось для него превыше всего остального.

– Да ну его, – сказал он и стянул маскировку со своей головы первым, – Кожа не дышит, вспотела.

Этот человек оказался молодым пацаном в возрасте примерно девятнадцати лет. Совсем сопляк. Но даже у него была своя перчинка. В глаза сразу бросилась мелированная причёска. К ней прилагался красиво очерченный рот.

Слащавость!!!

Вот каким было кредо его внешности. И потому волосы, что свободолюбиво вырвались из-под розового чулка, вовсе не растрепались безобразным образом, а встали, как полагается, то есть красиво.

– А коды доступа? – мальчик задал вопрос.

О, говорил он тоже слащаво.

А как иначе?

Такова уж была его неискоренимая суть.

В свою очередь голос из-за моей спины давал сопоставимые ответы:

– Они у него.

– Точно?

– Отвечаю.

Человек с ножом говорил и в то же самое время игрался. Странная манера стучать мне по голове костяной рукоятью, странная манера вертеть блестящим лезвием в поле моего зрения. Всё это было демонстрацией силы и уверенности. Но именно это и вызывало подозрение: зачем?

– Он нам их обязательно выдаст.

– Супер.

Я не имел ни малейшего представления о предмете разговора. Однако очень хотелось выжить. И я вроде как пообещал…

– Идём.

На этот раз рукоять уперлась мне в лопатку. Это подтолкнуло меня вперёд.

– Хорошо.

– Твоё согласие не требуется.

Меня толкнули ещё раз.

– А ты сними уже этот дурацкий чулок с башки.

Теперь уже обращались не ко мне.

Это под раздачу попал третий участник странной банды.

– Мы – «Свидетели пикапа», а не хер пойми кто.

Третий участник банды молча повиновался. Он стянул с себя чулок и сделал всё прочее, что было приказано. Но я не помню деталей. Я также не запомнил лица и внешности того человека. Внимание мое было в другой стороне. Оно пыталось справиться с болью, пронзающей голые ступни. Ведь я уже немногим ранее стоял босым на разбросанных осколках бетона и штукатурки. А теперь мне предстояло двигаться по ним и с ними. Я чувствовал как парочка самых мелких и острых кусочков шевелится под кожей при каждом новом шаге. Это было ещё то испытание.

– Это тебе наказание за твои блядские выходки, – время от времени добавлял человек с ножом.

Он издевался.

Мы бродили около получаса то по одним, то по другим коридорам, но так никуда не вышли и не пришли. Это было очень утомительно, но, в конце концов, спустя ещё полчаса в мое левое ухо ворвался резкий крик:

– Стоять!

Затем меня очень больно схватили за шею. Кажется, человеку с ножом внезапно захотелось повысить планку собственной злобы. Оно и понятно. Он тоже устал. Человек с ножом и сам об этом упомянул:

– Я устал.

Так просто…

Только вот почему-то виноватым он определил именно меня:

– Мы ищем Третий манускрипт «Доктрины Кварта». Мы знаем, что он здесь.

– Отлично, – прошептал я, превозмогая боль в шейных позвонках.

– Веди нас.

– Куда?

– Сам знаешь.

Но я не знал.

Однако мне было точно известно, что мои в кровь исколотые ступни не выдержат ещё одного кругового движения в никуда.

Это было бы чересчур.

Мое дыхание на короткий миг стало прерывистым. Глаза бегали. Потом я сказал:

– Туда.

Заявление сорвалось с языка неожиданно выдержанно. Словно некая вера в наивысший абсолют вселилась в мой голос, сделала его своим незыблемым проводником.

– Наконец-то…

– Рад стараться.

Игнорируя нацеленный на меня сарказм, я сделал усилие над собой и выдавил из себя ещё несколько шагов, оставивших на напольном покрытии скупой кровавый след.

Так, кусая собственную слабость тела, порождённую болью и жжением в ступнях, я добрался до первой попавшейся двери. Я толкнул её. Дверь распахнулась.

– Надо же…

Раздался удивлённый возглас за моей спиной. Но мне было не до этого. Уж слишком сильна была боль в ступнях.

Большой стол полукругом, три больших монитора и человек, сидящий на барном табурете к нам спиной. Человек был полуголым толстяком, оставившим на себе из предметов гардероба только большие широкие трусы и чёрные носки.

Желтый цветочек, голубенький цветочек, зелёный квадратик – таким был дизайнерский рисунок трусов толстяка. Но у меня не было и таких.

– Возьми вон ту обувь и ту одежду.

Странно, но человек с ножом внезапно перестал быть безразличным к моим нуждам. Впрочем, случайностью здесь и не пахло. Я был хорошим мальчиком.

– О!

Приказ человека с ножом привлек внимание человека в цветастых трусах. Его толстая шея развернула одутловатое лицо с выраженной щетиной в нашу сторону.

– Сюда, сюда… Скорее!..

Быстрым движением руки он энергично привлекал к себе внезапно нарисовавшихся гостей. Его лицо, несмотря на одутловатость, было полно живого энтузиазма, азарта и счастья. И все ломанулись на призыв. Клюнули.

Я едва успел натянуть чьё-то драное шмотье и чьи-то стоптанные ботинки, чтобы не опоздать.

– Смотрите!

И все смотрели. Я смотрел из-за спин прочих. И мы видели.

Но что мы видели?

Много-много фоток молодящейся бабы с рыжей копной на голове?

– Жена? – спросил я.

Это был вариант ответа, который первым приходил в голову.

– Нет, конечно же.

– Тогда кто она?

Тут уже спрашивал человек с ножом. Его красивые зеленые глаза недобро посмотрели в мою сторону. Они предлагали мне заткнуться.

– Дура тупая!

Свисающий на стол живот толстяка затрясся от дерзкого хохота.

– Вот же овца!

Он не смеялся. Он ржал и бил себя при этом по колену. Но вдруг всё это резко прекратилось. И толстый узловатый палец указал на один из мониторов.

– Поверить не могу…

– Во что?

– В это…

– Во что «это»?

– В это…

И мне, и человеку с ножом, и всем остальным хотелось понять. Но мы не понимали, хотя всматривались в монитор изо всех сил.

– Ты, видимо, помешан на этой рыжей блядине…

Недалекие характерные особенности не позволяли человеку с ножом видеть дальше своего носа. Он как обычно искал простой прямой путь.

– Лучше дай нам то, зачем мы пришли.

– Да нет же, – возразил толстяк, – Вот же он!

– «Он» – это кто?

Толстяк с укором посмотрел на человека с ножом, презрительно оценил нож и возможно подумал, что холодное оружие действительно ума не прибавляет. И тогда, действуя исключительно в интересах особо одаренных личностей, он уже не просто указал, он ткнул пальцем в монитор, тем самым даже царапнув ногтем пластиковое стекло.

– Тот, кого я искал.

– И кто же он?

– Главная цель.

Мы уже не смотрели на уродливую рыжую дамочку, пытающуюся строить гримасы на камеру или поющую мимо нот на празднике пенсионеров. На разных мониторах встречались разные варианты событий. Теперь мы смотрели на заурядного старикана в полосатом бело-голубом поло и серых штанах под чёрным ремнём. Таким дедулей сложно было удивить. Его редкие седые волосы с проплешинами и выступающий над ремнем животик были символом его поколения. Удивляться было не чему. И радоваться определённо тоже.

Мы продолжали пребывать в непонимании.

– Цель?

– Ну да…

Человек с ножом, двое других и даже я – все мы в тот короткий миг между разными репликами посчитали сказанное глупым словоблудием, дерьмом собачьим. А вот толстяк почему-то надеялся на наше понимание. Это было написано на его лице. И он почему-то надеялся на наше внезапное единение на поприще объясняемой идеи.

– Капитан Пузатик.

Кто-то выдавил злобный смешок. Не знаю кто. Было неинтересно выяснять. Я смотрел на монитор. Я пытался переварить. А вот человек с ножом, как и прежде, предпочёл обратиться к отрицанию.

– Херня!

– Нет, это точно он.

– На хуй! Нет ничего важнее «Третьего манускрипта».

И тут на лицо толстяка вернулась улыбка. Он видимо знал, что даже самое сильное отрицание никак не влияет на правду.

И всё бы хорошо, как бы не…

– Сдавайтесь негодяи!!!

Голос громкоговорителя прозвучал как голос бога.

– Что опять? – я не смог не удивится.

А вот человек с ножом вздрогнул.

– Нас обнаружили, – вот так озадаченно он описал ситуацию.

– Определённо.

– Что делать?

Трое переглядывались с полминуты. Их глаза невольно выдавали сдержанный испуг.

– А чего вы хотели? Думали, что взорвете дверной проем, и никто с вас за это не спросит?

Я теперь уже был одет, а значит посмелел. И я, скорее всего, смог бы выдать какое-нибудь ещё умное слово, если бы не случилось нечто из ряда вон.

– Так вас прислали не они?

В тот остросюжетный момент толстяка проигнорировали. Человек с ножом советовался со своими людьми. Его не интересовали толстяки, шпионящие за рыжими прошмандовками и другими толстяками. Но человек в цветастых трусах не молчал, настаивал на своём:

– Вы не из «НОГИ»?

– Какой ещё в пизду «ноги»? Ебанулся что ли?

– Если вы не из «НОГИ», то вам здесь быть нельзя.

– Да на хуй бы ты пошёл!

Очевидно, бесстрашному забияке стало мало игры с ножом в руках, и он зачем-то смачно плюнул в лицо толстяку.

– Мы – «Свидетели Пикапа», – крикнул он вслед плевку, – И нам можно всё! Нам насрать на толстопузых идиотов и потасканных рыжих кошелок.

Так он думал.

Так он заявлял.

Однако когда толстяк с раздосадованной миной на лице достал из своих цветастых трусов большой ствол, – и тут описывается отнюдь не метафора – у него появились и другие мысли и идеи.

– Какого?

– Бах!

Первый выстрел в цель не угодил. Впрочем, человек с ножом всё равно не остался без впечатлений. И потому нож не удержался и выпал из его руки.

– Бах! Бах!

Ещё две выпущенные пули исправили статистику. Первым умер слащавый пацанчик. За ним другой, тот, которого я не успел рассмотреть, узнать и оценить, а теперь было уже поздно. Вместо головы у него осталось одно название. И мозги где-то на полу слева.

Я тоже мог умереть. Но барабан опустел и щёлкнул вхолостую.

– Блин, – выругался толстяк.

А я был так несказанно счастлив. Это была моя величайшая удача.

– Тебе повезло.

Толстяк снова не улыбался. Его лицо покрылось пятнами бурого недовольства. Пустой револьвер упал на пол, стукнувшись о плотное дерево, и остался там без внимания.

Толстяк был здоровым мужиком, но судя по манерам чересчур мягкотелым. Он слишком долго медлил, прежде чем решиться вцепиться мне в глотку.

Мой мозг это понял. Мой умный мозг решил, что мне благодушно дарят спасительный шанс. Но, тем не менее, я тоже медлил. Я считал, что уже давно перерос свою прошлую жизнь и стал интеллигентом. Я решил, что мордобой больше подходит человеку с ножом. И я даже сделал конструктивное предложение:

– Дай ему по морде!

Но мое обращение было брошено в никуда. Оно разминулось со своей целью.

– Ну, на…, – объяснила мне быстро удаляющаяся спина уже на выходе из помещения.

– Эй, подожди!

– На хуй!..

Ситуация мне не понравилась. А заплывшее от переедания лицо посмеивалось надо мной. Толстяка позабавил мой конфуз.

– Вот они твои герои. Шибко смелые только на словах.

– Ты прав.

Я пожал плечами.

– Конечно, прав.

Я смотрел в темно-серые глаза человека, который стоял передо мной. В них не было злобы. Немного раздражения – это да, но не злобы.

Он демонстративно потирал кулаки. Они указывали на исходящую потенциальную опасность. И мне, конечно же, было немного страшно за своё лицо. Но бить этого человека я всё ещё не хотел. Правда, уже по другим причинам.

Я решил ещё раз обернуться. Для верности.

Но человек с ножом уже давным-давно сверкнул пятками и пропал.

– Твой друг сказал: пока-пока.

– Он мне не друг.

– Тогда кто он?

– Хер моржовый, – с упреком произнёс я.

Человек в цветастых трусах рассмеялся. Это был добрый мягкий смех.

Я наслаждался этим смехом с полминуты, а потом, продолжая пристально смотреть в одно из двух темно-серых глазных яблок, сказал:

– А ты вроде нормальный мужик. И претензий у меня к тебе нет. Только вот…

Я между делом вспомнил про два трупа на деревянном полу. Они всё так же лежали, и кровь сочилась из них, растекаясь в виде сюрреалистичной звездчатой фигуры.

– Прости за друзей.

– Я уже сказал: они мне не друзья.

– Тогда проехали.

– Да уж…

Выдавленное из собственной глубины междометие не относилось к чему-то конкретному. Оно лишь сигнализировало об определённой эмоциональной усталости от произошедшего.

– Извини, но мне нужно выпить чаю и расслабится.

Я не собирался ждать разрешения или одобрения. Однако некоторые условности требовали соответствующих слов.

– Как тебя звать?

– Ваня.

– А я – Вова.

Ненужная информация пролетела мимо ушей. Я же в это время делал ленивые шаги к буфету.

– А чёрный есть?

– Где-то там.

– Отлично.

Буфет – это конечно громко сказано. Всего лишь низкий стол, электрический чайник лилового цвета, несколько бумажных упаковок, три чашки, два блюдца, одна чайная ложка. Прикинув взглядом, что вода в чайнике присутствует, я дёрнул маленький рычажок и чайник запыхтел.

– Так как тебя угораздило связаться со «Свидетелями Пикапа»?

Толстый Ваня подкрался незаметно и, также как и я, взялся за одну из чашек и начал готовиться к чайной трапезе.

Я подумал, попытался вспомнить…

– Не свезло.

– Понимаю.

Мы оба тяжело вздохнули. А тут как раз кипяток подоспел.

Две трети чашки залить кипятком, макнуть чайный пакетик и выдержать минуту, выбросить использованный пакетик чая и оставшийся объём чашки залить молоком. Желательно с высоким содержанием жира, чтобы напиток не получился водянистым.

Чайный ритуал прост и в то же время сакрален.

Я сделал первый глоток. Приятное ощущение разлилось по пищеводу и ушло глубже. В желудок? А может, в самую суть и естество?

После второго глотка жизнь стала налаживаться. Ноги перестали отвлекать саднящей болью. Я взглянул на толстяка в трусах. Он тоже пил чай. Он смотрел на меня. Его добрый, но хитрый прищур пытался меня изучить.

– Что? – спросил я.

Толстый Ваня понял, что я имею в виду.

– Странный ты человек.

– То есть?

– Зачем ты здесь?

– Гребаная бабская полиция запрятала.

– И что?

– Что «и что»?

– В твоих глазах светится ум. Ты не выглядишь как какой-нибудь хер с горы. А значит, у тебя есть связи, и ты мог бы с легкостью оказаться в любом другом месте. Но ты здесь? Почему?

Я нервно отмахнулся, отвёл глаза. Однако от себя не убежишь. Я об этом знал. И толстый Ваня тоже знал об этом. И поэтому он просто подождал совсем чуть-чуть.

– Заебло меня всё это.

Слова вышли из меня, и внутри образовалась зияющая пустота.

– Что именно?

Наши глаза опять встретились. Но так хотелось снова отвести взгляд и так не хотелось разгадывать запечатлённые в выступах и впадинах губ и щёк секретные донесения из чужого тёплого и мягкого тела.

– Всё.

И тишина. Внутри. Снаружи. Я попытался залить её чаем. Не помогло. Она осталась. Пронзительная пустота внутри. Без звука. Без шороха.

– А ты-то? Ты что тут делаешь?

– Работаю.

– Работаешь?

– Точно.

– Но ведь это тюрьма…

– И что?

Действительно, что? Я задал вопрос. Однако его содержание было мне не доступно. Словно я только лишь выдавал набор звуков, чтобы изловчиться и отстраниться от главного.

Чего?

– Да, я в тюрьме, – продолжил Ваня, – но именно здесь я нашёл свою цель, своё призвание. В этих трёх мониторах вся моя жизнь.

Толстяк гордо указал на технику. Его взгляд при этом светился любовью.

И я не понимал этого.

– Но что ты делаешь? Смотришь на людей с экрана?

– Нет.

– Нет?

– Моя роль намного сложнее, чем тебе кажется. Но тебе этого сейчас не понять. Ты поймёшь это позже. А сейчас тебе нужно уходить. Я…

Речь толстого Вани прервал злой женский голос по громкоговорителю:

– Так вы сдаётесь или как?! Мы требуем, чтобы вы вели себя по-человечески! У вас остались последние пять минут!

– Они требуют, – угрюмо прошептал Ваня, когда громкий женский голос стих.

Но здесь не было взгляда в пол. И не было вселенской печали безысходности.

Было только ёмкое:

– Пора.

И он взял меня за руку.

– Я выведу тебя отсюда.

– Хорошо. Но зачем тебе это делать?

Я не понимал.

– У каждого своя роль в этом мире.

* * *

– Моя мать время от времени выдавала очень странные перлы. Как-то она сказала, что я очень жесток и циничен. В другой раз я услышал от неё о том, что я заставлю всех женщин пожалеть о содеянном. И наконец, она дошла до того, что заявила, будто бы я обязан вернуться к жене и быть с ней несмотря ни на что.

– Но ведь твоя жена умерла…

– То-то и оно.

Глава восьмая

Я посчитал, что день сложился исключительно удачно. Как-никак выбрался из тюрьмы прямо через чёрный ход.

Феерично!!!

Мой мозг кричал. Мой мозг радовался. В крови кипели адреналин, дофамин и ещё какая-то хрень.

– Пошли вы все куда подальше, – негромко прошептал я, стоя на тротуаре и жадно вдыхая свежий воздух свободы.

Это была победа.

Но едва я попытался перейти улицу, передо мной резко затормозил блестящий чёрный автомобиль.

– Ой…, – такое слово вырвалось из меня непроизвольно, потому как я едва успел отскочить обратно.

– Вы что это? Опять за мной?

Предельно затонированное стекло не опустилось и тем более из окна не появилось важное лицо с огромной дымящейся сигарой во рту. Мне никто не ответил и не объяснил. Лишь мощный мотор чёрного автомобиля продолжал нервно урчать.

– Ну что ещё вам от меня нужно?

Мне было неприятно и тревожно ожидать горькой участи.

– Да задрали вы уже!..

Я ждал, что вот-вот распахнутся дверцы чёрного автомобиля, оттуда выскочат недовольные мною и жизнью люди и меня опять куда-то потащат, скорее всего, побьют.

– Не опять, а снова…

Однако же…

– Эй, Вася! Чего стоишь?

Мне сказали слово. Но оно пришло не с той стороны, с которой я ждал.

– Побежали!

Пока я ждал одного, внезапно случилось другое. Глупо получилось. А ведь мне только и нужно было немного повернуть голову вправо, чтобы правильно разобраться и предугадать.

Нет, чёрный автомобиль остановился не по мою душу. Его судьба и моя судьба шли параллельно и не пересекались. А то, что он остановился на моем пути, тут была другая причина – худой долговязый паренёк с глазами в кучу и резкими движениями длинных рук.

– Сейчас-сейчас. Освобождаю дорогу.

Он очень эксцентрично жестикулировал людям, которые прятались за тёмными стёклами автомобиля. Так он просил позволить ему закончить бег трусцой через проезжую часть в неположенном месте.

– Извиняюсь…

Паренек бежал и светился вселенской радостью. В действительности ему было плевать на автомобиль. И автомобиль словно чуял его беззаботность и потому не сигналил, не тратил нервы. Он стоял, ждал. И даже когда долговязый оказался на тротуаре, обогнув капот, автомобиль не сорвался с места. Автомобиль поехал медленно.

– Ну, привет, Вася!

Парень остановился лишь на мгновение, чтобы дружественно хлопнуть меня по плечу и сказать пару слов.

Далее было:

– Погнали!

Он рванул вперёд, то есть влево по улице. И я зачем-то последовал за ним, хотя мог этого и не делать. Ведь в моих планах было вернуться домой, потом на работу, потом снова домой и, возможно, в очередную пятницу снова посетить какое-нибудь тайное ёбщество, где будут перемывать кости женщинам и страстно рефлексировать на тему самих себя.

– Что мы делаем? – спросил я через пять минут пробежки.

– Бежим.

– Это я знаю. Но зачем?

– Такова идея.

– Чья?

– Наша.

Следующие пятнадцать минут бега были потрачены на попытку скупого самоанализа. За это время мы пересекли несколько улиц и углубились в городской парк. Естественно, я с непривычки стал задыхаться. Но тот, кто бежал первым, кто был одет в красную спортивную форму и обут в белые кеды, то и дело меня подбадривал:

– Дыши ровнее и станет легче.

– У тебя на спине надпись «Боря-бегун»?

Ну как же без вопросов…

С другой стороны они отвлекали от боли в левом боку.

– Ну да, – ответил долговязый, когда мы обегали фонтан и его брызги падали прохладными каплями нам на лица.

– И что это значит?

– Что я – «Боря-бегун». Другого не дано. У тебя вот на футболке спереди и сзади своя надпись – «Вася-бегун»…

– Но я не Вася и бежать не собирался.

– Но бежишь ведь.

Тут мы свернули за бурно разросшиеся кусты ярко-желтых роз. Там нас встретила толпа счастливых людей с цветными воздушными, гирляндами и конфетти. Там были мужчины, женщины, дети… Они кричали:

– Ура! Ура! Ура!

В нужный момент толпа расступилась, освободила мощённую камнем дорожку, по которой мы бежали, так что бег на этом не остановился.

– Что это было? – спросил я, когда мы отбежали метров на триста и оказались на небольшом мосту, переброшенном через пруд.

– Наши поклонники. Пришли нас поддержать.

– Их много…

– Это плохо?

– Нет. Но зачем им это нужно?

– А зачем это нужно тебе?

Из глотки попытались вылезти прежние уверения о том, что я не такой и жду трамвая.

– Ну, я…

Это была неотвратимая мания. Однако реальность была такова, что я действительно бежал вперёд и мне это нравилось.

Я посмотрел налево.

– Уточки…

– Красивые. Они каждый раз здесь.

– Каждый раз? То есть ты не впервые вот так бегаешь по городу?

– Нет, конечно. Сегодня уже восьмой наш забег. Ты не читал нашу историю?

– А где её нужно было читать?

– На сайте.

– На сайте?

– Ну, где ты заказывал фирменную футболку…

Я порадовался, что его спина не имеет глаз. Лёгкий конфуз на моем лице мог выдать ему то, что мне хотелось спрятать. И это бы всё испортило.

Ну а кому хочется чувствовать себя позорно несведущим? Нет таких?

Впрочем, Боря-бегун был не глуп и смог самостоятельно заполнить логические пробелы. У него хватило на это фантазии.

– Она попала к тебе случайно?

– Как-то так.

При таком повороте беседы можно было и согласиться.

– Значит это судьба.

– Наверное.

Мы бежали дальше. Мощённую камнем дорожку снова сопровождали деревья и кусты. К тому времени она расширилась до трёх метров. По бокам от неё через каждые десять метров встречалась лавочки. На них сидели люди. Одетые в желтые и бежевые панамы, они смотрели на нас из-под полы, лизали огромные спиралевидные леденцы лилового цвета, играли в шахматы, игнорируя клетчатую доску.

– А это кто?

– Это игроки. Они тоже из наших.

– Тоже? И сколько вас вообще?

Боря не ответил. А я не разобрался: то ли он не хочет отвечать, то ли дыхалка утомилась и ему уже не до разговоров. Естественно, я судил по себе. Ведь хотя боль в левом боку уже не беспокоила, чувствовал я себя не лучшим образом. Глотка зудела, ноги налились свинцом, голова слегка кружилась. Но, тем не менее, я не останавливался. Я продолжал бежать.

Почему?

Наверное, в этом был некий грандиозный азарт. И я как весьма азартный человек никак не мог упустить шанс воспользоваться моментом и получить новый необычный опыт.

– Семьсот восемьдесят тысяч пятьсот пятнадцать.

– Что?

– Ответ на твой вопрос.

Я уже и забыл. На тот момент прошло двадцать минут времени. Позади нас остались деревья и кусты. Мы выбежали на открытое пространство. И это оно привлекало внимание, а не какие-то полузабытые вопросы.

– Где это мы? – спросил я.

Я бежал вслед за Борей и оглядывался по сторонам, пытаясь охватить взглядом гигантское зеленое поле.

– Всё там же.

Боря оглянулся в мою сторону. Он улыбался.

– В парке.

Он понимал, что я никогда не забегал так далеко в городской парк. Так что откуда мне было знать про большой-большой газон в глубине парка? Неоткуда. И Боря это тоже знал.

– Здесь ещё много чего.

– Да неужели

– Наш путь только начинается.

Поле, газон, зелёная поросль – да как не назови, суть всё равно одна. Это творение природы и рук человеческих имело форму круга с диаметром в километр.

– Девятьсот девяносто девять метров, – поправил меня Боря.

За наше недолгое знание друг друга он проявил недюжию способность читать мои мысли.

– Это должно что-то значить? – спросил я, попутно откашливаясь.

– Всё всегда что-то значит.

Откашлявшись, я открыл в себе второе дыхание. Ноги ускорились. Лёгкие заработали на всю катушку.

Хотя, наверное, всё было не так. Кашель был здесь не при чем. Просто я своим зорким взглядом увидел впереди ещё одну новую возможность.

Боря осознал мои скрытые мотивы раньше меня.

– Да-да. Там впереди нас ждёт привал.

Или же на самом деле не было никакой связи? Возможно события, поступки и реплики возникали во времени и пространстве независимо друг от друга. И лишь мой странный ум сам собой зачем-то выискивал трансцендентные сцепления одного с другим и с третьим.

Это хорошая идея. Обязательно возьму на заметку.

Однако же мне хотелось пить, мне хотелось есть. Я бежал из последних сил. И всякие странные идеи были в данной ситуации не к месту.

– Приветствуем вас! Приветствуем вас! Приветствуем вас!..

Чем ближе становился край зеленого круга мягкой травы, тем настойчивее звучала мягкая музыка с нотками радости и веселья. Иногда раздавались хлопки и восторженный смех. Это взрывались хлопушки. Ещё был громкий пронзительный рёв.

– Там у них есть даже слон. Зоопарк!

Боря всё ещё бежал впереди меня. А я при всём своём старании и яростной надежде на отдых, то и дело изрядно отставал. Что уж тут говорить о моих попытках догнать и перегнать.

– Приветствуем вас! Приветствуем вас! Приветствуем вас!..

Нас почтенно, с поклоном и реверансами, встретил высокий под два метра ростом клоун. Он стоял в пяти шагах позади голубой ленточки, которую торжественно рассек грудью Боря. Это был финиш. Я достиг его позже.

– Здравствуйте, дорогие бегуны!

На черно-белой улыбке клоуна высился огромный красный нос. Выше была копна оранжево-рыжих волос.

– Мы вас очень ждали в нашем парке забав и аттракционов, – с большим воодушевлением утверждал клоун, – Отдохните с дороги и снова в путь!

Реверансы продолжались. И руки, и ноги двигались то вверх, то вбок. И бело-синий полосатый костюм переливался атласным отливом.

– Спасибо, – сказал Боря.

Он был краток. Я же вообще ничего не сказал, отмолчался у него за спиной.

Я вроде как надеялся, что мы пойдём дальше, сядем где-нибудь в тенёчке и поедим. Мечта откинуться в удобном кресле – вот что двигало мной в тот момент. И в той мечте не было места посторонним.

Тем не менее посторонние очень быстро нарисовались.

Снова. Мужчины, женщины, дети… С цветами, с венками, с криками…

– Вот они, вот они!..

– Мы торопимся, – я попытался вставить в эти крики своё слово и выдернуть бегуна в красной форме из толпы неистовых обожателей.

Я хотел увести его за собой. Однако ему нравилась эта феерия. Он был от неё в восторге. И люди тоже были в восторге. Он жал им руки. Они жали его руку, обнимали его долговязую фигуру, целовали, взъерошивали причёску, хлопали по плечу, по спине…

Для них он был свой в доску. А я нет. Мне они сказали лишь пару слов, отдали честь по-армейски и оставили в стороне наблюдать за своим буйством. Не потому, что невзлюбили

меня или отнеслись ко мне предвзято. Ничего такого не было. Они лишь инстинктивно почувствовали, что я из другого теста, не их герой, что я не пойму и не оценю их слов и жестов.

Так я остался в стороне. Постоял минутку и это меня утомило. Мой взгляд попытался обнаружить Борю в толпе обожателей.

– Я буду…

Я хотел его предупредить. Но я не знал, где я буду.

– Ладно, – решил я.

Я посмотрел направо и выцепить первую попавшуюся девчонку.

– Эй! – позвал я её.

Она посмотрела на меня.

– Ты куда идёшь? – спросил я.

– Туда, – сухо ответила она и ткнула пальцем.

– Я с тобой.

– Хорошо.

Мы прошли мимо тележки с мороженным, мимо фонтана, в котором плескались босоногие детишки. У кого-то из них в волосах были красные ленты, на других были желто-голубые шорты. Где-то позади также остался человек, раздававший флаеры в виде ёлок при помощи фразы:

– Мы открыты!

Ни я, ни она ничего не сказали этому человеку. Мы пошли дальше.

– Да-да-да-да-да!..

Мимо снова промчались мелкие девчонки и мальчишки. Они спорили.

– Ты водишь!

– Нет, ты!

– Ты!

Они тянули друг друга в стороны. Мне они были не интересны.

– Осторожно, – попросил я, когда один или двое чуть не попали мне под ноги.

Эти везунчики посмотрели на меня искрящимися счастьем лицами и побежали дальше. Я же вернул свой пытливый взгляд на прежнее место.

Какое?

Естественно, на задницу девушки, шагавшей впереди меня.

Я мог бы идти рядом с ней или впереди. Но зачем это могло мне понадобиться? Чтобы показать, как я крут как мужчина? Или образовать с ней пару?

Зачем???

Мне это не нужно было. А сзади – самое то: безопасно, спокойно, нет напрягов…

И задница. Аппетитная, округлая, прокаченная…

То, что надо. Я шагал позади, и фантазия играла на всех возможных уровнях. Мои мысли стягивали просторные серые штаны спортивного покроя и отправляли мой язык прощупать самую важную ложбинку.

Однако минус фантазий в том, что они только дорисовывают. Именно этим я и занимался последние шесть лет. Смотрел порно, дорисовывал, эякулировал…

Всё это время, то есть годы после жирной точки в истории моего брака с некогда любимой женщиной, я всячески избегал женского тела по любому реальному и надуманному поводу. Половые инфекции, мировой кризис, магнитные бури…

Всё имело своё значение. Однако здесь и сейчас я шагал по красочному цветастому парку развлечений в окружении веселящихся людей и понимал, что мне всё же очень хочется ощутить кожей чужие границы.

Чьи?

Впереди меня шагал первый кандидат из списка. Конечно, одета она была ни как баронесса. Белая футболка, серые спортивные штаны, босоножки. Зато у неё были красивые длинные волосы пепельного цвета и шикарная жопа. Да и сам я был отнюдь не наряжен как принц, разгуливал в поношенной светло-фиолетовой спортивной форме и стоптанных зелёных кедах.