Текст книги "Гетерозис. Хроники боли и радости"

После полуночи.

Я проснулся, ощутив сухость во рту.

– К черту. Не хочу вставать, – решил я, но через пять минут понял, что вряд ли смогу уснуть, не испив водицы, – Вот подстава, – прошептал я, скинув с себя одеяло.

Пораскинув мозгами, я решил, что Наталья всё равно спит, в связи с чем не стоило тратить время на одевание и раздевание, когда до кухни два шага ступить. Стриптиз не стриптиз, если его никто не видит.

Шлепая босыми ступнями по лысому полу, я добрался до кухни. Моя рука легла на выключатель света, но не успела перевести его в нужное положение. Кто-то обнял меня сзади, и чья-то изящная ручонка скользнула по моему паху, вызвав во мне неистовое желание секса. Кровь отхлынула от головы верхней к голове нижней, и далее я находился под полным контролем инстинктов.

Повернувшись к своей соблазнительнице, я страстно прильнул к её губам своим жаждущим ртом. Мои руки ищуще скользнули по всем имеющимся выпуклостям ее обнажённого тела. Но я не хотел её щупать, я хотел её трахнуть. Подхватив её тело, я затащил его в свою комнату и уложил на кровать. Еще секунду я колебался, а затем сорвал с себя трусы и бросился в водоворот познания женской плоти.

Уже перед самым рассветом я настоял на капитуляции. Она отпустила меня на покой, а сама выскользнула за дверь. Перед тем, как заснуть, я думал:

– Почему мы так долго ждали?

День шестой. Около двенадцати дня.

Ночь любви выпила из меня все соки, но, как ни странно, о жажде я вспомнил только к обеду. Наспех облачившись в джинсы, я прошагал на кухню. Парочка мух кружила над горою грязной посуды в раковине.

– Странно. Я мог вчера помыть посуду, но Наташа отправила меня спать.

Я подошел к холодильнику с надеждой испить минеральной воды и распахнул его дверцу. Сначала я просто не понял, а потом, увидев разрубленные в кровавое месиво знакомые черты лица, попятился назад, после чего обыденно рухнул на пол.

Обхватив руками колени, я сидел в противоположном углу от холодильника и недвижно рассматривал припасенные кем-то полуфабрикаты… Окорок, ребрышки, грудина, печень… А вот и легкие – хороший выйдет ливер. Ее голубые глаза остекленели и теперь взирали на меня немым укором с верхней полки. И я тоже смотрел на них, пытаясь понять их последние мысли.

Меня нашли через два дня всё также сидящим и ждущим, когда же эти милые глаза со слезами запекшейся крови скажут мне:

– Привет, Алексей.

Пятнадцатый день. Два часа дня.

– Как вы себя сегодня чувствуете, Алексей?

– Прекрасно, доктор.

Конечно, я лгал, но так хотелось побыстрее свалить из больницы, что пришлось привирать.

– Очень хорошо, – пробормотал врач и расплылся в белозубой улыбке, потом что-то записал в своей папке и гордо заявил, – Поздравляю. Вас сегодня выписывают.

– Спасибо, доктор.

– Не за что. Рад, что вы наконец-то поправились.

Ага, так я и поверил. Этот кретин неделю держал меня в четырех стенах, пичкая уколами. Будь его воля, он бы оставил меня здесь навечно.

– К вам посетитель.

Меньше всего мне в этот момент хотелось кого-то видеть, но пришлось изобразить гримасу счастья, чтобы сойти за психически здорового человека.

Врач ушел, а на смену ему явился Майоров.

– Как ты, Лёш?

Его я действительно был рад видеть, хотя бы потому, что он мне верил.

– Знаешь, Серег. Наверное, в моем положении невозможно чувствовать себя лучше.

– Это хорошо, а то я боялся, что ты не очухаешься. Пережить такое…

Повествование Майорова прервал мой звонкий смех. Его зрачки расширились и он, видимо, подумал, что я и впрямь свихнулся.

– Ты не знаешь и половины того, что произошло.

– А что тут знать? Пока ты спал, твою напарницу изрубили на куски и засунули в холодильник.

Майоров смотрел на меня непонимающими глазами, но я знал, что он поймет мои чувства.

– В ту ночь мы неожиданно захотели друг друга, мы занимались любовью, а утром…

Внутри меня все скулило и разрывалось. Опять передо мной стали всплывать ее глаза. В попытках избавиться от видения я закрыл лицо руками.

Мы оба молчали: он – стоя, я – сидя. Слова были излишни, но в конце концов он спросил:

– Когда ты видел ее в последний раз?

– В пятом часу.

– Ты уверен?

– Естественно. Все началось после полуночи, и нас хватило надолго.

– Этого не может быть.

– Почему? Ты сомневаешься в моих способностях?

– Судмедэксперт написал в заключении, что смерть наступила около полуночи.

Пауза.

– Наверное, мне не следовало выздоравливать, – подумал я и, обращаясь к Майорову, сказал, – Мне всё это совсем не нравиться.

Вечер того же дня.

Гостиница входила в список мест, куда я меньше всего хотел попасть, поэтому Майоров любезно согласился разместить меня у себя дома.

Мы сидели, курили, болтали о разной чепухе, так что не заметили, как пришло время полуночи. Миловидная беседа двух полупьяных идиотов была прервана необычайным треском, сочетающимся с дребезжащим звуком бьющегося стекла. В следующее мгновение тополь, до этого раскидисто стоявший перед домом, залез всем своим массивом в окно и шлепнулся своей кроной на пол гостиной.

Мы тут же протрезвели. Лампочка замигала и погасла.

– Это что еще за черт? – выругался Майоров.

Чутьё подсказало, что нужно срочно убегать. И я сделал шаг к входной двери.

– Что ты делаешь?

– Нужно уходить.

– Куда? Это же мой дом.

Майоров видимо ещё находился под властью эффекта неожиданности, поэтому с трудом осознавал опасность.

– Нет времени спорить. Уходим, пока не поздно.

Мы смотрели в глаза друг другу, и видимо царившая в моем взгляде решимость смогла убедить его, что так нужно.

Добежав до двери, я схватился за ручку, но в этот момент дверь внезапно вспыхнула ярким пламенем, и я чуть было не получил искусственное облысение.

– В доме есть ещё выход? – спросил я Сергея.

– Да, во двор.

Но тут мой внутренний советник принялся слёзно молить найти иной путь бегства. Слишком велика была вероятность того, что нас там поджидают. И тогда, ворвавшись в спальню, я увидел открытое окно. Это был единственный шанс. И мы прыгнули.

Когда оказались на улице, то со всех ног бросились бежать, куда глаза глядят. Но всё равно нас остановила яркая вспышка.

Майоров оглянулся и увидел на месте своего прекрасного дома ужасную кучку углей.

– Твою мать, что это значит?

– Евроремонт здесь уже не поможет, – подумал я и, схватив Сергея за руку, потащил его за собой.

Через полчаса мы добрались до ближайшего бара и ввалились в него, как пара бездомных бродяг. Посетителей было немного, а те, что и были, не обратили на нас никакого внимания. Мало ли алкашей на свете. Поднявшись на ноги, Майоров подскочил к бармену и заорал:

– Где телефон?

Бармен вздрогнул, насупился и направил указательный палец в дальний угол:

– Там…, только не сломайте.

– Алло. Это капитан Майоров, – доносилось из угла, – На мой дом совершено нападение… Кем? А я почём знаю? У меня не было времени наводить справки… Возможно, я и выпил, но я в своём уме… Да, он со мной… Мы сейчас в баре «Альтависта».

Бросив трубку, Сергей подошел ко мне и заявил:

– За нами скоро приедут.

– Ты знаешь, что происходит? – спросил я.

– Также как и ты.

Прошло минут десять, но подмога всё ещё не прибыла. Майоров начал нервничать, тем более что посетители начинали косо смотреть.

– Лёш, будь здесь и непременно дождись милицию.

– А ты куда?

– Нужно кое-что сделать, – с этими словами Майоров скрылся за дверью бара.

Так как особых занятий в эту ночь я для себя не наметил, то решил поесть и попить. Когда я прикончил второй стакан чая, свет внезапно потускнел, а потом замигал. Я списал эту оптическую аномалию на рябь в глазах от недосыпа, однако, когда входная дверь сорвалась с петель и улетела в неизвестном направлении, понял, что дела плохи.

– Эй, ты! – заорал ошеломлённый бармен, появившемуся на пороге незнакомцу, – Ты что творишь?

По горящим в полумраке глазам я узнал в незнакомце ночного гостя.

– Это ты кому? – спросил он бармена, и в следующее мгновение тот превратился в горстку пепла.

В зале возникло затишье, даже музыка как-то сама неожиданно выключилась.

– Ты что под Копперфилда заделался, парень? – спросил громила, подоспевший для детального анализа сложившихся обстоятельств, – За дверь тебе, как ни как придётся заплатить.

Когда громила рассыпался в прах, присутствовавшие женщины начали отчаянно визжать, да так, что мне уши заложило. Далее ночной гость уже сжигал всех без разбора: и тех, кто сидел, и тех, кто визжал, и тех, кто пытался убежать. Я тоже хотел убежать, но ноги словно прилипли к полу, и мне оставалось только наблюдать за процессом бесплатной кремации.

Когда зал опустел, страшное существо неспешно подошло ко мне. Я посмотрел ему в лицо и наши глаза встретились.

– Кто ты?

– Фантом.

– Рад познакомиться, – сказал я, а в голове мелькнуло, – Что за бред ты несёшь?

– Мне нужно только имя.

– Я уже говорил, что не знаю ответов на твои безумные вопросы.

Фантом рассмеялся. Его дикий смех сотряс все окружающее пространство. Стены принялись трястись как в приступе эпилепсии.

– Ты играешь со мной, человек.

– Больно нужно. Мы не в Лас-Вегасе.

Резким рывком его рука схватила меня за горло и подняла над землей.

– Не нужно со мной играть, – сообщил он и швырнул меня через весь зал, так что я упал рядом с входом.

К счастью для меня полет прошел нормально, и я смог самостоятельно подняться.

– Да плевал я на тебя и на твои загадки. Сколько раз тебе говорить, что мне ничего неизвестно? Слышишь? Не-из-вес-тно!

Его глаза вспыхнули с ещё большей силой, и моя последняя надежда рассеялась как дым.

– Ты хочешь испепелить меня, как и всех остальных? Что ж валяй!

Фантом вновь рассмеялся, сотрясая стены:

– Не могу. Ты не горишь.

– Что значит «не горю»? – вопрос застрял где-то между извилин, не сумев вырваться наружу.

И вновь стены затряслись от хохота Фантома. Две крупнокалиберные пули остановили его веселье. Я обернулся. За моей спиной стоял Майоров с оружием в руках.

– Бежим скорее! – закричал он.

– Зачем? – хотел было сказать я, но, увидев, как зарастают отверстия в груди Фантома, ответил, – Я не против, – и со всех ног ломанулся из бара.

К счастью, бег трусцой заявлялся не на дальние дистанции. Затолкав себя в стоявшую у входа машину, мы сорвались с тормозов и ринулись наутек.

– Кто это был? – спросил Майоров после нескольких поворотов.

– Сказал, что его зовут Фантом.

Майоров изобразил кислую мину, после чего ехидно заметил:

– Видимо долго подбирал себе имя.

– Где ты был? – спросил я, внезапно вспомнив, что товарищ милиционер отсутствовал около часа.

– Искал оружие, а за одно достал машину. А ты как провёл время?

– В принципе неплохо. Чаи гонял, наблюдал за тем, как бармена и всех посетителей сжигают заживо, а после отрабатывал акробатическое сальто.

– Значит, я успел вовремя.

– Не знаю.

– Что значит «не знаю»?

– Он вроде, как и не собирался меня убивать. Ему нужно что-то другое.

Мои последние слова всерьёз озадачили Сергея, он даже остановил машину.

– В смысле?

– Он хотел, чтобы я назвал имя.

– Ты что не представился? – засмеялся Майоров, хотя было не смешно, – Наверное, ему не понравилось, что ты нарушил его этический кодекс.

– Да, нет же. Ему нужно не мое имя.

– А чье же?

– Если бы знал, сказал.

Майоров задумался.

– Слушай, а мне это показалось или огнестрельные раны на его теле и впрямь заросли?

– Я видел то же самое.

– Он что не человек?

– А что среди твоих знакомых есть умельцы сжигать людей?

– Прекрасно. И что мы будем делать?

– Пока не знаю, но сейчас стоит свалить подальше.

– Тогда едем в отделение.

Пятнадцать минут спустя.

– Выехали?.. Куда они выехали?.. Мне это неизвестно… И где они теперь?.. Пропали… А может они решили пропустить по рюмочке вместе с этим чертовым маньяком?

По прибытии в отделение Майоров рвал и метал.

– Майоров слушает, – заявил он, схватив телефонную трубку после очередного звонка.

Из трубки слышался женский голос, в котором было слишком много страха и истерии.

– Успокойтесь, пожалуйста…

– Вы не понимаете…, – на этом связь прервалась, и из трубки остаточно доносились короткие гудки.

Майоров молчал, пытаясь переварить только что полученную информацию.

– Что случилось? – спросил я.

Повернувшись ко мне, Сергей прошептал:

– Он идёт за нами.

Час спустя.

Телефон разрывался от звонков, но уже никто не стремился снять трубку. Все и так прекрасно знали о том, что происходит в городе.

Майоров сидел за столом, опустив голову и тарабаня костяшками пальцев по столу. В это время я делал круги по коридору, пытаясь силой мысли отыскать выход из сложившейся ситуации.

Осталось минут десять, может меньше, а до рассвета ещё час. Нам не продержаться. Только чудо способно избавить нас от существа, испепелившего на данный момент четвертую часть города. Скоро он будет здесь. Но что ему нужно? Имя. Что за чертово имя? Не знаю.

На очередном из кругов я толкнул дверь в кабинет Майорова.

– Плохи наши дела, – сказал он, подняв на меня глаза и тут же их опустив, – Конечно, я мог бы собрать всех и поставить заграждение на улице, но, как ты понимаешь, толку из этого никакого.

– И что ты предлагаешь делать?

Майоров еще раз внимательно посмотрел на меня, а потом ответил:

– Он ищет тебя. Может, ты сдашься?

Вопрос был, несомненно, актуален.

– Ты думаешь, это выход?

– Другого не дано.

– Тогда я пошёл.

С этими словами я вышел из кабинета и направился к выходу.

– Подожди. Может нужно ещё подумать, – кричал он мне в след.

Но я не хотел его слушать и шёл, не оглядываясь. Действительно, зачем впутывать в это кого-то другого, ведь Фантом имеет претензии лишь ко мне. Насколько долго я смогу благополучно ускользать от него? Сколько ещё людей должно погибнуть? Не проще ли пойти и разобраться во всем раз и навсегда? И я шёл, шёл разбираться.

Спускаясь по крыльцу вниз, я увидел его. Он шёл с другого конца улицы, в тупике которой находилось отделение милиции. В пространстве между нами, по обе стороны дороги располагались дома, деревья, клумбы, а там, где он уже был, ничего этого не осталось. Только черная сажа, покрывающая незыблемый прах. Каждый его шаг порождал новую вспышку огня, которая поглощала новый кусок материи, превращая его в ничто.

– Остановись! – крикнул я ему, – Вот он я!

Фантом остановился, а я пошел навстречу двум пылающим точкам на его лице.

– Наконец-то ты понял, – сказал он, когда я достиг его местоположения, – что от меня невозможно убежать.

– Я сдаюсь. Можешь делать со мной, что тебе угодно, только хватит уже смертей.

И вновь этот безумный безудержный смех, заполняющий мозг до предела.

– Я же говорил, что ты мне не нужен. Мне нужно имя, её имя.

Появление слова «её» в требованиях Фантома заставило меня задуматься глубже.

– О ком ты говоришь?

– Известно, о ком. О той, что преследует тебя с самого первого дня твоего присутствия в этом городе.

– Не понимаю.

– Естественно, не понимаешь. Ты видел в ней других людей, других женщин, но этому не стоит удивляться, ведь она особое существо.

– Особое существо? – прошептал я, – Что за бредни?

– Не веришь в мистику? Почему же тогда веришь в меня?

Новая информация с трудом укладывалась в моей голове, и всё же я спросил:

– И что я с ней где-то встречался?

Опять смех. Наверное, все фантомы такие весельчаки. Ну, прям обхохочешься.

– Еще бы. Ты даже спал с ней.

– Что?

– Что слышал. Все люди слепцы. Вас трудно убедить в существовании чего-то помимо ваших извечных иллюзий. Еще труднее вызвать в вас понимание того, что во всем есть своя причина. Ты думаешь, я тут просто так появился, что мне больше нечем заняться, кроме как истреблением человечества?

– Тогда зачем ты здесь?

– Мне нужна она.

– Нет проблем. Я-то тут причем?

– Я не знаю, которая из них мне нужна, а ты знаешь. Она сказала тебе своё имя.

– Что за паранойя? Или бред, или мания…

– Вспомни. Та девушка в поезде. Она была настоящей на перроне, а в поезде уже была мертва. Тогда я надеялся поймать её без лишних жертв. Просто спалил поезд, вот и всё. Однако она смогла улизнуть от меня. Ты унес её с собой. Она сказала тебе своё имя и таким образом поселилась в твоем мозгу. Там она и находилась до тех пор, пока ей вновь не захотелось материализоваться. Ей понравилась твоя спутница, и она стала ей, а потом подарила тебе ночь любви. Но где она сейчас? Мне нужно имя.

Я слушал слова Фантома, затаив дыхание.

Может быть, мне это снится? Вряд ли…

– Ты хочешь сказать, что это не ты убил Наташу?

– Конечно же, нет. Зачем? К тому же я убиваю иначе. Всякие извращения не для меня.

– Но зачем она это сделала?

– Такова ее природа. Для нее это всего лишь развлечение.

– А все остальные?

– О ком ты?

– Меня отправили сюда на журналистское расследование участившихся случаев смерти по непонятным причинам.

– Не поверишь, я прибыл сюда по той же причине. Но особые существа в данном конкретном случае не при чём. Они убивают только женщин, при этом материализуясь в их облике.

– А уборщица в отделении милиции?

– Умерла от разрыва сердца, когда увидела меня. Видимо, мое обаяние всё ещё действует на женщин.

Секундное ожидание.

– Думаю, я ответил на все твои вопросы, а теперь скажи мне имя, иначе городу конец, потом второму, третьему…

– Да, конечно, – ответил я, – Нужно только вспомнить то, что она мне говорила… Ну да… конечно. Эта девушка… Даша или та, кем она была на самом деле… Когда мы познакомились, она сказала, что друзья зовут её Испрет. Я не стал интересоваться, как это переводится на русский язык… А потом, в ту ночь, когда мы с Наташей истязали друг друга любовными ласками, в какой-то момент я услышал: «Зови меня Испрет». И тут же забыл про это, тем более, что потом…

Но Фантом уже не слушал.

– Испрет! – его громогласный крик пронзил пространство и время.

Небо заполонили грозовые тучи, усугубив тем самым и так мрачную обстановку. Местами стали проскакивать молнии, и первые капельки влаги коснулись моей щеки.

– Испрет!

– Слышу, слышу!

Я обернулся и отошел в сторону. К нам приближалась абсолютно нагая женщина.

– Следовало сразу догадаться, чья это работа, – проревел Фантом.

– Давно не виделись.

– Я не против встреч с тобой, но при иных обстоятельствах. Зачем ты это сделала?

– Зачем? Разве я обладаю даром предвиденья. Одинокий инвалид, тоскующий по погибшей жене. Мне стало жалко его, и я решила ему помочь.

– Хорошая помощь. Ты омолодила его на десять лет, он стал таким же, каким был до автокатастрофы, а сама стала его женой. Прекрасная идея. Бис!.. Только в его мозгу оказался теовирус, который вновь проснулся.

– Ты обвиняешь меня, но ты сам совершил ошибку, когда прозевал носителя.

– Я отвечу за свои ошибки, а ты отвечай за себя. Его нужно остановить. Где он?

– Не знаю, но пока он был здесь, то убил около тридцати человек.

– Это ерунда. Я видел отчеты о вскрытии. Это только цветочки. То, что будет потом, ты себе даже представить не можешь. Дай мне Ключи.

– Ты думаешь, это того стоит?

– Есть другие предложения?

– Просто уничтожь его?

– Попробуй. Желаю успехов на этом пути, только знай, что это кончится тем же самым.

– Ну, тогда как знаешь.

– Так ты дашь мне Ключи?

– Они не у меня.

– А где же они? – Фантом нагнетал свою злость, отчего погода становилась все более пасмурной и неспокойной.

– Я их потеряла.

– А Лабиринт?

– Тоже.

Фантом глубоко вздохнул, чтобы сдержать эмоции, от чего все вокруг стало трястись с неимоверной силой. Местами из окон домов стали вылетать стекла. Одно из деревьев не выдержало испытания аэробикой и завалилось на стоявшую рядом машину, от чего мгновенно заиграла мелодия автосигнализации. Одного взгляда Фантома оказалось достаточно, чтобы заставить её замолчать.

– И что ты прикажешь делать?

– Не знаю.

– Прекрасно. Просто изумительно. Мне только одно не понятно, зачем тебе понадобилось забирать Ключи себе? Я отдавал их ему, когда он еще не был заражён. И лежали бы они дальше в сейфе… Код ведь известен только мне.

– Но я думала…

– Я знаю, о чём ты думала.

– Не нужно меня оскорблять!

– Я и не оскорбляю. Другое дело, что у некоторых личностей накопилась масса вопросов по поводу твоих пожеланий, – сказал Фантом и указал на меня.

Наконец-то особое существо обратило на меня внимание.

– Ах, это ты. Не сердись… Нам ведь было хорошо вместе.

Я никогда не забуду улыбку Испрет. Я не видел ничего подобного ни до, ни после. И мне стало ясно, что в ту ночь, когда она извивалась под тяжестью моего тела, я хотел именно её, это чудесное особое существо, а не какую-то там журналистку. И сейчас, когда мне уже не суждено увидеть ее вновь, я хочу её всё больше и больше. Иногда я просыпаюсь по ночам и чувствую на своих губах её вкус. Наверное, это безумие, очень сладкое безумие.

– Стоять! Не двигаться!

Пока мы с Испрет мило улыбались друг другу, откуда не возьмись появился Майоров с оружием в руках.

– Товарищ милиционер, – усмехнулся Фантом, – Мы вас не ждали.

– Я, кажется, вас знаю.

– Естественно. Вижу, за десять лет склероз не добил вашу память.

– Я хочу знать, что происходит.

– У нас продолжение сериала. Продюсером проекта стали видимо вы, когда не сказали мне, что Дианов хотел вас убить.

– Все было совсем не так.

– А как же? Теовирус оказался довольно заразен, и вы утаили информацию об этом.

– Да нет же. Я думал, что во время автокатастрофы теовирус погиб. К тому же я не был уверен, что Дианов заразился. Он мой друг.

– Твой друг, говоришь? А ты знаешь, что «твой друг» убил тридцать человек и на этом не остановится?

Пистолет в руке Майорова дрогнул.

– Знаю.

Для меня, уже казалось бы привыкшего ко всему, такая новость была подобна удару током.

– Что? – закричал я, – Так ты знал кто убийца и молчал всё это время?

– Прости, Алексей, – сказал Майоров, повернувшись в мою сторону, – Он пришёл ко мне после первых трех убийств. Сначала я его не узнал. Он помолодел лет на десять и был в отличной физической форме.

– Чего он хотел? – спросил Фантом.

– Говорил, что меняется, что в нем рождается способность убивать взглядом. Просил покончить с ним…

– И что ты сделал?

– Ничего. Вы ведь теперь знаете, что будет с тем, кто его убьет.

– Знаю. Поэтому мне нужны Ключи и Лабиринт.

– Они вам не помогут.

– В этом вопросе я как-нибудь сам разберусь. И мне кажется, что кое-кто знает, где они находятся.

– Я не знаю, где Лабиринт, но Ключи у меня. Дианов отдал их мне.

– Что? – впервые Фантом проявил признаки удивления, – С какой целью?

– Он знал, что я никому их не отдам.

– Этот идиот достал меня, – воскликнула Испрет, – Убей его.

– Не могу. Моя сила на него не распространяется.

– Тогда это сделаю я, – решительно заявило особое существо и совершила крестообразный взмах растопыренной пятерней в направлении милиционера, – Иногда можно.

Выстрелить Майоров так и не успел. Он рассыпался на куски, как шинкованная капуста.

– Они у него не с собой, – прокомментировала Испрет.

– В твоем стиле, – подметил Фантом, – Теперь придётся искать.

– По всему городу?

– По всему городу.

– А что будем делать с ним? – спросило особое существо, указывая на меня.

– Ничего. Он уже дома.

День шестнадцатый. Утро.

Когда я проснулся, то обнаружил себя в комнате, залитой солнечным светом. Я был дома.

– Значит, всё это мне только приснилось, – подумал я, вспоминая Испрет, Фантома и все остальное, – Ну и хорошо.

Поднявшись с кровати, я направился в ванную комнату. Взбодрившись холодной водой по причине отсутствия горячей, я задал себе вопрос:

– А что я, собственно, делаю в городской квартире летом?

Ответа почему-то не нашлось. Странный испуг стал подбираться ко мне, но я отскочил от него, как от горячего утюга.

– Пить нужно меньше по утрам, тогда всё будешь помнить.

Вернувшись в комнату, я включил телевизор. Первым попался местный канал, по которому в этот момент шла программа новостей.

– Немыслимая трагедия произошла в городе Бушилино на северо-западе области. При невыясненных обстоятельствах произошло массовое возгорание жилых помещений, в результате чего весь город оказался объят пожаром… На месте трагедии работают подразделения МЧС… Выживших из городского населения не обнаружено…

Телевизор замолк по моему приказу. Я не мог больше слушать. В голове вновь стали роиться смутные воспоминания о произошедших событиях.

– Он уничтожил целый город, но зачем? Ради каких-то там Ключей?

Голова стала раскалываться от перенапряжения.

– Не может быть! Это безумие!

Однако факты оставались фактами, и приходилось с ними мириться.

– А как же Наташа? Неужели ее больше нет?

Я бросился к телефону и стал по памяти набирать ее домашний номер телефона.

– Да, – послышалось из телефонной трубки.

– Извините, пожалуйста. С вами говорит Алексей Казанский. Я по поводу Наташи…

– Спасибо, что позвонили, – ответил мне проплаканный материнский голос, – Она считала вас своим другом. Я смотрела новости. В этом ужасном городе был пожар, все погибли… Хорошо, что вы вовремя уехали… А ведь она была так молода. Зачем ей нужно было умирать?..

Наверное, мне следовало что-то сказать в поддержку этой не по годам постаревшей женщине, но я внезапно потерял дар речи, а перед глазами все стоял холодильник с распахнутой дверцей и кусками плоти на полках.

– Почему? Зачем? – раздавались крики у меня в голове, а моя жалкая внутренняя сущность пугливо сжималась от таких раздумий и шептала, – Нет. Так нельзя умирать. Слишком уродливо, слишком грязно. Смерть должна быть чистой. Я не хочу так умирать.

13:00. День тот же.

– Ну, здравствуйте, товарищ Казанский, – редактор редко вставал с нужной ноги, а сегодня он видимо решил вообще воспользоваться для этой цели головой, – Чем порадуете нас сегодня?

– Видите ли, Петр Семенович, там, в Бушилино, произошли некоторые события, в которые вы вряд ли поверите, учитывая…, – сказал я, остановившись посередине кабинета.

Редактор смотрел на меня убийственным взглядом палача: руки вцепились в край стола, а брови стали наползать на глаза.

– От чего же вы обо мне такого плохого мнения? Неужели вы думаете, что я вам не поверю?

– Но…

– Был тут до вас один тип. Вот ему я не поверил, но он нашел средство для моего убеждения, – с этими словами редактор разорвал рубашку у себя на груди.

– Что он творит? – подумал я, но в следующее мгновение увидел их.

Жирные, скользкие, белые черви копошились в его теле, переползая с места на место и все глубже внедряясь в его плоть.

– Это трупные черви, но ведь он живой?!

– Посмотрите на них! Они кого угодно заставят поверить! – закричал редактор и протянул ко мне свои руки.

– Нет, – прошептал я, глядя в его безумные глаза, и начал пятиться.

– Чего же вы, Казанский? У нас здесь все свои.

Последующие дни.

К счастью, дверь была рядом, и я смог убежать. Больше я на работе не появлялся, а через два дня мне пришло первое письмо. Потом ещё и ещё. Но не просто так. Каждое приходило в день убийства. Почему он пишет именно мне? Не знаю. Но я должен узнать, пока не стало слишком поздно.

Записки дантиста

– Абонент отключен или временно недоступен. Попробуйте позвонить попозже.

Максим слышал эту фразу уже в тысячный раз.

– Возможно, она просто занята, – говорил он себе, но признавал, что довольно странно, что девушка занята все 24 часа в сутки в течение трех недель.

Такое вряд ли можно было бы объяснить, даже если бы она попала в Освенцим.

Телефон отключился, но Максим вновь набрал всё тот же номер. Результат оказался прежним.

– В чем дело? Может, она обиделась на меня? Но за что и когда? Я вернулся в город 31 августа и сразу же позвонил ей. Ее голос был пропитан радостью, а теперь… Я не знаю, что происходит. Это какое-то безумие.

Он подождал минут десять, а потом опять позвонил. На этот раз абонент стал доступным, но постоянно сбрасывал звонок.

– Во всяком случае, уже что-то.

По приезду в город Дементьев оказался с головой завален делами. Никто, кроме него, не мог их решить, поэтому он и принялся их решать. К концу недели он всё-таки выкроил время, чтобы позвонить Свете, но услышать её голос ему не удалось. Две недели женский голос по-английски и по-русски сообщал ему, что дозвониться невозможно.

– Наверное, она уехала в Карелию. У них это каждый год бывает, – успокаивал он себя.

На третью неделю связь появилась, но его звонки постоянно сбрасывались.

– Наверное, занята. Позвоню позже.

Так целую неделю он звонил позже, но прогрессивных сдвигов не наблюдалось.

– Меня порядком достала такая подстава, и сегодня я хочу во что бы то ни стало поговорить с ней.

Так он звонил, звонил, звонил…

– Да, я слушаю.

Голос в трубке был необычайно грубым и хриплым. Максим не успел что-либо сообразить и машинально отключился от разговора. Неожиданный поворот событий вызвал в его голове рождение новой массы вопросов.

– Это явно не Света. Должно быть, я ошибся номером. Глупое недоразумение.

Дементьев вновь набрал номер своей возлюбленной и стал ждать. Ответ последовал незамедлительно.

– Да, я слушаю. Кого вам нужно?

Мысли ещё больше спутались в голове Максима, превратившись в непонятную кашу типа овсянки.

– Это невозможно! – думал он, а в телефон смог выдать только жалкое, – Я…

Минуты две Максим сидел и смотрел на телефон, пытаясь понять, стоит ли ему звонить опять или всё и так ясно. Когда минуты раздумий прошли, Дементьев пошел в ванную, умылся холодной водой, вытерся, зашёл на кухню и выпил стакан минералки. Когда голова немного просветлела, он решился на ещё один звонок.

– Я должен удостовериться.

И вновь не пришлось долго ждать.

– Кто вам нужен?

На этот раз Максим собрал в кулак всю силу воли и мужественным голосом ответил:

– Мне нужна Света!

– Ничем не могу вам помочь.

Хрипатый голос явно насмехался над ним.

– Почему?

– Она не может вам ответить.

– Мне нужна Света.

– Я же сказал, она не может вам ответить.

– Почему?

– Потому что её здесь нет.

Максим совершенно перестал понимать происходящее, но тем не менее продолжал диалог.

– А где она?

– Не знаю.

– Мне нужна Света.

– Её здесь нет.

– А вы кто?

– Неважно.

– Почему это неважно?

– Потому что неважно.

Дементьев хотел было сообщить хрипатому парочку ласковых слов, но решил, что, скорее всего неизвестный субъект не в его весовой категории и просто отключился от разговора.

– Вот сука, – думал Максим, глядя в потолок, – Подумать только. Она даже не нашла в себе смелости, чтобы сказать об этом мне лично. Дала телефон какому-то дегенеративному ублюдку. Неужели эта хрипатая груда мышц лучше меня?

Эту ночь он провел, лежа на кровати и шепча себе под нос одну и ту же фразу:

– Ах, Света, Света… Захлебнулась от минета.

Назавтра после занятий он пошел в библиотеку.

– Вам что-нибудь угодно? – спросила миловидная девушка у новоявленного читателя.

– Франко.

– Сейчас принесу.

Начиная с этого дня, Дементьев перестал спать. Каждую ночь он сидел в своей комнате и читал. Впервые в жизни он читал с таким упоением. Каждое слово, каждая мысль хваталась его сознанием и по-хозяйски утаскивалась в погреба интеллекта. Днём он по-прежнему посещал занятия и вряд ли кто-то был способен заметить перемены, которые начали происходить с Дементьевым. И в этом нет ничего необычного. Мы, люди, редко видим дальше своего носа.