Текст книги "Пьесы"

Дарья. А кто там живет? Ахтыкумчане? Ахтыкумы? Ахтыкумичи?

Борис. Кумовья.

Георгий (нараспев). «Широка страна моя родная!..»

Борис. А что оформляли? Что они там делают, в Ахтыкумске своем?

Владимир. Ох, это отдельная история. У него опарыши с потолка падали.

Елизавета. Фу, боже мой!

Дарья. Кто-то для рыбалки, что ли, разводил?

Георгий. А кто такие опарыши?

Владимир. Личинки мясной мухи.

Елизавета. Всё, давайте закончим, мне нехорошо от таких разговоров…

Владимир (намеренно вызывая отвращение Елизаветы и наслаждаясь этим). А чего такого? Все когда-нибудь сдохнут…

Андрей. Так все-таки умер кто-то?

Владимир. Да, пенсионер этажом выше. Аромат был, говорят, когда квартиру вскрыли…

Дарья. Боже мой, можно уже начать говорить о чем-то приятном за столом?!

Владимир. А я-то че? Сами спросили.

Пауза.

Андрей. Гош, я тут по поводу песни, помнишь, говорил?

Георгий. Ты доделал?

Андрей (довольный, доставая из кармана телефон). Да. Сюжет есть. Вы все, ребят, тоже послушайте, скажите, как вам.

Елизавета. Ты сюжет для песни сам придумал?

Андрей. Да, мне кажется, что очень неплохо может выйти! Гошка как раз сможет это всё в стихи оформить, а Борька сыграет.

Борис. Класс! А чего вы мне не сказали про это?

Андрей. Дык потому, что у меня только вчера эта идея родилась.

Владимир (зевая). Ну давай, удивляй.

Андрей. Короче, когда-то давно жил-был король. И короля смертельно мучил страх: он боялся зеркал. Поэтому он распорядился во всем своем королевстве побить все зеркала, даже воду в местном озере приказал залить нечистотами, чтобы она перестала быть чистой и прозрачной.

Владимир. И как они у тебя жить-то после этого будут? Что им пить? Дебилизм же.

Андрей. Так, Вов, хоть 5 минут не перебивай, а? Королевскому двору привозили исключительно вино и то – заморское, а простолюдины мучились, среди них свирепствовали болезни, но никто не решался что-либо с этим сделать, все только разводили руками.

Владимир демонстративно закрывает лицо рукой и мотает головой.

Елизавета. А дальше что?

Дарья. Да, продолжай скорее, не обращай внимания на нашего ценителя.

Владимир фыркает и закатывает глаза.

Андрей. Однажды по стране прокатился слух о необычайном шуте. Дескать, он вытворяет такие невероятные трюки и травит настолько остроумные шутки, что подобного ему никогда не было и вряд ли когда-то еще будет. Дошел этот слух до королевского двора, и приближенные решили пригласить этого шута, чтобы и самим посмотреть, да посмеяться, и перед королем выслужиться.

Владимир. Так это ж было уже!

Андрей. Что?

Владимир. Ну было это всё уже. Про шута вся эта фигня. То ли у КиШа, то ли еще где…

Борис. Ну ты до конца-то дослушал? Ты понял, о чем песня?

Владимир. Песня как песня. Мне главное, чтобы цепляло, а тут мотив какой-то унылый.

Елизавета. Андрюш, продолжи, пожалуйста, очень интересно!

Георгий. Меня вот цепляет, продолжай!

Андрей. Пригласили этого шута во дворец, собрались все в самом большом зале, людей невероятное количество, а во главе сидит король на троне. Шут начинает свою программу, все дивятся его трюкам и ухохатываются с его шуток, даже король весел как никогда. И тут в один момент шут делает молниеносный прыжок в сторону короля, достает из рукава маленькое зеркальце и являет королю его отражение. Пауза. Все замерли. Все ждут, что сейчас король падет, с ним случится паническая атака или что-то в этом роде. Шут на вершине азарта, он в предвкушении конца своей самой лучшей шутки. Но король спокойно встает, берет зеркало и разбивает его. Потом делает знак придворному палачу, и тот вешает и шута, и тех, кто его пригласил.

Дарья. Веселая у тебя песенка, я смотрю…

Владимир. Дурацкий сюжет, в жизни ничего подобного не бывает.

Георгий. Самое смешное, что как раз таки бывает…

Владимир. Не знаю, мне всё это не зашло.

Елизавета. А я считаю, что это очень-очень здорово! Так и рождаются образы в голове! Это ведь самое главное!

Дарья. Я так скажу, это очень сильная песня должна получиться! (Обнимая Георгия) Я верю, что Гоша напишет прекрасный текст…

Елизавета. …А Боря – музыку! Так хочу скорей ее услышать! Вы такие крутые, ребят!

Андрей. Ну вы поняли, в чем смысл там заключался?

Владимир. Ох, ну прямо-таки смысл! Так себе аллегория, если честно. Черным по белому. Элегантнее это всё надо делать!

Дарья. Ты не прав, Вов. Всё прекрасно. Очень люблю такие аллегоричные сюжеты. На стихи переложить, и будет очень глубокая символичная песня!

Андрей. Спасибо, Даш.

Владимир. Ну и куда вы девать свою песню собираетесь? Аллегории ваши сейчас никому на фиг не нужны. Смысл должен быть на лбу написан, а лучше – его вообще не должно быть. Слышал, что сейчас модно? Что смотрят по миллиону раз? Какие тебе аллегории, там слова-то трудно разобрать.

Борис. Вов, да уймись ты. Или тебе непременно нужно показать, что ты здесь самый умный и талантливый?

Владимир. Да поталантливее буду!

Дарья. Боже, с ним невозможно долго находиться в одном помещении…

Владимир. Так, тухло тут что-то у нас, надо музыку фоном включить. (Андрею) Пусть твои соседи, наконец, нас послушают, а то что, я зря колонку тебе, что ли, дарил?!

Борис (доставая телефон). Ладно, чтобы разрядить немного обстановку, я тоже кое-чего расскажу. Стал с недавнего времени записывать свои мысли. Это тоже Гошка меня, кстати, натолкнул на это. Получается хреново, но как получается. Короче. (Ищет в телефоне нужную заметку.) Вот! «В последнее время заметил, что я не разговариваю в основном, я говорю. Но это не какая-то моя особенность, это вообще свойственно большинству людей…»

Владимир. Да, Борь, писать, конечно, не твое. «Говорить – свойственно людям!» Америку открыл!

Елизавета. Дай ему договорить!

Андрей. Да погодь секунду, всех перебиваешь постоянно. Невозможно.

Владимир. Ох, ну говорите. Че там дальше? Вода мокрая?

Борис. Нет. Вообще иронично, что монолог о том, что никто никого не слушает, ты не дослушал и перебил меня.

Владимир. Ну всё-всё. Глаголь, пророк.

Дарья. «Восстань…»

Владимир (настраивая колонку). Чего?

Дарья. Ничего. Борь, продолжай.

Елизавета (смотря на Бориса с благоговением). Да, продолжи, пожалуйста!

Борис. Так… «Человек может очень долго слушать и поддерживать твою линию разговора, но по-настоящему ему станет хорошо от общения, когда ты раскрутишь его на своего рода монолог. Чтобы он говорил откровенно о том, что думает. Не о том, что он, как считает, будет интересно тебе, а то, что волнует его. Именно волнующие мысли, не набор фактов или информации о своей или чьей-то еще жизни. И такое идеальное общение можно выстроить максимум вдвоем…»

Елизавета очень внимательно слушает, иногда слегка машинально кивает.

«…Потому что собеседник неминуемо должен ждать, чтобы поделиться теми мыслями, что рождаются, пока ты говоришь. И чем больше людей, тем это сложнее. Перебивание, потеря мыслей – всё это портит эту непередаваемую атмосферу, когда ты раскрываешь без всяких фильтров или переходников напрямую свою душу. В коллективе в лучшем случае определится человек, который рассказывает свои мысли и остальные, кто слушает, но не говорит, что думает, как и происходит в реальной жизни. Мы очень часто молчим. Потому что мы не можем просто так сказать свои мысли…»

Владимир на всю громкость включает:

ДДТ – Родина

Боже,

Елизавета (вздрагивая). Господи!

сколько лет я иду,

Андрей. Сделай потише.

но не сделал и шаг.

Георгий. Реально, сделай тише.

Владимир (синхронно с песней, подходя к Лизе). Боже, сколько дней я ищу то, что вечно со мной.

Борис. Ты ж тихо и для фона хотел?

Сколько лет я жую вместо хлеба

сырую любовь,

Владимир (пытаясь обнять сзади сидящую на стуле Елизавету). А я передумал.

Сколько жизни в висок мне плюет

вороненым стволом

долгожданная даль!

Дарья (Георгию). Я потанцевать хочу, пойдем?

Черные фары у соседних ворот,

Георгий. Ну, пошли.

Лютики, наручники, порванный рот.

Сколько раз, покатившись, моя голова

С переполненной плахи летела сюда, где

Дарья очень раскрепощенно танцует, Георгий немного стесняется, не знает, что делать.

Родина.

Еду я на родину,

Пусть кричат – уродина,

А она нам нравится,

Хоть и не красавица,

К сволочи доверчива,

Ну, а к нам – тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля

Эй, начальник!..

Владимир (хватая Елизавету за руку). Пошли тоже танцевать!

Елизавета (вырывая руку). Я не хочу.

Владимир. А что ты вообще хочешь в этой жизни?

Боже, сколько правды в глазах государственных шлюх!

Боже, сколько веры в руках отставных палачей!

Владимир. Так, ну что, пить-то хоть будем! Давайте наконец, а то чего простаивает?

Ты не дай им опять закатать рукава,

Ты не дай им опять закатать рукава

Суетливых ночей.

Владимир чокается с Андреем и Борисом. Елизавета сидит в задумчивости и не трогает бокал. Георгий потихоньку освоился, двигается более свободно, в более спокойном музыкальном фрагменте они с Дашей танцуют парой.

Владимир (Елизавете). Давай. Чего тупишь?

Черные фары у соседних ворот,

Елизавета. Да не хочу я!

Лютики, наручники, порванный рот.

Владимир берет в руки ее бокал и начинает вставлять ей в руку.

Елизавета. Отстань, я не хочу!

Сколько раз, покатившись, моя голова

С переполненной плахи летела сюда, где

Владимир. Да возьми ты этот бокал, сложно тебе, что ли?

Елизавета берет бокал и выплескивает содержимое ему на лицо.

Родина.

Еду я на родину,

Елизавета встает и выходит из-за стола.

Пусть кричат – уродина,

А она нам нравится,

Спящая красавица,

Елизавета (кричит). Я не хочу! Не хочу! Достал ты тут всех сто тысяч раз!

К сволочи доверчива,

Ну, а к нам – тра-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля-ля

Эй, начальник!..

Владимир. Неблагодарная (кричит вдогонку уходящей Елизавете)! Неблагодарная!

Георгий подходит к колонке и выключает ее. Елизавета наскоро обувается.

Дарья. Что у вас происходит?

Владимир. Ничего!

Борис (тихо). Вов, иди поговори с ней.

Владимир (нарочито громко). Что-то не нравится – пусть идет!

Елизавета хватает с крючка свой пуховик, при этом на нем отрывается петелька, и выходит в дверь.

Борис. Ты идиот! Иди сейчас же и поговори с ней!

Владимир. Да пошел ты! Сам и разговаривай с ней!

Борис встает из-за стола и выходит вдогонку за Елизаветой в чем был.

Дарья. Что случилось, мне кто-то объяснит?

Владимир (выпив залпом содержимое бокала). Надоели вы мне все, вот что случилось! «Вова не такой!», «Вова не эдакий!», «Вова, помолчи!», «Вова, не перебивай!». Может быть, я и засранец иногда, но зато я свой засранец. Я никогда никого не подводил, не предавал. Не нравится, что я говорю — так не слушайте меня. Зато я всегда говорю так, как есть. Никакого лицемерия, никакого вранья. Кто еще вам всю правду-то скажет? А вы… Экаи недотроги.

Андрей. Всё же, я думаю, тебе нужно сходить…

Владимир (наливая себе водки в опустевший бокал из-под шампанского). Не надо за меня думать, за себя думать научитесь. Из вас из всех я один чего-то в этой жизни добился.

Андрей. А потом ты спрашиваешь, почему с тобой тяжело общаться…

Владимир. Я еще раз повторяю: не нравится — не общайтесь. (Выпивает залпом приличный объем водки.) Только это вы будете уроды, а не я. Я всегда свой, а вы всегда устраиваете тут шоу: «Расскажи Вове, как правильно жить». А в жюри-то кто?

Андрей. Так-так, аккуратнее, ты куда столько сразу махнул-то?

Владимир. А вот захотелось мне! Другим вот не хочется, видите ли, а мне захотелось! За вас за всех, может быть, захотелось. Какие-то проблемы?

Георгий. Спокойно-спокойно… Никто тебя не трогает

Владимир (подходя к колонке). Я тоже хочу веселиться и танцевать. Какого хрена вы музыку выключили?

Включает, начинает танцевать. Он довольно сильно пьян, поэтому все движения на грани падения.

Из-под черных рубах рвется красный петух,

из-под добрых царей льется в рты мармелад.

Никогда этот мир не вмещал в себе двух,

был нам Богом отец, ну а чертом…

Владимир поскальзывается и падает на край дивана, а с него сползает на стоящую сбоку коробку с вещами.

Родина.

Андрей и Георгий подходят к Владимиру.

Дарья выключает музыку.

Андрей. Ты живой там?

Владимир. Какого черта ты эту коробку до сих пор не разобрал?

Андрей. Да что-то времени не было никогда…

Владимир. Надо ее разобрать сейчас, иначе ты ее никогда не разберешь!

Открывает коробку, достает большой фотоальбом.

Андрей (пытаясь отобрать). Хорош, Вов, я потом сам разберусь!

Владимир (уворачиваясь и открывая альбом). Не разберешь! О, фоточки!

Андрей. Я там сам ничего не знаю, дай сюда!

Владимир (перелистывая и не давая Андрею забрать). О, эт ты мелкий!

Георгий. Да отдай ты ему, наконец, альбом!

Андрей (наконец-то забрав у Владимира альбом). Да, это, видимо, на той родительской квартире…

Продолжает листать.

Владимир. Так, стоп, погодь. Верни назад.

Андрей. Ничего я тебе не дам, ты порвешь сейчас что-нибудь!

Владимир (переворачивая обратно на предыдущую фотографию). Да я серьезно! Смотри! Ничего не замечаешь?

Андрей. Где?

Владимир (указывая пальцем). Вот сюда посмотри!

Андрей. Черт! Не может быть!

Поворачиваются и вглядываются в окно, затем – на фотографию.

Георгий. Что у вас там? Дайте взглянуть!

Владимир (вынимая фотографию из альбома). Ну-ка.

Георгий. Это что, здесь было сделано?

Дарья. Поищите другие фотографии, может быть, вы в гостях у кого-то были?

Все садятся на диван. Андрей с альбомом по центру, Дарья с одного бока, Владимир – с другого, Георгий – рядом с Дарьей.

Андрей (листая). Так… (Находит другой снимок.) Вот! Тоже явно здесь.

Дарья. А это – во дворе!

Андрей. Да!

Владимир. Дай-ка сюда эту фотку.

Андрей (вынув из альбома фото). Держи.

Владимир берет две фотографии и подходит к окну, пытается найти нужный угол и перспективу. Все подходят к нему.

Георгий. Стоп! Вот так!

Дарья. Да, это точно отсюда.

Андрей. Да, статуя эта чертова идеально совпадает!

Андрей (отходя от окна и идя на кухню). Сука… Это что ж… Это что ж получается… Сука! Я что, арендую свою собственную квартиру?!

Дарья. Андрюш, спокойно…

Андрей. Сука! Я плачу за то, за что уже заплатили мои родители. Жизнью своей заплатили!

Георгий. Андрюх, секунду, ты, главное, не…

Андрей. Это что ж получается?! Я плачу за аренду моей квартиры тому, кто убил моего отца?!

Владимир. Ну, этого мы знать не можем. Для этого нужно проследить, кто был владельцем…

Андрей. Ты сможешь это сделать?

Владимир. А толку-то? Суд ты у него точно не выиграешь, это я тебе как юрист говорю. А еще до кучи заимеешь шанс обнаружить себя в один прекрасный день в какой-нибудь из местных канав.

Андрей. Да мне насрать, кто они, я добьюсь справедливости!

Георгий. Вова прав, если они в 90-е были бандитами, то сейчас ничего особенно не изменилось!

Андрей. И что? Мне так же продолжать платить этим уродам за жизнь в МОЕЙ квартире?

Дарья. Да, это ужасно! Надо что-то делать!

Владимир. А сейчас все успокоились и меня послушали. Тебе надо смириться с этим и жить так, как ты жил до того, как всё это узнал. Ты ничего здесь сделать не сможешь. Хочешь жить – прими ситуацию и иди дальше.

Андрей. Нет! Это невозможно!

Владимир. Возможно. Смиришься и проглотишь. У тебя выбора нет.

Возвращается Борис в задумчивости.

Дарья. Борь, ну чего у вас там?

Борис (прослушав вопрос). М?

Дарья. Лиза уехала?

Борис. А, да… Она не вернется.

Георгий. Не вернется к нам?

Борис. К Вове. Сказала – знать его больше не хочет.

Владимир. Ну и пусть катится колбаской.

Дарья. Что она еще сказала-то?

Борис. Не важно (показывая на альбом). А у вас тут что произошло?

Андрей (показывая снимок). Это квартира моих родителей.

Борис (подходя к Андрею). Чего?

Андрей. Смотри, узнаешь херобору эту?

Борис. Черт! Получается, эту квартиру в 90-х…

Андрей. Да!

Владимир (уходя в туалет). Чет меня тошнит от всех ваших разговоров.

Андрей идет к дивану и продолжает листать альбом, Георгий садится рядом. Дарья идет на кухню, чтобы выпить. Борис тоже подходит за бокалом.

Андрей. Вот это тоже отсюда!

Дарья (Борису, замечая его рядом). Всё в порядке?

Георгий. Да, вот эта тоже, смотри!

Борис. Если честно – нет.

Дарья (подходя к нему). Что-то случилось?

Андрей. Вот же ж твари! Вот же ж долбаные твари! Нелюди!

Борис (смотря Даше прямо в глаза). Не думаю, что мне придется обсуждать когда-нибудь такое с тобой.

Дарья. Борь, я знаю, я повела себя однажды, как… Я знаю, что ты меня презираешь, что я противна тебе и это всё заслуженно. Просто знай, что я изменилась. Я была дурой. Я сломала твои отношения…

Борис. И именно поэтому я не буду с тобой ничего обсуждать.

Андрей. Еще одна, это уже, видимо, сильно позже!

Георгий. Да, ноябрь какой-нибудь.

Дарья. Она тебе что-то сказала?

Борис. Я уже всё сказал: она не вернется к Вове.

Дарья. Я не про это. Она меня расспрашивала о тебе и весь вечер от тебя глаз не отводила…

Борис. Что? И что ты ей сказала?

Дарья. Что ты хороший.

Борис. Я — хороший? Ох, черт, как всё сложно…

Борис садится на стул, закрывает лицо руками.

Дарья. Я думаю, что вы будете хорошей парой.

Борис. Что?

Дарья (трогая его за плечо). Всё будет хорошо.

Дарья идет к Георгию и Андрею.

Борис допивает содержимое бокала.

Сосед сверху включает:

Молчат дома (Борис Рыжий) – «Судно»

…И я пытаюсь приподняться,

Хочу в глаза ей поглядеть.

Взглянуть в глаза и разрыдаться.

И никогда не умереть, никогда не умереть…

Никогда не умереть…

Никогда не умереть…

Никогда не умереть, никогда не умереть!

Эмалированное судно,

Окошко, тумбочка, кровать.

Жить тяжело и неуютно,

Зато уютно умирать…

⠀

⠀ ⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀ТРЕТЬЕ ДЕЙСТВИЕ

Ранняя весна. Позднее утро. За окном через почти сплошную облачность пробиваются редкие радостные солнечные лучи. Миниатюрная елочка убрана в тумбочку, на кухонном столе — открытый набор ножей, недоеденная со вчерашнего вечера закуска на разделочной доске, недопитая бутылка водки и одинокая рюмка. Андрей спит на диване в футболке и трусах. На полу возле дивана валяется будильник. Он начинает звенеть. Андрей не сразу, но просыпается и выключает его. Ложится обратно. Потом подносит будильник к лицу и пытается спросонья разглядеть время. Видит, срывается с места.

Андрей. Черт!

Он идет в ванную, по ходу кладет будильник на стиральную машину, скоро умывается, начинает чистить зубы. Звонит телефон, лежащий на диване. С зубной щеткой во рту выбегает из ванной, ищет в постельном белье телефон, находит, отвечает.

Андрей. Да. Да, Борь. О, уже? А, да, прости, я немного проспал. Нет-нет, я уже встал. В домофон позвоните, когда подойдете. Ага. Давай.

Кладет трубку и бросает телефон обратно на диван, бежит в ванную. Кое-как дочищает зубы, выходит из ванной и идет на кухню. Ищет воду, находит в холодильнике вишневый сок, начинает с жадностью пить прямо из пакета, слегка проливает на футболку.

Андрей. Да чтоб тебя…

Допитый пакет сока выкидывает в мусорку под мойкой. Идет к дивану, открывает бельевой отсек. Достает оттуда джинсы, надевает их, поверх мокрой футболки накидывает нараспах мятую рубашку. Кое-как комкает постельное белье, засовывает его в бельевой отсек и закрывает. Идет на кухню, берет электрочайник, наливает туда воды, ставит кипятиться. Берет бутылку водки, выкидывает в мусорку. Ему становится нехорошо, он поспешно направляется в туалет, машинально закрывая за собой дверь. Звонит домофон. Он к нему не подходит. Домофон отключается, начинает звонить телефон. Через какое-то время и он отключается. Чайник вскипятил воду, сопроводив это характерным щелчком. Андрей еле-еле выходит из туалета и идет к раковине в ванной. Умывается.

Андрей. Ох, боже…

Звонят в дверь. Андрей закрывает кран и идет к двери, смотрит в глазок. Открывает дверь.

Андрей. Я же сказал: в домофон позвоните, чего ж вы так…

Борис (заходя с Елизаветой в квартиру). Так мы тебе звонили… Господи, ну и вид у тебя, ты вообще живой? Ты что, всю ночь пил?

Андрей (отходя от них). Не надо меня сейчас про это спрашивать…

Елизавета. Может быть, пока мы еще не разделись, тебе сходить купить что-то? Водички, еще чего-то…

Андрей. Нет, не надо… Спасибо. Вы уж простите, что я в таком виде, что так встречаю вас… Господи, мне так стыдно…

Андрей садится на диван, трет руками глаза. Раздевшиеся и переобутые Борис и Елизавета подходят к нему

Борис. Андюх, чего случилось-то? Ты так ничего толком вчера и не сказал.

Андрей. Я… Сколько там времени? (Ищет, где бы посмотреть время.) Сейчас Гошка с Дашей придут, я вам вместе расскажу. Мне очень нужна ваша помощь!

Елизавета. Всё же сходить, купить чего?

Андрей. Да нет, не в этом плане помощь… Всё нормально, правда… Ну, как нормально…

Звонит домофон.

Андрей. О! Вот они! (Подходит к домофону.) Да. Да, открываю вам!

Борис (подходя к кухонной зоне). Давай хоть приберемся немного у тебя?

Андрей. Черт! Подожди секунду, сам всё уберу, садитесь пока на диван!

Андрей идет на кухню, старается быстро убрать всё недоеденное со стола.

Борис. И давно ты так вечера проводить стал?

Андрей. Да это вообще всё не так! Просто… Кто ж знал, что так скоро это произойдет… Расскажу сейчас всё, ребят, подождите!

В дверь звонят.

Борис (направляясь к двери). Наконец-то…

Борис открывает дверь, входят Дарья и Георгий.

Дарья. Привет, Борь…

Борис (чуть приобнимая ее). Привет, Даш… (Жмет руку Георгию.) Привет, Гошк…

Георгий. Привет! Андрюх, здорово! Что у тебя случилось?

Андрей (выходя из кухни к переодевающимся ребятам). Привет! Сейчас вам всё расскажу…

Дарья. Ты что с собой делал всё это время? Что у тебя с лицом?

Андрей. Ох, ну вот только не надо всем у меня алкоголизм находить и лечить от него!

Борис. А что нам еще делать, когда ты звонишь пьяный в хлам и орешь, что мы должны срочно приехать к тебе и спасти тебя, иначе мы предатели?

Андрей. Да не так я говорил…

Дарья. Не знаю, что ты Боре наговорил, но нас ты с Гошкой порядочно напугал! Говорит, всё, конец, приезжай, спасай. Рассказывай уже давай, сколько можно тянуть!

Андрей. В общем, умер он.

Из ванной звенит будильник. Андрей заходит, видит оставленный им будильник и выключает его. Выходит с ним, ставит его на тумбочку у дивана.

Георгий. Кто?

Андрей. Да хрен его знает, тот, что главным у них был. Не знаю, как его звать. Тот мужик, с которым я договор заключал, называл его то ли начальник, то ли еще как-то. Теперь все крысы поменьше будут делить то, что под ним было.

Дарья. Погоди, ничего не понимаю! Кто умер, какой главный?

Андрей. Тот урод, которому досталась эта квартира после того, как ее отжали у моих родителей.

Елизавета. И что будет?

Андрей. Задница полная будет, вот что! Я думаю, что сейчас самое время решить вопрос с тем, что это МОЯ квартира. Я уверен, что у них там будет неразбериха, и одной однушки они смогут недосчитаться.

Дарья. И что ты хочешь делать?

Андрей. Я думаю подавать в суд.

Георгий. В суд? Ты же понимаешь, что это воротилы из 90-х. Они по другим законам живут. И к тому же, что ты доказывать будешь, сколько лет прошло…

Андрей. У них таких квартир знаешь сколько? Я поискал старые новости. Куча людей – вот так без дома осталась. А время сейчас уже не то! В интернете напишем, плюс я еще депутата с нашего района узнал. Он вроде нормальный парень. Чуть старше нас. Я с ним поговорил, он обещал мне помочь.

Дарья. Господи, ты серьезно? Депутат тебе чем-то поможет? Ему самому бы кто помог…

Борис. …Да и где гарантия, что он же тебя и не подставит, вдруг он сам там с ними повязан?

Андрей. Не-не, я почитал про него. Он вроде толковый, с народом…

Георгий. Вот говорят: этот с народом, тот с народом. А сам народ-то с кем?

Андрей. Слушай, философия – это, конечно, круто, но я всё вот к чему веду. Мне нужна будет ваша помощь. Не только моральная, но и, скорее всего, в суде… Если потребуется… Я не очень всё это понимаю… И еще одно: я попросил помочь мне Вову.

Дарья. Андрюш…

Андрей. Да, я знаю, мы договорились, что вам не комфортно с ним, но он нужен мне сейчас. Очень нужен.

Елизавета. Мы тебя поддерживаем во всем, и ты можешь на нас рассчитывать, но я с ним общаться совершенно не хочу.

Андрей. Я знаю и я принимаю, если кто-то из вас решит уйти. Но очень прошу. Я буду контролировать, чтобы он вел себя спокойно. Ему на самом деле очень плохо было всё это время, но он никогда не признается в этом.

Борис. Насколько я помню, он был засранец всю жизнь, если он хоть чуть-чуть помучается – я за него рад.

Андрей. Еще раз повторяю: он разбирается в этом во всем, он мне очень нужен. И вы нужны. У меня сейчас очень хреновая ситуация. Понимаете?

Борис. Все эти разговоры про Вову и то, что он тебе так нужен, — пустая фигня. Для него самое главное всегда было — убедить в своей значимости. Это ведь сейчас самое главное. Сам ты, твое образование, интеллект не столь важны. У меня родители оба – кандидаты наук, у мамы – вообще три высших. И что? Их сломала наша страна и выкинула, умные здесь никому не нужны: ни ученые, ни творцы, ни нормальные политики. Нужны только те, кто умеет создавать видимость. Видимость умного, видимость создателя, видимость геостратега… Я когда вижу этих «экспертов» по телевизору, несущих околесицу, мне тошно становится. Они и рядом не стоят с моей мамой, но их слушают с открытым ртом, потому что они видимость создали!

Андрей. Еще раз. Ребят. Из уважения ко мне. Мне нужна ваша помощь…

Елизавета. Мы тебя очень любим, Андрюш. Мы тебе поможем всем, что будет от нас зависеть.

Борис. Лиз…

Андрей. Я договорился, он придет сегодня в два. Мы обсудим то, как можно будет всё это подать. Я очень прошу вас быть со мной. Пожалуйста…

Дарья. Ребят, вы совсем, что ли, охренели? Андрюшка наш друг и мы столько времени знаем друг друга. Сколько раз мы тут собирались, и всех всё устраивало. А сейчас, когда от нашей помощи и поддержки зависит его будущее и будущее его родной квартиры, квартиры, в которую он нас приглашал, вы собираетесь его кинуть? Если он считает, что Вова ему поможет, значит, это так. Если он просит нас помочь ему, значит, это наша непосредственная задача! Почему он должен вас столько упрашивать?

Елизавета. Так я ничего против Андрея не имею. Я ж только про Вову. Мы придем в суд или куда там… Если нужна будет помощь, свидетелем или еще кем, кто тебе нужен… Но Вову я видеть не хочу. Если сейчас мы можем тебе чем-то помочь — скажи. Но можно мы потом пойдем?

Андрей (Дарье и Георгию). А вы?

Дарья. Если тебе нужна помощь — я останусь.

Георгий. Я тоже.

Борис. Но только…

Андрей. Чего?

Борис. Чего-чего? У нас два концерта в ЕКБ через две недели. С твоей песней, между прочим! Может быть, мы можем это позже решить?

Елизавета. Ты видел, кстати, сколько просмотров уже? Я же говорила, что идея суперская! Вы такие крутые, ребят!

Борис. Давай ты съездишь с нами, заодно будет время всё обдумать. Гошка с Дашей вот обещали поехать. Мы же едем?

Дарья (себе под нос). Как бы в Могилев вместо этого не съездить…

Георгий. Ну, вообще Борька прав. У нас наконец-то пошли дела. Съездим, выступим, проветришь голову, и всё как следует продумаем!

Андрей. Я всё понимаю, и мне тоже очень хотелось бы заниматься сейчас чем угодно вместо того, чтобы возвращать себе право на свой собственный дом!

Звенит дверной звонок.

Андрей. Кто бы это мог быть…

Подходит к двери смотрит в глазок.

Андрей. Что?..

Открывает дверь.

Владимир (заходя). Бордюр. Я решил был внезапным, как фашисты в 41-м.

Владимир скоро вылезает из обуви и вешает на крючок куртку.

Владимир. Ох, да… Видок у тебя… Да и вы все не лучше. (Заходит на кухню.) Ну что, ввел в курс дела их? Хотя… Не знаю, насколько они тебе будут полезны…

Елизавета. Андрюш…

Владимир. …особенно — шлюха и ее олень-поклонник…

Борис (резко походя к Владимиру). Ах ты сука!

Владимир. А что я такого сказал?

Андрей (подходя к ним). Ребят-ребят, спокойно…

Борис. Я успокаиваться не собираюсь. Я всё понимаю, но либо он контролирует свой поганый язык, либо получает в морду!

Владимир. Ты мне, что ли, в морду собрался давать? Давать-то есть чем?

Борис. Хочешь проверить, урод?

Андрей (слегка отводя Бориса за руку). Ребят, давайте закончим это всё уже.

Владимир (разворачиваясь к столу). А что нам кончать-то, я вот даже удовольствия от процесса получить не успел!

Борис (рвясь от Андрея к Владимиру). Сейчас я тебе сделаю приятно, сука!

Владимир (схватив из набора ножей со стола самый острый). Иди-иди, думаешь, что если ты за мной потасканную шкуру донашиваешь, то и меня поимеешь? Давай попробуй, петушок!

Дарья. Успокоились все! Идиоты малолетние! В детском саду ответственнее себя ведут!

Владимир. А я-то что? Это вот примат реагирует неадекватно!

Борис резко вырывается из рук Андрея, отталкивая его назад, хватает стоящий рядом стул и резко кидает его во Владимира, тем самым сшибает его с ног.

Елизавета (закрывая глаза руками). Ой!

Владимир падает, роняет нож. Борис накидывается на Владимира и бьет его по лицу. Андрей и Дарья оттаскивают его.

Борис. Хорошо тебе? Хорошо тебе, мразь?

Андрей (Борису). Какого хрена?

Елизавета. Господи, Борь, пойдем уже, пожалуйста!

Борис (Елизавете). Мы уходим. Пошли.

Дарья (всем). Стоять всем на месте! Попросили ж вас как людей помочь Андрею! Что вы устроили-то?! Не этим же сейчас надо заниматься! Мы должны быть вместе!

Владимир (утирая кровь с разбитого носа). Ненавидите меня? Урод я?

Дарья. Ни слова больше! Давайте обсудим дело Андрея!

Борис. Вы знаете нашу позицию, мы поможем, чем сможем, Андрею, но с ним (показывает на Владимира) мы ничего общего иметь не желаем!

Елизавета. Можно вы решите, что нужно сделать, и потом скажите нам. Мы куда надо придем и всё подтвердим.

Владимир. Ненавидите… Ну, хотя да, за что ж меня любить…

Дарья. Еще раз, хватит об этом!

Владимир. Нет, не хватит!

Входная дверь выбивается. Забегает восемь вооруженных мужчин в черных одеждах и балаклавах. Они, угрожая оружием и периодически нанося удары, выводят всех героев пьесы из квартиры, приправляя это криками «Шевелись!», «Живее!», «Быстро, на выход!» и пр. Через некоторое время после этого в пустую квартиру заходит еще один мужчина, выглядящий точно так же. Он осматривается по сторонам, подходит к окну, набирает кому-то по телефону.

Мужчина. Добрый день! Да, всё хорошо, здесь надо поменять только дверь. Да, часам к двум уже установят. Думаю… белую. Конечно. (Убирает телефон. Смотрит в окно. Вздыхает. Уходит.)

У соседа сверху всё громче и громче играет песня: «Порнофильмы» – Это пройдёт

Всё пройдёт, всё проходит когда-то.

Будет год, будет день, будет миг.

В одиночестве в морге вчерашний диктатор,

А теперь просто мертвый старик.

И с петель срежут двери в Лефортово,

И Россия воспрянет от сна,

Малазийским истерзанным взорванным бортом

В твою ледяную избушку ворвется весна.

Это точно пройдет.

С пакетом мокрым на голове,

С электрометками на руке

Моя Россия сидит в тюрьме,

Но верь же мне.

Это пройдет!

Какой же черный нам выпал век!

А мне мерещится вдалеке

Живой надежды забытый свет,