Текст книги "Хватка мертвеца"

Григорий Кроних
Хватка мертвеца (сборник)

Знак информационной продукции 12+

© Кроних Г. А., 2014

© ООО «Издательство «Вече», 2014

Хватка мертвеца

1

На главной улице Новосибирска дорога плавно стелилась под колеса, можно было подумать без риска прозевать ухаб. Сегодня, в воскресенье, Валерий Миронович ехал один, без шофера. Это очень удобно, когда нужно провести конфиденциальные переговоры: ведь все считают, что ты отдыхаешь.

Не слишком ли он увлекается конспирацией? Как в анекдоте: жене сказал, что пошел к любовнице, любовнице – что к жене, а сам работать, работать… Пожалуй, нет, не увлекся. У Валерия Мироновича есть и та, и другая, и обе они последнее время занимали его мысли больше, чем положено. Он на себя злился, но мысленно постоянно возвращался к этой теме. Жена стала чересчур бдительной и нервной. Борзов понимает, что она знает о его увлечении Ларисой (собственной секретаршей, как это ни банально), но расспрашивать боится. Их отношения стали натянутыми, казалось, что они аккумулируют разнополюсные заряды и, когда потенциал достигнет критической величины, между супругами полыхнет молния. Короткое замыкание. Лучше бы не доводить до этого. Подать на развод сейчас? Или оставить Ларису? Это не так просто. Он привык к ее помощи, любви, заботе. Валерий Миронович всегда верил, что она искренне его обожает. И совсем не за то, что богат и удачлив. По крайней мере это соображение не на первом месте. И он уже готов был подумать о разводе, как вдруг Борзову показалось, что Ларисин интерес к его бизнесу стал более пристальным. Она стала переходить рамки своих обязанностей. Уже начала чувствовать себя хозяйкой? Не рано ли – через полгода после знакомства? С Викой он прожил в сорок раз больше, родил сына. Если бы Леша был жив…

Чтобы отвлечься, Валерий Миронович посмотрел по сторонам. Когда за рулем шофер, то совершенно не замечаешь, как меняется город. И вдруг видишь, что молочная кухня превратилась в кафе, через три месяца это уже аптека, спустя полгода – фотосалон. Рекламные щиты тасуются со скоростью карт в руках шулера. Летом как цветы распускаются тенты уличных кафешек, за белыми пластиковыми столиками которых Борзов так ни разу и не посидел. Некогда. Время зарабатывать деньги есть, а тратить их – нет.

И с деньгами не все в порядке. По «черным» отчетам дочерних фирм за последний квартал Валерий Миронович не смог отследить прохождение денег, укрытых от налогов. Кого ему за это благодарить? То ли бухгалтеры ошиблись, то ли он сам? Что тут голову ломать – деньги небольшие. Просто надо попросить Виктора перепроверить отчеты. Он юрист, крючкотвор дотошный, – раскопает. Тем более что схему, как прятать деньги, он сам и придумал.

Витя Соломеин – его единственный помощник, которому можно доверить что угодно. Другие могут доверять родственникам, а Борзов – только компаньону. Сын погиб, жена – домашняя курица, бразильские сериалы смотрит. Младший брат есть, да тот, как в сказке, дурак. Любые деньги готов в рулетку или карты спустить. Что пару раз в натуре и делал. Пришлось шулерам платить. Последнее время говорит, что вроде играть перестал, может, умнеть начал?

Жаль, что подумать об этом можно только между делом, а поговорить и вовсе некогда.

Его «Мерседес» подрезал джип. Валерий Миронович едва успел притормозить и крутануть баранку. Из-за затемненных стекол водителя «Чероки» он не увидел. Случайный дурак с бритым затылком? Не слишком ли много случайностей? Яковлев из Госкомимущества, с которым он должен встретиться, специально прилетел из Москвы, чтобы поговорить об еще одной такой случайности. На него пытались давить, и задуманная Борзовым операция могла оказаться под угрозой. Яковлев от него никуда не денется, но решение принимает не он один, и если в репутации Яковлева появятся сомнения, то к его мнению могут и не прислушаться. А кто, как не Валерий Миронович, знает, что сей чиновник…

Звериное чутье не раз выручало Борзова в бизнесе. Неужели ощущение чьего-то пристального интереса имеет основание? Мимолетное подозрение, возникшее месяц назад, уже забытое, пришло вдруг на ум. А что, если тогда, глядя в немигающие глаза-бусинки, Валерий Миронович не ошибся? И этот гад действительно собирается…

Пара старушек, привыкших в прошлой жизни рано бежать за молоком, спортсмен, догоняющий здоровье по краю тротуара, тетка, тянущая за собой с прогулки упирающегося ротвейлера, вдруг увидели, как черный красавец «Мерседес» подпрыгнул передними колесами над бордюрным камнем и всем телом впечатался в фонарный столб. Качнувшись, столб сломался, и его верхушка рухнула на останки машины. Точно на водительское место. Вздувшаяся было подушка безопасности лопнула с оглушительным треском.

2

Когда зазвонил телефон, Круглов вдруг почувствовал, что выходной испорчен. Хотя звонить могла сестра жены: та любила в самое неурочное время спросить какой-нибудь рецепт, или лейтенант Миша Ильин, которому он поручил дооформить материалы только что законченного дела. Александр Иванович даже понял, откуда возникло тревожное предположение – просто телефон звонил громче, чем обычно, он вчера сам подкрутил регулятор… Сообразив это, Круглов отключил звук у телевизора, спустил ноги с дивана и дотянулся до трубки дребезжащего аппарата.

– Доброе утро, Александр Иванович, – прогудел в ухо басок подполковника, – извини, что беспокою, но тут такое… Гордеевское дело ты закончил, так что берись за новое, больше некому. Четверть часа назад на повороте Красный проспект – улица Гоголя разбился Борзов.

– Кто? – переспросил Круглов. Обычно он так делал, чтобы выгадать несколько секунд и собраться с мыслями. Привычка, оставшаяся еще от учебы.

– Ты что, не проснулся? – неприязненно спросил подполковник.

Майор понял, что начальник выбрал его не случайно и вешает на него совершенно паршивое дело. В чем тут подвох?

– Я имел в виду: Борзов – старший или младший?

– Старший, конечно. Так что бери Ильина, дуй на место происшествия, там пока гаишники дежурят. Вечером доложишь.

– Есть, – отозвался Круглов. – Константин Михайлович, я могу еще кого-нибудь привлечь к делу?

– Нет. Люди, сам знаешь, наперечет. Будет острая необходимость – подумаем. Я ж тебя не в горячую точку посылаю, может, там простое ДТП. Разберись и доложи.

– Есть, – повторил Александр Иванович.

– Звук включи, – буркнула супруга, едва майор положил трубку.

Круглов выполнил и ее приказ, подцепил босыми ногами шлепанцы и вышел в спальню, где стоял платяной шкаф.

– Ты не будешь смотреть? – спросила жена в спину.

– Нет, не буду, – нейтральным голосом ответил майор. И как ей не надоест по два раза смотреть одну и ту же серию, когда действие стоит на месте и, пропустив частей пятьдесят, по-прежнему знаешь, кто из персонажей чем занят. Негодяи остались негодяями, наивные герои стали немного циниками. «В общем, – еще больше раздражаясь, подумал Круглов, – действительно – как в жизни».

Александр Иванович сменил спортивное трико и растянутую до размеров маленького дирижабля майку на рабочий серый костюм, а подмышечную кобуру, подержав, сунул обратно на полку (не в горячую точку отправляется). В пиджаке его коренастая фигура получила если не стать, то форму, ремень подтянул наметившийся живот. Взгляд темных глаз обрел будничную ясность, крупные черты лица – твердость. Пригладив черный с проседью ежик волос и проведя рукой по усам, Круглов счел себя готовым.

– Ты куда? – спросила супруга. – В баню, что ли, позвали?

– Баня по субботам, на работу надо.

– Ну-ну, иди.

– Я позвоню, – пообещал Александр Иванович.

– Опять с дружками пива насосется, – проворчала жена, неотступно (как умеют только жены сыщиков) следя за Хосе-Игнасио.

За дверью майор сразу достал сигарету и закурил. Спустился вниз, переступил лужу перед подъездом и ключом отпер дверь «Жигуля». Теперь модно стало пользоваться замками с дистанционным управлением, но Круглову вполне хватало щелканья пультом телевизора. Тем более он знал, как легко записать частоту кодового сигнала и воспроизвести ее при первой отлучке хозяина за сигаретами.

Александр Иванович вывел машину со двора, выбросил окурок в окно и по рации связался с дежурным по управлению.

– Круглов.

– Доброе утро, Александр Иванович.

– Уже не доброе, – сказал майор. – Позвони Ильину, пусть собирается и выходит к подъезду, я его подберу.

– Хорошо. Но вы же сегодня…

– Уже работаю.

– Есть.

Дежурный отключился. Нехорошо срывать на постороннем свое плохое настроение. Тем более что звонок начальника был, может, и кстати. По крайней мере он избавил Круглова от тупого сидения перед телевизором и бессмысленного обмена репликами с женой, которая почему-то все еще терпит его рядом. Зачем? От того, что им обоим некуда больше пойти? Лузганье семечек и просмотр сериалов – это же не семья?

Александр Иванович подъехал к дому лейтенанта. Ильин уже стоял на улице, переминаясь от нетерпения. На нем были черные джинсы и короткая, вздувшаяся пузырем кожаная куртка. Оставалось надеяться, что под ней только пистолет, а не бронежилет.

– Доброе утро, Александр Иванович.

– Заладили… – майор открыл переднюю дверь. – Привет. Отчет закончил?

– Так вы меня за этим?.. – опечалился лейтенант.

– Ну?

– Нет еще. Не успел.

– Сейчас, Миша, мы едем на место происшествия, – счел все-таки необходимым объяснить ситуацию Круглов. – В автокатастрофе погиб Борзов-старший. Знаешь его?

– Что-то слышал.

– Строительная компания «Гефест», корпорация…

Ильин внимательно слушал, что говорил майор, припоминающий все о будущем фигуранте дела, и инстинктивно теребил левую сторону куртки.

– Стрелять не придется, – заметил Александр Иванович в конце короткой речи, – к покойнику едем.

Михаил покраснел. Стрелять он вовсе не собирался. Просто он правильно рассчитал, что они отправляются на срочный вызов, и прихватил на всякий случай табельное оружие.

Ему тоже скучно сидеть дома, понял Круглов. По причине молодости и свежести впечатлений. Сам майор был кадровым, а «зеленый» Миша Ильин окончил НИИЖТ инженером-путейцем и, не найдя подходящей работы по специальности, пришел в сыщики недавно. Подучился в школе милиции, а теперь проходил у майора что-то вроде стажировки. Период натаскивания щенка на зверя. И ему все интересно, все в новинку. Круглов знал: через пару лет интерес пройдет, а через пять парень это дело, скорее всего, бросит. Александр Иванович немало повидал стажеров, особенно в последнее перестроечное время, и происходящую текучку не одобрял. Если человек приходит в милицию только потому, что ему не повезло с другой работой, вряд ли он приживется на новом месте. Работу сыщика каждый должен выбирать сознательно, считал майор. Это не «халтуркой перебиться», это надо принимать надолго, любить, переносить, когда уже невмочь… А Миша пока ничем особенным, что позволило бы майору считать его прирожденным сыщиком, отличиться не успел.

Авария случилась в Центральном районе, доехали они быстро и место происшествия нашли сразу – по толпе зевак. Четверо гаишников делали замеры и, занятые своим важным делом, внимания на зевак почти не обращали. Рядом стояла санитарная машина. Со скучающим видом врач совал под нос какой-то старухе вату с нашатырем. По взгляду, с надеждой брошенному на прибывших милиционеров, Круглов догадался, что он ждет, когда можно будет расписаться в протоколе и уехать. Протолкавшись к месту аварии, сыщики попытались отогнать зевак подальше. Все следы вокруг покалеченной машины были для них потеряны, но Александр Иванович надеялся, что найдет что-нибудь внутри разбитого «Мерседеса».

Миша осматривался с немного обалделым видом. Подобную картину он видел впервые. Капот машины в последнем объятии обхватил столб, металл от удара вздыбился и торчал во все стороны, как у противотанкового ежа. Крыша салона была смята обломившейся верхней частью столба. Под ней находилась каша из битого стекла, пластика, жеваной кожи с сидений и чего-то еще черно-бордового, что мозг отказывался идентифицировать. Ильин поспешно отвернулся.

– Капитан Чурилов, – представился старший инспектор ГАИ.

– Майор Круглов, городское управление. Это мой помощник лейтенант Ильин.

– Можно, Миша, – вставил тот.

– ДТП произошло 35 минут назад, несколько человек – вот эти, – капитан показал на отдельно стоящую кучку людей, – были свидетелями. Тормозного пути «Мерса» мы не обнаружили, удар был очень силен, мачта городского освещения сломалась и упала прямо на машину. От водителя мало что осталось. Мы записали показания свидетелей, а как только выяснили, кому принадлежит машина, сразу позвонили вам. Сначала, правда, подумали: может, это другой «Мерседес»?..

– Как это? – не понял Кругов, разглядывая останки автомобиля.

– Бывает, что человек не очень богат и покупает трехсотый «Мерс», срубает цифру 3, а на ее место пристраивает 6 – для форсу. Экономия – тысяч триста, а внешне эти модели только циферкой и отличаются.

– Кончай травить, капитан, – попросил Круглов.

– Так бывает, Александр Иванович, я читал, – поддержал Чурилова лейтенант.

Круглов повернулся к подчиненному:

– Машину будешь осматривать или со свидетелями…

– Со свидетелями, – быстро сказал Михаил и, чтобы майор не передумал, отбежал к группке переминающихся людей.

Мужчина в тренировочном костюме Reebok, женщина с оскаленным ротвейлером и интеллигентного вида старуха в парике стояли на некоторой дистанции друг от друга и молчали. Странное поведение для свидетелей такого происшествия. Неужели они уже выговорились?

– Лейтенант Ильин Михаил Сергеевич, – представился милиционер.

– Начните, пожалуйста, с нас, – попросила дама с собачкой. – Никки пора завтракать.

Лейтенант оглядел остальных. Мужчина пожал плечами, а старушка отвлеклась на что-то за спиной милиционера.

– Давайте вы, – согласился Ильин. – Как вас зовут?

– Элеонора Викторовна.

– Элеонора Викторовна, расскажите, как было дело?

– Мы уже возвращались домой, потому что Никки – мой ротвейлер – недавно болел и длительные прогулки его утомляют. Он где-то подцепил инфекцию, не иначе, как от той рыжей дворовой сучки и…

– Пожалуйста, об аварии.

– Мы шли с прогулки, Никки остановился у дерева по своим делам, и вдруг мимо нас промчался на бешеной скорости огромный «Мерседес», мы прямо испугались, у Никки на загривке шерсть вздыбилась, а машина – бабах! – и прямо в столб ударила.

– На каком расстоянии от вас разбилась машина?

– В трех метрах!

Ильин призадумался.

– Метров тридцать, – сказал мужчина в спортивном костюме.

– Не больше пяти, – твердо сказала свидетельница, – вы сами были за сто!

– Я…

– Пожалуйста, не вмешивайтесь, – попросил Ильин мужчину и вернулся к даме. – Где вы в этот момент стояли?

– Не помню.

– У какого дерева остановилась ваша собака? – переформулировал вопрос лейтенант.

– Вот у того, – Элеонора Викторовна оглянулась и указала на ближайшее – как раз метров за двадцать.

– Ясно. Машина тормозила на повороте?

– Притормаживала, – подумав, сказала свидетельница.

– Водителя вы разглядели?

– Да что вы, я на кровь вообще смотреть не могу.

– Нет, когда он проезжал мимо.

– Никки остановился, и я… нет, не видела.

– Спасибо, Элеонора Викторовна, – сказал Миша. – Скажите мне свою фамилию, адрес, телефон и можете идти.

Распрощавшись с собачницей, Ильин обратился к интеллигентной старухе. Та отвечала коротко, поджав губы, всем своим видом показывая, что несносные милиционеры отрывают ее от важных дел. Она утверждала, что слышала визг тормозов, а водитель несся на дикой скорости с горящими глазами и перекошенным лицом. Из-за резкого торможения машину занесло, она оказалась на тротуаре и врезалась в столб.

– А что видели вы? – спросил лейтенант у человека, назвавшегося Максимом Петровичем.

– Перед тем как меня обогнал этот «Мерседес», я оглянулся. Лицо водителя мне показалось спокойным, даже застывшим каким-то. Он производил впечатление солидного человека, я подумал, что это скорее не шофер, а хозяин «Мерседеса». Но видел я его одну секунду и утверждать это наверняка не могу. Машина ехала с нормальной скоростью, от силы километров 70 в час, не больше. Вот и все.

– Водитель, как вам показалось, тормозил?

– Не знаю. По крайней мере не делал этого резко, машина двигалась плавно.

– Так плавно и врезалась?

– Момент удара я не видел.

– Максим Петрович, вы двигались в одном направлении с машиной?

– Да.

– Вы бежали?

– Да.

– Значит, смотрели вперед?

– На дорогу перед собой.

– Спасибо, оставьте ваши координаты.

Пока Максим Петрович диктовал свой адрес, врач подвел к лейтенанту старушку, которая держала перед лицом ватку с нашатырем. Она заявила, что это ее долг – все рассказать. Звали ее Анастасией Григорьевной, а поведала она о том, что шофер был в машине уже «ранетый», весь в крови, а лицо его выражало удивление и гнев. Машина не только не тормозила, а, напротив, разгонялась. Все точь-в-точь, как случилось недавно с Васькой Баженовым. Зарезал он по пьяной ревности жену, которая его бросить хотела, вскочил в машину и – как шарахнул в стенку дома! Хорошо, что дом попался старый, еще сталинской постройки, – стена выдержала, только вся штукатурка потрескалась и отвалилась.

Старушка так разволновалась, что ей пришлось снова приложиться к ватке. Михаил сердечно ее поблагодарил и с облегчением захлопнул блокнот.

Вокруг останков «Мерседеса» вместе с майором Кругловым колдовали вновь прибывшие: следователь городской прокуратуры Зимин и эксперт-криминалист Леонид Петрович Бах. Они обходили машину кругом то справа, то слева, тыкали куда-то указательными пальцами, приседали, чтобы разглядеть одним им понятные улики и обменивались междометиями на профессиональном языке. Научиться всему этому Мише Ильину еще только предстояло.

– Ну, что там у тебя? – заметив лейтенанта, спросил Александр Иванович и достал сигарету.

Ильин коротко доложил.

– Что машина не тормозила, гаишники нам сразу сообщили, – напомнил Круглов. – А свидетели… Ладно, потом подробно проанализируем их показания.

– Может, его действительно жена бросила? – предположил Михаил.

– Вот ты это и проверишь! – приказал Круглов и отвернулся.

– А ты что скажешь, Леонид Петрович?

– Ничего. Тут покопаться нужно.

– Я знаю, как ты любишь копаться, – сварливо заметил майор, – но хоть что-то ты можешь сказать определенно?

– Скорость машины была 65–75 километров, водитель либо не тормозил, либо тормоза отказали. Смерть наступила мгновенно, труп сильно поврежден упавшим обломком мачты городского освещения. Что тебе еще сказать? Очень похоже, что это просто несчастный случай. Зазевался человек, задумался. Или приступ сердечный случился.

– Или на девушку красивую засмотрелся, – предположил следователь.

– Погодите, Сергей Александрович, – сказал майор, – Леонид, ты это про сердечный приступ серьезно?

– Вполне, – кивнул эксперт, закуривая в свою очередь, – очень похоже.

Зимин тоже достал сигарету.

– А у вас, Сергей Александрович, версии есть? – спросил его Ильин.

– Одна – рабочая. Сначала работать по делу надо, а уж потом вопросы дурацкие задавать.

Ильин обиделся. Пока они вокруг обломков приседали, он половину шариковой ручки исписал показаниями свидетелей.

Круглов бросил окурок и принялся командовать погрузкой «Мерседеса» на платформу спецмашины. Дело казалось бестолковым. Если основная версия – несчастный случай, то что делать? Собирать отсутствие улик? В этом подвох? Или начальник поручил ему это дело, только чтобы испортить выходной?

3

А. и Б. сидели на «Трубе» – это такое местечко на улице Трубной. Дело было вечером, делать было нечего. Потому что и денег у них тоже не было. Подумав немного (на это друзья были мастерами), они пошли к своему общему знакомому К. Отыскав последнего, парни предложили ему выпить на его же средства.

К., тоже большой мыслитель, тут же согласился. Выпили изрядно. Затем компания снова разделилась. Но, как только А. и Б. добрались до своей «Трубы», им опять пришла все та же счастливая мысль – догнаться. Наверное, место такое. Но то ли они забыли предыдущий эпизод, то ли их так пленила щедрость К., коллеги пошли просить деньги к старому приятелю. А тот не дал. За что и пострадал в последующей драке. Кто из собутыльников ударил К. ножом, призвано установить следствию, так как участники происшествия, протрезвев, узнали о случившемся из скупых строчек милицейского протокола. Сами они что-либо припомнить не в состоянии. Равно как и потерпевший. Считают ли они по-прежнему водку без пива пустой тратой денег – не знаю, но читателям бы я рекомендовал закусывать почаще и не поить за свой счет кого попало. Чревато…

Игорь записал кусок текста в память компьютера и задумался. Что еще дописать? Или хватит? Вяло, одним пальцем тыча по клавиатуре, он приписал еще какую-то нравоучительную фразу, потом стер ее и решил остановиться. Осталось слепить еще пару информаций, и его норма на текущий номер будет выполнена. Тик в тик. Без переработки. Перерабатывал он, когда увлекался интересным материалом, а сейчас Игорь был нашпигован только слухами. Интересными, но сырыми и совершенно непроверенными. Пересказывать их – не называя имен, намеками давая понять о чем речь, – Игорь не любил. Потому в который раз уже обходился милицейской сводкой происшествий да данными управления по борьбе с пожарами.

Отчего эта апатия? С Леной они поссорились давно, и переживать по этому поводу смысла нет. Ее не устраивали сидение допоздна над клавиатурой компьютера, бесконечная репортерская беготня журналиста. «Волка ноги кормят», – отшучивался Игорь, забывая, что в данный момент его ноги не кормили, а едва поддерживали существование. Лена сдерживалась и вслух этого не произносила. Игорь понимал, конечно, что с семьей (а такой ход событий он не исключал) на это не протянешь, однако работу свою любил и менять не собирался.

– Пойми, – объяснял он Лене, когда она все-таки бросала упреки, – в творческой профессии полжизни работаешь на репутацию, на имя, а вторые полжизни оно работает на тебя.

– И когда же наступит твоя вторая половина? – в раздражении спрашивала девушка. – Или ты собираешься жить вечно?

Игорю казалось, что Лена (с ее филологическим образованием) смотрит на его журналистские опусы свысока. Сам он придерживался той здравой теории, что для репортера важен факт, а не стиль, и к огрехам своего письма относился философски. Самый гладкий текст – это набор клише, на котором читатель не спотыкается, но и не запоминает. А его тексты и замечали, и реагировали. То судебными исками, то просто кулаками.

Не сменить ли ему амплуа? Но представить, как он задает проезжим звездам одни и те же скучные вопросы, а те, преодолевая отвращение, отвечают или как он торчит на пресс-конференции по поводу начала отопительного сезона, Игорь не мог.

Из задумчивости его вывел телефонный звонок. Сидящая напротив Светлана Георгиевна отключила радио, едва слышно бубнившее о готовящейся приватизации местного оловокомбината, и схватила трубку.

– Ира?.. Привет. Как дела?.. Нет, не видела ее уже давно… Она, кажется, опять собирается замуж… Да, опять по объявлению нашла… Конечно, это не способ. Но где еще она может встретить?..

Если бы у редактора отдела права было чуть меньше подруг, она бы умерла. Не выдержало бы сердце (пришлось бы пить еще больше кофе, заполняя длинные паузы между разговорами), отказали бы легкие от учащенного темпа перекуров, повылезали бы волосы от ежедневной укладки.

Представив себе последнее, Игорь ухмыльнулся.

– …Кстати, Ир, ты не знаешь телефона того мехового ателье, ну на Красном проспекте, за Домом быта?.. Да хотела шубку свою отремонтировать, зима же скоро… Не так уж долго, Ира, всего через три месяца снег ляжет. Почему ты думаешь, что нет?.. Так не знаешь? Жаль… До свидания, Ира, пока. Привет Славику, – Светлана Георгиевна положила трубку и спросила у все еще ухмыляющегося Игоря:

– А ты не в курсе, как позвонить в ателье у Дома быта?

– Нужно взять телефонную книгу, – ответил журналист и сделал серьезное лицо.

– Правильно, в секретариате же есть справочник! – сообразила начальница и вышла.

Игорь глянул на часы. Светлана Георгиевна явно забыла, что ей пора пить кофе. Вот что делается с человеком, когда он горит на работе. Редакторша вернулась с толстой книгой и принялась с жаром ее листать. В дверь заглянула Татьяна Романовна, обозреватель по науке.

– Ты кофе пить будешь? – с упреком спросила она.

– Тань, ты не знаешь, как дозвониться до мехового ателье на Красном проспекте?

– На Советской, может быть?

– Нет. Именно на Красном, у Дома быта.

– Не знаю. Ты кофе пить будешь? – со значением глянув на часы, переспросила Татьяна Романовна.

– Ага.

– Пошли на планерку! – крикнул ответственный секретарь, пробегая мимо кабинета.

– Ну вот, не успели…

Планерка проходила точно по заведенному главным редактором ритуалу. Сначала обсуждали номер вышедший, потом уточняли план текущего, затем планировали последующий. На планерке Игорь обычно дремал с открытыми глазами или обдумывал какую-нибудь будущую статью. Но сегодня шеф нарушил привычный регламент и разразился страстной речью по поводу отсутствия в газете острых материалов, не говоря уже о сенсациях. По тому, как сверкали его глаза, Игорь догадался, что у главного опять вышел скандал с женой. Но когда Станислав Юрьевич немедленно принялся за исправление неожиданно обнаруженных упущений, стало ясно, что супруга уличила его в походе «налево». Именно эта слабость постоянно отвлекала главного редактора от работы и не позволила ему сделать блестящей карьеры. А профессионал он был крепкий, Игорь кое-что читал. Каждый раз после скандала дома Станислав Юрьевич целиком посвящал себя работе. Приблизительно, так, на неделю.

– Хватит ловить мух в чашках с остывшим кофе! – шеф умел, когда надо, быть образным и доходчивым до подчиненных. – Займитесь делом! Отдел социальных проблем два месяца обещает мне материал по детской токсикомании. Чтоб через три дня был сдан в секретариат. Татьяна Романовна, хватит лепить конспекты лекций про агни-йогу, отправляйтесь в Академгородок и привезите проблемную статью. Тем более что сейчас готовится годовое собрание академии. Отдел культуры! Николай Сергеевич! Хватит пережевывать номинантов на Букера, их в нашем городе читают десять человек, трое из которых работают в вашем отделе. Поймайте за причинное место какого-нибудь проезжего киркорова и сделайте эксклюзив. Вопросы есть? – взгляд редактора метался по нарочито серьезным лицам сотрудников. – Все свободны.

Игорь был приятно удивлен тем, что их отдел каким-то образом не попал в поле высочайшего зрения. Приятность длилась недолго.

– А тебя, Игорь, я попрошу остаться! – сакраментальной фразой шеф остановил журналиста на пороге кабинета. Пришлось вернуться.

– Присядь пока, – сказал редактор и участливо добавил: – У тебя что-нибудь случилось? Серьезное?

– Нет, Станислав Юрьевич, серьезного – ничего, но обстоятельства складываются таким образом, что…

– А если ничего не случилось, то чего же ты пишешь какую-то хренотень? Ты что, кроме чтения милицейских сводок, ничего не умеешь? Разучился? Думаешь, если я на тебя не каждый день ору, так уже и делать ничего не надо? А зарплату тебе и так заплатят?! Ее, дорогой, отработать надо! Хреново с тебя Светлана Георгиевна спрашивает, так я и ей объясню обязанности редактора отдела. Считай это серьезным предупреждением. Все, иди работай.

«Вот сволочь, – подумал Игорь, возвращаясь к себе. – Нашел козла отпущения под плохое настроение. И Большой Свете он “ни гу-гу” не скажет». Потому что, как знал журналист из оперативного источника, у Славы был с ней бурный роман лет пятнадцать назад. Зная ее характер, редактор ни за что не станет припирать Свету к стенке, как Игоря. Потому что тогда она забудет о своей лени и устроит ему такой скандал, что он потом еще год будет креститься и плевать через левое плечо. И до жены его доберется, и до спонсоров. Так что редакторство Станислава Юрьевича может оказаться короче, чем он рассчитывал. Следовательно, во всем виноват Игорь. В серьезность такого обвинения журналист не очень-то верил, но… Если честно, то он действительно перестал работать как надо. А пора уже плюнуть на Ленкин фантом, вечно маячащий перед глазами, и заняться какой-нибудь проблемкой. Вроде той – с суррогатными матерями, – которую он расследовал в прошлом году. Подобные истории, кроме всего прочего, очень наглядно показывают, что твои собственные проблемы, из-за которых ты не спишь или глушишь водку, – просто пустяк.

В кабинете Светлана Георгиевна продолжала решать неразрешимую проблему.

– Алло! Это спортивный магазин?.. Извините, пожалуйста, там рядом с вами расположено меховое ателье… А в справочнике нет его телефона. Не могли бы вы посмотреть в окно и сказать мне номер ателье? Он должен быть на вывеске… Окна не в ту сторону?.. Ну, извините, – завотделом перелистнула телефонную книгу и снова набрала номер.

– Алло, это Дом быта? Будьте так добры, подскажите мне номер мехового ателье, которое расположено рядом с вами. Или хотя бы номер дома… В телефонном справочнике его нет… Вот как? Ну, спасибо, – Светлана Георгиевна положила трубку и возмущенно развела руками. – Представляешь, Игорь, говорят, что ателье на ремонте! До зимнего сезона осталось три месяца, а они затеяли ремонт. Идиоты! Бездельники!

– Негодяи, – подтвердил журналист.

Чтобы хоть как-то снять пережитый стресс, Светлана взяла сигареты, чашку и отправилась пить кофе в отдел науки.

Игорь уставился в экран монитора, где все еще светился его текст про улицу Трубную. Журналист занес над клавиатурой руку, не зная, на что решиться: стереть его к черту или оставить? И тут раздался стук в дверь.

– Да-да, – крикнул Игорь.

На пороге возникла стройная, коротко стриженная брюнетка в джинсовом комбинезоне, сшитом так ладно, что подчеркивал все достоинства фигуры владелицы. Серые глаза смотрели твердо, а губы изогнулись в чуть смущенной приветливой улыбке.

– Добрый день. Вы – Игорь Свистун?

– Я. Здравствуйте, присаживайтесь.

– Лариса Никонова, – представилась девушка. – У меня к вам необычное предложение.

– Я слушаю.

– Вам сенсация нужна?

Пальцы Игоря коснулись клавиш и уничтожили дурацкий текст.

4

Осеннее утро было тихим и золотым из-за желтых листьев, в равных долях покрывающих и деревья, и мостовую. Мерно урча, «Жигули» Круглова катили мимо Ботанического жилмассива. Благостная картинка пейзажа раздражала майора, хотя зеленый – успокаивающий – цвет не сдал всех своих позиций. Еще больше раздражало то, что ему пришлось влезть в этот чертов новый черный костюм. Александр Иванович надевал его всего пару раз, и эта двубортная конструкция казалась ему нелепой. Он крутил головой, пожимал плечами, но от неприятного ощущения неродной одежды избавиться не мог. Словно в насмешку, повседневный джинсовый костюм едущего вместе с ним Миши был черным, и лейтенант переодеваться в строгий костюм не стал.