Текст книги "Медаль для мародера"

– Тогда я вас пивом угощу, – Сергей достал последнюю, припасенную на второй тайм бутылку.

Водка кончилась, та же судьба постигла и пиво, а игра тянулась, и счет стал уже 4: 1.

– Вот спиногрызы, блин! – ругнулся Валера, заглядывая в пустую бутылку.

– Не твой момент, – заметил Артур.

– Да все равно, достали меня эти гады, им бы спортивной ходьбой заниматься, а не в футбол играть!

– Ты не справедлив, Валера, для бойцов варикозного отделения из чахоточного центра они очень неплохи. Любую инвалидную команду они порвут, как печенюшку.

– Сделать бы им темную! – в сердцах сказал Сергей.

– Этому препятствует большая продолжительность светового дня, – философски заметил Артур.

А Валера не выдержал и запустил бутылкой в поле, но ни одного футболиста, ни вражеского, ни своего, который еще хуже, он не поразил.

– Мало водки взяли.

– Так давайте продолжим? – предложил Сергей, вспомнив, что у него есть мелочь от продажи билета.

Валера пожал плечами.

– Всегда, блин, готов.

– Давай, – принял решение Артур. – Пойдем ко мне, пока предки на даче.

Квартира Артура оказалась в Центральном районе, а дом был обычный, хрущевский, близнец Серегиного. В ближайшем продуктовом друзья купили литр водки, полкило колбасы, кабачковую икру и тоник «Швепс».

– У меня такое ощущение, что в местные лимонады добавляют чернил, – откручивая пластиковую пробку, прокомментировал последнюю покупку Артур. – В тоник для горького вкуса, а в остальные – для цвета.

– Артурчик у нас гурман, – сказал Валера. – Он и водку пьет только на спирте «Люкс».

– Зато ты, как малолетний шимпанзе, тащишь в рот всякую пакость, – отозвался друг. – Пепел «Огуречного лосьона» стучит в моем сердце.

– Лосьон разве горит? – спросил Сергей.

– Горит. В основном по утрам, в колосниках! – заржал Валера.

Сергей чуть было не обиделся, так и хотелось врезать по ухмыляющейся роже нового знакомого. Чего он все ржет и никогда не ясно: над ним или нет?

– Серега, твое предложение насчет темной, – вспомнил вдруг Артур, – предложение правильное, вот только не хватает нам смелых парней его осуществить.

– Поддерживаю предложение! – сказал Валера, хотя на самом деле уже поддерживал полный стакан. – Летом темную футболистам, зимой – хоккеистам. Те тоже совсем мышей не ловят, скатились во вторую лигу.

– Вот именно! – Сергей взял свой стакан.

– Выпьем за нашу окончательную победу! – произнес Артур.

– Все-таки «чкаловцы» гады, – заметил Валера, закусывая «Докторской». – Они не только всем настроение портят, они еще моего друга спаивают! Ведь это же невозможное дело, насколько ему пришлось больше водки выпить, чем мне… чем нам с Серегой.

– Завидуешь? – прищурился Артур.

– От такого боления можно белой горячкой заболеть. А мне… то есть нам с братком даже забалдеть не с чего! Счет, ладно, счет – хрен с ним, не повезло, но по воротам нападающие бить обязаны!

– Или пусть уходят в защитники! – кивнул Сергей.

– Не могли наскрести игроков на одну хорошую команду – сделали две плохие. На фига, спрашивается? – пожал плечами Артур.

– Да я бы этих тренеров с директорами… – Валера стукнул по столешнице так, что стаканы подпрыгнули, а бутылки опасно закачались.

– А давайте, правда, – темную! – повторил Сергей.

Артур ничего не успел ответить, его перебил дверной звонок. Он вышел в коридор и глянул в глазок – никого. Пошел обратно, но вдруг за дверью раздался женский крик:

– …Скорее! Помогите! Боже мой! Приезжайте сейчас! У меня авария, вода хлещет!.. Какая заявка? Да вы очумели, я же всех соседей затоплю!.. Господи, боже мой! Я же говорю – прорвало где-то, вода льет!

Артур догадался, что это соседка говорит на площадке по радиотелефону, и открыл дверь.

– Что у вас случилось, Анна Харламовна?

– Ой, как хорошо, Артур, что ты дома! Несчастье у меня – трубу прорвало, наверное, вода по ванной так и хлещет, в комнаты течет! А у меня же евроремонт, мебель старинная, на полу – ковер персидский!

– Вода горячая?

– Слава богу, холодная, но так льет!

– Минутку. – Артур вернулся в комнату. – Валерка, у соседки трубу прорвало.

– У той, у хорошенькой?

– Нет, у Хамовны.

– Это которая карга-полковница? – встрепенулся Валера.

– Ага! Которая нас всегда в подъезде ловила и по мозгам моралью ездила, а червонец занять не хотела.

– Так мы ей сейчас поможем, – подмигнул Валера, потирая руки. – Из антиквариата переправу сделаем.

Артур наклонился к его уху и что-то сказал.

– Вам помочь? – спросил Сергей. – Я могу.

– Пошли, Серый! – пригласил Валера. – На шухере постоишь.

– Да нет, Серега, все нормально, – похлопал его по плечу Артур. – Ты в сантехнике чего-нибудь понимаешь?

– Ну, так… более-менее.

– Тогда идем.

Друзья зашли в соседнюю квартиру, где ковровая дорожка в коридоре уже плавала, а хозяйка металась из ванны в комнату и по-прежнему орала в телефонную трубку, вызывая теперь уже спасателей.

– Ой, мальчики! Как я рада вас видеть! Артур, как хорошо, что я застала тебя с друзьями! – от Анны Харламовны, заметил Сергей, пахнуло вермутом.

– Сейчас мы все сделаем, – пообещал Валера. – Где течь? В кормовом отсеке?

– Нет, не на кухне, а в ванной, смотрите, как льет. – Анна Харламовна показала на свои ноги, обутые в зимние сапоги и погруженные по щиколотку в воду. – Персидский ковер уже потемнел!

Хозяйка завела парней в ванную, где вода хлестала прямо из стены под раковиной.

– Вот ведь несчастье! Если можете, то перекройте воду!

– Серега, глянь, – распорядился Артур. – Валера, а ты посмотри, что можно сделать с ковром.

– Ага. – Валера из ванной испарился.

Хозяйка продолжала причитать и пахнуть. Сергей полез под раковину, огляделся. Артур наклонился следом.

– Ну, как?

– Пара пустяков. Тут шланг…

– Ничего пока не делай, я скажу, когда надо.

– А чего?..

– Так надо. – Артур разогнулся. – Придется повозиться.

– Я сейчас инструмент с кухни принесу, – сказала Анна Харламовна.

– Я вам помогу, – предложил Артур и, неловко повернувшись, сшиб эмалированный таз, который загремел по полу, несмотря на слой воды. – Ой, извините!

– Будь, пожалуйста, повнимательней, Артурчик! У меня тут плитка новая и эмаль, между прочим, отбиться может.

– Постараюсь, Анна Харламовна. – Артур похлопал Серегу по плечу.

Он с хозяйкой вышел, а Сергей на всякий случай шланг, из которого лилась вода, направил в ванную. На самом деле, авария была смешная – отсоединился шланг, подающий воду в автоматическую стиралку, можно исправить, но Артур сказал зачем-то подождать.

В ванную вернулся Валера, спросил громко: «Ну что там?» – потом подвинулся ближе.

– А где фонтан? Серега, ты что делаешь? – Валера заметил шланг в ванной. – Брось его и, если можешь, добавь горячей водички. Артур просил.

– Зачем?

– Можешь?

– Ну, могу.

– Давай!

Сергей отсоединил второй шланг.

– А-а-а! – заорал Валера. – Анна! Харламовна! Смотрите!

В ванную, заполнявшуюся паром, влетела хозяйка. За ней появился Артур, а Валера, наоборот, исчез.

– Что случилось?!

– Боже мой! Тут же плитка свежая, три дня как положили!

– Обязательно отлетит! – воскликнул Артур. – Анна Харламовна, скорее надо убирать воду!

Хозяйка схватила тряпку и стала возить ею по полу. Артур потянул Сергея к себе, шепнул:

– Иди, помоги Валерке, а я ее тут подержу.

Артур выпихнул приятеля из ванной, а сам принялся сетовать и разбрызгивать воду. Сергей вышел в коридор и увидел Валерку, волочащего здоровенный аквариум с мятущимися рыбками.

– Помоги! – сдавленно выдохнул Валерка. Серега понял, что сейчас не до расспросов и поспешил на помощь. Они быстро протащили груз мимо ванной, вход в которую старательно перегораживала спина Артура, миновали коридор, вышли за дверь и ввалились в соседнюю квартиру.

– Куда?

Валера кивнул на стол в гостиной, где закуска оккупировала лишь один край, а большая часть столешницы оставалась свободной. Водрузив аквариум, Валерка повалился на диван и, по обыкновению, заржал.

– Ой, не могу! Ну, умора!

– Мне Артур сказал вернуться.

Новый приятель смог в ответ только махнуть рукой. Сергей вышел снова на площадку, где столкнулся с Артуром.

– Все, концерт для шлангов и соло на тряпке окончен. – Приятель развернул Сергея назад. – Там спасатели явились.

Зайдя в комнату, Артур глянул на аквариум, на закатывающегося Валерку, повалился рядом и захохотал сам. Сергей вошел следом, посмотрел на веселящихся друзей, потом на мечущихся рыбок и сам рассмеялся. Напряжение, появившееся еще на стадионе, спало.

– Классно! – орал Валерка. – Мы это сделали!

– А на фига? – между приступами смеха выдавил из себя Сергей.

– Понимаешь, – сказал Артур, – она, тетка эта, – сквалыга, с детства нас к этому аквариуму не подпускала, боялась, что мы навредим ее чебакам. И мы поклялись лет десять назад, что отомстим. А тут такое стечение.

– Течение! Протечение! – Валерку хвалил новый приступ. – Давайте… давайте их зажарим?

– Или по Жванецкому: «Он добавил лук, картошку, соль и поставил аквариум на огонь».

– Воды многовато, – серьезно произнес Сергей, чем вызвал очередную волну хохота.

Артур сел и достал сигареты.

– Как же она меня доставала! До сих пор забыть не могу.

– А вдруг она на нас наедет? – спросил Сергей. – Аквариум ведь не иголка.

– Не ссы, браток, мы там пару банок разбили и несколько килек по персидскому ковру размазали. – Валера тоже сел. – Ну вот, теперь можно и выпить! За победу над Хамовной!

– Водку не хочу, – скривился Артур.

– Вот те раз! Мусье граф, так ведь разносолов не припасено, – развел руками Валерка.

Артур достал из кармана купюру.

– Серега, не в службу, а в дружбу, сгоняй за коньячком. – Тот взял деньги. – И меньше четырех звездочек не бери.

– Откуда бабки? – удивился Валера.

– Откуда-откуда – от бабульки. – Артур мотнул головой в сторону соседки.

– Не боишься, что она теперь к нам спасателей в мундирах пришлет?

– Волков бояться – коньяка не пить. Кроме того, вермут, который в больших количествах клюкает Хамовна, способствует склерозу. Не замечал?

– Ага. Но коньяк – лучше! – Валера подошел к столу. – Давай, Серый, мы с тобой по посошку, раз Артур упрямится. – Он приобнял нового друга за плечо. – Ему и так хорошо, его команда вон сколько нафутболила, а нам едва на разогрев хватило!

Валера налил по полстакана, приятели выпили, и Сергей почувствовал от желудка тепло и прилив сил.

– Я скоро!

К магазину летел Серега – как на свидание, все-таки ему страшно повезло, что такие ребята, как Артур и Валера, оказались рядом с ним на скамейке в его не лучшие, прямо скажем, времена…

3

Месть – дело благородное и святое, всегда считал Сергей. Аквариум тащить глупо, конечно, но отплатить соседке было надо, в этом он уверен. Деньги на коньяк – мелочь, но справедливость восстановлена, и это главное.

Нельзя спускать, когда тебя или твоих близких обижают, иначе не сможешь себя уважать. Обида, она как раковая опухоль, если ее не удалить, разрастается, и ты уже ни о чем другом думать не можешь. С Сергеем именно такая история и произошла.

Детство его было если не счастливым, то вполне безоблачным. Мама – Марина Александровна, бывшая балерина, была домохозяйкой, много времени посвящала сыну. Отец Виктор Денисович работал в институте сначала заведующим кафедрой, а потом деканом факультета. Служба у него была серьезная, она требовала много времени и сил. Мама с этим соглашалась, старалась быть хорошей женой и матерью. Может, не все у мамы идеально получалось, но она заслужила уважение хотя бы потому, что бросила любимый балет ради семьи. К жене и сыну папаша до поры относился ровно, но потом вдруг выкинул фортель: завел себе любовницу – кассиршу из института. Какое-то время они скрывались, но, в конце концов, доброжелатели матери на папашку настучали. Он долго не отпирался (Сергей слышал часть разговора), заявил, что это серьезное чувство и мать, как бывший работник искусства, должна его (это чувство) уважать. Мама вспылила, ударила отца по щеке, покидала его шмотки в чемоданы и выкинула их за дверь.

Надеялась ли мать на то, что отец вернется, Сергей не знал, но сам он в первое время ждал. Но папашка сделал вид, что обиделся, окончательно их бросил и стал жить с кассиршей. Вместе с ним, как потом выяснилось, к кассирше перешла и новая квартира, и новый должностной оклад – когда папашка стал проректором. А ведь он имел «приработки» и помимо оклада, их они тоже лишились.

Дальше – больше. Матери пришлось пойти на службу, а Сергею отец запретил поступать в институт, пообещав устроить его в другой вуз. Хотя прекрасно знал, что учиться самостоятельно у сына не получится. Тут уж Серега совсем разозлился, поняв, что для папаши он стал чем-то вроде темного пятна в биографии, которое хочется от посторонних скрыть, а самому забыть.

Именно в этот момент Сергею вдруг позвонила новая пассия отца и предложила поговорить. Он сначала думал отказаться, а потом пошел на встречу из интереса. Кассирша оказалась ничего себе, ладненькая, и это злило еще больше. Сергей послушал-послушал ее лепет про интеллигентных людей и дружеские отношения, а потом выдал ей по полной программе все, что он о ней, курве, думает. У кассирши слезы из глаз прям брызнули, и именно в этот момент Сергей почувствовал, как сладка месть, как отлегло у него от сердца. Правда, чувство удовлетворения было недолгим. Вечером позвонил отец, наорал на него, обозвал мерзавцем. Тогда Сергей попытался его послать, как пассию, папаша спохватился и сына подкупил. То есть сначала вроде уступил, стал давить на мужскую солидарность, на то, что он взрослый парень и должен понять; что во многом виновата сама мать, которая хорошо умеет готовить только яичницу и так далее. А затем папашка предложил отступного: если Сергей перед кассиршей извинится, то отец купит ему машину. Сергей обещал подумать, но едва только положил трубку, он уже знал, что согласится, потому что иметь свою машину это… это…

Промаявшись пару дней, Сергей позвонил кассирше и извинился. От этого унижения он почувствовал к отцу горячую обиду и ненависть, утолить которые могла только месть. Он даже хотел машину вернуть, но потом передумал и стал подрабатывать частным извозом, потому что грошовой зарплаты матери на двоих не хватало…

История с аквариумом – это тоже была месть, понял Сергей, месть за какие-то детские обиды, но справедливая и долгожданная. Он рассказал Артуру и Валере о своей жизни так, как не мог бы рассказать никому, ведь они могли его понять, как никто. Для этого друзья и нужны.

Сергей в них не ошибся, во всяком случае, в Артуре. Тот не просто посочувствовал товарищу, а еще и придумал, как они вместе смогут отомстить всем его обидчикам одновременно. Сергей с радостью согласился участвовать в налете на кассу института, он даже готов был взять на себя главную роль, потому что и месть-то это его, Серегина. Валерка, как всегда, заржал, заявив, что денег в этом деле чуть больше, чем мести. С его точки зрения, может, и так, а Артур признался, что придумал план из-за рассказа Сереги. Да и так понятно, что Артур сделал все ради друга, ведь налет планировался именно на тот момент, когда папаша оставался в институте вместо ректора, ему, значит, и быть крайним! Какие еще доказательства дружбы тут нужны?

Главные роли достались Артуру и Валере, потому что Сергея в институте могли случайно узнать. Пусть так, зато папашка, гад, попался, теперь он повертится, как крыса, тонущая в сортире. И кассирша свою припарку тоже получит!..

Вся дорога заняла минут пять – семь.

– Здесь налево, во двор и прямо – до стены, – распорядился Артур. – Мотор не глуши.

Сергей выполнил маневр и остановил «тойоту» в незнакомом тупичке на территории Первой городской больницы. Вокруг не было ни души, но Валера еще специально отбежал, проверил. Тем временем Артур вышел из машины, открыл ключом какую-то подсобку и вынес оттуда автомобильные номера.

– Прикручивай!

Пока Сергей ставил на место родные номера, Артур с Валерой затащили мешки с деньгами в подсобку. Там же они спрятали снятые номера. Лишь тут Сергей огляделся и заметил вывеску «Морг». Вот это прикол! Он захохотал, как Валерка: знатное местечко! Уж где-где, а у мертвяков вряд ли кто догадается обыск провести. Все-таки Артур – гений!

– Кончай ржать, поехали! – окликнул его Валера. – Сейчас все дороги перекроют, чего нарываться…

Глава пятая
Леонид

1

Свою очередь Клокову пришлось ждать не очень долго, допросы вели сразу несколько человек. Все равно Леонид нервничал, прокручивая про себя события последних часов. Он виноват? Вернее: его могут считать виноватым? Дело-то серьезное, кто-то ведь должен стать козлом отпущения во всей этой истории с налетом. Но больше всего его волновал другой вопрос: сумеет ли он сохранить в тайне свое фантастическое открытие? Его нервный вид может легко вызвать подозрения, а Лене сейчас терять время на милицейские допросы просто жалко, у него и без того есть над чем подумать.

Леонид попал к мордатому молодому человеку с редкими соломенными усиками и водянистыми глазами. Перед ним уже лежала стопка исписанной бумаги, словно перед примерным учеником. Отличники в следователи идут?

– Я дознаватель Сиротин Олег Николаевич, – представился тот и приступил почти к двухчасовому допросу.

К этому Леонид был готов, ведь он один из главных свидетелей. Начал дознаватель с ответственности за дачу ложных показаний, потом записал анкетные данные и подробнейший рассказ о сегодняшнем утре. По уточняющим вопросам Сиротина Леонид понял, что толку с его рассказа немного. Ну и ладно. Затем дознаватель изменил тему.

– Леонид Павлович, вы охранником работаете на полставки?

– Да.

– Почему?

– Потому что целую ставку не дают.

– Понятно… – Сиротин помолчал. – Значит, вы занимаетесь этой работой из-за денег?

– Как все.

– Я в том смысле, что денег вам не хватает?

– А вам?

– Ну… речь не обо мне. Отвечайте, пожалуйста, на вопрос.

– Это ведь не основание для подозрений?

– Конечно, конечно. Продолжим. Вы знали о предстоящей поездке в банк?

– Знал. Мне вчера Людмила… э-э-э… Константиновна сказала.

– Зачем?

– Ну а вдруг я на больничном – мне ж тогда замену придется искать.

– Леонид Павлович, вы никому не говорили о том, что сегодня будет зарплата?

– А зачем?

– Ну, случайно, по неосторожности… под шафе?

– А чего говорить-то? – пожал плечами Леня. – Все и так знают, к нашему приезду уже очередь стояла.

– У вас нет никаких подозрений?

– Нет.

– А этих налетчиков вы никогда раньше не видели?

– Я же сказал – нет.

– Я вас еще о них не спрашивал.

– Вы спросили: не подозреваю ли я кого. Если б я их знал, то заподозрил.

Сиротин подумал.

– Скажите, Леонид Павлович, а вы внимательно изучали свою должностную инструкцию?

– Честно говоря, нет.

– Но вы понимаете, что это вас не освобождает?..

– От чего?

– От ответственности за неисполнение! Вы за инструктаж в журнале расписывались?

– Кажется, нет.

– Ну, это несложно проверить, – заметил дознаватель. – Гораздо сложнее объяснить, почему вы не преследовали преступников?

– Я преследовал!

– Имеется в виду – сразу, как увидели.

– Но ведь они же вместе с Людмилой… Константиновной пришли. Кто ж знал?

– Хорошо, на сегодня закончим.

– А что еще-то? Я вроде все рассказал.

– Вы сейчас, пожалуйста, вместе с вашими коллегами съездите к нам в управление для составления фоторобота преступников.

– Но…

– Вы разве не хотите помочь следствию?

– Хочу. Но, мне кажется, что Антонина Макаровна и Людмила Константиновна и без меня справятся.

– Они обе в шоке и не могут хорошо описать преступников. Так что ваша помощь необходима.

– Ладно, – улыбнулся Леонид, довольный тем, что главные свидетели вне игры.

– Вот и отлично… Да, еще одно, Леонид Павлович, вот здесь еще распишитесь.

– Пожалуйста. Это что, протокол?

– Нет, подписка о невыезде…

2

Честно говоря, у Лени мелькнула мысль догнать парней в камуфляже и спросить: куда они поволокли мешки? Ситуация показалась ему странной. Но не мог он, не мог, потому что… У каждого человека есть гордость, и никому не хочется выглядеть дураком в глазах соперника. Пятнистые спины еще маячили где-то в конце коридора, когда с лестницы второго этажа кубарем скатился проректор Ерофеев.

– Что с Людой?! – выкрикнул он и ворвался в кассу, дверь которой оказалась не запертой.

Леня переглянулся с Родиком и двинул следом. Кассирша Людмила сидела, привязанная к стулу, с заклеенным скотчем ртом. Вокруг нее суетился Виктор Денисович: он, успокаивая, гладил Люду по голове, искал на столе ножницы и бормотал:

– Не волнуйся, Мышка, я сейчас, Мышка!

На вошедших охранников он внимания не обратил.

– Ни хрена себе! – воскликнул Родион. – Вот это круто!

Леонид зацепил край скотча и расклеил рот.

– Осторожно! Я заминирована! – заорала Людмила так, что Ерофеев отскочил в сторону.

– Деньги где? – тряхнул ее Леня.

Людмила непонимающе смотрела на него секунду, потом объяснила очевидное:

– Украли.

Леонид выбежал из кассы и помчался по коридору. Сколько минут прошло? Две? Пять? Надо было ему на тех пятнистых напасть, но кто ж знал, что они не новая охрана или инкассаторы какие! Справа чуть сзади Леонида топал Родик. «Чего мы бежим? – мелькнула мысль. – Оружия-то все равно нет!»

Охранники выбежали на крыльцо, похожее на леток улья в теплый день. Народ суетится, но это, насколько хватало глаз, мирная суета, никаких подозрительных пятнистых спин видно не было. Потоптавшись с минуту, охранники вернулись в кассу, едва пропихавшись сквозь толпу в дверях. Проректор стоял перед женой на коленях и резал веревку.

– Виктор Денисович! Вы милицию вызвали? – спросил Леня.

– Да, и взрывников тоже.

Люди в дверях заволновались, потом расступились, в кассу ввалилась главбухша: волосы растрепаны, лицо, словно посмертная маска, на запястье – обрывок веревки. Леонид галантно пододвинул ей стул. Макароновна плюхнулась на него, будто мгновенно обезножев.

– Виктор Денисович, вы милиции сообщили?

– Уже вызвали, Антонина Макаровна, – успокоил проректор, – и взрывников тоже.

– Зачем?

– На Людмиле мина!

– А я свою оторвала.

– Как и вы… вас тоже?

– Я же вам говорила, Виктор Денисович!

– Ничего вы мне не говорили!

– Я вам все про ограбление рассказала. Почему вы их не задержали?

– Было уже поздно.

– А вы?! – Макароновна уставилась на Леонида и Родиона. – Вы мне за все ответите!

– А мы чо? – Родик нырнул за спину Клокова. – Не хватало нам еще за чужие дела отвечать.

– Антонина Макаровна, сами-то вы где были? – осенило вдруг Леню. – Людмила к вам ходила?

– Я где надо была! Меня, между прочим, бандиты связали и заминировали как ее. – Макароновна ткнула пальцем в кассиршу. – Но я развязалась и позвонила Виктору Денисовичу!

Толпа на пороге снова расступилась, в маленькое помещение с трудом втиснулся милиционер в бронежилете и с автоматом на шее.

– Попрошу всех оставаться на своих местах и ничего не трогать! – приказал он.

– Можно я встану? – попросила вдруг Людмила. – Я писать хочу.

– Тебе нельзя, у тебя же мина! – воскликнул проректор Ерофеев.

– Мина?! – услыхал милиционер. – Так, всем очистить помещение, кроме женщины с миной. Быстро!

– Но…

– Да оторви ты ее, – сказала Макароновна и шагнула к Люде.

– Не-ет! – крикнула та. – Я боюсь.

– Не бойся, я с тобой, – напомнил Виктор Денисович.

– Очистить помещение, я сказал!

Милиционер выгнал всех в коридор, и остальное Леонид наблюдал и слушал уже из коридора. Мент по телефону объявил операцию «Перехват» по поводу какой-то белой «тойоты», которую заметил проректор. Он, как понял Леня, сначала на крыльцо сбегал, а потом уже примчался в кассу. Потом милиционеры искали утку для Людмилы, которая грозилась не выдержать, потом приехали саперы. Один из них осмотрел кассиршу, потом, словно пластырь с зажившей царапины, содрал взрывпакет. Люда вскрикнула и потеряла сознание, Виктор Денисович бросился ей на помощь, но его в кассу не пустили, – милиционеры предпочли надавать даме легких пощечин и вывести ее из помещения. Затем они занялись осмотром места преступления и закрыли дверь. Другие менты окружили всю толпу любопытствующих и загнали ее в одну из аудиторий, велев не разговаривать. Уже через полчаса начались допросы, а Леонида вызвали одним из первых, потому что он был охранником. Вот тут он впервые в жизни уступил бы свою очередь кому угодно.

Леонид успел подумать о том, как вести себя на допросе, что говорить, а что нет. В целом все прошло нормально. На детекторе лжи его не проверяли, так что он посчитал, что отбрехался. Но вот последняя фишка про подписку о невыезде его смутила. Она говорила о том, что на самом деле он не свидетель, а подозреваемый. Леонид не сдержался и поинтересовался об этом у Родиона, которого, как и его, задержали для составления фоторобота.

– С меня тоже подписку взяли, – признался Родик. – Тебе-то хорошо, у тебя судимости нет, а до моей наверняка докопаются и мурыжить начнут, проверять на причастность.

– А что мы могли сделать, даже если бы знали, что это грабители?

– Не знаю. Тревогу поднять или драку устроить.

– Ты у них кобуры видел?.. Какая там драка!

– Вот так перед следователем и отмазывайся.

– А…

– Леонид, можно тебя на минутку? – к группе, которая должна ехать в управление, подошел проректор Ерофеев.

– Виктор Денисович, нас просили не отлучаться.

– Ничего страшного, мы вот тут в коридорчике поговорим, ты ничего не пропустишь.

– Хорошо. – Леонид, ругаясь про себя, вышел из аудитории следом за проректором. Ему равно не хотелось и говорить с Виктором Денисовичем, и составлять фоторобот. – Ну что?

– Понимаешь, Леонид, вышла маленькая неувязочка. – Ерофеев распахнул папочку. – Дело в том, что ты вовремя не расписался за инструктаж.

– Какой? По технике безопасности? – уставился на него Леня.

– Ха-ха, смешно, – оскалился Виктор Денисович. – Ты же умный парень, понимаешь, что речь об инструктаже охранников. Вот здесь, пожалуйста, распишись.

– Но ведь никакого инструктажа не было.

– Как не было? Мне доложили, что был.

– Не было, Виктор Денисович.

– Ты, наверное, забыл.

– Нет.

– Безобразие! Я непременно разберусь с этим вопросом, – пообещал Ерофеев. – А сейчас тебе обязательно надо расписаться в журнале.

– Но ведь инструктажа не было.

– А по технике безопасности был?

– Нет, но…

– Тут то же самое, ничего страшного. За технику безопасности ты же расписываешься, распишись и за охрану, чего тебе стоит? Что ты из себя такого принципиального строишь, Леонид?

– Не в этом дело.

– А в чем? Мы же, в конце концов, коллеги, мы работаем в одном институте, это ты понимаешь? И дальше работать будем, будем вместе расти, так сказать. Ты ведь, Клоков, можешь стать преподавателем, научным сотрудником… Понимаешь, о чем я? Кроме того, у тебя должно быть элементарное чувство патриотизма, мы ведь все вместе, как одна семья, можно сказать. А ты своим упрямством подводишь своих старших товарищей. Пойми, Леонид, для тебя это мелочь, если что, мы тебя поддержим характеристикой или чем другим, а иначе из-за тебя всему ректорату эта история может боком выйти. Даже Игорю Кирилловичу могут грозить неприятности. Ты этого хочешь?

– Нет.

– Значит, подпишешь?

– Леня! Ехать пора! – Из аудитории высунулась стриженая голова Родиона.

Никогда Клоков не был так рад видеть своего напарника, как сейчас.

– Иду!

– Ну, мы договорились? Ты распишешься за инструктаж?

– Я подумаю, – сказал Клоков, отступая к двери.

– Ты хорошо подумай, Леонид, – напутствовал его Ерофеев. – Тебе тут еще работать!

Несмотря на то что налетчиков Леня разглядел хорошо, в управлении, при составлении фоторобота, он сидел тихо и голос почти не подавал. И не потому, что его расстроили подписка о невыезде и угроза проректора. Эти неприятности были мелочью по сравнению с одним оглушающим фактом: он знал одного из налетчиков не только в лицо, он знал его по имени…

3

Знакомство Леонида с Олей произошло на КВН и было весьма эффектным. Конечно, Леня никогда бы ей не признался, что встречу он тщательно подготовил.

Первый раз он увидел Ольгу у кабинета главбухши, когда девушка приходила к матери на работу. И сразу влюбился, так она была очаровательна: высокая брюнетка с серыми искристыми глазами и молочной кожей, походка легкая, все движения плавные, закругленные, словно у балерины. Потом Леня еще несколько раз встречал Олю в институтских коридорах, но ни разу не осмелился с ней заговорить. А она его, конечно, не замечала, ну, это понятно, ведь мужчина должен чем-то обратить на себя внимание дамы. И желательно при необычных обстоятельствах. Леня про себя изобретал тысячи способов, но все они были один сумасшедшее другого. Леонид знал, что реальность отличается от фантазии тем, что в ней ситуацией управлять трудно, а допустить промашки он не мог. И вот наступил более-менее подходящий момент, которым Клоков решил воспользоваться.

У Лени был приятель – кавээнщик Боря Маслодоев. Дружили они давно, с тех пор как учились на первом курсе строительного факультета. Оба институт пока не закончили, уйдя в академический отпуск. Леня стал старшим лаборантом, а Боря тоже кем-то, но он свою должность толком и сам не помнил, потому что на самом деле стал профессиональным хохмачом-затейником. Сейчас победы кавээновской команды не менее важны, чем, например, межвузовский чемпионат по баскетболу. Единственная разница в том, что найти и принять в институт готовую команду баскетболистов можно, а команда кавээнщиков формируется из уже поступивших студентов. Это потом они уходят в академотпуск, прыгают из вуза в вуз, числятся «подснежниками» в лабораториях, потом, когда проявят скрытые таланты. Боря их никогда не прятал, а с первого дня пел, орал, прикалывался над однокашниками с таким энтузиазмом, что от темной его спасала только кавээновская команда, как предохранительный клапан перераспределявшая его необузданную энергию. КВН же стал основным видом деятельности Маслодоева, потому что с его способностью корчить рожи, необходимости учиться уже не было. Боря обзавелся брюшком, поклонницами и постоянным местом в сборной института.

Почему Маслодоев с ним дружил, Леонид не помнил: то ли он дал кавээновской звезде списать, то ли не поддержал предложение набить Борину морду. По крайней мере, фундамент их взаимоотношений был достаточно крепким для того, чтобы Маслодоев мог всегда рассчитывать на стакан лабораторного спирта, а Леня – на лучшие места в зале.

И вот однажды, накануне одной из игр кассирша Людмила упомянула, что Макароновна искала билет для своей дочери.

– …Понимаешь, в кассе уже ничего приличного нет, а я сразу вспомнила о тебе, Леня, ты же дружишь с этим… страшный такой… Маслодоев!

Леонид тут же помчался искать приятеля, который как всегда околачивался на экономическом – факультете с максимально женским населением. Несколько девчонок, растопырив глаза, слушали его байки.