Текст книги "Три фальшивых цветка Нереальности"

– Прокатимсся лучше сс нами, – произнёс он со странным акцентом.

– Мама запрещает мне разговаривать с незнакомыми дядями.

– Мы хорошие дяди.

– Ага, – вступил в разговор второй. – Пока те, к кому мы обращаемсся, ведут ссебя хорошо.

– Знаете, я очень привередливый. Без удобств ездить не могу. Вот в вашем мобиле есть стилонер?

– А пойдём, – сказал Первый, – ссам поссмотришь.

Я подошёл к их колымаге и заглянул в салон.

– Ого, настоящее ретро. Всегда мечтал на таком прокатиться.

– Ну так прыгай сскорей, – неискренне улыбаясь, сказал Второй.

– Да, хороший мобильчик… но мне ближе мой «конь». Там и места побольше, и стилонер есть. Так что жаль, ребят, но ничего не получится.

Я лыбился и пускал дым им в физии.

– Сслушай, пёссик, – процедил Первый, – не выпендривайсся и ззалеззай. – Он ткнул в меня чем-то металлическим и с дулом.

Я опустил взгляд.

– Плазмомёт ручной полуавтоматический, да? Что ж, неплохо, но…

– Ззалазь на ззаднее ссиденье! Живо! А ты, – Первый повернулся ко Второму, – ззавяжи ему глазза.

– Только я люблю ехать быстро-быстро, – сообщил я, забираясь внутрь. – Вы прокатите меня с ветерком?

Глазюки Первого выпучились.

– И рты ему ззаклей, – злобно бросил он.

Track 10 “Innuendo”[10]10
  The song is by Queen.


[Закрыть]

В их развалюхе было тесно. Она подпрыгивала на каждой колдобине с таким звуком, словно готовилась отойти в мир иной. Её трясло, как эпилептика в припадке. Она скрипела и воняла, и всё время разговаривала – просила двух моих спутников помыть ей бока и побрызгать сиденья освежителем.

Тот, что сидел на заднем сидении и тыкал мне в рёбра плазмомётом, бурчал: «Ззаткнись». На мобиль это не производило впечатления. Он продолжал болтать, а мой «конвоир» механически повторял своё «волшебное» слово.

За рулем сидел тот, которого я назвал Вторым. Водил он хреново. Три «кляксы»-повязки чёрными жвачками облепили мои головы, и я не видел дороги. Но я её чувствовал: каждую неровность на асфальте, каждую воздушную яму я ощущал своим телом.

Нам сигналили со всех сторон. Звуки клаксонов смешивались с дребезжанием тачки, её болтовнёй и бурчанием Первого.

– Может, включишь радио? – сказал я.

Второй что-то произнёс сквозь зубы, но щёлкнул переключателем. Я узнал знакомые аккорды.

– Это же вступление из “Screams are Restricted”.

– Ззаткнись, – буркнул Первый.

– Вы никогда не смазываете мне покрышки и не протираете зеркала, а за мной нужен тщательный…

– Ззаткнись.

Я хотел сказать, что это песня моей группы “Hard Boil”.

– Ззаткнись, – буркнул Первый.

– Да я ещё ничего не сказал.

– Ззаткнись.

Примерно так мы доехали до… куда-то. Второй резко затормозил, и Первый завалился вперёд. Я понял это по его ругани.

Мы вылезли из мобиля. Пи-пип – его поставили на сигнализацию. Мы куда-то пошли. За спиной у нас ещё какое-то время раздавались жалобы и просьбы почистить бампер.

Скрипнула дверь, мне ткнули в спину плазмомётом, и я понял, что это предложение войти. С тем же милым скрипом дверь закрылась, и темнота обступила нас. Я почувствовал это, даже несмотря на «кляксы»-повязки.

Кто-то из двух «похитителей» подошёл ко мне, шепнул магическое слово. «Кляксы» сразу стали жидкими, стекли с моих голов и заползли к парню в карман. Сквозь щели в стенах пробивалось немного света, и я различал смутные фигуры существ – которых тут было очень много.

– Привет, – сказал я. – Я Децербер. А вы здесь прячетесь от налоговой?

Свет надо мной неожиданно вспыхнул. Я отгородился от него рукой.

Светильники, жужжа пропеллерами, летали под потолком.

Я убрал руку, но глаза мои были ещё прищурены. Я разглядывал тех, кто находился в помещении.

Помещение было внушительным. Наверное, зала какого-нибудь старого, заброшенного дома.

Фигуры мне внушительными не показались. Честно говоря, я их всех уже видел. Это были неподвижные существа с длинными носами. Они стояли навытяжку, да так, словно родились с металлическими позвоночниками. Хотя кто знает, может, так оно и было… Их мелкие чёрные глазки злобно сверкали из-под шляп. В плащах цвета «хрен поймёшь» они были похожи на громадных летучих мышей. Мышки слетели с потолка, опустились на пол, сложили крылышки и терпеливо кого-то ждали. Меня. И я их всех видел, да. Они были как близнецы похожи на тех двух ребят, что привезли меня сюда.

И все они молчали.

Вдруг из-за их спин выползла какая-то громадная фигура. Заслоняя свет, она медленно приближалась. Её тело дрожало, словно это было не тело, а желе. Я видел чёрный силуэт, надвигающийся на меня, и эти колебания. Если бы реальность внутри меня вдруг сошла с ума, я бы раздался и пошёл волнами, как это создание. Существо выползало из мрака, неторопливо, как гигантский червяк. Чёрное пятно трёх метров ростом.

Уж не то ли это «пятно», которое я видел ночью? Или за которым гнался Кашпир?

Но они были намного меньше этой громадины. И от них веяло страхом. Необъяснимым и непобедимым ужасом. Это тоже было страшным. Но такой испуг я мог побороть.

Подлетели светильники, выдвинули фонарики на ножках и бросили яркие лучи на колеблющееся нечто. Лучики света выхватили разные участки тела – все дрожащие, как замёрзшие синицы на ветру, и мутно-белые, вязкие. Светильники окружили это, взялись за ручки, напрягли свои фонарики – и из-под потолка, вниз, ударил белый бесплотный поток. Создание проступило в этом свете, как фотография проступает в ванночке с химическим раствором. И ощерило пасть в улыбке, которой каннибалы встречают своих собратьев.

– Здоров’, – сказал я колышущейся, полупрозрачной, белёсой массе с длинными отростками. – Как делишки, как детишки?

Улыбка исчезла, и от рожи ничего не осталось. Теперь её попросту не было – только мутно-белая гладь и такого же цвета волны.

– Здравствуй.

Я посмотрел на парней в шляпах. Десятки фигур стояли неподвижно: ни один не шелохнулся, когда прозвучал этот голос. Что с ними такое?

– Ты боишься? – спросило Оно.

– А что, должен?

– И это правильно, потому ч… А?

Видимо, Оно не ожидало такого ответа.

– Что ты сказал?

Я размял руки и молча обошёл комнату. Желе наблюдало за мной. Хотя глаз у него не было, я чувствовал на своей спине его взгляд.

– Отвечай мне!

Здесь не было ничего: ни холодильника, ни столов со стульями, ни плакатов с обнажёнными девицами. В этом доме никто не живёт. Это даже не база – просто место, где можно поговорить со мной. Или?..

Я оглянулся на парней в шляпах.

А может, это своеобразный склад? Только не для овощей или одежды, а для таких вот существ, в шляпах и с маленькими глазками.

– Если ты немед…

– Ладно, – сказал я. Понервировал его, и хватит. Ещё напустит на меня всех этих молодцев. Я, конечно, в неплохой форме, но один против пятидесяти вряд ли выстою. – Мы существа взрослые. Говори, зачем я тебе понадобился, и я пошёл. У меня ещё много дел: жена просила в магазин сходить, ребёнка надо из садика забрать…

На желеобразном лице появились глаза, и их выражение мне не понравилось. Глаза пропали.

– Ты наглый. Это хорошо – значит, мы найдём общий язык. Но если не найдём, тогда… тогда тебе будет плохо. И ты пожалеешь о своей наглости.

Долго Оно ещё будет меня пугать?

– Ты кто? Что тебе нужно от старины Деца?

– От старины Деца? Ничего. – Оно засмеялось. Его смех звучал словно из самых глубоких бездн Тартара. – И от дружищи Деца мне тоже ничего не нужно.

Угу.

– Но Дец должен понимать, что, если с его другом случится беда, в этом будет виноват только сам Дец. Он, и только он. Он это понимает?

Я повернулся и облокотился на стол.

– Дец меня слышит? Ему стоит прислушаться. И вот что я ему скажу: если он не вернёт чужую вещь, то его друг… тоже вряд ли вернётся. Дец меня понимает?

Я вынул из кармана сигары, чиркнул зажигалкой в форме дракончика и закурил. Я пускал дым и молчал.

– Уверен, ты меня понимаешь. У тебя кое-что завалялось. Одна штучка, которая дорога мне…

– Как память, – сказал я.

– Именно. Тебе она ни к чему. И ни к чему тебе заниматься этим делом. Брось его и поезжай с друзьями… – Оно взмахнуло отростком, – куда-нибудь далеко.

– А ты оплатишь билет до Атлантис-сити? Мне всегда хотелось там побывать.

Оно прищурилось.

– Нет. Но я прослежу, чтобы все твои друзья составили тебе компанию.

Я разглядывал стройные и бездвижные ряды парней в шляпах.

– Заманчивое предложение. Но вначале ты хочешь получить «этот, как его…».

У Него опять появился рот, а вместе с ним – омерзительная улыбка.

– Мы всё-таки нашли общий язык. Это раду…

Ага, вот он. Я ткнул пальцем в одну из «статуй».

– А вот этот почему без шляпы? С головки сдуло во время полёта?

Парень оставался неподвижным, а Оно рассердилось.

– Лишние вопросы не в твою пользу.

Я играл перед ним в храброго недотёпу, и надо было довести спектакль до конца.

– Послушай меня… товарищ. Ты можешь угрожать мне сколько угодно…

– Я не угрожаю – я предупреждаю. Чтобы ты по глупости не натворил…

– Но если ты посмеешь тронуть Кашпира…

– Так его зовут Кашпир? Какое чудесное имя.

Я подошёл к «парням в шляпах» и раздавил о них недокуренные сигары. «Парни» даже не шелохнулись.

Первый и Второй были единственными из этого сборища близнецов, кто двигался. И они двинулись на меня.

Оно что-то сделало, и Первый со Вторым замерли, вытянулись в струнку. Их глаза стали пустыми. Ещё два безмолвных истукана.

– На первый раз я тебя прощаю.

– А ты, значит, крутой мафиози?

– Можешь считать, что так.

– Крутые мафиози не разговаривают штампами.

Оно всерьёз разозлилось.

– Самонадеянная шавка! Если ты не принесёшь цветок, Кашпира ты больше не увидишь! Потом очередь дойдёт до Колбинсона. Потом до Вельзевула. А потом настанет и твой черёд… Децербер. И тогда я уже не буду таким… – Оно нависло надо мной, как сало из эктоплазмы, – добрым.

О, да Оно крутое… Чуть не напугало меня. Чтобы польстить Его самолюбия, я сделал вид, что вздрогнул.

– Босс, разрешите, я скажу ему пару слов, – раздался откуда-то новый голос. Он был спокойным, но громким и отдавал металлическим скрежетом.

Из тени вышло новое существо – здоровяк трёх метров ростом с похожими на подъёмные краны ручищами. Налитые кровью глазищи изучали меня так же, как Колбинсон изучает новый вид тараканов.

Здоровяк сцепил пальцы в замок и вытянул руки – хрустнули суставы, напряглись мускулы-арбузы.

Ещё одно представление. Пришлось притвориться испуганным.

– Привет, Децербер.

– Привет. Вы не работали в цирке?

Он опустил руки и обнажил большие жёлтые зубы. Этот «шкаф» был готов сожрать меня без кетчупа. Но если бы он попробовал осуществить свой замысел, то очень удивился бы, получив отпор.

– Послушай меня, Децербер: я вижу, что ты наложил в штаны. И это правильное решение. Чтобы убедить тебя в этом, я кое-что тебе покажу.

Крутость из него так и пёрла. Меня подмывало двинуть ему по челюсти, чтобы успокоить. Но я должен был строить из себя неженку. Потом они поймут, что я вовсе не такой, и это станет для них открытием, а преимущество будет на моей стороне.

Здоровяк подошёл к столу.

– Лучше отбеги, собачка.

Я отступил на пару шагов. Ну, чем ты хочешь меня удивить, самоуверенный болван? За свою богатую на приключения жизнь я повидал немало. Что приготовил голуба? Очередное мафиозное клише? Фокус, которым только младенцев пугать?

Но всё-таки он меня немного удивил.

Здоровяк оторвал от себя кусок и бросил его в стол. Я увидел, как блестит полупрозрачная плоть. Вырванный из тела шмат был похож на морскую звезду – галлюцинацию наркомана. Небесно-голубого цвета плоть затряслась и выпустила щупальца. Приземлилась на стол, вцепилась в него. Щупальца сомкнулись – так пальцы сжимаются в кулак. Появилось неяркое свечение. Кусок мяса стал ещё светлее и ещё прозрачнее. А в следующий миг «живая» плоть исчезла, прихватив в небытие часть стола.

Здоровяк скалил зубы и всем видом показывал своё превосходство. Рана на его руке зажила, не оставив после себя даже шрама.

– Стол портить было необязательно.

– Босс, я это для наглядности. Ты всё видел, пёс?

Я кивнул.

– Ты всё понял?

Я снова кивнул.

– Если нет, я повторю ещё раз, но позже. И вместо стола будешь ты. Когда части твоего тела исчезают одна за другой, испытываешь незабываемые ощущения. По крайней мере, так говорил те, кто это испытал. Пока были живы.

Здоровяк скривил особо злобную рожу и скрылся в тени.

Тогда заговорило желе:

– У тебя два дня, – сказало Оно. – Послезавтра, ровно в полдень, ты встретишься с моими людьми. Они сами тебя найдут.

– Мгм… А если я буду занят?

– Ничего страшного. Есть дела, которые могут подождать. – На полупрозрачной мути появилась улыбка.

– Ясно, – проговорил я сквозь зубы, изображая бессильную ярость. Судя по реакции желе, мне удалось запудрить ему мозги. – Теперь я свободен?

– Да, – сказало Оно. И добавило голосом гигантского паука, затаившегося в глубокой затхлой пещере: – Пока свободен.

Ему просто необходим был спичрайтер.

Я миновал нескольких «парней в шляпах». Когда я подошёл к двери, фигуры за моей спиной ожили. Я обернулся. Первый и Второй подошли ко мне.

– Они проводят тебя, так будет лучше.

Второй протянул мне «кляксы»-повязки.

– Ссам наденешь?

– Что-то лень – лучше ты.

Второй рыкнул и в гневе завращал глазами.

На меня опять напялили «кляксы». Они расплылись по моим головам, затвердели. И, в сопровождении Первого и Второго, я вышел из этого странного дома.

Track 11 “Given the Dog a Bone”[11]11
  The song is by AC/DC.


[Закрыть]

Я ещё раз насладился стилем вождения Второго и бурчанием Первого. По радио без остановки крутили рок. Я напевал вполголоса, раздражал «парней в шляпах» и получал от этого удовольствие.

Наконец, драндулет скрипнул, дёрнулся и остановился. Первый открыл дверь и сказал, чтобы я вылезал. С меня сняли «кляксы».

Второй похлопал меня по плечу.

– Будь и дальше паинькой – тогда сс твоим приятелем ничего не сслучится.

– И сс тобой тоже, – злобно глядя на меня, добавил Первый.

Я подумал, не дать ли им в зубы. Да у них и зубов-то нет.

– Повиновение, повиновение, – сказал я. – Страх. Ужас. Трепет. Прийти домой – поменять подгузник.

Первый закурил сигарету. Не, я с сигарами смотрюсь лучше.

– Пока, шутник.

Он сел в мобиль. Второй включил зажигание. Стеная и дребезжа, колымага поползла прочь.

Очень интересная компания… Я ухмыльнулся. Похоже, они и не догадываются, что я их раскрыл.

Попыхивая сигарами, я прошёл мимо «коня»: он стоял на прежнем месте, всё такой же блестящий и красивый. Я поднялся на крыльцо и вошёл в бар Зосуа.

Эти парни пытаются выглядеть крутыми, но это их и выдаёт. Надо будет поделиться с Вельзом своими соображениями…

– Привет, Зос. Давно не виделись.

Зосуа поднял голову.

– А, Дец, это ты.

– Ага. Я вернулся, как и обещал. С моим малышом всё в порядке?

– Он в полной сохранности. Пойдём. Катти!

Упырь занял место за стойкой, а мы с Зосуа прошли в потайную комнату.

– Дерфы.

Зос протянул мне пустое место. Забрав его, я почувствовал, что оно довольно тяжёлое. Вампир положил Squaster в невидимый пакет.

– Твои проблемы с полицией – это и мои проблемы. Сейцяс разгар сезона, и не хотелось бы из-за какой-то мелоци…

Я не дослушал его. Меня заботили совсем другие проблемы.

– Да-да, Зося. Мерси. Я вижу, Катти уже вернулся. Он всё доставил?

– Мозэс не сомневаться. Оба лота прибыли в пункт назнацения.

– Лота? – переспросил я, вздёргивая бровь, – я любил этот приёмчик. – Место назначения? С каких это пор ты стал шифроваться?

– Я всегда фыфруюсь, когда тобой интересуется полиция. У этих исеек есть прослусываюсяя аппаратура, а я не хочу…

– Значит, они уже вышли на мой след.

– Опять влип в историю?

– Естественно. И о чём они спрашивали?

– Спрасывали, знаю ли я тебя, и показывали твою голограмму. Ну, я посмотрел на неё и цестно им сказал: «Мерзавец! Надеюсь, насы с ним пути никогда не пересекутся!»

– Спасиб’, Зос, ты настоящий друг.

Он раздвинул губы и продемонстрировал дырку между зубами.

– А были среди копов три обезьяны?

– Ага: маленькая, средняя и большая. Хотя, положа руку на сердце, там все обезьяны.

– Гы. Ладно, мне пора бежать… Да, если ещё кто-нибудь будет обо мне спрашивать, свистнешь?

– Свистну.

– О’кей, пакеда.

Я выбежал на улицу и прыгнул в «коняшку». Как же приятно было просто посидеть в нём после тряски в той развалюхе. А уж когда он заурчал и понёсся по улицам…

Я вынул фон и позвонил Вельзу.

– Привет, дьявол!

– Привет, Змей Горыныч.

– Мой подарок получили?

– В коробке с пёстрой ленточкой. Серьёзно, кто-то запихал пушки в большую светло-голубую коробку и перевязал её розовой ленточкой.

– Хы. Это, наверное, Катти, паренёк, что работает у Зосуа. Не знает, куда девать энергию.

– Ладно, коробочку мы сожгли, а прах развеяли по ветру, так что всё в порядке.

При словах «всё в порядке» мне вспомнился Кашпир.

«Веди себя хорошо, и с ним будет всё в порядке».

Ну-ну, ребятишки…

– Вельз, я тут свёл знакомство с такими интересными субчиками… Просто пипец какими интересными.

– Что за субчики?

– Выдают себя за безжалостных мафиози.

– Ну, это и правильно. Если мафиози не безжалостные, то их никто не будет бояться.

– Это-то да. Только к мафии мои новые знакомцы не имеют никакого отношения.

Вельз завис.

– А кто они тогда?

– С твоей помощью мы скоро это выясним. Я сейчас направляюсь к Гуаг-гну, дворецкому исчезнувшего писателя Найза, а потом к кошковладелице Эльтиане. Пока я буду с ними перетирать, залезь в Сеть и найди всё, что возможно, об адских мафиях.

– Тебя интересует что-то конкретное?

– Как сказать… Посмотри, не было ли каких трений у мафиозов. Может, кто-то откололся и организовал собственную шайку. И ещё мне нужна инфа о необычных преступниках.

– Необычных преступниках? – Вельзу снова был нужен кто-нибудь, кто нажал бы на “Reset”.

– Да. Или, скажем так, необычных существах.

– Дец, ты помнишь, что мы живём в Нереальности? Что значит «необычные существа»?

– Это такие, знаешь… ну, вот, допустим, ты идёшь по улице, а к тебе подлетает телефонная будка. Она вдруг уменьшается в размерах, у неё вырастают два пластиковых зуба, и она, фальшиво напевая “Strangers in the Night”, пытается высосать у тебя кровь. Тебя бы такое удивило?

– Да я с этим каждый день сталкиваюсь.

– Вот. А если бы эта будка делала вид, что она вампир, делала вид, что она не умеет петь, делала вид…

– Не продолжай, я понял. Поищу. Но ничего не обещаю: сам понимаешь, инфа очень специфическая.

– Ещё какая специфическая, прям как мои новые приятели. Ну, с этим разобрались. А как там проф, в норме?

– В норме. Он в лаборатории. Там всё время что-то чавкает, свистит, гремит и взрывается… Я боюсь к нему зайти. Да мне и не нужно этого делать: Колбинсон договорился с техниками, они поставили в коридоре монитор и подключили к нему камеру слежения. Я перенёс стулья, столик и робота и теперь наблюдаю за подвигами профа за чашечкой чая. – Вельз показал чашку, улыбнулся и отхлебнул из неё.

– Хорошо устроился, моя школа. Угу, вот и дом Найза. Давай, Вельз, как освобожусь, позвоню.

– Погоди, ещё кое-что…

– И я, вот, тоже чуть не забыл. Полиция уже начала поиски. Ищут, как ты понимаешь, меня. Так что будь на стрёме. Ну, пока.

– Э…

Я уже выключил фон, когда вспомнил, что Вельзевул хотел что-то мне сказать. Ладно, сначала пообщаюсь с дворецким, а потом перезвоню Вельзу.

Но пообщаться с дворецким не получилось: он таинственным, совершенно неуместным, банальным образом исчез. Я узнал об этом со слов одной очень милой особы, горничной.

Но вначале охрана никак не хотел меня к ней пускать. Точнее, один охранник – второй отлучился по каким-то важным делам. Наверное, в туалет.

– На территорию особняка въезд запрещён, – нудил горгулий; из-за окошка глядели его сонные глаза.

Деньгами его не проймёшь, это ясно: у него такая зарплата, что он мог бы спокойно просить о её понижении. Но я знал, от чего он не откажется, – ни он, ни один нормальный мужик.

– Два купона на день бесплатной выпивки в стрип-баре «У Зосуа». – Я помахал перед его огромным носом бумажками.

Он сглотнул слюну.

– А девочки будут?

– Насчёт девочек договоришься с Зосом. Скажи ему, что ты от Децербера. На, держи, пока я добрый. Второй купончик для твоего друга.

Охранник выхватил бумажки у меня из руки.

– И вовсе он мне не друг. – Горгулий спрятал купоны в карман. Нажал кнопку, деактивируя шлагбаум. – Проезжайте, господин Дец. Прямо и направо – там будет стоянка.

– Благодарю, служивый.

Я проехал прямо, затем повернул. Подъехал к свободному магниту – он притянул мой мобиль. Я вылез, приложил палец к сенсору – он располагался на боку магнита. Вокруг «коня» засияло световое поле. Отключить его и «освободить» мобиль мог только я: для этого надо было снова приложить палец к сенсору. Если кто-то захочет сделать это вместо меня, ему придётся отрубить мне палец. Но сначала – победить меня. Я размял руки. Вот чего мне не хватало всё это время – хорошей драчки. Не так давно я хотел побольше экшна, и я его получил. Может, и сейчас мои молитвы услышат?

Во дворе с еле слышным звоном дрожали пальмы-медузы, птицы с вёдрами в клювах поливали их питательной массой.

Ступеньки остановились у дверей. Я вошёл в особняк. Не успел я осмотреться, как услышал.

– Сэр?

Дворецкий с постным, истинно дворецким лицом выпорхнул из-за угла. Он был очень большой, но очень худой летучей мышью с четырьмя крыльями.

– Я не сэр – я Децербер.

У меня остался ещё один купон, и я вручил его дворецкому. Тот сразу оживился.

– Чувствуйте себя как дома, сэр Децербер.

И он улетучился.

Но ведь дворецким в этом доме работает Гуаг-гн. Что же здесь делает этот тип? Гуаг-гна уволили, или с ним что-то случилось?

– Могу я вам помочь?

Я увидел ещё одно существо. Оно спускалось по лестнице. Оно было чертовски изящным и белокожим. Оно было молодой женщиной с шокирующей талией и бьющими наповал грудями. Пара чёрных глазищ без белков и радужки рассматривали меня. У «парней в шляпах» тоже не было ни радужек, ни белков, но их маленькие глазки я бы не назвал шедеврами природы.

– Можете ли вы мне помочь? – Я профессионально улыбнулся. – И вы ещё спрашиваете?

Она наклонила свою прелестную головку…

…Она была горничной и в своём обмундировании выглядела потрясающе. Но без него – в тысячу раз лучше.

– Гуаг-гн исчез прошлой ночью, – сказала она, когда мы оделись. – То есть, мне так кажется. Вечером он был чем-то очень взволнован. Вы знаете…

– Я думал, мы перешли на «ты». – Я положил ладонь ей на бедро.

Она засмущалась, но смущение выглядело слишком правдоподобным: я ни капельки ему не поверил.

– Ты знаешь, – сказала горничная, – Гуаг-гн стал совсем другим после исчезновения хозяина. Эти рассказы о «чёрном пятне»…

– А ты сама его видела?

– «Пятно»? Нет. Но много слышала о нём от Гуаг-гна. Чёрный колышущийся ужас, смерть без лица, чистое разрушение, вырванное из плоти хаоса, единственная и самая желанная цель которого…

– Узнаётся стиль Найза.

– Ты его читал?

– Не-а, просто догадался.

– Честно говоря, – она понизила голос, – он мне совсем не нравился как писатель. А гном он был неплохой.

– В каком смысле? – Я лукаво ей улыбнулся.

Она опять залилась краской и поправила блузку, а на самом деле приспустила её.

– Не в том. До тебя ему далеко, милый.

Вот умная женщина: умеет расставлять приоритеты. Люблю таких.

– А о «чёрных пятнах» он никогда не нашёптывал тебе на ушко?

– Да он и шептать не умел – всё больше орал: то ему не так, это не так.

– Значит, нет?

– Нет. Только у Гуаг-гна были такие глюки.

– И тем не менее, он исчез.

На мордашке горничной появилось озадаченное выражение.

– Не напрягайся, милая. – Я поцеловал её. – И большое тебе спасибо.

– А как же прощальный поцелуй?

Она коснулась пальцами моей коленки. Её рука заскользила выше.

– Без проблем. Но сначала – последний вопрос. Идёт?

– Идёт. – Её глаза лукаво блеснули.

– В последние дни перед исчезновением тов. Найз ничего не говорил о цветах?

– Фырр. – Она закатила глаза. – У него только книги были на уме. Он мне ни одной розочки не подарил.

– Он просто не ценил тебя. Не понимал своего счастья.

– Я надевала новое бельё, а ему было всё равно. У него, понимаете ли, свидание с музой.

Я приобнял её и погладил по попке.

– Надеюсь, те существа отомстят ему за меня… Ой.

Она поняла, что проболталась. Прикрыла ротик маленькой ладошкой и невинно посмотрела на меня.

А я посмотрел ей в глаза.

– И что же это за существа такие, милая?

…Когда она всё мне рассказала, я подарил ей обещанный поцелуй. Перевёл дух и надел трусы. Завязал шнурок на шортах.

– Мы ещё увидимся, Деци, дорогой?

– Я тебе звякну на недельке. Не скучай.

Я закурил и вышел из дома.

С одной стороны, дело начало проясняться. А с другой, то, что я узнал, только больше его запутывало. Как нам поступить? У нас на руках слишком мало данных, чтобы кого-то в чём-то обвинить. Но нельзя же сидеть сложа руки… Хотя, когда не участвую в расследованиях, я люблю этим заниматься.

Надо поговорить с Вельзом.

Я разблокировал «коня». Прыгнул в него, задал маршрут и включил автопилот. Потом вынул фон и позвонил Вельзевулу.

Никто не ответил.

Я помнил, чем всё закончилось в прошлый раз. Я хотел выключить автопилот и рвануть в универ. Нет, стоп. Вельзевул и Колбинсон вооружены. Дьявол умеет обращаться с оружием, он побывал со мной во многих передрягах и сумеет постоять за себя. Но как быть с профом? От результатов его исследований зависит исход дела…

Я барабанил пальцами по дверце.

Может, Вельзу всего-навсего захотелось в туалет.

Но как быть с Эльтианой? От неё я могу получить инфу, которая стронет расследование с мёртвой точки. Я рискую потерять очень ценного свидетеля. А если у Вельза с Колбинсоном неприятности, они сами с ними справятся. Надеюсь.

Я взял под свой контроль регулятор скорости и выкрутил его на максимум.

– Поднажми, малыш.

Можно было воспользоваться переносчиком, но в час пик такие очереди…

«Конь» встал на дыбы и, высекая искры, полетел вперёд. Порой мне действительно казалось, что он вот-вот оторвётся от земли и воспарит под облака.

Я откинулся на спинку сиденья и размышлял.

Милашка горничная, преодолев чудовищный испуг, сказала, что сразу после исчезновения Найза какие-то вояки завалились в особняк. Дом был под надёжной охраной, но это не помешало солдатам ворваться в него и рыскать, и обыскивать, и допрашивать. Они носились, как стадо разгневанных крушиттеров.

Моя полногрудая горничная жутко испугалась и не запомнила ни слова из того, что они говорили. Ей всё происходящее казалось каким-то странным и страшным сном. Смазанные фигуры то ли перетекали, то ли перемещались по дому, который вдруг покосился, осел и разжижился. Белые, растянутые на многие метры силуэты. Как молочная плёнка. И размытый, неуловимый образ дома, словно кто-то забыл настроить чёткость.

Военные задавали горничной вопросы, а она смотрела сквозь эти создания и ничего не видела. Они кричали: «Где он видел “пятно”? Какое оно было? Что ты знаешь о “пятне”?» Губы горничной тряслись, она не могла вымолвить ни слова. Солдаты поняли, что ничего от неё не добьются. Как мухоббиты, они разлетелись по дому. Отовсюду слышались грохот, топот и громкие голоса…

Вскоре всё закончилось. Военные ушли, и остались лишь беспорядок, погром, кучи перевёрнутых, разбросанных, разломанных вещей. И обещание, что, если домочадцы немедленно всё не забудут, с ними случится что-то очень нехорошее.

«Может, поэтому исчез Гуаг-гн? – предположила горничная. – Он кому-то проговорился…»

Но я так не думал. Найз исчез. Гуаг-гн исчез. И адцы, с которыми те даже не были знакомы, тоже исчезли. Предчувствие подсказывало мне, что эти исчезновения вовсе не такие бессмысленные, какими кажутся.

И ещё я чувствовал, что похищение Кашпира тоже с ними связано, но каким-то другим, особым образом. Каким?

И что за военные учинили разруху в особняке Найза? Ведь они снова вломились в его дом, когда пропал Гуаг-гн. Какой смысл устранять кого-то, а потом всей ватагой заваливаться к нему на хату?

Военные…

Я перебирал в уме все детали дела. Нет, никто не упоминал о военных. Могу ли я доверять полногрудой горничной? Рассказывая свою историю, она испытывала невероятное волнение. Что, если она приняла кого-то за солдат? Это возможно. Но есть и другой вариант: она была не первой, к кому наведались существа в форме. Они приходили и к другим свидетелям и убедили их никому ничего не говорить – ни полиции, ни самому Повелителю. Но это значит, что военные плетут какую-то интригу и тщательно скрывают её от владыки Ада.

Я начинал понимать, почему Павел не раскрыл передо мной всех карт и почему от нас требовалась такая строгая секретность.

Мои мысли снова вернулись к военным. Если их интересовало «чёрное пятно», они могли навестить и Эльтиану, ведь она тоже его видела. Я точно знаю, что его видели два жителя Ада, – Эльтиана и Гуаг-гн. Возможно, были и другие свидетели, но о них мне ничего не известно. Если интрига такая глобальная, какой кажется, военные приложат все усилия, чтобы держать свои действия в секрете.

Напуганная горничная не запомнила, как выглядели эти вояки. Надеюсь, Эльтиана восполнит этот пробел.

Я приблизился к чему-то очень важному. Внутренний голос не нашёптывал мне это – он орал во всю глотку.

И очень надеюсь, что я не опоздал…

Я припарковался, выскочил из мобиля, не оглядываясь включил сигнализацию. Вбежал в подъезд старой многоэтажки и поднялся на дряблом лифте к квартире Эльтианы. Позвонил и стал ждать.

Вот дверь скрипнула, отъехала в сторону, и я увидел…

– Ух ты. Мне сегодня везёт.

– Простите?

Я обнажил белые зубы.

– Меня зовут Децербер, – сказал я красотке, которая стояла передо мной. – Вы ждали меня всю свою жизнь. Можем мы поговорить с глазу на глаз?

Есть вечная мудрость: «Не бывает некрасивых женщин – бывает мало водки». Я делю её на две самостоятельные части: для меня не бывает много водки, ведь я никогда не пьянею и мне всегда мало, и всех женщин я считаю красивыми, потому что все они – женщины. Каждая хороша по-своему, у каждой своя изюминка. Кроме того, чувства, которые испытываешь от близости с разными особами прекрасного пола, тоже разные.

Хотя эта дамочка сразу на меня запала, с ней пришлось повозиться – похоже, у неё давно никого не было. А её нервный взгляд и дрожащие руки говорили о том, что она до полусмерти напугана. В общем, на немедленный приступ я не пошёл – сначала подготовил плацдарм. Да, я потратил на это целых тридцать минут, но оно того стоило.

Эльтиана поставила пустой стакан на тумбочку.

Мы лежали в кровати, голые, тесно прижавшись друг к другу.

– Ты прелесть, Децербер, тебе кто-нибудь об этом говорил?

Все особи женского пола так считают. А особи мужского называют меня раздолбаем – завидуют.

Но я сказал не это.

– А тебе кто-нибудь говорил, что ты лучшая женщина в мире?

Она ещё больше растаяла, если такое вообще возможно.