Текст книги "Поражения, которых могло не быть. Эпоха мировых войн"

Австро-венгерские войска понесли большие потери от тифа и холеры, что было связано с санитарными условиями Балканского ТВД того времени. У нас есть данные о нестроевых потерях, связанных с болезнями, сербской армии во время двух Балканских войн – 16 300 человек при общих потерях 36 500 человек убитыми и умершими[7]7
  James M. B. Lyon. «A Peasant Mob»: The Serbian Army on the Eve of the Great War // The Journal of Military History. 1997. Jul. Vol. 61. No. 3. Р. 482.


[Закрыть], или 45 % от общего числа потерь; австрийцы должны были иметь такую же пропорцию нестроевых потерь.

Таким образом, локальная война на Балканах, которая, по мнению Хольвега, могла закончиться дипломатической конференцией после австрийского блицкрига, на которой Берлин выступил бы триумфатором, вполне могла стать позором Тройственного союза, что заставило бы руководство Германии действительно всерьез задуматься о перспективах войны в союзе с Австрией против Антанты.

А. А. Керсновский оправдывал решение Николая II начать всеобщую мобилизацию вместо мобилизации четырех округов тем, что после частичной мобилизации уже нельзя было бы провести полную мобилизацию, так как были бы нарушены графики призыва[8]8
  Керсновский А. А. История Русской армии. Т. 2. М.: Эксмо, 2006.


[Закрыть]. Но против России на Юго-Западе была Австро-Венгерская империя, лучшие кадровые части армии которой были брошены на Балканы. Австрийцев можно было разбить быстрым наступлением именно тех четырех округов, опираясь в основном на кадровые части, что заставило бы Германию пойти на мирные переговоры. Почему этого не произошло?

Несчастье России в 1914 г. заключалась в том, что ее Генеральный штаб еще строил свои планы, исходя из опыта войн предыдущего века. Чисто в духе Наполеоновских войн русские стратеги планировали наступление против Восточной Пруссии через более чем 2 недели после начала мобилизации, что было записано в параграфах военного соглашения между Россией и Францией. Французы должны были начать наступление раньше русских примерно на неделю. Но переброска немецкой пехотной дивизии с западных границ империи на восточные обычно занимала 2 недели. Франко-русские планы не содержали оборонительных операций, это была наступательная стратегия, что укладывалось в общий настрой генеральных штабов Европы того времени, который был назван потом «культом наступления»[9]9
  Evera V. Why cooperation failed in 1914. World Politics. Vol. 38. No. 1.


[Закрыть]. Наступление кадровыми дивизиями до мобилизации не принималось во внимание ни в Париже, ни в Санкт-Петербурге.

Согласно российскому Генштабу, развернутые вдоль границ с Германией и Австро-Венгрией преимущественно кавалерийские дивизии должны были выполнять в начале войны функции прикрытия, пока остальная армия не будет мобилизована и выдвинута к границам[10]10
  Керсновский А. А. История Русской армии. Т. 2. М.: Эксмо, 2006.


[Закрыть]. Мобильные русские соединения могли нанести удар по Австро-Венгрии, когда та сосредоточила свои лучшие кадровые дивизии на Балканах. Однако русские генералы следовали мнению французской военной бюрократии, которая исходила из опыта крайне неудачной для Франции войны с Пруссией 1870–1871 гг.

У французов была также существенная политическая причина – делать ставку на резервистов, после кризиса 1871 г. французский офицерский корпус был оппозиционно настроен по отношению к республике. Поэтому французская политическая система стремилась создать такие вооруженные силы, где будет минимум кадровых военных. Французские генералы сознавали, что армия, набранная преимущественно из резервистов, не в состоянии осуществлять длительные и глубокие наступательные операции[11]11
  Sagan S. D. 1914 Revisited: Allies, Offense, and Instability // International Security. 1986. Fall. Vol. 11. No. 2. Р. 153.


[Закрыть], поэтому франко-русский план войны с Германией сводился в основном к тому, что французы демонстративными операциями на границе оттягивали бы на себя основные силы германской армии, чтобы дать русским ударить по Кенигсбергу. План этот отчасти сработал в августе 1914 г., французы провели демонстративные наступательные действия на границе, что заставило Берлин перебросить на Западный фронт два кадровых корпуса (V и VI), которые имели все шансы, как мы увидим ниже, до осени взять Варшаву либо перерезать важные транспортные коммуникации на востоке царства Польского, что затруднило бы развертывание русских армий. Австро-Венгрия, согласно договоренностям с Парижем, оказалась второстепенным театром боевых действий, что и загнало в итоге русских и французов в тупик позиционной войны.

Перед войной русское командование не позаботилось о развертывании достаточного количества кадровых дивизий в Польше. В начале августа 1914 г. с русской стороны западные рубежи царства Польского прикрывала одна 14-я кавалерийская дивизия, растянутая вдоль всего левого берега Вислы! Это позволило 5-му германскому корпусу в первый же день войны сходу взять Калиш, а на следующий день – Ченстохов. Дальнейшее продвижение германских войск вглубь царства Польского было остановлено приказом из Берлина, требовалось перебросить кадровые части на Западный фронт, а на занятых российских территориях были размещены ландверные части[12]12
  Керсновский А. А. История Русской армии. Т. 2. М.: Эксмо, 2006.


[Закрыть].

Четырем развернутым против австрийцев русским кадровым армиям было запрещено предпринимать какие-либо наступательные действия, пока Австро-Венгрия официально не объявит войну, и они стояли на границе в ожидании этого события, когда 5-й и 6-й германские корпуса уже маршировали по российской территории. Время было потеряно, с австрийцами русские вступили в бой только 7 августа. Австрийцы были столь уверены в надежности своих оборонительных рубежей в Галиции, что развернули наступление на Кельце совместно с немецким ландверным корпусом. В царство Польское вторглись австрийский корпус Куммера и Польский легион Пилсудского, действовавший как особое соединение армии Австро-Венгрии.

После объявления Австро-Венгрией войны России войска последней на Украине продолжали придерживаться обороны, что дало австрийцам повод подумать, что российские войска там слабы. 8—11 августа австрийская кавалерия силами трех дивизий атаковала русские позиции под Владимиром-Волынским с целью овладения этим пунктом. Австрийцы совершали лобовые конные атаки против русской пехоты прямо в стиле Наполеоновских войн. Потери австрийской стороны оказались огромными, во много раз превосходящими русские. Как затем выяснилось, Генштаб Австро-Венгрии не подозревал о существовании на Западе Украины 8-й русской армии[13]13
  Керсновский А. А. История Русской армии. Т. 2. М.: Эксмо, 2006.


[Закрыть], эта ошибка австрийских стратегов могла бы им дорого стоить, если бы русская армия сразу предприняла наступление после объявления Германией войны, но штабисты в Санкт-Петербурге считали вслед за французами главным театром боевых действий Восточную Пруссию. Официальный Париж рассматривал наступление против австрийцев второстепенным шагом, в чем были убеждены Парижем русские стратеги[14]14
  Doughty R. A. French Strategy in 1914: Joffre’s Own // The Journal of Military History. 2003. Apr. Vol. 67. No. 2. Р. 434.


[Закрыть]. Чтобы задуманное Жоффром в 1912 г. французское наступление против Эльзас-Лотарингии было успешным, русские должны были сковать в Восточной Пруссии немецкие войска[15]15
  Doughty R. A. French Strategy in 1914: Joffre’s Own // The Journal of Military History. 2003. Apr. Vol. 67. No. 2. Р. 433.


[Закрыть]. Хотя, точности ради, скажем, что инициатива наступления в случае конфликта с Германией исходила от Пуанкаре[16]16
  Doughty R. A. French Strategy in 1914: Joffre’s Own // The Journal of Military History. 2003. Apr. Vol. 67. No. 2. Р. 433.


[Закрыть].

Жоффр был уверен, что немцы сконцентрируют значительные силы на Восточном фронте в первые же дни войны, что позволит французской группировке в составе 1,3 млн человек нанести поражение германским силам в Эльзасе[17]17
  Doughty R. A. French Strategy in 1914: Joffre’s Own // The Journal of Military History. 2003. Apr. Vol. 67. No. 2. Р. 433.


[Закрыть]. Однако Жоффр преувеличил возможности русской армии, тогда как потенциал немецкой – преуменьшил. И главное, Жоффр упорно не хотел верить, что немцы будут строго следовать плану Шлифена, он полагал, что у них для этого нет достаточно войск[18]18
  Doughty R. A. French Strategy in 1914: Joffre’s Own // The Journal of Military History. 2003. Apr. Vol. 67. No. 2. Р. 452.


[Закрыть].

Другой важной проблемой русско-французского альянса стало согласование сроков наступления против Германии. Жоффр узнал о них окончательно от Николая Николаевича только 5 августа 1914 г., великий князь планировал наступление на 14 августа, но французы были готовы его начать уже до 10 августа, однако Жоффр назначает дату наступления на Эльзас на 14 августа. Хотя, согласно составленным до войны плановым графикам, французы должны были наступать на неделю раньше русских.

Великий князь Николай Николаевич считал составленный российским Генштабом план войны абсурдным, он требовал от императора назначить начальником Генштаба генерала Палицына вместо Данилова, но Николай II проявил в этом вопросе свойственное ему упрямство[19]19
  Керсновский А. А. История Русской армии. Т. 2. М.: Эксмо, 2006.


[Закрыть], поэтому план наступать в «Восточнопруссий тупик» остался в силе.

В планы верховного командования российской армии входило наступление в Пруссии. Главная трудность для реализации данного плана заключалась в том, что Пруссия была разделена на две части Вислой, немцы оборудовали на ее левом берегу укрепления, поэтому взятие русскими войсками Кенигсберга еще ничего не решало. Согласно планам Мольтке и Шлиффена, Германия была готова пожертвовать Кенигсбергом ради разгрома Франции[20]20
  Свечин А. А. Общий обзор сухопутных операций // Великая забытая война. М.: Яуза; Эксмо, 2009. С. 16.


[Закрыть].

Вторая проблема заключалась в оценке возможного характера действий войск противника в Пруссии российским Генеральным штабом. По оценкам русских генералов, немцы были готовы сосредоточить на начальном этапе боевых действий в Пруссии 6–8 дивизий. Но немцы располагали в Восточной Пруссии 15 дивизиями. Кроме того, Генштаб Российской империи ошибся со сроками развертывания воинских частей у границ с Германией. В результате вместо планировавшихся 30 пехотных дивизий в Пруссию в августе 1914 г. вошла 21 российская пехотная дивизия.

Спасла ли такая стратегия Францию? Едва ли. Краткий обзор боевых действий лета – начала осени 1914 г. показывает всю военно-политическую бессмысленность русского наступления в Восточной Пруссии.

Возглавлявший генеральный штаб кайзеровской Германии Мольтке после известия о русском наступлении в Пруссии спешно перебросил с Западного фронта три пехотных корпуса и две кавалерийские дивизии, но фактически сняли с фронта только два корпуса и одну кавалерийскую дивизию. Пока они направлялись к русско-германскому фронту, Гинденбург уже нанес армии Самсонова поражение. Для сравнения скажем, что для осады Антверпена, где укрылись в августе 1914 г. остатки бельгийской армии, немцам потребовались силы одного пехотного корпуса[21]21
  Свечин А. А. Общий обзор сухопутных операций // Великая забытая война. М.: Яуза; Эксмо, 2009.


[Закрыть]. В общей сложности Бельгия во время битвы на Марне оттягивала силы трех германских корпусов.

Теперь вопрос: могли ли четыре дивизии изменить коренным образом военную ситуацию под Парижем в конце августа – начале сентября 1914 г.? Прибегнем для ответа на этот вопрос к сравнениям.

Во время битвы на Марне (начало сентября 1914 г.) на главном участке Западного фронта – реке Урк – два корпуса немцев были атакованы 6-й французской армией, соотношение сил было в пользу французов, но немцы находились в обороне на неплохих позициях. Однако без поддержки еще одного корпуса войска генерала Клука так и не смогли победить. Шестая французская армия Монури состояла почти исключительно из добровольцев, она понесла потери в пограничных боях августа 1914 года.

7 сентября французы перебросили на реку Урк одну марокканскую дивизию, состоявшую из двух бригад, этого оказалось достаточно, чтобы остановить контрнаступление сильно измотанных предыдущими боями трех германских корпусов. Если бы даже немцы прорвались через позиции на р. Урк к Парижу, то их ожидал бы там свежий французский корпус[22]22
  Свечин А. А. Общий обзор сухопутных операций // Великая забытая война. М.: Яуза; Эксмо, 2009.


[Закрыть]. У германской армии к вечеру 6 сентября под Марной почти не осталось резервов. Предположим, что Монури смог бы отвести часть своей армии к Парижу, тогда вместе с охранявшим столицу Франции корпусом они смогли бы отразить германское наступление, будь даже в резерве у Клука те самые четыре пехотные дивизии, отправленные на Восточный фронт. Даже переброска на Урк немцами 8 сентября еще двух корпусов из Лотарингии не решила исхода сражения в пользу Германии, измотанная до крайности армия Монури нашла силы для отражения и этого контрудара противника[23]23
  Свечин А. А. Общий обзор сухопутных операций // Великая забытая война. М.: Яуза; Эксмо, 2009.


[Закрыть].

Наступление немцев на Марне было во многом инициативой самого генерала Клука и носило характер большой военной авантюры. Численный перевес был на стороне западных союзников, 1 млн 72 тыс. французов и англичан против 900 тыс. немцев. Между противниками имел место паритет в артиллерии. Наступление при таком соотношении сил было слишком рискованным.

Теперь подумаем над тем, что было бы, предприми русская армия прорыв в Закарпатье, о чем стали думать Николай II и Генштаб незадолго после начала войны. Плодом этих планов переноса центра тяжести борьбы из Восточной Пруссии в Галицию стало взятие Львова русскими войсками в начале сентября 1914 г. По сути, решение наступать в Галиции было запоздалым, будь оно принято в первые два дня войны – и конфликт мог вполне завершиться к Рождеству 1914 г. Поражение Австрии открывало для удара практически весь восточный тыл Германской империи. Болгария и Османская империя были бы отрезаны от своего главного союзника. Почему этого не произошло? И почему последовавшее за 17 августа 1914 г. наступление русских ограничилось только взятием Львова? Начнем ответ на наши вопросы с обращения к карте (рис. 1–2).

Рис. 1. Боевые действия в Галиции в августе 1914 г.

Источник: Самокиш Николай. Бой под Ярославом // Нива. 1914. 8 нояб. № 45.

Рис. 2. Боевые действия в Галиции в августе 1914 г. «Галицийская битва». Российская версия

На рис. 1–2 можно видеть, что первыми с русской стороны наступали кавалерийские дивизии, то же самое имело место у австрийцев, которые быстрыми кавалерийскими атаками надеялись в первую неделю войны выбить русских из важных приграничных пунктов. Такой поворот событий Генштабом Российской империи не предполагался. Получилось, что русским войскам надо было вступить в активные бои практически на линии развертывания, с географией мест развертывания австрийских войск у русских генералов вышла ошибка, линия развертывания противника оказалась гораздо восточнее Львова и Галича, что дало преимущество австрийцам.

Согласно составленным до войны планам российского командования, австрийцы должны были оборонять линию Львов – Галич, но не был учтен балканский фактор, из-за которого после частичной мобилизации Вена бросила основные силы против сербов, а на Востоке намеревалась предпринять демонстрацию малыми силами. Поэтому русские кавалерийские дивизии и пехотные кадровые части стояли у границ с Австро-Венгрией до 8 августа, не предпринимая серьезных наступательных действий, они ждали развертывания резервных армий, после чего, как думали в Санкт-Петербурге, австрийская армия должна была быть разбита ударами на нескольких направлениях по широкому фронту от Люблина до Южного Буга.

Ошибки до войны допустил и Генштаб Австро-Венгрии. Привязывая свою стратегию к планам Германии, австрийские генералы намеревались нанести главный удар в направлении Люблина и Брест-Литовска, когда немецкие войска должны были вести наступление навстречу им из Восточной Пруссии и других своих провинций. Как думали австрийские планировщики, русские будут долго собирать свои войска на рубежах южнее Тарнополя, что даст Вене время совершить быстрое наступление в Польше. О состоянии русских войск на линии Ровно – Одесса австрийцы имели очень смутное представление, как показали первые дни войны, русские кадровые части даже до мобилизации могли эффективно защищать границу.

Ошибки австрийских и русских планировщиков привели к тому, что фронтовым русским генералам пришлось отходить от довоенных планов и принимать стратегические решения, исходя из сложившейся ситуации. Австрийцы бросили основные силы на Люблинское направление, где к 24 августа они добились численного перевеса над русскими, на Галичском направлении они продолжали недооценивать силы противника, полагая, что им противостоят только 10 дивизий. Принимая во внимание сложную обстановку севернее Львова, командующий Юго-Западным фронтом генерал Н. И. Иванов стал смещать продвижение 3-й и 8-й армий на север. Овладение Галичем и Станиславом стало, согласно приказам Иванова, делом, отложенным в долгий ящик.

К счастью для российской стороны, командир 3-й армии Рузский отказался выполнять приказ Н. И. Иванова и продолжил действовать по довоенным планам. Австрийцы, определив, что русские не предпринимают решительных действий для защиты оказавшегося в опасности Люблинского направления, начали наступление по всему фронту, уступая по численности на линии Львов – Галич русским, но в Вене об истинной численности русских войск не знали. Россия на этом участке фронта имела почти двукратное превосходство в дивизиях, не говоря уже о качестве войск.

Австрийское контрнаступление 26–27 августа быстро превратилось в отступление вечером 27 августа, однако русские войска уже не могли развивать успех, продвижение 8-й армии стало медленным из-за форсирования хорошо прикрытых артиллерией противника переправ, сказалась потеря времени, австрийцы успели укрепиться.

Русское наступление 3-й армии Рузского на Львовском направлении из-за переброски австрийцами свежих резервов, в основном это были резервные части, захлебнулось, несмотря на ранее достигнутые тактические успехи.

Рузский ошибочно посчитал, что Львов хорошо укреплен, поэтому он замедлил темпы наступления, позволив тем самым 3-й австрийской армии организованно отойти на подготовленные позиции.

К счастью для русской 3-й армии, австрийцы не располагали под Львовом даже к 1 сентября 1914 г. достаточными силами, операция против сербов пошла не так, как задумывалось, поэтому 2-ю резервную армию (кадровая 2-я армия оставалась на Балканах) австрийское командование наспех формировало из ландверных частей. Конрадом было принято решение развернуть для помощи Львову с Люблинского направления 4-ю армию, которая добилась серьезных тактических успехов, потеснив русские войска.

Конрад решил, что битва за Польшу к 1 сентября 1914 г. практически выиграна, теперь надо было, повернув с севера 4-ю армию, ударить по правому флангу Рузского, когда 2-я и 3-я армии должны были двинуться навстречу русским. План Конрада был дерзким, поскольку 4-я армия только завершила наступление в царстве Польском, поэтому ей предстояло развернуться на 180 градусов и следовать на юг. Однако командир 4-й армии Мориц Ауффенберг проявил высокие командные качества, к вечеру 5 сентября его армия уже была готова к наступлению против Рузского.

Но, собрав под Львовом даже три армии, Конрад не смог добиться решительного перевеса в живой силе над противником, у русских в двух армиях были 352 пехотных батальона против 373 батальонов у австрийцев и 183 эскадрона против 187 австрийских. В артиллерии между сторонами был почти паритет.

Австрийцам могла помочь внезапность, о маневре 4-й армии вплоть до столкновения с ней армии Рузского в штабе Юго-Западного фронта ничего не знали. Но сыграли свою роль обстоятельства уже высшего стратегического уровня. Пока австрийские армии в Польше добивались крупных тактических успехов, неся большие потери, они не получали подкреплений по две недели и более. Немцы, вопреки просьбам Конрада, союзникам не помогли, Германия, проведя успешное наступление западнее Вислы, перебросила свои V и VI кадровые корпуса на Западный фронт. Берлин, таким образом, отказался от тех возможностей, какие предлагал Конрад, – ударить из Польши в тыл русских войск, которые выдвинулись далеко на запад в Галиции.

К русским войскам в Польше постоянно подходили резервы. Воспользовавшись численным превосходством над австрийцами, полученным в основном в силу передислокации 4-й армии Австро-Венгрии, российское командование предприняло общее наступление на Люблинском направлении, чтобы спасти армию Рузского под Львовом. В результате к вечеру 10 сентября австрийцы начали отступление в Галиции и из-под Люблина, который за полторы недели до этого русские намеревались сдать.

У русских армий оставалось не так много сил для преследования. Удивительно, но 2-я и 3-я австрийские армии даже сумели к 10 сентября добиться ограниченных тактических успехов против 8-й армии Брусилова, чуть не заставив ее отступить к Львову, возможно, но русское наступление под Люблиным вынудило Конрада дать приказ о всеобщем отступлении в Галиции, сохранив за Австрией только крепость Перемышль.

Итоги Галицийской операции русских войск выглядят впечатляюще. Австро-Венгрия потеряла 400 тыс. человек, из них 100 тыс. пленными, и 400 орудий. Российская сторона оставила на поле боя 230 тыс. человек, из них 40 тыс. пленными. Таким образом, на Восточном фронте австрийские силы сократились вдвое от первоначально задействованных в первые дни кампании[24]24
  Переслегин С. Вторая мировая – война между реальностями. М.: Яуза; Эксмо, 2014.


[Закрыть]. Тем не менее фронтальные атаки 2-й и 3-й австрийских армий показали, что австро-венгерские военные готовы драться и достаточно эффективно до последнего даже в тяжелых условиях. Российские войска потеряли треть личного состава, задействованного в первые дни войны на Юго-Западном фронте.

Теперь подумаем, что произошло бы, если бы немцы оставили в Польше два кадровых корпуса. Совместно с ландверным корпусом Войриша могли сдержать на время русское наступление под Люблиным в конце 10-х чисел сентября, что дало бы Конраду шансы выбить 3-ю русскую армию из Львова, нанеся ей большие потери.

При таком развитии событий российское командование должно было бы предпринять генеральное отступление из Польши, что и планировалось сделать в началел сентября 1914 г. при сохранении немцами достаточного количества кадровых корпусов на Восточном фронте. Но французский удар по Лотарингии в августе 1914 г. изменил ситуацию временно в пользу России.

Окончательно созревший к концу августа план Конрада, предполагавший полное уничтожение российских войск в Галиции и в районе Люблина (см. рис. 3), мог быть успешно реализован, будь у Германии на Восточном фронте достаточно резервов, но план Шлиффена этому помешал. Отступление российских войск вглубь собственной территории к декабрю 1914 г. вполне могло вынудить западных союзников пойти на мирные переговоры, так как надежд на Восточный фронт в таком случае у них не осталось бы, когда США еще не собирались вступать в войну.

Рис. 3. План Конрада и реальный ход событий в начале сентября 1914 г.

Начальник Генштаба Австро-Венгрии Конрад столкнется и далее с оппозицией германского командования. Роковым в этом смысле для всех государств Центра будет решение Людендорфа отказать австрийцам в поддержке во время наступательной операции против Италии весной 1916 г. Победа над Италией могла кардинально изменить ситуацию в пользу Германии, в тылу у французов образовался бы в таком случае новый фронт, а британские коммуникации на Средиземном море стали бы в тогда слишком уязвимыми. Фельдмаршал Франц Конрад стал полководцем, который не смог реализовать свои способности из-за консерватизма союзника.