Текст книги "Станционный смотритель. Долг платежом красен"

Шаталина, нахмурившись, подумала и все же ответила:

– Я бы взяла, коль уж нашелся друг, который сумел поразительно быстро найти общий язык с дельцами черного рынка.

– Не стоит преувеличивать, – с показной скромностью отмахнулся я, – просто случайно образовались полезные связи.

– А вот у меня ничего подобного почему-то так и не образовалось. Ни случайно, ни намеренно, – словно на допросе заявила Шаталина.

– Ну почему же? – Я с улыбкой развел руками. – Вот она, ваша связь. Пользуйтесь, но мне все же интересно, зачем вам эта странная штука? Спрашиваю не из низменного любопытства, а как друг, желающий помочь и при этом не навредить своей помощью.

Некоторое время она смотрела на меня с пытливым прищуром, но все же решилась:

– Так уж случилось, что одолела меня страсть к одному юнцу. – Не заметив на моем лице даже тени осуждения, Шаталина продолжила: – Роман был ярким, но недолгим. Этот сучонок зеленый сумел охмурить птицу полетом выше моего. Вот я и оказалась брошенкой.

Тут я не удержался и поднял одну бровь. Что не укрылось от внимания моей собеседницы.

– Это не то, что вы подумали, – отмахнулась она. – Плевать я хотела на сопляка, но теперь на раутах и приемах, куда вхожа советница со своим новым пресс-секретарем, он постоянно подходит поинтересоваться моими делами. Расцарапать бы ему морду, но ссориться из-за этого с членом городского совета – не самая разумная мысль. Вот мне и захотелось стереть с его лица эту мерзкую улыбочку, чтобы он при виде меня слюни пускал и в штаны… в общем, вы меня поняли.

– Да уж, понял.

Задумался я буквально на пару секунд. Если бы вообще не хотел пускать артефакт в дело, то не завел бы этот разговор. Мотивы у Шаталиной не самые благородные, но и особо мерзкими я бы их не назвал. А вот сделать ей приятное мне очень хочется. Так что я без лишних слов достал из кармана коробочку с кулоном и передвинул ее по столу к своей собеседнице.

– Да ладно! – искренне удивилась она, не спеша притрагиваться к подношению. – Но мне нужна работа старых мастеров, действующая на уровне биополей и феромонов. Новодел не пробьет его защиту, а она у него хорошая и дорогая. Сама покупала.

Последнее заявление Шаталина процедила сквозь зубы.

В ответ я лишь спокойно кивнул.

Анна несколько раз задумчиво стукнула ноготком по все еще закрытой коробке и спросила:

– Сколько вы хотите за амулет?

– Это подарок.

Шаталина хищно улыбнулась и мягко, но с нажимом ответила:

– Нужно быть последней дурой, чтобы брать такие дорогие подарки на моей должности.

– Нужно быть меркантильной сволочью, чтобы брать с друзей деньги за то, что досталось бесплатно, – в тон ей парировал я.

– И где же это бесплатно раздают вещи старых мастеров? – с сомнением спросила Шаталина.

– Там, где свистят пули и льется кровь.

Мой непроизвольный пафос Анна встретила скептической улыбкой, но холодный взгляд тут же заставил ее посерьезнеть.

– И все равно принять такой подарок я не могу даже от друга, – мотнула головой Шаталина, отодвигая коробочку.

– Предлагаю компромисс. Я все равно собирался переплавить эту дрянь. За сплав мне предлагали триста червонцев.

Шаталина поморщилась, и тут у меня возникла еще одна идея:

– Или же мы можем поступить по-другому. Что-то мне подсказывает, что эта игра вам быстро наскучит. Вот тогда вы вернете мне одолженную вещь, и я пущу ее на переплавку.

Шаталина опять задумалась. Я невольно начал ловить эмоциональные крохи, которые пропускала ее защита. Это было трудно, потому что мы здесь были не одни и имелся, так сказать, фоновый шум. Впрочем, эти помехи не шли ни в какое сравнение с тем, что мне доводилось испытывать в местной толпе. Как оказалось, с моим даром жить в городе не так уж просто. Постоянно нужно контролировать уровень энергии в артефакте. За полгода его использования в Туманной долине я привык почти постоянно подпитывать конструкт, чтобы контролировать окружающее пространство. Здесь же, нырнув в дикую какофонию чужих эмоций, пришлось отключать артефакт, а это тоже не очень хорошо. Что же касается этого ресторана, то почти у всех посетителей имелись дорогие амулеты защиты, которые сильно ограничивали эмоциональные выбросы. Так что здесь можно было вернуться к старой привычке постоянного мониторинга. Именно поэтому я не пропустил сильный всплеск удивления и сдержанной злости.

Ну и кому я опять не угодил?!

Легкий, едва заметный поворот головы позволил мне увидеть источник ментального возмущения.

Можно, конечно, заподозрить неладное, но эмоции Эльвиры были столь искренни, что в случайности нашей встречи сомнений не оставалось.

Да уж, некоторые называют это судьбой, а лично я воспринимаю как попадалово. Почти посреди зала замерла решившая посетить ресторан парочка – мужчина средних лет в дорогом костюме и женщина примерно того же возраста в красивом черном платье до колен и со скромным декольте. Невысокая, худенькая брюнетка со стрижкой-каре по эффектности проигрывала той же Шаталиной, но привлекала своим обаянием даже на таком расстоянии.

Удивление Эльвиры застопорило движение троицы во главе с официантом, но она быстро пришла в себя.

– Никита Олегович, – напомнила о себе Шаталина, – игнорировать женщину не просто невежливо, но и опасно.

– Ничуть в этом не сомневаюсь, – тут же переключился я. – Имел такой опыт и выжил буквально чудом.

– Кажется, я что-то пропустила в отчетах инспектора, – явно поняв, что я не шучу, тихо сказала Анна. – И все же, что вас так отвлекло?

Она словно невзначай поменяла позу и, быстро пробежавшись взглядом по залу, тут же определила нужный объект. Оно и неудивительно – Эльвира, как ей казалось, незаметно, но постоянно посматривала в нашу сторону.

– Да у нас тут интрига намечается, – слушком уж задорно отреагировала Анна. – Я согласна на временную аренду артефакта, и коль уж вы приняли дружеское участие в моих проблемах, хочу ответить тем же.

– Может, не надо? – попросил я.

– Надо, Никита, надо, – заставив меня напрячься еще сильнее, прошептала эта пугающе деятельная дама. – Итак, кто она вам?

Если бы я не имел таланта и не обладал ментальным артефактом, то подумал бы, что Шаталина на меня как-то повлияла, но, скорее всего, причина в другом. Просто мне все это надоело – попытки проанализировать поведение Эльвиры откровенно буксовали. Возможно, именно потому, что она мне действительно нравилась.

В общем, я кратко обрисовал ситуацию и с интересом ждал реакции.

– Все, конечно, непросто, но и не так уж печально, – чуть подумав, выдала Шаталина. – Вы ведь не влюбились в нее без памяти?

– Не сказал бы. – Я пожал плечами и добавил: – Она лечащий врач Златки, и мне не хотелось бы осложнений.

– Лечащим врачом вашей подопечной является Сермяжный, – показав осведомленность в моих делах, выдала Анна. – У него там все по струнке ходят, так что это не проблема. В вашем же случае лучше всего подойдет провокация.

– Провокация? – с опять одолевшим меня беспокойством переспросил я.

– Да, – кивнула Шаталина, – обострение. Если в этой милой головке все совсем плохо, то она взбрыкнет и переведет вас из списка объектов в список отбросов.

– Очень хорошо! – возмущенно фыркнул я.

– Действительно хорошо, – совершенно серьезно сказала Анна. – Отбросы никому не нужны, и их просто не замечают. Вам что, хочется стать объектом преследования для чокнутой девицы?

– Боже упаси, – искренне ответил я, принимая правоту собеседницы.

– А вот если девочка просто впечатлительная, но при этом умненькая, то обострение поможет ей задуматься над ситуацией. И тогда она сама пойдет на контакт.

Я не очень-то был уверен в правоте Шаталиной, но спорить не стал.

– Мне нужно припудрить носик, – с совершенно невинным видом сообщила Анна и встала из-за стола.

Повинуясь правилам приличия, я тоже вскочил и вернулся на стул, когда она отдалилась. Но через десяток секунд услышал цоканье каблучков за спиной и ощутил, как на мое левое плечо легла ладонь. Я не особо напрягся, потому что по эмоциональному фону понял, что это зачем-то вернувшаяся Анна.

А вот то, как ее пальцы мягко коснулись моего подбородка, принуждая запрокинуть и чуть повернуть голову, настораживало, но недостаточно для сопротивления. На мое лицо легли свесившиеся белокурые волосы. Сам не понимаю, каким чудом удалось погасить иррациональную панику, ведь почти так же надо мной склонялась Коломбина в попытке грубо покопаться в моем сознании с непоправимыми последствиями в перспективе.

К счастью, сейчас я получил лишь поцелуй, но потрясение перенес наверняка гораздо большее, чем то, на которое рассчитывала провокаторша.

Вблизи на меня накатила волна шаловливого удовлетворения, а вот издали донесся сильный выброс обиды и злости.

Шаталина тут же испарилась, и я осторожно покосился на столик Эльвиры. Та показательно помассировала виски, что-то сказала своему спутнику, и они быстро покинули ресторан.

Вскоре Анна вернулась и, посмотрев на пустой столик, удовлетворенно улыбнулась.

– Что и требовалось доказать. Дальше будет проще.

– Не уверен, – устало возразил я.

– Уж поверьте. А теперь я жду истории о том, как вы умудрились за полгода так заматереть и, главное, что было вымарано из отчета о происшествии на вашей станции.

Подписку о неразглашении я не давал, поэтому без зазрения совести рассказал Шаталиной о событиях трехмесячной давности. С пикантными подробностями, но без информации, которая могла мне повредить, – дружба дружбой, но некоторые секреты подороже табачка будут.

Проговорили мы больше часа, отдав должное принесенным официантом блюдам, а затем Шаталина засобиралась домой. Ей явно не терпелось подготовить полученный амулет к работе.

– Вы ведь знаете, что с ним делать? – на всякий случай поинтересовался я.

– Конечно, и даже имею все необходимое. Нужно растворить в воде семя и…

– Стоп, – брезгливо сморщившись, остановил я откровение собеседницы, – я имел в виду кровь.

– То, что у меня припрятано, сработает намного лучше, – более обтекаемо сказала Шаталина, правильно поняв мое нежелание портить себе аппетит. – Вам же советую спуститься на этаж ниже в коктейль-бар «Облако». Там не только чудесный бармен, но и появляются интересные дамы, желающие завести мимолетную интрижку. Поверьте, именно это вам сейчас нужнее всего.

Послав мне в этот раз воздушный поцелуй, Шаталина упорхнула из зала. Ну а я, не найдя в себе желания доедать оставшуюся в тарелке еду, забрал из гардероба вещи и спустился в рекомендованный бар. В этот раз, сдавая пальто, шляпу оставил при себе.

Бар действительно претендовал на оригинальность, в первую очередь декором. Потолок и стены сделаны из стекла, за которым клубился густой белый дым. А вот пол был еще интереснее. Его собрали из множества экранов, дававших картинку взгляда с высоты на далекую поверхность планеты. Основной фишкой являлись проплывающие под ногами облака, в прогалинах которых проглядывали пейзажи Беловодья.

Действительно оригинально, но не более.

Закончив пялиться под ноги, я подошел к бару и уселся на свободный стул. Два десятка посетителей в основном оккупировали столики, расставленные у стен там, где не было экранного пола. Шляпу сбросил на стойку, почувствовав себя эдаким ковбоем в салуне.

– Что желает уважаемый дар? – вежливо поинтересовался бармен.

– Мне советовали ваши коктейли.

– Без лишней скромности скажу, что правильно сделали. – Молодой человек подкупал не только приятным лицом и располагающей улыбкой, но и тем, что от него исходили исключительно позитивные эмоции.

В последнее время, наверняка из-за приобретенного дара, оптимисты вызывали у меня больше симпатии, чем пессимисты. Так что я решил довериться его опыту.

– Что вы посоветуете человеку, пребывающему в расстроенных чувствах?

– Причина расстройства дела сердечные? – уточнил парень.

– Да.

– Тогда «Ночное небо» – любимый напиток романтиков и поэтов. Он делает грусть светлой, а обиду превращает в размышления.

В ответ я лишь кивнул.

Бармен лихо заправил шейкер и немного пожонглировал им. Закончилось это короткое представление длинной струей, точно попавшей в высокий бокал.

Интересная цветовая гамма, вполне оправдывающая название. В синей, почти черной жидкости, сверкая, кружились белые искорки.

Я решился попробовать и был приятно удивлен. Может, это внушение бармена с поэтическим даром, а может, действительно что-то в составе, но мой сумбурный настрой сменился на спокойно-философский.

Осмотревшись, я увидел, что свободных дам в баре нет, поэтому вряд ли удастся последовать совету Шаталиной. И тут, словно по заказу, в помещение вошла симпатичная девушка. Короткое платье, почти от пояса и до середины бедра являвшееся всего лишь бахромой, эффектно обрисовывало ладную фигурку. Незнакомка, как и Эльвира, предпочитала прическу-каре, но если у реабилитолога волосы почти доставали до плеч, то тут были подстрижены так высоко, что открывали бритый затылок, спереди доходя до щек.

Вместе с девушкой в бар ворвалась такая аура сексуальности, что внимание обратили все мужики, включая тех, у кого уже была пара.

Я заподозрил неладное, но вычленить чужое влияние на себя не смог и решил, что это просто животный магнетизм. Незнакомка уселась у стойки через четыре стула от меня и, мазнув по мне взглядом, замерла с равнодушным видом, который буквально кричал: «Подойди ко мне!»

Да вот беда, я ей не верил. Она вроде излучала эмоции, вполне естественные для пьяненькой девушки в поисках развлечений, но они был какими-то искусственными. В общем, я остался на месте, заподозрив в этой особе не только куртизанку, но и в какой-то степени коллегу.

Через пару минут ей надоело ждать, и она сама пересела. Из зала за моей спиной дохнуло завистью и злостью.

– Почему сегодня так скучно? – явно пытаясь вызвать меня на разговор, сказала в пустоту незнакомка.

Бармен на ее слова не отреагировал, что подтверждало его профессионализм.

Я тоже промолчал, ведь вопрос был оформлен как риторический. Почему-то после общения с Анной и, пускай странных, но искренних и живых реакций Эльвиры общаться проституткой совсем не хотелось. Тем более такой манерной. Девочки фрау Катарины из Купферштадта были хоть и проще, но натуральнее.

И тут атмосфера резко сменилась. Я ощутил сильное влечение к этой крошке. А еще едва ощутимый, неприятный запах, словно кто-то испортил воздух.

Япона икебана! От понимания того, что мне лезут в сознание, по спине пробежались мурашки. Рука сама цапнула шляпу и нахлобучила ее на голову. С обручем стало намного легче, и я закрылся железобетонной стеной. Неприятный запах исчез. Скорее всего, это была защитная реакция моего подсознания.

Если поступок Шаталиной лишь разбередил душу отдаленной ассоциацией с давней попыткой вторжения в мое сознание, то тут получилась прямая отсылка, что едва не довело меня до бесконтрольной ярости.

– Девочка, я тебе сейчас мозг вывихну.

То, что я имею дело с коллегой, подтверждала глухая защита, которой она тут же закрыла свое сознание. Причем настолько грамотно, что я даже не ощутил всплеска силы. Да и внедрение было мною бездарно пропущено, словно я вчера надел на себя ментальный артефакт.

Внешне красотка продолжала отыгрывать пьяную дурочку.

– Фу, какой ты бяка. – Сделав губки гузкой, она соскочила с барного стула и выбежала из бара.

И вот что это сейчас было?

Мне давно уже стало понятно – не такой уж я уникальный. Первое время вообще одолевали страхи, что из-за ментального дара меня должны посадить на короткий поводок спецслужбы Китежа, но благодаря информации от Барабаша и анализу собственных умений удалось понять, что не все так однозначно.

Меня хоть и называли менталистом, но более правильное определение это – активный эмпат. Я не мог залезть людям в черепушку, что бы они об этом ни думали. И дело тут не в слабости артефакта, без которого я вообще ничего не мог. Как правильно выразился Барабаш, я лишь улавливаю эмоции людей и всякого зверья. И только если пробивший ментальное поле эмоциональный протуберанец будет очень сильным, у меня получится зацепить его и через этот щуп раздуть или же погасить ту или иную эмоцию. Поэтому для доведения супостата до паники сначала нужно было его напугать естественным путем, без применения магии.

А еще я мог насыщать магический эфир вокруг своими эмоциями, но, чтобы изменить этим фоном настроение других людей, они должны были захотеть принять витающее в воздухе настроение. Любой простейший амулет для такого фона становится непреодолимой преградой.

Даже слабые защитные амулеты экранировали исходящие эмоции и истончали протуберанцы, но и за них я мог ухватиться. Что же касается дорогих пассивных конструктов, которые носили китежские богатеи, то они так рассеивали выплески, что и хвататься там было не за что. С одной стороны, столкнувшись с таким положением, я ощутил бессилие, а с другой стороны, стало даже как-то легче. Если бы сильные мира сего были беззащитны против магов, умеющих работать с ментальными артефактами, то наша жизнь стала бы очень печальной и короткой.

Впрочем, о возможностях настоящих менталистов я мог только догадываться. Нападение этой девчонки я уловил скорее благодаря паранойе, взращенной нападениями болотного бегуна и Коломбины, чем благодаря артефакту.

Нужно поговорить с Барабашем. Вдруг он что-то там раскурочил?

Чужие эмоции, словно жужжащие мухи, отвлекли меня от размышлений. Похоже, моя выходка внешне выглядела не очень культурно, что вызвало недовольство мужиков в баре.

Да уж, посидел, расслабился.

Достав телефон, я набрал Сосо.

– Пятнадцать минут, шеф, – тут же отозвался таксист.

Высидел я минут десять, потому что негативное отношение ко мне в баре лишь усилилось, и находиться здесь стало откровенно неприятно.

Забрав пальто, я отправился к лифту и спустился на первый этаж башни. Ночь уже полностью вступила в свои права, и вечный карнавал Города набрал полные обороты. Время от времени в небо взмывали фейерверки, а вокруг бурлила толпа. Пришлось полностью отключить свой гарнитур. На площади у подножия башни людей было не так уж много – основной пешеходный путь пролегал немного в стороне, так что до обочины, где меня должно было ждать такси, можно пройти без особых помех. Так мне показалось. То, что вокруг меня стало слишком много людей в одинаковых, немного выбивающихся из общего стиля нарядах, я понял слишком поздно – без ментального мониторинга с непривычки очень тяжело.

Анализ ситуации начал проводить только тогда, когда некто в откровенно показушном стимпанковском наряде, словно невзначай, двинул меня плечом. Причем так, что я едва устоял на ногах. Увы, полностью восстановить равновесие мне не дали. Еще один толчок повалил меня на землю.

– Ты че это, пьянь, под ногами путаешься?

Говорящий пытался пнуть меня ногой, но уроки Баламута не прошли для меня совсем уж без пользы. Приняв удар на ладони, я так крутанул пойманную стопу, что как минимум растяжение этот придурок получит. Ярость накатила на меня, как волна на потерявшего равновесие серфингиста.

Ну, твари, сейчас я вам устрою!

Главной причиной, по которой меня взбесили эти субчики, были именно их наряды. Точно в таком же прикиде щеголяли уроды, несколько месяцев назад пытавшиеся не дать мне забрать Златку из лечебницы. Позже я узнал, что это представители своеобразной субкультуры – эдакие ряженые бандиты, аналог земных байкеров. То, в чем ходили обитатели Подола, лишь отдаленно напоминало мне стимпанк, а вот эти клоуны устраивали прямо косплей какой-то. Чего только стоил медный наплечник со встроенным манометром на одном из этих гопников.

В последнее время терпения и смирения у меня осталось не так уж много, и уже вставая на одно колено, я начал втягивать в себя энергию, значительно увеличивая свой естественный запас. Вокруг немного похолодало. Пятерка нападавших, включая того, кто сильно прихрамывал на одну ногу, шустро разбежалась в стороны, но не очень далеко.

Возможно, я бы и сделал именно то, что от меня хотели, но интуиция взвыла, призывая к здравомыслию. Да и после стычки с Коломбиной моя ярость была не огненно-безумной, а холодной и колючей.

Натворить глупостей мне не дало то, что «молниевик» находился в экранирующем кармашке, а использовать ментальный артефакт не получилось бы при всем желании. Нет, не потому что эти клоуны обладали хорошей защитой. Как раз защитных амулетов у них не было вообще, но вот и страха они почему-то не испытывали. Мало того, казались полностью удовлетворенными, словно события шли по задуманному ими плану.

А это совсем плохо – когда инициатива в чужих руках. Опаска у них была, но на минимальном уровне. Они ждали моей атаки и были уверены, что им почти ничего не угрожает.

Либо совсем тупые, либо я просто чего-то не понимаю.

Ладно, а если так?

Встав на ноги, я, вместо того чтобы достать «молниевик» или накачать ментальный артефакт по максимуму, пустил энергию в «паука».

Призрачная, видимая только мне силовая нить захлестнула петлей одного из противников. Раскорячившись, я принял устойчивую позу и заставил нить резко сократиться. Бандит явно не ожидал этого и с воплем полетел на меня. Было дикое желание влепить ему как минимум кулаком, а как максимум потайным ножом, который все еще находился в поясе, но я пересилил себя.

Когда вопящий бандит подлетел ближе, я сделал перекат в сторону, уходя с траектории его полета. В итоге он врезался в своего напарника, решившего напасть на меня со спины. Я хоть и не рискнул атаковать на ментальном уровне, но мониторить пространство вокруг себя не прекратил и контролировал передвижения всех врагов.

Это была очень чувственная встреча. Кажется, даже что-то хрустнуло – прямо музыка для моей души, страдающей от несправедливости вселенной.

А вот то, что я услышал после этого, музыкой никак не назовешь. По ушам ударила близкая полицейская сирена. В этом мире она звучала не менее противно, чем на Земле. Казалось бы, с чего мне переживать, если это на меня напали? Кроме того, нападавшие были недарами, что по местным законам лишь осложняло их положение. Но тогда почему эти уродцы радуются?

Не знаю, до чего бы я додумался, но тут увидел, как у примыкающего к дороге края площади припарковался знакомый «мерседес».

Решение принял моментально и стартовал с такой скоростью, что все еще окружавшие меня гопники не сумели ничего сделать. Да куда им, если в рывке мне помог «паук», силовыми нитями которого я наловчился пользоваться не хуже, чем своими конечностями.

И все же парни оказались шустрыми и тут же попытались меня задержать. До машины мне удалось добежать первым и буквально нырнуть в очень предусмотрительно открытую водителем заднюю дверь. Затем я извернулся на широком сиденье и захлопнул дверь. Мало того, лидер группы преследования, хоть и пытался затормозить и ухватиться за ручку двери, это ему не удалось из-за рывка нитями «паука». В итоге он влетел в дверь со всей дури. Опять что-то хрустнуло. Боюсь, если бандит и пострадал, то заодно с горячо любимым «мерседесом» Сосо.

– Гони, – крикнул я под вой приближающейся сирены.

Сосо ударил по газам и почти сразу разочаровал меня.

– Шеф, если вы думаете оторваться от патруля дружины, то напрасно. У меня стоит маячок, и отключить его можно только за Стеной.

Я понимал отчаяние парня, уже в красках представившего грядущие проблемы, но нужно что-то решать, а не рефлексировать.

Выудив чудом не выпавший из щегольского костюма телефон, я нашел нужный номер и нажал на кнопку вызова.

– Господин Зимин, – шутливо-официальным тоном начала говорить Шаталина, – я так и знала, что мой поцелуй натолкнет вас на неправильные мысли. Но вы…

– Анна Борисовна, – осмелился я прервать ее спич, – ваш поцелуй был бесподобен, но мне сейчас как-то не до неправильных мыслей. У меня проблемы.

Мой тон многое сказал опытной юристке, так что она тут же посерьезнела:

– Говорите.

Я как мог кратко и емко обрисовал ситуацию, добавив к этому сомнения водителя насчет преследователей.

– Он прав, – отреагировала Анна и, чуть подумав, добавила: – Скажите таксисту, пусть едет на улицу Дроздов к дому сто двадцать семь. Патруль должен остановиться для выяснения обстоятельств хоть на пару минут, и вы сможете оторваться.

– Улица Дроздов, сто двадцать семь, – повторил я Сосо. – Знаешь где?

– Да.

– Мухой туда.

– Сделаю! Десять минут, – явно обрадовавшись, что появилось хоть какое-то решение в казавшейся безвыходной ситуации, воскликнул грузин.

– Так, а теперь еще раз и подробно, – жестко приказала Шаталина.

Пришлось повторять все еще раз, добавив все свои домыслы насчет странных эмоций гопников, а также упомянул менталистку, пытавшуюся взломать мое сознание в баре.

– Вы уверены, что не использовали ни ментальные, ни боевые артефакты?

– Абсолютно. Только «паука», – ударил я себя кулаком в грудь, хоть это было и бесполезно в телефонном разговоре. – Я даже никого не ударил, только стукнул их друг о друга и разок о дверь машины.

– «Паук» – это игрушка паркурщиков? – уточнила Шаталина.

– Ага, а еще древолазов. Сертифицируется как бытовой артефакт.

– Понятно. Жду, – лаконично завершила она разговор и отключилась.

Только после этого я хоть немного расслабился и посмотрел в окно мчавшейся на приличной скорости машины. Мы уже почти выехали из центральных кварталов Города и углубились в пояс небоскребов. Тут людей было не очень много, зато широкие улицы забиты машинами. Сосо даже пришлось притормозить, но ненадолго. Через пару минут он свернул с проспекта на улицу поуже. Дома за окном резко убавили в высоте. Сплошной стеной пошли пятиэтажки, но не убогого советского вида, как на Подоле, а то, что привыкли строить англичане.

Уверен, что отдельные апартаменты здесь занимают целые этажи.

Каждое здание имело свои особенности и было украшено лепниной да вычурными балконами. А между проезжей частью и зданиями имелся не только широкий тротуар, но и пусть чисто игрушечный, но все же покрытый травой газон. Здесь явно жили непростые люди.

Когда мы сворачивали с проспекта, сзади послышался ударивший по нервам вой сирен.

В заднем окне такси показался монструозный броневик, похожий на тот, что достался мне. Но сравнение было относительное. Это как поставить рядом питбуля и дворового пса. А «мерседес» Сосо на его фоне смотрелся совсем уж жалко.

Я уже подумал, что нас вот-вот подрежут и до Шаталиной мы не доберемся, но водитель патрульного броневика явно почуял неладное и не стал пороть горячку в таком непростом квартале. Даже сирену выключили, хотя проблесковые маячки все еще вносили нервозность в ситуацию. А когда мы подъезжали к нужному номеру, броневик вообще отстал и остановился метрах в пятидесяти от казавшейся такой хрупкой фигурки в куцей шубке, наброшенной прямо на милую пижаму с цветочками. Добивали композицию пушистые тапочки с помпонами.

Сосо аккуратно остановил такси рядом с говорящей по телефону Шаталиной.

Я хотел открыть дверь, но она движением руки запретила мне покидать машину и продолжила разговор:

– Броня номер сто двадцать три. Свяжись с ними. Пусть старший не стесняется и подойдет ко мне. Жду.

Ждать пришлось недолго. Буквально через пару минут из броневика выбралось нечто совсем монструозное. Обычно дружинники ходили в камуфляжной форме, и диковинным в ней были лишь кольчужные вставки усиленных магосборников. Теперь же перед нами предстал бронированный штурмовик. Наверняка маг, потому что столько железа на себе мог носить только одаренный.

Ну и какого лешего за мной прислали штурмовика?

Похоже, этот же вопрос озадачил Шаталину, которая сделала пару шагов навстречу подошедшему дружиннику и уставилась на него снизу-вверх. Анна – дама не такая уж миниатюрная, но штурмовик возвышался над ней как минимум на полметра и настолько же был шире в своем техномагическом доспехе.

– Открой личико, бубочка ты моя бронированная, – несмотря на казавшуюся хрупкость на фоне штурмовика, со стальными нотками в голосе сказала Шаталина.

Забрало шлема с лязгом поднялось, открывая лицо офицера.

Это было последнее, что я увидел, потому что сел ровно и все свое внимание уделил звукам, влетающим в приоткрытое окно. Сосо вел себя так же. Кажется, он даже не дышал.

– Филимонов, – опознав офицера, произнесла Анна. – Кто бы сомневался. Скажи мне, дружочек, с каких это пор штурмовики заступают в патруль?

– Был получен сигнал о применении ментальной и боевой магии против недаров. Это тянет на террористическую угрозу, и вы, Анна Борисовна, сейчас препятствуете…

– Лучше остановись, – резко осадила дружинника Шаталина, полностью растеряв остатки пусть и показной доброжелательности в голосе. – Замолчи, пока не наговорил лишнего. Сколько раз я говорила вам, придуркам, чтобы проверяли цель, если уж пожадничали и взяли грязный заказ? Ты хоть поинтересовался, как зовут того, на кого тебя натравили, и где он работает? Нет? Правильно, зачем лишний раз утруждать мозги? Как же вы, маги недоделанные, задолбали меня своей самоуверенностью.

– Анна Борисовна, – попытался возразить офицер, но как-то неуверенно.

Оно и неудивительно. Среди служащих городского совета она была личностью неоднозначной, особенной для стражей закона – кого-то из дружинников главный адвокат управления вытаскивала из ям с фекалиями, а кого-то и погружала туда же с головой, и уж точно вся эта братия поголовно знала ее непростой нрав.

– Помолчи, – снова оборвала его Шаталина. – Ты знаешь, что из-за этого шустрика уволили капитана Горохова? Ага, вижу, намекнули. А тебе сказали, что Горохов вылетел исключительно за то, что взял деньги у княжьих холопов? Точно так же, как и ты сейчас.

– Я не брал! – В голосе штурмовика появился если не страх, то серьезное напряжение.

– Взял, – даже с каким-то сочувствием сказала Анна. – Через третьи руки, но взял. Причем у Мурзы Волка.

Что именно сказал дружинник себе под нос, я не услышал, но это явно было какое-то ругательство.

– Тебя развели не только на этом. Зимин не применял ни ментальных, ни боевых артефактов. Только бытовой. Поэтому благодари бога, что он оказался таким резвым и обошлось без задержания. Вы оба являетесь людьми посадника, и он имеет полное право на внутреннее расследование. А также может потребовать перекрестный допрос с обидчиком под детектором лжи. Как думаешь, что вылезет из тебя на этом допросе?

– Анна Борисовна! – Теперь в голосе штурмовика звучали откровенно просящие нотки.

Отчего разворачивающаяся сцена становилась откровенно сюрреалистичной.

– Я замну это дело, а ты разберешься с заказчиками. Затем донесешь до всех своих подельников, даже самых глухих и тупых, очень важную мысль, что брать грязные заказы на станционного смотрителя Зимина по прозвищу Туманный Демон затея глупая и неблагодарная.