Текст книги "Дедушка русской авиации"
Автор книги: Григорий Волчек
Жанр: Литература 20 века, Классика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Грустный солдат
Проснулся Гоша только после ужина. Перед ним на табуретке стоял поднос с едой и пластмассовой стаканчик с таблетками. Полторацкий принял таблетки и запил их чаем. Есть не хотелось. Гоша чувствовал себя лучше, чем утром, но температура не спала. Гудела голова, пламенели щеки, болело горло.
В палате было тепло (в таком тепле Гоша давно уже не спал). Стены оклеены обоями, пол застлан линолеумом. Все, как у людей.
Рядом с Гошей на соседней койке сидел парень в больничном халате.
– Ты кто?
– Олиференко. Алексей, – грустно откликнулся Алексей Олиференко.
– Когда призвался?
– Двадцать девятого октября.
– Прошлого года?
– Этого.
Парень и десяти дней еще не служит, а уже в санчасти. Вот жизнь!
– Так значит, ты дух? А почему грустный? Дух должен быть веселым – что ему еще остается делать? Чем страдаешь?
– Почки у меня больные – пиелонефрит. Как сюда приехал – сразу отказали. Сейчас вот откачали, и вызывают на комиссию.
– А потом, получается, домой? Так радоваться же надо, а не грустить!
– А вдруг снова прихватит? У меня здесь был такой приступ, что я чуть не умер. Больше не хочется.
(Самое время сделать небольшое пояснение. В то пост-застойное, пост-андроповское время, когда о перестройке еще только начали говорить, когда за каждым бугром нам мерещился злой, коварный, агрессивный и недремлющий враг, в армию загребали граждан призывного возраста практически без разбора, гуртом – студентов, диссидентов, отсидентов, уркаганов, адвентистов, евангелистов, нацистов, пацифистов, лиц без гражданства, бомжей, бичей, язвенников, почечников, эпилептиков, энуретиков, очкариков с коррекцией зрения до восьми диоптрий, венерических больных – в общем, всех, кто попадался под горячую руку районного военкомата или военно-учетного стола. Тогда же были введены так называемые «диетические столы» для солдат, страдающих хроническими заболеваниями желудочно-кишечного тракта. Следующим шагом должно было быть, по-видимому, введение строевых костылей для тех, кто не может передвигаться на своих двоих. Это все к тому, чтобы объяснить, почему гражданин Олиференко, больной хроническим пиелонефритом, попал в Советскую армию).
Женщина – это не мужчина
Ночью наступил кризис. Постель Полторацкого промокла от пота. Спал он беспокойно, дергал ногами, стонал, ворочался, но под утро крепко заснул. Пробудился Гоша только после завтрака – мокрый, взъерошенный, бледный, как-то сразу похудевший, но почти здоровый!
На табуретке опять, как и вчера, стоял поднос с завтраком и таблетками. На этот раз Гоша съел и выпил все. Добросовестно проглотив таблетки, Гоша решил подняться. Тело заметно ослабело, ноги гудели. Сунув ноги в тапочки, Гоша направился на обход санчасти.
Из солдат знакомых никого не было. Двое ребят мыли коридор. Оказалось – черпаки. В лазарете иерархия призывов соблюдалась нестрого – народ здесь больной, обстановка расслабленная, поэтому черпаки и даже деды не считали западло вымыть пол, посуду, убрать со столов. Хотя, безусловно, как и везде, основная работа ложилась на карасей и духов.
Дежурила на приеме та же врач, что и вчера.
– Ты чего встал? Иди ложись немедленно!
– Я уже здоров.
– Как это здоров? Температуру мерял?
– Нет еще.
Врач дала Игорю градусник. Ртутный столбик показал 36,2.
– Все равно ложись – сейчас придет муж, будет обходить больных.
– А кто ваш муж?
– Майор Немировский, начальник медицинской службы полка.
– Я просто-таки завидую майору Немировскому – у него прекрасная супруга! Однажды старик Бодлер, великий французский поэт Шарль Бодлер сказал: «Женщина – это…».
– …Женщина – это не мужчина. Иди в кровать, Бодлер!
– Слушаюсь и повинуюсь.
А что, врачиха и вправду что надо – молодая (не старше тридцати) брюнетка, незлая, неглупая, и, кроме того, очень симпатичная. В связи с этим Гоша твердо решил подъехать к ней при первой же возможности. Конечно, ему сейчас далеко до Дон Жуана и Джакомо Казановы – бледная физиономия, круги под глазами, подгибающиеся от слабости ноги, да еще эта дурацкая пижама и дурацкие больничные тапки! И, тем не менее, попробовать все же стоит.
Пришел майор Немировский – высокий худощавый блондин. Он осмотрел Гошу, послушал грудную клетку, потрогал лоб.
– Будем считать, боец, что ты почти выздоровел. Теперь даю три дня на укрепление сил, и можно выписываться.
Значит еще три дня можно тащиться. Отлично!
«Белый аист»
Полторацкому в санчасти определенно нравилось – здесь было чтиво (почтальон каждый день приносил свежую прессу, а если не хватает газет – пожалуйста, через дорогу солдатская библиотека) и приличная кормежка (еда доставлялась сюда из летной столовой). Повезло Гоше и с соседом – фельдшером срочной службы Мусиным, постоянно жившим в больничной палате. Мусин, маленький, черноглазый татарин был самым взрослым солдатом гарнизона – ему недавно исполнилось 28 лет. Взяли бедного Мусина в армию с последнего курса медицинского института. Как ему удалось так неаккуратно залететь, Мусин из скромности не рассказывал.
К своим обязанностям Мусин относился безответственно – исключая периоды больших авралов (эпидемий гриппа, гепатита, дизентерии или, например, ремонта санчасти), фельдшер на своем рабочем месте отсутствовал. Вот и сегодня сразу же после ужина Мусин ушел. Вернулся он только к полуночи и растолкал спящего Гошу:
– Просыпайся, лечиться будем!
Гоша продрал глаза. Мусин таинственно подмигнул и вынул из кармана галифе бутылку коньяка «Белый аист». И это притом, что в гарнизоне сухой закон и спиртного в магазине не бывает.
– Здорово! Где взял, Риф?
– Где взял, там уже нет! Водилы из Мурманска привезли.
– То есть, товарищ Мусин, вы предлагаете данный продукт оприходовать?
– Точно!
– А повод?
– Ты что, больной на голову? Годовщина Октябрьской революции на дворе!
– Да, это дело святое, тем более что я уже три недели не пимши.
Мусин разлил коньяк в фаянсовые чашки и выложил на тумбочку несколько яблок и коробку конфет. Мужчины опрокинули сосуды, закусили, повторили, потом пошли по третьей и четвертой.
– Ты знаешь, Риф, вообще-то я коньяк – не очень. Но вот именно сегодня, когда Советской власти стукнуло уже много лет, коньяк – это самое то! Ведь что символизирует «Белый аист», а?
– Бухло.
– Примитивно мыслишь, Риф. Белый аист – символ надежды! Когда у тебя дембель?
– Я дед Советской армии.
– Да, а я еще после тебя годик послужу. Но это все чухня. Главное – это что? Главное – это здоровье.
– Да, здоровье – это главное! Это точно! Подтверждаю как фельдшер.
Выпили за здоровье.
– Риф, с тебя следующий тост.
– Я предлагаю – за мир во всем мире!
– Умница! Очень правильный тост.
– И еще – за Советскую армию – гарант мира, как написано на плакате возле штаба полка.
– За Советскую армию – не буду!
– Гоша, так ты же в ней служишь, в Советской армии!
– Правильно, служу, но не по своей воле, а по воле маршала Соколова! А за маршала Соколова я пить отказываюсь!
– Гоша, я тебе предлагаю пить не за Соколова, а за армию!
– Соколов – министр обороны, значит, Соколов и армия – едины! А, кроме того, как я могу пить за армию, если в этой армии пить строго запрещается?
– Ну, давай тогда просто – за мир.
Мужики выпили просто за мир. Закусили.
– Петь будем?
– Нельзя – Аня услышит.
– Кто такая Аня?
– Медсестра, она сегодня дежурит.
– Это та телка, которая после ужина заступила?
– Ну да.
– Симпатичная бабенция, скажу я тебе. Надо бы к ней подъехать.
– Бесполезно.
– Почему?
– Во-первых, она замужем. Во-вторых, солдат срочной службы терпеть не может. В-третьих, чуть что, сразу бежит стучать Немировскому. В-четвертых, у нее сейчас дверь закрыта, и она тебя не впустит. В общем, Гоша, я тебе не советую к ней лезть.
– А ты что, уже пробовал?
– Пробовал.
– Ну и?
– Чуть отсюда не вылетел. Застучала меня Немировскому.
– Риф, а может, ты просто неумело подъехал? Может, ты просто чайник в этом деле?
– Кто, я чайник? Да я пол-Казани перетрахал! У меня двое детей на стороне!
– Это к делу не относится. Я все-таки попробую прорваться. Как зовут гражданку, напомни.
– Аня.
– Красивое имя. Коньяка больше нет? Тогда я пошел.
В поисках любви и теплоты
Дверь в приемный покой, как и предупреждал Мусин, была закрыта. Гоша осторожно постучал.
– Кто там?
Гоша внутренне собрался и сказал самым писклявым, самым тоненьким и безобидным голоском:
– Извините за беспокойство, ради бога! Это больной Полторацкий, из ТЭЧ, меня вчера положили с гриппом. Вы знаете, очень болит голова! Не могли бы вы дать мне таблетку цитрамона или анальгина?
Щелкнул замок, дверь открылась. Полторацкий состряпал на своей физиономии смущенную улыбку.
– Проходи.
Гоша робко прошел в приемный покой. Медсестра открыла стеклянный шкафчик и стала искать цитрамон.
Игорек внимательно оглядел девушку: высокая, стройная, на вид – лет двадцать пять. Симпатичная мордашка, белые кудряшки. Потянет. Теперь только вести себя по-умному.
– Вот, возьми таблетку. Сейчас запить принесу.
– Спасибо. Если можно, накапайте в стаканчик несколько капель валерьянки.
Медсестра пошла готовить раствор. Гоше нужна была валерьянка, чтобы забить резкий коньячный дух – некоторые девушки инстинктивно боятся пьяных ухаживаний. Кроме того, Ане совсем ни к чему знать, что больной Полторацкий пьет коньяк во время ее дежурства.
Аня принесла микстуру. Гоша разгрыз таблетку и медленно выпил пахучую жидкость, тщательно прополаскивая рот. Потом он сел на стул и закатив глаза, стал шевелить губами и тереть виски. Аня с удивлением смотрела на странного больного. Через несколько секунд Гоша открыл глаза и широко улыбнулся.
– Вы знаете, боль прекратилась! Честное слово, прекратилась! Спасибо вам, Анечка! Вы – волшебница, ангел-исцелитель!
– Ну что ты! Простой цитрамон, вот и все.
– Нет, нет, и еще раз нет! Очень важно, из чьих рук я получил эту прекрасную таблетку и чудесную микстуру! Заботливые руки и доброе сердце – вот главные причины исцеления! Доброта спасет мир, как говорил классик! Чем я могу воздать этот долг? Может быть, я смогу своим скромным присутствием скрасить ваше долгое и скучное дежурство? О, извините, бога ради, я до сих пор не представился! Меня зовут Игорь.
– Очень приятно!
Дурной пример заразителен, и Аня тоже стала кокетничать. Не теряя драгоценного времени, Игорек принялся угощать Анечку всевозможными байками и анекдотами. Анечка внимательно слушала, охотно смеялась. Почувствовав нужную кондицию собеседницы, Гоша плавно перешел к теме «Тяготы и лишения воинской службы». Всеми силами пытаясь выдавить у Анечки жалостливую слезу, Гоша трагическим звенящим шепотом рассказывал про родной уютный ШМАС такие кошмарные вещи, что можно было подумать, что это не учебка, а концлагерь. Гоша рассказывал о зверствах сержантов и издевательстве офицеров, о страшных физических и моральных нагрузках, об изнурительном труде несчастных курсантов. Гоша уже сам был разрыдаться от жалости к себе. Службу в Кирк-Ярве Полторацкий представил как логическое продолжение его мученической учебкинской жизни.
– Этот изверг, капитан Синявский, знал, что у меня больное сердце и слабые легкие! Он знал про это, мерзавец! И, тем не менее, он послал меня сюда, в этот чудовищный климат! Он сознательно загубил мне жизнь! И вот я здесь, в этом холоде и мраке! Мой организм не выдерживает испытания суровым Заполярьем! Кто знает, куда я попаду из лазарета завтра? Но главное даже не это! Самое тяжелое и ужасное – отсутствие милого, доброго лица, отсутствие любимого человека! Как мне тяжело среди этой грубой солдатни, среди этих моральных уродов, готовых растерзать тебя за малейшую провинность! Как мне не хватает элементарной человеческой теплоты, живого, искреннего участия, и, конечно же, нежной, преданной любви! Как мне тяжело!
Гоша с заметным усилием поднялся со стула и медленно, прихрамывая (хотя про больные ноги разговора не было), подошел к Анечке. Медсестра сидела в задумчивости, глаза у нее были влажными. Подействовало! Гоша встал у Анечки за спиной, отдернул штору, посмотрел в окно.
– Темень, жуть, полярная ночь! Холод и страх! Как хочется любви и теплоты! Как хочется…
Продолжая негромко причитать, Полторацкий покосился на Анечку. Та, похоже, расклеилась. Пора! Гоша наклонился и ткнулся носом в Анину щеку.
– Что ты, Игорь?
– Как хочется теплоты! Анечка, только вы можете подарить мне радость и скрасить мое сумрачное существование.
Гоша прижался к медсестриной груди, обхватил цепкими руками талию, прикоснулся губами к шее. Воспринимает терпимо, но взаимностью не отвечает – впрочем, это пока и не нужно. Сейчас главное – не торопиться, не спугнуть. Гоша осторожно поцеловал Анечку в губы. Реакция спокойная. Отлично, все идет по плану! Следующий поцелуй – подольше. Теперь – длительный и томный засос…
– Ты что, очумел! Нажрался, а теперь на людей кидаешься? Отвяжись от меня, пьяница! Марш в палату! Завтра же доложу Немировскому!
Это облом – Аня учуяла запах. Проклятый коньяк! Недаром говорят: алкоголь – враг человека.
– Анечка, ты чего? Ты меня боишься? Меня, измученного солдата? Анечка, если б ты знала, как мне не хватает простой человеческой теплоты, любви…
Полторацкий зациклился на «теплоте». На разгневанную Анечку «жалобы турка» уже не действовали.
– А ну, быстро спать! Сейчас дежурного по караулам вызову!
Анечка потянулась к телефону. Дежурный по караулам – это персона нон грата. Придется отступить.
– Мой добрый ангел! Я повинуюсь твоему веленью и ухожу, но твой образ навсегда останется в моем сердце! Конечно, жаль, что ты осталась глуха к моим мольбам! А ведь мне так не хватает… (впрочем, мы это уже слышали).
С чувством произнеся грустную прощальную тираду, Полторацкий вернулся в свою палату, где растолкал смачно храпевшего фельдшера.
– Ну, как?
– Завернула меня, сучка. Все в точности как ты и говорил, включая обещание настучать Немировскому.
– Не переживай, Гоша, не застучит – я с ней поговорю. Она хоть и не давалка, но баба в целом нормальная.
– Спасибо, Риф. Будем считать, что годовщину революции мы отпраздновали достойно, на высоком идейно-политическом уровне.
«Северное сияние»
Жизнь в санчасти – сахар. Гоша усиленно питался, спал, читал и смотрел телевизор в офицерской палате. С Анечкой Гоша не разговаривал, да и вообще старался на нее не смотреть. Мусин сдержал слово, потолковал с медсестрой по душам, и Анечка не застучала – и то хлеб.
Свою неудачу Полторацкий пережил легко – авантюра чистой воды, да еще слепленная на пьяную голову. Конечно, подобные спонтанные мероприятия могут заканчиваться успехом, но в данном случае просто не повезло. Ситуация скрашивалась и тем, что неудовлетворенное половое чувство сейчас терзало Гошу гораздо слабее, нежели в учебке – холод, голод, радиация и апатия полярной ночи сделали свое дело.
Вместе с тем, Гоша не захотел отказываться от намеренья обольстить доктора Немировскую. Эта зрелая женщина нравилась Игорю все больше и больше, но удобного случая не представлялось, и Полторацкий записал докторшу в «резерв главного командования».
В один из приходов Жужгова он заявил ординарцу:
– У Кобыхнова и Черемисова есть шанс загладить свою вину. Я их обкладываю данью. Передай им, что мне нужен четвертной, причем, срочно, сегодня вечером. Пусть берут, где хотят, меня это не колышет. Да, и еще с них блок «БТ» – в качестве полезной нагрузки!
Вечером все было доставлено. Сигареты Гоша подарил Мусину, после чего пошел в гарнизонный магазин, где запросил самую шикарную из имеющихся в наличии коробку конфет. Продавщица с сомнением покосилась на солдата:
– Есть шоколадное ассорти «Северное сияние» за семнадцать рэ. Берешь?
– Беру.
Гоша заплатил, взял коробку, а на оставшиеся деньги купил пряников, печенья и халвы, которые, вернувшись в санчасть, раздал больным.
После ужина, зайдя в приемный покой, Игорь увидел Немировскую.
– Добрый вечер, Наталья Вениаминовна! Что вы изволите здесь делать?
– Дежурю, Полторацкий.
– Как так? Врачи по ночам не дежурят.
– У Ани заболел ребенок, я ее замещаю сегодня.
Такой случай упускать нельзя!
Марио Варгас Льоса и его тетя
После отбоя Полторацкий подождал, когда все затихнут, взял под мышку «Северное сияние» и постучался в приемный покой.
– Да-да.
Дверь была не заперта. Гоша тихо вошел. Немировская сидела за столом и заполняла медицинские карты.
– Еще раз добрый вечер, Наталья Вениаминовна! Не помешаю?
– Чего тебе, Полторацкий?
– Цель моего визита двоякая. Во-первых, не буду скрывать, мне не спится, поскольку в последние дни я непривычно много спал. Поэтому у меня возникает естественное желание вместо того, чтобы без толку ворочаться на скрипучей койке, пойти и поговорить с умной и очаровательной женщиной. Во-вторых, пользуясь случаем, я хочу поблагодарить вас за проявленное ко мне внимание, заботу и высокое профессиональное мастерство!
С этими словами Гоша церемонно разорвал обертку и самым галантнейшим образом вручил Наталье Вениаминовне сияющую золотом и серебром коробку конфет, перевязанную алой лентой. Не забыл Игорь и поцеловать руку Немировской. Докторша смутилась.
– Зачем все это? Где ты взял деньги?
– Вопрос о деньгах, как неуместный, я из стенограммы вычеркиваю. А вот насчет «зачем»… Затем, что таким образом я хочу выразить вам свою благодарность, признательность и симпатию.
Немировская потрогала рукой глянцевую коробку.
– Спасибо! А теперь иди спать, Полторацкий.
– Наталья Вениаминовна, пожалуйста, называйте меня просто Игорем. Мне, конечно, нравится моя звучная фамилия, но в данном случае она звучит чересчур официально. И еще одна просьба. У вас очень длинное имя и отчество. Можно, я буду называть вас просто Наташа? Все-таки, разница в возрасте у нас не такая уж и большая.
– А сколько тебе лет?
Гоша хотел было соврать (выглядел-то он весьма солидно), но вспомнил, что в медицинской карте указан его год рождения – 1967.
– Скоро будет девятнадцать.
Немировская засмеялась.
– А мне сколько лет?
Гоша прикинул – не больше тридцати. Максимум тридцать один. Ну, тридцать два.
– Скажем, лет этак двадцать шесть.
– Спасибо за комплимент! Мне исполнилось тридцать девять. Я вдвое старше тебя. У меня сын в десятом классе.
Тридцать девять! Ничего себе! Но как сохранилась женщина!
– Значит, вы просто уникум! Тем не менее, настаиваю – выглядите вы на двадцать шесть!
– Поверю на слово. Если хочешь, называй меня Наташей. Будем считать, что в общении с солдатами срочной службы я молодею ровно на треть.
– Тем более что в наше время, Наташа, разница в возрасте – сущая ерунда! Например, знаменитый писатель Марио Варгос Льоса женился в первый раз на своей двоюродной тете (звали ее, что примечательно, Хулия), которая была старше его на четырнадцать лет! И это в пуританские пятидесятые годы, в католическом государстве Перу!
– При чем здесь Льоса и его тетя?
– У них, Наташа, тоже все началось с заурядного секса, а потом завертелось на целых восемь лет. Ну, восемь лет я вам не обещаю, а полтора года гарантирую. Предлагаю начать прямо сейчас.
Игорь сам не ожидал от себя такой откровенности. А что, со взрослой женщиной можно (и нужно) вести себя по-взрослому. Наталья Вениаминовна вздохнула и с силой потерла лоб.
– Глупости говоришь, Полторацкий. И пошлости. Ведешь себя нагло. Претендуешь на исключительность, а, по сути, совершенно банальный типаж – сексуально озабоченный сопляк. Извини за грубость – сам нарвался.
– Грубость, конечно, извиняю – женщинам я прощаю все. Но вот с упреком в пошлости не согласен. Вообще-то, я стараюсь избегать пошлости, считая ее следствием примитивного ума. Кстати, иногда очень выручают медицинские термины. Вот, например: индивид склоняет фригидную фемину к конгрессусу без анестезии, но процессу мешает комплексная патология: у контрагента А – преждевременная эякуляция, затрудненная эрекция и заторможенная фрикция, у контрагента Б – хронический вагинизм, нарциссизм и эксгибиоционизм!
Наташа сдержанно засмеялась.
– Откуда столь глубокие познания в медицине?
– В детстве моей настольной книгой была «Краткая медицинская энциклопедия», издание 1964 года – здоровая такая книженция в серо-зеленом переплете.
– Да, популярное издание, мне оно тоже нравилось.
– Расскажите о себе, Наталья Вениаминовна.
– Зачем?
– Интересно.
– Действительно интересно?
– Действительно.
– Или у тебя все еще продолжается приступ недержания спермы?
– Наталья Вениаминовна, что вы, я…
– Перестань блеять!
– А вы не грубите! Я отвечу на ваш вопрос. Да, вы мне интересны. Но и недержание спермы тоже имеет место. Это, как гласит медицинская энциклопедия, не порок и не распущенность, а чистая физиология – фертильный гиперсексуальный возраст плюс длительное половое воздержание. Ну, так что, расскажете?
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
