Текст книги "Войны вампиров"

Колдовство и тайны

Роберт Дарвел вскоре освоился с новым образом жизни и ему даже в голову не приходило, что когда-нибудь придется покинуть великолепные сады Келамбра и свою уютную, прекрасно оборудованную лабораторию Теперь его ум всецело занимали тайны психической энергии, способной творить невероятное, в чем он убеждался ежечасно и ежеминутно. Он уже успел кое-чего достичь на этом пути, но все это казалось сущей безделицей по сравнению со способностями Ардавены.

Молодой человек привык к волшебству и чудесам факиров, и теперь они уже не изумляли его, как в первый раз. Он даже сам понемногу пробовал свои силы в простейших опытах. Множество раз Роберт становился свидетелем самых невероятных вещей. Он видел, как по мысленному приказу человека вспыхивали и гасли факелы, прорастали, пуская побеги, растения, а фрукты дозревали за несколько минут. Тела змей, загипнотизированных взглядом факиров, становились прямыми и тверды ми, как деревянные, страшные раны, которые послушники наносили сами себе, заживали прямо на глазах, не оставляя ни малейших шрамов.

Подобные факты наблюдали и подтверждали тысячи путешественников, среди которых было множество персон весьма солидных. Мало того, эти явления фиксировались документально, а их, в свою очередь, подписывали большие сановники и английские офицеры.

Одним из необычайных проявлений психической энергии, которое с увлечением исследовал Роберт, была левитация, описанная и прокомментированная во многих серьезных изданиях. В присутствии Роберта и Ардавены один из йогинов по имени Фара-Шиб попросил, чтобы ему дали трость, а потом, опершись на нее и сидя на земле в позе лотоса, начал медленно подниматься в воздух, пока не остановился на высоте двух футов, не меняя положения тела. Немного погодя йогин отбросил трость, поднялся еще на один фут и завис в воздухе минут на десять, после чего стал Постепенно опускаться вниз, пока снова не очутился на своей циновке, где сидел перед тем.

Тот же Фара-Шиб, раздевшись до нитки, производил такие манипуляции, при виде которых европейские мастера иллюзиона, которые пользовались различными механическими приспособлениями, наверняка умерли бы от зависти. Однажды он вытащил изо рта столько камней, что хватило бы нагрузить целую телегу, а затем вытянул метров сто лиан с длинными острыми колючками, после три человека обмотали ими пень дерева, отчего он стал похож на изрядной величины холм. Йогин цитировал большие отрывки из трудов древних и современных авторов, которых никогда в жизни не читал, но всегда декламировал их на языке оригинала. Он мог передвигать предметы в любом направлении, не прикасаясь к ним, двери по усилию его воли сами распахивались и запирались на замки, а те, кто все это наблюдал, сидели недвижимо, как изваяния, не в силах шелохнуться.

Однако больше всего Роберта ошеломи, то, что однажды Фара-Шиб велел закопать себя в землю живьем.

В назначенный день он явился в сопровождении нескольких английских офицер из расположенного поблизости гарнизон Йогин был одет лишь в узкую набедренную повязку и остроконечную чалму.

Предыдущие три дня он вместе с другим йогином посвятил медитации. На четвертый в присутствии многочисленных свидетелей он тщательно залепил себе ноздри уши воском, а помощник загнул ему язык вверх и втолкнул его глубоко в гортань, почти сразу же после этого Фара-Шиб погрузился в летаргический сон. Его завернули в саван, по виду напоминавший мешок, который зашили и опечатали. Тело положили в гроб, который в свою очередь заперли на замок и тоже опечатали, после чего поместили в склеп и замуровали.

Склеп хорошенько засыпали землей, а в нее посеяли зерно. Могилу обнесли прочной оградой, где выставили стражу, сменявшуюся каждый час.

Роберта, которого местная одежда, чалма и загоревшая под лучами палящего южного солнца кожа изменили до неузнаваемости, сделав похожим на индуса, немало забавляли все эти скрупулезные предосторожности англичан, опасавшихся мошенничества. Они весьма удивились, узнав, что среди браминов в качестве наблюдателя находится известный французский инженер.

Фара-Шиб приказал достать себя из склепа через три месяца. Его могила покрылась густой зеленью всходов, а англичане не ослабили своей бдительности ни на минуту.

– Ты должен признать, что даже если мой ученик получает какую-то помощь извне, хоть это было бы очень нечестно, то все равно придется объяснить, как он может так долго не дышать и не есть, – посмеиваясь, сказал однажды Роберту Ардавена.

– Конечно, – отозвался Дарвел. – Вот потому-то я жду окончания эксперимент с таким интересом.

Наконец этот день наступил. Когда со брались все, при ком захоронили йогина проросшие на могиле колосья вырвали, землю разрыли и размуровали склеп.

Влага несколько повредила дерево гроба, однако замок, печати и швы савана со хранились хорошо.

Свернувшийся вдвое Фара-Шиб был холоден, как мертвец, только голова оставалась чуть теплой. Йогина осторожно уложили на циновку, а его помощник первым делом освободил Фара-Шибу гортань, вернув язык в естественное положение, потом вынув из носа и ушей восковые пробки принялся обливать тело горячей водой.

Подобные манипуляции он продолжал до тех пор, пока Фара-Шиб не начал подавать первые признаки жизни.

Еще немного погодя стало прослушиваться слабое биение сердца, лицо слегка, порозовело, и едва заметная дрожь пробежала по иссохшему телу йогина.

Через два часа усиленных стараний и искусственного дыхания, которое сделал Фара-Шибу его товарищ, жизнь вернулась к йогину. Он встал и, улыбаясь, ступил несколько шагов.

Конденсатор энергии

К великому удивлению Ардавены, Роберт отреагировал на этот потрясающий опыт гораздо спокойнее, чем ожидал брамин.

Молодой человек, не говоря ни слова, вернулся в свою башню и заперся в лаборатории, где в полном одиночестве провел целых две недели.

А когда он наконец вышел из своего добровольного заточения, у него был вид человека, глубоко погруженного в собственные мысли. Перепрыгивая через несколько ступенек сразу, Роберт стремительно взбежал по лестнице и резко распахнул дверь кельи Ардавены.

– Есть! Нашел! – радостно воскликнул он.

– Ты о чем? – невозмутимо спросил настоятель.

– Я знаю, как наладить связь с Марсом и даже добраться туда. А кроме того мы сможем вершить такие чудеса, с которыми то, что умеют йоги, покажется детской забавой.

– Я слушаю, – все так же спокойно кивнул Ардавена.

– Открытие сделать оказалось весьма просто, идея лежала наверху. Наблюдая за йогинами, когда они собирались вместе я подумал: если психическая энергия одного человека, сконцентрированная на не сколько минут, способна преодолеть сил земного тяготения, то как можно использовать ее, если объединить волю тысяч подобных людей и удержать ее достаточно долго? Я уверен, что таким образом можно на определенное время преодолеть земно тяготение.

– Просто великолепно! – прошептал, брамин. Его обычно бесстрастное и непроницаемое лицо побледнело. На сей раз Ардавена был глубоко взволнован и даже не пытался этого скрыть. – Но для этого по требуется прибор, который не только будет концентрировать отдельные рассеянны излучения психической энергии, но и направлять их на определенную цель…

– Черновые наметки такого аппарата я уже сделал. Я размышлял над ним целых две недели и теперь у меня есть примерные чертежи конденсатора энергии. Он продлит жизнь умирающим, станет воскрешать умерших, сможет задерживать наступление армий и останавливать разливы рек, мало того, с помощью моего прибора возможным будет переноситься из одного уголка Земли в другой со скоростью мысли или электрического разряда.

– И каким же именно образом?

– Но разве человеческая мысль не быстрее электрического флюида? Известны случаи, когда человека, буквально стоящего в преддверии смерти, удерживает на этом свете сильная воля друга или близкого родственника, который влияет на умирающего и приказывает ему жить. Так почему бы не использовать для той же цели усиленную в сто тысяч раз волю множества разумов, объединив ее?

– Возможно, однако где же твой прибор?

– Он уже почти готов! Он состоит из огромной камеры-обскуры, которая отличается от обычных абсолютно сферической формой. Изнутри ее должен покрывать слой фосфористого желатина. Его формулу я вывел. По своим свойствам он напоминает мозговую ткань.

Изготовление этого вещества будет весьма дорогостоящим и трудоемким, но именно оно сыграет роль аккумулятора психической энергии, хотя слой его на стенках меры должен быть очень тонким. Большой стеклянный сосуд, наполненный той самой субстанцией, чьи свойства будут лены обработкой наэлектризованным раствором, послужит резервуаром направляемой в камеру психической энергии. Он дет помещаться в передней части прибора.

– А почему ты решил придать камере обскура форму сферы? – спросил Ардавена, слушавший молодого инженера затаив дыхание.

– Если фосфористый желатин дол. сыграть роль мозгового вещества, то сферическая камера-обскура послужит имитацией глаза. Как известно, этот орган единственный из всех способен принимать волевые приказы и передавать их другим частям тела.

– Не беспокойся, я все прекрасно понял. Итак, допустим, твой искусственный мозг уже достаточно заряжен психической энергией. Каким образом ее можно будет передавать на определенные расстояния?

– Сейчас объясню. За аппаратом находится специальное кресло, подлокотники которого заканчиваются металлическими шарами с множеством отверстий в каждом. Это будет похоже на ситечко лейки. Там заканчиваются тонкие проводки, берущие начало в желатиновой массе. Они послужат своего рода искусственными нервными волокнами. Вот и все. Чтобы управлять конденсатором, нужно сесть в кресло и положить ладони на металлические шары.

Через несколько минут экспериментатор сможет распоряжаться психической энергией, накопленной прибором. Воля и творческие силы оператора в такой момент усиливаются психической энергией всех тех, кто участвовал в зарядке прибора, и сливаются с ней. Возможности его становятся практически неограниченными.

– Объясни-ка поподробней, мой мальчик!

– Однажды я видел, как один из здешних йогинов одним взглядом сделал человека настолько безвольным, что тот не мог шелохнуться. Я уверен, что тот же самый факир, управляя конденсатором, смог бы остановить огромную толпу, только вот…

– Ага, значит, твое изобретение не так уж безопасно! – насмешливо заметил Ардавена.

– Прежде всего для самого экспериментатора, – ответил Роберт. – Пропуска; через себя и управляя сконцентрированной энергетикой множества людей, которая подобна разящим без промаха стрелам, оператор еще через несколько дней после опыт; будет ощущать страшную слабость во всем теле.

Кроме того, есть риск, что после такой безумной нагрузки на мозг он может ли шиться рассудка, стать слабоумным или буйнопомешанным…

Конечно, я хорошенько подумаю и постараюсь устранить такой недостаток, – немного помолчав, добавил молодой человек, – но пока я еще не решил, как лучше это сделать.

– Тогда приступай к работе, юноша! Проси все, что тебе понадобится, лишь бы наши планы воплотились! – произнес Ардавена, направившись к двери, но вдруг остановился. – Да, вот еще что… Помнится, ты сказал, что нашел способ, как достичь Марса…

– Совершенно верно, учитель. С помощью левитации это будет весьма просто. Если, сконцентрировав собственную волю, один человек может оторваться на несколько футов от земли, то, вобрав энергетику множества других людей, он окажется, где только пожелает!

Роберт вновь лихорадочно принялся за дело. Через несколько дней конденсатор энергии в основном был готов. Прибор состоял из шара с огромным отверстием в центре. Сфера покоилась на металлической подставке с бортиком, а на небольшом возвышении стояло кресло для испытателя.

Самым трудным оказалось изготовление фосфористого желатина, свойства которого были усилены с помощью наэлектризованного раствора. Процесс пришлось повторить несколько раз, чтобы достичь желаемого эффекта.

Наконец упорный труд и терпение принесли свои плоды. Конденсатор был установлен в одном из огромных внутренних дворов монастыря. Прибор накрыли хлопчатым чехлом, чтобы уберечь от солнечного зноя и любопытных глаз.

Вечером того дня, когда работы закончились, Роберт и Ардавена прогуливались поблизости от аппарата, излучавшего в темноте слабый свет.

– Я боюсь, как бы в самый последний момент не помешали непредвиденные обстоятельства, – сказал Роберт. – Достаточно малейшего просчета, чтобы опыт не удался.

– А я даже не сомневаюсь, что он пройдет отлично, – возразил Ардавена. – Как ты намерен опробовать свое изобретение?

– Тут и думать нечего. Прежде всего проведем пробные эксперименты и проверим мощность прибора, а затем, постепенно увеличивая длительность опытов, установим, какой максимальный заряд способен накопить конденсатор и как долго он его удержит.

– А не попробовать ли нам прямо сейчас? – предложил Ардавена.

– Ну что ж, давайте рискнем, учитель. Встаньте вот перед этим отверстием, где вмонтирован объектив, сосредоточьтесь и постарайтесь сконцентрировать всю свою волю.

Ардавена молча кивнул. Он целый час неотрывно вглядывался в тройную хрустальную линзу, которая, казалось, вбирала в себя ею самые потаенные мысли и чувства.

Застыв на месте неподвижно, как статуя, Роберт с бьющимся сердцем наблюдал за брамином, – и вот, наконец-то, – о, радость! – он увидел, что бледное сияние, окутавшее шар, делается все ярче. По корпусу забегали маленькие огоньки, которые затем превратились в голубоватые вспышки. Конденсатор заряжался мощной психической энергией брамина.

– Довольно! – вдруг воскликнул Роберт. – На первый раз хватит. Не нужно утомлять себя и заставлять прибор работать слишком долго.

Ардавена встал рядом с Робертом и начал разглядывать красиво светящийся шар. Он заливал все вокруг белым сиянием, похожим на дневной свет.

– Теперь я окончательно убедился, что мои расчеты оказались верны, – обрадовался Роберт.

– Но это еще не все! – загадочно усмехнулся брамин. – Мы должны проверить, что накопленной энергией управлять так же легко, как и собирать ее! А быстро ли можно высвободить Силу, которую прибор накапливал в течение часа? Вот что я жажду узнать! И если можно, то не откладывая!

– Как пожелаете, учитель, – согласился Роберт.

Ардавена устроился в кресле, положил руки на подлокотники, увенчанные металлическими шарами, испещренными мелкими отверстиями, в которых вспыхивали крохотные огоньки, и вперился взглядом в Роберта.

Вдруг из глаз брамина протянулись два темно-синих луча и полыхнули слепящими молниями, и Роберт, сраженный этим ужасным взглядом, замертво рухнул на землю.

Ардавена, не в силах сдержать охватившее его волнение, стремительно вскочил с кресла и, глядя на лежащее у его ног неподвижное тело, торжествующе воскликнул:

– Больше ты никогда не увидишь этого мира, безумец! Ты будешь жестоко наказан за то, что так неосмотрительно и безоглядно доверился мне! Теперь я стал полновластным хозяином твоих тайн и открытий, а ты по моему приказу отправишься исследовать и завоевывать такие неизведанные реальности, каких не способна себе представить даже самая буйная людская фантазия!

Сияя от радости, распиравшей ему грудь, коварный брамин взвалил бесчувственного Роберта на спину и отнес его в келью, где жил Фара-Шиб со своим товарищем.

При виде настоятеля оба встали с циновки, на которой перед тем сидели, и почтительно склонили головы.

– Что прикажешь, учитель? – спросил Фара-Шиб.

– Видишь этого человека? Поручаю его тебе. Он нужен нам живым, поэтому сделай так, чтобы он не умер. И следи, чтобы ему не причинили ни малейшего вреда!

Ты должен ввести его в то состояние, в каком был сам два месяца назад, когда тебя похоронили живым. Он должен достаточно долгое время не дышать, обходиться без пищи и стать нечувствительным к боли от ран.

– Ты требуешь невозможного, учитель! Я достиг этого, проведя не один год в медитациях и умерщвлении плоти и потому опасаюсь, что европеец, не прошедший духовной школы, просто не выдержит…

– Я приказываю тебе! – властно произнес настоятель.

– Будет исполнено, учитель.

– Сколько тебе понадобится времени?

– Не меньше месяца.

– Не забудь, что я велел.

С этими словами Ардавена удалился в свою келью. Глаза его горели победным огнем, на лице блуждала торжествующая улыбка.

Катастрофа

Прошел месяц. За это время никто не видел инженера Дарвела. А в жизни десяти тысяч йогинов, обитавших в стенах монастыря, произошли большие перемены. Они перестали мучительно истязать себя. Шумные процессии с бенгальскими огнями под звуки дудок и барабанов тоже прекратились. Факиры больше не носили статуи богов вокруг священных водоемов.

Теперь во всем храме воцарилась гробовая тишина. Все йогины и монахи, затворившись в своих кельях, по приказу Ардавены упражнялись в высших медитациях. Сам он тоже трудился с юношеским вдохновением и энергией. Каждую ночь его видели у таинственного шара, который теперь сиял ярким светом. Настоятель, не пропуская ни дня, учился управлять сосредоточенной в приборе сокрушительной силой.

Но скрытая мощь природы, освобожденная волей человека, рано или поздно вырывается из-под его власти и страшно мстит тому, кто ее вызвал! Однажды, усевшись в металлическое кресло и взглянув на безоблачное небо, Ардавена захотел, чтобы началась сильная гроза. Через несколько минут желание его оказалось исполненным. Под воздействием флюидов, испускаемых глазами йога, на небосклоне начали собираться тучи. Потом зарокотали первые раскаты грома и наконец на окрестности сплошной стеной обрушился ливень. Ураганный ветер ломал вековые стволы, как соломинки.

После этого эксперимента Ардавена тяжело проболел целых два дня и лишь благодаря многолетним обретенным навыкам самоисцеления справился с охватившей его смертельной слабостью. Только тогда брамин убедился, что древние священные книги многих народов мира говорят правду. В индийских же Ведах написано следующее:

«Человек, который повелевает сверхъестественным силам служить себе, всегда становится их жертвой!»

Однако это предостережение не остановило дерзкого старца в его намерениях.

Как-то раз он призвал к себе десятерых гонцов и спросил их:

– Выполните ли вы в точности то, что я велю вам?

– Приказывай, о учитель! – в один голос ответствовали те.

– Тогда отправляйтесь в путь. Ступайте каждый своей дорогой и по пути не пропускайте ни одного монастыря, ни одной скинии, а обитателям их говорите:

«Ардавена просит, чтобы вы присоединились К нему мыслью, волей и силой духа! Направьте взоры в сторону нашего монастыря, соберите мощь устремления, чтобы осуществилось то, чего жаждет Ардавена!»

Ни с кем не разговаривайте и думайте только об одном. А если вас начнут расспрашивать, будьте немы, как рыбы, даже если вам придется жизнью заплатить за свое молчание. Клянетесь ли вы исполнить мой наказ?

– Мы сделаем все, как ты пожелаешь, учитель!

– Тогда спешите! – кивнул Ардавена.

– Будь благословен, сын великого Брамы! – ответили скороходы, упав ниц и, не мешкая, покинули святыню.

Они бежали вперед, преодолевая огромные расстояния, останавливаясь только у ворот монастырей и храмов, как можно короче передавали просьбу Ардавены и мчались дальше.

Повсюду, где появлялись эти посланцы, брамины и йоги погружались в молитвы, а многолетняя духовная практика и умение подчинять себе собственное тело и разум позволяли им без труда посылать к цели всевластную прану. Вскоре вокруг монастыря Ардавены образовалось мощное облако тонкой энергии, которую конденсатор без устали вбирал в себя. Свечение его становилось все ярче.

Ардавена целые дни проводил над астрономическими расчетами.

В результате многократных опытов он установил, что скорость мысли в два раза больше скорости света. При молниеносной переброске предмета с Земли на Марс снаряд мог разбиться от мощного удара о поверхность планеты или сгореть, проходя через плотные слои атмосферы. Эти обстоятельства весьма удручали его. Настоятель несколько раз ездил в Калькутту, писал астрономам и металлургам, и те, полагая, что имеют дело с талантливым самоучкой, охотно давали ему необходимые разъяснения.

Руководствуясь их указаниями, Ардавена приказал изготовить из закаленной стали некое подобие саркофага с толстыми стенками и плотно пригнанной крышкой. Сверху саркофаг был окутан асбестовым коконом и защищен деревянным футляром, пропитанным теплостойкими составами, которые в случае сильного нагрева не дали бы дереву загореться.

Брамин сделал математические расчеты и определил, что опасность, грозящая Роберту гибелью при посадке на Марс, весьма ничтожна, и критическое состояние продлится всего несколько минут. Ардавене казалось, что эти трудности он преодолел. Наибольшее расстояние между Землей и Марсом составляет 99 миллионов миль, а самое малое, когда Марс, Солнце и Земля расположены на одной прямой, – 14 миллионов миль.

Однако, как Роберт не раз объяснял брамину, стальному кораблю нужно будет преодолеть немногим больше половины этого пути на собственной скорости, ибо после этого он попадет в сферу притяжения Марса. Ардавена знал, что земное тяготение быстро уменьшается по мере удаления от нашей планеты. Поэтому корабль должен был пролететь всего около 8 миллионов миль.

Однажды вечером йогин Фара-Шиб вместе с помощником принес в паланкине тело Роберта. Молодой инженер изменился до неузнаваемости! Его похудевшее костистое лицо было усеяно морщинами, как у глубокого старца.

Йогины, применив свои многовековые секреты, ввели юношу в состояние глубокой каталепсии, чтобы он смог перенести необычное путешествие. С помощью специальных трав они добились того, что Роберт резко похудел и теперь был скорее похож на мумию, чем на живого человека. Однако мозг его продолжал работать, и слабая искорка жизни теплилась в иссохшем теле.

Ардавена приказал положить своего бывшего ученика неподалеку от конденсатора, который, напитавшись огромным количеством праны, теперь светился голубовато-белым светом.

Фара-Шиб считал, что всесильный Ардавена с помощью заклинаний сотворил на Земле вторую Луну, а брамин не спешил рассеивать его заблуждение.

Устроившись в металлическом кресле и положив руки на подлокотники, Ардавена устремил взгляд на Роберта, передавая ему силу и спокойствие из запаса энергии, накопленной конденсатором. После этого начались обычные приготовления.

Беднягу Роберта, который был беспомощен, как ребенок, зашили в чехол, положили в сигарообразный футляр из закаленной стали, который окутали асбестовым волокном, и поместили в деревянный ящик. Края каждой из трех оболочек тщательно и; плотно соединили. На концах снаряда были прилажены тугие пружины, которые при сильном ударе должны одновременно открыть крышки футляров.

Когда все было почти закончено, брамин вдруг заколебался. В его холодной деспотичной душе зазвучали укоры совести. Еще не поздно было вернуть в сознание Роберта, а эксперимент провести иным способом.

При этом хитрый брамин размышлял:

«Отправив его навсегда в неизведанные миры, я не смогу воспользоваться открытиями, которые он мог бы сделать…»

Однако гордыня взяла в нем верх, и он решил:

«Нет, я не откажусь от своих планов! Все должно произойти так, как решил Ардавена!»

А голос тщеславия добавил:

«Я не желаю делить власть ни с кем в целом мире! К тому же, разве не в моей воле вернуть его обратно, как только я пожелаю, да еще наделенного сверхчеловеческими возможностями и обогащенного необычайными знаниями?» – пытался он оправдаться перед собой.

Подготовленный корабль поместили на деревянном треножнике. Ардавена поглядывал то на безоблачное небо, то на хронометр Роберта, который присвоил себе.

Но вот он подал знак, и в тот же миг зазвучали гонги и барабаны, и под их мрачный однообразный мотив длинные ряды йогинов со всех сторон начали стекаться на просторный двор. Они усаживались вокруг конденсатора и устремляли на него взгляды глубоко запавших глаз. На всех без исключения были только легкие набедренные повязки, лица обитателей монастыря осунулись от долгого поста, в зрачках светился лихорадочный огонек.

Двор был уже почти полон, а люди все шли и шли. Они выходили из-за огромных каменных изваяний, из глубины мрачных келий, маленькими группками спускались по гигантским каменным лестницам, бесшумно, как призраки, появлялись из густых зарослей, окружавших священные водоемы.

Наконец все до единого были в сборе. В наступившей глубокой тишине слышалось лишь взволнованное горячее дыхание необъятной толпы.

Каменные статуи слонов, озаренные голубоватым светом таинственного шара, отбрасывали исполинские тени. Настал торжественный и жутковатый момент.

Над монастырем начала сгущаться голубоватая светящаяся дымка, и Ардавена понял, что все его приказания исполнены в точности.

При мысли, что в этот миг воля многих тысяч индусов сливается с его неограниченной силой, губы Ардавены тронула горделивая усмешка и душу его охватило чувство невыразимого, нечеловеческого торжества.

Хрустальный шар полыхал ослепительным светом…

Наконец брамин решил, что пора начинать. Он устроился в кресле и положил ладони на[металлические сферы, венчавшие подлокотники.

В ту же минуту он испытал необычное чувство. Ему показалось, что мозг его разрастается, увеличивается в размерах, вмещая интеллект всего человечества. Жилы почти исчезли, став тонкими, словно нити. В них запульсировала новая, полная юношеских сил, свежая кровь, кровь гения. Ардавена словно бы вбирал в себя всемирную душу и божественный разум. Прошлое, настоящее и будущее в виде трех золотых сосудов покоились у его ног, поставленные туда рукой провидения. Вместе с осознанием неограниченной мощи в голове брамина на мгновение вновь промелькнула мысль не засылать юношу на Марс, возникли контуры нового, более благородного и достойного плана…

Но брамин уже поклялся себе, что осуществит свой замысел, и решил выполнить задуманное. Поэтому он покрепче сжал набалдашники поручней, а из его расширенных зрачков вырвались два снопа синих лучей и устремились на лежащий перед ним космический снаряд. Равные вечности минуты ожидания истекали одна за другой…

Вдруг деревянный футляр исчез с треножника, словно унесенный порывом урагана. Он рассеялся в воздухе, как мираж. Брамин победно улыбнулся, и в тот же миг напряженную тишину прорезал жуткий вопль боли и отчаяния…

Конденсатор, перенасыщенный энергией, взорвался со страшным грохотом. Хрустальный шар разлетелся вдребезги, раня своими острыми осколками сидящих на земле факиров.

Ардавена, обливаясь кровью, корчился в пыли. Глаза его были обожжены, а костлявые руки продолжали судорожно сжимать страшные металлические сферы. Йогины разбегались в разные стороны, воя от ужаса. Они считали, что против них ополчилась сама природа.

Позже они подобрали во дворе несколько сотен своих тяжело искалеченных или мертвых товарищей, которые стали жертвами науки и дьявольского честолюбия Ардавены.

Как ни старались брамины сохранить происшествие в секрете, кое-какие слухи все-таки дошли до английских властей, но офицеры, присланные для расследования, ничего не добились. А потому они доложили, что в монастыре проводились химические опыты, которые и привели к несчастному случаю.

Ардавену подобрали чуть живого. Он очень долго не мог оправиться от ран, а когда кризис наконец миновал, оказалось, что настоятель ослеп и лишился рассудка.