Текст книги "Что увидела Кассандра"

Гвен Кирби
Что увидела Кассандра

Gwen E. Kirby

Shit Cassandra Saw

Copyright © 2022 by Gwen E. Kirby

Cover illustration © by Lydia Ortiz

Designed © by Alexis Farabaugh

© Пётр Ширинский, Анна Шур, перевод, 2023

© ООО «Индивидуум Принт», 2023

* * *

моей сестре Клэр

ты важнее всех

ты важнее всего

– Вы говорите как героиня, – с презрением сказал Монтони, – посмотрим, сумеете ли вы страдать как героиня!

Анна Рэдклифф. Удольфские тайны

Всякое дерьмо, которое Кассандра увидела, но не рассказала троянцам, потому что пошли они уже в жопу

Лампочки.

Пингвины.

«Бад Лайт».

Застежки на липучке.

Пластилиновая анимация. Луна из сыра.

Чечетка.

Йога.

«Твизлерс»[1]1
  Популярные в США жевательные конфеты. – Здесь и далее прим. пер.


[Закрыть]. «Маунтин Дью». Желе. Цвета, от которых слюнки текут.

Метамфетамин.

Футболки. Мягкие, тонкие, они переходят из рук в руки, от мужчин к женщинам, и каждый владелец накидывает на себя разные команды – «Янкиз», «Уорриорз» – и снимает без кровопролития, не думая ни о преданности, ни о племени. А слова! Какое изобилие бессмыслицы. Погода В Порядке, Надеюсь, С Тобой Всё Солнечно. Химики Занимаются Этим Периодически Под Таблицей. Раскрывайте Себя, Не Вскрывайте Лягушек. Слова везде и для всех, только ради шутки, ради удовольствия; мир, небрежно разбрасывающийся словами. И не только на футболках. Постеры. Бутылки воды. Газеты. Спам. Наклейки на бампер. Списки. Топ-10 костюмов на Хэллоуин для вашей собаки на примере этой корги. Топ-10 раз, когда лицо макаки идеально отражает ваши мысли насчет финансового рынка. Топ-10 вещей, которые твой бойфренд хотел бы попробовать с тобой в постели, но стесняется попросить. Кассандра не замечала, чтобы у мужчин были какие-то проблемы со стеснением. Возможно, это одно из наслаждений будущего – мужское желание, которое не произносится. Желание, которое остается желанием, а не превращается в приказ.

А еще все эти словечки из любовных романов, детективов, триллеров, научной фантастики, фэнтези. Вздымающиеся груди, астронавты и люди-обезьяны. Книги в мягких обложках, которые живут коротко, но обжигающе: следующий поток слов уже подпирает, так что их остается либо продать, либо сжечь; места хватит только новым.

И, конечно, жизни. Кассандра предпочла бы видеть только фантазии и предметы, яркие пластиковые прибамбасы из будущего, но ей приходится наблюдать и за жизнями тоже. Вот две девочки. Они сидят в грязи и выкапывают валун. Когда они наконец его выкопают, кто знает, что они под ним найдут! Спуск в подземный мир, сокровище, рой фей – что угодно, но не грязь. Очень важно, чтобы у них не получилось, чтобы они никогда его не откопали, и, конечно, у них ничего не выходит. Их пластмассовые лопатки разрывают землю; мелкая пыль летит в глаза. Одна из девочек становится инженером. Другую, когда она учится в универе, насилует ее парень. Эта другая откроет пекарню на острове, где любит ходить в походы. У нее будет трое детей, все мальчики, и она умрет уже довольно старой, но совершенно не готовой уходить. У ее мальчиков тоже будут свои жизни. Как и у всех. Жизни на перемотке, в беззвучном режиме, даже лучшие жизни, даже ее собственная, быстро наскучивают.

Кассандре надоело бежать к деревянным коням с одной лишь спичкой в руках.

Ей надоело говорить в слушающие уши. В слушающие уши мужчин, которые своей уверенностью в ее сумасшествии сводят ее с ума. Она мечтает убежать куда-то далеко, на остров, и завести птицу. Она никогда этого не сделает, потому что знает: никогда такого не случится. Рассказывают, что Аполлон дал Кассандре дар провидения, – и это правда. Рассказывают, что, когда она отказала ему, он плюнул ей в рот, чтобы никто ей больше не верил. Девственница – то же, что соблазненная женщина, оскверненная женщина, готовая на все женщина, то же, что и все женщины, открывающие рты и наблюдающие, как из них выползают змеи.

Кассандру все заебало, целиком и полностью, душа ее стонет.

И все же, пока Трою захватывают, пока она хватается за холодные мраморные ноги Афины в священном храме, она не может смириться с известной ей правдой. С тем, что скоро придет Аякс и изнасилует ее. Он уничтожит статую богини, которой она молится, и навлечет на себя вечное проклятие; и что хуже всего, богиня не поможет ей, отвернет свое разбитое лицо. Кассандру увезут за море, сделают наложницей другого мужчины, она выносит двойняшек, мальчиков, и будет убита Клитемнестрой. Но пока это еще впереди, Кассандра горит желанием поделиться с женщинами Трои своими видениями.

Женщины Трои могут услышать ее. Они знают, что проклятие Кассандры – это и их проклятие тоже. Что Аполлон плюнул ей в рот, но это была лишь слюна.

Вот что она может им показать.

Тампоны.

Джинсы.

Стиральные машины.

Беспроводной вибратор «Хитачи».

Резинки для волос.

Перцовый баллончик.

Эпидуральную анестезию.

И, наконец, самое прекрасное, то, что заставляет Кассандру улыбаться, пока мужчины врываются в ее храм, то, о чем она всегда знала: однажды слово «троянец»[2]2
  Trojan – название одной из старейших в США марки презервативов, буквально означает «троянец».


[Закрыть] не будет говорить о храбрости или поражении, предательстве или стойкости, о самой прекрасной женщине или самых глупых мужчинах. Троянца будут с надеждой носить в каждом кошельке, доставать смущенно, но уверенно, надевать на головку, раскатывать до яиц. Возможно, мужи Трои рассмеялись бы, если бы об этом узнали, а может, почувствовали бы себя униженными или на минуту задумались бы, как равнодушна история и как спесив человек, желающий, чтобы его помнили. Но женщины, увидев, как раскрывается синяя упаковка, женщины возрадовались бы и принялись бы размахивать ею над головой, как флагом, как обещанием лучшего будущего.

Несколько обычных историй, которые случаются постоянно

Женщина идет по улице, и мужчина говорит ей, что неплохо было бы улыбнуться. Она улыбается, обнажая клыки. Откусывает мужчине руку, хрустит костями, выплевывает их. Но случайно проглатывает обручальное кольцо, от которого потом мучается изжогой.

Женщина ждет на остановке автобуса, вплотную к ней встает мужчина. Он кладет руку ей на задницу, не зная, что эта женщина – участница секретного научного проекта и испытания прошли успешно. Она направляет на мужчину свои глаза-лазеры и превращает его в проездной с ровно двумя долларами и семьюдесятью пятью центами на счету – стоимостью поездки.

Женщина в магазине, в отделе заморозки мужчина говорит ей: «Классные ноги». Он идет за ней мимо брокколи и гороха. «Что такая красивая девушка делает в таком месте совсем одна?» Мимо взбитых сливок. «Парень есть?» Мимо тортов-мороженых. «Ничего не ответишь?» Она останавливается у стеллажа в конце прохода. На чипсы и сальсу скидка. Вчера она бы сделала вид, что его не замечает. Пошла бы дальше, делано восхищаясь сырами, останавливаясь подолгу у соусов для пасты, пока ему не наскучит. Она бы ушла, ничего не купив, по бесконечной ночной парковке, где каждая машина таит опасность.

Но, к счастью, вчера вечером ее укусил радиоактивный таракан. Под одеждой у нее броня. Он спрашивает: «Ты скромняга или просто сучка?» Чувства обостряются. Она шипит на таких децибелах, что банки с сальсой лопаются и мужчине в грудь впиваются осколки стекла. Сальса разлетелась по всему магазину, кусок помидора приземлился ей на юбку – что, конечно, обидно, юбка только из химчистки. Женщина идет в темноте, в ее руках пакеты с продуктами; парковка выглядит прекрасно, а она раньше и не замечала. Лампы мерцают сквозь моросящий дождь. Асфальт блестит, машины не таят ничего.

Женщина сидит в квартире одна и слышит, как по коридору шатается пьяный сосед. Она не проверяет замок, не дергает дверную цепочку. Вместо этого берет пульт, подаренный ведьмой. Если кто попробует пробраться в квартиру, она просто направит пульт на дверь и выключит того, кто за ней стоит.

Женщина на пробежке в морозный день; мужчина бежит на расстоянии пятнадцати, девяти, шести метров за ней. Они одни на этой дороге, тонкой ленточке вдоль берега реки. Ее любимое место для пробежки. Она ускоряется, он за ней. Сердце начинает стучать громче, и она клянет себя: тупая сука, тебе же говорили не бегать в одиночку, могла бы подумать головой, тупая ты сука, но затем вспоминает: слава богу! Совсем недавно ее поцарапал оборотень! Женщина слегка перевоплощается, поворачивается к мужчине и снимает перчатки. Ее руки покрыты мехом, подушечки лап черные и жесткие, и, когда она выпускает когти, мужчина вскрикивает и убегает. Женщина потирает замерзшие щеки мягкими меховыми лапами. Она глубоко вдыхает и возвращается в размеренный темп.

Женщина едет в метро, мужчина садится рядом, хотя вокруг еще полно мест. Женщина кладет свои маленькие ручки на колени. Мужчина достает член и начинает дрочить. Женщина встает и выходит на следующей остановке. Ее сердце не бьется чаще, ее не мутит, она не думает о том, что бы сделала, если бы мужчина пошел за ней.

Нет, как только она ступает на платформу и за ней закрываются двери вагона, женщина забывает об этом мужчине навсегда. Это ее суперспособность, унаследованная от матери-инопланетянки. Она чувствует себя абсолютно нормально, даже успевает немного поработать вечером, пока не решает, что устала и пора заказать китайскую еду. Она спит глубоким сном.

Женщина отправляется на свидание с мужчиной, и по пути в ресторан они видят, как другая женщина откусывает руку другому мужчине. Первый мужчина бросается к истекающему кровью. Его спутница спрашивает, где кусающаяся женщина достала клыки. «Они тебе так идут», – говорит она.

«Правда? – отвечает другая женщина. – Они – все, чего мне не хватало для полной уверенности в себе».

Остаток свидания мужчина с обеими руками ведет себя крайне почтительно.

Женщина-таракан идет в банк, надеясь, что кто-нибудь его ограбит и у нее наконец появится повод применить свои новые невероятные способности. Вместо этого она видит, как мужчина разговаривает с женщиной и перебивает ее: «Дело в том, – говорит мужчина, – что это слишком большое обобщение, понимаешь?» Женщина-таракан думает, не оторвать ли ему руку, но это было бы слишком. Она обналичивает чек и угрюмо идет на работу, недавно выросшие усики раскачиваются на ветру.

Мужчина, о котором шла речь раньше, снова достает в метро свой член. На соседнем месте – женщина с полным ртом клыков. Она застывает на секунду, не веря, но это правда происходит, правда происходит, так что она наклоняется и откусывает ему хуй. Выплевывает. Костей там нет, ломаться нечему. Она оставляет этот уже безвредный предмет на полу и выходит на следующей остановке. Ее лицо спокойно – она привыкла игнорировать крики и кровь, – но вкус держится на языке до самого дома.

Женщина с волшебным пультом везде носит его с собой, он лежит в сумочке рядом с перцовым баллончиком и полупустой, туго завернутой пачкой M&M’s. Она ни за что не воспользуется пультом на людях: а вдруг промажет? Ее преследует кошмарная картина: мужчина орет на нее за неправильно собранный заказ – двойное молоко половина кофеина обезжиренное латте тупая ты пизда, – и она со злости выключает всю кофейню, весь район, весь мир, нажимает на перемотку, назад, назад, но уже слишком поздно.

Женщина идет по улице и с наслаждением представляет, как опускает ладонь в сумочку и нажимает на паузу. В застывшем городе она может делать все, что захочет. Она наматывает километры, шагает по узким переулкам, через лесистые парки, заворачивает за угол, где бездомный мужчина выкрикивает ругательства – но, как видите, он уже утих. Она принесла покой и ему, и себе.

Женщине-оборотню раньше было неуютно в своем теле, а теперь она часто ходит по дому в одной волчьей шкуре. Без одежды она чувствует себя такой могущественной. Иногда, поздней ночью, она отправляется на задний двор и воет – не от печали, но потому, что у нее сильные легкие, а превращать воздух в звук – чистое удовольствие. Муж видит, как она счастлива, и просит его поцарапать, чтобы он тоже обратился. Она хочет этого хотеть. Пытается объяснить ему, что это типа ее фишка и должна остаться ее и больше ничьей. Она не решается ему признаться, что на самом деле не хочет, чтобы именно он ее получил. Он говорит, что понимает, но она чувствует, что он никогда до конца ее не простит.

Женщина с клыками сидит на скамейке в парке и ест пончик. Клыки ужасно мешают. У нее плохое настроение. Ноет язык, щеки обкусаны изнутри, весь пиджак в сахарной пудре. Очень хочется, чтобы какой-нибудь мужчина сказал что-то не то и она могла бы его укусить, но никто ничего не говорит. Клыки все-таки очень заметны.

Она звонит своей подруге, той женщине, которая умеет забывать.

– В целом со мной все хорошо, – говорит она, слегка присвистывая на шипящих. – Но в такие дни я устаю.

– Звучит ужасно, – говорит ее подруга, хотя и мечтает, чтобы они поговорили о чем-нибудь другом, кроме мужчин. Подруга, которая забывает, пытается подцепить семечко, застрявшее между ее обычных скучных зубов. Женщина с клыками стряхивает крошки с пальцев и говорит, что ей пора идти.

Вечер, женщина идет по коридору большого университетского корпуса. Ей восемнадцать, она на первом курсе, минимум раз в неделю ей приходит студенческая рассылка об очередном случае сексуального насилия в районе. В конце каждого письма перечислены способы себя обезопасить. Несмотря на советы не оставаться одной по вечерам, она пришла сюда, чтобы забрать бумаги из почтового ящика своего научрука. Но дверь в нужную комнату заперта. Все зря, и опять перед ней лестница. Когда ей было четырнадцать, мужчина остановил ее на лестничном пролете, якобы чтобы задать вопрос, прижал к стене и схватил за грудь. Она бежит вниз по пустой лестнице – пустой, если не считать всех тех мужчин, которыми она ее наполнила, – их руки тянутся к ней, как ветви Темного леса в сказке про Белоснежку. Она ненавидит себя – за трусость и за то, что обвиняет себя в трусости.

Если бы ее воображение не было так перегружено, она бы заметила двадцатидолларовую купюру в последнем пролете. Она бы взяла эти деньги и потратила их на книгу или фильм, а может, вернула бы другу долг за обед. Через несколько часов парень-второкурсник найдет эти деньги, спокойно спускаясь по лестнице. Он думает о фильме, который сделает с друзьями: они собираются упороться и снять его в парке ночью. Фильм войдет в конкурс студенческого кинофестиваля и займет второе место. Годы спустя он станет режиссером независимого кино.

Женщине везет, она добирается домой без происшествий, и на следующий день ее кусает радиоактивный таракан. Радиоактивные тараканы наводнили город. Она в восторге от своих новых способностей, но не знает, как сказать о переменах в своем теле бойфренду. Они расстаются. Женщина, которая видела, как женщина с клыками откусила руку мужчине, тоже делает себе клыки. Она цыкает ими на свое отражение в зеркале. На клыках кровь, как она и представляла, только из ее собственных десен, которые всё еще ободраны и саднят.

Правительство наконец замечает радиоактивных тараканов: во сне укушена жена мэра. Сам мэр, хоть и лежал рядом, остался нетронутым. Как странно! Что происходит? Никто не знает! Инфекция распространяется быстро. Жену мэра забрали для проведения анализов. Пресса сообщает, что она заболела и собирается провести некоторое время вне поля зрения общественности. На реддите растут и переплетаются конспирологические теории, как побеги виноградной лозы.

Женщина идет по улице, и никто ее не беспокоит. Она улыбается женщине, проходящей мимо. Та улыбается в ответ. Что-то изменилось.

Женщина надевает пару фальшивых усиков, чтобы вынести мусор в переулок за домом, куда ей всегда было слишком страшно выходить ночью. Никто ее не беспокоит, кроме разве что большой, упитанной и недовольной крысы.

Теперь, когда она может притворяться тараканом, женщина с клыками думает их удалить, но, в конце концов, она слишком привыкла к чувству безопасности. Что, если радиоактивные тараканы не окажутся решением проблемы? Что, если кто-нибудь изобретет специальный тараканий шокер? Или какие-нибудь трудолюбивые ученые разработают лекарство? Она решает оставить клыки и смириться с тем, что ее рот всегда будет немного побаливать.

Продажи фальшивых усиков зашкаливают. Мужчины в городе чувствуют себя неуютно. Женщины развлекаются вовсю. Они набирают ванну и опускаются под воду на тридцать минут, проверяя на прочность новые легкие. Они напиваются пивом, которое так любят их тараканьи тела, и идут домой под звездами: завидев мужчину, они шипят на него, и он убегает, а они всё смеются и смеются. «Ты что, шуток не понимаешь?» – визжат они, и им почти стыдно, ведь злом на зло отвечать нельзя. Но все-таки разок ответить злом на такое количество зла… От этого женщина-таракан правда чувствует себя счастливой, беззаботной и свободной.

Мужчины не выходят по вечерам из дома без баллончиков Raid. Спасти их это точно не спасет, даже близко, но мужчины сжимают баллончики в руках, как талисманы. Теперь, когда у всех женщин усики, невозможно понять, какая из них действительно опасна.

Женщина, которая умеет забывать, и женщина с клыками заказывают кофе, и первая говорит второй, что не понимает этой моды на усики.

– Я пробовала их носить, – говорит она, – но от них волосы приминаются и голова болит.

Женщина с клыками сидит на антибиотиках. В одном из зубов образовался абсцесс.

– Головные боли меня просто убивают, – говорит она и начинает рыдать.

Мужчина отрезает голову своей тараканьей девушке, пока та спит. Она вскакивает и убивает его, у нее в запасе еще целая неделя жизни. Она идет по улице, держа свою голову под мышкой, чтобы видеть, что впереди. Она пишет на Buzzfeed колонку о принятии неизбежного и скоротечности жизни, но, по правде говоря, ее перерезанное горло сжимается в ужасе. Она бы предпочла умереть на три дня раньше, когда еще не стала тараканом. Нет ничего хуже, чем знать, что парень, которого она любила, отрезал ей голову, – хуже этого лишь то, что даже месть не вернула ей былую цельность.

Две женщины-изобретательницы сидят в своей секретной лаборатории, полной радиоактивных тараканов. У них длинные белые халаты и толстые очки. Красные резиновые перчатки доходят до локтей.

– Надеюсь, мы поступили правильно, – говорит одна из них, вкалывая сыворотку в таракана, затем кладет его в банку #В872.

– Мне кажется, пеленальный столик – идеальный подарок для Марианны, – отвечает другая, склонившись над мензуркой; она ждет, пока оранжевая жидкость остынет.

Они работают допоздна и всегда отправляются домой с облегчением. Обсуждают планы на вечер, снимая очки, перчатки и халаты. Их тела под одеждой – мозаика провалившихся экспериментов. Шрамы на щеках, когти на пальцах, участки кожи, обратившиеся в камень, шерсть или чешую. У одной на спине – панцирь броненосца. У другой – крыло, которое она не может до конца расправить; дома перья застревают в стоке душевой.

Женщины выходят, надевают фальшивые усики и отправляются домой, держась за руки. Навстречу идет мужчина – он уважительно кивает и уступает дорогу. Они улыбаются друг другу, улыбками не злыми и не добрыми. Им хорошо и спокойно – но не настолько, как они ожидали. От звезд и ночной прохлады их отвлекают те места на теле, которые болят, и ноют, и постоянно зудят. Они гордятся тем, что сделали. Но порой все еще мечтают вновь стать гладкими и целыми – вернуть себе былую нежность.

Крабовая лавка Джерри: одна звезда

Гэри Ф.

Балтимор, Мэриленд

Пользуется Yelp[3]3
  Yelp – сайт и приложение для отзывов на услуги, основаны одноименной компанией из Калифорнии.


[Закрыть] с 14 июля 2015 года

Отзыв на: Крабовая лавка Джерри

Отзыв оставлен: 15 июля, 2015 в 2:08

Заглянув на сайт этого ресторана и прочитав положительные отзывы на Yelp, мы с женой сегодня вечером сходили в «Крабовую лавку Джерри». Наш опыт оказался неудачным. Это едва ли можно назвать «трехочковым», как выразился один из рецензентов. Я не знаю, куда обычно ходят есть авторы других отзывов, и опущу спекуляции по этому поводу, которые напечатал и затем удалил, потому что они были нелестными и, смею сказать, настолько точными, что могли бы причинить кому-то боль, а это не входит в мои планы. Я лишь хочу восстановить истину.

Я напишу отзыв на «Крабовую лавку Джерри» методично и спокойно, чтобы остальные пользователи этого сайта, такие же новички в этом городе, как я и моя жена, которые полагаются на этот сайт, чтобы составить планы на ужин, могли точно знать, во что ввязываются, и принять соответствующие решения. Если ты тратишь на что-то время, как говорит моя жена, делай это хорошо – либо не ввязывайся вообще и просто, как обычно, дай ей сделать все за тебя (ха-ха).

*Местоположение

«Крабовая лавка Джерри» находится около Феллс-Пойнта (не в историческом Феллс-Пойнте, как написано у них на сайте). На самом деле «лавка» – которая и не лавка вовсе, а обычное помещение на первом этаже, зажатое между салоном красоты и магазином матрасов, – находится на несколько кварталов к востоку, в крайне неаппетитной части района. Если вы, будущие пользователи Yelp, после прочтения этого отзыва все равно решите наведаться в «Крабовую лавку Джерри», я бы предложил вам не парковаться рядом с ней. Оставьте машину в Феллс-Пойнте на нормальной парковке, а дальше идите пешком. Даже если вас ограбят, преступники заберут только кошелек, иначе вы можете – как произошло с нами – лишиться еще и водительского стекла, навигатора и пяти дисков, включая двухдисковую подборку Smithsonian Folkways[4]4
  Некоммерческая звукозаписывающая компания, базирующаяся в Вашингтоне.


[Закрыть] «Ритмы экстаза: священная музыка гаитянского вуду», которую собирались послушать по дороге домой.

*Интерьер

На первый взгляд «Лавка Джерри» выглядит вполне прилично. Я уже говорил, что это будет честный отзыв, – держу свое слово. Многие люди не умеют отделять собственные чувства от объективных представлений, но я вполне на это способен. Даже если мне не понравилось смотреть «Аватар» в 3D и даже если я не могу понять, в чем смысл пробежек, я все-таки могу признать, что эти вещи обладают объективной ценностью. И если яйца, сваренные вкрутую, могут провонять весь холодильник и их запах вызывает у меня рвотный рефлекс, это не мешает мне допускать, что у некоторых людей другое мнение и они любят есть яйца на завтрак каждый день. На вкус и цвет… и так далее.

Заведение Джерри вполне соответствует заявленной морской тематике. Над баром висит очаровательная рыбацкая сеть с пластиковыми морскими звездами и картонной русалкой. На стенах – изображения парусных лодок, без рамок, углы свернулись и пожелтели, словно побывали в настоящем морском воздухе. В конце бара лежит резиновый краб, с большой любовью прижавшийся к бутылке пива «Бад Лайт». Рядом табличка, на которой написано «Держись за “Бад Лайт” обеими клешнями!» (Уверен, это совершенно ни к чему. Учитывая, сколько в мире пива получше, я бы даже сказал, что лучше держать свои клешни подальше от «Бад Лайт». Еще я бы добавил, что раз уж работникам «Крабовой лавки Джерри» так важен статус «коренных» балтиморцев, им стоило бы поддержать бизнес Мэриленда и подумать над продажей местного пива.)

Восемь столиков накрыты скатертями в красно-белую клеточку. В нашей были дыры, через которые просвечивала белая клеенка. Мы больше ожидали «ресторана-ресторана» (слова моей жены), чем «бара с парой столиков» (тоже ее). Фото на сайте не очень точно отображают интерьер этого места, так что это не моя вина. Я готовился скорее к атмосфере морского бистро, хотя моя жена настаивала, что «никто так не говорит». Штука в том, что я пообещал жене особенный ужин. Я сказал, что это место будет «квинтэссенцией Балтимора». Я надеялся, что мы наконец-то сможем расслабиться и насладиться вечером вне дома, подальше от полуразобранных коробок и полупустых комнат.

*Чистота

Не очень чисто.

Пока мы ждали, что нас проведут к столику (до того как мы поняли, что это место из тех, где можно сесть где угодно), я смотрел, как моя жена снова и снова поднимает и опускает ногу, проверяя, насколько пол по клейкости похож на липучку для мух. Ее лицо приобрело хорошо знакомое мне выражение. «Это так аутентично», – сказал я в попытке на корню пресечь любое негативное впечатление. (Я как раз заметил и оценил уже упомянутую рыболовную сеть, а также таблички на туалетах, гласившие «Для пиратов» и «Для леди-пиратов», что мне показалось весьма эгалитарным.) Если Джанет – мою жену зовут Джанет – вобьет себе в голову, что ей что-то не нравится, ее уже ничем не переубедить. Эта женщина может быть недовольна вечеринкой в честь собственного дня рождения (что и случалось, причем неоднократно). И что такого, что место не самое чистое! Как по мне, слово «лавка» в названии должно было стать достаточным предупреждением.

По полу не помешало бы пройтись шваброй – «отдраить палубы». Но наш стол явно протерли, и не было видно ни одного таракана. Моя жена сказала, это довольно низкая планка для определения чистоты, так что добавлю, что видел знак, на котором указано, что ресторан прошел гигиеническую инспекцию. Он располагался на самом виду, в окне, где и должен быть по закону.

*Обслуживание

Обслуживание поначалу было нормальным. Женщина – слишком пожилая, чтобы носить костюм разбитной пиратки, – поприветствовала нас и приняла наш заказ – два крабовых сэндвича (если верить Yelp, «звездное» блюдо заведения) и салат коулслоу на гарнир. Ее грудь переполняла весьма откровенный корсет (хотя, возможно, стоит сказать «корсет леди-пирата») из черной искусственной кожи, но не так, как это делают молодые груди, поднимая край лифа и переваливаясь через него, а как слегка сдувшиеся воздушные шарики трехдневной давности.

(Я хотел бы сделать небольшое отступление и отметить, что обычно не предъявляю претензий к обслуживанию в ресторанах. Будучи сыном человека, который постоянно, громко и до тошноты жаловался на медленных, недружелюбных или шлюховатых официанток, – да, будучи мальчиком, которому слишком часто приходилось стыдиться этой нетерпеливой и бесчувственной авторитарной особы, я обычно спокойно переношу плохое обслуживание. Официантки тоже люди, и не каждое блюдо, которое я ем, должно быть лучшим в мире. Не один ужин я проглотил давясь, но без единого слова упрека. Моя жена, возможно, не такая снисходительная: иногда она жалуется, если еду приносят холодной или я забываю купить молоко, хотя обещал, что не забуду, но если она проявляет недовольство, то для этого действительно есть повод. Она не дает людям «унижать ее достоинство» – и «так же следовало бы поступать и мне». То, что случилось сегодня, произошло не по вине официантки. Я не знаю, откуда у моего отца такие ожидания. Официантки – не волшебницы. Все, чего я от них жду, – транспортировка еды от одной точки до другой, можно даже обойтись без улыбки, потому что чему, черт возьми, вообще улыбаться, если ты работаешь в «Крабовой лавке Джерри» и твой менеджер засунул тебя в корсет на два размера меньше положенного, дома у тебя трое детей, на ногах мозоли, и вот люди в черных костюмах садятся за столик и спрашивают, местные ли у вас крабы, а они, конечно, местные, и именно поэтому та женщина посмотрела на нас как на идиотов – сразу видно, что мы не отсюда, хотя у нас теперь здесь и есть дом.)

Еду мы ждали сорок пять минут. Хотя скорее я бы сказал, что после сорока пяти минут над столом повисло напряжение. Мы были усталые и голодные. Переезд – довольно трудное дело. Не одну ночь мы провели на полу, поедая остывшую пиццу, потому что стол, который мы заказали онлайн, застрял на складе в Сент-Луисе, и даже когда моя жена позвонила в компанию и заговорила в трубку своим самым страшным голосом, они сказали подождать и что они «решают эту проблему». Так что мы оба ждали этого ужина с нетерпением.

«Они что, сначала посылают кого-то ловить этих крабов?» – сказала Джанет, и я понял, что она уже готова встать и спросить, где еда. Так что первым встал я, чтобы не устраивать сцену. Ненавижу скандалы в ресторанах. Просто терпеть не могу. Я, может, и огрызнулся на Джанет перед тем, как направиться к бару, но это в каком-то смысле ее вина, потому что она прекрасно знает, как меня раздражает, когда люди достают официантов.

(Вообще, у моей жены очень много хороших черт. Надо это сразу сказать. Это не отзыв на мою жену.)

Но если бы этот отзыв был на мою жену, я бы оценил ее исходя из следующих качеств:

1) поддержка;

2) эмпатия;

3) стабильность;

4) чувство юмора;

5) внешность;

6) готовность меня терпеть.

Джанет очень меня поддерживает. Когда я захотел пойти в магистратуру по музыковедению, она одобрила это решение, а потом оплатила мою учебу, хотя мы тогда даже не были женаты. (Джанет – адвокат.) Мне кажется, что готовность поддержать идею своего парня пойти учиться на музыковеда также свидетельствует о высоком уровне эмпатии. Когда говоришь людям, что ты музыковед, они обычно смотрят на тебя как на психа или будто ты эту профессию выдумал. Она так не делает. Ей нравится, что я люблю музыку и что я работаю в Smithsonian Folkways – для меня это работа мечты, и какая разница, что теперь я живу в полутора часах езды от работы мечты и вечером не могу провести время со своими коллегами, потому что ей хочется, чтобы у нас были дети и дом, а в Вашингтоне это нам не по карману.

Само собой, я хочу того же.

Джанет очень стабильная. Как настоящий валун. Валун с плоским дном. Не то чтобы она сама внизу была плоская. (За внешность я бы поставил ей 10 с двумя плюсами.) Я имею в виду, что такой валун устойчивый, его не скатишь с горы. Если она говорит, что что-то сделает, она это сделает. Если бы она сказала, что мы идем в хороший ресторан, мы бы пришли в «Лавку Джерри» и обнаружили белые полотняные скатерти и коктейли из местных ингредиентов. Иногда мне кажется, что она просто материализует вещи силой мысли.

А еще у нее прекрасное чувство юмора. Когда она вошла в «Крабовую лавку Джерри» и увидела резинового краба, она улыбнулась.

Единственный пункт, по которому у меня есть сомнения, это 6 – готовность меня терпеть, – и то речь только про недавнее время. Она «целиком за» переезд в Балтимор. А если у меня «были какие-то сомнения», мне надо было бы «сказать что-нибудь до того, как мы перетащили туда все наше барахло». Не спорю. Она просто не понимает, что я тоже целиком за – в том смысле, что уверен: ей лучше знать, но все-таки не целиком за – в том смысле, что не уверен, к чему все это приведет и понравится ли мне это.

*Обслуживание (бар)

Вот мы и подошли к сути проблемы. Не знаю, где Джерри нанимал барменов, но это самые грубые и неприятные люди во всем мире.

Я подошел к барной стойке и вежливо спросил бармена, когда будет готова наша еда. И этот парень, которого явно отпустили поработать из местной тюряги или выгнали из байкерской банды за неподобающее поведение, говорит мне, что еда «будет готова, когда будет готова». Затем он довольно угрюмо посмотрел на окно заказов и сказал: «Скоро, наверное». Понимаю, что звучит не так уж плохо. Задним числом ответ кажется вполне приемлемым. Но я не мог вернуться к Джанет и сказать, что наша еда будет «скоро, наверное». Мне нужен был примерный отрезок времени. Или причина, по которой еды нет так долго. Пожар на кухне, кто-то умер в семье шефа, в Чесапике случился внезапный крабовый дефицит. Я уже продолбал ужин, теперь надо было действовать решительнее. Сделать хоть что-нибудь правильно. Поэтому я сказал: «Не могли бы вы зайти на кухню и проверить? Или найти нашу официантку?» А он ответил: «Чел, мне за баром следить надо. Если ты не собираешься выпивать, у меня тут есть другие люди, которых нужно обслуживать». Другие мужчины за стойкой начали поглядывать на меня. Я видел, как они осуждают меня, мой костюм и мою осанку – она и правда немного странноватая, знаю. У меня слишком длинные руки. Я сказал: «Это просто неприемлемо», – опять же, не потому что так считал, просто хотел порадовать Джанет. Кажется, я попросил позвать самого Джерри. Мой голос, возможно, повысился на пару децибел. И вот тогда бармен сказал мне «сесть, блядь, на свое место в своем пидорском столичном костюмчике и подождать, как все остальные». Другие мужчины у бара засмеялись этим бурлящим маскулинным уханьем, будто произошло что-то смешное, и опять засмеялись, когда бармен уличил меня в том, что я «покраснел». Я ничего не сказал, потому что на такое поведение и ответить-то нечего. Ничуть не жалею, что просто молча пошел к своему столику.