Текст книги "Россия на Ближнем Востоке. Свидетельства и документы"

ВЕДУЩИЙ:

Как еврейская секция внутри этой партии.

Г. Г. КОСАЧ:

Да, они стали еврейской секцией в составе РКП (б). Но вернемся к 1920 году и к Резолюции, касающейся Палестины. В тезисах по национальному и колониальному вопросам говорилось следующее: «Ярким примером обмана трудящихся масс <…> может служить идея создания еврейского государства в Палестине, что фактически отдает в жертву английской эксплуатации арабское население Палестины, где трудящиеся евреи составляют лишь незначительное меньшинство». Достаточно красноречивый документ.

ВЕДУЩИЙ:

Да, безусловно.

Г. Г. КОСАЧ:

В этом пункте Декларация Бальфура напрямую не указывалась. Но этого и не нужно было делать. Мысли, изложенные в Резолюции, были своеобразным ответом на то, что происходило в Палестине в соответствии с Декларацией Бальфура.

ВЕДУЩИЙ:

Хорошо. Тогда давайте рассмотрим действия левого крыла движения «Поалей Цион». Как я понял, читая материалы по данному вопросу, эта часть «Поалей Цион» пыталась, условно говоря, «усидеть на двух стульях». Они не хотели отказываться от покровительства Всемирного сионистского конгресса, но в то же время надеялись прибегнуть к помощи Коминтерна. В левом крыле «Поалей Цион», конечно, понимали, что не добьются от Коминтерна полного признания, тем не менее там задавались вопросом, идеям какой из этих организаций им надо следовать. Они понимали, что надо все-таки определиться.

Г. Г. КОСАЧ:

Во-первых, коммунистическое, левое, крыло партии «Поалей Цион» возникло на территории Советской России. Штаб-квартира партии располагалась на улице Кузнецкий Мост. Поэтому в их раздумьях не было ничего странного. Кроме того, коммунистическая часть «Поалей Цион» изначально была союзником русских коммунистов и даже содействовала вступлению еврейской молодежи на Украине в ряды Красной армии. Поэтому вопрос о том, какие идеи для них важнее – национальные или коммунистические, был поставлен перед ними четко, когда партия еще не перебралась в Палестину. Либо они должны были полностью отказаться от своих сионистских убеждений и вступить в ряды Российской коммунистической партии, как это произошло с «Бундом», либо их партии не было бы места в России. Вот почему у «Поалей Цион» и возникла идея переезда в Палестину. Надо сказать, что у всех европейских коммунистов было довольно своеобразное отношение к национально-освободительному движению, если использовать риторику Коминтерна. Еще на II Конгрессе Коминтерна был принят один очень важный документ. Он назывался «21 условие», или «Условия приема в Коммунистический Интернационал». Восьмой пункт этого документа требовал, чтобы коммунисты колониальных европейских стран всеми силами поддерживали национально-освободительные движения в колониях и создавали там местные коммунистические организации из числа местных жителей. Эти местные жители должны были становиться авангардом местного национально-освободительного движения. То же самое можно было сказать и о еврейских коммунистах Палестины, которые хотели быть членами Коминтерна. Им тоже поставили условие – они должны были помочь «революционизировать трудящиеся арабские массы». Положение восьмого пункта документа «21 условие» относительно членства в Коминтерне вызвало жесткое неприятие у французских коммунистов. Они, в частности, имели свои коммунистические секции в Алжире, который в то время был колонией Франции. Французские коммунисты хотели сами оставаться в колониях авангардом, а не отдавать эту роль арабскому населению. Вопрос о том, кто главнее в коммунистическом движении, возникал и позднее. Вспомните период Великой палестинской революции 1936–1939 годов. К этому периоду Коммунистическую партию Палестины можно было назвать полностью арабской. Во главе партии находился Махмуд аль-Атраш, который окончил Коммунистический университет трудящихся Востока в Москве и был одним из первых коммунистов-арабов в составе данной партии. И что же в эти годы провозглашала эта коммунистическая партия? Она говорила, что еврейские коммунисты Палестины стоят перед выбором и должны сделать этот выбор, а именно – поддержать арабское национальное протестное движение. Кроме того, все представители ишува – еврейского населения, в первую очередь те же еврейские коммунисты, должны были устраивать акты террористического характера в британских учреждениях, сионистских учреждениях и сеять панику среди того еврейского населения, которое не поддерживает борьбу против британских колониалистов. Если этого не будет, заявляли арабские коммунисты, то «еврейское меньшинство ждет судьба», я цитирую практически дословно, «армян, вставших на пути турецкого национально-освободительного движения в 1915 году». Как вам такая постановка вопроса? Было ли в 1915 году турецкое национально-освободительное движение на самом деле? У младотурков были свои планы и задачи. Но сам намек на то, что может произойти уничтожение одного народа другим, отражает ситуацию и на самой территории Палестины, и внутри коммунистической партии.

ВЕДУЩИЙ;

Надо сказать, что до этого, еще в 1919 году, произошел серьезный раскол в палестинском отделении партии «Поалей Цион». По инициативе «Поалей Цион» был создан Союз труда – «Ахдутха-Авода», чисто сионистский проект. В ответ левое крыло партии покинуло общие ряды и создало Социалистическую рабочую партию Палестины. Появились своего рода большевики и меньшевики внутри движения «Поалей Цион». Большинство предпочло Союз труда, который к тому же вступил во Всемирную сионистскую организацию. И вот что написал Яков Меерсон, лидер левого движения Социалистической рабочей партии Палестины, о своих бывших соратниках: «Они поменяли красное знамя интернациональной солидарности пролетариата на бело-голубое знамя национального единства. Крах „Поалей Цион” – это крах реформизма и в других странах. Империалистический Лондон или пролетарская Москва? Август 1914-го или октябрь 1917-го? Бальфур или Ленин? Сионистский конгресс или Коммунистический интернационал? Так был сделан первый шаг в развитии большевистского движения в Палестине». Это, напомню, написано в 1919 году. Но были у этих новых еврейских коммунистов и другие интересные идеи. Цитирую: «Помните, что каждый новый прибывающий в Палестину „друг Сиона”, отбирающий у местных жителей страны их землю и эксплуатирующий их, лишь увеличивает количество того взрывчатого материала, который уже заложен под фундамент нашей постройки». Я обратил внимание, что риторика именно этих еврейских коммунистов вполне сравнима с национальным арабским движением освобождения, которое было в то время. Если бы я читал это заявление, не зная, кто его написал, я бы точно подумал, что это написали арабские националисты!

Г. Г. КОСАЧ:

Во всяком случае, они ставили вопрос достаточно серьезно. И, кстати говоря, судьба членов этой группы необычна. Если мне не изменяет память, слова, которые вы зачитали, были процитированы в моей работе на основе брошюры бывшего генерального секретаря Коммунистической партии Израиля Меира Вильнера – «50 лет партии в стране». Эту брошюру напечатали и на иврите, и на арабском языке. Так вот, вне зависимости от мнения израильских коммунистов группа левого толка палестинского движения «Поалей Цион» стала предтечей их будущей Коммунистической организации, но не ее основой. И я должен вернуться к судьбам людей той очень небольшой группы. Развивая свои большевистские идеи, эти люди предпочли уехать из Палестины. В частности, тот самый Яков Меерсон вернулся в Москву. В архивах Коммунистического интернационала хранится его дело.

ВЕДУЩИЙ:

То есть они разочаровались?

Г. Г. КОСАЧ:

Они разочаровались. И в этом было некое доказательство того, что раскол в движении «Поалей Цион», который происходил в его отделениях по всему миру, в Палестине происходил в первую очередь. Потому что именно там началась межнациональная борьба, участвовать в которой никому не хотелось. Во всяком случае, идея такой борьбы была лучше, чем попытка ее реализации. Вот почему левая группа «Поалей Цион» в Палестине решила не бороться, а вернуться в Россию. Поэтому и получилось так, что Вольф Авербух, соучредитель «Ахдут ха-Авода», стал потом генеральным секретарем еврейской Коммунистической партии Палестины, которая в 1924 году стала членом Коммунистического интернационала. То есть это произошло не с группой левого толка Якова Меерсона.

ВЕДУЩИЙ:

Хотя именно в их группе звучали очень важные заявления о том, что «палестинская земля принадлежит арабским феллахам, евреям тут делать нечего», «наши идеи здесь потерпели поражение».

Г. Г. КОСАЧ:

«Мы ошиблись».

ВЕДУЩИЙ:

Да. «Мы ошиблись». Поэтому лучше, считали они, начать обустройство социалистической республики для евреев в Крыму. Они полагали, что там у них не будет препятствий.

Г. Г. КОСАЧ:

Кстати говоря, идея переезда в Крым и создание там еврейских поселений была очень серьезной тенденцией на протяжении всего периода второй половины 20-30-х годов. Идея реэмиграции в Советский Союз. Но, правда, с реализацией этой идеи тоже ничего не получилось. Евреи хотели сохранить на этой отдельно взятой российской территории свой вновь обретенный язык. А им в этом отказали.

ВЕДУЩИЙ:

А на каком языке они хотели говорить?

Г. Г. КОСАЧ:

Хотели говорить на идиш. Потому что переезд евреев в Крым предполагался и с территории Советской России, и с территории Советской Украины. Везде, как вы знаете, было свое местное еврейское население, которое хотело переехать в Крым. И все эти евреи из разных мест хотели сохранить свой национальный уклад жизни, по образцу хозяйств выходцев – эмигрантов из Палестины.

ВЕДУЩИЙ:

Своеобразные кибуцы на территории Крыма?

Г. Г. КОСАЧ:

Да, кибуцы на территории Крыма. Кстати говоря, арабские коммунисты и в те времена, и значительно позже говорили еврейским коммунистам так: если они действительно хотят быть интернационалистами по отношению к арабским коммунистам, то они должны не мешать местному арабскому населению и уехать из Палестины. Создавать и развивать свое сионистское государство они могут где-то в другом месте. Надо сказать, что в Коминтерне не очень-то поощряли эту идею, как и сам факт возвращения евреев из Палестины в Россию.

ВЕДУЩИЙ:

А почему, кстати?

Г. Г. КОСАЧ:

Как раз потому, что из-за этого в Ближневосточном регионе не оставалось достаточно серьезной коммунистической силы, на которую Коминтерн мог бы опереться и которая помогла бы в том, чтобы революционные идеи охватили арабских трудящихся.

ВЕДУЩИЙ:

Хорошо, но ведь в Советской России не поощряли и отъезд евреев в Палестину. В 1924 году Вольф Авербух приезжал в Москву, чтобы обсудить миграцию евреев в Палестину под руководством палестинского отделения «Поалей Цион». Цитирую: «Мы должны возглавить этот процесс и должны пролетаризировать процесс миграции». А как в Коммунистическом интернационале относились к большому потоку миграции на территорию Палестины? И что нужно было делать с этими потоками евреев, которые хотели переселиться в Палестину из Советской России?

Г. Г. КОСАЧ:

Дело-то в том, что Авербух ставил этот вопрос еще до своего отъезда из Советской России в Палестину, то есть до 1922 года. Гражданская война в стране еще не завершилась. И даже после того как Украина стала советской, Красная армия, увы, эпизодически провоцировала еврейские погромы на той территории, которую контролировала. А на Украине, естественно, было много еврейских поселений. Вот почему Вольф Авербух настаивал на том, чтобы вся эта масса будущих еврейских пролетариев отправилась в Палестину под руководством движения «Поалей Цион». Но эта идея, естественно, не была принята в России. Массовый переезд еврейского населения на территорию Палестины не принимался и руководством Коммунистического интернационала. Так было в 20-е годы прошлого века и намного позднее, когда уже не было Коминтерна. К еврейской иммиграции в Израиль отрицательно относились и в Советском Союзе.

ВЕДУЩИЙ:

Хорошо. Давайте вернемся к коммунистическому движению в Палестине. В вашей работе очень много написано отом, что после 1929 года Коминтерн настаивал на «арабизации» Палестинской коммунистической партии. Ведь она практически на 80 % состояла из коммунистов-евреев. Как я понял, в руководстве Коминтерна считали, что еврейские лидеры партии тормозили процесс активного принятия в свои ряды арабов. А евреи уверяли всех, что арабы еще не готовы стать коммунистами?

Г. Г. КОСАЧ:

Да.

ВЕДУЩИЙ:

Именно поэтому и возникла замечательная, как мне кажется, и вполне логичная идея одного из лидеров арабских националистов Хамди аль-Хусейни. Он заявил, что надо «создать такую проарабскую националистическую партию, которая разовьет арабское националистическое движение, но при этом будет иметь связи с Коминтерном и будет поддерживаться Коммунистическим интернационалом». По сути, он предлагал создать в Палестине этакого «троянского коня», движение, которое будет действовать в интересах арабских националистов и в то же время иметь связи с Коминтерном? Как в Коминтерне отнеслись к этой идее?

Г. Г. КОСАЧ:

Скорее, он имел в виду другое.

ВЕДУЩИЙ:

А что?

Г. Г. КОСАЧ:

Дело в том, что действия Хамди аль-Хусейни были во многом идентичны действиям всемирного движения «Поалей Цион» по налаживанию контактов с Коминтерном. И это неудивительно. К началу 30-х годов прошлого века ситуация в мире изменилась. Советская Россия немного окрепла, ее красивые, яркие и привлекательные идеи вызывали интерес и доверие. Группа Хамди аль-Хусейни выступала против власти британского мандата в Палестине и надеялась на помощь Коминтерна. Национальная народная партия Китая «Гоминьдан», например, тоже хотела попасть в ряды Коминтерна. Так что ничего удивительного в этом не было. Но поскольку такой крупной партии, как «Гоминьдан», в Палестине не было и быть не могло, то небольшую группу Хамди аль-Хусейни нельзя было назвать «троянским конем» на палестинской территории. По мнению группы Хамди аль-Хусейни, Коминтерн мог ориентироваться на них, оказывая помощь в борьбе с британскими колонистами. И вот тогда это движение сыграет в Палестине ту роль, которую не могла сыграть Палестинская коммунистическая партия, в силу того что большинство там составляли евреи. Это предложение было попыткой организовать межнациональную конкуренцию, она бы привлекла арабов к социальным протестам, к которым стремился и сам Коминтерн. То есть Коминтерн попадал в двойственную ситуацию. С одной стороны, он провозглашал курс на то, чтобы в Палестинскую компартию вступало как можно больше арабов, а с другой стороны, общался с арабскими национальными движениями антибританского толка, выступающими против евреев Палестинской компартии. Такая же ситуация была и в Сирийской коммунистической партии. Там тоже было мало арабов, и большинство руководства партии было представлено армянами, христианами по вере. Это относилось и к Египту на определенных этапах развития коммунистического движения, когда греки, евреи и итальянцы играли существенную роль. Я уж не говорю о странах Магриба, где коммунистические организации были представлены в основном европейцами. И вот из-за этой двойственности, несмотря на всю заманчивость предложения Хамди аль-Хусейни, в Коминтерне к его идеям отнеслись настороженно. «Мы тебе не верим до конца. Будет лучше, если твоя группа все же пойдет на создание блока с евреями из Палестинской коммунистической партии. Если ваша группа за интернациональные идеалы, то вступайте в эту партию, становитесь ее членами и приводите за собой других арабов. Такой шаг лишь ускорит процесс увеличения числа арабов среди коммунистов». Но вот что интересно. В Палестинской коммунистической партии на тот момент уже образовалась маленькая сплоченная группа из арабских коммунистов. Им наверняка не понравилось бы, что националист Хамди аль-Хусейни вдруг не только стал членом их партии, но и играет там ведущую роль. И вот такие настроения внутри партии и среди самих арабов никак не были связаны с идеями интернационализма. Это были уже признаки серьезной межфракционной борьбы, которые неизбежно привели бы к размежеванию, тогда как надо было, наоборот, выступать единой силой. И в Коминтерне все это учитывали. И в какой-то момент все поняли, что попытка объединить евреев и арабов в одной партии – это явная утопия. Махмуд аль-Атраш, ставший спустя годы руководителем Коммунистической партии Палестины, говорил об этом так: «Да, конечно, выходцы из еврейской партии „Бунд” и других социал-сионистских организаций первоначально занимались созданием коммунистических организаций на Ближнем Востоке, но арабские трудящиеся массы не могли пойти за людьми, которых звали Хаим, Авраам и т. д. Они могли пойти только за теми, кого звали Зейд, Али или Бакр. Потому что эти Зейд, Али или Бакр были выходцами из одной с ними среды, они были такими же угнетенными представителями арабского большинства на своей земле». Потому что, по мнению всех арабов, их угнетению способствовали эти самые евреи – Хаим и Авраам. То есть национальное было сильнее интернационального. Что должен был делать в этой ситуации Коминтерн? Его руководство видело и понимало, что в Палестине все больше и больше развивается именно национальное движение. И развивается оно в том числе за счет призывов о завоевании земли, завоевании свободного труда для арабского населения. Более того, арабское национальное движение действовало достаточно активно, выступая против заселения евреев в Палестину в 1919, 1928, 1931 и, наконец, 1936–1939 годах, когда там вспыхнуло Арабское восстание. При этом еврейские коммунисты, составлявшие костяк компартии в Палестине, не могли принимать участие в этом национальном протестном движении, а значит, не могли действовать сообща с арабами. В том числе и из-за того, что это движение выступало и против евреев! Эту ситуацию надо было менять. И она стала меняться, когда евреев стали вытеснять из рядов компартии в Палестине. А завершилось все тем, что арабские коммунисты поддержали ярого националиста Амина аль-Хусейни в 1936–1939 годах, во время Великой палестинской революции. Но разве это отвечало интересам Коминтерна? Естественно, это не отвечало интересам Коминтерна.

ВЕДУЩИЙ:

Но ведь арабские коммунисты, действительно, установили контакты с Амином аль-Хусейни!

Г. Г. КОСАЧ:

Они установили с ним контакты, выпускали множество совместных заявлений, в которых поддерживали начинания арабских националистов и говорили о необходимости джихада против британского империализма и сионистских захватчиков. Это все, действительно, было.

ВЕДУЩИЙ:

Таким образом, постепенно все еврейские элементы, все еврейские группы из коммунистической партии были вытеснены, а затем и вовсе прекратили свое существование. Национальные интересы и национальные вопросы вытеснили интернациональные.

Г. Г. КОСАЧ:

Разумеется. Идеи марксизма и коммунистические идеи, что с еврейской, что с арабской стороны, стали просто еще одним способом борьбы за власть. Однако благодаря идеям национализма коммунистическое движение в Палестине стало полностью арабским. Пришедшие к власти арабы были уже известны Коминтерну и, главное, находились под контролем Коминтерна.

ВЕДУЩИЙ:

Вы имеете в виду таких людей, как Махмуд аль-Атраш?

Г. Г. КОСАЧ:

Я имею в виду и Махмуда аль-Атраша, и других. Хотя некоторые из них могли совершать не совсем интернациональные поступки.

ВЕДУЩИЙ:

Я как раз обратил внимание на то, что во второй половине 30-х годов в Коминтерне тоже стали своеобразно оценивать происходящее в Палестине. Мы уже говорили с вами, что арабские коммунисты начали выступать против сионизма, считая его инструментом британского империализма. Революционные события 1936–1939 годов, когда вспыхнуло Арабское восстание, направленное и против еврейского населения, в Коминтерне оценили как начало освободительного движения против арабской буржуазии, которое приведет к земельным и другим реформам. То есть получилось так, что Коминтерн решил поддерживать арабских националистов. Я правильно понимаю? Коминтерн сделал на них ставку? Решил отойти от своих идеалов интернационализма, полагая, что даже такие протесты помогут арабским трудящимся поверить в идеалы коммунизма?

Г. Г. КОСАЧ:

В общем и целом такой вывод можно сделать. И этот вывод можно сделать просто потому, что, наверное, тогда в руководстве Коминтерна стали понимать, что иной путь невозможен и иначе, скорее всего, поступать никак нельзя, потому что тогда возникает тупик. Вот почему Коминтерн решил поддержать арабское национальное движение с его антибританской пропагандой и антисионизмом в отношении еврейского населения Палестины. И, увы, я, скорее, соглашусь с вами. Надо признать, что это была ситуация, которая абсолютно не отвечала первоначальным идеалам Коммунистического интернационала.

ВЕДУЩИЙ:

То есть национальные интересы преобладали над интернациональными интересами?

Г. Г. КОСАЧ:

Интересами Коммунистического интернационала.

ВЕДУЩИЙ:

И может быть, апофеозом этого явилась прагматичная тактика Иосифа Сталина после Второй мировой войны, когда было решено поддержать создание Государства Израиль? А прагматичной она была потому, что внешняя политика СССР поменялась на 180 градусов в отношении Ближнего Востока?

Г. Г. КОСАЧ:

Самое печальное в этой ситуации, что интересы собственных союзников, жизни людей, которые состояли в арабских коммунистических партиях, были поставлены под удар.

ВЕДУЩИЙ:

Фактически принесены в жертву.

Г. Г. КОСАЧ:

Именно коммунисты арабского мира стали первой жертвой этой смены политического курса СССР в сторону признания Израиля. Более того. Конечно, физическое уничтожение коммунистов в ближневосточных странах прекратилось. Но то, что СССР на историческом заседании в ООН 1948 года сначала поддерживал арабов, говоря об идее сохранения Палестины в качестве единого территориально-государственного образования, а потом поддержал идею ее раздела, не забывается до сих пор.

ВЕДУЩИЙ:

Тогда завершилась Вторая мировая война, но сразу же началась холодная война. СССР сделал ставку на создание Израиля именно из-за этой холодной войны.

Г. Г. КОСАЧ:

Потому что после Второй мировой войны в арабском политическом мире не было еще лидеров, подобных Гамалю Абделю Насеру или сирийским баасистам. В этом была главная проблема.

ВЕДУЩИЙ:

И надо было досадить британцам…

Г. Г. КОСАЧ:

…как бывшим владельцам этих земель…

ВЕДУЩИЙ:

…«загнать им занозу», как говорил Сталин.

Г. Г. КОСАЧ:

Есть еще один момент. Период после окончания Второй мировой войны – это время создания Лиги арабских государств. В Советском Союзе Лигу арабских государств называли орудием в руках британских империалистов. Соответственно, лидеры тех стран, которые вступили в эту организацию, объявлялись прислужниками британского империализма и еще немного французского империализма. В последнем случае это касалось Сирии и Ливана. Поэтому, как мы уже выяснили, СССР не на кого было делать ставку в арабском мире. А в новом государстве, в Израиле, были молодые евреи, которые говорили о социализме и которые обещали построить Эдемский сад на земле Палестины. И СССР проделал огромную работу. В Израиль приезжали советские делегации, советские специалисты посещали кибуцы, видели все своими глазами и докладывали обо всем советскому руководству. Кстати, ездили туда обычно через Турцию. Все, что видели наши специалисты в Израиле, производило на них впечатление, но не более того. Это говорит о том, о чем я не раз упоминал в ходе нашего разговора. В нашей стране не были выработаны серьезные подходы ни к проблемам сионизма, ни к проблемам арабского национального движения. Все действия СССР оборачивались сиюминутным решением глобальных проблем. «Сегодня так будет лучше, а что дальше делать – разберемся потом».

ВЕДУЩИЙ:

То есть отталкивались от обстоятельств.

Г. Г. КОСАЧ:

Конечно. Посчитали, что если возникнет еврейское государство, то по британскому империализму и по его арабским последователям в регионе будет нанесен удар. А вот последующее развитие событий никто не просчитывал. И никто не мог подумать, что страна-пигмей, созданная на Ближнем Востоке, это маленькое еврейское государство не станет сателлитом СССР!

ВЕДУЩИЙ:

И не будет смотреть с восторгом на Советский Союз.

Г. Г. КОСАЧ:

Голда Меир, едва приехав в качестве посла Израиля в Москву, сразу поставила вопрос об эмиграции евреев из Советского Союза. После этого и после ряда других событий вопрос дружбы с Израилем был исчерпан. Вот вам еще пример некоей сиюминутной выгоды, непонимания последствий, к которым могут привести те или иные решения.

ВЕДУЩИЙ:

Это был просчет.

Г. Г. КОСАЧ:

Это был просчет. И это, к сожалению, очень часто характеризовало советскую политику в регионе Ближнего Востока.

ВЕДУЩИЙ:

К тому же на следующий год после визита Голды Меир, в 1949 году, министр иностранных дел Вячеслав Молотов и его супруга Полина Жемчужина серьезно поплатились за то, что демонстрировали слишком явную симпатию к Голде Меир. Молотов был снят со своего поста, а его супруга даже арестована. Мы, конечно, не знаем деталей, как все тогда было на самом деле…

Г. Г. КОСАЧ:

Мы не знаем деталей… Вы абсолютно правы… Мы не знаем деталей.

ВЕДУЩИЙ:

Но если сопоставлять события, вывод логичен…

Г. Г. КОСАЧ:

Боюсь, что мы никогда не узнаем этих деталей. По крайней мере, в течение нашей жизни. Хотя вы молоды и, может быть, успеете это узнать.

ВЕДУЩИЙ:

Хотя в международных делах Сталин доверял Молотову.

Г. Г. КОСАЧ:

Доверял, но тем не менее. Так или иначе, случилось то, что случилось. Пол и ну Жемчужину арестовали, хотя она была активной коммунисткой, искренним приверженцем идей большевизма. Но, обратите внимание, как взыграло ее национальное чувство, когда она встретилась с послом еврейского государства в Москве. Это еще раз подтверждает наши с вами выводы о национализме и интернационализме. О том, что становится более важным в каждом конкретном случае.

ВЕДУЩИЙ:

Дело в том, что это разные ракурсы взглядов. Советское государство могло смотреть на Израиль как на своего сателлита, но это не отменяло того, что евреи Израиля могли смотреть на того же Вячеслава Молотова и его жену Полину Жемчужину как на лобби, которое может способствовать их интересам в СССР.

Г. Г. КОСАЧ:

Разумеется. И более того, лобби было для них необходимо. Потому что всегда, в любой стране, везде и повсюду нужно иметь собственное лобби.

ВЕДУЩИЙ:

Григорий Григорьевич, спасибо, очень интересно прошла наша беседа. Последовательно, тезисно. Мне кажется, стала вполне ясна картина того, как развивались события в Палестине, на Ближнем Востоке в начале XX века. При следующей встрече мы с вами подробно поговорим о коммунистических партиях Египта, Сирии и Ливана.

Тема второй части интервью, записанного в 2019 году, – история коммунистических партий Ближнего Востока.

ВЕДУЩИЙ:

Мы с вами продолжаем цикл бесед по вашей книге «Красный флаг над Ближним Востоком». Надеюсь, что книга будет переведена на арабский язык, потому что в ней множество архивных советских документов, документов Коминтерна. Сегодня мы поговорим о Сирийской компартии, Ливанской компартии и периоде, когда существовала единая компартия Сирии и Ливана. В самом начале главы, посвященной этому вопросу, вы пишете, что предпосылки возникновения компартий Сирии и Ливана отличаются от тех, которые привели к возникновению компартии в Палестине. В чем же было главное отличие? Казалось бы, регион один и тот же, даже в какой-то степени этнически единый.

Г. Г. КОСАЧ:

В своей книге я развиваю эту мысль и поясняю, в чем было отличие. Прежде всего, оно было в том, что в Сирии и Ливане полностью отсутствовало развитое рабочее движение. Я не хочу сказать, что в арабской части Палестины такое рабочее движение существовало, нет. Но не надо забывать, что в Палестине, пусть и в небольшом количестве, но жили евреи. А в еврейской среде рабочее движение было абсолютной реальностью. Именно еврейская диаспора, переезжая в Палестину, перенесла коммунистические идеи из Восточной Европы в целом и из Российской империи в частности.

ВЕДУЩИЙ:

Они переезжали и становились ишувом.

Г. Г. КОСАЧ:

Да, ишув означает «еврейское население Палестины», и этот термин использовали в процессе создания Государства Израиль. Но в Сирии и Ливане рабочего движения не было. Более того, рабочее движение отсутствовало в том числе и потому, что ни в Сирии, ни в Ливане не было пролетариата, не было рабочих, которые являются основой протестного коммунистического движения в обществе. Я немного отвлекусь от темы нашей беседы и расскажу, как впервые оказался в Сирии и вообще впервые за пределами моей страны. Это было в 1966 году. Вспоминая Дамаск того времени, я точно могу сказать, что о рабочем классе, даже тогда, не могло идти речи!

ВЕДУЩИЙ:

Были лавочники и ремесленники в основном.

Г. Г. КОСАЧ:

Лавочники и мелкие ремесленники. А уж в эпоху 20-30-х годов XX века о рабочем классе тем более говорить не приходилось. Возникает вопрос – где же были корни коммунистического движения в Сирии и Ливане? Конечно, коммунистическое движение не обязательно должно быть связано с наличием в стране рабочего класса. Коммунистические идеи были весьма популярны в рядах интеллигенции. А откуда в рядах интеллигенции Сирии и Ливана появились идеи, связанные с необходимостью создания коммунистической партии? Прежде всего, они возникли из наследия идей ан-Нахда, периода культурных реформ конца XIX – начала XX века. Например, известный человек, связанный со становлением коммунистического движения в Ливане – Юсуф Язбек, был журналистом, великим гуманистом. По происхождению – из семьи Ахмада Фариса Шидьяка, известного деятеля «арабского Возрождения», чем Язбек очень гордился. Я привел конкретный пример, чтобы показать преемственность идей интеллигенции того времени. Интеллигенция начала XX века стремилась преодолеть национальное угнетение, возникшее во время оккупации этих территорий французскими и частично английскими войсками после окончания Первой мировой войны. Первым коммунистам Ливана и Сирии, гуманистам по своей сути, казалось, что это очередное угнетение арабской самоидентичности. Это одно обстоятельство. Другое обстоятельство. Эти люди пережили тяжелые времена Первой мировой войны. Они были свидетелями того, как Горный Ливан был блокирован Османскими войсками, что привело к массовому голоду и гибели людей. Хотя в это же самое время представители местной аристократии наслаждались жизнью. Интеллигенцию возмущала эта ситуация. И тут в России происходит революция! Это стало для них любопытным явлением. Юсуф Язбек писал об этом в одной из своих статей, опубликованной в ливанской прессе того времени. Он писал, что вот появилась в мире «красная хижина», которая находится далеко, и он приветствует «революционную красную Москву». Это понятно. И была еще одна причина их интереса к переменам в России. Все эти гуманисты, интеллигенты, наследники «арабского Возрождения» всегда восхищались Западом, восхищались Французской революцией, лозунгом «Свобода, равенство, братство». Однако после Первой мировой войны они поняли, что Запад их предал, оккупировал и поделил между собой их земли, та же самая Франция. То есть Запад показал свое «другое лицо». Это тоже одна из причин того, что арабская интеллигенция обратила внимание на революционную Россию, она ведь тоже была для них Западом, но уже немного с восточным менталитетом, чем-то похожим на менталитет их региона.