Текст книги "Обещание горца"

Ханна Хауэлл
Обещание горца

Глава 1

Шотландия, 1444 год

Прижимая к груди крошечного племянника, Бетия Драммонд смотрела, как двое мужчин, обливаясь потом, забрасывают тело ее сестры каменистой землей. Осиротевший по вине жадных родичей, годовалый Джеймс еще долго будет нуждаться в любви и защите. Бетия едва сдерживала слезы, когда клала несколько веточек белого вереска на могилу сестры. Сердце не желало верить, что ее единоутробная сестра Сорча ушла навсегда, хотя разумом она понимала, что Сорча навеки соединилась с любимым мужем Робертом, покоящимся там же, глубоко в земле. Бетия со всевозрастающим гневом думала об алчности семейки Роберта.

Девушка пристально посмотрела на дядю Роберта, Уильяма, и его сыновей, Айана и Ангуса. Они не были кровными родственниками: Уильям вошел в клан, женившись на тете Роберта, Мэри. Бесплодная Мэри с радостью приняла маленьких сыновей Уильяма как своих собственных, но ни доброта, ни любовь не помогли ей рассеять мрак их порочных душонок. Женщина без тени сомнения пригрела на груди этот выводок гадюк и относилась к ним с любовью и милосердием. Она умерла в прошлом году, и смерть ее, долгая и мучительная, выглядела подозрительно. Теперь еще два препятствия на пути к землям и богатству Данкрейгов были устранены, девушка держала на руках последнее. Но Уильям и его неуклюжие сыновья не получат Джеймса! Бетия поклялась над гробом сестры, что преступления не сойдут им с рук, и она еще услышит весть об их гибели.

Когда Уильям вместе с сыновьями направился к ней, девушка замерла. У нее возникло сильное искушение повернуться и побежать, унося счастливо агукающего малыша подальше от убийц его родителей. Но, поступив таким образом, она бы выдала себя, показав, что подозревает родичей в этой череде смертей.

– Тебе не нужно бояться за мальчугана, – сказал Уильям, слегка потрепав ярко-рыжие кудри младенца. – Мы позаботимся о крохе.

Бетия, несмотря на желание стереть это прикосновение с кожи ребенка, вынудила себя улыбнуться:

– Сестра попросила меня заботиться о нем. Поэтому я и приехала.

– Ты еще очень молодая девушка. Уверена, что хочешь потратить свою жизнь, заботясь о чужом ребенке? Тебе следует обзавестись собственными.

– Сын сестры никогда не будет для меня чужим, милорд!

– Думаю, сейчас не время обсуждать это. – Уильям растянул тонкие губы в подобие дружелюбной улыбки, похлопав Бетию по плечу. – Ты все еще скорбишь по безвременно ушедшей сестре. Мы поговорим об этом позже.

– Как пожелаете.

Ей стоило огромного труда не отшатнуться, когда Уильям дотронулся до нее, но Бетия все же заставила себя вымученно улыбнуться мужчине. Затем она повернулась и пошла прочь, пытаясь сохранить остатки самообладания. Ей хотелось кричать о своих подозрениях, хотелось выхватить кинжал и вонзить его в черное сердце Уильяма, но она знала, что его сыновья тотчас же отплатят за смерть отца и убьют и ее, и Джеймса. Своим поступком она не добьется ничего, только даст им веский повод, чтобы погубить младенца. К тому же Бетия вовсе не была уверена, что ей достанет сил справиться с Уильямом.

Чтобы отомстить ему и его сыновьям и заставить их поплатиться за совершенные злодеяния, следовало быть осторожной и все тщательно продумать. Она должна взять себя в руки и подавить гнев, клокочущий внутри. Девушка также понимала, что ей понадобится помощь, и вряд ли она сможет найти ее среди запуганных людей Данкрейга. Уильям держал в ежовых рукавицах всех обитателей замка и близлежащих земель. Только Роберт ничего не замечал, часто бывая при дворе или сражаясь во Франции. Его наивность, а может, и небрежность стоили жизни и ему, и Сорче. Бетия не желала, чтобы Джеймс последовал за ними в холодную могилу.

– Твой отец был образцом доблести и чести, – сказала она малышу, войдя в маленькую, темную комнату, служившую им жилищем. – Но ему следовало внимательнее относиться к тому, что творилось в его собственном доме.

Она положила младенца в колыбель и присела на краешек узкой, жесткой кровати, чтобы понаблюдать за ним. От матери ему достались чудесные зеленые глаза, а волосы были чуточку ярче материнских. У Бетии были каштановые кудри и разного цвета глаза, кроме того, по сравнению с Сорчей она казалась слишком худой и меньше ростом, но, по крайней мере, она все еще была жива. Зависть, которую девушка испытывала иногда к восхваляемой красоте сестры, казалась теперь жалкой и мелочной. Прелесть и обаяние Сорчи – этот подарок небес – не спасли ее от гибели.

«Я сильнее», – решила Бетия, наблюдая за спящим младенцем. Сорча была подобна свече, которую любят за свет и тепло, за красоту яркого пламени, но которую так легко потушить. Бетия же всегда была зорче и осторожнее, в отличие от сестры она умела разглядеть в людях зло. Девушка удивилась, когда Сорча вдруг написала и попросила помочь с Джеймсом: в Данкрейге было полно женщин, способных и желавших заботиться о сыне и наследнике лорда. Теперь Бетия спрашивала себя, как могли зерна страха и подозрения прорасти в любящем, доверчивом сердце ее сестры.

Девушка вздохнула и решительно отерла слезы. Если и проросли, то слишком поздно. Это, однако, объясняет странный выбор слов в послании. Сорча просила ее приехать и приглядеть за Джеймсом – не посидеть с ним, не поиграть, не повидать его или помочь его матери, а именно приглядеть за ним. И это было как раз то, что Бетия собиралась сделать.

Каждый вдох, каждый шаг и даже шелест ее юбок по застланным тростником полам заставлял сердце Бетии сжиматься от страха, пока она тихо пробиралась по населенным тенями залам Данкрейга. Она умела двигаться бесшумно, но отчаяние говорило ей, что она утратила этот навык. Однако не последовало ни единого окрика, пока девушка прокладывала путь во двор через весь замок. Ей потребовалось три дня уверток и уловок, чтобы найти способ выбраться из Данкрейга, оставаясь при этом незамеченной. Каждую секунду девушка боялась, что Джеймс, так трогательно не сознающий опасности, издаст какой-нибудь звук и выдаст их. Поначалу она колебалась, испытывая сомнения в справедливости своих обвинений. Но на следующий день после похорон ей вдруг пришло в голову проверить еду, предложив ее щенку. Когда тот, попробовав их пищу, умер, девушка долго плакала, переживая, что использовала бедное доверчивое животное. Смерть маленького щенка Джеймса положила конец всем ее сомнениям. Странная смесь страха и гнева оттого, что ужасные подозрения оправдались, наполнила ее душу. Сознание того, что она даже не может похоронить щенка, как он этого заслуживал, усиливало гнев Бетии. Она знала теперь, что медленная и мучительная смерть Сорчи и Роберта вызвана ядом, а вовсе не неизвестной болезнью, как было заявлено.

Наконец Бетия нашла выход, который искала, – маленький пролом в ограде позади зловонного хлева. Роберт не знал не только о смертельных врагах, находившихся в замке, но и о прискорбном состоянии стен. Если бы он увидел, как плохо содержится замок, он бы никогда не доверил Уильяму контроль над счетами. Бетия не знала точно, куда уходили доход с земель и рента, но Уильям с сыновьями не следили за Данкрейгом. Они хотели избавиться от него.

Когда она протискивалась сквозь трещину вместе с Джеймсом, несколько кусков разрушающейся стены с грохотом упали на землю. Девушка замерла в проеме, затаив дыхание, в ожидании криков, которые, она уверена, должны были последовать. Подозрительный шум обязан был привлечь внимание хотя бы одного из воинов. Ничего не услышав, она удивилась. Воины, охранявшие замок, видимо, также небрежно относились к своим обязанностям, как и Уильям к поддержанию порядка в крепости. Бетия осторожно выскользнула в ночь и заторопилась к лесу. Путь к нему лежал через поле. С каждым шагом она чувствовала нарастающую уверенность в спасении.

Достигнув спасительной тени леса, Бетия вздохнула с облегчением. Она понимала, что скоро начнется погоня, но уже сделала первый шаг к свободе и безопасности, и лучик надежды затеплился в ее сердце. Лошадь позволила бы ей двигаться быстрее, но она не осмелилась даже забрать прелестную кобылку, на которой приехала. Протащить животное сквозь узкий проем в стене никак бы не удалось. Бетия тихо пообещала кобыле, что не оставит ее в вонючем хлеву дольше, чем необходимо. Однако без лошади ей придется очень долго добираться до родного замка.

Джеймс ерзал в одеяле, повязанном спереди на груди девушки. Бетия перекинула его на спину и продолжила путь.

– Чувствуй себя как дома, малыш.

Она бросила последний взгляд на Данкрейг, жалея, что не смогла попрощаться напоследок с могилой Сорчи, и пообещала себе, что обязательно вернется.

– Я еще увижу, как те свиньи, что кормятся из кормушки твоего отца, подавятся своей отравленной пищей. И пусть Бог милосердный проклянет всех людей, которые наживаются на чужом горе, – прошептала она и углубилась в лес.

* * *

– Ты уверен, что должен идти на встречу с этими людьми? – спросил Балфур Мюррей своего младшего брата Эрика, садясь во главе стола в большом зале Донкойла и наполняя тарелку едой.

Эрик улыбнулся Балфуру и подмигнул его жене Мэлди, которая тут же отвела глаза и принялась за еду.

– Мы уже испробовали все остальные способы, чтобы получить принадлежащее мне по праву рождения. Все, что мы предпринимаем, они либо оспаривают, либо не замечают. Мы ведем эту игру долгих тринадцать лет, но настала пора заканчивать. Я смертельно устал от нее.

– Не понимаю, как противостояние глупцам может что-нибудь изменить?

– Может, и не изменит, но это единственное, что мы еще не пробовали.

– Можно обратиться к королю.

– Мы попробуем и это тоже, хотя можем получить от ворот поворот. Я думаю, однако, что наш вассал предпочтет остаться в стороне. Лэрды Битона могут быть свиньями, да они и есть свиньи, но они никогда не шли против короля. Макмилланы, клан моей матери, также дружественны королю. Они поддерживают законы и в случае войны выступят на стороне монарха. Я верю, они не смогут махнуть рукой на неоспоримое доказательство, которое у меня есть. Я ношу отметку Битонов на плече, и многие говорят, что унаследовал внешность матери и ее родни. Битонам давно пора увидеть правду своими глазами.

– Думаешь, Битоны поверят, если ты снимешь рубашку и всем покажешь свою отметку? – спросила Мэлди.

– Может быть, и нет, но стоит попытаться, – ответил Эрик. – Я не слышал ничего плохого о Макмилланах. Но боюсь, они могли принять ложь Битонов близко к сердцу. Возможно, в конце концов, я сумею переубедить их.

– Ты должен взять кого-то с собой, – напутствовал Балфур. – Жаль, что Найджел во Франции.

– Жизель родила ему трех хорошеньких малюток. Давно следовало представить их французской родне.

– Да, знаю. Раз уж я все равно жду, когда окончится жатва, я мог бы поехать с тобой, либо ты можешь дождаться Найджела.

– Это моя битва, Балфур, и только моя.

Остаток вечера и большую часть следующего дня Эрик убеждал Балфура, что есть вещи, с которыми он должен справиться сам. Ни один из них не боялся реальной угрозы со стороны Битонов и Макмилланов – об их спорах было слишком хорошо известно королю. Любое нападение на Эрика на землях остальной части семейства будет сурово осуждено монархом, и обе семьи знали это. Однако были и другие опасности, подстерегавшие одинокого путника, и Балфур не постеснялся расписать их во всех подробностях.

Он все еще перечислял их три дня спустя, когда Эрик вывел лошадь из стойла.

– Надеюсь снова увидеть тебя целым и невредимым, – сказал он хмурясь. Но Эрик только улыбнулся, оседлав своего черного мерина по кличке Коннор.

– Ничего не случится, – заверил его Эрик и перевязал густые, цвета красного золота волосы широкой полоской черной кожи. – Если уж на то пошло, ты сейчас больше нуждаешься в крепких парнях. Я могу позаботиться о себе. Я не на войну иду и, думаю, в состоянии справиться с одним-двумя ворами или, по крайней мере, сбежать от них. Перестань опекать меня, – добавил он мягко.

Балфур усмехнулся:

– Что ж, отправляйся, но если неприятностей окажется больше, чем ты ожидал, остановись и напиши домой. Или возвращайся, и мы пустимся в путь с большими силами, когда работа на полях будет сделана.

– Согласен. Я обязательно напишу о том, как обстоят дела.

– Но если от тебя не будет вестей слишком долго, мы отправимся на поиски. С Богом, – добавил Балфур, когда Эрик выехал за ворота.

Эрик поколебался, затем поехал дальше. Сомнения раздирали его на части. С одной стороны, он стремился получить то, что было положено ему по праву рождения. С другой – Балфур выделил ему маленькую четырехугольную башню и клочок земли к западу от Донкойла. Временами Эрик чувствовал огромное желание прекратить эту бесплодную борьбу и начать строить жизнь в своем крохотном поместье. Затем в его душе вскипало чувство справедливости, и он возвращался к битве за право наследия.

Люди часто забывали о том, что он не был Мюрреем по крови. Его связь с кланом была и так сильна, а женитьба Балфура на сводной сестре Эрика, Мэлди, еще больше укрепила ее. Формально Мюрреи ничего ему не должны. Но они поддерживали его, называли братом и искренне верили в то, что говорили. Поэтому он ощущал, что отказ Битонов и Макмилланов принять его как родственника все больше приводит его в бешенство. Эрик имел право на все имущество отца и матери. В душе он навсегда останется Мюрреем, но он во что бы то ни стало вернет то, что было украдено Битонами. На протяжении тринадцати лет, с тех пор как выяснилась правда о его рождении, Мюрреи боролись за наследство путем дипломатии. Настало время открытого противостояния.

Сэр Грэм Битон был так же умен и жесток, как и его отец. Эрик хотел выгнать вора из своих владений хотя бы ради многострадальных обитателей замка и окружавших его земель.

Эрику понадобилось всего несколько часов, чтобы достичь ворот крепости Битонов. Отказ Грэма от переговоров не удивил, но разочаровал его. Эрик ускакал, стараясь не обращать внимания на несущиеся ему вслед оскорбления, решив направиться к Макмилланам. Если он сможет добиться признания там, у него будет больше людей и оружия для борьбы с Битонами. Кровного союза с более уважаемыми Макмилланами может быть достаточно, чтобы заставить Битона признать правду, согласиться со всем, что он отрицал и отвергал как ложное. Хотя Эрик и подозревал, что сэр Грэм знал правду, но намеренно отказывался от знакомства, не желая возвращать земли. Эрик решительно настроился добиться поддержки родственников по материнской линии. Сейчас это значило больше, чем законное восстановление в правах наследования. Это могло положить конец притеснениям со стороны презренных лэрдов Битонов.

– Мама?

Бетия смахнула набежавшие слезы, поднесла резную серебряную чашечку Джеймсу и напоила его водой. Маленький кубок, покрытый изящным кельтским узором, был подарен Сорче на свадьбу. Отец долго искал искусного ювелира и дорого заплатил за работу. Слышать, как ребенок Сорчи зовет мать, и видеть, как он пьет из этой памятной чаши, было больно вдвойне.

– Боюсь, теперь я твоя мама, малыш, – прошептала Бетия, взъерошив шелковые завитки волос на затылке младенца и дав ему ломтик хлеба. – Знаю, я не смогу заменить тебе умерших родителей, но я сделаю для тебя все, что в моих силах.

Голосок в ее сознании пробормотал, что для начала надо хотя бы остаться в живых, что не удалось Сорче. Девушка укорила себя за предательские мысли. За те два дня, что они пробирались через лес к дому, она не раз помянула недобрым словом сестру и ее мужа. Бетия проклинала их слабость, их слепоту и спрашивала себя, как такому чудесному ребенку могли достаться такие недалекие родители.

– Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями и заглянуть в свое сердце, – сказала она мальчику, жующему хлеб. – Так странно, что я почти все время злюсь на твоих родителей. Они поступили плохо, но не виноваты же они в том, что их убили! Конечно, им следовало быть бдительнее, осторожнее, может, просто смотреть на происходящее вокруг внимательнее. А они не отрывали взгляда друг от друга. Но нельзя же винить их за это!

– Мама?

– Нет, паренек, здесь нет твоей мамы. – Бетия поцеловала племянника в лоб. – Она ушла. Остались только ты и я. Может, потому я и злюсь. Сорча должна быть здесь. Она слишком молода для того, чтобы умереть! Боюсь, что Сорча и ее распрекрасный муж не пошевелили и пальцем, чтобы остаться в живых. На свете есть только один человек, которого я должна проклинать, – Уильям! Да еще два его грубияна сына! Вот на кого я должна направить свой гнев, да?

– Баба.

– Баба? Что значит баба, малыш? – улыбнувшись, вздохнула Бетия. – Нам многое предстоит узнать друг о друге, верно, Джеймс? Думаю, те, кто охотится за тобой, должны предоставить нам такую возможность. Может, когда мы доберемся домой, в Данби, мы найдем время на то, чтобы узнать друг друга получше. Твои бабушка с дедушкой будут счастливы познакомиться с тобой. Ты не останешься один, милый Джеймс, однако ни один из нас не сможет заменить тебе родителей, которых так рано отняли у тебя. Возможно, наши любовь и забота помогут тебе справиться с этой утратой. Даже хорошо, что ты такой маленький, сейчас ты ощущаешь потерю не так болезненно.

Бетия знала, что ей повезло в одном: Джеймс был очень спокойный ребенок, он практически не шумел и не плакал. Мальчик унаследовал чудесный характер матери – Сорча всегда была довольна жизнью и миром вокруг. Мирный нрав Джеймса сослужил девушке хорошую службу, когда они бежали от врагов, но она решила позже научить ребенка осмотрительности и осторожности.

Только Бетия хотела собрать вещи и продолжить путь, как послышался какой-то шум. Упрекая себя за неосмотрительность, она вытащила кинжал и заслонила собой ребенка. Из тени окружающих поляну деревьев вышли двое мужчин. Бетия нахмурилась – они не были похожи на людей Уильяма.

– Вам нужен ребенок? – решительно спросила она.

– Нет, нам нужен не ребенок, – произнес высокий мужчина, бросив взгляд на кинжал, а затем на серебряную чашечку, которая все еще оставалась в руках у Джеймса.

– Так вы – обычные воры?!

– Боюсь, мы не оправдаем твоих ожиданий. Мы вовсе не обычные воры! Мы очень хорошие воры, и сдается мне, на сей раз удача улыбнулась нам!

Бетия понимала – надо позволить им забрать все, что хотят. Ей не следует противостоять мужчинам, которые могут ранить или даже убить и ее, и Джеймса. Однако воры хотели украсть единственную вещь, оставшуюся у нее от сестры. Разум подсказывал – надо хватать ребенка и бежать, но сердце, все еще погруженное в скорбь, побуждало ее ничего не отдавать этим разбойникам.

– Джентльмены, без борьбы вы ничего не получите! – холодно сказала девушка, молясь, чтобы они оказались презренными трусами.

– Девушка, разве несколько вещей стоят твоей жизни и жизни мальчишки?

– Вопрос в том, стоят ли они ваших?

Глава 2

Донесшиеся из чащи голоса отвлекли Эрика от размышлений. Он привстал в стременах и прислушался, определяя направление звука. Отправляясь в путь, он старался избегать оживленных трактов, чтобы не нарываться на неприятности. Но, несмотря на все усилия, сейчас он, кажется, попадет в одну из них.

Эрик осторожно направил коня в сторону, откуда неслись голоса. Он решил было спешиться и пойти пешком, но передумал. Если впереди стряслось что-то серьезное и противников больше, чем он может справиться, лучше быть готовым оказаться вне пределов их досягаемости как можно скорее.

Когда Эрик увидел наконец, что происходит, то застыл на месте от удивления. Маленькая стройная темноволосая девушка, вооруженная только украшенным резьбой кинжалом, стояла лицом к двум мужчинам, готовая к бою. С минуту Эрик не мог оторвать глаз от ребенка позади нее, не в силах поверить в происходящее.

– Девушка, разве несколько вещей стоят твоей жизни и жизни мальчишки? – услышал Эрик голос высокого мужчины.

И маленькая женщина ответила:

– Вопрос в том, стоят ли они ваших?

«Смело, – подумал Эрик. – Глупо, но смело».

Слов девушки было достаточно, чтобы воры заколебались, и он понял, что их нерешительность дает ему прекрасную возможность помочь бедняжке. Эрик отважно выехал на маленькую полянку. Он улыбнулся, заметив, что все трое уставились на него, словно на призрака, сотканного из лесного тумана.

– Думаю, леди хочет, сохранить вещи, джентльмены, – протянул Эрик, доставая меч из ножен. – А если вы хотите сохранить на плечах свои глупые головы, я предлагаю вам бежать – очень далеко и очень быстро.

Воры колебались лишь мгновение, затем, спотыкаясь, бросились в лес. Эрик наблюдал за ними до тех пор, пока они не скрылись из виду, а затем повернулся к девушке. Та все еще смотрела на него с открытым ртом, как на призрака. Эрик воспользовался этим, чтобы оглядеть ее с головы до ног.

Жены братьев были маленькие, изящно сложенные, но он подозревал, что эта девушка будет казаться Дюймовочкой по сравнению с ними. У нее были густые длинные волосы, спадавшие мягкими волнами на небольшие красивые бедра. Волосы были глубокого каштанового цвета, и солнечный свет, пробивавшийся сквозь кроны деревьев, играл в них огненными всполохами. Лицо ее имело форму сердечка, с упрямо выдвинутым вперед подбородком, маленьким прямым носом и манящими полными губами. Глаза девушки произвели на него глубокое впечатление: большие, обрамленные густыми ресницами и красиво изогнутыми бровями, они оказались разного цвета. Ее левый глаз был ярко-зеленый, а правый сверкал, как сапфир.

Окинув взглядом ее фигурку – от маленькой, но соблазнительной груди до тонкой талии, Эрик посмотрел на ребенка. У парнишки были изумительные огненные кудри и зеленые глаза. Ему вдруг захотелось узнать, ее ли это сын и где его отец. Эрик снова посмотрел на девушку и улыбнулся – она уже оправилась от шока.

Бетия была ошеломлена, когда высокий стройный рыцарь выехал на поляну и обратил воров в бегство. Ей понадобилось немало времени, чтобы оправиться от потрясения. Она поняла, что незнакомец изучает ее, и поймала себя на мысли, что тоже украдкой рассматривает его.

Он красив, решила она. Длинные, цвета красного золота волосы спадали ниже плеч – такие густые, что даже ленточка для волос не могла обуздать их. У него было самое потрясающее лицо, какое она когда-либо видела: высокий, гладкий лоб, широкие скулы, длинный прямой нос, волевой подбородок и рот, который даже она при всей своей невинности расценила как опасно чувственный. Глубокие синие глаза были обрамлены удивительно длинными ресницами и чуть изогнутыми бровями.

Не только лицо его могло похвастаться красотой. Тело, облаченное в белую льняную рубашку и плед, цвета которого она не узнала, было высоким и сильным. Широкие плечи, узкая талия, бедра и длинные, красивой формы мускулистые ноги – этого было достаточно, чтобы заставить девичье сердце биться быстрее. Неудивительно, что она приняла его за видение.

Это заставило Бетию задуматься, что же он делал здесь, в это время и в этом месте. Она держала кинжал наготове, а ее подозрения возрастали. Привлекательная внешность еще не означает, что он хороший человек. Он может работать на Уильяма. Похоже, она попала из огня да в полымя.

– Кто вы, сэр? – спросила она. – Я не узнаю цветов вашего пледа.

– Вот вам и награда за помощь, – пробурчал Эрик.

Бетия не собиралась позволить его мягкому замечанию смутить ее. Опасность была слишком велика, чтобы придавать значение вежливости.

– Я все еще не уверена в своем спасении.

Эрик поклонился, сидя в седле:

– Сэр Эрик Мюррей Донкойл, к вашим услугам.

– Я все же не узнаю ни имени, ни места. Вы, должно быть, издалека, сэр.

– Я разыскиваю семью моей матери. А что вы делаете в лесной глуши с ребенком и кинжалом?

– Хороший вопрос.

– Очень хороший.

Девушка слегка расслабилась, стараясь все же не позволять этому глубокому волнующему мужскому голосу ослабить ее бдительность.

– Я провожаю племянника к семье.

При слове «племянник» сердце Эрика забилось сильнее.

– Одна, без помощи или охраны?

Бетия снова насторожилась, когда он убрал меч в ножны и спешился. В его движениях не было ничего угрожающего, но бедняжка боялась доверять кому бы то ни было. Жизнь Джеймса под угрозой, она слишком ценна, чтобы рисковать зря.

– Нет никого, кому я могла бы позволить охранять его.

Она попятилась, встав между Джеймсом и Эриком, шагнувшим к ней.

– Думаю, вы в состоянии понять, что это касается и нас, сэр.

– Ты не знаешь ни моего имени, ни клана, девушка. Но я поверить не могу, что ты не знаешь точно, кто твои враги! Из этого следует, что я не вхожу в их число!

– Пока нет.

Эрик слабо улыбнулся:

– Я только что сказал тебе, кто я такой, но, похоже, ты не стала от этого любезнее.

Девушка хотела, чтобы он перестал улыбаться. Его потрясающая улыбка грозила лишить ее возможности рассуждать здраво, притупить осторожность и убедить, что он и правда ее спаситель. Его заботливый голос вынуждал Бетию чувствовать себя ужасно неловко из-за того, что она сразу не поверила ему. Он не был одним из людей Уильяма, но мог быть опасен по другим причинам.

– Меня зовут Бетия Драммонд, а это мой племянник, Джеймс Драммонд, лэрд Данкрейга.

– Данкрейга?

– Вы знаете, где это?

– Только то, что это одно из многих мест, которые я должен проехать, чтобы добраться до цели.

– Вы могли уже проехать Данкрейг, это зависит от того, куда вы направляетесь.

– Я еду к Макмилланам из Билахана.

Бетия хорошо знала это семейство, что, впрочем, ненамного ослабило ее подозрительность. Вовсе не обязательно, что он едет туда с добрыми намерениями.

– Зачем?

– Они приходятся мне родней со стороны матери.

– Вы же говорили, что едете туда впервые!

– Это так, но это долгая, даже мрачная история, и я не собираюсь ее рассказывать, пока кинжал нацелен мне в горло.

Бетия знала, что совершает ошибку, но все же отвела от него глаза, чтобы взглянуть, куда направлен кинжал. Девушка разозлилась и даже испугалась, но совсем не удивилась, когда его длинные пальцы схватили ее за запястье и без особых усилий отобрали оружие. Она напряженно ждала следующего шага и нахмурилась, когда мужчина повернулся к счастливо улыбавшемуся Джеймсу.

– Удивительно видеть такую беззаботность. Какое счастье быть ребенком! – Эрик взглянул на нее. Девушка обошла его и остановилась рядом с мальчиком. – Дети так легко доверяют людям!

– Потому что они еще невинны и не знают, что в мире существует зло. – Бетия подхватила малыша на руки и пристально посмотрела на Эрика поверх детских кудряшек.

Он приблизился к девушке, обрадованный тем, что она не попятилась. Несмотря на поистине звериную настороженность, она еще, кажется, может довериться ему. Стремление девушки защитить малыша, подсказало Эрику, что она в опасности или, по крайней мере, так думает. Он подозревал, что страстное желание не отрывать взгляда от прекрасных разноцветных глаз и ощутить на вкус ее полные губы – основная причина, удерживающая его здесь.

– Они нуждаются в том, чтобы за ними присматривали, – пробормотал он.

– Со своими проблемами я справлюсь сама, – огрызнулась Бетия.

– Думаешь, помощь тебе не нужна?

Мужчина стоял так близко, что кружилась голова. Только маленькое тельце Джеймса разделяло их. Девушка восхищенно смотрела на своего спасителя. От его притягательного голоса сердце готово было выпрыгнуть из груди. Он действовал на нее как крепкое вино.

– Может быть, помощь мне и не помешает, – неохотно согласилась она, – но это не значит, что я приму ее от вас.

– Думаю, примешь. – Эрик взъерошил волосы ребенка, улыбнулся про себя, когда его пальцы оказались близко к маленькому волевому подбородку Бетии, и она отдернула голову, как если бы его прикосновение обожгло ее. – Куда ты направляешься?

– В Данби, – без запинки ответила она, коря себя в душе за болтливый язык.

– Это находится в стороне от моего пути.

– Да.

– Макмилланы из Билахана не враждуют с Драммондами из Данби, не так ли?

– Нет, они давние союзники.

– Значит, нам по дороге.

– Я иду окольными тропами, это может занять больше времени.

– Как видишь, я тоже. Я путешествую один и надеюсь избежать неприятностей в пути.

– Тогда вам следует оставить меня, добрый сэр! Неприятности идут за мной по пятам! – засмеялась девушка.

Бетия не понимала, почему ей так трудно принять предложение Эрика. Да, она не знала Мюрреев из Донкойла, но полагала, что они не могут быть плохими людьми, поскольку про них мало кто слышал. Дурная слава разносится далеко, но если люди живут достойно, то только героические поступки могут принести им известность. Макмилланы приходятся ему родней, а они давние и близкие союзники ее семейству. И конечно, у него внешность Макмилланов. Он едет в ту же сторону. Он уже спас ее от схватки, которая могла оказаться смертельной и, хотя он отнял кинжал, ни разу не угрожал ей или Джеймсу. Здравый смысл подсказывал просить его покровительства.

– Ну же, девушка, переступи через свою гордость и прими честное предложение помощи.

– Не только гордость заставляет меня сомневаться, сэр.

– Разве я уже не доказал, что не причиню тебе вреда?

– Да, но я должна заботиться не только о себе!

– Я никогда не обижу ребенка.

Бетию позабавило, что в голосе Эрика послышалась напряженная нотка. Кажется, она все же задела его. Странным образом это рассеяло большую часть ее сомнений. Хотя девушка все еще чувствовала себя неловко, она начала понимать, что это не потому, что она не доверяет Эрику, а потому, что он очень привлекательный мужчина. Еще ни один мужчина не приводил Бетию в такое смятение. Это опасно для нее самой, однако сейчас нужно думать только о Джеймсе.

– Что ж, господин рыцарь, я прошу, полагаясь на нашу честь, помочь мне и ребенку добраться до Данби в целости и сохранности, – сказала Бетия и задрожала от удовольствия, которое охватывало ее всякий раз от его улыбки.

– С легкостью обещаю вам это, миледи.

– Возможно, вы найдете, что это обещание легче дать, чем выполнить.

– Я умею обращаться с мечом, висящим у меня на поясе.

– Не сомневаюсь в этом, но многие будут пытаться помешать мне доставить ребенка домой. Сэр, вы только что оказались в самом сердце смертельной битвы. По одну сторону стою я, этот малыш, а теперь и вы. По другую – бесчестный злодей по имени Уильям, его алчные сыновья Ангус и Айан и все те люди, которых они могут нанять для нашей поимки.

– Зачем им это понадобилось?

– Затем, что Уильям жаждет завладеть тем, что по праву принадлежит малышу. Он уже свел в могилу свою жену, мою сестру и ее мужа, а за день до того, как я сбежала среди ночи, едва не отравил нас. Яд – его излюбленное оружие. Злодей хочет завладеть Данкрейгом, через женитьбу и убийства добиться того, что никогда не принадлежало ему.