Текст книги "Смерть и любовь в Гонконге"

5

В самой неприятной ситуации надо сохранять чувство юмора – пусть даже это будет юмор висельника. Тогда все переносится легче. Однако сказать проще, чем сделать. Прежде всего ни в коем случае нельзя распускать нервы.

По совету Тинь Дзедуна доктор Меркер положил сначала на дно пластиковой сумки портативный приемник и включил почти на полую громкость, настроив его на волну с джазовой музыкой. Потом достал из шкафа новый костюм со вспоротым пиджаком и новехонький белый шелковый смокинг и начал напевать в такт звучащей из сумки знакомой мелодии. Слова он подзабыл и стал выдумывать на ходу:

Пойду-ка я в «Максим», Там создадут интим, И назову всех дам По милым именам: Лулу, Фруфру, Жужу, Лала, Нана, Дуду… И с ними я забуду Про родину свою…

Меркер пропел опус собственного изготовления довольно громко, и прозвучал он вовсе недурно. Костюм и смокинг уложил в «звуковую сумку», потом заклеил ее крест-накрест лейкопластырем и вышел из кабинета.

Таксист, который подхватил его у клиники «Куин Элизабет», опасливо покосился на сумку. К виду людей с приемниками в руках, слушающих музыку даже на улице, все давным-давно привыкли. Особенно баловалась этим молодежь. Но чтобы солидные господа вроде врача из привилегированной клиники таскали приемники в сумках – это все-таки большая редкость.

– Куда едем, сэр? – Таксист, вежливый как все китайцы, изобразил легкий поклон.

– В главное управление полиции.

После этого отпала всякая необходимость расспрашивать, почему сумка так бушует. Таксист довез его до места, не проронив ни слова, молча взял протянутые доктором Меркером деньги и проводил его взглядом до самой двери.

Комиссар Тинь при встрече дружелюбно похлопал его по плечу и, улыбаясь во весь рот, поднял большой палец, указывая на сумку. И хотя джаз гремел вовсю, он понизил голос:

– Очень хорошо, Флиц! Вы не догадались, почему я попросил принести ваши вещи?

– Догадался. В воротник пиджака вшит микрофон с передатчиком и мини-батарейкой. Полагаю, в смокинг тоже.

– Ну конечно! Врач произвел вскрытие незамедлительно! Надеюсь, вы ничего не испортили?

– Я делал операцию под музыкальным наркозом! – отшутился доктор Меркер. – Пусть мои анонимные слушатели думают, что я помешался на джазе и роке.

– Давайте-ка избавимся от лишних свидетелей.

Тинь открыл сумку, достал костюм и смокинг и осторожно перерезал проволочку между передатчиком и батарейкой в сером костюме. Под непрерывно звучащую громкую музыку вспорол воротник и лацкан смокинга, указал Меркеру на второй передатчик и тем же быстрым движением, что и несколько секунд назад, обезвредил «клопика». Отведя доктора Меркера в дальний угол комнаты, как будто их продолжали подслушивать, очень тихо проговорил:

– Вот видите, доктор, какую опасность вы представляете для наших противников. Они хотели бы следить за каждым вашим шагом…

– Эх, мой первый белый шелковый смокинг! – Меркер бросил прощальный взгляд на выпотрошенный пиджак. – Зачем вы обошлись с ним столь сурово, Тинь?

– Я порекомендую вам другого портного, который по сходной цене «построит» вам новый – без микрофона! – Тинь предложил доктору Меркеру сигарилло. – А этого к вам прислал Маклиндли?

– Нет. Бэтти Харперс.

– Странно.

– Вы же не думаете, будто Бэтти…

– У нас нет для этого никаких поводов, Флиц. Вопрос в другом: откуда наши противники узнали, что Бэтти заказала для вас смокинг. Должна существовать какая-то связь… Через слугу, через садовника, через скрытые микрофоны в доме Маклиндли… Где вы находились, когда речь зашла о смокинге?

– По-моему… сидел и завтракал под тентом у бортика бассейна. Да, именно так! Нам подавал слуга. Но и дворецкий был неподалеку. В этом дворце слуг полным-полно. Тинь Дзедун нервно курил.

– Лично за вами не следят. Другими словами: «тени» у вас нет. Они решили ограничиться микрофонным подслушиванием. Постоянное наблюдение за вами установлено только нами, полицией.

– Я еще ничего такого не заметил.

– Благодарю. Это для нашей службы признание. – Тинь широко улыбнулся. – Тем временем я получил от Янг Ланхуа новую информацию. Очевидно, вы произвели на эту даму исключительно сильное впечатление. Вот что она предложила: вы приходите сегодня около девяти вечера в гостиницу «Фортуна» на Натан-роуд. Сразу за «Фортуной» начинаются кварталы китайской части города. За вами заедет рикша. А что с вами произойдет дальше – никому не известно. В том числе и мне. Признаюсь, нашим агентам придется туго. Вряд ли они уследят за вами.

Вполне может быть, что мы потеряем вас из виду. И тогда вы будете лишены нашей защиты. Риск велик. Но если вы хотите встретиться с Янг наедине… А в колонии джонок в Яу Ма-теи вам все равно никто не помог бы, туда даже полицейские катера не проходят. Помимо всего прочего, «люди воды» живут по собственным законам. Старинным, жестоким, но действенным! Среди обитателей джонок кражи вещь почти небывалая – горе тому, кого на этом поймают! Нам приходилось вылавливать в Гавани Тайфунов воров-утопленников, у которых пальцы правой руки не отрубали, а сжигали! А потом их душили шелковыми шнурками. После таких происшествий в Плавучем городе нам остается только зарегистрировать еще одно убийство неизвестного лица. Проводить расследование совершенно бессмысленно!

– У меня такое впечатление, будто вы изо всех сил стараетесь отговорить меня от встречи с Янг, – с кислым видом проговорил доктор Меркер.

– Напротив, я очень хочу, чтобы вы встретились.

– Причем совершенно бескорыстно, да? – Меркер набычился. – Вы, конечно, сводничаете из чистого альтруизма!

– Нет! – решительно проговорил Тинь. – Я не могу забыть о смерти возлюбленного Янг. Опытный инженер и архитектор просто так со строительных лесов не упадет. Янг того же мнения. Если честно, с вашей встречей я связываю некоторые надежды…

– И вы немедленно пустите о ней слушок, да? Тинь, один раз вы уже использовали меня как подсадную утку – но на сей раз вы заходите слишком далеко! Я вам не какой-нибудь червячок на крючке полиции!

– Вы человек настолько открытый и относитесь к жизни Гонконга до того простодушно, что не использовать вас – тяжкий грех.

– Спасибо! Я для вас, значит, всего-навсего полезный идиот?

– Отбросим «идиот». А «полезный»? Да!

Тинь умолк. Пришел его сотрудник и унес вещи доктора Меркера для исследования в лабораторию. Вместе с приемником. Откуда известно, нет ли в костюме или смокинге других приспособлений? И когда Тинь заговорил вновь, показалось, будто он рычит – так тихо вдруг стало в кабинете.

– Итак, во время незабываемой ночи у Маклиндли наш незримый противник постоянно был рядом с вами. Он слышал все, о чем говорили вы и ваши новые друзья. О чем вы говорили? И с кем?

– Боже мой, откуда мне знать? С самыми разными людьми… и обо всем на свете!

– В том числе и о нашем с вами деле, о неизвестной убийце?

– Нет. Думаю, что нет.

– Вы думаете, Флиц! А если все-таки?..

– Вряд ли. В таком обществе о подобных вещах не говорят.

– Пожалуй, вы правы. Когда вы снова встретитесь с Бэтти Харперс или с Маклиндли?

– Когда пожелаю. Достаточно телефонного звонка, и за мной пришлют «роллс-ройс». – Доктор Меркер отошел от стены, прислонившись к которой стоял. – А вы, Тинь, все же ошибаетесь.

– Относительно чего?

– А насчет слежки за мной. Вспомните машину, на которой я приехал вчера вечером к вам домой.

– Это было в последний раз. С тех пор вас оставили в покое. Когда они заметят, что микрофоны не действуют, всполошатся. И тогда начнется прелюбопытнейшая игра «кто за кем следит?». По крайней мере мы поближе узнаем тех, кто вами интересуется.

– Вы считаете, ваша гениальная стратегия оставляет мне шанс выжить?

– У вас подкупающее чувство юмора, Флиц. – Тинь положил ему руку на плечо. – Вас не тронут. Вы теперь для них фигура номер один. Чем вы намерены заняться до вечера?

– Поупражняюсь с пистолетом… незаряженным, конечно… как стреляют навскидку, не целясь.

– В случае чего вы выстрелить не успеете, Флиц. Подумайте-ка лучше, что вы преподнесете Янг. Только не цветы, это слишком избито. И конфет не надо – певицы берегут фигуру. – Тинь покачал головой. – Представляете, явились бы вы к ней в своем новом костюме? Тогда кое-кто мог бы догадаться, где она живет.

– Разве этого никто не знает?

– Нет! У «людей воды» нет адресов. Никто из живущих на джонках не скажет вам, где живет другой. Единственный контакт с Янг – через ночной клуб.

– Но там-то знают, где ее искать?

– Нет. Янг приходит туда и уходит. Только и всего. Ее след всегда теряется в хаосе сампанов и джонок. Я сам тому свидетель! Наш катер вдруг окружила тьма сампанов и – ни туда, ни сюда! Пока мы исхитрились прорваться, лодка Янг исчезла среди пяти с лишним тысяч джонок.

– А мне, выходит, будет позволено узнать, где она живет? – Доктор Меркер протер глаза, словно желая проснуться. – Тут что-то не сходится, Тинь! Положим, вы меня считаете дураком, но не кретином же! Всё меня разыгрываете, да?

– Я действительно не знаю, куда она велит вас привезти, – честно признался Тинь. – Может быть, вы окажетесь на джонке, к которой она ни малейшего отношения не имеет. Ее авторитет среди «людей воды» очень велик. И гостеприимство ей окажут на любой. А может быть, вы попадете на ее собственную. Потому что, будучи иностранцем, вы никогда не поймете, где именно были, и никогда сами не найдете дорогу снова.

– Что верно, то верно, Тинь. Даже переулки китайского квартала для меня почище любого лабиринта. Что уж говорить о городе на воде!

– Я вам от всей души желаю удачи, Флиц. – Тинь Дзедун обнял доктора Меркера. – Вас будут сопровождать и охранять до последней возможности…

В клинику «Куин Элизабет» Меркер вернулся отнюдь не с умиротворенной душой. Его сопровождали два офицера полиции. На этом настоял Тинь: пусть, дескать, все видят, с каким подчеркнутым уважением относятся в полиции к доктору Меркеру.

Около девяти вечера Меркер сидел в вестибюле гостиницы «Фортуна» и с интересом посматривал по сторонам. «Фортуна» не принадлежала к числу столь шикарных отелей, как «Пенинсула» или «Хайят Редженси», но, по крайней мере, покомфортабельнее некоторых немецких четырехзвездочных. Обслуживание быстрое, удивительно вежливое и ненавязчивое. Апельсиновая водка действительно походила на водку, что отнюдь не само собой разумелось, а соленые хрустящие хлебцы, которые к ней подавали, действительно хрустели.

Ровно в девять перед ним с поклоном остановился один из одетых в черные костюмы служащих бюро обслуживания и сказал так, что его мог услышать только доктор Меркер:

– Сэр, за вами пришли. Позвольте проводить вас к другому выходу.

Доктор Меркер поднялся из глубокого кресла, допил свою рюмку и огляделся. В вестибюле многолюдно, и один из прогуливающихся господ – человек Тинь Дзедуна. Уже с этого момента того ожидали трудности: как последовать за своим подопечным к другому выходу, не обратив на себя внимания?

Доктор Меркер злорадно улыбнулся, кивнул и пошел за служащим «Фортуны» в бюро обслуживания. Они прошли через множество комнат и кабинетов, больших и поменьше, коридоров и коридорчиков, и снова через кабинеты и приемные, пока, наконец, не оказались на улице. Но не с обратной стороны гостиницы – они вышли из какого-то совершенно другого дома, и тут перед коляской с поднятым верхом его уже ждал рикша. Он низко поклонился, прижимая руки к груди, – худой невысокий человек с узкой головой, почти скрытой под широкой плетеной шляпой.

– Желаю вам хорошо провести вечер, сэр! – сказал служащий гостиницы, тоже кланяясь. – Пусть звездный путь будет милостив к вам!

Едва доктор Меркер сел в легкую, пружинящую коляску, как рикша подхватил оглобли и побежал. Они свернули за первый же угол, и Меркер снова оказался в фантастическом, непостижимом, пестром, таинственном, деловом, насквозь пропитанном всевозможными запахами и ни на минуту не замолкающем мире китайских кварталов.

Рикша бежал очень быстро, испуская иногда короткие гортанные крики, прокладывал себе узкую дорожку в человеческом муравейнике. Темпа бега он ни разу не снизил.

Теперь только Меркер понял, что подразумевал Тинь, чистосердечно признавшись, что охрана здесь будет практически невозможна. Стоило рикше пробежать, как толпа тотчас же смыкалась, и любой преследователь безнадежно застрял бы в ней. Доктор несколько раз приспускал верх и оглядывался назад, но так и не заметил, чтобы кто-то их сопровождал. Вдобавок ко всему по улице двигалось какое-то торжественное шествие – может быть, свадьба. Люди размахивали знаменами, громко хлопали в такт движениям огромного бумажного дракона, пестро размалеванного и призванного внушать страх и почтение. В нем находилось не менее шести мужчин, которые раскачивали его, вздымали вверх и несли вперед. Гремели барабаны. Жалобно пели и взвизгивали флейты и рожки. Меркер снова откинулся на подушку. «Да, этот город внушает страх и любовь одновременно, – подумал он. – Где еще в мире жизнь так и бьет ключом, так и пенится, где еще она столь же безмерно богата, как и чудовищно бедна? Здесь, в Гонконге, на небольшой площади можно увидеть все, что она способна дать человеку и что способна с ним сделать: и в святого обратит, и в сатану! В Гонконге сходятся все узоры, которыми выткан наш мир. Есть парки зоологические, есть ботанические, но есть и человеческий парк, где представлены все типы человеческих особей: Гонконг!»

И вот они оказались в гавани Яу Ма-теи, где корабли скрывались от тайфунов, огромном водном пространстве, огражденном молами. Здесь-то, собственно, и возник город, равного которому тоже нигде в мире нет: город джонок.

Толкотня в гавани немыслимая. Как и повсюду в Гонконге и Коулуне, с наступлением темноты оживали уличные базары. В сотнях ларьков и киосков, освещенных морем пестрых маленьких светильников, продавалось буквально все, что вообще можно продать и купить в таких условиях: от китайского любовного зелья до электронных видеокамер, от змеиных яиц до моторов для катеров и яхт. Прорицатели предлагали свои таинственные услуги; игроки в кости зазывали испытать счастье; толкователи снов и знамений подбрасывали в воздух свои палочки из слоновой кости и по тому, как они падали, предсказывали судьбу; уличные певцы стояли с протянутыми шляпами, а слепые музыканты на удивление уверенно находили путь через кривые переулки прямо к набережной. За раскладными столиками сидели уличные писцы, готовые за небольшую плату составить для неграмотных любое прошение или заполнить квитанции и другие деловые бумаги.

Продавцы змей также предлагали свой товар: в плетеных корзинах перед ними извивалось множество небольших мускулистых экземпляров, а их более крупные сородичи бились на выставленных прямо на улице вертикальных металлических решетках и столбах с крюками – зрелище не для слабонервных.

Перед несколькими ювелирными магазинами, вход в которые здесь, как и во всех магазинах в Коулуне, был открыт с улицы – любуйся роскошью сколько угодно! – стояла охрана: очень высокого роста индусы, в основном из племени сигхов, длиннобородые и страшные с виду, вооруженные пистолетами и револьверами с рукоятками из слоновой кости, или ружьями, ложа которых были украшены полудрагоценными камнями или вбитыми серебряными гвоздиками, или длинными саблями, которыми можно было проткнуть насквозь. В Коулуне никогда не слышали, чтобы кто-то осмелился напасть на магазинчики ювелиров.

Меркер вздрогнул, когда рикша неожиданно остановился и уронил оглобли прямо на асфальт. Их сразу же окружили уличные торговцы – орущие, размахивающие руками, едва не вытащившие его из коляски. Появление иностранца в таком месте и в такое время – ну, как этим не воспользоваться!

Рикша громко выкрикнул несколько слов, и все разбежались, словно он щелкнул кнутом. Они остановились на молу. Перед ними открылся город «боат пипл» – город китайцев, живущих на воде. Плавучий город. В нем на тысячах джонок и сампанов проживало около пятнадцати тысяч семей. Освещался он десятками тысяч лампочек прямо на лодках, на мачтах, на бортах и на маленьких лодчонках торговцев-поставщиков, которые плавали по всем образуемым джонками улочкам и переулкам и продавали все необходимое.

Со многих джонок звучала китайская музыка, ветер приносил запахи жареной рыбы и мяса, над некоторыми джонками подрагивали пестрые фонарики и бумажные змеи – это там, где торжественно отмечалось какое-то событие, свадьбы или похороны. Для похорон предназначались специальные джонки, с искусной резьбой по дереву и специально раскрашенные: на них в деревянных гробах покойных доставляли на сушу. Каждый день такие джонки объезжали Плавучий город и подбирали покойных. Носильщики гробов были в торжественных белых одеяниях с широкими белыми лентами на лбу.

Взгляд на Плавучий город поражал воображение. Любоваться видом ночного города на воде – удовольствие, которое ни с чем не сравнишь. Доктор Меркер восторженно смотрел на море огней над теплой водной гладью. Несколько катеров с туристами медленно выруливали к Плавучему городу, сопровождаемые армадой сампанов торговцев и плавающими кухнями, на которых готовили горячие блюда и закуски. От набережной беспрерывно отваливали другие лодки, полные искателей приключений, торопившихся в «салоны массажа», к «дамам-собеседницам», на «семейные ужины» или просто к шлюхам, которые жили кто на жалких и старых, а кто на новых и недавно выкрашенных лодках – смотря по тому, чем располагали их хозяйки и чем могли похвастаться.

Плавучий город готов был предложить все, кроме покоя. О покое и речи не было. Большинство из живших здесь людей на сушу даже ногой не ступали. Их зачинали на джонках, тут они рождались на белый свет, взрослели на воде, женились, рожали детей и умирали. На сушу их впервые доставляла джонка-катафалк…

Когда доктор Меркер решил выйти из коляски, перед ним с низким поклоном предстал китаец среднего роста в синем костюме. При этом он сорвал с головы соломенную шляпу с узкими поляки.

– Ваше благословенное присутствие осчастливит нас! – сказал он на хорошем английском языке. – Позволено ли мне будет высказать недостойную просьбу последовать за мной?

Меркер колебался. Вспомнив Тинь Дзедуна, он огляделся по сторонам, но не заметил никого похожего на внимательного наблюдателя. Все это могло оказаться западней. Но и началом приключений с неизвестным исходом тоже.

– Куда? – осторожно спросил Меркер.

– Лодка ждет вас, сэр.

– Вы будете сопровождать меня?

– Нет. Мне, недостойному, поручено лишь провести вас к лодке. Ничего другого я не знаю.

Меркер вышел из коляски, бросил прощальный взгляд на рикшу, застывшего с опущенными глазами между оглоблями, и пошел вслед за новым провожатым к набережной, где у деревянных сходней его ждал сампан.

«Когда я вступлю в него, он либо развалится, либо перевернется, либо сразу пойдет ко дну, – подумалось Меркеру. – Рулевой сидит по пояс в воде! Как он надеется провести эту развалюху по улицам водного города, по волнам, которые поднимают моторные лодки и катера туристов? Хорошая волна – и этой лодки как не бывало!»

– Это она? – спросил Меркер, указывая вниз.

– Да, сэр.

– Во времена какой династии ее построили?

– Она незаметная, а это главное. У меня к вам еще одна нижайшая просьба: наденьте лежащий в лодке шелковый плащ и большую шляпу. Это важно, чтобы никто сразу не признал в вас иностранца, когда вы въедете внутрь Плавучего города.

– Ладно, согласен. Меня успокаивает то, что я хорошо плаваю. Спустившись по крутой лестнице, он оказался у деревянного причала. Его удивило, что, когда он оказался в сампане, тот, с виду чуть живой, едва покачнулся. И когда он перегнулся через сиденье, чтобы взять плащ и шляпу, тоже. Надев то и другое, поднял голову и посмотрел на набережную. Вежливый китаец помахал рукой – для гребца-рулевого это был сигнал отчаливать.

На гребца было тяжело смотреть, такой он изможденный. Под жалким тряпьем только кожа да кости. Вдобавок замкнутый, неразговорчивый. Он не ответил, когда доктор Меркер спросил:

– А если мы окажемся в воде… акулы здесь водятся?

Промолчал и тогда, когда Меркер сказал:

– Вам, должно быть, очень трудно грести. В вашем возрасте… Изможденный китаец смотрел мимо него и управлял лодкой при помощи длинного шеста с загадочной для Меркера силой и сноровкой. Он гнал сампан через бухту прямо к первой улице «боат пипл». Меркер закутался в китайский шелковый плащ и натянул шляпу на лоб. Молчаливый рулевой ввел лодку в скопление джонок. Доктор Меркер слышал разноголосую музыку, вдыхал запахи с сотен кухонь, слышал, как перекликаются на джонках, как поют и переругиваются, как стучат молотки и визжат пилы.

«Когда вы будете на воде, никаких преследователей не бойтесь, – сказал ему Тинь Дзедун. – Вы сами никогда не вспомните, каким путем вас привезли к Янг. И нам вряд ли удастся прикрыть вас».

Запомнить какие-то детали, подробности было действительно невозможно. Их мотало по городу джонок вдоль и поперек, они попадали в такие водные закоулки, что Меркер опасался, как бы их сампан не застрял здесь раз и навсегда. А потом они опять выходили на открытое пространство, напоминавшее городскую ярмарочную площадь, где плоские сампаны служили чем-то вроде прилавков. Здесь предлагали все, что необходимо для жизни. Для «людей воды», китайцев, никогда не попадавших на сушу, здесь был центр их мироздания.

Примерно через полчаса – так прикинул доктор Меркер – их сампан подошел к высокому борту широкой джонки, паруса которой были спущены. С релинга спустили узкую лесенку с рифлеными резиновыми ступеньками – ее конец упал прямо в темную воду, покрытую радужными нефтяными пятнами. Пахло рыбой, водорослями и гнилью.

– Здесь? – недоверчиво спросил Меркер, разглядывая украшенный резьбой борт.

Это была относительно большая лодка, более ухоженная и дорогая, чем множество других, но она была до такой степени окружена всяким старьем и рухлядью, что Меркер подумал: «Янг Ланхуа могла бы подыскать себе квартиру поудобнее».

Гребец привязал сампан к лестнице и указал на нее Меркеру. А потом присел рядом с шестом и совершенно ушел в себя. Он напоминал сейчас мумию, такую же старую, как и его лодка, и тоже забытую всеми живущими.

Меркер снова поднял глаза на поручни, ступил на первую ступеньку и взобрался наверх. На палубе его поджидали двое мужчин в традиционных китайских костюмах. Подхватив под руки, они перенесли его через борт.

– Добрый вечер, сэр, – вежливо проговорил один из них. Меркер мысленно спросил себя: имеют ли китайцы «такого сорта» обыкновение низко кланяться и объявлять во всеуслышание, что они чего-то недостойны, прежде чем всадят кинжал в спину?

– Рады видеть вас нашим гостем! – поклонился ему второй.

– Вам повезло, что я такой ловкий! – сказал доктор Меркер. – Не всякий сумел бы подняться по такой лесенке.

– Мы это предполагали, – широко улыбнулся первый китаец. – Вы не похожи на человека, который не в ладах со спортом.

– Спасибо.

Доктор Меркер по своей привычке прежде всего огляделся по сторонам. Палубу джонки освещали несколько десятков цветных лампочек. На легком ветру, который дул с моря, трепетали ленты с китайскими пословицами. На первый взгляд эта джонка ничем не отличалась от сотен других, успевших обжить просторную гавань Яу Ма-теи. Именно они, ярко освещенные, со множеством флажков и алыми парусами, лентами со здравицами и пословицами, с причудливыми резными драконами на носу, и были целью туристских катеров, сновавших по Плавучему городу. Но внутрь джонок никого не допускали. Для доктора Меркера сделали исключение.

– Да, я не против спорта, но в чемпионах никогда не ходил.

– Не преуменьшайте, сэр. – Китаец продолжал широко улыбаться. А его напарник поднимал при помощи ручной лебедки лестницу из-за борта. – Вы отличный бегун на средние дистанции, были в Гейдельберге чемпионом среди студентов в легком весе по штанге, хороший дзюдоист и прекрасный пловец. Нет, вы чересчур скромны, сэр.

Доктор Меркер от ответа удержался. «Им обо мне довольно много известно, – подумал он. – Откуда? И зачем им это нужно? Какое отношение это имеет ко встрече с Янг Ланхуа, самой красивой из женщин, которых мне когда-либо приходилось видеть? Да, мне! Надо быть скромнее: а скольких красивых женщин я в самом деле знал и видел? Мне уже тридцать два года, а будь у меня дневник любовных приключений, в нем было бы исписано всего несколько страниц. И никакой большой любви, только любовные связи. Стоп! А Долорес? Долорес Майер, коренная гамбуржанка, которую назвали Долорес по той лишь причине, что она, по утверждению матери, была зачата в Севилье, во время семейного путешествия по Испании. После одной из фиест восторгам ее мужа не было предела…

Доктор Меркер и Долорес любили друг друга целый год, пока она в один прекрасный день не сказала ему:

– Я вижу, твои вирусы тебе дороже меня. Я больше не хочу делить тебя с микробами даже в постели.

Это был конец. А вскоре его послали в Гонконг.

– Я пройду вперед, сэр? – спросил китаец.

– Пожалуйста.

Спустившись в чрево джонки по узкой лестнице, они оказались как бы в волшебном царстве. На них глядели сказочные чудовища из бронзы и дерева, пол покрывали дорогие шелковые ковры, такие же висели на стенах, в больших нефритовых вазах стояли свежие цветы, за хрустальными абажурами светильников мерцал приглушенный свет. Да, у доктора Меркера появилось такое чувство, будто он погрузился в волшебное царство. Он пришел в восхищение, хотя ничего другого, в сущности, не ожидал: только в такой обстановке и полагалось жить Янг Ланхуа.

Что-то подобное он и представлял себе, когда думал о ней. Волшебное царство для волшебного существа.

Открылась следующая дверь. И доктор Меркер оказался в большой, довольно низкой комнате с обтянутыми шелком стенами и диванами и толстыми коврами с вытканными на белом, розовом и голубом фоне драконами.

В красном облегающем платье с разрезами до бедер, которое подчеркивало, а не скрывало ее формы, навстречу ему вышла Янг. Она распустила свои отливающие черным лаком волосы, а из украшений на ней была только брошь на груди. Но камень, сияющий белый бриллиант, стоил наверняка целое состояние. «У нас на него можно было бы купить виллу на две семьи, – подумал доктор Меркер. – Интересно, сколько в нем каратов?» До сих пор такие бриллианты он видел только на телеэкране.

– Я рада вас видеть, – просто сказала Янг, протянув ему руку. Но через какие-то две секунды высвободила свои пальцы. – Вы хотели поговорить со мной?

– Нет, – ответил доктор Меркер.

У него появилось такое чувство, будто пересохло во рту. Как же красива эта женщина, какие у нее глаза, какая походка, как она себя держит, какой у нее голос – сплошное великолепие!

– Нет? – она удивленно подняла брови. – Комиссар Тинь сказал мне…

– Тинь меня понял превратно. Я сказал только, что для меня встреча с вами – прекрасная мечта.

– Ну, вот мы и встретились. И не будем играть словами. Я рада, что вы у меня в гостях. Сейчас мой повар нас попотчует. Выпьете аперитив?

– Джин с тоником. – Доктор Меркер по-прежнему ощущал неприятную сухость в горле.

– Как у Маклиндли?

– Вам и это известно?

– У меня глаза повсюду.

– И за мной они тоже следят? – Доктор Меркер сел на один из обтянутых шелком диванов, а Янг тем временем доставала из резного лакированного шкафчика рюмки, бокалы и бутылки.

Глядя на всю эту роскошь, вполне можно было себе представить, что прислуживать им будет ливрейный мажордом. Но Янг, скорее всего, хотелось, чтобы их беседа прошла без свидетелей.

– Вы покопались в моем прошлом. Знаете, какими видами спорта я занимался.

– Не только это. – Она соблазнительно улыбнулась и налила в бокал джина. – О вас я знаю почти все, доктор Меркер. До последнего времени вы были неприметным немецким врачом и занимались в клинике «Куин Элизабет» исследованиями в области тропических болезней.

– Я хотел бы заниматься этим и впредь.

– А я – нет! Просто чудо, что вы существуете.

– Прикажете покраснеть, как девушка?

– Вам известно, что вы прошли врата ада?

– Увы! Я предпочел бы ничего не знать об этих загадочных случаях заболевания печени. Предположения Тиня – всего лишь гипотезы. Никаких доказательств у него нет.

– Зачем вы сейчас лжете? – Янг смотрела на него расширившимися глазами. – Вы напали на след. И это всем непосвященным известно…

Слух, который распустил Тинь! Черт бы его побрал! Отрицать бессмысленно – никто ему, доктору Меркеру, не поверит. Да, ловушку Тинь подстроил ловко: посещение у него на дому, вызовы в главное полицейское управление, передача мозга умершей убийцы из больницы доктора Ван Андзы в его лабораторию… Кто же усомнится?

Меркер вздохнул, поднял рюмку и выпил свой джин с тоником.

– Поговорим о чем-нибудь другом, – предложил он.

– Нет! Вы здесь только для разговора на эту тему.

– Если так – то к моему глубокому сожалению. – Их взгляды скрестились, и доктор Меркер почувствовал, что у него опять учащенно забилось сердце. – Об умерших от разложения печени я ничего сказать не могу.

– Вы не хотите!

– Давайте не будем играть словами. Я не могу!

– Вам не позволяют говорить…

– Вам я признаюсь честно: я ничего не знаю!

Янг кивнула, повернулась и отошла к стене. Она приоткрыла невидимую дверцу и сделала Меркеру знак приблизиться. Встав и сделав несколько шагов, он увидел, что за дверцей висит фотография. Приблизившись еще на два шага, он, пораженный, остановился.

На снимке величиной с полосу иллюстрированного еженедельника был снят мертвый. Он лежал, скрючившись, между кучами кирпичей и песка. На заднем плане – большая бетономешалка и станина портального крана.

Доктор Меркер втянул воздух сквозь сжатые зубы.

– Я знаю… – хрипло проговорил он. – Ваш жених. Упал с лесов высотного здания… Полиция считает, что это был несчастный случай.

– Я каждый день смотрю на это фото, чтобы ненависть во мне не угасла.

– Вы считаете – его убили?

– Я не считаю – его убили!

– И теперь вы ненавидите кого-то, и целью вашей жизни стало найти этого неизвестного и отомстить ему?

– Я точно знаю, кто убийца! – сказала Янг. Ее тонкая рука несколько раз нежно погладила снимок, и она закрыла дверцу в стене. Этот странный жест нежности сразил Меркера.

– Почему вы тогда ничего не предпринимаете? – тихо спросил он.

– Разве у меня есть доказательства? Я знаю, но фактов в руках у меня нет.

Она села на диван, платье натянулось, и доктор Меркер снова увидел в высоких, до бедер, разрезах ее длинные стройные ноги. И снова поймал себя на мысли: а есть ли на ней что-то под платьем? От этой нелепой мысли он явно нервничал. В подобной ситуации ему прежде бывать не приходилось.