Текст книги "Трикси Трейдер"

Четверг, 12 октября
(до «Дня X» 33 дня – если я заключу эту чертову сделку, то не стану козлом отпущения)

Охранники изумленно пялятся на меня, когда я вхожу в банк ровнехонько в четверть седьмого. Один из них даже подносит к уху часы и встряхивает их, чтобы убедиться, что они идут. Я гордо прохожу мимо. Пусть себе думают что хотят.

Мне непременно нужно перехватить Бладхаунда до утренней летучки и серьезно с ним побеседовать. Миссис Норико распекала меня невесть сколько времени – я думаю, бедные дети устали, – а ее супруг сообщил, что подаст официальную жалобу. Одним словом, можно собирать манатки и проваливать.

Ну ив довершение всего Виктория и Ванда заставили меня оплатить им дорогу до Лондона после того, как миссис Норико вышвырнула их из лимузина.

Бладхаунд за это ответит. Он-то знает, чего мне стоило подготовиться к этой встрече. И в понедельник, и во вторник я допоздна торчала в офисе – и ради чего? Мое письмо к доктору Норико можно выкинуть в мусорную корзину – на пару с моей карьерой.

Я выскакиваю из лифта и вихрем несусь к своему столу, игнорируя приветствия коллег. Бладхаунд ошарашенно смотрит на меня. И правильно делает. Чувствует, подлец, свою вину.

– Трикси… что…

Закончить ему не удается: я отвешиваю ему звонкую пощечину. На щеке у него вспухает красное пятно, он вскидывает руку к лицу и озадаченно хлопает глазами. Ублюдок. Коллеги, привлеченные звуком шлепка, недоуменно поворачиваются в нашу сторону.

– Черт возьми! Больно же, Трикси. Ты что, рехнулась?

– Больно? И прекрасно. Так тебе и надо. – Во мне все бурлит. Мне наплевать на изумленные взгляды коллег, которые даже оторвались от своих мониторов ради такого дела. – Какого черта? Какого черта, я тебя спрашиваю?! Что это ты творишь? Ты, видно, забыл сообщить мне одну только мелкую подробность относительно приезда доктора Норико!

Бладхаунд хлопает глазами. Ах, какой в нем погибает актер!

– Да? Я все тебе сказал. Четвертый терминал. Британские авиалинии. Прибытие в три часа. Что еще тебе надо?

– Ну, может, стоило предупредить, что он прилетает с женой и детишками?!

Лицо его каменеет.

– О… Боже… мой… – Он выдавливает слова одно за другим. На лице его отражается священный ужас, когда он наконец-то осознает всю глубину своего предательства. – Но ты наняла лимузин и…

– Да!

– Нет! Что он сказал?

– Он сказал: «Великолепно, Трикси. Огромное тебе спасибо. Моя жена обожает сюрпризы и секс втроем. Не могла бы ты чем-нибудь занять лишнюю девушку, пока мы будем развлекаться?» – Я с трудом сдерживаю желание двинуть его еще раз.

– Да? Но он не мог такого сказать.

– Болван! Он и не сказал, разумеется! Можешь представить себе, что он сказал.

– Боже. Какой кошмар. Нет, не представляю. А что сказала жена? – мямлит Бладхаунд, опасливо поглядывая на мою руку, которая уже сжата в кулак в преддверии второго раунда.

Сукин сын! (Он начинает дрожать.) Я развращаю юные умы и пользуюсь своим положением, чтобы заманить бедную ни в чем не повинную женщину на путь зла. С какой стати? – ору я на него. – Как ты мог так со мной поступить?! Ты же знаешь, как для меня было важно произвести хорошее впечатление. Все пропало. Доктор Норико собирается подать официальную жалобу нашему управляющему. Ты, кстати, знаешь, что они близкие друзья?

– Нет. Разумеется, нет. Но он не станет жаловаться, не глупи. Что, по-твоему, он должен сказать? – Бладхаунд смотрит на меня, не обращая внимания на телефон, который звонит не переставая. – Как ты себе это представляешь? «Кстати, Роберт, хочу пожаловаться на одну из твоих сотрудниц. Она прислала в аэропорт лимузин с проститутками. Что ты об этом думаешь? Зачем она это сделала? Взгляни на меня. Не знаю, с чего она взяла, что мне это понравится. Я женатый человек, в конце-то концов». Так?

– Ничего он такого не скажет. Он японец! Японский бизнесмен, который приехал на отдых с семьей и получил такой сюрприз от банковского служащего, может проститься с репутацией.

– Именно. Так что ничего он не скажет. – Бладхаунд разводит руками. – Знаешь, как у них в Японии с этим строго? Если он станет жаловаться, то потеряет работу. Поскольку официальное расследование вскроет много неприятных фактиков. А я кое-что добавлю от себя. Расскажу, чего он требовал в свои предыдущие посещения. У него забавные вкусы, знаешь ли.

Мне наплевать на предыдущие посещения. Я не имела к ним никакого отношения. Нынешнее его посещение – единственное, что меня волнует. А ты подставил меня. Ты погубил мою карьеру. Зачем ты это сделал?

Тем временем приближается утреннее собрание. Коллеги уходят неохотно, оглядываются через плечо и посматривают на нас через стеклянные стены начальственных кабинетов. Бладхаунд собирается встать, но потом явственно отставляет эту идею. Ну что ж, значит, я пропустила очередную утреннюю летучку. Тоже мне, новость! Да и какая, в сущности, разница? Считай, работу я потеряла.

Сэм оглядывается на нас.

– Эй, что такое? Милые бранятся? – кричит он нам. – Поцелуйтесь и помиритесь. – Он корчит рожу. Вот кому я с удовольствием бы врезала.

– Пошел ты в задницу, козел. – Я сопровождаю слова соответствующим жестом. – Вали к своим шлюхам!

Он хихикает и закрывает за собой дверь.

– Зачем ты это сделал? Почему, Бладхаунд? Как ты мог так меня подставить? – Я чувствую, что сейчас разревусь.

Все мои надежды, все старания-все впустую. Ну да, мы с Бладхаундом были не особенно дружны, с тех пор как я разругалась с Сэмом. Но я думала, что могу по крайней мере верить ему. В конце концов, он должен помнить, каково мне было после его прошлого предательства.

– Я не знал, Трикси, клянусь.

– Да ну? Так же, как ты не знал насчет мисс Чанг из Гонконга? – Возможно, не стоило копаться в прошлом, но Бладхаунд должен за это ответить.

– Брось, Трикси, мы сто раз об этом говорили. Я же во всем признался.

– Признался! Только тогда, когда все уже выплыло наружу. Точно так же, как и сейчас – не сказал мне, что Норико путешествует с семьей.

– Но я и правда не знал, Трикси. Я услышал, что доктор Норико приезжает в Лондон, и решил, что для тебя это может оказаться отличной возможностью поправить дела.

– Ха! Об этом я тоже думала. Интересно, почему ты не оставил подобную возможность для себя?

– Но меня же не выгоняют с работы. Я надеялся таким образом с тобой помириться. Попросить прощения… за то… – он делает паузу, – что не сказал тебе насчет Сэма. Я опоздал на год, это верно, но я надеялся, что ты оценишь мои устремления.

– Оценю, как же! Это было так мило с твоей стороны, только вот разрушило мою карьеру. Атак все прекрасно.

Слушай, успокойся. Давай мыслить логично. Если ты будешь орать и бить меня, это ничему не поможет. (В самом деле? Не уверена. Я уже чувствую себя несколько лучше.) Независимо от того, что случилось вчера, ты предложила его компании неплохую сделку. Доктор Норико – хитрый делец, он не упустит такую возможность.

– Не будь идиотом. Он наверняка провел незабываемый вечер, пытаясь объяснить жене, почему банковский служащий решил подсунуть ему лимузин с проститутками. Теперь он и слушать меня не станет. Так что, ты правда не знал?

Я пристально изучаю лицо Бладхаунда, выискивая малейшие признаки неискренности. Он трясет головой.

– Правда. Я понимаю твои чувства и понимаю, что ты имеешь полное право мне не поверить. Но, честное слово, я не знал, что он приезжает в Лондон вместе с семьей. Клянусь.

– Ладно, допустим. Но откуда ты сам узнал, что он приезжает?

Бладхаунд ерзает в кресле. Он явно колеблется.

– Сэм мне сказал.

– Что? Ох. Ты что же это, рассказал Сэму о моих проблемах?

Ехидна. Подлец. Змея подколодная. Сквозь стеклянную стену я вижу Сэма, он оживленно жестикулирует. Наверное, рассказывает коллегам о своих расчудесных клиентах. И о том, как много он делает для банка. Дерьмо!

– Нет, конечно же. Но в тот день, когда ты перебила нашу беседу по интеркому, ну, я… – он снова делает паузу, – я забыл его выключить. Сэм слышал весь наш разговор.

– И, надо думать, потом он отозвал тебя в сторону и сказал, что хочет помочь.

– Ну, что-то в этом роде. Да.

– А ты и купился! Скажи-ка: хоть раз за последний год сделал ли он для меня хоть что-нибудь хорошее? Он отпускал непристойные замечания, перетрахал половину женщин в банке и постоянно втыкал эти дурацкие флажки – мне назло. И вот в один прекрасный день он внезапно решил проявить участие. Неужто это не навело тебя ни на какие мысли?

– Вообще-то нет. Послушай, Трикси, видишь ли, я решил, что он тоже хочет загладить свою вину – особенно учитывая его просьбу не ссылаться на него.

Господи, ну почему же Ты выделил Бладхаунду так мало мозгов? Ежу понятно, что Сэм подстроил это нарочно.

Утренняя летучка закончилась. Люди постепенно выходят и разбредаются по своим местам. А я иду к Сэму. Он мне за все заплатит. Вы только гляньте на него. Самодовольный индюк. Ненавижу.

Я делаю шаг в сторону Сэмова стола и тут слышу, как Джим зовет меня по имени.

– Трикси. – Он стоит в дверях своего кабинета. – На пару слов.

Вот оно! У меня внутри все сжимается. Бладхаунд обеспокоенно смотрит на меня и делает ободряющий жест. Я глубоко вдыхаю и направляюсь к кабинету. Полагаю, Мэри уже подготовила черные списки; мое имя там на первом месте.

– Входи. Садись.

Джим пропускает меня внутрь, кивает на кресло перед столом и закрывает дверь. Дурной знак. Он тоже усаживается, бросает быстрый взгляд на свои мониторы и приступает.

– Мне только что звонил управляющий… – Я могу все объяснить. Это ужасная ошибка.

– Ошибка? Надеюсь, что нет. Доктор Норико говорил с управляющим. Он приехал вчера вместе с семьей – ты это знаешь, не так ли? (Не тяни, Джим. Зови охрану, пусть уж выведут меня вон.) Ну, видимо, у него какие-то семейные проблемы в Токио. Его жена и дети отправились обратно… (Семейные проблемы! Уж я думаю!) Ну, да неважно. Так или иначе он остался один и в результате прочитал письмо, которое ты оставила в отеле. Хвалю за проявленную инициативу. Доктору Норико это нравится. (Боже, что происходит?) Я думаю, из этого может выйти недурственная сделка. Предложи ему пообедать вместе и обсудить все детали. Захвати с собой парочку друзей. Ну, в общем, договоритесь между собой. Доктор Норико будет в отеле весь день.

Должно быть, мои эмоции недвусмысленно отражаются на лице, поскольку Джим прибавляет:

– Брось, Трикси, не прикидывайся удивленной. Я никогда не сомневался, что ты можешь. Тебе всего-то и нужно было, что маленький дружеский пинок. Да, вот еще что. – Он наклоняется поближе ко мне. – О докторе Норико ходят разные слухи. Говорят, что иногда он требует, как бы это сказать, требует от людей, с которыми ведет дела… гм… странных вещей. Может быть, тебе стоит взять с собой Криса. Нам ведь не нужны никакие проблемы… э… морального плана, правда?

Разумеется, нет. И я не уверена, что стану обедать с доктором Норико. Никак не могу позабыть тот десерт.

Четверг, 12 октября
(до «Дня X» по-прежнему 33 дня, но 4 часа уже минуло – и козел уже не я)

Переговорив с Джимом, я возвращаюсь к столу. Бладхаунд всполошенно смотрит на меня. Он пытается заслонить от меня монитор, но поздно. Усаживаясь на место, я примечаю, что он посылает Джулии сообщение, возможно, предупреждает ее, чтобы была в любой момент готова бросить все на свете и мчаться собирать меня из запчастей. Он поворачивается вместе с креслом лицом ко мне и понижает голос:

– Ну, что там? Я за тебя болел.

– Надеюсь, это излечимо.

– Да ладно тебе, Трикси, перестань издеваться. Я тоже отчасти виноват.

– Да нет, – отвечаю я. – Я знаю, кто виноват.

Я бросаю взгляд на Сэмов стол, но хозяина нет. Лишь звездно-полосатый флажок развевается под ветерком. Я оглядываю офисный зал размером с футбольное поле и вскорости обнаруживаю виновника всех бед. Он стоит возле кофейного автомата и глубоко погружен в беседу с одной из новеньких сотрудниц. Она накручивает белокурый локон на пальчик и кокетничает напропалую. Боже мой. Поверить не могу. Они чокаются своими пластиковыми чашками – точь-в-точь как и мы когда-то. Еще в те времена, когда я была наивной курицей.

Я вспоминаю, как впервые увидела Сэма. Он глянул на меня своими невероятными карими глазами: «Кажется, вы что-то потеряли». Я поспешно оглядела себя и проверила, на месте ли пуговицы на блузке, а он рассмеялся: «Извините, не хотел вас смутить. Просто у вас такой потерянный вид…» Не то чтобы очень оригинально, но я рассмеялась. В конечном итоге мы отправились выпить. Моя стыдливость растаяла как дым двумя днями позже – правда, вернулась на следующее утро, когда к нам в спальню вторглась Лили, вооруженная метелкой для пыли. Очень забавно было наблюдать за метаморфозой, произошедшей с формой ее глаз…

– Я иду туда. – Я тыкаю в сторону кофейного автомата и Сэма. – Мерзавец за все мне заплатит.

– Стой! – Бладхаунд вцепляется мне в руку. – Выдохни. Не бросай меня здесь в неведении. Что сказал Джим? Доктор Норико звонил?

– О, да, – киваю, – первым делом.

Мне так жаль. Джим сильно разозлился? – Бладхаунд раздавлен. – Может, мне пойти к нему и все объяснить? Возможно, так будет лучше, как ты думаешь?

– Да нет, не стоит беспокоиться. Лучше уже некуда. – Я пожимаю плечами. – Сам управляющий вмешался в это дело.

– Ты хочешь сказать… Боже, только не это! Тебе не миновать трибунала.

– Что? Это что, новый стриптиз-клуб? Бладхаунд в панике.

– Стриптиз-клуб? Трикси, я вовсе не это хотел сказать. Ты должна меня понять. – Он колеблется. – Я вовсе не имел ввиду, что ты должна продавать свое тело. Я даже подумать об этом не мог. Я хочу сказать, я уверен, что ты скоро найдешь другую работу. Все так быстро меняется. Люди забудут об этих проститутках. (Выражение моего лица становится ледяным.) Что, все еще хуже?

– Ты совсем сбил меня смысли. – Это же уму непостижимо. Бладхаунд, может, и не виноват во всех грехах, но определенно заслужил порицание. Доверять Сэму! Надо же до такого додуматься! – И как мы вообще заговорили о продаже тела? Ты за кого меня держишь? Моя мамочка – в «Женском институте». Мне зарабатывать проституцией? Я ничего такого не делала. Они просто меня сопровождали.

– Да я ничего такого и не думал. Я только… Я просто забеспокоился, когда ты упомянула танцевальные клубы. Не то чтобы ты не сумела зарабатывать там деньги, – поспешно добавляет он. – У тебя великолепная фигура. Я всегда это признавал.

– Что??? – ору я на него. – Ах ты, подлец! Думаешь, я буду сидеть рядом с тобой, зная о твоих сексуальных фантазиях?

– Да нет-нет, ничего подобного! – Его лицо становится пунцовым.

– Это еще почему? Что со мной не так? Бладхаунд сейчас заплачет. Кажется, он готов провалиться сквозь землю.

– Нет-нет, все в порядке. Ты выглядишь просто отлично. Ты само совершенство. Если бы только не острый язык, но даже он просто очарователен, если хочешь знать. – Бладхаунд понимает, что его занесло. Он резко замолкает. Пот течет у него по вискам.

Я начинаю беспокоиться, не хватил бы его удар. Ладно, пора сменить гнев на милость. Добить его, чтоб не мучился.

– Бладхаунд.

– Да?

– Заткнись. Все закончилось хорошо. Ты был абсолютно прав по поводу этого похотливого мерзавца.

– Но…

– Заткнись, я сказала! Джим позвал меня, чтобы поздравить.

– Э?

– Вот так-то. Очевидно, миссис Норико и дети уже сегодня будут в Токио. Доктор Норико сказал управляющему, что у них семейные обстоятельства.

– Как бы «семейные обстоятельства» не закончились бракоразводным процессом. Я думаю, в этом случае она вытянет из него столько иен, сколько сможет.

– Ты дашь мне закончить или нет? Еще одно слово… – С такими людьми надо быть потверже. Сразу дать понять, кто здесь хозяин. Бладхаунд покорно кивает. – Ладно, говоря коротко, у доктора Норико оказалась абсолютно ничем не занятая ночь. Он изучил мое письмо с предложением сделки, и оно ему понравилось.

– Что? – вскрикивает Бладхаунд. Коллеги вновь оборачиваются. У них это скоро станет рефлексом. – Поверить не могу.

– А придется. Доктор Норико хочет, чтобы я позвонила ему и организовала встречу. Понимаешь ли… – делаю пальцами крайне двусмысленный жест, – ужин. Ион предлагает мне привести пару друзей. – Еще один малопристойный жест. – С собой. Джим потрясен моим энтузиазмом. К счастью, он знает о нем далеко не все. Сказал, что всегда в меня верил. А еще, – я наклоняюсь пониже к Бладхаунду, – предупредил меня, что у доктора Норико странные вкусы, и велел быть поосторожнее. Предложил мне взять тебя с собой… впрочем, я не думаю, что вкусы настолько уж странные.

– И что ты собираешься делать? – Бладхаунд проигнорировал мой последний намек. – Это может решить все твои проблемы. Подумай о весенней коллекции!

Что ж, он и впрямь хорошо меня знает.

– Непременно. А также о летней, осенней и зимней. Я собираюсь организовать этот ужин. Может, отведу его в «Нобу». У меня там зарезервирован столик – давно уже. Я заказывала его в надежде, что кто-нибудь из клиентов все-таки согласится на встречу. – Лезу в свою записную книжку. Точно: забронирован на вторник. – Я ему позвоню. Поглядим, что из этого выйдет.

– Но что ты собираешься делать с… – Он явно колеблется. – Ну, ты понимаешь. – Он шепчет так, что я едва могу его расслышать: – Ну, его просьбы насчет друзей.

Бладхаунд затронул больное место. Действительно, что мне делать? Столик зарезервирован на двоих, но это можно исправить. Я просто не уверена, что мне ив самом деле этого хочется. Если доктор Норико и впрямь заинтересован в сделке, то он должен заниматься бизнесом и не отвлекаться на глупости. Со вчерашнего дня кое-что изменилось. Я теперь официально уполномочена. Вчера я должна была получить эту сделку любой ценой. Сегодня я вполне легально представляю наш банк, но мне хочется, чтобы доктор Норико имел дело со мной, потому что считает меня серьезным партнером. Бизнес-партнером, я хочу сказать. А не потому, что ему понравились мои девочки, хотя я всегда отличалась безупречным вкусом.

– Я собираюсь оставить это без ответа, – говорю я Бладхаунду. – Отныне доктор Норико будет играть по моим правилам. Ну а теперь, когда мы с этим разобрались, у меня остался еще один нерешенный вопрос – Я смотрю в сторону Сэма. Его час пробил.

– Осторожно, Трикси! Предостережение Бладхаунда настигает меня уже на полпути к секции валютного обмена. Я замечаю, что на американском флаге, реющем над столом Сэма, зачеркнуто двенадцать звездочек.

– Где он? – спрашиваю я Джастина – молоденького сотрудника секции. Он поступил к нам два месяца назад, но, кажется, быстро учится. На экране его монитора высвечен алфавит. «А» и «Б» вычеркнуты. – Я предупрежу всех женщин в банке, чьи имена начинаются на букву «В», держать ушки на макушке. А может быть, и мужчинам сообщу…

Щеки Джастина покрывает румянец, ион, запинаясь, объясняет, что Сэм уехал на уик-енд. Очевидно, собирается играть с клиентами в гольф и просто с утречка заскочил в банк, чтобы уладить детали. Мерзкий ублюдок! С каким наслаждением я бы сейчас его четвертовала! Но, видно, придется подождать. Месть-это блюдо, которое лучше подавать холодным. Остынь, Трикси, и продумай все досконально.

Я возвращаюсь к своему столу. Джулия прислала мне письмо. Надо бы ответить, чтобы она знала, что все в порядке.

Кому: JulieJOWbank.co.uk

Дорогая Джулия,

Норико понравилось мое предложение – и у него есть несколько своих. Не то чтобы я была в восторге, но, кажется, сохраню работу. Джим весьма впечатлен моей инициативностью. Трикс.

P.S. Ты слышала последние анекдоты насчет Чарльза и Камиллы? Я тебе их перешлю.

Я как раз заканчиваю писать, когда на телефоне вспыхивает лампочка. Кто-то звонит. Я нажимаю кнопку громкой связи.

– Трикси слушает.

– Трикси, дорогая. Рад тебя слышать. – Мужской голос кажется мучительно знакомым, но я никак не могу припомнить, кто это. – Крис сказал, что мне стоит тебе позвонить. Сказал, что ты снова взялась за работу и готова встретиться с клиентами, которым нужно заработать деньжат.

– Именно так. – Я лихорадочно перебираю голоса потенциальных клиентов. – Я снова на коне и готова работать. Вы хотите взять заем?

– Да, возможно. Но я сейчас о другом. Я был очень огорчен, узнав, что ты разругалась с этим чудесным молодым человеком – Сэмом.

Все ясно. Фредерик Кейн. Бладхаунд говорил, что он хочет увеличить фонды. Я собиралась позвонить ему на этой неделе, когда он вернется из Франкфурта.

– Так с тех пор уже сто лет прошло, Фредерик. – Я довольна, что мне удалось идентифицировать голос.

– Ну, я кое-что хотел тебе сказать, но… – Он вроде бы колеблется. – Это может подождать до тех пор, пока мы не встретимся. Как ты на это смотришь? Может, позавтракаем на следующей неделе? Я расскажу тебе о своих финансовых затруднениях, и ты, возможно, поможешь мне их разрешить. Мне бы хотелось вести дела с тобой.

– Звучит неплохо. – Я поспешно проверяю свои многочисленные зарезервированные столики. – Как насчет среды? На Ломбард-стрит. Что-нибудь в районе половины первого.

Я слышу шуршание страниц: Фредерик проверяет свой ежедневник. Неужто он до сих пор не сподобился перевести его в компьютерный вариант?

– Отлично. Буду ждать. Пока. – Ион вешает трубку.

Невероятно. Целый год – ничего, и вдруг сразу два клиента.

– Это был Фредерик Кейн, – шепчу я Бладхаунду, который тоже занят телефонным разговором. – Мы с ним встречаемся на следующей неделе.

Бладхаунд посылает мне ободряющий взгляд. Ладно, к делу. Пора за работу. Позвонить клиентам. Зарезервировать столики. Ответить на письма. Я звоню доктору Норико, и он отвечает, что с удовольствием поужинает со мной во вторник. К счастью, не упоминает Викторию и Ванду. Что ж, телефонные разговоры записываются и могут быть использованы как улика. Я так заработалась, что не замечаю, как пролетело время. Только услышав за спиной деликатное покашливание, я бросаю взгляд на часы, идо меня внезапно доходит, что уже пять. Я оборачиваюсь и вижу Киарана. Он стоит прямо передо мной. На лице – широкая улыбка, в каждой руке по чашке латте. Надо же! Он и впрямь совершенный Лайам Нисон. А я тогда буду Наташей Ричардсон.

– Привет, – говорю я самым что ни на есть непринужденным голосом.

Температура некоторых частей моего тела внезапно подскакивает. Странный эффект, учитывая количество денег, которое тратит банк на кондиционирование помещения.

– Привет-привет. Я решил заглянуть и посмотреть, что ты поделываешь. Держи кофе. – Он протягивает мне чашку и говорит, слегка понизив голос: – Как дела сама-знаешь-с-чем?

Я не осмеливаюсь поверить, что он думал обо мне, хотя его не было в офисе.

– Два предложения. Встречаюсь с обоими клиентами на следующей неделе. Так что молись за меня. – Я скрещиваю пальцы в известном жесте – чтоб не сглазить, заодно воспользовавшись случаем продемонстрировать ему свой новый маникюр.

– Ежедневно и ежечасно.

Как же мне нравится его улыбка. Теплая и открытая. Когда он улыбается, из уголков глаз разбегаются маленькие морщинки. Я чувствую, что начинаю краснеть. Боже, зачем ты делаешь это со мной? А как же моя «Боевая стратегия»?

– Да, кстати, какой у тебя электронный адрес? Меня завтра не будет в банке, а я хотел бы уточнить насчет ужина.

Ужин? У нас что, свидание? Я чувствую невероятный прилив восторга.

– Ну да, вечеринка у тебя. Только не говори мне, что ты забыла.

– Ох, и верно. Черт. Как глупо. Я чувствую легкое разочарование.

– Разумеется нет, – не моргнув глазом вру я. – Все под контролем. Моя горничная Лили уже роет землю. Полагаю, она сегодня приготовит нам еду. – Я пишу адрес на клочке бумаги и протягиваю ему.

– Отлично. Так ты говоришь, в восемь тридцать? (Я киваю.) Мне принести что-нибудь?

Да. Пожалуй, презервативы. Много-много презервативов.

– Нет. Только себя самого. У меня дома большие залежи спиртного. Кстати, как твои курсы повышения квалификации?

Он мрачнеет и удрученно качает головой:

– Скука смертная. Нам велели выстроиться в две линии и идти навстречу друг другу. Каждый человек, мимо которого мы проходили, должен был сказать о нас что-нибудь хорошее. Это было ужасно. Я чувствовал себя полным идиотом.

– Ну, так и что же? Колись. Что такого замечательного они тебе сказали?

Краска заливает его лицо. – Да ну, глупости всякие.

– Да ладно, рассказывай.

– Ну, человек пять из них сказали… Господи, глупость-то какая… Что я похож на Лайама Нисона. Можешь себе представить? Да у нас нет ничего общего! Как ты думаешь?

– Совершенно ничего общего.