Текст книги "Неудобные женщины. История феминизма в 11 конфликтах"

Результаты были ошеломляющими. Размер клитора варьировался от 5 до 35 мм – от горошины до фотографии на паспорт. Расстояние между клитором и уретрой составляло от 16 до 45 мм. Малые половые губы в длину были от 2 до 10 см, а в ширину – от 7 до 50 мм. Позвольте мне повторить: у одних женщин половые губы были в пять раз длиннее, чем у других. У 41 женщины сами гениталии были темнее, чем окружающая их кожа. Сопроводительные фотографии – это целая история. Бывает трудно различить несколько пенисов, но различия между женщинами очевидны. У одних тонкие полоски половых губ, у других – полные губы, наподобие лепестков. И все это, отметили исследовательницы, никак не отражено в научной литературе. Хирургические руководства предписывают женщинам, имеющим малые половые губы размером более 4 см от основания до края, проводить коррекционное вмешательство. «Впрочем, мы обнаружили, что малые половые губы куда более разнообразны, – писали исследовательницы. – Ни одна женщина из числа осмотренных не испытывала каких-либо сложностей с ними и не стремилась что-то изменить посредством косметической хирургии»[32]32
  Одной группе женщин иногда действительно нужна лабиальная хирургия – профессиональным велосипедисткам. Седла (разработанные для мужчин) могут вызывать трение, которое, в свою очередь, провоцирует отек, шелушение и жировую опухоль под названием «липома».


[Закрыть].

Неосведомленность (даже среди врачей) о таком естественном разнообразии имеет нежелательные последствия. Женщины идут на лабиопластику – купируют половые губы, – потому что из порно и из слов партнеров заключают, что их гениталии якобы выглядят ненормально, даже дико. Это не «косметическая» хирургия, поскольку внутренние половые губы вносят свой вклад в сексуальную стимуляцию и достижение оргазма. Джен Гантер была в ужасе: «Вы можете представить себе мужчину, который отрежет часть пениса, чтобы он выглядел более привлекательно в глазах его половой партнерши или в штанах для йоги?»

* * *

Через десять минут после знакомства я заговорила с Лесли Холл о пенетрации. Архивариус с неоново-зеленой прядкой в седых волосах выглядела впечатляюще. Она вела меня по Библиотеке Веллком в Ойстоне, а я рассказывала, что была здесь в последний раз, когда писала о коллекции человеческой кожи с татуировками. «Да, – сказала она. – Генри Веллком собирал то, что технически можно назвать… странными штуками».

Холл вот уже несколько десятков лет исследует жизнь и труды Мэри Стоупс. Она написала докторскую диссертацию по письмам мужчин к первой женщине, популяризировавшей противозачаточные средства; эти письма полны тревог о преждевременной эякуляции, импотенции и извращенных сексуальных влечениях. Когда я сказала, что мои друзья удивляются, услышав, сколько женщин не может кончить от проникновения, она всплеснула руками: «Неужели Альфред Кинси умер зря?»

Кинси был, конечно, одним из самых влиятельных исследователей секса в ХХ веке. Биолог по образованию, он начинал с изучения ос-орехотворок[33]33
  Пьеса о нем, написанная в 2003 году, называется «Ебаные осы» – и я от всего сердца восхищаюсь этим названием.


[Закрыть]. Переключившись впоследствии на людей, он провел несколько сотен анонимных интервью и обнаружил, что мастурбация, секс до брака и измена куда более распространены, чем принято считать. Он создал «шкалу Кинси», представляющую сексуальность в виде спектра от гетеро– до гомосексуальности. «Мир не делится на агнцев и козлищ», – сказал он. Он также подвергал сомнению существование вагинального оргазма, называя его «биологически невозможным».

Его работа имела ряд важных последствий. Данные о женской мастурбации развенчали представление о том, что сексуальные реакции у женщин по определению медленнее, чем у мужчин. Это выглядит так лишь из-за «неэффективности общепринятых техник соития». Другими словами, существующая модель секса гораздо лучше подходит мужчинам, чем женщинам, – все та же проблема, обнаруженная еще Мари Бонапарт. «Многие мужские особи, – писал Кинси, – основывают представления о соитии на ложном, но лестном для них мнении, что мужские гениталии играют в нем важную роль, и думают, что женская мастурбация – это засовывание пальцев или других предметов в глубь влагалища». Он обнаружил, что это не так. Он также оспаривал диагноз «фригидность», который ставили психиатры, и предположил, что большинство женщин способны достичь оргазма. Бо́льшую часть прежних исследований секса, отметил он, проводили мужчины.

Как и «Любовь в браке» Мэри Стоупс, работа Кинси мгновенно стала коммерчески успешной. Первый том, «Сексуальное поведение самца человека», за два месяца разошелся тиражом в 200 000 экземпляров. Он фактически создал новую дисциплину – сексологию. Однако его работа, связанная с мифом о вагинальном оргазме, не привлекала такого внимания, пока Вирджиния И. Джонсон и Уильям Э. Мастерс не подтвердили многие из его находок в более либеральные 1960-е годы. «Можно предположить, что многие семейные консультанты и секс-терапевты понимали последствия новейших открытий в сфере женского оргазма, но мало кто был готов обсуждать их в печати, – писала Реджина Маркелл Морантц в 1977 году в American Quarterly. – Из данных Кинси следует, что совокупление – не самый эффективный способ доставить женщине удовольствие. Более того, его статистика по женской гомосексуальности позволяет предположить, что лесбиянки достигают оргазма чаще». Говорят, каждое поколение считает, что оно открыло секс. В действительности каждое поколение обречено открывать, что прежние представления о сексе ошибочны. А затем забывать об этом.

Впечатляющие данные Кинси не были доступны Мэри Стоупс в 1918 году. Поэтому ей приходилось подробно фиксировать собственное сексуальное возбуждение. Она вышла замуж за Хэмфри Роу 16 мая 1918 года, через три недели после того, как он пообещал своей прежней невесте Этель, что подождет с решением полгода. Его молодая жена была упрямой женщиной. Она попросила Эйлмера Мода (ему было 60, и он все так же был в нее влюблен) стать свидетелем их бракосочетания. И он, что примечательно, согласился. Мод даже согласился быть ее посаженым отцом, когда она настояла на венчании в церкви через полгода. На фотографии Мэри – сама целеустремленность – выходит из церкви, а Роу держит зонт у нее над головой.

Вскоре Мэри забеременела; она велела Хэмфри оставаться рядом с ее палатой в клинике, где она рожала. В его дневнике написано, что он покинул палату в 5:32 пополудни – отцу ребенка воспрещали оставаться с роженицей, – а вслед ему неслись нарастающие болезненные стоны и мольбы Мэри об облегчении боли. В 11 часов вечера 16 июля 1919 года, как записал Хэмфри в дневнике, врачи вышли к нему: «Они сказали, что не слышат сердцебиения ребенка». Ребенок, мальчик, которого Мэри назвала Генри, родился мертвым спустя полтора часа. Мэри была возмущена тем, как с ней обошелся медицинский персонал. Она хотела рожать стоя на коленях, чтобы гравитация помогала ей, но «на мне повисли, руки, запястья и ноги держали, я чувствовала себя как пойманный и разъяренный зверь… Они не дали мне опоры, не было даже прутьев в изголовье или в ногах кровати, не на что было опереться».

Ее описание – типичный опыт мира медикализированного деторождения в начале и середине ХХ века. В похвальном стремлении снизить женскую и детскую смертность во время родов представители медицинского истеблишмента (в первую очередь мужчины) решили, что существует один правильный способ давать жизнь: лежа в кровати, на спине. Стоупс очень разозлило то, что ее просьбы отвергали мужчины, которые считали, что уж они-то знают лучше. Врачи, очевидно, решили, что у нее сложный характер. «Сегодня Центр активного деторождения рекомендует "более естественные" позы для родов, и, возможно, акушерки и врачи разрешили бы Мэри родить так, как она хотела, – пишет ее биограф Джун Роуз. – В своем желании родить ребенка стоя на коленях или сидя на корточках Мэри парадоксальным образом опередила свое время». Женское тело не вписывалось в мужскую модель – ни в сексе, ни в медицине, и женщины от этого страдали.

После публикации «Любви в браке» Стоупс стала знаменитой. В 1921 году она открыла первую Клинику материнства – при поддержке леди Констанс Литтон – и распространила информацию о «Pro-Race Cap» («шапочке гонщика») как методе контрацепции. Это был резиновый колпачок, который помещался на шейку матки, прерывая продвижение спермы к яйцеклетке. Прежде она осуждала «низшие классы» за «беззаботность, безграмотность и беспечность», но теперь была согласна с другими реформаторами в том, что контроль рождаемости – это действенный способ борьбы с нищетой. Клиника находилась в Холлоуэе, Северный Лондон, в то время это был бедный район. Мэри Стоупс настояла на том, чтобы там работали женщины – акушерки на приеме и врач, которая рассматривала сложные случаи. Многие пациентки отказывались называть свое имя. Это мало освещалось в СМИ.

Не все отклики на ее миссионерскую деятельность были положительными. Один психиатр назвал ее книжный труд «практическим руководством по проституции». Другие читатели называли книгу грязной и аморальной, беспокоились, что она будоражит воображение и богобоязненные гражданки не смогут обуздать страсть. Но подавляющее большинство писем, полученных издателем Стоупс, были позитивными, даже с оттенком обожания. 45 % читательских откликов пришло от мужчин.

Некоторые письма были отчаянными, душераздирающими. «Не могли бы вы подсказать самое безопасное средство не иметь детей? Мне 37 лет» – так начинается одно из писем. Матери 14 детей (9 остались в живых) в возрасте от 6 месяцев до 17 лет сказали, что у нее «очень слабое сердце, и если я рожу еще одного, то могу умереть; у меня внутри все измучено [sic]; у меня выпадает матка, страшно рожать детей в мир, обрекая их практически [sic] голодать». Другая женщина сообщала, что ее попытки избежать беременности посредством воздержания приводили к тому, что муж брал ее анально: «Он говорит, если ты не пустишь меня спереди, я войду сзади. Мне плевать, с какой стороны, главное – остаться довольным. Мадам, это очень больно, и я хотела бы знать, насколько это опасно для здоровья». Таким отчаявшимся женщинам Мэри Стоупс отправляла рекомендации по использованию контрацептивного колпачка. В 1924 году Стоупс, многие годы дававшая советы женщинам, как не иметь детей, родила сына Гарри. Ей было сорок три года.

Ее взгляды теперь представляли собой странную смесь прогрессивного и реакционного. Она позволяла себе снобистские высказывания о рабочих, но при этом отвечала полуграмотным женщинам, которые писали ей письма с просьбами о помощи. Она была сторонницей консерваторов – и поборницей избирательного права для женщин. Она не брезговала непринужденным бытовым антисемитизмом, а в 1939 году послала Гитлеру томик своих стихов с пламенным сопроводительным письмом, в котором было сказано, что «любовь – это величайшая сила на земле». В «Любви в браке» не упоминалась гомосексуальность, и однажды она назвала влечение женщин друг к другу «болезнью». Признавала Стоупс и то, что не давало покоя нескольким поколениям феминисток из среднего класса – что их свобода создается трудом других женщин, помогающих им по хозяйству[34]34
  Вот мое личное мнение: нет ничего страшного в том, чтобы нанять клинера или няню, если их работа достойно оплачивается, что в истории далеко не всегда было так. И вообще, если оба гетеросексуальных партнера работают, почему считается, что именно женщина нанимает домработницу?


[Закрыть]. Она написала в Sunday Chronicle в 1920 году, что без домработниц «цивилизация развалится на куски».

Так же трудно отделить ее взгляды от стратегических решений. Два предисловия к «Любви в браке» написаны профессором и иезуитским священником для придания книге научного и морального веса. Стоупс поддерживала контроль над рождаемостью, но публично выступала против абортов. При ее жизни клиники, названные в ее честь, не давали рекомендаций по прерыванию беременности. Сегодня дают, и это еще одно из противоречий. В декабре 2017 года клиника «Мэри Стоупс» в Белфасте была закрыта. Ее работа регулярно вызывала протесты, и женщины, которые пользовались ее услугами, нуждались в сопровождении, заходя в клинику и покидая ее. Клиника проработала пять лет, самой пожилой пациентке было 52 года, а самой юной – 13 лет (девочку-подростка изнасиловал родственник).

* * *

Книга «Любовь в браке» написана в стиле, который иначе как бредовым не назовешь. Это полные эвфемизмов страницы эротической прозы о «порталах желания», которые перемежаются с самым приземленным реализмом. «Срывать лаванду и фиалки… А затем: вот так мы стимулируем клитор», – описывает книгу Лесли Холл. От непрерывных смен тональности голова идет кругом. Сама Стоупс, как и ее взгляды, была очень противоречива. Она представляла себя как наивную, изголодавшуюся по сексу жену. На самом деле она очень целеустремленно искала собственный путь. В 1922 году Стелла Браун, ее коллега по борьбе за контролем над рождаемостью, писала Хэвлок Эллис: «С ней становится все труднее работать. Я не могу описать подробно, как она вела себя на нашей последней встрече, но, уверяю вас, это жалкое проявление буйства и наглости производило самое прискорбное впечатление. К тому же она эгоистична и тщеславна до крайности… ежедневно наживает новых врагов». В статье «Расположенная Стоупс» Холл резюмирует: «Мэри Стоупс плохо работала в команде, была не готова даже к необходимым компромиссам, не поддерживала других участниц кампании, когда они нарушали закон и шли против официальной власти, не могла работать гармонично и даже из тактических соображений солидаризироваться с остальными».

Многие историки считают, что личная трагедия Стоупс, ее брак без секса с Рагглзом – это ложь. В биографии, написанной Джун Роуз, много скепсиса. Сохранились письма, где у Стоупс во время ее первого брака просят совета по контролю беременности, и они показывают, что она не была так уж невежественна. К тому же, еще будучи подростком, она интересовалась биологией. Подозреваю, что бедняга Реджи время от времени испытывал трудности с эрекцией, но это было не единственной причиной развода. Его показания в течение десятилетий оставались недоступны, но в документах, доставшихся Британской библиотеке, он утверждает, что Стоупс была «сексуально одержима, почти патологически».

Однако самое темное пятно на ее наследии – это интерес к евгенике. Еще не начав исследовать труды Стоупс, среди немногих точных фактов о ней я знала: она запрещала сыну жениться на женщине, которая из-за близорукости ходила в очках. Я тогда подумала, что «неудобное», переходя некоторые границы, становится непростительным.

В 1920-е и 1930-е годы интерес к евгенике не был чем-то необычным среди интеллектуалов. В более патерналистскую эпоху идея о том, что образованная элита может управлять фертильностью других людей, выглядела вполне респектабельно. Была также и определенная наивность в отношении того, куда приводят такие идеи, но в 1930-е годы стало ясно, что нацистская Германия стерилизует и убивает людей с нарушением обучаемости, эпилепсией, шизофренией, геев, лесбиянок и других «дегенератов», стремясь к созданию арийской «высшей расы». Режим скопировал программу стерилизации с аналогичной инициативы в Калифорнии.

Как исследователь Лесли Холл не снимает со Стоупс обвинений в приверженности евгенике и не считает необходимостью, чтобы та оставалась заслуживающей изучения. Однако она помещает Стоупс в контекст ее времени, когда в нескольких комнатах теснились семьи из десяти и более человек. «Движение по контролю над рождаемостью действительно делится на два направления, – сказала она в разговоре со мной. – Одни люди говорят, что нужно рожать правильных детей или добиваться, чтобы определенные люди не заводили детей… [Вторые] предоставляют другим возможность иметь любое количество желанных детей. Мэри – на этой стороне». Лесли Холл считает, что Стоупс выступала против будущей невестки, подспудно желая контролировать сына. «Наверное, можно назвать это комплексом Иокасты[35]35
  Лесли Холл имеет в виду персонажа трагедии Софокла «Царь Эдип» – жену и (как выясняется позже) мать Эдипа.


[Закрыть]. Она была очень привязана к Гарри и должна была придумать хоть что-то, чтобы его удержать. Мэри Уоллис трудно было в чем-то упрекнуть: это была умная девушка, очень образованная, привлекательная. Она носила очки – да, это так. Давайте вычеркнем ее». Стоупс сделала именно это: она вычеркнула Гарри из завещания. Когда в 1958 году она умерла, то ее клиники по ее распоряжению достались Обществу евгеники. Возможно, это было неизбежно, но так или иначе с Ассоциацией планирования семьи Стоупс разошлась окончательно.

Невозможно отделить друг от друга личное и политическое у Стоупс и понять, чем продиктованы ее действия. Легче ли мне думать, что ее обвинения в адрес будущей невестки продиктованы не увлечением евгеникой, а чрезмерной материнской опекой? Я не уверена. Но это усложняет картину, как и знание, что ее возражения против абортов в 1910-х и 1920-х годах были тактическим расчетом, как и требования суфражисток об ограниченном избирательном праве для женщин. История показывает, что Стоупс приняла правильное решение: когда контроль над рождаемостью был принят медицинским истеблишментом, а затем и церковью Англии, феминистки продвинулись в борьбе. Как только было установлено, что женщины вправе сами контролировать свое тело, стало легче требовать права на аборт.

Хочется вычеркнуть евгенику из истории контрацепции в Великобритании и США, потому что она дает оружие противникам абортов в Америке и тем, кто выступает против субсидированного распространения контрацептивов в развивающихся странах. Однажды меня ошарашила темнокожая консервативная американка, которая сказала, что я поддерживаю «убийство миллионов чернокожих младенцев», потому что выступаю за то, чтобы у женщин был выбор[36]36
  У темнокожих и испанских женщин существенно более высокий уровень абортов по сравнению с белыми женщинами в США, согласно исследованию Института Гуттмахера.


[Закрыть].

В развивающихся странах религиозные консерваторы пытаются представить контроль над рождаемостью как инструмент империализма и колониализма, навязываемый Западом, чтобы разрушить традиционную структуру семьи. Мы не можем отрицать, что Стоупс и такие ее сторонницы, как Маргарет Сэнгер, занимали не самую здравую позицию. Но мы можем поместить их в контекст их времени. Их убеждения не имеют ничего общего с современным движением за репродуктивную справедливость. Организация, которая сейчас носит имя Мэри, была основана в 1976 году – через год после того, как закрылись ее клиники. Борьба, которой положила начало Мэри Стоупс, продолжается по сей день. Способствовал ли сложный характер этой женщины ее достижениям? С ее легкой руки контрацепция и женское сексуальное влечение стали темой для обсуждения за чаем в приличном английском обществе. В 1923 году Мэри возбудила иск против католического врача, который обвинил ее в непристойности, и в результате огласки в тех же газетах, где ранее отказывались рекламировать ее клиники, стали писать о противозачаточных средствах[37]37
  Еще одно судебное дело, связанное с противозачаточными средствами, похоже, подтолкнуло Стоупс к подаче судебного иска. Мэри была уверена, что ей как никому пристала роль открыто выступающей в суде мученицы.


[Закрыть]. Судебные издержки были значительными, но посещаемость клиник выросла. Как и суфражистки, она обнаружила, что громкое осуждение лучше, чем вежливое игнорирование.

Лесли Холл сравнивает Стоупс с Жермен Грир – радикальной, яростной феминисткой первой волны, смешной и бесстрашной, вызывающей бешенство и благоговение и часто пренебрегавшей женской солидарностью. «В начале 70-х годов коллеги считали ее фурией, сорвиголовой, но она была публичной фигурой, которая возбуждала в обществе волнения – так же, как Стоупс заставляла людей задуматься о противозачаточных средствах», – говорит Холл. Одновременно другие женщины выполняли неблагодарную работу, создавая группы для решения конкретных задач и лоббируя политиков. Но любому движению нужны и провокаторы, и прагматики.

Точно так же в борьбе за право голоса «нам нужны были и боевики-Панкхерсты, и Миллисент Фосетт, которая занималась рутиной: заседала в комитетах, добивалась небольших поправок к законам, заставляя постепенно меняться сердца и умы людей». Мэри Стоупс вовсе не должна нравиться нам для того, чтобы мы могли ценить ее. Она подарила женщинам (и мужчинам) знание, которое помогает им понимать свое тело и свои желания и лучше контролировать как одно, так и другое. Мы получили представление о широком диапазоне и разнообразии нормального. Никогда еще увидеть, как другие люди занимаются сексом, не было так просто. Но это принесло свои трудности.

* * *

Когда я была подростком, секс мне представлялся так: прелюдия, проникновение, эякуляция, КОНЕЦ. Найти порно в 1990-х было очень трудно; одного из моих парней мама наказала за то, что нашла у него под матрасом ЖУРНАЛ[38]38
  Кажется, сегодня это выглядит такой же архаикой, как запись сцен секса на граммофонную пластинку.


[Закрыть]. Но это характерная история. Порно в интернете еще раз утвердило эти три пункта как единственно возможный секс. По иронии судьбы, Энн Кёдт тревожилась, что миссионерская позиция станет главной для ее поколения, однако в порно она встречается редко, потому что не видно, что же там, черт возьми, происходит. Теперь мы воображаем себя гораздо более раскрепощенными и готовыми экспериментировать, чем поколение Мэри Стоупс или феминистки второй волны. Но всплеск (извините!) интернет-порно породил новый сценарий секса, столь же ригидный и неподходящий для женщин. В порно редко показывают обычный секс, снятый на камеру. Секс режиссируют, как хореографический номер, снимают и монтируют. Но мы не говорим об основных приемах и клише в порно, потому что его потребляют (в основном) в одиночку и потому что в нем нет разделяемого всеми единого канона. В отличие от театра или телевидения, в порнографии не существует профессиональных «критиков», которые бы толковали его клише и типажи. Это означает, что порно может выглядеть как настоящий секс, при этом будучи искусственным. И, конечно, его производят в основном мужчины и для мужчин.

За последние несколько лет появилась мода на «секс-позитивный» феминизм. Хорошо распространять информацию о том, что секс – это нечто нормальное и естественное, а не тайное и постыдное. Однако зачастую феминистки, особенно юные, остерегаются критиковать секс-индустрию, где желание идет рука об руку с капитализмом. Они боятся, что их назовут старыми ханжами, если они заговорят о темных сторонах порнографии или проституции[39]39
  А между тем ответ на эту аргументацию прост: я так люблю секс, что занимаюсь им бесплатно!


[Закрыть]. Есть большое искушение описывать сам секс как нечто классное, интересное и стоящее. Это не так: слушать, как скучные люди описывают свои фетиши, обычно столь же весело, как смотреть слайд-шоу чужой поездки в отпуск. Провокационность секса тоже сильно преувеличена. Твои родители этим занимались. Твои бабушка и дедушка делали это. Возможно, твои бабушка и дедушка делают это прямо сейчас. В конечном счете две группы заинтересованы в том, чтобы женщины переживали из-за своей «фригидности»: продавцы слишком дорогого нижнего белья или других секс-атрибутов, и склоняющие их к сексу, которого они на самом деле не хотят. Секс – это отлично. Как и скалолазание. Ни то ни другое не определяет вашу человеческую ценность.

Меня всегда озадачивало, почему мы придирчиво рассматриваем другие формы культуры («Не расистки ли Girls?», «А League of Gentlemen не трансфобы?»), но не затрагиваем порно. В нем есть множество ужасных этнических стереотипов: горячие темнокожие дикарки, покорные азиатские школьницы, чистые, невинные белые девственницы. Часто встречается любопытный оттенок гомофобии в сексе втроем ММЖ: парни избегают зрительного контакта, словно они по неловкому совпадению вдвоем трахают женщину и легче сделать вид, что второго парня нет. На многих сайтах-агрегаторах «межрасовый секс» выделен в отдельную категорию, как будто секс с представителем другой расы – это то же, что секс втроем или «золотой дождь». Эскорт-услуги до сих пор радостно рекламируют «шимейлов» и «цыпочек с членами». Предполагается, что наличие эрекции дает лицензию на использование оскорбительных выражений. Это что-то вроде освобождения от физкультуры в школе?

Порноактриса и режиссер Стоя, которая снимает фильмы для взрослых с 2007 года, – один из самых проницательных критиков порноиндустрии. «При размещении контента на порносайтах, называть видеоролики в духе "выебал малолетнюю шлюху" – не лучший способ презентации», – сказала она мне. Стоя считает, что ее деятельность может играть положительную роль: девушки называют ее ролевой моделью, парни просят совета в сексе; однако ее разочаровывает экономика порно. Учитывая гонорары адвокатов и цены на налоговые консультации, а также обязательные проверки сексуального здоровья, большинство исполнителей порно получают мало. Их карьера, как правило, коротка, и впоследствии им бывает трудно найти другую работу.

Несмотря на то что порноактеры делятся самой интимной сферой жизни, ни окончательный монтаж сцен, ни их образ им не принадлежит. Снимая сцену, в которой присутствует садомазохизм, Стоя должна убедиться, что исполнители за кадром открыто обсудили границы дозволенного. Но то, что попадает на Tube-сайты, – короткие ролики самого процесса секса: выебали малолетнюю шлюху, даже если «малолетке» уже двадцать семь и она владеет компанией, которая снимает этот фильм. Представьте себе, что вы видите женоненавистническую пародию на себя, голую, вывешенную в интернете. Такие ролики – дегуманизирующие в буквальном смысле слова: из описаний убирают имена актеров, потому что это поможет исполнителям найти видео и подать обвинение в нарушении авторских прав.

Критические замечания Стои напоминают мне критику веб-журналистики, которая финансируется за счет рекламы. Если вашу работу не оплачивают люди, то вам необходимо либо производить предельно бюджетный контент, либо воровать чужой труд. Если журналистика производит ужасные кликабельные заголовки («Вы не поверите, как плохо выглядит эта звезда 90-х!»), то в порно мы видим унизительные и дегуманизирующие описания. Это больнее задевает актрис, потому что их предполагаемая целевая аудитория состоит из мужчин[40]40
  Исследование аудитории Pornhub за 2018 год показывает, что 29 % из 92 миллионов его ежедневных посетителей – женщины, что на 3 % больше, чем в 2017 году, хотя следует отметить, что половую принадлежность пользователей интернета сложно определить точно. Чаще всего женщины задают в поиске ключевое слово «лесбийский». Мужчины – слово «японки».


[Закрыть]. Гифки для предварительного просмотра видео также могут быть грубо упрощенными: вот девушка в службе безопасности аэропорта; снова девушка, ее голова прижата к столу, искаженное лицо смотрит в камеру; девушка лежит, ноги за головой, из нее вынимают пенис, и сперма заливает ее зияющий анал.

Даже и без Мэри Стоупс с ее «невидимыми волнами души» ясно, что это все не имеет никакого отношения к сексу с любимым человеком. Это напоминает скорее мрачную мизантропию Филиппа Ларкина: секс – это как «попросить другого высморкаться за тебя». Однако большинство людей не хотят говорить об этом, так как считают критику секс-индустрии ханжеством. Это глупо. Если вы задаете вопросы о цепочке поставок и отношении к персоналу в индустрии фастфуда, это не значит, что вы ненавидите гамбургеры. И само наличие у вас эрекции еще не освобождает вас от законов этики. Лично я вообще не смотрю порно[41]41
  Отчасти по этическим причинам, отчасти потому, что в порно отвратительные кровати.


[Закрыть]. Но если вы его смотрите – помните о людях, которые его создают.

Стоя пытается найти свой путь в индустрии. Она не поддерживает традиционный образ порнозвезды: ни грудных имплантов, ни наращенных крашеных волос, ни филлеров для губ. Она занимается воздушной гимнастикой, так что у нее сильные руки и что-то вроде пресса с кубиками. Порой у нее есть волосы в подмышках. Все это заставляет меня восхищаться ею. Она снимает квир-порно, продает его через независимый сайт и параллельно публикует философские эссе. Она старается держаться подальше от стандартных гетеросексуальных сценариев с прелюдией, проникновением и эякуляцией. Это трудно. «На меня давит капитализм: член хорошо продается», – говорит она. Я считаю, что ее попытка сделать зрителей порно более этичными, – почти героизм. «Конечно, если люди просто хотят порнухи, хотят увидеть, как кого-то трахают, можно проигнорировать всю эту писанину и пропустить вступление. Но я пытаюсь вставить его туда». Бо́льшую часть дохода Стое приносит ее фирменный мастурбатор Fleshlight – трубка с силиконовой подкладкой, повторяющая форму ее половых губ. Идея в том, что вы можете не просто смотреть на любимую порноактрису, но и оказаться на шаг ближе к сексу с ней. Я считаю странным продавать в магазинах точную копию своего влагалища, однако Стоя делает на этом хорошие деньги. Продажи Fleshlight поддерживают другую ее работу.

Феминистская критика порноиндустрии, как правило, делает акцент на последствиях для женщин, но на мужчин она тоже влияет. Существуют ли обстоятельства, в которых парни могут рассказать друг другу о разнице между тем, что они видят на экране, и их собственной сексуальной жизнью? Стоя рассказывает мне, что мужчины задают ей вопросы, которые не могут задать друзьям. Это странный парадокс маскулинности: ты твердый, как камень, но хрупкий, как бумага. Если я расскажу подругам о проблемах в сексе или в отношениях, я почти наверняка получу в ответ сочувствие, юмор или добрый совет. Я не уверена, что большинство мужчин могут рассчитывать на подобный разговор с друзьями.

Досадно то, что конструктивное давление на порноиндустрию с целью что-то изменить к лучшему (а не просто подавить), похоже, оказывают только феминистки, т. е. женщины. Если мужчины являются главными потребителями порно, почему не на них лежит ответственность за то, чтобы изменить его, сделать менее женоненавистническим, убедиться, что актрисам платят и хорошо обращаются с ними? Иногда я наблюдаю за феминистским движением и думаю: как мы сюда попали?

В конце интервью Стоя сказала, что хочет закончить на мажорной ноте. Когда в конце 2017 года прогремело движение #MeToo, начались и давно назревавшие дискуссии о власти, согласии и принуждении. Но время от времени звучало предположение, что секс между мужчиной и женщиной по своей природе является неравноправным. Мужчины – не экстрасенсы, и их партнерши должны быть честны с ними. Если нам что-то не нравится, мы должны это проговорить. Иначе мы невольно возвращаемся к модели секса, которую так усердно стремилась разрушить Мэри Стоупс: мужчина-агрессор преследует пассивную, «дающую» ему женщину. В Барнардском колледже в США, рассказывала Стоя, одна девушка спросила ее: «"Что мне делать, если мой бойфренд хочет чего-то, чего я не хочу, потому что я такого не заслуживаю?" А я говорю: "Ну, он пытается заставить тебя, он пытается тебя принудить? Нет? Тогда ты должна помнить, что он тоже человек и у него тоже есть желания"». Стоя сделала паузу и добавила: «Надеюсь, несмотря на то что сейчас идет настоящая гендерная война, мы будем помнить, что противоположный пол – не обязательно наши враги». Я тоже на это надеюсь. Я надеюсь, что в будущем téléclitoridiennes поймут, что с ними все в порядке. Надеюсь, что никто не будет беспокоиться о мифическом вагинальном оргазме, который никогда не наступает. Надеюсь, что женщины осознают, что их тело и желания не проблемные – они просто разные. Надеюсь, что подростки не станут думать, что у нас есть только три пункта: «прелюдия – проникновение – эякуляция». Надеюсь, что нынешнее поколение преподавателей-сексологов преуспеет там, где потерпели неудачу Мари Бонапарт, Мэри Стоупс, Альфред Кинси и другие, и мы наконец опровергнем вечные мифы о том, что такое «нормальный» секс.

Я надеюсь, что однажды секс перестанет огорчать такое количество женщин.