Текст книги "За тобой во тьму. Часть 1"

–Скажи, хотя бы, как тебя зовут? – Спрашиваю я, на что этот красавец просто смотрит на меня в течение пяти минут (ну, или время шло очень долго) своим глубоким, поглощающим взглядом.

–Кристиан. Для друзей – Крис, так что можешь звать меня… Кристиан. – Отвечает он, и тянется в карман за пачкой сигарет.

–Очень приятно. Меня зовут Вивиан-Лекси. Выбирай любое.

–Что ж, я выбираю Вивиан. Что ещё ты хочешь от меня услышать?

–Да что с тобой не так? Почему ты грубишь?

–Потому что я устал, хочу домой, а какая-то незнакомка отняла у меня уже двадцать минут моего сна. – После этих слов я краснею, но не сдаюсь.

–Как ты стал… «таким»?

–А почему я должен отвечать на личные вопросы незнакомой девушке? – А вот после этого сдаюсь. Я резко поднимаюсь с лавки, закидываю сумку на плечо и быстрым, огромным шагом пересекаю парк. Может, я и хочу разгадать свою головоломку, но вытягивать из него ответы я не собираюсь.

Когда я дохожу до начала аллеи, то оборачиваюсь, в наивной надежде на то, что Кристиан шёл всё это время за мной, но, конечно, это не в его стиле, а в стиле героя моих любимых романов. Тогда я сбавляю темп, дохожу до дома, а на пороге меня ждёт папа.

–Малышка, привет! – он обнимает меня, а из моих глаз сыплются искры от боли. – Я так соскучился! Эй, ты чего нос повесила?

–Всё в порядке, просто очень устала. Как рыбалка? – Спрашиваю я и быстро забегаю в дом, пытаясь всё время стоять к папе спиной, ведь мой грим мог стереться.

–Удачно. Привёз тебе две форели, надеюсь, что завтра ты приготовишь что-нибудь очень вкусное.

–Да, конечно. Сделаю её на гриле, с лимоном, – отвечаю я и чувствую, что вот-вот расплачусь, – Папуль, я спать, завтра утром поболтаем.

Я убегаю в комнату, захлопываю за собой дверь и медленно падаю на пол. Не знаю, откуда у меня столько слёз, но они без остановки льются по моему лицу, стекая вниз по шее, образуя лужицу между ключицами. Всё. Я выдохлась. Этот парень окончательно добил мою стойкость духа. У меня просто опустились руки. Я не хотела больше ничего разгадывать, выяснять, расспрашивать кого-то. Размазав слёзы по лицу, я встала, сделала глубокий вдох и решила для себя, что на этом с меня хватит. Я буду жить обычной жизнью, никаких способностей, никакой магии. Главное – следить за своими руками.

Я сажусь за рабочий стол и открываю ноутбук, сегодня должны были разослать письма с оценками статьи, той самой, которая может стать моим шансом уже стать частью мира журналистики. Удаляя лишний спам, наконец, нахожу сообщение от миссис Паркинс:

«Добрый день, мисс Пейсли!

У вас отлично изложена биография бизнесмена, но интервью абсолютно сухое. Никаких сенсаций, ничего, что могло бы заинтересовать читателей данной личностью. С оформлением вы проделали хорошую работу, но в следующий раз постарайтесь сократить текст до минимума, уделите больше внимания самому интервью.

С уважением, миссис Паркинс.»

Далее миссис Паркинс прилагает скан моей работы, накоторым видны её исправления и указаны места, которые стоило бы сократить. Внизу листочка нарисована жирная четвёрка. Вот и всё. Прощай, возможность попасть на страницы Forbes. Какой сегодня всё-таки чудесный день! Два месяца я бегала за владельцем компании, заваливала его письмами с просьбой найти свободные двадцать минут для моего интервью, полмесяца работы над оформлением письма – и всё это ради четверки. Я вроде бы не удивлена, но почему-то опять плачу. Наверное, от своей никчемности.

Закрываю ноутбук и смотрю на фотографию в стеклянной рамке, на который изображены мои родители и маленькая я. На фото мне 3 годика, я обнимаю свою любимую игрушку – пингвина, по кличке Дорри, папа выиграл мне его в тот день. Это было 4 июля, День Независимости Соединённых Штатов, мы пошли на ярмарку, где были аттракционы, тир и много-много киосков с сахарной ватой. Я беру рамку в руки и смотрю на своих счастливых родителей. Папа обнимает маму за талию, а мамочка кладёт голову ему на плечо, обнимая мои плечи. Мама была стройной и низенькой, её светлые волосы спадали с плеч, а в зелёных глазах было столько доброты и счастья! Отец же наоборот, крупный, высокий, за счёт своей работы тренера у него всего были мощные мышцы. Кожа мамы всегда была очень бледная, да и загорать у неё никогда не получалось, только если сгорать, а папа на фото был очень и очень смуглым, в комплекте со своими темными волосами он походил на спасателя Малибу.

Я, мокрыми от слёз пальцами, провожу по их счастливым лицам и задаюсь вопросами: что бы подумала мама, если бы узнала, что со мной происходит? Как бы она пережила мою кому? Гордилась бы она те человеком, которым я стала? Вопросами, на которые никогда не получу ответа. Мне никогда не было так больно, как в тот вечер, когда в наш дом пришёл полицейский, снял фуражку и сообщил нам о маме. Я никогда не забуду, как отец начал бить кулаками в стену, крича «за что?!», а я просто обвилась вокруг его ноги, прижалась и плакала, не проронив ни слова. Только таких воспоминаний мне сегодня не хватало. Я ставлю рамку на место, разбираю постель и засыпаю, а слёзы продолжают медленно скатываться на подушку.

6 глава.

Меня как будто окружил туман, тело ватное, и я чувствую только пульсирующую боль в ребрах и животе. У меня получается приоткрыть глаза, и я вижу свою лестницу, кто-то несёт меня наверх. Нет сил, чтобы повернуть голову, чтобы увидеть этого человека. И я чувствую тогда ещё незнакомый запах духов с нотками ладана.

–Папа? – спрашиваю я шепотом. – Что случилось?

В ответ молчание. Моё тело, как мешок, подпрыгивает на каждой ступеньке, и я чувствую, что вот-вот упаду, но крепкие руки, которые несут меня, вцепляются в моё тело сильнее. Человек в капюшоне кладёт меня на кровать, аккуратно накрывает одеялом и нежно поправляет мои волосы.

–Ты кто? Где папа? – лепечу я в бреду, но глаза закрываются, а разум погружаются в сон.

***

Я просыпаюсь от телефонного звонка, и рукой вожу под подушкой в поисках его источника. Не открывая глаз, я тычу по всему экрану, и когда слышу голос Грейс, прикладываю к уху телефон.

–Алло! Ви, ты спишь?

–А это ещё имеет какое-то значение? – бормочу я.

–Прости, просто уже двенадцать. Хотела сказать, что у нас не получится встретиться, потому что родители очень хотят, чтобы мы с Айзеком поехали с ними на дачу в эти выходные. Прости.

–Да всё в порядке, езжайте, конечно.

–Ты получила письмо с ответом?

–Да. Четыре. – На другом конце провода долго молчание.

–Мне жаль, Вив, я знаю, что эта статья значила для тебя.

–Всё в порядке. Я смирилась. А у тебя какой ответ?

–Она поставила мне пять, но хозяин животного приюта, по её мнению, не достоит быть на страницах Forbes.

–Ещё скажи, что ожидала другого ответа, – смеюсь в трубку я, – Ладно Грейси, пиши мне тогда обязательно. Удачной поездки.

–А ты сообщи мне, если встретишь метателя молний. Целую и обнимаю. – После этих слов в трубке раздаются гудки.

Метатель молний. Я вспоминаю, что этой ночью видела странный сон, который, видимо, как и все предыдущие, сном не был. Значит, той ночью я приходила в себя. Я вспомнила крепкие объятия Кристиана, и по телу пробежали мурашки. «Ну, вот ещё, Вивиан-Лекси, даже думать забудь об этом грубияне!» – сказал мне внутренний голос, и я с ним согласилась. Протерев глаза, я встала с постели, ужаснулась своему отражению в зеркале и отправилась в душ.

Лицо выглядело помятым, синяки пожелтели, а, значит, сегодня их замазать будет проще. Прежде, чем спуститься на кухню, я гримирую свои побои, потому что слышу, как папа напевает Элвиса внизу. Когда я спускаюсь по лестнице, в нос ударяет запах свежихпанкейков.

–Доброе утро, дорогая! Я приготовил блинчики. Шоколадный сироп или арахисовая паста?

–Паста, – отвечаю я, заваривая себе кофе.

–Выглядишь не очень.

–Ты как всегда добр, пап. Покажи мне человека, который выглядит роскошно по утрам?

–Этот человек перед тобой, – отшучивается тот и садится за стол. – Какие планы на выходные?

–Я же обещала приготовить тебе рыбу. А вечером мне в ресторан.

–А, точно. А я вот сегодня уезжаю на соревнования в Нью-Йорк со своими ребятами.

–А чего ж ты мне уже из Нью-Йорка об этом не сообщил?

–Прости, Вив, просто не хотел сглазить. Эти соревнования очень важны для меня и моих бойцов. Ты ведь справишься тут без меня неделю?

–Конечно, мне ведь уже двадцать один. Во сколько ты уезжаешь?

–В пять часов, так что у тебя есть время, чтобы поджарить мне форель в дорогу. – Отвечает папа, откусывая блинчик.

Я достаю из морозилки рыбу, потом ищу лимон и специи и выхожу на задний двор. Погода ещё позволяет готовить на уличном гриле. Пока я жду, когда рыба приготовиться, папа бегает по дому в поисках вещей, которые возьмет в поездку. Я сажусь на шезлонг, вдыхаю аромат роз, смешанный с запахом жареной рабы, и устремляю взгляд в небо. Такие спокойные моменты стали в моей жизни редкостью.

Приготовленную форель я упаковываю в контейнер, собираю папе пакет еды в дорогу и возвращаюсь в комнату, чтобы собраться, мне захотелось погулять наедине с собой и своими мыслями. Нацепив на себя шорты и футболку, я обнимаю отца на прощание, желаю ему удачи и отправляюсь в парк. Для субботы народу маловато, вот и хорошо, можно будет посидеть в тишине. Проходя мимо лавочки, на которой мы вчера сидели с Кристианом, я пытаюсь отвести глаза и выбросить из головы его пронзительный взгляд. Дохожу до наших любимых качелей, которые стоят отдельно от остальных; вокруг них распустились сине-голубые буддлеи, а сзади растут три яблони, которые уже отцвели своё. Я включаю в наушниках песню Placebo – «Пост депрессия», отталкиваюсь ногами от земли, чтобы раскачаться, и погружаюсь в воспоминания.

В этом парке мама учила меня кататься на моём первом двухколесном велосипеде, о чём я вспоминаю, увидев маленькую девочку, которая, пытаясь проехать на велосипеде хотя бы метр, заехала на лужайку с качелями. Но она не справляется с управлением и падает, от чего начинает рыдать и надувать губки; мама подбежала к ней, отряхнула, успокоила, дала леденец и взяла дочь в одну руку, а другой рукой покатила велосипед.

Я бы отдала всё на свете, чтобы ещё раз услышать мамин смех, чтобы послушать её ворчания, чтобы она отругала меня за то, что я испачкала новую одежду во время прогулки. Что угодно – даже за единственную минуту разговора. В детстве я надеялась, и надеюсь до сих пор, что однажды мама мне приснится и покажет своего убийцу, что она опишет мне его. Насколько нужно быть бесчеловечным, чтобы задушить молодую девушку накануне Рождества, только потому, что та не может отдать тебе свою наличку, ведь она потратила её на рождественские подарки для своей маленькой дочери. Это была версия полиции – убийство из-за неудачного ограбления. Позавчера в переулке я избежала такой участи, но когда те двое напали на меня, я думала о том, как вела себя мама во время нападения? Может, убийца набросился со спины, и у неё просто не было шанса спастись? Тогда почему удушение, а не пуля или ножевая рана? Уже пятнадцать лет я не могу смириться с её несправедливым уходом. И не смирюсь никогда. Я найду её убийцу, во что бы то ни стало, и, может, мои способности тому подтверждение.

Всё же семья не просто неотъемлемая часть нашей жизнь, это – и есть наша жизнь. Даже у наших самых близких друзей есть свои семьи, и, выбирая между вами и семьёй, конечно же, выбор падёт на семью. Кому, как не родителям, мы можем доверить всё? Кто, как не родители, не пожалеют ни цента, ни своей жизни, чтобы вытащить нас из любой беды? Не буду спорить, семьи бывают разные, у кого-то семьи нет вообще, и это самая большая несправедливость нашего мира. Но ведь и изначально одинокие люди потом создают свою маленькую семью, и те дети, чьи родители отреклись от них, тоже обзаводятся вторыми половинками и образуют новое семейное древо – это замкнутый круг, это сокровище, которое мы должны хранить всю свою жизнь. Мне очень жаль людей, которые по разным причинам потеряли контакт с родителями, сестрами, братьями, дальними родственниками; у которых в семье присутствуют такие враги, как алкоголь, наркотики и бедность. Но я живу по такому принципу: «Нет нерешаемых проблем», из любой ямы можно вылезти, из любой пещеры можно найти выход. Просто люди осознают, что для решения проблем им необходимо достаточное количество времени, которого им жалко, и поэтому они всё списывают на свою беспомощность в той или иной проблеме. Да как можно жалеть время или деньги на то, чтобы побороть зависимость любимого человека? Чтобы вылечить тяжелобольного ребёнка? Просто отказываюсь это понимать.

Я бы очень хотела создать семью, но как мне кажется, создавать её будет просто не с кем (в ближайшие пару лет). За 21 год я ни разу не испытывала «любви», да и меня, наверное, никто не любил. Да, отношения были, но серьёзности в них не было никакой. А выходить замуж за мешок с деньгами или просто потому, что пошёл третий десяток – не в моём стиле. И сейчас я задумалась о том, какие чувства во мне вызвал Кристиан. Кажется, это называют «бабочки в животе», когда от прикосновения, мыслей и запаха сводит живот? Что ж, надеюсь, что мне просто показалось, и что живот сводит от ударов в переулке. Да и основная моя цель – успешно окончить колледж и построить карьеру журналиста. В сфере журналистики огромная конкуренция, и чтобы вести колонку любого типа, нужно сначала побыть пару лет «девочкой на побегушках», так меня ждёт очень долгий и тяжелый путь. Солнце выглядывает из-за облаков, и я закрываю глаза, сама не замечая того, как засыпаю.

***

–Деточка, тебя ждут! – я слышу уже знакомый голос Розмари, – Помни, твоё отражение покажет тебе другой мир. – Её голос звучит внутри меня.

Я пытаюсь открыть глаза, пошевелиться, но не выходит. Я не слышу никаких посторонних голосов, вокруг меня бесконечная темнота, и я не могу выбраться из неё.

***

–Девушка, у вас так сумку украдут, проснитесь, – я открываю глаза и вижу перед собой маму той самой девочки на велосипеде.

–Ой, спасибо, не заметила, как уснула. – Ответила я, проверив наличие телефона и денег в сумке.

От очередного сна с Розмари кожа покрывается мурашками, но теперь я точно помню её слова о моём отражении и другом мире, что она имела в виду? Я достаю телефон, чтобы выключить музыку и обнаруживаю, что уже через полчаса должна быть на работе. Я решила пойти нестандартным путём, чтобы занять время, и пошла мимо соседней линии домов. Здесь все здания были одноэтажными, скажем так, эта линия считалась у нас «неблагополучной», потому что раньше эта линия домов и следующая от неё были что-то типа «гетто». На людях это никак не сказывалось, очень многие соседи часто бывали гостями в нашем доме, да и мы ни раз были приглашены на барбекю.

Я уже дохожу до последнего дома, когда боковым зрением замечаю знакомый мне силуэт. Парень в черной толстовке открывает входную дверь.

–Кристиан! – подбегаю я к нему, тот пытается закрыть дверь, но я успеваю подставить ногу в отверстие.

–Какого черта ты следишь за мной? – спрашивает он, наконец, отпуская дверную ручку.

–Я просто шла на работу и заметила тебя, не льсти себе. Ты здесь живёшь?

–Мы уже обсуждали, я не собираюсь отвечать на твои вопросы.

–Последний вопрос: почему ты такой козёл? – отрезаю я, а моё лицо искажается от злости.

–А какими ещё должны быть Тёмные?

–Что за Тёмные? – в недоумении спрашиваю я.

–А, ну всё с тобой ясно. Мне пора.

–Вчера ты отвечал на мои, пусть и не все, вопросы. Почему ты не можешь сделать этого сейчас?

–Потому что вчера я не хотел, чтобы ты заставила всех посетителей парка летать. Забудь про меня. Пусть Светлые отвечают на твои вопросы.

–Что ж, здесь и сейчас могу снова заставить тебя летать, только уже на уровне самолёта.

–Твои угрозы смешны. Пока. – Произносит он.

За секунду вокруг него образовывается электрическое поле, которое отбрасывает меня на дорогу, и я скрючиваюсь от боли после соприкосновения рёбер с асфальтом. Но злость во мне сильнее жалости к себе, я поворачиваюсь и наставляю на Кристиана ладони, но тут гремит гром, и небеса пускают молнию, которая забирает Кристиана. Он просто исчезает. А я остаюсь в шоке, лежать на асфальте. Гром продолжает греметь, тучи сгущаются и пускают на наш город мощный ливень. Я второпях бегу к ресторану.

–Вивиан-Лекси, не объяснишься за вчерашнее? – Встречает меня на входе директриса.

–Оу, здравствуйте, мисс Джонс, – запинаясь, отвечаю я, – Простите, такого больше не повторится.

–Конечно, ведь ты не хочешь лишиться работы. – Отвечает та, уходя в свой кабинет.

Я трясущимися руками открываю дверь подсобки, в которой обедает Мэтт.

–Что за концерт ты вчера устроила? Я пытался отмазать тебя перед нашим гоблином. Как видишь, не вышло.

–Мэтт, я… просто увидела человека, которого… которого долго искала. Парень в капюшоне. И если бы я не убежала, то не знаю, встретила бы я его ещё когда-либо.

–Ви, ты чего? Конечно, встретила бы, он с момента твоего возвращения из комы или сидит, попивая один американо за другим, или смотрит на тебя сквозь ресторанное стекло. Новый ухажер? – ехидно спрашивает он.

–Если бы… ладно, мне пора на сцену.

Я иду домой, перепрыгивая через лужи, ливень прошёл, но оставил жителей нашего округа утопать в стекающих со стороны гор ручьях. Дома я наливаю себе сок и поднимаюсь наверх, чтобы помыть руки. Так не привычно видеть раковину, не заставленную папиными штучками для бритья, и я вспоминаю, что стоит позвонить ему и узнать, как он добрался.

После разговора с отцом, я прохожу в комнату и плюхаюсь на кровать. Кристиан просто взял и испарился в молнии. А ещё говорил что-то про «тёмных» и «светлых». Вчера я дала себе обещание, что проведу остаток дней без расследований, но увиденное просто ломает мою логику. Может, он управляет природой? Внезапно я слышу, как какой-то женский голос нежно зовёт меня по имени. Подрываясь с постели, я не обнаруживаю никого в своей спальне, поэтому оббегаю весь дом в поисках источника звука, но никого не нахожу. Я однозначно схожу с ума. Разобрав постель, я снова слышу это…

–Вивиан… Вивиан…

Я оборачиваюсь, и снова никого не вижу. Тогда я замираю, чтобы точно понять, откуда доносится голос.

–Вивиан… – Зеркало. Голос исходит из зеркала.

Я подхожу к зеркалу и (со стороны выгляжу очень странно) начинаю щупать своё отражение, моя рука проваливается за стекло. От испуга я резко дергаю руку к себе, но потом решаю попробовать полностью войти в зеркало. Боже, как странно это выглядит. Зеркало поглощает мою ногу, затем левую руку и, наконец, я полностью перехожу через стекло.

7 глава.

Я удерживаю равновесие, чтобы не упасть, и вижу под ногами траву, затем оборачиваюсь вокруг себя, и обнаруживаю за спиной чащу леса, из которой доносится уханье совы. Справа от меня идёт тропинка, которая ведёт на огромный участок с гигантским замком. Большая полная луна нависла над кронами деревьев, и освещает мне путь. Замок стоит в паре километров от леса, по левую сторону от него стекают воды небольшого водопада, справа какая-то ограждённая зона, и за забором ничего не разглядеть. Замок построен в готическом стиле из белого кирпича, с выступающими башнями, он расположен полумесяцем, во всяком случае, если смотреть на него со стороны леса. В одной из башен в окнах горит свет. Розмари назвала это место «другим миром», но у меня такое чувство, что я оказалась в какой-то сказке. Красота этого места завораживает. Любопытство берёт надо мной верх, и я делаю шаг в сторону замка.

Неестественно большое количество светлячков следует за мной, как будто кто-то призвал их сопроводить меня. Они пролетают вперёд и ждут, когда я последую за ними, что я и делаю. Когда из леса доносится волчий вой, я ускоряю шаг и стараюсь поднимать ноги выше, боясь оступиться на кочке. Вот чудеса! Я на минутку останавливаюсь в этом большом пустом луге, расправляю руки и кручусь вокруг своей оси, смотря на звёздное небо. Здесь оно совсем другое: я чётко вижу зодиакальные созвездия, вижу медведиц, пояс Ореона, я как будто могу дотронуться до них! Но потом вспоминаю, что попала сюда не для того, чтобы любоваться звёздами, и продолжаю путь к замку.

Светлячки доводят меня до двухметровых железных ворот, которые отворяются сами по себе. Я удивлённо осматриваюсь, и аккуратным шагом захожу на территорию замка. Передо мной трехъярусная каменная лестница, ведущая к крупным деревянным дверям, то есть к входу в здание. Но прежде, чем переступить порог замка, я решаю немножко осмотреться на территории, однако двери открываются, и свет из холла падает прямо на меня.

–Вивиан, добро пожаловать! – так как человек, говорящий со мной, говорит спиной к свету, я вижу только его силуэт.

Я, не отвечая, поднимаюсь к нему по лестнице. На последней ступени я, наконец, могу увидеть статного мужчину лет сорока, одетого в бардовый бархатный халат и обутого в домашние тапочки. Я смотрю в его серые, добрые глаза и думаю, что сказать.

–Ну же, проходи. – Говорит он, подгоняя меня рукой в холл, и закрывает дверь. – Бенедикт, подготовь комнату для нашей гостьи. Говорит он маленькому мужчине, который, видимо, является дворецким.

–Вы, собственно, кто? И откуда вы знаете, кто я?– Спрашиваю я.

–Я, дорогая Вивиан, хозяин этого замка и один из старших Светлых. А знаю я тебя, потому что моя обязанность знать обо всех наших людях, то есть Светлых. – Отвечает тот, улыбаясь и следуя вперёд по коридору холла.

Над нами висит шикарная люстра, покрытая хрустальными камнями, а на стенах коридора висят портреты, которые я не успеваю рассмотреть, потому что не назвавший своего имени хозяин ведёт меня в неизвестное место. В коридоре мебели нет, стены покрыты темно-коричневыми обоями, паркет в тех же тонах. Мы проходим в комнату, напоминающую переговорную совета директоров.

В центре комнаты стоит большой деревянный стол, покрытый бардовой скатертью, вокруг которого стоят стулья с бархатными подушечками. Каждый метр этого замка стоит целое состояние! Кроме стульев, стола и шикарной люстре в этом помещении ничего нет. Хозяин замка жестом предлагает мне присесть, и я принимаю его предложение.

–Вы не назвали своего имени.

–Ты можешь звать меня мистер Риддл. – Он садится напротив меня, когда в комнату заходит Бенедикт с подносом чая. – Вы не против чаепития?

–Я, честно говоря, больше предпочитаю апельсиновый сок. – Отвечаю я.

–Ну, раз такое дело, – Мистер Риддл перебирает пальцами, и чашка с чаем на подносе превращается в апельсиновый сок. Даже не знаю, удивило меня это или нет.

–Спасибо. – Я с опаской беру в руки стакан и делаю глоток, – Вы говорили про Светлых – кто это?

–Это ты, я, и все ребята, которые сейчас спят в своих комнатах в другой башне.

–Я до сих пор не понимаю, о чем вы.

–Испокон веков на свете существует добро и зло. Без добра не было бы зла, и наоборот, поэтому оба этих направления балансируют структуру мира. Несколько тысяч лет назад зло приобрело форму в виде человека, который пытался уничтожить Землю, как ты, наверное, знаешь – это любимая цель злодеев. Тогда древние шаманы воззвали небеса, молили их, что те послали им спасение; небеса откликнулись и для того, чтобы спасти население Земли, они одарили несколько избранных людей, представителей каждой страны, сильнейшим духом. Этот дух сам выбирает человека, в котором будет обитать, и которого наделит своим особенным даром: например, ты – ведьма. Благодаря этим людям, как ты можешь заметить, Земля была спасена, а народ тогда прозвал их «Светлые», а зло, которое пыталось уничтожить Землю «Темные». Совершенствовались как силы Светлых, так и Тёмных. Если свет со смертью своего земного «футляра» перерождался в следующего достойного, то тьма выбирала обречённых, жизнью обиженных людей, которые были озлоблены на мир. Вот представь, человек в один миг теряет всё: карьеру, семью, статус, жизнь бьёт его день за днём – этот человек переполнен гневом и ненавистью, желанием мстить или умереть. Таких тьма очень любит. Она вселяется в них, оставляя им только один выбор – мстить. Бывало и такое, что Темные всё-таки не теряли разума и не отходили от человеческой морали, используя свои силы в положительном русле. Светлые же живут для того, чтобы охранять людей – в этом цель и смысл нашей жизни. Естественно, люди не знают и не должны знать о нашем существовании, нам и не стоит светиться. Здесь, в этом замке, мы развиваем наши способности, да и просто живём. У нас есть все нужные ресурсы, также мы всегда следим за происходящим в мире. Я очень рад, что ты наконец-то к нам присоединилась.

–Мистер Риддл, всё это… всё это для меня пока очень неясно. Я верю вашим словам, но я ко всему этому не готова. Я почти журналист, у меня дома отец, который без меня не проживёт и друзья. У меня уже есть дом. Я не думаю, что я – какая-то «достойная», кто угодно мог утонуть в том озере.

–Кто угодно и тонул, мисс Пейсли, но Розмари выбрала вас, насколько мне известно. Вы когда-нибудь задумывались о значении вашего имени? Вивиан-Лекси Пейсли – живая защитница церкви, это почти как защитница мира. Всё сходится к одному. У всех ребят есть дома, периодически они навещают свои семьи, в эти детали я посвящу вас завтра, когда вы познакомитесь со всеми.

–Я не думаю, что это хорошая идея. Простите меня, пожалуйста, но я и сил этих не желала. Мне стоит вернуться домой. – Говорю я, встаю со стула и шагаю к выходу из сказочного замка.

–Что ж, теперь вы знаете, где нас найти. – Только эти слова произносит мистер Риддл, который даже не пытается меня остановить. Это к лучшему.

Я повторяю свой путь к лесу, на улице стало в разы темнее, и отдельное спасибо светлячкам, которые сопровождают меня до чащи. Чувствую себя очень глупо. Вломилась в чужие покои среди ночи, точнее в чьи-то роскошные покои, где теперь, по сути, мне и место, напилась сока и ушла. Как же некрасиво это выглядело со стороны. Но что ещё мистер Риддл хотел от меня услышать? «Ух, ты! Всегда мечтала жить в параллельном мире и спасать Землю от нечисти» – так я должна была ему ответить? Мне нужно время, чтобы хотя бы осознать, что я теперь ведьма, а он говорит о том, чтобы я бросила всю прожитую жизнь и жила в четырёх стенах. Так что я не собиралась больше отнимать ни своё время, ни время Риддла.

Дойдя до пункта назначения, я осознаю, что здесь нет зеркала. Как мне вернуться? Светлячки пролетают вперёд, чуть дальше в лес, я следую за ними и замечаю сверкающий перелив, похожий на северное сияние, меж двумя молодыми осинами. Я протягиваю руку, и та растворяется.

–Спасибо, – говорю я своим проводникам и прыгаю в портал.

8 глава.

Светало. Я всё ещё не сомкнула глаз. Я дома меньше недели, зато уже побывала в другом измерении, была избита в переулке и стала ведьмой, которая должна защищать Землю – да это самая насыщенная неделя в моей жизни! Я думаю о предложении Риддла, взвешиваю все «за» и «против». Я чувствую, что точно попаду в замок ещё раз, потому что хочу познакомиться соСветлыми и узнать, как они со всем этим справлялись на первых порах; но жить в другом измерении при живом отце, да на предпоследнем курсе колледжа, кажется мне абсолютно нелогичным и бессмысленным. А с другой стороны – это лучший способ сбежать от проблем.

Тот факт, что Кристиан – Тёмный, меня просто поражает. Разве может человек, внутри которого живут злые и темные силы, спасти прохожую девчонку от беды? По идее, он должен был присоединиться к тем насильникам, а не стрелять в них молниями. Да и, как всем известно, глаза – зеркало человеческой души, и в его красивейших бездонных синих глазах не было вселенской ненависти и злобы. Хотя то, как он поступил со мной прошлым, да и позапрошлым вечером меня очень обижает, я всё равно всегда буду воспринимать его как человека, спасшего мою жизнь. Как бы я хотела, чтобы он открылся мне… «Вивиан, где твоя гордость?!» – спрашивает меня мой внутренний голос, а я не знаю, что ему ответить. Мозгом я хочу на него злиться, но сердце вспоминает его крепкие руки, глубокий взгляд, кривую улыбку, и злоба исчезает. Даже боюсь представить, какой окажется наша следующая встреча.

Сегодня приезжают Грейс и Айзек, и я не знаю, стоит ли посвящать Грейс в историю, которую мне поведал мистер Риддл; и стоит ли вообще рассказывать ей о самом Риддле. Хотя Грейс я обязана многим, особенно за её поддержку, без неё я бы продолжала считать себя сумасшедшей, отворачиваться от неё ни в коем случае не собираюсь, поэтому принимаю решение рассказать ей всё, как только мы встретимся.

На часах 9 утра, и я понимаю, что сна мне уже не видать. Я встаю с постели и начинаю потихоньку убираться в доме и звоню отцу, чтобы узнать, как идут дела. В 12 звонит Грейс и просит о встрече, я приглашаю её к себе. Когда подруга появляется на пороге, я провожаю её в кухню. Сегодня моё рыжеволосое чудо одето в мешковатый спортивный костюм, видимо, на даче она отъедалась (Грейс всегда носит мешковатые вещи после срывов).

–Привет, Ви, – обнимает меня Грейс, – Как ты? Как самочувствие?

–Привет, дорогая, кушай, – отвечаю я, кладя блинчики перед Грейс, – Даже не знаю, как у меня дела. Я встречала того «метателя молний», которого теперь можно называть Кристианом, дважды.

–Мне нужны все подробности! – выпаливает Грейс, заталкивая блинчики в рот.

И я рассказываю Грейс о голосе из зеркала, о словах Розмари, о другом мире, и о том, как я в него попала.

–Вот это да! Ты у нас – защитница! – восторженно смотрит на меня Грейс, – Но ты так и не рассказала про Кристиана.

–Тогда ночью, он принёс меня домой. В первую нашу встречу он был не особо разговорчив, а во вторую применил своё электрическое поле на мне, но зато я теперь знаю, что он – Тёмный.

–Погоди, но ведь Тёмные – зло, зачем он спасал тебя той ночью?

–Грейс, ради Бога, у меня с каждым днём всё больше вопросов и всё меньше ответов.

–Да, подруга, вот это ты попала. – Покачивая головой, произносит та, – Когда собираешься сказать отцу о своём «переезде»?

–Чего?! – я ошарашено смотрю на Грейс, – какой переезд? Ты представь, что будет, когда папа увидит, на что я способна! Да его отсюда с инсультом увезут! А ты говоришь про жизнь в другом измерении. Плюс, я тебя здесь одну не оставлю, как и карьеру журналиста.

–Вивиан, как ты не понимаешь, у тебя теперь другое призвание, которое в тысячи раз интереснее и достойнее любой колонки в журнале. О тебе легенды слагать будут!

–Всё, Грейси, перестань. Ты так просто об этом рассуждаешь, как будто я просто перееду в Мэн к тётушке. В этом замке я никого не знаю, я пока ещё ни к чему не готова.

–Хорошо-хорошо, остынь. Я ещё заметила такую вещь: ты как-то странно говоришь о Кристиане. Я почувствовала какую-то досаду и печаль в твоём голосе.