Текст книги "Сражения выигранные и проигранные. Новый взгляд на крупные военные кампании Второй мировой войны"

Нападение

Передышка длится пять дней. Беспорядочные налеты беспокоят Британию, но они незначительны по силе. Тяжелые облака сдерживают великие армады. Королевские ВВС проводят инвентаризацию. Враг потерял почти 400 самолетов с первой недели августа (по утверждениям англичан, в то время как эти цифры в два раза больше); британская истребительная группа – 213. Но Зануда Даудинг уже начал въедаться в резерв; разбомбленные заводы не могли восполнить потери «Харрикейнов» и «Спитфайеров», составлявших костяк обороны. И погибли или ранены 154 британских летчика, и только 63 новых были обучены. Выжившие ветераны ночных полетов выбиваются из сил.

Крупномасштабные рейды начинаются вновь 24 августа; и с того времени по 6 сентября Кессельринг и Шперрль в среднем в день посылают на Британию 1 000 самолетов. Основной целью является 11–я группа, страж сердца Британии – ее внутренних аэродромов, узлов связи, ангаров, ремонтных мастерских, подразделений сектора. Это – расплата. «Мы вступили, – говорит Геринг, – в решающий период воздушной войны против Англии».

Кенли и Биггин – Хилл, Хорнчерч, Норт – Уилд и Норт – холт – командные пункты секторов, аэродромные стражи Лондона, атакуются вновь, вновь и вновь. Мэнстон с его искореженными зданиями, изрытыми воронками дорогами и полями, усеянными бомбами – замедленного действия или неразорвавшимися, – оставлен. День за днем великие вражеские армады ревут над зелеными полями Англии. Высоко в небесах парни Даудинга направляются к врагу, выкрикивают «ату!», когда ловят его в прицел, отжимают рукоятку управления и пикируют с ревом от их пушек. День за днем взрывы бомб сотрясают сельскую местность Англии; день за днем от повреждений изнашивается крепкая оборона.

Молодые люди Англии поднимаются на пламенную борьбу: безногий летчик Дуглас Бэйдер, известный канадцам, которых он ведет, под прозвищем Оловянные Ноги; южноафриканский Моряк Мэлан; компания юношей, чьи имена навечно запечатлены в сердцах всех англичан.

День за днем ночные пилоты – немногие, которым во многом обязаны многие, – забираются в свои самолеты, поднимаются ввысь, чтобы бороться, может быть, умереть и, если останутся в живых, снова бороться. День за днем лейтенанты и капитаны авиации, механики и женская вспомогательная служба ВВС (те молодые женщины в шлемах с такими английскими именами, как Элспет Хендерсон, капрал, Фелисити Хэнбери, младший офицер части) упорно продолжают свою работу, как это обычно делают англичане. Некоторые даже находят время в моменты отдыха в пабах у аэродромов присоединиться к хору и спеть «Танцующую Матильду».

Но для большинства нет передышки. Они летают и воюют, приземляются, чтобы заправиться и зарядить оружие, едят у своего самолета, ожидают в беспокойной готовности.

«Эскадрилья два – сорок – два, на вылет! Пятнадцать вражеских самолетов, Норт – Уилд».

Оторвавшись от взлетной полосы – еще крутятся колеса, – командир эскадрильи докладывает: «Отрыв» – и слышит по радио голос оператора на земле: «Курс один девять ноль. Полный газ. Еще тридцать бандитов приближаются к Норт – Уилду».

Далеко над Англией эскадрилья замечает врага – вспышка солнца, еще одна «и, через несколько секунд, – масса маленьких точек».

«Бандиты – около десяти часов».

«Харрикейны» разделяются. Одна часть берет на себя «верхнюю часть» немцев. Шесть самолетов пикируют на рой из шестидесяти «Дорнье». Обе группы разбиваются и превращаются в вихрь отдельных самолетов, ведущих бой. Небо распускается цветом огненных пуль. Внезапно огонь и дым расцветают у крыльев и в кабинах. Пилоты погибают в воздухе. Через несколько секунд все кончено – завершилась очередная миссия, но еще очень многое впереди…

21 августа истребительная часть несет крупнейшие потери: 39 самолетов сбито, 14 летчиков погибло. Немцы теряют 41 самолет за эти же 24 часа.

Атак так много, что за один день 4 сентября планшет истребительной части «насыщен» рейдами. Завод «Викерс» в Брукленде (Вейбридж) не получает предупреждения и разбомблен; жертвы велики, и сокращается производство «Веллингтонов» – тяжеловесов во флоте бомбардировщиков Королевских ВВС. Завод «Хокер» – источник половины английских «Харрикейнов» – также поврежден Истребительная часть Королевских ВВС сильно побита. В августе 300 пилотов погибли или получили ранения. Им на смену пришли только 260 летчиков, часть фактически «иссякает» [13].

«Именно на этой стадии, – говорит Деннис Ричардс, – усилия немцев до крайности напрягли нашу оборону, и Гитлер <…> вновь пришел нам на помощь» [14].

На первых стадиях сражения за Британию, фактически задолго до того, как началось сражение, часть бомбардировщиков Королевских ВВС не бездействовала. Первые британские воздушные атаки на немцев, целью которых был немецкий флот на военно – морских базах Вильгельмсхафен и Брунсбюттель, начались небольшими силами вскоре после вступления Великобритании в войну 4 сентября 1939 года, когда германский вермахт наносил Польше свой смертельный удар.

Британские бомбардировщики 3 декабря по случайности сбросили несколько бомб над островом Гельголанд, но жертв не было.

16 марта 1940 года немецкие самолеты, целью которых был британский флот в Скапа – Флоу, случайно сбрасывают бомбы на соседние острова. Королевские ВВС незамедлительно в знак возмездия проводят ночной налет на немецкую базу гидросамолетов в Хернуме на острове Силт, который несколько неверно описывают в официальной британской истории как «впервые проведенную атаку частью бомбардировщиков на наземную цель» [15].

В начале мая 1940 года девять «Уитли» атакуют «дороги, железнодорожные пути и мосты в четырех немецких городах и возле них на пути врага в Южную Голландию». И, впервые с мая 1940 года, часть дневных бомбардировщиков была направлена на немецкие цели, главным образом на авиационные заводы и коммуникации [16]. 25–26 августа, «в ночь, когда Лондон был непреднамеренно атакован немецкими бомбардировщиками», британские летчики атаковали Берлин [17].

Это – первые налеты на обе столицы, и в Берлине моральный эффект, по словам Ширера, «огромный». Военный результат в этих первых рейдах британских ВВС на Берлин был незначителен, однако травмирующее действие – очень велико [18]. Часть бомбардировщиков наносит все новые и новые удары по Берлину и другим немецким целям в последние дни августа и первые – сентября, в то время как люфтваффе до предела усиливает атаки на аэродромы 11–й группы Зануды Даудинга.

4 сентября Гитлер гневается в своей публичной речи: «Британцы сбрасывают свои бомбы без разбора и без плана на жилые кварталы, фермы и деревни….Три месяца я не отвечал….Британцы будут знать, что мы сейчас отвечаем все ночи подряд. Если они нападут на наши города, мы сотрем [уничтожим] их города с карты….Придет час, когда один из нас двоих сломается, и это не будет нацистская Германия» [19].

За день до этого неизвестный британцам Гитлер, все еще нерешительный, обозначил предварительную дату вторжения в Британию – 21 сентября. Но он отложит это решение до 10–11 сентября.

А тремя днями позже люфтваффе прекращает свои нападения на базы секторов и начинает атаки на Лондон. Это не только ответная акция, но и цель вынудить истребительную часть британских ВВС бросить свои истощающиеся ресурсы на защиту города.

Кризис

7 сентября 1940 года начинается испытание Лондона кровью и огнем. Немцы уверены в себе. Разведка люфтваффе считает, что у англичан осталось всего лишь 350 истребителей. У них же в действительности было 650.

День для Британии начинается зловеще. Фоторекогносцировка показывает, что порты, откуда будет начинаться вторжение, заполняются немецкими кораблями; 31 августа в Остенде было 18 барж, 6 сентября их уже 205. Рейд забит баржами и моторными катерами, за последние два дня еще 34 баржи сфотографированы в Дюнкерке, еще 53 в Кале. Пойманы четыре немецких шпиона. Они говорят, что подготовка Гитлера к вторжению почти завершена.

И днем начинается стремительное наступление. Почти 400 бомбардировщиков, которых сопровождают более 600 истребителей, нацелены на Лондон.

Испытывающая сильное давление 11–я группа, еще удерживающая важнейшие районы страны, поднимается на битву; она усилена тремя эскадрильями из 12–й группы, которая прикрывает центральные графства. Ближе к вечеру воздух над Кентом закипит от воздушных боев. На земле многие слышат слабый рев десятков моторов, мерный стук пулеметов «подобный звуку, издаваемому маленьким мальчиком на соседней улице, когда он проводит палкой по железной изгороди», отдаленные разрывы бомб и грохот падающего самолета, уничтожаемого пламенем.

Королевские ВВС наносят поражения, но немцы хитры. Они усилили прикрытие истребителями, и их Ме–109 занимают позиции над «Дорниерами» и «Хейнкелями». Враг летит в поднимающемся порядке – «это как смотреть вверх эскалатора в метро Пикадилли – Серкус». Воздушные бои возникают на высоте от 12 до 30 тысяч футов.

Самолеты противника достигли Лондона, город несет потери. «Вулвич покрыт дымом и огнем от взрывов бомб, доки в Уэст – Хэме горят. К ночи небо над Темзой похоже на огненный ад, и вдоль всей Темзы шум горящих пакгаузов смешивается… с серой пылью низких домов».

В 8:07 вечера, когда немецкие ночные бомбардировщики выходят на сцену дневной бойни, главная штаб – квартира сил ополчения передает шифровку: «Кромвель – вторжение неизбежно» [20].

На протяжении долгой ночи, когда немецкие бомбардировщики высоко в небе пересекают ночное небо и Ла – Манш, женщины и мужчины Англии берутся за оружие и выходят на мысы, к меловым утесам и на песчаные огражденные пляжи.

250 нацистских бомбардировщиков продолжают «медленную мучительную процессию над столицей с 8 часов вечера до 4 утра; сбит лишь один из них».

В воскресенье 8 сентября горящий Лондон становится похож на сигнальный маяк. Дым покрывает его похоронной мантией, вздымающейся вверх в безветренное небо, как знамение и монумент. Дневные самолеты – налетчики приходят вновь, но меньшими силами; осажденная крепость ликует, когда противовоздушные пушки калибром 3,7 дюйма открывают огонь и выдергивают с неба три первых в эскадрильи из 15 самолетов «Дорниер–17» к югу от Темзы. Но враг вновь приходит в эту ночь. Ист – Энд несет потери – и вновь доки.

Разрушены железнодорожные станции, а глубоко в подземке царит печальное и сильное смятение.

В понедельник к утру сильно достается службам гражданской обороны. Пожары нельзя предупредить, стены обрушиваются, улицы превратились в развалины, несчетные тела лежат в руинах разрушенных домов.

9–го, 12–го, 13 сентября самолеты прилетают и днем и ночью, но 11–я группа все еще их отбивает. (А 10–го Гитлер, все еще колеблющийся, откладывает сложное решение о начале вторжения до 14 сентября.) Большинство дневных налетов отбито; бомбежка ведется с перерывами и не точно, а к ночи главенствуют наземные пушки, ведущие заградительный огонь, но защита слаба. Даунинг – стрит, и Трафальгар – Сквер, и даже Букингемский дворец повреждены.

Но Англия отвечает. Подразделение бомбардировщиков, Королевский военно – морской флот и британская дальнобойная артиллерия на утесах Дувра усилили свои удары после предупреждения 7 сентября «Кромвель – вторжение неизбежно». Порты, откуда может начаться вторжение, подвергаются бомбежке и обстрелам; британские моторные катера обшаривают Ла – Манш. 12 сентября главное командование морской группы «Запад» докладывает в Берлин: «Задержки, вызванные действиями военно – воздушных сил противника, дальнобойной артиллерии и легких военно – морских сил, впервые подтвердили их большую значимость. Гавани в Остенде, Дюнкерке, Кале и Булони нельзя использовать в качестве ночной якорной стоянки кораблей из – за опасности британских бомбардировок и артиллерийских обстрелов. Подразделения британского флота в настоящее время могут действовать почти безнаказанно в Ла – Манше. Из – за этих трудностей вероятны дальнейшие задержки концентрации флота для вторжения» [21].

14 сентября Гитлер соглашается, что «Морской лев» «еще практически неосуществим»; необходимая степень превосходства в воздухе «не достигнута». Однако фюрер уверен в себе: «Воздушные атаки были очень эффективными и были бы еще более значимыми, была бы хорошая погода».

15 сентября – кульминационный день. Герман Геринг, человек щедрый на кровь, бросает тысячу самолетов на Лондон. Каждый бомбардировщик сопровождают пять истребителей. Формирование произведено скрупулезно, концентрация – тщательно. Британская радиолокационная станция фиксирует группу самолетов далеко над Ла – Маншем. 11–я группа располагает достаточным временем. Канадцы взмывают в небо; ожесточенные поляки взбираются высоко к солнцу; поддержку оказывают эскадрильи 10–й и 11–й групп.

В этот день над всей Англией происходят воздушные схватки. Стучат пулеметы, а в шлемофонах звучат возгласы: «Ату! Враги! Высота двенадцать» или гортанными голосами: «Ахтунг – Шпитфойер!»

День яркий и ясный. В небе на высоте 2 или 3 тысячи футов легкие кучевые облака – там над южными графствами разворачивается сражение.

Истребители – перехватчики врезаются в немецкий строй; строгий порядок эскадрилий разрушается; пушки сверкают огнем; желтоносые «Мессершмитты» с воем бросаются вниз от солнца – это «ужасная свалка», «бедлам машин». И горящая развалина падает с неба от моря до Стэнмора. «Дорниер–17» падает неподалеку от Виктория – Стэйшн. Он стал жертвой сержанта Р.Т. Холмса из 504–й эскадрильи. Но Холмс, когда его «Харрикейн» вошел в штопор, покидает свой немощный самолет и приземляется в Челси на крышу, откуда скатывается в мусорный ящик. Подбитые самолеты падают на зеленые поля Кента, на утесы Дувра, на песчаные пляжи южного побережья.

Искалеченный прусский крест, искореженная свастика, яркая вспышка указывают на место погребального костра многих немецких летчиков. Англичане выигрывают сегодняшнее сражение.

Немцы вновь прилетают ночью и проводят самую мощную за последний месяц атаку. Бомбардировщики четко вырисовываются на фоне полной луны. 181 самолет наказывает Лондон. Сотни мирных жителей погибают [22]. Железнодорожные станции выведены из строя или повреждены; большие пожары светят и мерцают. Но это неразумное разрушение. Большинство летчиков истребительной части отдохнули к ночи и собираются с силами для завоевания дневного воздуха.

15 сентября, «ожесточеннейшее, самое запутанное и самое обширное сражение всей битвы», стало днем славы для парней Зануды Даудинга. Они провозгласили крупнейшую победу – 185 самолетов врага уничтожено. Немцы согласились на 43, на самом деле потеряв 60. Бомбардировка в военном отношении оказалась неэффективной. Даже геринговское соотношение истребителей и бомбардировщиков как пять к одному не смогло отпугнуть «Харри» и «Спиты».

И теперь у Германа Геринга истекает срок. Лондон почувствовал сталь и силу, но британцы остаются несогбенными. Королевские ВВС продолжают бороться. Близки осенние туманы, короткие зимние дни и высокая водная зыбь в Ла – Манше…

В ту ночь, как и в следующую, британская часть бомбардировщиков действует в полную силу. К 21 сентября около 12,5 процента транспортных судов и барж было затоплено или повреждено в портах Ла – Манша.

На конференции, проводимой Гитлером 17 сентября, наконец, открыто взглянули в лицо фактам. В голове крутится мысль о возможности высадки в октябре. Однако «вражеские военно – воздушные силы совсем не уничтожены; напротив, они проявляют усиливающуюся активность. Погодные условия в целом не позволяют нам ожидать периода затишья. <…> Поэтому фюрер принимает решение отложить проведение операции «Морской лев» на неопределенный срок» [23].

Британский разведывательный самолет подтверждает это решение. К 23 сентября концентрация в Ла – Манше кораблей для вторжения резко сократилась.

Далее наступил спад. Воздушные бои продолжались. 2–й и 3–й воздушные флоты вновь совершали дневные нападения на Лондон и на авиационные заводы в разных районах Южной Англии. 27 сентября был еще одним днем тяжелого боя. Немцы потеряли 55 самолетов, англичане – 28. А 13 сентября средние бомбардировщики противника осуществили свой последний налет на Лондон – в течение октября бремя легло на истребители – бомбардировщики «Мессершмитт». Ночные рейды продолжались, и их хотели продолжать. Жизнь в Лондоне все эти годы войны была сконцентрирована вокруг мощных взрывов, ярких пожаров, разрушенных стен и покалеченных тел.

Рейхсмаршал Герман Геринг сделал все самое худшее, но и этого ему казалось недостаточно.

4 октября Черчилль телеграфировал президенту Рузвельту:

«Джентльмен снял свою одежду и надел купальный костюм, но погода становится холоднее, а в воздухе чувствуется приближение осени».

12 октября стало похоронным звоном для «Морского льва»; немецким силам вторжения было сказано, что операция откладывается «до весны» (1941 года). На передовых рубежах Англии часовые стояли вольно, и побережья, которые не нарушались врагом с дней Гарольда Гастингса, были все еще безопасны.

А к весне 1941 года губительный аппетит к завоеваниям обернул надежды фюрера к дальним горизонтам на Востоке… Англия была спасена.

Ретроспектива

При взгляде в прошлое битва за Британию предстает как одно из решающих сражений Второй мировой войны. Отражение атак германского люфтваффе не давало повода говорить об одержанной победе, тем не менее это была первая проверка Гитлера, первое сражение в истории, в котором воздушная держава сыграла главную роль.

Сражение как выявило, так и породило множество мифов. Один из них заключался в том, что немцы фактически пытались осуществить вторжение, но были отбиты. Эта история основана на обнаружении тел сорока немецких солдат на южном побережье Англии. В действительности же эти солдаты были убиты, когда немцы отрабатывали посадку на корабль и высадку на французском побережье. Британские бомбардировщики или штормовое море потопило их десантные баржи. Как замечает Черчилль в «Their Finest Hour» («Их лучший час»), британцы побудили мир по психологическим причинам поверить, что попытка вторжения была отбита.

Другим мифом, порожденным сражением, стало тщательно подпитываемое общественное мнение о безукоризненном характере британских бомбардировок. В действительности же обе стороны хорошо спланировали задолго до войны – а британцы в намного большей степени, чем немцы, – бомбежку городов, промышленных предприятий и коммуникаций противника.

Однако в ходе фактического осуществления бомбардировок возник некий курьез. Как показал майор ВВС США Рэймонд Дж. Фредетт в своем подробном исследовании «Sky On Fire – The First Battle Of Britain» («Небо в огне – первая битва за Британию»), немцы взяли свою стратегию ведения воздушных боев из Первой мировой войны, когда ими использовались Цеппелины, Готы и Джайнтс, совершавшие налеты на британские города. Задолго до того, как Дуэт, или Тренчард, или Билли Митчелл стали предвестниками победы воздушной державы, немцы наносили удары непосредственно по людям, городским центрам, вспомогательным и промышленным районам и по национальной воле к сопротивлению. Результаты, небольшие по меркам тотальной войны, стали разочарованием для немцев, но остались не забыты англичанами. Воспоминания о бомбежках во время Первой мировой войны, постоянно подкрепляемые массой страшных историй, опубликованных между двумя войнами, вполне определенно оказывали отрицательное действие на британскую политику. Британия предчувствовала массовые бомбовые налеты на Лондон и другие британские города в начале Второй мировой войны. Это привело к запоздалому акценту на создание истребительной группировки. И напротив, способствовало увеличению числа тяжелых бомбардировщиков в Британии. Анахронически нацисты сконцентрировали внимание в предвоенные и в первые военные годы на одномоторных и двухмоторных бомбардировщиках и пикирующих бомбардировщиках, большинство из которых были предназначены для осуществления тактической задачи по поддержке сухопутных сил. Разработчики стратегических бомбардировок во время Первой мировой войны отклонили эту концепцию во Второй мировой войне, но слишком поздно [24]. В первые месяцы войны обе стороны воздерживались от так называемых «стратегических» атак или атак на города. Немцы, однако, использовали свои самолеты против Варшавы (в атаках на «военные цели», как эвфемистически называл их Кессельринг), а также предприняли известный устрашающий налет на Роттердам [25].

Но их первые бомбы на британской земле упали на Оркнис 16 марта 1940 года, когда нацистские бомбардировщики атаковали базу флота местной обороны в Скапа – Флоу. Несколько мирных граждан были убиты на приграничном острове Хой, а британцы в ответ совершили атаки на немецкие базы в Силте и Хернуме. Но намного раньше, в сентябре 1939 года, британские бомбардировщики бомбили военно – морские базы Германии в Брунсбюттеле и Вильгельмсхафене, Силте, Хелиголанде и другие цели. А 10–11 мая 1940 года, пару дней после того, как несколько немецких бомб упало на Кентербери, британские бомбардировщики начали систематическую атаку, которая не прекращалась до окончания войны, на коммуникации и промышленные предприятия в самой Германии [26].

Спор о том, кто кого бомбил первым, поэтому сравним с поговоркой: «говорил горшку котелок: уж больно ты черен, дружок». Обе стороны постепенно наращивали бомбардировки, сначала по «чисто военным» целям, потом все менее и менее выборочно, а в конце – вполне открыто, по городам. Таким образом, достигшие апогея немецкие атаки на Лондон в сентябре 1940 года можно рассматривать с точки зрения рейха как ответ на более ранние атаки англичан на Берлин. В то же время британцы чувствовали, несколько оправдывая себя, что все средства хороши после Варшавы и Роттердама.

Еще один миф о сражении связан с заявлениями сторон о потерях противника. Британцы заявляли, выдвинув в поддержку аргументы, которые убедили их самих и большую часть нейтрального мира, и вполне искренне верили в то, что они уничтожили намного больше немецких самолетов во время сражения, чем это было на самом деле. По официальным подсчетам Королевских ВВС, немецкие потери с начала сражения за Британию с 10 июля по 31 октября, включая потери при дневных бомбардировках Лондона, составили 2 698 самолетов. В действительности немцы потеряли 1 733 самолета (221 был сбит противовоздушным огнем), признав потерю всего 896 самолетов. Еще 643 самолета были повреждены. Немцы заявили об уничтожении 3 058 британских самолетов, фактически сбив 915. Нацисты, как и британцы, верили своей собственной статистике, и думали, что они нанесли британским ВВС значительно больший ущерб, чем было на самом деле.

Сражение за Британию выявило ограниченные возможности воздушных атак. Обе стороны перед войной слишком сильно преувеличивали влияние бомбардировок на промышленное производство и гражданскую мораль; они сильно недооценивали воздушную силу, которая требуется для достижения значительных результатов. Бомбардировщик считался непревзойденным, но сражение показало, что в небе главенствовал истребитель.

Британцы, вероятно, менее, чем немцы, заблуждались в оценке роли истребителей в воздушном бою. Все авиаторы тех дней, включая, в частности, большинство офицеров военно – воздушных сил США, наделяли бомбардировщик всемогуществом и сильно приуменьшали число бомбардировщиков, которое необходимо для того, чтобы произвести хотя бы слабое впечатление на определенную страну.

Сэр Джон Слессор, пионер британской авиации, командующий береговой авиацией Королевских ВВС во время войны, а после войны начальник штаба военно – воздушных сил, написал (в послесловии к книге майора Фредетта):

«Где мы сильно ошибались в 1939 году… так это в сильной недооценке массы взрывчатки и технической эффективности средств доставки, необходимых для достижения решающих результатов, а также почти в такой же недооценке способности гражданского населения выстоять перед атакой, которая существовала до изобретения ядерных зарядов».

Профессор Уильям Р. Эмерсон, работавший в то время в Йельском университете, в своей лекции в Хэрмоне «Операция с прямой наводкой» перед слушателями Военно – воздушной академии США 27 марта 1962 года в сжатой форме суммировал общий недостаток прогнозов. Его замечания были обращены специально к летчикам Соединенных Штатов, но его тщательное исследование глобального развития военно – воздушных сил перед Второй мировой войной отчетливо показало, что его комментарии можно отнести, с немногими вариациями, и к англичанам, и к немцам. Нельзя сказать, что американские командующие воздушными силами ясно понимали характер будущей войны или что они точно оценили предъявляемые требования. В частности, они не смогли полностью понять основное значение превосходства в воздухе… если американские летчики совершили ошибки, то, несомненно, они сделали их меньше, чем летчики какой – либо другой страны… любое характерное предвоенное убеждение <…> военная доктрина была перевернута или полностью изменена под воздействием военного опыта. Оказалось, что Германия отнюдь не уязвима при стратегических бомбардировках… Германские военно – воздушные силы не были уничтожены. Они были разбиты в ходе сражения, отчасти в результате действий тяжелых бомбардировщиков, которые вынудили их защищать свою родную землю, частично в результате действий американских дневных бомбардировщиков, которые нанесли удар не только по их материальной базе, как это делают бомбардировщики, но и по другим не менее важным составляющим военно – воздушных сил – по их руководству, их летчикам – ветеранам, их командной структуре, их морали, их надеждам…. Во время Второй мировой войны воздушная война, вопреки довоенным убеждениям ее сторонников, стала, не в меньшей степени, чем война на суше и на море, войной на уничтожение. Она не заменила операции обычных вооруженных сил, она дополнила их» [27].

К этому следует добавить, что британское подразделение бомбардировщиков внесло крупнейший вклад в поражение немцев в ходе сражения за Британию, когда осуществляло бомбардировки Берлина, что оказывало прямое влияние на немецкую стратегию бомбежек, а также мощные атаки на немецкие морские порты, откуда планировалось начать вторжение. В результате атак было уничтожено большое количество барж, кораблей и складов.

Вглядываясь в прошлое, можно сказать, что сражение за Британию выиграли британцы, но с помощью немцев.

Планы нацистов оказались ошибочными, ослабленными напыщенным Герингом и колеблющимся Гитлером. Их воздушная сила была неадекватной, перемена целей оказалась фатальной; их было слишком мало, и они слишком запоздали.

Послевоенное утверждение о том, что Королевские ВВС одни спасли Британию от вторжения, не подтверждается при последующем исследовании. Королевские ВВС были решающим фактором, однако такими же факторами было географическое положение Ла – Манша (мощная психологическая, а также физическая преграда для немцев) и присутствие Королевских военно – морских сил. Сам по себе флот вызывал искреннее уважение у немецких адмиралов. Более важным фактором, вероятно, была нерешительность Гитлера и равнодушное отношение немецких военно – морских (в особенности) и сухопутных войск к операции «Морской лев». Гитлер верил, что после Дюнкерка Англия заключит мир на его условиях; он колебался, когда ему нужно было нанести удар. Немецкие наземные службы не так верили Герингу, как рейхсмаршал верил в себя; военно – морские силы с особым почтением относились к мощи британского флота и ширине Ла – Манша. Между службами случались трения, и было плохое планирование; генерал Йодль справедливо заметил после войны, «что наша организация во многом походила на организацию Юлия Цезаря».

Кессельринг написал после войны: «…я вынужден согласиться с мнением британского военного историка (генерал – майора Дж. Ф.С. Фуллера), когда он пишет, что операция «Морской лев» часто рассматривалась, но никогда не была спланирована» [28].

А вице – адмирал Вальтер Анзель констатировал: «Гитлер вел не сражение оружием, а сражение нервами, в котором как орел, так и морской лев представляли собой не очень убедительные устрашающие жесты. Более того, – добавляет он, – Гитлер считал невозможным вторжение» [29].

Исторические «если бы» остаются. Кажется вероятным, что, если бы немцы попытались осуществить вторжение вскоре после сражения за Францию (при наличии смелого и полностью разработанного плана, которого никогда не было), они бы могли добиться успеха, несмотря на сопротивление британских ВВС [30].

Заплаченная цена была бы очень велика. Но после Дюнкерка Британия была ослаблена и уязвима. У нее фактически не было защиты от воздушных атак. Ночью крупные воздушные и десантные силы могли бы переправиться через Дуврский пролив и Ла – Манш и, вероятно, форсировать высадку на британской территории, несмотря на вмешательство британских военно – морских и военно – воздушных сил. Но немцы не предприняли такой попытки.

Также вполне возможно, что немцы могли бы достичь воздушного превосходства в месте вторжения – единственном, имевшем тогда значение. Как замечает Кессельринг в своей книге «A Soldier's Record» («Записки солдата»): «При вторжении боевые воздушные силы могли бы выполнить свою работу, если бы разработчики плана вторжения предприняли необходимые шаги, чтобы достичь только качественного превосходства в воздухе, если бы удалось избежать рассеяния всей мощи и если бы все имеющиеся на день «зеро» военно – воздушные силы были полностью приведены в порядок. Эти условия могли бы быть прекрасно выполнены» [31].

Было много технических причин, по которым немецкие военно – воздушные силы не смогли достичь результата, которого ожидал Геринг. Их одноместный истребитель Ме–109 превосходил «Харрикейн», был настолько же хорош или даже лучше, чем «Спитфайер», в частности в скорости набора высоты и при полете на большой высоте. Однако у него были «короткие ноги» – дальность его полета была достаточной лишь для того, чтобы проникнуть в область Лондона и вернуться на базу. Немцы потеряли большое число Ме–109 во время сражения, потому что у них кончалось топливо, прежде чем они успевали вернуться на свои базы. Двухмоторный двухместный Ме–110 имел большую дальность полета и мог действовать от Норвегии до Дании, однако он уступал «Харрикейну» и «Спитфайеру». Это означало, что немецкие атаки были сконцентрированы на юго – восточной части Англии, а остальная часть страны выходила за рамки серьезных угроз во время дневных налетов.